Текст книги "Где ты, мой незнакомец?"

Накинув зеленый бархатный халат поверх сорочки, Лирин направилась в спальню. Ее босые ноги по щиколотку утонули в роскошном ковре, и Лирин невольно залюбовалась мягкими пастельными тонами, в которых была выдержана вся обстановка этой изящной комнаты. По сравнению с этим великолепным будуаром сразу померкла простенькая обстановка спальни, куда ее поместили вначале. Ни одна женщина не смогла бы отказаться от подобной роскоши. Надо признать, случись ей раньше побывать в подобном раю, она бы дважды подумала, прежде чем усомниться в искренности Эштона.

Сидевший на корточках перед камином Эштон повернулся, услышав ее шаги. Она с улыбкой приблизилась к нему и, вложив в его руку свои пальцы, призналась, очаровательно краснея:

– Вы были правы, Эштон. Комната и в самом деле прелестна. Я бы никогда не смогла заставить себя отказаться от нее.

Лирин привстала на цыпочках, чтобы поцеловать его в щеку, но Эштон повернулся, и губы их встретились. Она уже не испытывала ни малейшего желания отстраниться и наслаждалась тем, с каким жаром он откликнулся на ее поцелуй. Его губы раскрылись, он жадно приник к ее губам, властно, настойчиво лаская их. Ее язык робко шевельнулся в ответ, и это почти свело Эштона с ума. Он приподнял ее и крепко прижал к себе. Его объятия становились все теснее, губы не могли оторваться от ее губ, почти мучительное блаженство переполняло обоих. Раздираемая страхом и желанием поддаться искушению, Лирин трепетала в его руках, чувствуя, что и он в любую минуту может потерять голову. Если она немедленно не положит конец этому безумию, то через мгновение у нее просто не хватит на это сил.

– Дайте мне время, Эштон, – умоляюще прошептала Лирин, с трудом отстранившись. – Прошу вас, дайте мне время, чтобы разобраться в себе.

Лицо Эштона исказилось, как от сильной боли. Он усилием воли заставил себя выпустить ее, но она видела, что ее отказ ранил его. Не зная, как облегчить его боль, она робко подошла к постели. Когда Эштон, откинув в сторону покрывало, вновь повернулся к ней, она услышала, как он порывисто вздохнул. Руки его сами собой потянулись к ней. Лирин поняла, что мечтает снова оказаться в его объятиях, но Эштон с мучительным вздохом отвернулся:

– Я ухожу.

– Пожалуйста, Эштон! – Глаза ее молили о снисхождении. – Прошу тебя, останься! Мы могли бы немного поговорить!

У Эштона вырвался хриплый смешок.

– Послушайте, мадам, либо вы недооцениваете исходящий от вас соблазн, либо переоцениваете мою способность сопротивляться ему! Да ведь вы воплощенное искушение! Поверьте, стоит мне остаться – и вряд ли ваше «нет» сможет меня остановить. – Он сунул руки в карманы и обернулся. Лицо его помрачнело, на скулах заходили желваки. – Я и так едва владею собой, мадам. Берегитесь! Лучше ложитесь в постель, пока я еще окончательно не потерял голову!

Лирин не осмелилась сомневаться в искренности его слов и поспешила послушаться. Даже не успев снять халат, она скользнула под одеяло. Эштон вернулся к камину, с грохотом швырнул в огонь еще одно полено и замер, хмуро глядя на пляшущие в камине оранжевые и багровые языки пламени. Лицо его с нахмуренными бровями было ярко освещено, и Лирин вглядывалась в него с замирающим сердцем, поражаясь, как случилось, что она так быстро поддалась очарованию этого человека.

Где-то в уголках ее затуманенной памяти вдруг шевельнулось хоть и неясное, но отчетливое воспоминание о том, что она уже предавалась любви. Ее мысленному взору предстал обнаженный мужчина. Хоть она и не могла различить его лица, но от него веяло ощущением силы. Высокий рост, могучие плечи, которые постепенно переходили в узкие бедра, волосы темными кольцами падали на бронзовую от загара шею.

Уиллабелл говорила, что Эштон мужчина, о котором женщина может только мечтать, и Лирин постепенно пришла к выводу, что старая негритянка ничуть не преувеличила. В самом деле, оценив его достоинства за тот короткий срок, что прошел со времени их знакомства, она могла бы не колеблясь доверить ему свою жизнь и свое счастье. Жизнь с ним была бы долгой чередой дней, наполненных любовью и нежностью.

– Эштон? – чуть слышно прошептала Лирин.

Он оглянулся.

– Да?

Она не ответила, и он подошел к постели.

– Что ты, Лирин?

В полутьме комнаты она пристально вглядывалась в его красивое лицо. Она понимала, чем рискует в эту минуту, но уже успела оценить неукротимую силу его мужского желания. Чем все это кончится? Может, потом она станет раскаиваться в своем малодушии, но сейчас она сгорала от желания испытать его страсть, ощутить на себе тяжесть его мускулистого, сильного тела, отдаться ему до конца. Глаза ее сияли страстью, когда она медленно, словно приглашая, потянула одеяло вниз.

– Думаю, нет никакой необходимости ехать в Новый Орлеан, Эштон. Ты можешь получить все, что хочешь, прямо сейчас.

Эштону показалось, что у него остановилось сердце. Но оно тут же глухо заколотилось, с бешеной скоростью гоня по венам разом закипевшую кровь. Давно сдерживаемая страсть прорвалась наружу. В глазах его загорелось пламя неукротимого желания, дрожащие пальцы с силой рванули ворот рубашки. Через мгновение отблески пламени уже выхватили из полумрака комнаты его бронзовые от загара плечи. Эштон присел на край постели, чтобы снять ботинки. Лирин, привстав на колени, спустила с плеч халат, и тот с мягким шелестом упал к ее ногам. Отбросив его в сторону, Лирин крепко прижалась к мужу. Она прильнула к его спине, обхватив за плечи руками, и Эштон почувствовал, как его мозг в любую минуту готов взорваться от острого, почти нестерпимого желания. Ее мягкие груди прижались к его спине, и это ощущение буквально сводило его с ума. Да, это, несомненно, была его Лирин – страстная, горячая, соблазнительная, способная заставить его испытывать и райское блаженство, и муки ада. Ботинки с грохотом полетели в сторону, а ее пальцы скользнули по его мускулистой груди и мгновенно запутались в густых жестких курчавых волосах.

– Поспеши, – шепнула Лирин и откинулась на подушки.

Не желая ни на мгновение выпускать ее из рук, Эштон опустился рядом. Губы его впились в ее рот, а рука скользнула вниз, поглаживая бедра и живот. Лирин испуганно вскрикнула, когда Эштон рывком разорвал ночную рубашку так, что зрелая пышность ее груди мгновенно предстала перед его голодным взглядом. Губы Эштона приникли к ней обжигающим, влажным поцелуем. Лирин задрожала. Прикосновения его языка казались ей пожирающим пламенем, умелые ласки возбуждали огонь желаний.

На губах Лирин заиграла таинственная, слабая улыбка, когда тела их сплелись в жарком объятии. Нежные, розовые соски терлись о заросшую волосами грудь Эштона, доводя его до экстаза.

– Мне кажется, я влюбилась в тебя, – выдохнула Лирин. – Я хочу тебя! О, Эштон, я так хочу тебя!

Ее пальцы нащупали застежку туго натянувшихся бриджей, и Эштон втянул воздух сквозь стиснутые зубы, почувствовав, как ее рука скользнула внутрь, лаская плоский, твердый живот. Кровь стучала у него в висках, желание так переполняло его, что он боялся взорваться в любую минуту. Наконец их тела соединились.

Охваченные нарастающей страстью и чувствуя близость пика наслаждения, они сплелись еще теснее, и почти сразу же могучий поток страсти подхватил их, чтобы вознести к сияющим вершинам любви.

Рука об руку, они вместе плыли в этом радужном мире, пока наконец небеса не позволили им оторваться от райского блаженства, чтобы вновь вернуться на грешную землю. Томные вздохи выдавали блаженную усталость, чуть припухшие губы уже касались друг друга с нежностью утоленной страсти. В оконные стекла снова забарабанили косые струи дождя, но влюбленная пара не обратила на это никакого внимания.

Покои хозяина находились в том крыле дома, куда никогда не попадали утренние лучи солнца. Лишь кое-где они робко заглядывали в комнату, пробиваясь сквозь плотные шторы, закрывавшие двустворчатые стеклянные двери и окна. Лирин зевнула и протянула руку: Эштона рядом не было. Она села и с удивлением оглядела комнату. Как она ни прислушивалась, но до нее не донеслось ни единого звука, свидетельствующего о том, что Эштон где-то неподалеку. Похоже, этой ночью он перенес ее в свою спальню, разом покончив с разговорами о раздельных комнатах супругов и дав ей понять, где ее настоящее место.

Перед ней была огромная, великолепно обставленная комната, убранство которой указывало на безупречный вкус ее владельца. Все было выдержано в глубоких синих и мягких серо-коричневых тонах. Бархатные кресла и гобелены придавали ей особый уют. Отбросив со лба спутавшиеся за ночь волосы, Лирин с мечтательным вздохом вновь откинулась на подушки. Перед ее мысленным взором пронеслось то, что происходило вчерашней ночью. Она вызвала в памяти гибкую, бронзовую от загара фигуру, рельефно вылепленные на груди мускулы, плоский, твердый живот, узкие бедра. Но стоило только ее воображению добавить к этому торсу кое-какие детали, как лицо ее вспыхнуло от смущения, а губы изогнулись в лукавой усмешке, когда она вспомнила, как горело его тело под ее ладонью. Позже, ночью, когда он ненадолго покинул ее, чтобы подбросить дров в камин, она приоткрыла глаза и залюбовалась его мужественной наготой.

Звук открывшейся и закрывшейся где-то рядом двери вернул Лирин к действительности. Узнав тяжелую поступь Уиллабелл, она отбросила одеяло и испуганно охнула, вспомнив о собственной наготе. Схватив висевший на спинке кровати халат Эштона, она торопливо завернулась в него, но, прислушавшись, убедилась, что экономка вошла в ванную. Дверь туда была плотно закрыта, и Лирин с облегченным вздохом опустилась на кровать. Ей не очень-то хотелось попадаться на глаза почтенной негритянке. Хотя, со вздохом призналась она себе, не пройдет и часа, как ей придется смириться со своим положением хозяйки дома. Вряд ли ей удастся долго держать Уиллабелл в неведении относительно изменившихся отношений между ней и Эштоном.

Суета и топот ног в соседней комнате становились все громче: Лирин догадалась, что слуги наполняют ванну теплой водой. Вскоре раздался повелительный голос домоправительницы, отославшей их прочь, все смолкло на мгновение, и внезапно раздался негромкий стук в дверь. Прежде чем откликнуться, Лирин поспешно оглядела себя в зеркало и стыдливо опустила глаза, обнаружив, что волосы спутанной копной рассыпались по спине, щеки горят, впрочем, как и все тело под халатом. Достаточно было бросить на нее взгляд, чтобы понять, чем они с мистером Уингейтом занимались всю ночь.

Махнув рукой на все попытки придать себе более приличный вид, Лирин распахнула дверь и увидела Уиллабелл, которая меняла в ванной полотенца. Старая женщина, ничем не выдав своего изумления, приветствовала молодую хозяйку со своей обычной веселой улыбкой и сразу же принялась болтать, что позволило Лирин быстро справиться со смущением. Казалось, Уиллабелл ничуть не удивилась присутствию Лирин в спальне хозяина, а приняла это как нечто само собой разумеющееся.

Через пару минут Лирин уже нежилась в восхитительно горячей ванне, намылив тело душистым мылом и не слыша торопливых шагов по коридору. Эштон вихрем взлетел по лестнице, заставив Луэллу Мэй предупредить о его приближении Уиллабелл. Та торопливо выскользнула из комнаты, оставив свою госпожу на милость спешившего к ней мужа.

Как только Эштон приоткрыл дверь в свою комнату, до его слуха донеслись звуки веселой песенки, которую распевала Лирин. Прислонившись плечом к приоткрытой двери ванной, он наслаждался видом обнаженной красоты, представшей перед его взором. Эштон с удовлетворением подумал, что он точно рассчитал время. Его жена принимала ванну, и мягкий утренний свет, пробивавшийся сквозь оконные стекла, нежно мерцал на ее бархатистой матовой коже. Сейчас она была похожа на купающуюся под сенью деревьев очаровательную лесную нимфу.

Наконец Лирин, почувствовав чье-то присутствие и рассчитывая увидеть Уиллабелл, вскинула глаза. Она чуть не ушла с головой под воду, когда вместо чернокожей домоправительницы увидела Эштона. Он приветствовал ее очаровательной улыбкой и нежным взглядом карих глаз. Пристальный взгляд мужчины окончательно смутил ее, особенно когда она заметила, как он смотрит на ее грудь.

– Вы – свет моих очей, мадам, особенно ночью.

Краска бросилась ей в лицо при этом откровенном напоминании о тех ласках, которым они так безудержно предавались ночью. Он был одет очень просто – в бриджи для верховой езды, высокие сапоги и рубашку с длинными рукавами и казался воплощением мужчины, уверенного в своем очаровании. Это заставило ее еще острее почувствовать свою наготу и застенчиво покраснеть. Стараясь не обращать внимания на его пристальный взгляд и тщетно пытаясь унять неистовое биение сердца, Лирин как можно небрежнее спросила:

– Вы собрались проехаться верхом?

– Только взглянуть, как валят лес, – отозвался он, наблюдая, как мыльная пена собирается островками возле ее груди. – А вообще я намерен поскорее вернуться, чтобы вместе с тобой прокатиться в Натчез. Если мы поедем в Новый Орлеан, то тебе понадобятся новые платья.

– Но я думала, в этом уже нет необходимости.

– Напротив, радость моя. – Эштон шагнул вперед и уселся на стул, стоявший возле ванны. Забрав у Лирин мочалку, он окунул ее в мыльную воду и принялся осторожно намыливать ей спину. – Подумай сама, может быть, поездка в Новый Орлеан вернет тебе память, да и потом нам с тобой надо заново узнавать друг друга. Что может быть лучше этой поездки?! Ведь именно там начиналась наша любовь!

Лирин с удовольствием чувствовала, как его сильные пальцы осторожно массируют ей спину и плечи.

– Так приятно? – нежно спросил он.

– Хм, очень! – промурлыкала она, забыв о своей наготе.

Покончив со спиной, он принялся тереть ей бок и, слегка осмелев, нежно провел ладонью по груди. Сердце ее дрогнуло и отчаянно забилось, она повернулась к нему, и ее затуманенный взгляд встретился с его горящими глазами. Склонившись к Лирин, он лизнул мочку ее уха и, отбросив в сторону завившиеся мелкими колечками локоны, выпавшие из аккуратно подобранного и заколотого пучка, покрыл легкими поцелуями шею. Ладонь Эштона тяжело легла ей на грудь, через мгновение он сжал ее талию, и Лирин только успела охнуть, как он уже вытащил ее из воды и усадил к себе на колени. Обоим и в голову не пришло побеспокоиться о том, что он промокнет. Для них существовала только любовь, и ничто в мире не могло оторвать их друг от друга.

Услышав дробный перестук каблучков, который быстро приближался, Эштон поднял голову и расплылся в довольной улыбке. Перед ним предстало на редкость соблазнительное зрелище. Для выезда Лирин надела одно из тех платьев, которые заказывал он сам, – эффект получился просто потрясающий! Эштон с удивлением понял, что в Лирин воплотилось его представление о любимой и желанной женщине. Его память все эти три года бережно хранила воспоминания о ней, но теперь, когда у него перед глазами стояла живая Лирин, Эштон вдруг понял, что до этой самой минуты так до конца и не смог в полной мере оценить всю прелесть жены. Неужели его память решила сыграть с ним злую шутку – ведь не может быть, чтобы за это время Лирин стала еще прекраснее, чем была прежде?!

Когда она в нерешительности замерла на верхней ступеньке лестницы, он с улыбкой помахал ей рукой. Она шла к нему, и его восхищенный взгляд не в силах был оторваться от этого дивного видения. Платье было просто очаровательно: корсаж из темно-зеленой тафты великолепно сочетался с юбкой цвета слоновой кости. Изящную, тонкую шею окружал туго накрахмаленный кружевной воротничок, точно такие же манжеты подчеркивали хрупкость рук Лирин. Рукава с пышными буфами на плечах книзу сужались и плотно облегали руки. Нежно-кремовые кружева пенящимися волнами обрамляли кокетливую шляпку цвета морской волны с высокой тульей. Огромный бант того же цвета был завязан у нее под подбородком, что придавало Лирин легкомысленный и очаровательный вид. С точки зрения Эштона, она была на редкость элегантна.

– Мадам, вы самая соблазнительная из сирен и скорее всего единственная – ведь все остальные наверняка утопились в океане от зависти к вашей красоте!

Лирин весело расхохоталась и обвила руками его шею, а Эштон подхватил на руки жену и закружил ее. Все еще не отпуская ее, он коснулся легким поцелуем ее губ. Лирин немедленно откликнулась с радостной готовностью, и на одно долгое мгновение они будто растворились друг в друге, став единым целым. Наконец Эштон, с трудом оторвавшись от жены, опустил ее вниз.

– Если ты еще раз ответишь на мой поцелуй с таким жаром, то я забуду обо всем и немедленно затащу тебя в постель!

Лирин нежно коснулась его тяжело вздымающейся груди и коварно улыбнулась:

– В конце концов, почему бы нам не отложить поездку?

Эштон заскрипел зубами и с трудом выдавил улыбку.

– Ах, мадам, никто на свете не хочет этого так, как я! Провести весь день в постели с такой женщиной, как вы, – да об этом можно только мечтать! Но я не забыл, что лишил вас ночной рубашки, а стало быть, за мной долг! – Он заглянул в ее сияющие глаза. – И нам скорее всего понадобится их изрядный запас, если мы собираемся проводить вместе каждую ночь до конца наших дней.

Она привстала на цыпочках и шепнула ему в самое ухо:

– Теперь я понимаю, почему Марельда так меня возненавидела! Представляю, как ей хотелось затащить тебя в постель!

Эштон усмехнулся и подхватил ее под руку. Они направились к выходу.

– Мадам, уверяю вас, у Марельды не было оснований для такого желания. У меня с ней никогда ничего не было.

Прижав руку к груди, Лирин улыбнулась и доверчиво посмотрела ему в глаза:

– Я просто счастлива.

Гирам ждал их возле экипажа, предупредительно распахнув дверцу. При их появлении старый негр торопливо сорвал с головы шапку и радостно улыбнулся:

– Ну и красавица! Просто загляденье!

– Спасибо, Гирам! – Лирин ослепительно улыбнулась старому кучеру. – Мистер Уингейт тоже неплохо выглядит, ведь правда?

– Да уж, в точности как всегда, – согласился негр, а потом объяснил, весело подмигнув: – Но ему до вас далеко, миз!

Их беззаботный смех согрел старику сердце. Лирин, лучезарно улыбаясь, забралась в коляску, поддерживаемая любящей рукой мужа. Удобно устроившись на мягком кожаном сиденье, она подобрала пышные юбки, чтобы Эштон мог сесть возле нее. Он тут же воспользовался этим и, протянув руку, обнял жену и привлек ее к себе.

– Я люблю тебя, – шепнул Эштон.

Украшенная кокетливой шляпкой головка повернулась к нему, и Лирин одарила его улыбкой.

– Ну что ж, сэр, могу вас уверить, что это чувство взаимно.

Эштон почувствовал, как сердце его радостно затрепетало.

Ландо весело покатило по извилистой дороге. Поездка в Натчез была для Эштона истинным удовольствием, несмотря на то что проезжал он по этой дороге сотню раз. Минувшая ночь подарила ему пьянящее наслаждение, по которому так истосковалась его одинокая душа, к тому же женщина, подарившая ему такое счастье, сейчас доверчиво и нежно покоилась в его объятиях.

Лирин протянула руку, чтобы снять нитку у него с бриджей, и пальцы ее игриво пробежались по мгновенно напрягшимся мускулам бедра. Поймав его напряженный взгляд, она уже хотела убрать руку, как вдруг заметила, что он улыбается ей самой поощрительной улыбкой. Успокоившись, она подставила ему губы и получила в ответ страстный поцелуй. Время в дороге летело быстро, и они не заметили, как экипаж остановился у дверей магазина модных дамских товаров.

Эштон помог сойти молодой жене на деревянный тротуар и остановился обсудить с Гирамом, сколько времени им понадобится, чтобы купить все необходимое. Повернувшись к Лирин, он обхватил ее за талию и с широкой улыбкой повел наверх познакомиться с хозяйкой. Мисс Гертруда заторопилась навстречу покупателям, смешно выглядывая поверх огромных кип материи, загромождавших ее магазин. Но как только эта неуклюжая дама с устрашающим носом, напоминавшим клюв попугая, увидела, кто к ней пришел, она радостно всплеснула руками:

– Ах, мистер Уингейт, я просто сгорала от нетерпения увидеть вашу жену!

Он представил ей Лирин и с удовольствием отметил, что мисс Гертруда мгновенно оглядела молодую женщину цепким, оценивающим взглядом сквозь поблескивающие стекла пенсне, которое непонятно как держалось на ее причудливо изогнутом носу. Она не упустила ничего: ни кокетливо сдвинутой набок, украшенной тонким кружевом шляпки, ни изящных туфель. Эштон облегченно вздохнул, когда Гертруда одобрительно кивнула и улыбнулась.

– Ваша бабушка была у нас нынче утром, мистер Уингейт, и так восторженно отзывалась о вашей жене, что я уж было решила, что старая леди слегка преувеличивает. Но теперь я готова признать, что все ее похвалы оправданны и ваша юная жена и впрямь очаровательна! – Взяв Лирин за руку, мисс Гертруда горячо пожала ее. – Когда наши городские модницы увидят вас в моих туалетах, держу пари, уже на следующий день меня завалят заказами! Все они будут просто сгорать от желания выглядеть точь-в-точь как вы, моя милая! Знаете, мистер Уингейт, в свое время я была мастерица творить чудеса подобного рода, но в этот раз это будет настоящий фурор! Вы так хороши собой, что я уже предвижу беду!

Услышав такой необычный комплимент, Лирин рассмеялась.

– Может быть, в таком случае, мадам, нам не стоит рисковать? В конце концов, Бог с ними, с этими платьями!

Пышные формы мисс Гертруды заколыхались, и она воздела руки кверху, с комическим отчаянием глядя на Лирин.

– Что?! И стало быть, я своими руками отправлю вас к кому-то еще?! Но, моя дорогая, это же абсурд! Никто лучше меня не сможет подчеркнуть вашу красоту! – Она пожала плечами и улыбнулась, на щеках у нее появились лукавые ямочки. – Конечно, все они явятся ко мне, сгорая от зависти, не сомневайтесь. Но вам не стоит так волноваться – уж я как-нибудь сама с ними управлюсь.

И можно было не сомневаться, что так оно и будет. У мисс Гертруды был просто нюх на такие вещи. Давным-давно до нее долетели слухи об этом красавчике Эштоне Уингейте. Знала она и о добром десятке очаровательных молодых дам, которые сходили с ума, пытаясь подцепить его на крючок. Среди этих охотниц наиболее упорной была Марельда Руссе – она частенько приезжала к ней в магазин и, дожидаясь примерки, охотно болтала о том, как он сходит по ней с ума. Его поспешная женитьба доставила немалое огорчение раздосадованной девице. Она была в такой ярости, что не постеснялась пустить по городу слухи, один нелепее другого. Уж не вызван ли этот поспешный брак какими-то сомнительными обстоятельствами! Быть может, разъяренный отец невесты заставил Эштона жениться?! Если ее спрашивали, как такое возможно, раз уж речь идет о таком упрямце, как мистер Уингейт, брюнетка только раздраженно пожимала плечами. О чем это они? Не он первый, не он последний, кто в пьяном виде бесчестит невинную девушку, а потом, так и не протрезвев, идет к венцу, чтобы сделать благородный жест. Даже тогда было ясно, что все это полный вздор, столько черной зависти чувствовалось в словах Марельды, а теперь, когда она своими глазами увидела избранницу Эштона, мисс Гертруда могла бы руку дать на отсечение, что в гнусных сплетнях не было ни крупицы правды. А если и предположить, что в них есть доля истины, то, стало быть, этот счастливчик в пьяном угаре наткнулся на бесценное сокровище!

Портниха жестом пригласила их следовать за собой. Пропустив ее вперед, Лирин прижалась к Эштону.

– Держу пари, мисс Гертруда большая мастерица на сладкие слова. Наверное, все ее клиентки слышат то же самое или нечто похожее!

Он усмехнулся и крепко обхватил тонкую талию.

– Мисс Гертруда прославилась своей прямотой. Всем и каждому она говорит то, что думает! Так что не стоит подозревать ее в лицемерии. С мисс Гертрудой нельзя не согласиться: смотреть на вас, мадам, действительно доставляет истинное удовольствие. И я намерен посвятить этому занятию всю жизнь.

Распростившись с мисс Гертрудой, они заглянули в близлежащую гостиницу, чтобы немного отдохнуть и что-нибудь выпить. Эштон, конечно же, заметил, что он отнюдь не единственный мужчина, который не в силах отвести глаз от Лирин. Ее красота притягивала взгляды многих. Полдень уже миновал, и в баре было не более полудюжины мужчин, чинно сидевших за столиками. Появление Лирин произвело на них сильное впечатление. Знакомые Эштона просили его представить молодую жену и потом неохотно отходили, похлопав по плечу и пожелав счастья. Незнакомые взирали на нее кто с почтительным восхищением, а кто с откровенным вожделением. Вздернув бровь и угрюмо насупившись, Эштон молча сверлил наглецов взглядом, пока они в конце концов не отворачивались.

Он усадил Лирин за столик в самом дальнем конце зала и уселся рядом, охраняя свое сокровище, которым не намерен был делиться ни с кем. Но даже здесь он чувствовал, как хозяин гостиницы, длинноногий, тощий человек, то и дело кидает на них удивленные и любопытные взгляды. Эштон удивился: он отлично знал, что этот тип никогда не обращает внимания на женщин, заботясь лишь о том, как потуже набить карман. Тем не менее Лирин привлекла его внимание, и, к изумлению Эштона, хозяин подошел к их столику.

– Прошу извинить меня, сударыня, но я слышал, как мистер Уингейт говорил, что вы его жена.

Лирин кивнула и улыбнулась:

– Совершенно верно.

Хозяин гостиницы задумчиво поскреб затылок, вид у него был довольно смущенный.

– Стало быть, я ошибся, приняв вас за ту самую леди, которую разыскивает мистер Синклер.

– Мистер Синклер? – удивилась Лирин.

– Да, мэм. Мистер Синклер говорил, что его супругу похитили и привезли сюда, в этот город. Но раз вы замужем за мистером Уингейтом, значит, та совсем другая леди.

– Я никогда даже не слышала о мистере Синклере, – тихо сказала Лирин. На душе у нее стало тяжело. – А почему вы решили, что это именно я?

– А как же, мэм! Она как-то останавливалась здесь, и я видел ее, правда, издалека. Сначала я решил, что мужчина, который сопровождал ее, – кучер, потому что он сидел на козлах и правил. Ну а потом, когда он снял два номера рядом и ни на шаг ее от себя не отпускал, я понял, что это не так. Она, бедняжка, сильно о чем-то печалилась, но мне так и не довелось хоть словом с ней перемолвиться. Да и близко я ее не видел. Что-то странное было в той паре: они словно места себе не находили. Когда мистер Синклер приехал в город, то их и след простыл. Мистер Синклер пару дней разыскивал эту парочку, потом собрал вещички жены, погрузил их в коляску и уехал. С тех пор я редко видел его в городе, ведь он не здешний. Да и о себе не шибко-то много рассказывал.

– А когда это случилось? – спросил Эштон.

Хозяин гостиницы поднял глаза к потолку.

– По-моему, незадолго до того, как сгорела психушка. – Он еще немного подумал и решительно кивнул головой: – Точно, как раз в это время!

Неприятный холодок пополз по спине Лирин. Она твердила про себя, что хозяин гостиницы спутал ее с другой женщиной, которую видел только издалека, что она не кто иная, как Лирин Уингейт, но все было напрасно. Сомнения вновь овладели ею. Если она не имела ничего общего с той женщиной, то почему хозяин подошел к ним и завел этот разговор? Но портрет в Бель-Шене неопровержимо доказывал, что она именно та, кем ее во всеуслышание объявил Эштон. С отчаянием утопающего Лирин ухватилась за этот довод и постаралась отбросить прочь мучившие ее сомнения.

Пока они ели, Эштон с тревогой поглядывал на нее. Однако Лирин, казалось, успокоилась, и ее лицо просветлело. Он окончательно убедился в этом, когда они вышли из гостиницы и Лирин потянула его на веранду, сплошь увитую плющом. С кокетливым смешком она сплела руки у него на затылке и притянула к себе. Эштон с готовностью откликнулся на призыв Лирин и нежно поцеловал ее. Внезапно рядом с ними раздался какой-то странный звук, похожий на возглас изумления. Оглянувшись, они увидели высокого, светловолосого мужчину, который удивленно рассматривал их широко раскрытыми глазами. Блондин молча переводил взгляд с Эштона на Лирин, оцепенев от изумления. Лирин засмеялась и выбежала с веранды, Эштон последовал за ней, пробормотав нечто вроде извинения. Пробравшись через заросли плюща на улицу, он кивком подозвал Гирама, и, оказавшись в своем экипаже, они весело захохотали, вспоминая оторопевшего от изумления бедного щеголя.

Между тем светловолосый незнакомец все еще стоял на веранде, будто пораженный громом, когда мимо него, занятые разговором, прошли мистер Хорэс Тич и Марельда. Она стала свидетельницей того, как чета Уингейт упорхнула с веранды, подобно парочке влюбленных, и сейчас изливала свою досаду спутнику.

– Никак не могу понять, как этой девчонке удалось убедить Эштона, что она Лирин Уингейт. Ведь она только и твердила, что не помнит ни кто она такая, ни откуда взялась, даже имени своего не могла назвать! Если хотите знать, я до сих пор уверена, что эта девица сбежала из психушки.

– Но, дорогая, мистер Логан клянется, что никогда в жизни ее не видел, – осмелился возразить Хорэс.

– Не забывайте, скольким он обязан Эштону! Неужели вы считаете, что у мистера Логана повернулся бы язык огорчить своего благодетеля?! Да и вы тоже хороши! Отправились к нему с целым войском, обвинили девчонку в том, что она прикончила санитара, и что же? Даже не смогли заставить его отдать ее вам! Да Эштон просто посмеялся над вами!

Хорэс злобно сжал кулаки и пробормотал:

– Ну, это я ему еще припомню! Придет день, когда он заплатит за все!

– Только, молю вас, в следующий раз прихватите с собой побольше людей, а лучше целую армию, – сухо посоветовала Марельда. – Иначе у вас не хватит смелости встретиться лицом к лицу с Эштоном. А он чувствует себя в такой ситуации совсем неплохо!

В это мгновение ее взгляд остановился на лице стоявшего поодаль высокого молодого блондина, и в глазах ее вспыхнуло откровенное восхищение. Моложе Эштона, он был гораздо массивнее его, однако в обоих мужчинах угадывалось что-то общее. Одет он был великолепно, куда изысканнее, чем толстяк Хорэс. Да и вообще он выглядел куда привлекательнее ее нынешнего кавалера.

Высокий молодой человек равнодушно приподнял шляпу, приветствуя ее едва заметным кивком, так что его лихо закрученные усы почти не шевельнулись. Это заметно уязвило Марельду. Ведь она привыкла к тому, что ни один мужчина не оставался равнодушным при ее появлении, особенно если она так же щедро раздавала авансы, как сейчас!