Текст книги "Повезет в любви"

Глава 17

Я СИДЕЛА НА КРОВАТИ и смотрела на остаток на банковском счете, открытом на телефоне. Тридцать три миллиона пятьсот пятьдесят шесть тысяч двести шесть долларов и сорок два цента. Понадобилось почти четыре недели, чтобы они пришли, – меньше времени, чем предполагалось, – но вот они все на моем счете, все до последнего цента. Я все не могла выровнять дыхание. Взгляд было не оторвать от этой суммы. Телефон скользил в руках, и я вытерла ладони о пижамные штаны.

Сет обвинил меня в том, что я не знала, как правильно загладить вину и исправить ошибки. Я же была уверена, что знала это, как никто другой. Этот выигрыш все исправил. Он покрывал все прошлые ошибки и все будущие, которые еще произойдут в моей жизни.

В комнату заглянул Бо.

– Эй, мама приготовила завтрак.

– Приготовила завтрак?

– Знаю, звучит как чудо, так что тебе лучше выйти.

Я и так слишком долго смотрела на телефон. Вообще, из‐за всего этого я могла опоздать в школу. Но когда я проснулась и телефон радостно сообщил о пополнении счета, как я могла туда не заглянуть? Я потопала ногами и взвизгнула. Затем подскочила, чтобы выйти вслед за Бо.

Остановившись на пороге комнаты, я снова открыла приложение с банковским счетом. Не было смысла откладывать. Я должна была поделиться со всеми своим весельем. Я нажала на несколько кнопок и с улыбкой вышла из комнаты.

– Доброе утро, – сказала мама, когда я пришла на кухню, и переложила на тарелку в центре стола стопку блинов.

– Есть повод? – спросила я. Мама каким‐то образом получила доступ к моему банковскому счету?

– Просто мы давно уже не завтракали вместе.

– Ты имеешь в виду никогда? – сказал Бо, поливая свои блины кленовым сиропом.

Папа положил блин на мою тарелку. Я прокашлялась.

– Отличное совпадение, ведь сегодня… – Я забарабанила пальцами по столу. – Мы все официально стали миллионерами.

– Что? – спросила мама. Она собиралась перевернуть блинчик, но рука замерла в воздухе.

– Я секунду назад перевела вам деньги.

Бо подскочил с места и смачно поцеловал меня в щеку. Губы у него были все в сиропе.

– Ты в самом деле лучшая сестра во вселенной!

– Чтобы завоевать этот титул, понадобился всего миллион долларов? – спросила я. – Мне казалось, все сестры лучшие на свете.

– Я съезжаю, – заявил Бо.

– Ты нашел квартиру? – спросила я.

– Ага, на прошлой неделе. Она потрясающая.

– Это замечательно, – сказал папа.

– Я хочу уйти с работы, – выпалила мама, прежде чем мы успели переварить новость Бо.

Папа перевел взгляд с брата на маму.

– Что?

– Последние несколько лет я работала за двоих и хочу отдохнуть.

Он улыбнулся:

– Тогда отдохни. Тебе определенно стоит отдохнуть.

– Точно? – спросила она.

– Точно, – ответил он. – Мы продержимся на эти деньги, пока я не найду работу.

– Это факт, – согласилась я. У родителей наладились отношения, и я была на седьмом небе от счастья. – Ты заслуживаешь отдыха, мам. Раз у вас теперь есть время, вы должны куда‐нибудь поехать.

Мама улыбнулась папе:

– Может, и поедем. Потому что мне, наверное, станет скучно и через несколько месяцев захочется вернуться на работу. Предпочтительно на такую, что не будет связана с медициной. Может, устроюсь в магазин открыток.

– В магазин открыток? – спросила я, опешив.

– Мне хочется общаться с людьми только тогда, когда они что‐то празднуют и для этого случая подбирают открытку.

– А как насчет тех, кто покупает открытку на похороны? – уточнил Бо.

– О, и открытки типа «Извини, я облажался», – добавил папа.

– Или «Отстойно, что у тебя рак», – сказала я. Мама со смехом кинула в нас блинчик. Он шлепнулся на плечо брата.

– Вот взяли и все испортили, – сказала она.

Бо разорвал блинчик пополам, одну половинку кинул мне, а вторую папе. Мы прикрылись руками, а потом тоже ввязались в бой.

* * *

Вот так я и очутилась в администрации школы, опоздав на сорок пять минут на занятия и издавая легкий аромат кленового сиропа. Сотрудница делилась со мной, что сделала бы с миллионом долларов: открыла депозит на образование своей двухлетней дочери, купила бы дом и пожертвовала деньги ветеранам, таким как ее дедушка. Я вежливо кивала:

– Отличный способ.

Она улыбнулась:

– Тебе дико повезло.

– Поверьте, я это знаю. – И очень признательна.

Она отдала мне записку, с которой я могла прийти на первый урок, и я ушла до того, как она успела выйти за рамки своего вымышленного миллиона. Пока я спускалась по лестнице, меня позвал какой‐то парень:

– Мэдди! Подожди!

Я его не знала, но все равно замедлилась.

– Привет, – сказал он, поравнявшись со мной. Его темные волосы были длинными посередине и короткими по бокам, словно он иногда делал из них ирокез. Но не сегодня. Сегодня они падали на его темные глаза.

– Привет.

– Я Лео.

Я чуть не назвала свое имя, но вспомнила, что оно ему уже известно.

– Приятно познакомиться, – сказала я.

– Я играю в группе.

– Хорошо.

– Ты знаешь, что нам нужно, чтобы подняться на следующий уровень? – Он откинул волосы с глаз.

– Нет, что?

– Инвестор.

– Инвестор?

– Выслушай меня. Нам нужна студия, оборудование получше и хороший концерт.

– Лео, ты прикольный парень, но я ничего не знаю о музыке, так что ты не по адресу.

Он поднял руку, чтобы дать мне пять, и я протянула ладонь.

– Ничего страшного, – сказал он. – Спасибо, что выслушала. Приятно было познакомиться, Мэдди.

После этого он ушел так же быстро, как и пришел. Остаток пути до кабинета я все размышляла, хорошую ли он играет музыку. Стали бы богатые в нее инвестировать? И вообще в начинающих музыкантов или художников? Я слышала такую фразу: «Деньги должны работать на вас». Возможно, мне надо было инвестировать свои деньги, чтобы их стало еще больше. Мне в самом деле стоило встретиться с финансовым консультантом.

На математике моя соседка по парте, Элисон, все время перебивала учителя, выпытывая у меня, сколько я получала бы денег, если бы их количество увеличивалось под определенными процентами? Похоже, мистер Конуэй ее услышал, потому что сказал:

– Отличное упражнение, Мэдди. Давайте посчитаем деньги.

Остаток урока он приумножал и делил мои деньги.

– Сколько у нее осталось бы, если бы она отдала каждому по пять тысяч долларов? – спросил с задней парты Хит Мейер.

Мистер Конуэй рассмеялся. Я уже не могла дождаться, когда прозвенит звонок.

Дальше шел урок обществознания. Я и забыла, что Элисон тоже на него ходит. Повторилось в точности то же самое, что на уроке математики: она спросила миссис Форрест, какое правительство заставило бы меня поделиться выигрышем. Я взглянула в ее сторону:

– Большое спасибо.

Она улыбнулась:

– Так хотя бы не надо слушать настоящую лекцию. Спасибо тебе.

Я не могла не засмеяться. Она была права, всему классу больше нравилась именно эта тема. После урока я достала телефон. Он все время жужжал в кармане и теперь показывал сорок три уведомления. Я просмотрела свои аккаунты в соцсетях. Там меня ждали очередные поздравления. Снова тэги и мои фотографии с разных ракурсов. Все до сих пор рассуждали, как потратили бы пятьдесят миллионов долларов.

К обеду я чувствовала себя совершенно растерянной. Подтянула ворот кофты до носа и задумалась, не пахнет ли от меня деньгами. Все как будто знали, что они сегодня утром поступили на мой банковский счет, и хотели помочь их потратить.

Подруги стояли во дворе под деревом, и я приобняла Блэр и прижалась к ней.

– Мне нужны джакузи и килограмм шоколада, – сказала я.

– Ты собираешься купить джакузи? – спросила Элиз.

– Что? Нет. Я имела в виду, что сегодня безумный денек.

Блэр ласково похлопала меня по щеке:

– А, слишком много внимания для бедной необщительной девочки.

Я улыбнулась:

– Я никогда не была необщительной. Просто недооцененной.

Блэр засмеялась:

– Потрясающе, на что способны деньги.

– Давайте поедим, – предложила Элиз. – Я умираю от голода.

– Умирать от голода – это клише, уменьшающее страдания тех, кто действительно голодает, – заявила Блэр.

Элиз закатила глаза:

– Ладно, я хочу есть.

Блэр преувеличенно вздохнула, и мы пошли к фургону с барбекю. После моего выигрыша мы ели там почти каждый день.

– Итак, – начала Блэр, – ты хоть немного продвинулась в своем решении учиться со мной в Стэнфорде?

– Что? Нет, ничего не изменилось, – ответила я.

– Как это? Все изменилось.

Она была права. Мое нежелание ехать с ней на другой конец штата было в первую очередь связано с ситуацией в нашей семье, где все всегда были на нервах. Я вспомнила это утро, семейный завтрак, их улыбки, освещающие все вокруг. Похоже, главные их беды исчезли, как только они избавились от финансового бремени. А с остальным они и сами могли справиться. И Стэнфорд был отличным университетом. Одним из лучших. Но я пока не готова была давать обещания.

Блэр подтянула к себе рюкзак и расстегнула его. – Я кое‐что тебе принесла. – Она достала пачку скрепленных бумаг. – Это информация о Стэнфорде. Они лучше меня расскажут тебе, почему есть смысл учиться именно там, если хочешь изучать ветеринарию. Это исследование, Мэдди. Факты. Я знаю, что ты их любишь. – Она вручила мне бумаги. – Просто подумай об этом.

– Мэдди! – крикнул через весь кампус какой‐то парень.

Я оглянулась. Тощий парнишка, возможно девятиклассник, махал мне обеими руками.

– Да? – спросила я.

– Привет.

– Привет.

Элиз тоже помахала.

– Как насчет меня? Со мной ты поздороваешься?

– А ты кто?

– Лучшая подруга Мэдди, Элиз.

– Привет, Элиз!

Она засмеялась. Он подбежал к нам.

– Можно сделать с вами селфи?

– Конечно, – ответила Элиз, когда я готова была отказаться.

Он поднял телефон, сделал с нами фото и убежал. Блэр закатила глаза:

– Надеюсь, ты всем надоешь как можно скорее, потому что меня это уже достало.

Я толкнула ее локтем:

– Большое спасибо.

– Ты знаешь, что я имею в виду.

* * *

Информация, которую Блэр собрала со множества разных ресурсов, оказалась просто потрясающей. Стэнфорд и правда был отличным университетом. Но Калифорнийский все равно находился ближе к дому. И его нельзя было назвать плохим. Расположение важнее. Я пока не была уверена, действительно ли деньги все изменили, и отправила Блэр сообщение: «Спасибо за информацию. Впечатляет». Она тут же написала: «Хм-м. Кажется, я тебя не убедила. Давай встретимся». – «Встретимся?» – «В следующий четверг в семь вечера. Обсудим этот вопрос более подробно». – «Хорошо, шеф». Я внесла дату в свой календарь. Блэр давала мне недельку на размышления. Хотела, чтобы я все как следует взвесила.

Кто‐то постучал в мою дверь. Она тотчас распахнулась, и в комнату заглянул Бо.

– Знаешь, когда стучишь, надо дождаться ответа.

– Ох. Точно. – Он закрыл дверь и снова постучал.

– Заходи.

Он вошел с улыбкой.

– Не знал этого правила. Ты вот не дожидаешься моего ответа, когда пытаешься меня спасти от пересыпа.

– Это верно. Я плохо тебя натренировала. Разница в том, что мне пришлось бы часами ждать от тебя ответа. А ты свой получишь сразу же.

– Я всего‐то пришел тебя спросить, что ты хочешь на ужин, а нарвался на выговор.

– Мама и ужин готовит? Кажется, этим утром она завела новую моду.

– Пока нет, – со смехом ответил Бо. – Хотя, если она и правда уйдет с работы, можно будет на это надеяться.

– Мысль о приготовленных мамой ужинах не должна меня пугать, но это так, – пошутила я, встала с кровати и потянулась. – Так… ужин? Ты готовишь или покупаешь?

– Я надеялся, ты купишь. Потому и поинтересовался.

Я сняла носок и прицелилась в него, но потом сказала:

– Ладно. Куплю. Мне без разницы, что есть. Что сам захочешь.

– Китайская кухня?

– Звучит отлично.

Он развернулся, чтобы уйти, но я остановила его:

– Бо, подожди.

Он повернулся и вопросительно вскинул брови.

– Ты же вернешься в университет?

– Да, конечно. В следующем семестре.

– Звучит не очень убедительно.

– Хочешь, чтобы я где‐то расписался кровью? Поклялся в этом, стоя на коленях? Прокричал с крыши?

Я со смехом пихнула его в грудь:

– Хорошо. Как скажешь. Вали.

Если Блэр действительно хочет, чтобы я училась вместе с ней в Стэнфорде, пусть имеет в виду: это произойдет только тогда, когда я буду уверена, что у меня дома все хорошо. А я в этом пока не убедилась.

Глава 18

НА СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ во время обеда к нашей компании подошла Трина Сондерс. Трина из компании сверкающих улыбок, красивой одежды и потрясающих игроков в боулинг. В последнем я не совсем была уверена – мы провели там не так много времени, чтобы это выяснить, но я предположила, что она, будучи спортсменкой, играла хорошо. В нашей школе она была звездой футбола.

– Мэдди, – сказала она так, словно мы с ней были давними подругами, – слышала, ты закатываешь вечеринку.

– Что? Кто это сказал? – спросила я.

– Победители лотереи всегда закатывают вечеринку.

Я засмеялась:

– А ты много их знаешь?

– Да. Знаю одну. – Она показала на меня. – И она закатит вечеринку.

– Серьезно? – спросила Элиз, глядя на Трину огромными и полными надежды глазами.

Я обнаружила, что киваю.

– Ты права, – сказала я. – Я закатываю вечеринку.

Блэр закашлялась:

– Да ну?

– Да.

Почему бы и нет? Все в школе уже знали. И хотели отметить это со мной. Элиз заявила, что мой день рождения не считался за настоящую вечеринку, потому что я пригласила всего троих. И она была права. Ничего не вышло, потому что даже эти трое не пришли. Я должна была закатить настоящую вечеринку. К тому же я хотела осчастливить Элиз.

– Бросишь клич?

Трина достала из рюкзака ручку и написала в моем блокноте номер своего телефона.

– Напиши мне подробности, и я все сделаю.

– Пригласи своих друзей! – крикнула Элиз вслед Трине. – Мэйсона, Бет, Хайди и всех остальных!

Трина улыбнулась Элиз через плечо и ушла.

– Видишь, она не манипулятор, – сказала Элиз Блэр, которая одновременно с ней произнесла:

– Видишь, она манипулятор.

Они посмотрели друг на друга и засмеялись.

– Так, значит… вечеринка, да? – спросила Блэр.

– Будет весело. Вы же придете?

– Мы придем, – ответила Элиз, и я очень надеялась, что она говорила за них обеих.

* * *

В тот день после уроков ко мне на парковке снова подошла Трина. Она убрала волосы в высокий хвост и надела спортивные шорты. В этот раз с ней была ее подруга – Бет Лукас.

– Привет, Мэдди, – начала Трина. – Ты знаешь Бет?

– Нет. Привет. Приятно познакомиться.

– Я тут подумала, – сказала Трина. – Надеюсь, я не сильно давила на тебя по поводу вечеринки. Если не хочешь ее устраивать, то не надо.

– Нет, вовсе нет. – Если что на меня и надавило, так это щенячьи глаза Элиз. – Будет весело.

– Будет весело. Ты никогда не была на моих вечеринках, но мне кажется, они бы тебе понравились.

– Они потрясающие, – сказала Бет.

Я чуть не сказала, что меня не приглашали на эти вечеринки, но прикусила язык. Потому что правда в том, что, даже если бы меня пригласили, я бы, скорее всего, не пришла. Но одна вечеринка мне не повредит. Станет моим обрядом посвящения. Потом я смогу говорить, что в старшей школе хотя бы раз устраивала вечеринку. Должна же я хоть немного пожить в свое удовольствие, как советовал Сет.

Вскоре мы дошли до моей машины.

– Это твоя? – спросила Трина, похлопав по багажнику «Короллы».

– Да.

– Ты пока не купила новую машину?

– Нет. Но собираюсь.

Она задумчиво кивнула.

– Что планируешь брать?

– Не знаю. Я об этом не думала.

– У моего папы автосалон.

– Кстати, хороший, – добавила Бет.

– Правда?

– Он может сделать тебе скидку, если скажешь, что мы с тобой подруги.

– Подруги?

– Мы же теперь подруги, верно?

Я улыбнулась.

– Не то чтобы тебе нужна была скидка… – Она замолчала.

– Нет, было бы круто. Я люблю скидки.

– Напиши мне, и тогда, возможно, в субботу встретимся в автосалоне.

– Я по утрам в субботу работаю, но да, после было бы здорово.

– Хорошо. Мне пора. Тренер всегда злится, когда мы опаздываем.

Трина улыбнулась, и они с Бет убежали. Я забралась в свою старую машину и некоторое время просто сидела за рулем. Странно, когда вдруг перестаешь быть невидимкой. Казалось, передо мной открывались прежде закрытые двери. Самые разные, о которых я даже не думала. Странно… и в то же время приятно.

* * *

Когда я пришла домой, мама хлопотала на кухне. На тумбочке стояла тарелка с нарезанными овощами, и она показала на нее.

– Что это? – спросила я.

– Перекус после школы.

– Огурцы и перцы?

– Тебе разве не нравятся огурцы и перцы?

– Если ты переквалифицируешься на домохозяйку, можно заказать вместо этого шоколадное печенье?

Она засмеялась и повернула кран, чтобы помыть руки. Я взяла дольку огурца.

– Значит, ты официально ушла с работы?

– Да, – ответила она, счастливо вздохнув. – И я сегодня столько всего сделала по дому. Было здорово. Я даже успела почитать.

Она выключила воду и взяла свисавшее с ручки плиты полотенце.

– Это замечательно. – Я откусила кусок и развернулась, чтобы уйти. – О, – затормозила я на пороге кухни, – в следующую пятницу я хочу устроить вечеринку. Ты не против?

– Здесь?

– Нет… – Все не поместятся в нашем доме. Об этом я не подумала. Где же ее устроить? – Пока не знаю где. Но все в школе рады за меня, и я хочу с ними отметить.

– Вечеринка, да? – Она улыбнулась. – Наконец займешься тем, что делают нормальные подростки.

– Что это за «нормальные» такие, мам?

– Тебе явно понадобилось выиграть в лотерею, чтобы стать нормальной.

– Смешно. Очень смешно.

Я помахала ей огурцом и пошла в комнату. Сев за стол, я задумалась. Ни разу в жизни я не устраивала вечеринку, на которую пришло бы больше двух-трех человек, и теперь впервые должна закатить первоклассную тусовку. Я ведь облажаюсь.

Я включила компьютер и набрала: «Идеи для классной вечеринки». Выскочила целая куча идей для детских праздников: игра «Прицепи хвост ослу», магическое шоу, торты-принцессы. Ничего из этого не подходило. Даже если бы я была ребенком, эти идеи не отвечали бы моим представлениям о веселье.

Потом я набрала: «Идеи классных вечеринок для взрослых» – и тут же об этом пожалела. Я быстро закрыла страницу. Задумчиво побарабанила по клавиатуре и напечатала: «Потрясающие места для тусовок в округе Ориндж». Спустя двадцать минут я нашла подходящее место. Это будет не просто классно. Это будет незабываемо.

Взяв телефон, я позвонила Блэр. Она ответила через несколько гудков.

– Привет, что у тебя получилось в десятом задании по математике? – спросила она. – Не могу посчитать.

– О, я еще не смотрела.

Кстати, где мой рюкзак? Я встала и осмотрелась.

Наверное, оставила его в машине.

– Тогда позвони мне, когда посмотришь, потому что нам надо это обсудить.

– Да, хорошо.

– Чем занимаешься? – спросила она.

– Планирую вечеринку.

– А. Ты планируешь вечеринку для Элиз? – спросила она.

Я засмеялась:

– Это было так очевидно?

– Даже я не смогла бы отказать ее умоляющим глазам.

– Но ты же придешь?

– Да. Только потому, что мне любопытно.

– Ха-ха. Ты не будешь смеяться, когда выслушаешь мой план. Будет круто. Я нашла яхту, которую можно арендовать на ночь.

– Яхту? – спросила Блэр.

– Да, огромную яхту.

– Ты имеешь в виду огромную дорогую лодку, которая ходит по океану?

– О, так вот что такое яхта? Тогда забудь, я не уверена, то ли это. Да! Яхта! Такой вечеринки больше ни у кого не было. Вот почему будет круто.

– Это очень круто. И сколько стоит аренда яхты на ночь?

– Двадцать тысяч долларов.

Я услышала, как она ахнула, и тут же пожалела о том, что сказала.

– Это на одну ночь. Одна большая трата денег. Я все просчитала, Блэр. Поверь мне. Если бы после всех вычетов у меня осталось десять миллионов, я могла бы жить на них всю свою жизнь.

– Ты собираешься потратить двадцать миллионов долларов?

– Нет! Конечно, нет. Ну брось, хватит думать о деньгах, помоги мне закатить крутую вечеринку. Впервые в жизни мы можем не переживать на их счет.

– Кажется, ты уже все круто придумала, но да, я к твоим услугам. Как я не догадалась, что моя подружка-перфекционистка захочет выложиться по полной?

– Представь, на что мы способны вдвоем.

– У них снесет крышу.

Глава 19

Я ВСЕ ЕЩЕ ДУМАЛА о яхтах, даже в зоопарке, пока шла выполнять свое задание на день. Мне поручили паровоз. Оно было одним из моих самых любимых. Обогнув билетную кассу, я увидела впереди Сета, который прицеплял к столбам металлические цепи для очереди. Нас с Сетом часто ставили в пару. Я знала, что Кэрол предпочитала объединять ровесников, а старшеклассников было совсем немного. Но все равно обычно мы работали в паре не чаще, чем раз в месяц. Иногда даже реже. Почему это вызывало у меня вопросы? Это же хорошо. С Сетом мне было весело. Я надеялась, ему со мной тоже скорее было весело, чем скучно.

Он улыбнулся мне. Я помахала и, когда поравнялась с ним, помогла прицепить второй конец цепи.

– Мэдди, как дела?

– Хорошо. А у тебя?

– Мне скучно до безумия.

– До сих пор без телефона и телевизора?

Это объяснило бы, почему он до сих пор не знал о моем выигрыше в лотерею. Видимо, он был полностью отрезан от интернета и оставался в неведении. Все сейчас безвылазно сидели в твиттере, фейсбуке и инстаграме и только и говорили, что о моем выигрыше. Мы с Сетом не учились в одной школе, но были френдами, а меня сейчас везде отмечали.

– Нет, – ответил Сет. – В наши дни это настоящая пытка.

– Вот в чем дело, – сказала я, вздохнув с облегчением. – На этой неделе я не получила от тебя ни одного сообщения.

– Знаю. У моих больших пальцев ломка. Кажется, у всех моих друзей тоже. Я не думал, что пишу такие крутые сообщения. Ты можешь вспомнить, что говорилось в последнем из них?

Я удивилась, потому что вспомнила. Стоит ли в этом признаться?

– Здесь скорее дело в возможности моментально с кем‐то связаться. В этом что-то есть, ты так не думаешь?

Он кивнул:

– Мы привыкли к мгновенному подтверждению информации.

– И как ты себя развлекал, чем занял эту кучу свободного времени?

– Мы со «Старбаксом» теперь лучшие товарищи по учебе. Возможно, именно эту цель и преследовала моя мама. Заберите у меня телефон, и домашние задания внезапно станут интереснее!

– Ты занимаешься в «Старбаксе»?

– Почти каждый вечер. Я становлюсь как ты, Мэдди.

Я наморщила нос.

– Если бы ты знал, чего мне стоило добиться таких оценок, ты бы не смеялся.

– Пожалуй.

– У пингвинов есть колени?

– Что?

Он взял с перил тряпку и начал протирать вагоны.

– Это наша с тобой последняя переписка. До того, как мои сообщения начали падать в черную дыру.

Он с любопытством посмотрел мне в глаза, и я пожалела, что заговорила об этом.

– Точно, – сказал он. – Кстати, почему мы говорили о пингвинах? У нас их здесь нет.

– Кажется, мы говорили о животных, которых нет в нашем зоопарке, но мы хотели бы их здесь видеть.

– Вряд ли мы пришли к заключению, есть ли у пингвинов колени.

Я достала из расположенного под кассой шкафа мусорный пакет и выставила урну, которая скоро заполнится использованными билетами.

– Есть. Я посмотрела в интернете.

– Конечно, ты посмотрела.

– Не надо было?

– Уже само размышление над этим вопросом наталкивает меня на странные мысли.

– О пингвиньих коленях?

Он засмеялся:

– Да. Это очень серьезный вопрос.

Я улыбнулась:

– Тебе надо выбрать философию в качестве специальности.

Телефон подсказал, что до открытия станции осталось десять минут. Я осмотрелась, чтобы убедиться, что мы готовы к куче детей, которые вскоре нас окружат.

– Это точно, – ответил Сет.

– Но ты же этого не сделаешь, верно? Выберешь сценарное мастерство, создание фильмов или что‐то другое, связанное с кино.

– В эту индустрию сложно пробиться и…

– И что? Сет пасует?

– Сет? – Он осмотрелся.

– Ты смеешься надо мной, потому что я обратилась к тебе в третьем лице?

– Нет, но если мы будем обращаться друг к другу в третьем лице, можешь называть меня Сетом из зоопарка? Чтоб все думали, что я супергерой.

Я улыбнулась.

– Моя подруга недавно назвала меня Бэтменом.

– Бэтменом? Почему?

– Э-э… потому что…

Я снова ляпнула не подумав. Он усмехнулся:

– Ты любишь летучих мышей так же сильно, как муравьедов?

– Я люблю всех животных.

– Конечно. Но в любом случае ей надо было назвать тебя Бэтвумен.

– Точно. – Я подошла к трибуне и достала микрофон и колокольчик. – Мне кажется, тебе надо выбрать сценарное мастерство. Позже ты всегда сможешь сменить специальность.

Сет раскинул руки.

– Сбавь скорость, Мэдди, пока рано думать об этом.

Вдруг он показал на землю в десяти шагах от нас. Я проследила за его пальцем.

– Куда смотреть?

– Ты разве не видишь?

Он взял меня за локоть, подвел к месту и снова ткнул пальцем. Между нами решкой вверх лежал выцветший цент.

– Это твой цент, Мэдди.

Мы стояли, почти прижавшись лбами, и смотрели на него.

– Это ты его сюда положил?

– Нет, клянусь.

– Я думаю, это твой цент. Ты его увидел первым.

– Нет, я уже находил здесь счастливые пять центов. Так будет справедливо.

Я улыбнулась, затем наклонилась, подняла цент и убрала в карман.

– Ты правда веришь в счастливые центы?

Я посмотрела на него, не осознавая, как близко мы оказались друг к другу. Если отступлю, он может решить, что мне это неприятно. А это не так. Может, следовало бы отойти. Но от него так хорошо пахло – средством по уходу за волосами и мылом.

– Я верю, что мы сами творцы своего счастья, – сказал он. – Но бывает, что талисман нас мотивирует.

– Ты такой ботаник, – прошептала я.

Он широко улыбнулся. Очень симпатичный ботаник.

– Это здесь можно прокатиться на паровозе? – спросил кто‐то слева от меня.

Я тут же отшатнулась от Сета и глубоко вдохнула, пытаясь собраться с мыслями.

– Да, здесь, – ответила я маленькому мальчику.

Между натянутыми цепями выстроилась очередь в двадцать человек из детей и их родителей.

– Кто готов повеселиться? – спросил Сет, три раза дунув в свисток.

Дети возликовали. Я подняла микрофон и включила его.

– Сначала нам надо обговорить правила поведения в паровозе, – сказала я детям. – По вагончикам нельзя ходить.

Дети засмеялись, и я не поняла, что такого смешного произошло, пока не повернулась и не увидела, что Сет прогуливается из вагончика в вагончик, притворяясь, что сейчас упадет.

– Да, не повторяйте за Сетом, не то можете пораниться. И не высовывайте из вагончика руки и ноги.

– А когда заедете в тоннель, – сказал Сет, – кричите как можно громче. Я хочу слышать вас прямо вот с этого места. – Он стоял в самой середине, балансируя на одной ноге между двух вагончиков. – Мэдди, помоги мне, кажется, я застрял.

Они засмеялись, а я закатила глаза.

– Вот почему мы следуем правилам. И вы тоже будете им следовать, верно? – спросила я их.

– Да! – хором ответили они.

– Нет, правда, у меня застрял шнурок, – сказал Сет.

Я подошла к нему и вытянула зацепившийся за крюк шнурок. Он спрыгнул и обнял меня со спины.

– Ты спасла мою жизнь, Бэтвумен.

Дети снова засмеялись. Я мгновенно выкрутилась из его рук, крикнув:

– Эй! – И отправилась за билетами, надеясь, что он не заметил, как у меня покраснели щеки.

* * *

– Мне нравится на станции, – сказала я, когда из поезда вышла последняя партия детей.

– Правда? – спросил Сет.

– А тебе нет?

Я села на перила лицом к нему, он стоял у турникета.

– Не самый любимый мой участок, – ответил он. – Почему он тебе так нравится?

– Потому детям здесь весело и они могут смотреть на животных, сидя в паровозе. Мне кажется, это круто.

– Да, помню, мне тоже это нравилось в детстве.

– Ты вырос здесь, в Санта-Ане?

– В Вестминстере, затем переехали в Северный Тастин. А ты?

– Я не знала, что ты живешь в Тастине. Так вот почему мы столкнулись в мой день рождения у магазина.

– Ты тоже там живешь?

– Ага. А какой у тебя здесь любимый участок, если не паровоз?

Он слишком серьезно задумался над этим вопросом.

– Тщательно взвесь свой ответ, – сказала я, так и не услышав от него ни слова. – На основании того, что ты скажешь, я могу составить полное представление о твоей личности и будущем.

Он схватил меня за ногу и потянул, так что я чуть не свалилась с перил. Хохоча, я высвободилась и вернулась на место.

– Мне нравится открытый террариум, – сказал он.

Я вскинула брови:

– С питоном, тараканами и самым большим в мире пауком?

Он прислонился к забору рядом со мной.

– И какое мнение ты составила о моей личности?

– Что тебе нравятся всякие мерзости.

– Мерзости? Это слово из лексикона человека, поступающего в университет?

Я улыбнулась.

– Но оно же подходит. А это главное. Почему тебе нравится террариум?

– Потому что это единственное место в зоопарке, где животные ведут себя как в естественной среде. Едят живых мышей. Живых насекомых. Никто никогда не поместил бы в клетку оцелота живое существо. Представляешь, какой бы разразился скандал?

– Это точно. Но, думаю, именно это мне в террариуме и не нравится.

– Да, зрелище не самое приятное. Но, знаешь, это настоящая жизнь. Как она есть. Без притворства. – Он произнес это так пылко, что я удивилась. Никогда прежде не сталкивалась с этой его стороной. А потом он улыбнулся, быстро позабыв о серьезности. – Но и сами змеи нереально крутые.

– Ты хотел сказать – мерзкие.

Он усмехнулся, и мы замолчали на пару минут. Через дорогу от нас, радостно визжа, на карусель залезали дети. Из паровоза звучала музыка. На карусели сегодня работала Рейчел. Она держала в руках баночку с мыльными пузырями, и между деревянными лошадками летали большие пузыри, которые она лопала вместе с детьми. Сет тоже наблюдал за Рейчел. Или за пузырями. Или и за тем и за другим. Интересно, нравилась ли она Сету. Она подходила ему по типажу – веселая, громкая и симпатичная.

Хоть я и шутила, выбранный Сетом любимый участок действительно помог мне лучше его понять. Ему не нравились притворщики, кем я и являлась последние несколько недель.

– Мне нужно тебе кое‐что сказать, – начала я, глубоко вдохнув.

– Дай‐ка догадаюсь. Ты хочешь покататься на паровозе?

Он показал на первый вагончик.

– Нет. Когда мы вернемся, здесь выстроится очередь из детей. И нам попадет.

– Это две разные причины.

– И обе веские.

Он пожал плечом, как будто оспаривая этот факт.

– Так что ты хотела сказать?

Не успела я ответить, как к нам подошла женщина с ребенком и спросила:

– Паровоз еще ездит? Мы купили билет.

– Да, – ответил Сет, – устраивайтесь.

Мальчик пробежал вдоль натянутых цепей, оставил позади турникет и начал бегать туда-сюда по паровозу в поисках идеального места. На втором круге Сет улыбнулся, а мама покачала головой.

– Все дети так делают? – спросила она.

– Примерно половина, – ответил Сет. – Другая половина сразу знает, где хочет сесть. Я, например, тоже всегда знаю, где хочу сидеть в поезде.

Женщина улыбнулась Сету и сказала:

– Правда? Вы много ездите на поездах? Откуда вы?

– Я имел в виду этот паровоз, – ответил он. – А живу я в пятнадцати минутах отсюда на восток.

Она кивнула:

– А ваши родители? Откуда они?

– Родители? Тоже здесь живут.

– О. Понятно. Но я имела в виду, где они родились? – спросила она.

– О! Где они родились? – переспросил он, притворившись, что не понял вопроса. – В Сан-Диего. А ваши родители? Где они родились?