Текст книги "Танец лунного света"

Рейф съехал на обочину и заглушил мотор. В зеркале отразилось старое, знакомое лицо. Офицер Гарсия был хорошо известен каждому школьнику. Рейф потянулся к бумажнику, ожидая, пока ветеран полиции Виста-дель-Мар подойдет к их машине. Неприятностей он не ждал, проблем с правозащитными органами у него не было; офицер Гарсия даже снабжал особенно важных деловых партнеров Рейфа охраной. Рейф был благодарен ему за то, что он остановил его, напомнив об осторожности, но вряд ли старик станет раздувать скандал сейчас, когда они вели переговоры по поводу увеличения пенсии офицера. Возможно, это было немного печально, но так уж устроен мир.

Он остановил машину, но останавливаться на пути к покорению Сары не собирался.

Глава 6

Сара еще ни разу не была у Жака. Анри, распорядитель, провел их мимо столика, закрепленного за Рейфом, к дверям, ведущим наружу. Из-за того что их остановил офицер Гарсия, они опоздали на двадцать минут; офицер был куда вежливее, чем во времена их юности, но все равно очень дотошным. По крайней мере, они могли не переживать, что их столик отдадут кому-то другому из-за их опоздания: весь город знал, что двери ресторана всегда открыты для Рейфа и для него всегда есть место.

Ресторан «У Жака», специализировавшийся на французских блюдах из морепродуктов, был самым шикарным рестораном Виста-дель-Мар, элегантным, романтичным, с изысканной сервировкой столов и живой музыкой. За отдельную плату – весьма солидную – накрывались столики на пляже; именно это и ждало Сару этим вечером.

Столик был накрыт для двоих, свет свечей и факелов смешивался с лунным светом. Рейф отпустил Анри и сам придержал стул для Сары, скользнув пальцами по ее плечам. Невдалеке заиграла скрипка. Сара подставила лицо бризу, прислушиваясь:

– Бах, мое любимое. Как ты узнал?

– Позвонил Маргарет. Твоя лучшая подруга была очень рада помочь мне. Когда мы встречались, ты слушала Гарта Брукса и иногда «Спайс Герлз».

– Я и сейчас иногда их слушаю. – Сара была счастлива, что он позаботился о таких мелочах.

Он в последний раз провел руками по ее плечам и отошел от ее стула.

Она тяжело сглотнула:

– Я люблю слушать классику, работая в саду, и можешь убрать с лица это удивленное выражение, иначе я напомню тебе твои собственные слова. Не делай скоропалительных выводов, мистер Бухгалтер.

– Не буду. – Он сел напротив нее и положил салфетку на колени.

Рейф выглядел потрясающе в угольно-черном костюме. Бледно-голубой галстук подчеркивал цвет его прекрасных глаз. Сара взяла стакан минеральной воды и сделала большой глоток.

Она не особенно прислушивалась к официанту, подошедшему с меню и рекомендациями: это слишком напоминало ей о ее работе. Когда официант завершил свой монолог, Сара просто кивнула Рейфу:

– Заказывай ты, раз уж в прошлый раз меню определяла я.

Впрочем, в тот раз меню нельзя было назвать очень изысканным.

Сейчас Сара была очень рада, что Маргарет затащила ее в магазин. Не то чтобы она придавала важное значение внешности, но сегодня ей хотелось выглядеть хорошо, и по тому, как Рейф смотрел на нее, ей это удалось. Простое черное платье до колен, с открытыми плечами и бисерной вышивкой по краю выреза очень шло ей. Рейф снова окинул ее взглядом, поднимая свой бокал:

– Прошло четырнадцать лет, но я все-таки сдержал обещание и привел тебя сюда.

Это место очаровало ее, но она не смогла удержаться и не заметить:

– Мне очень понравился наш пикник на пляже. Ты и так потратил на выпускной вечер намного больше, чем мог позволить.

– Не думаю. Ты ела один салат, потому что боялась коровьего бешенства.

Сара затаила дыхание:

– Ты помнишь, что я ела тогда?

– Я помню каждую минуту тех месяцев, что мы встречались. – Его взгляд снова скользнул по ее шее.

– Выпускной, пожалуй, кончился не совсем так, как мы оба планировали. – Ее все еще трясло при мысли о том, как закончилась ночь, о которой она так долго мечтала.

Рейф потер подбородок и покачал головой:

– Я должен был догадаться, что кто-то подлил спиртного в пунш.

– Ты не можешь держать под контролем все.

– Почему? – Он откинулся на спинку стула, давая официанту возможность расставить на столе красиво сервированные закуски.

Она тряхнула головой:

– У людей твоего типа часто бывают инфаркты и высокое давление.

– Мой врач заверил меня, что я абсолютно здоров, когда я был у него последний раз.

Ему явно было очень уютно в этом новом мире высоких связей, дорогой еды и красивой одежды.

– Рейф, зачем мы на самом деле пришли сюда?

– Показать тебя людям: ты просто восхитительно выглядишь сегодня.

– Прекрати. – Она отмахнулась от комплимента прежде, чем он успел поколебать ее решимость, зная, как хорошо этот человек умеет сбить ее с мысли своими словами, глазами, руками. – Я имею в виду, зачем мы вообще выбрались в свет? Чего ты хочешь добиться, приглашая меня на свидания? Даже если мы переспим, ничего ведь не изменится.

– Если? Ты явно недооцениваешь меня, Сара.

Она осторожно поставила стакан на стол, чувствуя, как закипает в груди гнев.

– Я тебе не какая-нибудь бизнес-вершина, которую ты задался целью покорить.

– Я всегда хотел тебя. – Его глаза вспыхнули в свете факелов, но голос был холоден и деловит. – И сейчас хочу. Может быть, даже сильнее, чем тогда.

То, как он смотрел на нее, пробудило в ней давно убаюканные желания. Почему же он действовал на нее так, как никто никогда не действовал?

– Ты разбил мне сердце. Не обижайся, что я не горю желанием снова подставляться под удар.

– А может, ты разобьешь сердце мне.

Сара закатила глаза. Ее не пошатнут ни свечи, ни шум волн, набегающих на берег, ни его хитроумные маневры.

– Ходят слухи, у тебя его больше нет.

Рейф взял ее руку и прижал ее пальцы к своему запястью под манжетой, где бился пульс.

– У меня определенно все еще есть сердце, и оно стучит в два раза чаще оттого, что я очень хочу тебя.

Что за вздор – думать, что его сердце стучит быстрее по какой-то другой причине!

– Секс и любовь – совершенно разные вещи.

– Ты говорила обратное, когда мы встречались и ты хотела подождать до свадьбы. Так что же, Сара, мое сердце стучит быстрее, потому что я люблю тебя? Или секс и любовь – все-таки разные вещи?

Его пульс учащался с каждым его словом. У Сары пересохло во рту, язык, казалось, прилип к нёбу, и она не смогла бы ответить, даже если бы захотела. Она была не готова настолько открываться перед Рейфом, но и остановить его не могла. Не дождавшись ее ответа, хриплым голосом он продолжил:

– Что ж, в таком случае мы можем безболезненно провести вместе всю ночь и делать, что заблагорассудится, не вовлекая в это наши сердца.

Сара отдернула руку и переплела пальцы на коленях, пытаясь избавиться от ощущения жара его кожи и биения пульса.

– Теперь я понимаю, как тебе удалось добиться такого ошеломительного успеха. Ты знаешь, как подать себя и свое дело.

– Ты не ответила на мой вопрос.

– Это мое право.

Сможет ли она спать с Рейфом, не раня саму себя, не уязвляя свои чувства? Предостережение Маргарет настойчиво напоминало о себе. Вряд ли Саре удастся сохранить холодную голову. Это значило, что ей следует либо встать из-за стола и уйти навсегда, либо собрать мужество в кулак и попытаться узнать взрослого Рейфа получше, чтобы понять, как вести себя с ним впредь. Она повзрослела, стала мудрее, почти ничего не осталось в ней от восторженного, наивного подростка. Она научилась действовать решительно, но осторожно. Может, за неутоленным голодом, мучившим ее долгие годы, скрывалось что-то более глубокое?

Саре было очень страшно, но она приняла решение:

– Что ж, давай начнем с ужина. Умираю от голода.

– Могу я сделать вывод, что ты готова?

Она сжалась от страха:

– Думаю, что да.

Огни ресторана за их спинами померкли: вечер подходил к концу. Рейф смотрел на Сару сквозь граненый бокал, полный янтарной жидкости. Мелкими глотками она пила свой шерри; Рейф полностью выполнил свое обещание сводить ее к Жаку.

Или почти полностью.

Он еще не был готов попрощаться с Сарой, а ресторан закроется тогда, когда он пожелает. Рейф отставил бокал и резко встал. Ему показалось, что в ее глазах мелькнуло разочарование.

– Пойдем прогуляемся по пляжу, – потребовал он. Она чуть изогнула губы в улыбке:

– Мне не нравится твой тон.

Он молча протянул ей руку. Они слишком много спорили сегодня, и ему хотелось просто почувствовать ее прикосновение, ощутить силу, связывающую их; эта связь несколько ослабла от ее пламенных, озабоченных речей о фабрике Уорта.

Сара вздохнула и вложила свою руку в его:

– Господи, ты невыносим. Лучше бы я пошла домой.

– Но ты все равно пойдешь со мной.

Он крепко сжал ее руку, наслаждаясь знакомой нежностью ее кожи. Эти руки столько раз доводили его до исступления – в его машине, на этом самом пляже, в ее спальне, куда он пробирался через окно… Его тело немедленно отреагировало на эти воспоминания. Будет тяжело держать себя в узде, особенно глядя на то, как бриз треплет подол ее платья.

Сара наклонилась и сняла босоножки на высоком каблуке.

– Расскажи мне о своих женщинах.

«Какого черта?»

– Нет.

– Нет? – Она выпрямилась, держа босоножки за ремешки.

– Нет. – Он действительно ничего не собирался ей рассказывать. – Не хочу говорить об этом с тобой.

– Почему?

– Ты хочешь завести этот разговор, чтобы получить предлог оттолкнуть меня. Имеет значение только то, что сейчас я встречаюсь только с тобой. – Он коснулся ее подбородка. – Поверь мне, все мое внимание – твое.

Сара на мгновение прижалась к плечу Рейфа:

– Не совсем. Твое внимание по-прежнему приковано к твоим планам мести Рональду Уорту.

– Пожалуй, ты права. – Он забрал у нее босоножки и бросил их у тропинки. – Но ты все равно со мной сегодня.

– Чтобы заставить тебя передумать.

Рейф снял туфли, которые стоили больше, чем его первая машина.

– Тогда при чем здесь мои женщины? – Он бросил туфли и носки рядом с ее босоножками. – Ни при чем, разумеется, но мне приятно, что ты ревнуешь.

Она вздрогнула и отошла на несколько шагов:

– Я не ревную! Мне просто… интересно.

– Мне хватает даже лунного света, чтобы заметить, как ты покраснела. – Он пошел за ней. – Ты по-прежнему краснеешь до самой груди?

– Боже, ты такой…

– Мужчина.

Она рассмеялась и бросилась прочь. Ее волосы развевались на ветру; она вбежала в полосу прибоя и вскрикнула, когда волна лизнула ее ноги. Подобрав подол, она вошла по колено в воду, рассыпая вокруг себя брызги, танцуя, завораживая Рейфа.

Было что-то странное в том, как она жила одним моментом, вступая в волны или выливая чай Рейфу на колени, рискуя работой, чтобы высказать то, что было у нее на сердце. Ему хотелось бы, чтобы она была более практичной, думала о завтрашнем дне, но он не мог оторвать от нее глаз. Край подола ее платья намок, но она словно не заметила этого. Танец лунного света на ее счастливом лице очаровывал его все сильнее. Волна плеснула на нее, и платье облепило ее тело. Рейф мечтал о ней, когда был подростком, и сейчас она воплощала все его взрослые фантазии и желания. Не задумываясь о том, что делает, он пошел к ней.

– Рейф! – выдохнула Сара. – Что ты делаешь? Ты испортишь костюм!

– Ничего. Ты же испортила свое платье.

– Оно стоит в разы дешевле твоего костюма.

Он едва не сказал ей, что ей больше не нужно считать каждый цент, но удержался: он знал по опыту, что это погубит все, поэтому просто притянул ее к себе, мокрую, теплую, и крепко обнял. Когда вторая волна разбилась о их ноги, их губы встретились. Сара без колебаний обхватила Рейфа руками за шею, приоткрывая рот, прижимаясь к нему. Рейф почувствовал, как его тело отвечает на ее прикосновение, несмотря на то что он стоял по щиколотку в холодной воде. Он поднял ее на руки и понес к берегу, не отрываясь от ее губ, заново узнавая эту женщину, такую знакомую и в то же время чужую. Выйдя на берег, он опустил ее на ноги, и она прижалась к нему крепче, отвечая поцелуем на поцелуй, стоном на стон. Он возбуждался все сильнее, всем телом чувствуя ее тело, приникшее к нему.

Рейф снова подхватил ее и понес к ближайшей скале. Убедившись, что никто не увидит их, он поставил ее на ноги, стряхнул с плеч пиджак и уложил Сару на него, нависнув над ней. Она задрала его рубашку, по-кошачьи царапая его спину. Он покрывал легкими поцелуями ее шею, плечи, потянул платье за вырез и обнажил ее грудь. Прежде чем прижаться к ней губами, Рейф досыта насмотрелся на жемчужно-белую в лунном свете округлость. Порыв ветра налетел на них, но ничуть не остудил его желание, но заставил осознать, что он вот-вот стащит с Сары трусики, прямо здесь, на пляже. Ему удавалось контролировать себя гораздо хуже, чем когда ему было восемнадцать.

Рейф прижался губами к шее Сары:

– Мы не можем делать это здесь.

Она вцепилась ему в волосы и заставила посмотреть на нее:

– Это еще почему?

Его кровь вскипала от ее нетерпеливых движений.

– Потому что мы на пляже, лежим на моем пиджаке. Давай хотя бы переберемся ко мне. Я осыплю тебя розовыми лепестками и буду собирать губами клубнику с твоего тела, мы будем пить шампанское в горячей ванне. Я обставлю все так, как не мог позволить себе тогда.

Она замерла, уставившись на него, а потом уперлась руками в его плечи:

– Ты нисколько не изменился.

Он отстранился, удивленно глядя в ее рассерженное лицо:

– Не понял?

– Ты по-прежнему думаешь только о деньгах. – Она сердито оправляла платье. – О вещах, которые ты можешь дать мне. А мне сейчас нужен только ты.

Он понял, что она права, что он чуть все не испортил. Он обнял ее, поцеловал в лоб:

– Ну хорошо, будь по-твоему: останемся здесь.

Она вывернулась из его объятий и резко села:

– Поздно. Вечер испорчен. Я хочу домой, прямо сейчас.

Ее гнев немедленно и полностью убил его страсть. Она говорила серьезно: он упустил свой шанс, не обдумав свои слова. Он знал, что надо быть предельно осторожным, когда дело касалось Сары и денег, но она казалась такой довольной этим вечером, что его бдительность ослабла. Сара заставляла его совершать досадные просчеты, которых в обычных обстоятельствах он никогда не допустил бы. Рейф встал и подал ей руку. Ему хватило ума не настаивать и просто пойти за ней следом. По пути к машине он постоянно напоминал себе, что у него есть еще неделя, чтобы добиться своего, и шанс вскоре представится, если он не станет давить на нее сегодня.

Дорога домой прошла в мрачном молчании. Сара смотрела в окно; волосы скрывали ее лицо, и Рейф не представлял, о чем она думает. Он же внимательно смотрел на дорогу: нет нужды искушать судьбу и офицера Гарсию дважды за вечер.

Машина ехала мимо домиков в Сарином районе. Это был далеко не лучший район города, а ночью он выглядел еще более убого. Впрочем, дом Сары выгодно выделялся на фоне соседей: аккуратный, с чудесным садом. Рейф стиснул зубы, чтобы не предложить Саре воплощение любой ее садовой мечты без ее участия в грязном процессе.

Рейф остановился рядом с ее маленькой машинкой, и Сара протянула руку к двери. Он бросил на нее взгляд:

– Даже не думай сбежать от меня. Я провожу тебя хотя бы до крыльца.

Прежде чем она успела возразить, он вышел из машины… и остановился как вкопанный. Входная дверь ее дома распахнута, окошко в ней разбито. Ужас от мысли, что что-то могло случиться с ней, если бы она была дома, что он мог безвозвратно потерять ее, и желание защитить ее охватили его. Желудок Рейфа подпрыгнул к горлу. Не зря ему не нравился этот район. Как удачно, что на завтра у него запланирована встреча с полицией. И Сара может говорить что угодно, как угодно протестовать, но сегодня она будет ночевать у него.

Глава 7

Сметая осколки, Сара сказала:

– Я не поеду к тебе, Рейф.

Полиция уехала, и на ночной улице снова было тихо. Зеваки разошлись по домам, но Сара продолжала горько спрашивать себя, где они были, когда кто-то вламывался в ее дом, почему не попытались остановить злоумышленника или хотя бы вызвать полицию. Внешне она казалась спокойной, но внутри вся дрожала от мысли, что кто-то влез в ее дом и копался в ее вещах.

– Даже не пытайся уговорить меня.

– Я не просил тебя поехать со мной.

Он поставил перед ней мусорный бак. Его рукава были закатаны, узел галстука ослаблен. Лицо было спокойно, но на щеках играли желваки, а на виске в такт скрипучему пению ночных насекомых пульсировала жилка. Сара вспомнила, как Рейф рассказывал ей о них. Он пронизывал ее прошлое красной нитью.

– Но собирался.

Она выбросила осколки в бак. Ее кожа чесалась от нервного напряжения и песка вперемешку с солью, которые остались на ее теле после их сумасшедшего вечера на пляже. Неудовлетворенная страсть тоже не позволяла расслабиться.

– Чисто гипотетически, – сказал Рейф, прислоняясь к косяку, – неправильно просить тебя поехать со мной, потому что?..

Потому что она не устоит и набросится на него, пытаясь найти успокоение в его объятиях, что непременно приведет к утренним угрызениям совести.

– Если хочешь помочь, воскреси в памяти свои плотницкие навыки и заколоти дыру в моей двери.

Как бы ей хотелось иметь большую собаку!

– Ты правда думаешь, что кусок фанеры защитит тебя? – Он скептически осмотрелся.

– Офицер Гарсия сказал, они уже поймали тех, кто сделал это.

Пока Гарсия заполнял протокол, ему позвонили и сказали, что через три улицы от дома Сары на месте преступления поймали двух подростков.

– Они даже не стали долго обшаривать дом, просто взяли плеер и украшения. Мне вернут их, как только дело будет закрыто.

– Было не так поздно, вряд ли они проделали все абсолютно незаметно, но их все равно никто не остановил. – Глаза Рейфа горели сердитым огнем. – Как ты думаешь, что бы они сделали, будь ты дома? Что, если бы ты спала или принимала душ?

Он сжал кулаки, мускулы на его руках напряглись, как натянутые канаты. Перед ней снова стоял старый Рейф, которого она знала, готовый непоколебимо встать между ней и любой угрозой. Однажды он уже сделал так: какой-то наглый сынок богатых родителей пристал к ней, ущипнув за бедро так сильно, что остался синяк. Увидев его, Рейф не успокоился, пока не нашел парня и не отколотил его; им повезло, что родители наглеца не предъявили претензий. С одной стороны, ей хотелось удержать его от необдуманных действий, но с другой – его сила притягивала ее. Ей хотелось переложить на чужие плечи часть тяжести, которую она тащила на себе в одиночку, груза несправедливости и жестокости жизни. Сара неохотно призналась сама себе, что страх охватывал ее от самой мысли о том, что придется остаться одной в оскверненном доме. Она жила одна уже давно, но сегодня впервые почувствовала себя очень одинокой и уязвимой.

Рейф вошел в прихожую и сказал:

– Завтра утром я врежу новые замки и установлю сигнализацию. – Он поднял широкую ладонь. – Даже не думай возражать. Я хочу, чтобы ты была в безопасности. Сейчас уже поздно. Останься со мной. За завтраком можем продолжить разговор.

Его дорогие туфли выглядели очень странно на ее истоптанном ковре. Она могла бы сказать, что позвонит родителям или бабушке и побудет с ними, но ведь уже поздно… И ей так хотелось остаться с Рейфом, как бы глупо это ни было.

– Хорошо, ты победил. – Сара медленно кивнула. – Но я все равно хочу, чтобы ты заколотил дыру.

– Ладно. Иди собирайся.

Лифт доставил их на верхний этаж дома Рейфа, миновав три уровня. Рейф молча стоял рядом с Сарой. Его брюки высохли; океанская соль оставила на штанинах следы, но в остальном он выглядел так же безупречно, как несколько часов назад, когда заехал за ней. Сара, в свою очередь, прежде чем идти собирать сумку, переоделась в джинсы, топик и сланцы. Ее сумка с цветочками выглядела очень смешно в руке Рейфа, но он настоял на том, чтобы донести ее «багаж» до машины.

Сара ни разу не была у Рейфа дома, но она знала, что за дома располагались на пляже и продавались за миллионы долларов. Дом Рейфа, по слухам, был куплен за три миллиона. Сколько денег, сколько еще вещей Рейфу надо накопить, чтобы понять, что они не принесут ему счастья? Разочарование и сочувствие разрывали Сару, но она привыкла к этому: Рейф всегда вызывал у нее смешанные чувства. И все-таки она была с ним, убеждая себя, что пришла к нему, только чтобы не беспокоить родителей и бабушку, несмотря на внутренний голос, упорно напоминавший ей, что ее родители ложились спать очень поздно – привычка, выработанная благодаря работе в ночную смену, – а кроме того, было очень много других людей, которым она могла бы позвонить, например Маргарет.

Лифт остановился, и Рейф жестом предложил ей выйти в коридор. Он был длинный и просторный, оформленный в средиземноморском стиле, с терракотовым полом, высокими растениями в кадках и коваными элементами декора, и имеющий явный холостяцкий оттенок. Прихожая переходила в гостиную; обе комнаты объединяли высокие окна и белые стены. Мебель была из дорогого полированного дерева и коричневой кожи, с кремовой обивкой. С балкона, на который вела стеклянная дверь, открывался сногсшибательный вид.

Сара по привычке сбросила обувь и пристроила ее у лифта. Потолок производил впечатление перевернутого ковчега, усиливающееся по мере того, как она шла по прохладным каменным плитам пола. Дом был прекрасен – и не нес на себе никакого отпечатка личности хозяина, холодный, как Рейф в эту минуту. Он бросил пиджак на спинку дивана, стоящего у камина.

– Спать будешь в моей комнате. Одна, разумеется.

Не дожидаясь ответа, он повел ее по коридору. Куда делся человек, так заботливо и нежно обращавшийся с ней всего пару часов назад?

– Очень благородно с твоей стороны, но совсем не обязательно.

– Мне нужно поработать. В кабинете есть диван, я устроюсь на нем, когда закончу.

За дверью в конце коридора оказалась спальня с огромной кроватью, заваленной темными и светлыми подушками. Такая кровать была создана для дикого, бесконтрольного секса.

Рейф положил ее сумку на стул у двери-купе и пошел к ней со своей кошачьей грацией, которая была присуща ему всегда и с годами только оттачивалась. Нервы Сары зазвенели, но не от страха, а от предвкушения и возбуждения. Когда он подошел совсем близко, пальцы у нее на ногах поджались. Что он сделает с ней? Поцелует на ночь или потребует чего-то большего? Рейф протянул к ней руку, и Сара замерла.

Его рука нашла выключатель электрического камина у нее за спиной, и в нем заплясали языки пламени. Рейф вышел из комнаты и закрыл за собой дверь, и в тишине повисли его слова:

– Пусть тебе приснюсь я.

У Сары подломились ноги; слава богу, она стояла рядом с кроватью, иначе просто села бы на пол, как дура. Она посидела на кровати, ругая себя за то, что выпустила эмоции из-под контроля. Как она могла позволить себе даже подумать о том, чтобы разделить эту кровать с Рейфом? Сара заставила себя встать и подойти к своей сумке. Копаясь в ней в поисках ночной рубашки, она не могла отделаться от мысли, что очень странно раздеваться в доме Рейфа, в его спальне. Что за бес вселился в нее сегодня вечером? Сара остановилась у открытого окна и посмотрела на грозовое небо. Она была удивлена поспешностью, с которой отдалась желанию, охватившему их обоих на пляже, и не знала, сколько еще сможет сдерживаться, даже несмотря на то, что помнила, почему не следует бросаться в объятия Рейфа.

Сара закрыла глаза, пытаясь не обращать внимания на пульсирующую боль между ног. Может быть, если ей удастся поспать, наутро ей будет проще держать себя в руках, внимать доводам рассудка? Она отвернулась от вида за окном, который вызывал столько воспоминаний о событиях, связывающих ее с Рейфом. Осторожно откинув краешек покрывала, Сара выключила свет и скользнула под одеяло, опуская голову на руки с измученным вздохом. Однако лучше не стало: напротив, его запах окутал ее, словно облако, вызывая в памяти слова, с которыми он оставил ее. «Пусть тебе приснюсь я».

Так и случилось…

Сара ухватила руку Рейфа и вытащила ее из-под своей майки. Она впустила его в свою спальню, когда родители уже уснули, потому что это давало им шанс побыть наедине, не боясь, что им помешают, но теперь опасалась, что не сможет противостоять искушению.

– Хватит, – выдохнула она, падая на кровать; одеяло уже давно лежало на полу, скинутое их переплетенными ногами. – Если так пойдет дальше, я не смогу остановиться. Я к этому не готова, прости.

Тяжело дыша, Рейф перекатился на бок, глядя на ее грудь, которую только что ласкал, сводя Сару с ума. Она скрестила ноги, между которыми становилось все горячее каждый раз, что она была с Рейфом.

– Как скажешь. – Он продолжил играть с прядью ее волос, но больше ничего себе не позволял.

Сара знала, чего это стоило ему. Она чувствовала, как сильно он хочет ее.

– Завтра надо будет все время быть на людях, чтобы не испытывать друг друга.

Рейф окинул взглядом стены ее спальни, увешанные плакатами с рок-группами:

– Как-нибудь я устрою тебе настоящие каникулы, и мы сходим на самые лучшие концерты в самых больших городах. Как насчет Лондона?

– Мне вполне хватит дня на пляже. К тому же мне не хочется тратить все наше совместное время на путешествия. Почему бы просто не съездить в Сан-Диего?

– Я предлагаю тебе поездку в Англию, а ты предпочитаешь место, где мы уже были. – Он осторожно потянул ее за волосы. – Неужели ты не чувствуешь тяги к приключениям?

Она погладила его босую ступню своей:

– Ты мое самое захватывающее приключение.

– Ладно, давай попробуем по-другому. Если бы тебе представилась возможность отправиться куда угодно… Куда угодно, кроме Калифорнии, – поспешно поправился он, – куда бы ты поехала?

Сара крепко задумалась. О таких возможностях она могла сейчас только мечтать, но если Рейф хотел помечтать…

– Я бы выбрала место, где мы смогли бы остаться наедине и никто не помешал бы нам.

И чтобы на их пальцах были обручальные кольца. Эту часть своей мечты Сара предпочла пока не озвучивать. Хорошо, что он не видел последнюю страницу ее тетради по истории, где она целый урок тренировалась писать «миссис Рейф Кэмерон».

Рейф притянул ее к себе:

– Вместе, наедине… Звучит неплохо. Продолжай.

Сара прижалась к нему и вдохнула его свежий запах:

– Нам ничто не должно мешать, ни работа, ни мысли об ответственности. Но это место должно быть уютным. Мне не нужен какой-нибудь холодный пафосный отель.

– Значит, тебе нужен дом. – Он провел пальцами по ее спине, вверх и вниз. – Где бы ты хотела его построить?

– Дом? – Ей не пришлось бы переезжать или завязываться с неуютным номером в отеле. – Да, пожалуй.

– Там уже будет все, что нужно. Так где?

– Это должен быть дом, не похожий на тот, в котором живешь в обычной жизни. Значит, где-нибудь, где холоднее, чем у нас. – Она подула ему в шею. – Например, в горах.

– Продолжай.

– Невада. – Она назвала первый пришедший в голову штат, находящийся не так далеко от них. – Уютный деревянный домик, с высокими потолками, толстыми потолочными балками и окнами во всю стену.

– Считай, что он у тебя есть.

– Ты такой смешной. – Она подняла голову и поцеловала его в подбородок. – На самом деле я просто хочу побольше времени проводить с тобой. Если ты по восемнадцать часов в сутки работаешь, чтобы заработать денег и купить мне что-нибудь, я не вижу смысла в деньгах и подарках. Я ведь не могу разделить удовольствие с тобой.

Он молчал. Их непрекращающийся давний спор о том, что важнее – деньги или простые удовольствия, снова висел между ними, как пляжный мяч, до которого никак не дотянуться…

Сара резко села, изумленно оглядывая незнакомую комнату. Спальня Рейфа, постепенно вспоминала она, в его доме, куда он привез ее после сумасшедшего вечера, после того как они обнаружили, что кто-то вломился в ее дом… Воспоминания потихоньку возвращались, смешиваясь со сном, не желающим забываться. Вообще-то это был не совсем сон, скорее еще одно воспоминание, напоминание о времени, когда они с Рейфом были вместе. Оно было таким ярким и живым, что Сара до сих пор чувствовала его прикосновение к своей ставшей очень чувствительной коже.

Сара подтянула простыни к груди. Огонь в камине тихонько потрескивал, давая свет и тепло, но не перегревая воздух. В открытое окно влетал влажный ветер – вестник приближающегося шторма. Как бы уверенно Сара ни говорила, что деньги ничего не значат для нее, она не смогла бы отрицать, что приятно иметь такой вид из окна.

Ветер холодил ее руки и ноги, не прикрытые ночной рубашкой. У нее были рубашки и получше, но она из принципа выбрала свою любимую, заношенную и немного нелепую. Сара крепче обняла себя за плечи, прижимая простыни к груди, покрывшейся мурашками от холода…

Господи, да кого она обманывала?! Ее тело совершенно определенно реагировало даже на мысль о Рейфе. Ее чувства к нему, ее желание быть с ним – такие же настоящие, как и четырнадцать лет назад. После того как он уехал, ей почти удалось убедить себя, что это была всего лишь детская влюбленность, вызванная недостатком жизненного опыта и буйством гормонов. Но после всего, что случилось в последние дни, после нескольких поцелуев, которыми они обменялись, она поняла, что ошиблась. Между ними существовала крепкая связь, и время не смогло ослабить ее. Рейф сделал первый шаг навстречу признанию этой связи, на пути осознания этих чувств. Теперь настала очередь Сары.

Рейф чувствовал, что ему надо встать и размять затекшее тело. Причиной тому была вовсе не ночь за компьютером; напряжение, неутихающее беспокойство было вызвано Сарой, и только ею.

Рейф покатал по столу игрушечный «порше». Черная краска, покрывающая модель, давно утратила блеск, но игрушке было четырнадцать лет, к тому же Рейф не так уж редко вертел ее в руках. Он сам не понимал, зачем сохранил ее; это было смешно, сентиментально и совсем не похоже на него, но он не смог заставить себя выбросить машинку. В конце концов она стала его талисманом, а сейчас – еще и напоминанием, как много Сара значила для него. Пожалуй, даже слишком много.

Молния вспорола небо, отразившись яркой белой трещиной в черной океанской воде. Через несколько секунд зарокотал гром. Ночь была пропитана влагой и вопросами без ответов. Рейф должен был чувствовать облегчение оттого, что Сара сейчас с ним, но все, о чем он мог думать, – ее оскверненный дом. Он принял душ, переоделся, но напряжение не спало. Рейф отвернулся от окна и снова посмотрел на машинку. Они с Сарой начали встречаться, потому что однажды он увидел, как поздно вечером после работы она идет к автобусной остановке. Он встревожился за нее и на следующий день предложил подвезти ее. Он не планировал предлагать ей стать его девушкой – на это у него не было ни времени, ни денег, но она села в его машину и на целых пять месяцев незаметно вошла в его жизнь так глубоко, что след этих отношений был заметен даже четырнадцать лет спустя. Даже сейчас он никак не мог успокоиться, думая о ней.