Текст книги "Высший Дерини"

Морган и Дункан с поклоном присоединились к молчаливой процессии.

Скоро на город должна была опуститься ночь.

В Рельянских горах стало уже совсем темно, когда Дерри и его охранники добрались до Кардосы. Дерри был привязан к седлу, как тюк. Ему не позволили ехать верхом, как человеку.

Он проделал в таком неудобном положении весь путь через ущелье. Голова его свешивалась вниз, руки и ноги, связанные грубой веревкой, затекли и замерзли. Было сыро, холодно, в некоторых местах вода доходила до груди лошади, и тогда голова Дерри оказывалась под водой. Он задыхался, захлебывался и чуть не утонул.

Но все это не беспокоило сопровождающих его людей.

Когда небольшой отряд остановился в маленьком дворе, веревки на ногах Дерри разрезали, а его самого грубо стащили на землю. Раненое плечо сильно болело, и он едва не потерял сознание. От возобновления тока крови в руках и ногах забегали мурашки. Дерри совершенно не мог стоять на ногах, поэтому даже был рад, что двое солдат держали его с двух сторон.

Дерри попытался осмотреться, надеясь, что это отвлечет его от боли.

Они находились сейчас в Эсгар Ду – мрачной каменной крепости, которая служила защитой городу Кардосе. Однако ему не дали возможности внимательно изучить все: двое охранников из клана Фурстанов подхватили его и поволокли внутрь крепости.

Дерри старался запомнить дорогу: каждую лестницу с грубыми ступеньками, каждый поворот, каждый коридор. Но он слишком устал, ноги не повиновались ему, боль была слишком сильна, и в памяти мало что осталось.

Наконец, они добрались до тяжелой, окованной стальными полосами двери. Один охранник держал Дерри, а другой возился с ключом. И это было все, что он смог удержать в сознании.

Впоследствии он не мог вспомнить, что случилось с ним после этого вплоть до того момента, когда он увидел себя в кресле, куда его только что посадили. Солдаты тщательно прикрутили его веревками к спинке кресла, а затем оставили одного.

Постепенно боль притуплялась, сменялась равнодушной усталостью.

После долгой борьбы с собой Дерри поднял глаза и осмотрел комнату.

По всей видимости, это была тюрьма крепости Эсгар Ду. Свет факела, прикрепленного к стене, едва освещал пол – поцарапанный, обшарпанный, но, по крайней мере, чистый. Сухие стены выглядели аккуратно побеленными, что крайне его удивило.

И все-таки эти чистые стены были стенами тюрьмы. В этом убеждали вделанные стальные крюки, на которых висели блестящие от частого употребления цепи, а также другие странные предметы и инструменты, о назначении которых Дерри старался не думать.

У стены, справа от Дерри, стоял огромный кожаный сундук. Он производил устрашающее впечатление и был здесь совсем ни к месту. На гладкой коже, чуть пониже засова, виднелся выгравированный золотом какой-то герб – чужой зловещий герб.

Сундук стоял довольно далеко, и Дерри при слабом свете факела не мог детально рассмотреть изображение. Однако он чувствовал, что сундук здесь появился недавно и что ему не хочется встретиться с его хозяином.

Дерри с трудом заставил себя оторвать взгляд от сундука и продолжить осмотр комнаты.

В комнате было окно. Дерри чуть не проглядел его при этом слабом освещении. Присмотревшись, он понял, что ему мало пользы от этого окна. Оно было расположено высоко и имело в нижней части ширину несколько футов, но затем сужалось и наверху не превышало десяти дюймов. Кроме того, оно было защищено мощной железной решеткой. Но даже если бы Дерри удалось справиться с решеткой, он не смог бы пролезть сквозь узкую щель. К тому же, если, конечно, он не потерял чувства направления, окно выходило в сторону отвесного, совершенно гладкого утеса. Так что даже выбравшись из окна, бежать он не мог, разве что на тот свет. Острые камни у основания утеса помогли бы ему в этом.

Самоубийство само по себе вызывало у Дерри отрицательные эмоции, а кроме того, он знал, что его смерть не принесет никому пользы. Зато оставшись в живых, если, конечно, ему удастся пройти через все, что его ждет, он может надеяться на бегство.

Оставшись в живых, он сможет передать Моргану собранные сведения, пока еще не поздно.

Эта мысль сразу же заставила его вспомнить, что у него есть средство связи с Морганом. Медальон Святого Камбера все еще висел у него на груди, никем не обнаруженный. Пока медальон у него, он может связаться с Морганом.

Дерри мгновенно провел в уме расчеты и решил, что время, назначенное для связи, уже близится. Заклинание сработает, должно сработать, хотя Дерри еще не придумал, как он в таком беспомощном состоянии справится со всем этим.

Сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться, вознеся молитву, чтобы ему никто не помешал, Дерри отчаянно завертелся в стягивающих его веревках, стараясь ощутить грудью медальон.

Правда, Морган говорил, что для связи нужно держать медальон в руке, но Дерри надеялся, что контакта с обнаженной грудью будет достаточно.

Вот он!

Дерри почувствовал тепло медальона, согретого его телом, у левой стороны груди.

Ну, а теперь, если контакта все-таки достаточно…

Дерри закрыл глаза, постарался представить медальон, увидеть, как тот лежит у него на груди, вообразить, что держит его в руках, ощущает пальцами гладкую поверхность. Затем мысленно он произнес слова заклинания, которому научил его Морган. При этом Дерри держал в голове ощущение, будто медальон лежит в его ладонях.

Вскоре Дерри почувствовал, что впадает в транс, как это всегда бывало, когда он произносил заклинание. Дерри начал соскальзывать в холодные глубины магического сна – и вдруг замер, насторожился, ужас охватил его: послышались приближающиеся шаги.

Он с трудом удержался, чтобы не повернуть голову и не посмотреть, кто же вошел в комнату.

– Хорошо. Я сам займусь им, – сказал холодный размеренный голос. – Диган, у тебя есть что-нибудь для меня?

– Только послание от герцога Лайонелла, сэр, – ответил второй голос.

Судя по почтительности обращения, это был слуга.

Послышались сначала неясное бормотанье, затем хруст разламываемой печати, шуршание разворачиваемой бумаги. Потом наступила тишина.

Дерри покрылся холодным потом, когда услышал эти голоса. Ведь в Эсгар Ду мог быть только один человек, к которому следовало обращаться так почтительно.

Едва лишь Дерри осознал этот ужасный факт, в камеру кто-то вошел, неся еще один факел. Жуткие бесформенные тени заплясали на стене. Конечно, по ним нельзя было оценить внешность хозяина, но у Дерри зашевелились волосы на голове. Волны страха затопили его, охватили его душу.

Он пытался убедить себя, что причиной всему неверный свет факела, что именно он вселил в него этот ужас. Но другой частью своего сознания Дерри понимал, что один из тех, кто вошел в камеру, – Венсит из Торента.

И, значит, он, Дерри, никогда больше не сможет увидеть Моргана.

– Я займусь им, Диган. Оставь нас, – повторил ровный голос.

Снова послышались шелест сворачиваемого пергамента, скрип кожи и ремней, когда кто-то направился к выходу.

Дверь со скрежетом закрылась, засов, лязгнув, лег на свое место.

Свет факела стал усиливаться слева от него, хотя Дерри был убежден, что незнакомец приближается к нему с правой стороны. Эти мягкие вкрадчивые шаги, которые слышал Дерри, рождали в его черепе тревожный нарастающий бой сотен колоколов.

Глава 12

В кафедральном соборе Святого Сенана в Джассе продолжалась церемония отпущения грехов двух кающихся Дерини.

После того как процессия, состоящая из восьми епископов и несметного числа священников, монахов и помощников, вошла в собор, Морган и Дункан были торжественно представлены епископу Кардиелю и публично заявили о своем покаянии и желании вернуться в лоно Святой Церкви.

Они опустились на колени на самой нижней ступени алтарной лестницы и слушали, как Кардиель и Арлиан поочередно произносили стандартные фразы, которыми начиналась церемония.

Эта часть требовала от Моргана и Дункана большой сосредоточенности, так как они должны были все время отвечать на сложные запутанные вопросы, которые предлагались им в соответствии с ритуалом.

Наконец, началась та часть церемонии, где доля их участия была незначительна.

Морган и Дункан избегали смотреть друг на друга, когда два священника взяли их под руки и повели вверх по ступеням к алтарю. Там они простерлись ниц на ковре, и начался следующий этап литургии.

Кардиель вдохновенно возносил мольбы Богу о прощении заблудших сыновей, призывал благословение на их грешные души.

Пока епископ ушел в молитвы, Морган осторожно повернул голову, лежащую на скрещенных руках, таким образом, чтобы видеть свой перстень с Грифоном.

Все епископы и священнослужители были поглощены службой, и Морган решил войти в контакт с Дерри, пусть даже самый мимолетный. Если его обманывают предчувствия и с Дерри ничего не произошло, то он перенесет время связи на завтрашний вечер, когда все будет просто устроить.

Морган приоткрыл глаза и увидел, что Дункан спокойно смотрит на него. И Морган понял, что в данный момент на них никто не обращает внимания. В его распоряжении есть минут пять. Может быть, удастся уложиться в это время.

Закрыв глаза, он почувствовал осторожное прикосновение мысли Дункана, сигнализирующего, что все спокойно. Тогда на мгновение он приоткрыл глаза, чтобы видеть свой перстень, который использовал в качестве фокуса. Медленно сосредоточившись, он заставил себя не видеть пламени свечей в соборе, не слышать голосов священников, не чувствовать дыма кадильниц, не ощущать грубую ткань ковра под подбородком. Затем соскользнул в раннюю стадию транса, когда разум покинул его, чтобы приблизиться и войти в контакт с разумом Сина лорда Дерри.

А Кардиель произносил слова обращения к Богу, но Морган уже не слышал их.

Дерри старался не показать своего страха, когда по обе стороны от него в тесном пространстве комнаты возникли два человека.

Слева стоял высокий, с ястребиным лицом, перерезанным жутким шрамом, который начинался от аристократического носа и исчезал в аккуратно подстриженных усиках и бороде. Темные волосы тронула на висках седина, светлые глаза казались серебряными в свете факелов. Это в его руке был факел, породивший те жуткие пляшущие тени, которые так напугали Дерри несколько минут назад.

Человек повернулся к стене и закрепил факел неподалеку от уже горевшего здесь раньше.

Но это был не Венсит. Дерри понял это инстинктивно, взглянув единственный раз на того, что был справа.

Человек, приблизившийся справа, остановился перед Дерри. Он разительно отличался от первого. Несмотря на высокий рост и угловатость, в нем чувствовалась звериная грация. Рыжая борода и усы усиливали в его облике что-то хищное, лисье. И он в упор смотрел немигающими светлыми глазами на юношу, неподвижно сидящего перед ним.

Человек был одет так, словно собирался отдыхать: янтарного цвета шелковая мантия, накинутая на тунику такого же золотистого цвета, на талии широкий пояс из золотых колец, на поясе кинжал, ручка которого сверкала драгоценными камнями. Из-под мантии виднелись бархатные штаны и остроносые туфли с золотой вышивкой.

По всей вероятности, подумал Дерри, кинжал – единственное его оружие, однако это мало успокаивало.

– Ну, – произнес человек.

Это был тот самый голос, который Дерри слышал раньше, и он, несомненно, принадлежал Венситу. В Дерри вспыхнул страх.

– Так это и есть Син лорд Дерри. Ты знаешь, кто я?

Дерри, поколебавшись, кивнул.

– Превосходно, – дружелюбно отметил Венсит. – Но я не думаю, что ты встречался с моим коллегой Ридоном из Истмарха. Хотя имя, может статься, тебе и знакомо.

Дерри еще раз взглянул на второго человека, который стоял, небрежно прислонившись к стене. Тот кивнул головой в знак приветствия.

Ридон был одет так же, как и Венсит, только одежды его имели серебряные и голубые цвета вместо золотисто-янтарных. Однако он производил куда более зловещее впечатление. При одном взгляде на него становилось ясно, что его следует бояться, в отличие от Венсита, который казался мягким и утонченным, не способным на жестокость.

Дерри подумал, что нельзя ни в коем случае поддаваться такому ощущению – это ловушка. Венсита нужно бояться больше, чем десяти Ридонов, несмотря на то, что Ридон имел репутацию колдуна Дерини высшего ранга.

Следует быть очень осторожным. Бояться надо именно Венсита.

Венсит долго смотрел на пленника, заметил реакцию Дерри на Ридона, засмеялся и скрестил руки на груди. От него не ускользнуло также, что его смех обеспокоил Дерри больше, чем угрюмое молчание.

– Син лорд Дерри, – подчеркнуто любезно обратился Венсит. – Я много слышал о тебе, мой юный друг. Мне известно, что ты ближайший помощник Моргана и заседаешь в Королевском Совете, не именно сейчас, конечно, – он выразительно посмотрел на Дерри, который прикусил губу. – Да, я много слышал о смелых делах Дерри. И, кажется, у меня скоро будет возможность проверить справедливость слухов. Расскажи о себе, Дерри.

Дерри постарался скрыть гнев, но понял, что ему это плохо удалось.

Отлично. Отлично, пусть Венсит знает, что Дерри не собирается быть овечкой. Если Венсит думает, что Дерри намерен сдаться без борьбы…

Венсит сделал шаг вперед, и Дерри застыл, но все-таки заставил себя смело встретить взгляд колдуна. Затаив дыхание, юноша с удивлением увидел, что Венсит отступил. Однако все быстро встало на свои места.

– Я вижу, – сказал Венсит, вертя кинжал в узких пальцах, – что ты предпочитаешь молчать. Должен тебе сказать, что я рад. После всяких рассказов о тебе я боялся, что ты разочаруешь меня. А я не люблю разочарований!

Прежде чем Дерри успел отреагировать на слова, Венсит быстро приблизился к нему и приложил острие кинжала к его горлу.

Венсит постепенно усиливал давление на кинжал и внимательно всматривался в лицо Дерри, стараясь уловить следы страха, но не обнаружил их. Тогда с легкой улыбкой он начал короткими движениями прорезать одежду Дерри.

Юноша смотрел, как его одежда распадается на куски, но его лицо оставалось бесстрастным.

Венсит методично проводил острием кинжала сверху вниз, постепенно смещаясь справа налево.

– Ты знаешь, Дерри, – разрез, – меня всегда интересовало, как Морган добивается преданности своих сторонников, – разрез, – а также Келсон и все его предки Халданы, – разрез. – Немногие смогли бы сидеть здесь так, как сидишь ты, – разрез, – отказываясь говорить и зная, какие мучения ждут их, – разрез, – и все же оставаясь преданными своему господину, который далеко и ничем не может помочь, даже если бы и знал, что помощь требуется.

Лезвие кинжала продолжало свою работу, но при очередном движении оно вдруг наткнулось на что-то, и при этом раздался металлический звук.

Венсит с удивлением поднял брови и посмотрел на Дерри.

– Что это? – спросил он, дурашливо наклоняя голову. – Дерри, по-моему, там у тебя что-то есть!

Он постарался сделать еще несколько разрезов, но каждый раз кинжал натыкался на что-то металлическое.

– Ридон, как ты думаешь, что это может быть?

– Понятия не имею, сэр, – пробормотал Ридон, приближаясь к юноше с другой стороны.

– Я тоже, – промурлыкал Венсит, действуя кинжалом среди лохмотьев одежды, как крюком, пока, наконец, не зацепил серебряную цепочку. Концы цепи скрывались под одеждой.

Пристально глядя на Дерри, Венсит поддел цепь острием кинжала и начал медленно тащить ее, пока не показался тяжелый медальон.

– Святой медальон? – удивился Венсит. Углы его рта слегка изогнулись. – Как трогательно, Ридон, что он носит его у сердца.

Ридон хмыкнул.

– Интересно бы узнать, на какого святого он надеется, чтобы получить защиту от тебя, сэр?

– Сейчас узнаем, – ответил Венсит, беря медальон в руки и внимательно рассматривая его. – Святой Камбер?

Он посмотрел на Дерри. Его глаза превратились в темные пятна цвета индиго.

Дерри почувствовал, как сердце его останавливается. Медленно и отчетливо Венсит стал читать слова, выгравированные на медальоне. В его голосе слышалось презрение.

– Ты Дерини, малыш? – хрипло прошептал Венсит. Он закончил фразу зловещим шипением. – Ты доверился Святому Дерини, идиот. Неужели ты надеешься, что он сможет защитить тебя от меня?

Дерри задыхался, а Венсит продолжал натягивать цепь.

– Не хочешь отвечать, малыш?

Ужасные глаза, казалось, сверлили Дерри, и молодой лорд не выдержал и с содроганием отвел взгляд. Он услышал презрительное фырканье Венсита, но не мог заставить себя снова посмотреть в эти ужасные глаза.

– Понятно, – вздохнул Венсит.

Внезапно давление цепи на шею Дерри ослабело, но затем рука Венсита резко рванулась вверх. Шею Дерри обожгло этим рывком. Он взглянул на колдуна и увидел, что из его пальцев свисают остатки цепи. Задняя часть шеи ужасно болела, обожженная цепью.

Он понял, что Венсит держит медальон Камбера в своих руках.

Ужас охватил его. Теперь он не мог надеяться противостоять Венситу.

Защитная магия исчезла. Он остался один.

И Морган никогда ни о чем не узнает.

Он с трудом проглотил слюну и безуспешно попытался успокоить свое вырывающееся из груди сердце.

Когда закончились долгие песнопения, Морган вернулся из глубин транса и заставил себя открыть глаза. Cледовало собраться с силами – ведь вскоре ему предстояло встать на ноги и продолжать церемонию, отвечать на вопросы.

Ничто не указывало на то, что в предыдущие пять минут кто-нибудь заподозрил неладное. Все шло, как обычно.

Моргану казалось, что он коснулся разума Дерри. Однако он не был уверен в этом. Все выглядело так, как будто Дерри старался войти в контакт с ним и вдруг прервал его. А затем у Моргана возникло какое-то жуткое ощущение, всплеск затуманивающего разум страха, и он с трудом вышел из транса без посторонней помощи.

Он успокоился, применив один из методов Дерини, снимающих усталость, заставил себя поднять голову и встать на колени, когда священники приблизились к нему.

Морган увидел, что Дункан смотрит на него, поправляя сутану, надетую поверх белоснежной туники, и сделал успокаивающий жест.

Но Дункан, несомненно, понял, что произошло что-то неприятное. Он заметил напряжение на лице кузена, когда они опустились на колени перед алтарем.

Морган постарался собраться с мыслями, когда Кардиель начал другую молитву.

Слова молитвы протекали сквозь сознание Моргана, не задерживаясь. Сложив руки в молитвенном жесте, он начал обдумывать план дальнейших действий.

Войдя в слабый контакт и ничего не выяснив, Морган знал, что ему следует повторить все сначала, так как с Дерри, несомненно, что-то случилось. Но что? И насколько безопасно входить в глубокий транс здесь, в Святом соборе?

Священники подхватили его под локти, помогая подняться с колен.

Слева от него Дункану оказывали такую же помощь.

Он поднялся на одну ступеньку вверх и снова опустился на колени.

Слева от него то же самое сделал Дункан.

Кардиель теперь находился прямо перед ними. Начиналась центральная часть церемонии – возложение рук.

Морган склонил голову и постарался очистить свой мозг, чтобы не ошибиться в ответах.

Он слушал фразы, сочиненные много веков назад, и теперь их произносил Кардиель, руки которого были простерты над их головами.

– Доминус Санктус, Патри Омни потэнти, Дэус Этэриум…

Закончив молитву, Кардиель легко опустил руки на их головы.

– Пэр сумцем Доминум нострум эзум Христум Филиум туум… Амэн.

Послышался шорох многочисленных ног, покашливанье. Морган и Дункан направились в сторону бокового алтаря.

Литургия закончилась, и теперь должна была состояться Торжественная Месса Благодарения в честь возвращения блудных сынов в лоно Церкви.

Двое Дерини заняли свои места, где им следовало дожидаться конца мессы. Морган незаметно посмотрел на Дункана и понял, что тот старается встретиться с ним взглядом.

Они опустились на колени. Морган прошептал:

– Что-то случилось, – его голос был еле слышен. – Не знаю, что именно, но я должен попытаться еще раз войти в контакт, чтобы все выяснить. Мне нужно погрузиться в глубокий транс, а если я войду очень глубоко, так что отрешусь от всего происходящего здесь, ты поможешь мне выйти из него, и, чтобы обмануть всех, мне придется притвориться, будто я в обмороке.

Дункан еле заметно кивнул. Его глаза внимательно осматривали собор, не упуская ни малейшей детали.

– Хорошо. Я сделаю все, чтобы прикрыть тебя. Но будь осторожен.

Морган улыбнулся, приложил руки к лицу и закрыл глаза. Снова он вошел в первую стадию транса, но на этот раз не остановился здесь, а стал погружаться все глубже и глубже.

Венсит раскрыл ладонь и снова посмотрел на медальон, затем протянул его Ридону.

Тот, ни слова не говоря, опустил его в кошелек на поясе. Колдун все еще был собран, спокоен, но Дерри уловил тень раздражения и беспокойства.

Свет факела играл в волосах Венсита, придавая ему зловещий вид, и Дерри внезапно понял, что играет своей жизнью. Эта мысль пронизала все его существо. Дерри осознал, что нет никаких сомнений в том, что Венсит убьет его без пощады, если возникнет необходимость.

Он снова почувствовал глаза Венсита на себе и заставил себя встретить этот взгляд, не показывая охватившего его страха.

– Ну, – со зловещим спокойствием в голосе спросил Венсит, – что же мы сделаем с этим лазутчиком? Он в наших руках. Убьем его?

Он наклонился над Дерри, положив руки на подлокотники кресла. Лицо его было совсем рядом с лицом Дерри.

– А может быть, скормим его карадоту, а? – продолжал Венсит. – Ты знаешь, что такое карадот, малыш?

Дерри с трудом проглотил слюну, но не рискнул отвечать. Он не доверял своему голосу.

Венсит засмеялся.

– Ты не знаешь, что такое карадот? Это большой пробел в твоем образовании, этот твой Морган допустил промашку. Покажи ему карадота, Ридон.

Коротко кивнув, Ридон подошел поближе к Дерри и со злорадным выражением на лице стал чертить пальцем в воздухе какие-то знаки.

Венсит отступил назад, за кресло Дерри.

Ридон забормотал какие-то слова на незнакомом языке, слова древнего заклинания. Воздух под его пальцами трещал и сыпал искрами. Запахло серой.

И вдруг перед Дерри возникло жуткое создание, которое, казалось, вышло из самого Ада. Рычащий, хрипящий ужас, окрашенный в малиновое, зеленое, грязно-коричневое. Зловонная пасть, усеянная огромными кривыми зубами, извивающиеся щупальца тянулись к его глазам все ближе… ближе… ближе…

Дерри закричал, закрыл глаза и отчаянно забился в стягивающих его путах, почувствовав на лице зловонное дыхание чудовища. Он слышал рычание монстра. Отвратительный запах сдавил ему грудь.

Внезапно наступила тишина, он уловил дыхание свежего ветерка и понял, что чудовище исчезло.

Юноша открыл глаза и увидел, что Ридон и Венсит насмешливо смотрят на него.

Серебряные глаза Ридона все еще были подернуты дымкой какой-то темной, непередаваемой мощи.

Дерри били судороги, он дышал тяжело, с хрипом и смотрел на двух колдунов с ужасом.

Рот Венсита скривился в усмешке. Повернувшись к Ридону, он отвесил шутливый поклон.

– Благодарю, Ридон.

– Всегда к вашим услугам, сэр.

Дерри с трудом проглотил слюну, но говорить не мог. Он старался унять темный ужас, который все еще властвовал над ним. Он решил, что они не отдадут его этому чудовищу, пока, по крайней мере, не узнают от него всего, что хотят знать, но эта мысль не успокаивала.

Постепенно его дыхание выровнилось, голова выпрямилась.

– Ну, мой юный друг, – спросил Венсит, снова склонившись над Дерри, – скормить тебя карадоту? Или найти тебе лучшее применение? У меня сложилось впечатление, что тебе не понравился наш зверинец, но ты-то ему пришелся по вкусу.

Дерри опять проглотил слюну, отгоняя приступ тошноты.

Венсит хмыкнул:

– Только не карадот? А ты как думаешь, Ридон?

Голос Ридона был холоден и бесстрастен:

– Я думаю, нужно придумать что-то другое, сэр. Мне нравится кормить карадотов, но мы не должны забывать, что Син лорд Дерри – сын графа, человек благородного происхождения. Вряд ли он подходящая пара для карадота, разве ты не согласен?

– Но он очень понравился карадоту, – возразил Венсит.

Его глаза были устремлены на Дерри, который содрогнулся при этих словах.

– И все же ты прав. Живой Син лорд Дерри гораздо более полезен для меня, чем мертвый, хотя он, вероятно, пожалеет, что остался жив.

Он сложил руки на груди и со зловещей усмешкой уставился на юношу.

– Ну, а теперь ты расскажешь нам все, что знаешь о силе Келсона – военной и тайной. А когда закончишь, расскажешь все о Моргане.

Венсит смотрел на него своим вселяющим ужас взглядом.

Дерри напрягся, в его голубых глазах вспыхнул гнев.

– Никогда! Я не предатель!

– Хватит, – оборвал его Венсит и склонился над ним, почти физически ударив взглядом какой-то жуткой мощи.

Венсит смотрел прямо в глаза Дерри своими глазами, которые казались тому двумя озерами расплавленного сапфира. Затем Дерри с трудом отвел взгляд, отвернул голову, в отчаянии закрыл глаза.

Он знал, хотя и не понимал, откуда ему известно, что Венсит пытается прочесть его мысли. Юноша не мог противостоять проникновению этого чужого враждебного разума. Он рискнул приоткрыть глаза и увидел, что Венсит выпрямился, удивленно глядя на Дерри и нахмурив брови.

Венсит долго смотрел на пленника с подозрением, затем, подумав, подошел к стоящему у правой стены сундуку. Подняв крышку, он долго копался там, пока не нашел то, что искал. Когда он выпрямился и повернулся, Дерри увидел в его руках хрустальный пузырек, наполненный какой-то светлой жидкостью, имеющей молочный оттенок.

Достав откуда-то глиняный пузырек, колдун капнул из него четыре золотых капли в молочную жидкость, которая сразу превратилась в ярко-красное сверкающее зелье, напоминающее кровь. Венсит поднес свое творение к факелу, а затем повернулся и подошел к пленнику, размешивая содержимое пузырька медленными вращательными движениями рук.

– Жаль, что ты не хочешь сотрудничать с нами, мой юный друг, – сообщил Венсит, присаживаясь на подлокотник кресла, в котором сидел Дерри, и рассматривая пузырек на свет, наслаждаясь красивым цветом. – Но, думаю, у тебя нет выбора, как и у меня. Морган и король очень хорошо экранировали тебя. Однако, увы, силы, полученные от Дерини, так же ограничены, как и силы врожденных Дерини. Так что содержимое этого пузырька уничтожит все твое сопротивление.

В горле у Дерри пересохло. Он посмотрел на пузырек.

– Что это? – прозвучал его хриплый шепот.

– О, любопытство еще не умерло в тебе? Но после моего ответа, ты будешь знать ненамного больше. Основной ингредиент – мараша, а остальное… – он усмехнулся, увидев, как Дерри напрягся. – Ты слышал о мараше? Но, впрочем, это не имеет значения. Ридон, подержи его голову.

Дерри дернулся, чтобы уклониться от рук второго колдуна, но было поздно. Его голова была захвачена и крепко прижата к груди Ридона. Он не мог шевельнуть ею. Ридон нащупал нужные точки и нажал на них. Рот Дерри открылся, юноша стал беспомощен, как дитя.

Затем малиновая жидкость закапала ему в рот, обжигая язык. Дерри начал захлебываться, и, когда Ридон усилил давление, ему пришлось сделать глоток. Темнота обрушилась на него, а он все глотал, несмотря на все свои старания не делать этого.

Наконец, его голову отпустили, и он зашелся в жестоком кашле. Язык онемел, во рту держался противный металлический привкус, в легких разгорался пожар – это отдельные капли жидкости проникли через дыхательное горло.

Он кашлял и старался вызвать рвоту, чтобы извергнуть все, что Венсит заставил его проглотить.

Все было бесполезно. Кашель прекратился, жжение в легких уменьшилось, и сознание начало затуманиваться. В ушах стоял какой-то гул, как будто могучий вихрь обрушился на него, стараясь вырвать из времени и пространства. Все цвета радуги вертелись у него перед глазами, смешиваясь в самых невероятных сочетаниях. Ему казалось, что в комнате темнеет.

Он попытался поднять голову, но его усилий на это не хватило.

Дерри попытался сфокусировать глаза, но это тоже ему не удалось.

Он увидел перед собой носки бархатных туфель Венсита, услышал ненавистный голос, произносивший слова, которые Дерри узнавал, но смысл их ускользал от него.

И затем вокруг него сомкнулся абсолютный мрак.

Месса приближалась к своему апогею, и в соборе установилась мертвая тишина.

Морган отчаянно пытался вернуться в сознание, выйти из глубокого транса. Он успел ощутить глухую темноту, прежде чем та поглотила Дерри, но не смог понять ее происхождения, ее источника, хотя знал, что это все связано с Дерри, что случилось что-то ужасное. Больше ничего не удалось узнать. Морган с трудом оправился от этого состояния, не желавшего его выпускать, и, наконец, вышел из транса и ощутил себя в соборе рядом с Дунканом.

Дункан понял, что тот вернулся, и послал предостерегающий взгляд.

– Аларик, с тобой все в порядке? – встревоженно прошептал он, а в его голубых глазах читался вопрос: ты притворяешься или в самом деле тебя покинули силы?

Морган проглотил слюну, покачал головой. Он старался прогнать усталость, но недавние усилия и долгое отсутствие пищи полностью истощили его. Будь у него время, он бы оправился, но здесь, окруженный людьми, в которых могли зародиться подозрения, было невозможно прийти в себя.

Он тяжело оперся на руку Дункана, когда на него снова нахлынула волна головокружения, и понял, что больше не может сдерживать черноту, которая обрушивается на него.

Дункан оглянулся на епископов и наклонился к Моргану.

– Они смотрели на нас, Аларик. Если тебе нужна помощь, скажи мне. Епископы… О, Кардиель остановил мессу. Он идет сюда.

Морган прошептал, пошатнувшись:

– Я сейчас потеряю сознание на самом деле. Будь осто…

И, не закончив фразу, рухнул на Дункана.

Дункан положил его на пол, пощупал лоб и повернулся к Кардиелю. Арлиан и два других епископа смотрели на них. На их лицах читалось подозрение. Дункан понял, что нужно действовать быстро, чтобы избежать самого худшего.

– Он не выдержал, он не привык к таким службам, – сказал Дункан, наклоняясь над Морганом и расстегивая тому ворот. – Может быть, дать ему немного вина? Нужно что-нибудь, подкрепляющее силы.

За вином послали монаха, а Дункан постарался незаметно прозондировать мозг Моргана. Тот действительно потерял сознание, сомнений не было. Лицо его побледнело, пульс был редкий и неровный, дыхание еле прослушивалось.

Морган, несомненно, пришел бы в себя и сам, но на это требовалось много времени, а Дункан не хотел затягивать ситуацию дольше, чем необходимо.

Кардиель опустился на колени возле Моргана и взял его руку, чтобы нащупать пульс.

Некоторые бароны, генералы, дворяне, покинув свои места, столпились вокруг. Все, без исключения, были крайне возбуждены. Руки сжимали рукояти мечей и кинжалов. Многих охватило подозрение. Этих людей нужно было успокоить, и как можно быстрее, пока не случилось худшего.