Текст книги "Принцесса драконов. Сказка-фэнтези"

Принцесса драконов
Сказка-фэнтези
Кирилл Васильевич Лунёв

© Кирилл Васильевич Лунёв, 2017

ISBN 978-5-4483-5193-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

**

Принцесса любила драконов. С тех самых пор, как они возникли из ниоткуда в горах на северо-западе. Крохотное королевство, что меньше иного герцогства, сначала охватил ужас, пока народ не понял, что до людей драконам нет дела. Принцессу же чудесные создания очаровали с первого дня.

Каждый вечер девушка поднималась на замковую стену.

Как только солнце вспыхивала в бойницах замковой башни Мирца начинала путь по длинной винтовой лестнице с вырубленными гранитными ступенями, узкими прохладными каменными стенами до площадки с зубчатой стеной, что возвышалась над городом, над морем. Необъяснимое очарование заключалось в картине, как в лучах заходящего золотого солнца кружились над горами и над морем создания, вынырнувшие из древних легенд на свет, вот уже более десяти лет тому назад.

Принцесса не смогла бы объяснить, что так завораживало её, когда вечером, в паутине лучей уходящего светила, вспыхивали искрами всех цветов радуги крылья сказочных созданий. Чем трогали они душу девушки? Но вечер за вечером, если позволяла погода, её тянуло вновь и вновь увидеть картину танцующих над морем дивных существ.…

И замирало сердце, когда с высоких гор, где даже летом не тают снега, ежедневно взмывали ввысь в угасающее небо волшебные диковинные создания и до самого заката парили в воздухе, то, взмывая в облака, а то, кружась над самым морем. Лучи солнца вспыхивали разноцветными звездочками на их крыльях, море катило свои волны, а драконы танцевали, растворяясь в сумерках….

Много времени прошло с появления драконов. Первая паника, вызванная их появлением, стихла, хотя разговоры об этих странных созданиях нет-нет вспыхивали вновь. Поговаривали, что чудища заставляют людей забывать свою жизнь, не то взглядом, не то даже одним присутствием. Также ходили разговоры, что, увидев вблизи дракона, кто-то из горных пастухов приобрел колдовские способности, узнавать будущее, лечить своим присутствием болезни, ну и прочую ерунду… Да, мало ли что говорят в рыночных рядах, особенно на те темы, что не могут коснуться нас близко?….

Странность пугает, пока не становиться привычной, а драконы…. Ну, не было их раньше в мире, но мало ли чего в мире не было? К тому же моряки, возвращаясь из дальних странствий, порой повествовали и не о таких чудесах под солнцем, – и о том, что солнце меняет направление пути по небу, о странностях жизни за морем и даже о животных с двумя хвостами и даже о лошадях о двух горбах, что неделями ничего не едят и даже не пьют…. А драконы…. Что ж? Мало ли, что наплетут пастухи, к тому же, кого это тронет из людей серьезных?

Потом случилась война, на севере из черной горы вышел огонь, что дотла сжег два города у подножия, а земля тряслась до самой Столицы. Осень сменялась зимой. Зима летом.

Три года на островах южнее, обосновались лихие пираты, и королю, только объединившись с Великим Герцогом, удалось захватить этих злодеев, дабы горожане смогли увидеть на плахе морских лихоимцев.

А потом…

Потом пришли Черные Сны, и всем стало не до драконов, к которым вроде бы как бы и привыкли. Никто никогда не слыхивал раньше про Черные Сны. Даже Святые Отцы Ордена, что исцеляли всякие болезни, по крайней мере, записывали описание всего сущего веками, слыхом не слыхивали про такую напасть. Все их записи за более чем тысячу лет не рассказывали ничего подобного.

Конечно, нельзя сказать, чтобы от этой напасти умирало много народу, что болезнь эта уносила много жизней. Нет. За первый год умерло от этого проклятия не более двухсот человек.

На войне, или от рук разбойников в мирное время гибло народу куда как больше. Да и по записям Святого Ордена известны в памяти людской болезни, что за пару месяцев косили насмерть половину города…

Страшно было не смерть, – другое. Человек увидевший Черный Сон был обречен. Никто не мог сказать, кто первый заговорил об этом вслух, но все больше и больше говорили о том, что увидевший такой сон, – сам и сразу знал это. Разговоры о том, что какие-то сны и неведомая немочь приходят к человеку вместе, пошли от самих больных. Не целители, ни родственники, ни святые отцы не могли сначала в это поверить, но каждый впервые увидевший сон, откуда-то знал, что неизбежен скорый конец. Страшно было именно знание, ожидание конца, предначертание, что приходило во сне.

Никто не помнил, откуда появилось это название – Черный Сон. Никто из увидевших этот сон, не мог даже пересказать, что именно ему привиделось. Виделось как раз разное. Но проснувшись, человек знал, – его смерть рядом, надежды нет.

Кто-то замыкался в себе. Те, что сильнее, иногда сразу же предупреждали родственников о своей скорой кончине. Но никто, даже те, кто спешил за помощью к целителям или Святым Отцам, уже не верили в спасение от проклятой напасти.

А потом люди умирали. Большинство, столкнувшись с этой напастью, просто-напросто угасали, одни быстрее, другие медленнее, они как бы высыхали и умирали в своей постели, как мухи в невидимой паутине. Про остальных шептали странное. Говорили шепотом, словно боясь вслух привлечь внимание проклятия. Могла просто упасть стена, или у человека на улице отказывали ноги и он задыхался. Поговаривали, что собаки иногда выли на отмеченного проклятием, что животные обходят таких стороной, а коровы не подпускают зараженных к вымени. Всякое болтали. Единственно, что точно заметили, что у одних раньше у других позже, но высыхало все тело, словно вытекали из него соки жизни. Одни сохли неделями, другие за несколько часов, а иногда и того быстрее, уже после того, как человек отдал концы. У рыбачки муж высох на глазах уже после смерти за минуты, и хоронили мумию, отводя в сторону взгляды….

Когда же видевших странные сны стало становиться все больше и больше, святые отцы забили тревогу. Они начали наблюдать, разговаривать с людьми, пытаясь все-таки разобраться с этой неслыханной ранее напастью…

Наконец, несчастье обрушилось на одного из святых отцов. Сгорел он от болезни буквально за месяц. Последнюю неделю лежал в своей постели, глядя невидящими глазами в выбеленный потолок, время от времени пытаясь заговорить. И раз десять, еле ворочая языком что-то бормотал о драконах.

Понятно, что во время болезни, каждый бредит о своем. Но один из служек вспомнил, что его племянница, умирая от Черного Сна, тоже говорила снова и снова, что надо увидеть драконов. Как-то этот разговор обежал всю Столицу, и выяснилось, что не только эти двое, а еще очень многие из больных перед смертью пытались из последних сил сообщить что-то именно об этих чудовищах, пришедших неизвестно откуда, и таких же невероятных, как эта странная и ужасная болезнь.

Разговор мгновенно обежал город и всколыхнул панику несравнимую с первой, когда рыбаки впервые заметили взмывшего над морем блестящего ящера…..

Слухи расползались, отражались, множились, и сошлись в одном – всё громче зазвучало, что именно драконы и напускают на людей Черные Сны, чтобы сжить людей с белого света.

Не было в этом логики, больше глупости, но было очень страшно, а когда страшно неизвестно от чего, то страху надо дать имя. И в сознании людей появление чудовищ из древних легенд, этих мифических созданий, якобы обладающих волшебными свойствами и способностями, и невиданного доселе мора соединились воедино.…

***

Ослепительное утреннее солнце расчертило город густыми черными тенями. Небо плотного лазурного цвета куполом высилось над городом. Между булыжниками, что вымостили ладный двор, пробивалась из щелей и цвела желтым цветом сурепка, наполняя терпким запахом воздух, перебивая густой соленый аромат моря и рыбного порта. Ближе к забору распустился хилый, быть может, последний в этом году одуванчик, высились белесые кустики лебеды и разного мелкого дворового разнотравья. По маленькой улице за забором там и сям бродили соседские куры. За куриной толпой наблюдал, усевшись на заборе, огромный мохнатый дымчатый кот, с желтыми, как у тигра, глазами. Пробежали ребятишки, раза два заглянув во двор, и поскакали дальше по своим делам.

Колдун вышел из дома, спустился с невысокого резного крыльца, потянулся, словно кошка, всем своим сильным и мускулистым, как со спины, так и спереди телом, подошёл к глубокому колодцу. Рывком, легко вытянул из глубокой скважины ведро студеной воды, опрокинул на себя. С удовольствием крякнул, – вода обрушилась на его голый торс, на ноги, на которых болтались широкие, но коротковатые, грубого полотна штаны.

Отряхнувшись, словно животное, колдун поднял, запрокидывая свою голову, и выплывавшее из-за соседской черепичной крыши солнце защекотало ноздри, отчего с удовольствием пару раз чихнул.

Он уже было собрался обратно в дом, как зацокали лошади по неровной, замощенной неизвестно когда, мостовой кривой узкой улочки. Колдун остановился, повернувшись на редкий в этих краях звук, и с интересом смотрел, как напротив дома остановилась карета Ордена Святых Отцов. В черных длинных одеждах вышли из экипажа трое. Неторопливо и важно вышли. Колдун усмехнулся. Такие гости здесь в диковинку, – Орден терпел колдунов, но не одобрял их занятий, а если бы не традиция, которой была ни одна сотня лет, то Орден вполне бы мог и запретить и самих колдунов и их знания. Голоса такие нет-нет, да раздавались.

Давешняя стайка ребятишек, сгрудившись у дома поодаль, с живым интересом наблюдали на невиданную доселе картину, – Святые Отцы приехали в гости к колдуну!

Скрипнула калитка, тронутая младшим отцом, что распахнул её, ожидая, пока старшие проследуют внутрь.

Хозяин встретил непрошеных и неожиданных гостей посередине двора. Смотрел на входивших спокойно, хотя в ясных, темно-голубых глазах заплясали искорками смешинки. Трое Святых Отцов много старше колдуна, которому еще, по всей видимости, не было еще и сорока, шли величаво, – в их походке ощущалась привычка торжественно выглядеть. Святые Отцы появлялись в народе, словно являя величие Ордена. Минуту-другую, гости и хозяин всматривались в глаза друг другу.

Приветствую гостей, посетивших мое скромное жилище в столь ранний час… – колдун позволил себе улыбнуться. И улыбка дала понять совершенно ясно, что наплевать ему какое именно у него жилище и вообще, как он выглядит перед своими гостями.

Мокрые пшеничного цвета мокрые пряди волос прилипли к широкой бычьей шее, капли ледяной воды из глубокого колодца скатывались по бронзовой от загара кожи.

Гости же, – в черных балахонах, расшитых серебром, напротив хозяина являли строгость, сдержанность и величие Ордена. Так и не дождавшись от колдуна должного приветствия, к которому привыкли за долгую жизнь, тот, что помоложе, колыхнул черной мантией и шагнул вперед.

Спутники остались стоять поодаль, и слегка склонив голову, изучали хозяина зоркими взглядами.

Мы пришли к тебе, о недостойный, чтобы поговорить о том, что известно таким, как ты, о Черных Снах и…

Помолчи же, – прервал напыщенную речь заговорившего рослого Святого Отца, стоящий посередине. Тот тут же смолк, подчиняясь своему старшему товарищу, – как тебя зовут, колдун?

Колдуном называют, Святой Отец.

Я хотел бы услышать человеческое имя.

Тогда назови свое. – Губы колдуна тронула улыбка, когда он увидел, как онемели от негодования спутники старшего Отца от такой неслыханной дерзости.…

Тот, что помоложе, решил, что нужно поучить дерзкого колдуна. Голос его трубно загудел на весь двор, словно стараясь заглушить клекот чаек над портом и рыбными рядами.

Да, как ты смеешь, так разговаривать со Старшим Святым Отцом королевства, ты…

Стоявший посередине, повернул голову к говорившему, и тот смолк на полуслове. Старший Святой Отец, невысокого роста, лицо поддернуто сеткой морщин, из-под маленькой шапочки выбивались густые, но совершенно седые серебристые пряди, но ясно, что воля его превосходит волю спутников. Убедившись, что его приказание выполнено, Старший Святой Отец долго, очень долго, смотрел на хозяина. Не поворачиваясь более, повелительным жестом маленькой руки отправил спутников обратно в карету.

Те, переглянувшись, послушно вышли с маленького дворика.

Выждав минуту, пока спутники покидали двор, древний Святой Отец разомкнул тонкие выцветшие от долгих лет жизни губы.

Если тебе так проще, можешь называть меня Мрауд. – Святой Отец посмотрел на хозяина.

Так-то лучше будет, уж больно они у тебя нервные и важные. Меня можешь называть Хат.

Колдун повернулся, широким жестом, приглашая святого отца за собой в глубь двора. Они прошлись к скамейке у стены, увитой густым плющом. Уселись. Колдун широко расставил крепкие ноги с голыми крепкими коленями. Прохладный ветер с моря, словно обтекал его рельефную, крупных мышц фигуру. Святой Отец присел на лавку с достоинством, которое больше соответствовало твердому высокому креслу в покоях пресветлого короля и замер с прямой, как доска спиной….

Заговорил он, не глядя на хозяина, – видно, что каждое слово дается ему с трудом. Но заговорил с уважением, хоть и, не роняя достоинства.

Это правда, Хат, что ты пользовал людей, до которых дотянулись Черные Сны и они все здоровы? – Отец Мрауд, говорил, с напряжением общаясь с человеком, пусть и разрешенных занятий, но полностью отрицавшего веру, не верящего ни в Создателей, ни в остальные постулаты Ордена, да и всех других Орденов.…

Колдун окинул долгим взглядом гостя. Собрался внутренне, откинув смешинки, не покидавшие его голубых глаз с момента появления высоких гостей.

Нет, уважаемый. Не все они здоровы, даже те, что здоровы в твоем понимании. Не все. А те, кого считаешь здоровыми ты, не назвал бы здоровыми я, достопочтимый Мрауд.

Отец Мрауд повернулся к хозяину.

Поясни. – Коротко попросил святой отец.

Понимаешь, эти сны это не просто сны, а другой мир, который почему-то задевает все живое нашего мира. – Хат провел широким жестом вокруг, – и нечто совершенно чуждое нам, тянет оттуда нашу жизненную силу. И я не могу остановить этого, а только оттягиваю время, может быть и надолго, но не совсем…

Скажи тогда, а какое отношение имеют ко всему этому драконы?

Колдун хмыкнул и левой ручищей ухватил себя за подбородок. Помял кожу под нижней губой. Отпустил. Повернулся к гостю….

Драконы… Этого я до конца не понял, хотя и пытаюсь в этом разобраться… Я расскажу тебе, что я нашел в одном из древних сказаниях о драконах. Понимаешь, достопочтимый Мрауд, когда мой третий больной сказал, что только драконы смогут справиться с этой бедой, с этой Черной напастью…

То есть, как справиться? Ведь мы в Ордене знаем, что эта зараза от драконов…

Опять хмыкнул и покачал головой колдун, – не издеваясь, не ёрничая. Вздохнул, словно над малым неразумным дитём, над словами гостя, хоть и годился тому во внуки….

Не так, все не так, святейший Мрауд. Вы слышали много слов, смысл которых утек у вас между пальцев. Вы не умеете, а мое знание позволило удерживать моим больным жизненную силу, ту самую, без которой они умирают, хотя и не знаю надолго ли. А вот потом некоторые из них, смогли рассказать мне, что драконы в их снах тоже на время разгоняют этот мрак. Более того, когда я смог проникнуть в один из Черных Снов…

Отец Мрауд вздрогнул и первый раз прямо посмотрел на колдуна.

Как это проникнуть в сон? Ты, что же, тоже болен?

Достопочтимый Мрауд, мое древнее искусство позволяет мне иногда следовать за чужим сном, хоть это и не всегда безопасно, тем более именно я не владею им в полной мере… Но, когда мне удалось это, я увидел, что драконы, так же как и я, пытаются помочь больным, больше того, они пытаются научить нас, как именно нам это делать самим, как совсем справиться с этой заразой.

Гость недоверчиво поежился, явно сомневаясь в правоте собеседника.

И что же?..

Чтобы понять драконов, надо говорить с ними наяву, а не во сне. Так вот, я уже начал говорить тебе, что я нашел легенду…

Ты говоришь странные вещи, колдун. Неужели ты сам во все это веришь, а тем более допускаешь, что поверю я? Мне говорили, что такие, как ты, обучаясь своему искусству, едят ядовитые грибы и пьют отвар травы-дурмана?

Не все и не всегда, – колдун вдруг повернулся к святому отцу. Левый его глаз приобрёл странное выражение. Отец Мрауд ощутил, что он ясно-ясно воспринимает все, что ему говорит собеседник, и одновременно с ужасом ощутил, что не в состоянии пошевелить ни рукой, ни языком.

Колдун понимающе улыбнулся краем рта и продолжил.

Давай не будем сомневаться, а тем паче задевать друг друга, как торговки в базарный день. У меня так для этого нет ни времени, ни желания. – Колдун секунду помолчал, словно подбирая слова, – Я хочу рассказать тебе часть легенды о повелителе драконов, а ты помолчи пока, а то мы не доберемся до конца…

И Хат начал пересказывать древнее, очень древнее сказание. О том, что драконы обладают волшебной силой, дающей возможность договариваться даже со смертью и путешествовать, не сходя с места в иные миры, которым нет числа… Известно это стало потому, что давным-давно жил охотник, в те времена, когда людей было много меньше, а драконы нет-нет, да появлялись в этом мире. По крайней мере, их можно было постоянно встречать на этой земле. Так вот у этого охотника было две жены и шестеро детей, а было это в ту пору, когда можно было иметь много жен. И пришла беда. Люди начали болеть. Охотник пытался лечить семью травами, в которых он знал толк, а когда умерли его жёны, а детей в живых осталось только двое, то он решился пойти к драконам, которые жили поблизости в горах. Почему он это сделал, никто не знает, ведь всем известно, говорится в легенде, что общение с драконами приводит или к смерти или к безумству. Но охотник был чист и тверд сердцем, и он смотрел драконам в глаза и оттого понимал их. И его прямое сердце победило безумие, а понимание осталось, и он стал иметь знание, как спасти своих детей. И вылечил он своих детей, но сам перестал быть человеком, Он навещал своих детей, пока они не выросли, а потом отправился в свое путешествие с драконами. И звали его повелителем драконом не потому, что он приказывал им, а потому, что он мог говорить с ними. И еще в той легенде говорилось, что драконы учили его лечить, входя во сны больного. Вот почти что и вся история…

Хат опять повернулся к старцу. Где-то каркнул ворон, прошелестел листвой порыв ветра и отец Мрауд понял, что дар речи вернулся к нему, так же как и возможность двигаться.

Как ты это делаешь? Ну, то, что я не мог говорить?

Колдун отмахнулся от реплики гостя, как от мухи.

Какая разница… Нам надо найти нового повелителя драконов, человека, который мог бы разговаривать и понимать эти создания, в этом вся наша надежда. Я вижу, что с каждым днем Черный Сон касается все больше и больше народу, а, кроме того, он дотягивается не только до людей, но и до растений и животных…

Послушай, колдун, я думал, что ты владеешь секретом лечить людей, а ты рассказываешь сказки.

Так лечить, как лечу я, достопочтимый, вы не сможете. Для этого надо, – Хат усмехнулся, – слишком долго жить другой жизнью. А сил моих хватит на два, ну на четыре десятка человек. Ищите повелителя драконов, ищите, только, как искать и кто это может быть, этого и я не знаю…

Слушай мне надо, чтобы ты вылечил человека. Если хочешь, то я заплачу деньги. Колдуны же берут деньги за лечение?

За лечение Черного Сна я денег не беру.

Да, я узнавал… – отец Мрауд посмотрел на колдуна из-под своих колючих бровей твердым взглядом своих тоже голубых, но уже выцветших от возраста глаз, – но, может быть, ты возьмешься лечить…

Я лечу того, кого …в общем, того, кого лечу. – Хат встал, всем видом давая знать, что разговор окончен, – Ищите повелителя драконов, святой отец.

Не забывайся, колдун! Сила Ордена велика. – Старший отец тоже поднялся со скамьи.

Нет иной силы, кроме знания, достопочтимый Мрауд, а вера во что-то, приносит лишь спокойствие невежеству…

Разошлись молча.

Колдун не проводил гостя даже взглядом. Разве что встал у скамейки, затем, когда карета скрылась из виду, повернулся, дошел до колодца, набрал в ведра воды и отправился на задний двор поливать огород. Закончив дело, сел на чурбан для колки дров и долго, очень долго о чем-то думал. Его фигура, со стороны напоминающая фигуру борца, только более сухая, с сильно выделявшимися связками жил, лицо с крупными прямыми чертами, открытый лоб, окаймленный темно-русыми кудрями волос, – все это выражало спокойствие, кроме глаз. Словно статуя, сидел он так долго, словно и в самом деле превратился в камень…

****

Слушай, Мирца, я хотел бы поговорить с тобой и как отец и как твой король. Ты ведь знаешь, что в городе, вот уже почти что год, люди умирают от страшной болезни? – Король, усевшись в широкое кресло, жестом пригласил принцессе сесть в соседнее.

Да, папа, я слышала об этом, – молодая девушка с удивлением видела, что отец не только озабочен, а даже чем-то смущен, – но что ты хочешь сказать мне, ведь я мало понимаю в болезнях, а тем более в том, как их лечить?

Понимаешь, дочь, и не спорь, не спорь, ты у меня странная… Может это потому, что я воспитывал тебя один, без матери. Кто знает? – Король помолчал, слова давались ему с усилием. На лбу обозначились морщины, он перевел с усилием дух, словно приподнимая тяжесть…. – Вспомни, дочь, запрещал ли я тебе что-нибудь или заставлял тебя делать что-нибудь против твоей воли?

Нет, папа, ты всегда разрешал мне делать все, что я хотела. Даже заниматься фехтованием, ручным боем, охотой, ходить с моряками в море… Может быть, поэтому все эти женихи мне кажутся такими дохлыми?

Ладно, ладно, Мирца, – король, любуясь, посмотрел на свою дочь. Девушка при всей своей силе и ловкости, не уступающей самому подготовленному воину гвардии, сохраняла женское очарование и красоту юной девы. Даже одетая по домашнему, она, напоминая свою мать королю, была намного прекраснее. Единственное отличие от матери, – огромные зеленые глаза, доставшиеся ей от отца, светились в свете свечей, удивительно сочетаясь с ее волосами темного льняного оттенка.

Понимаешь, – он продолжал, словно бы через силу, – всем во дворце известно, что ты по вечерам любишь смотреть, как летают эти чудовища…

Папа, но это же настолько чудесно. Помнишь, когда я была еще маленькой, ты сам иногда гулял смотреть на эти их полеты над морем…

Конечно, конечно, – король взял кочергу и зачем-то подвинул дрова в камине, без того горевшие ярко и ровно. Труба тут же откликнулась гудением уносимого жара. – Но вот понимаешь, в городе многие верят, что эта страшная болезнь, о которой столько разговоров, вызвана именно драконами… То ли они напускают напасть, то ли они принесли эту заразу вслед за собой, но большинство горожан верят, что все эти беды из-за них.

Что за чушь, папа! Драконы летают уже почти двенадцать лет. Всем известно, что они никогда не охотились на людей и вообще их совсем мало. За все время появилось только два новых, а несколько старых или погибло или улетели туда, откуда они появились. Папа, неужели ты веришь во всю эту чушь? Даже святые отцы из Ордена сильно сомневаются в этом… – Принцесса вспыхнула, – как можно повторять все эти глупости, – да и зачем?

Она тряхнула головой, волосы рассыпались на плечи. Но отец смотрел в жаркие языки пламени в камине, и искры улетавшие в черную темень трубы, что гудела, унося в небо эти частички огня.

Понимаешь, Мирца, людям зачастую не надо знать, а достаточно верить, а когда они испуганы неизвестностью, опасной неизвестностью, то им надо хотя бы назвать или придумать причину или символ этой неизвестности… – Король жестом остановил дочь, что попыталась прервать его слова. – Помолчи, пожалуйста… Одним словом люди уже верят, и, кстати, часть Отцов тоже в их числе, а еще часть гвардии, что эта напасть, эта болезнь так или иначе вызвана драконами. А еще все знают, что ты со странностями. Тебе нравятся занятия, ну скажем необычные для юной девы, а тем более принцессы… – Тут король, вздохнул. – Твоя охота, твои… Конечно, в этом есть часть и моей вины, но… Ведь все видят, что каждый день ты любуешься чудовищами, с которыми все связывают свой самый главный страх. Мне доносят, что в городе появились слухи, что ты ведьма и то, что ты заодно с драконами…

Папа, ну как ты можешь повторять такие глупости! – Принцесса стремительно поднялась, обняла отца, прильнув к нему своим гибким, молодым телом, – ну, скажи, что это глупости…

Старый, но еще крепкий отец залюбовался дочерью, но только на мгновение. В следующий момент он мягко усадил принцессу жестом обратно, продолжая трудный и, явно неприятный для него, разговор.

Сядь, дочь. Это не глупости. У нас в этом году большой неурожай, а, кроме того, эта страшная и непонятная болезнь. Причем болезнь, прежде всего непонятная, а потому страшная. А когда приходит беда и беда неизвестной причины, то народ может превратиться в толпу. А еще болезнь поражает всех, богатых и бедных, святых отцов и воинов. Вчера хоронили одного из Святых Отцов, который перед смертью кричал, что к нему прилетают драконы. Одним словом, – король выпрямился в кресле, – я прошу тебя не выходить больше по вечерам на стену. Мои шпионы доносят, что уже с неделю на площади собирается перед замком толпа смотреть и обсуждать ведьму, – то есть, тебя.

Мирца раздраженно повела плечами, не желая соглашаться.

Папа, но ведь все же знают, что колдуны и ведьмы это люди особых знаний и они больше чудаки, ну еще лекари, конечно, а вообще-то меня учили, что все их знания это суеверия или сказки, а они сами невежественные шарлатаны.

Сказки или не сказки, не знаю. Но один из этих шарлатанов справляется по слухам даже с Черными Снами. Самое главное, что колдуны непонятны со своими знаниями… Но даже не в этом дело, дочка. Твоего деда однажды спас именно колдун и, может быть, мне надо было пригласить их во дворец, когда умирала твоя мать…

Брови изумленной принцессы от неожиданности стали приподниматься. Неужели и впрямь отец приглашал колдунов во дворец? Ведь в Ордене её учили, что колдуны это наследники древних невежественных людей, когда люди были дикими, не знали знания Создателей и вообще….

Папа, ты говоришь сегодня столько глупостей, ведь все же знают…

Мирца, скоро в городе, все будут точно «знать», что ты злая ведьма и вместе с драконами напускаешь на город страшную болезнь. А если завтра начнут говорить… Я боюсь дальше даже обсуждать вслух эту тему. Я прошу тебя, не дразни гусей, дочка. Бывают в истории времена, когда приходит то, что страшнее войны, болезни или голода, – помешательство народа. – Король понизил голос, в котором вдруг прозвучали металлические ноты человека, который сам водил в атаку полки. – Я никогда ничего тебе не запрещал и запрещать не буду. Но я очень тебя прошу, дочь, не играй с огнем…

Король встал, наклонился над замершей дочерью, поцеловал её в лоб. Уже уходя, обернулся в дверях.

Лучше всего тебе выйти бы замуж и отправиться в свадебное путешествие. Вспомни, твоя мать родила тебя, едва ей исполнилось восемнадцать, а бабушка вышла замуж уже в шестнадцать лет, а тебе через два месяца исполнится двадцать…

От открывшейся и закрывшейся двери в комнату колыхнулись огоньки свечей на стенах, коротко загудела труба камина…