Текст книги "Сотканный мир"

IV
Мужской разговор

Пока Джерико сидел в засаде на задворках литейного цеха, начал накрапывать дождь, но минут через двадцать его терпение было вознаграждено. Дверь отворилась, оттуда вышли два человека из элитного отряда пророка. Они так спешили укрыться от дождя в машине – рядом с цехом их стояло несколько, – что оставили дверь приоткрытой. Джерико прятался за мокрыми кустами, пока они не отъехали, а затем устремился к двери и вошел внутрь.

Он оказался в грязном кирпичном коридоре, от которого отходило еще несколько коридоров поменьше. В конце первого прохода горела лампочка, но вокруг было темно.

Когда Джерико удалился от входной двери и шума дождя, он услышал голоса и двинулся в их сторону. Коридор становился все темнее, чем дальше он уходил от лампочки. Слова долетали до него и стихали.

– Ну и вонища, – произнес кто-то.

Раздался смех. Под прикрытием этого смеха Джерико быстро пошел на звук. Теперь его острый взгляд заметил другой огонек, хотя и тусклый.

– Они водят тебя за нос, – сказал второй голос.

Ему ответил Хобарт:

– Мы уже близко, точно тебе говорю. Я поймаю ее.

– Забудь о бабе, – последовал ответ. Этот голос как будто принадлежал пророку, но тембр несколько изменился. – Я хочу ковер. Все армии мира не стоят выеденного яйца, когда нечего завоевывать.

Эта речь была не такой осторожной, как слова, произнесенные перед ясновидцами. Притворная скромность исчезла, пророк был готов вести войска. Джерико прижался к двери, из-за которой звучали голоса.

– Снимите наконец с меня эту дрянь, – сказал пророк. – Она душит.

На этом разговор с другой стороны двери резко оборвался. Джерико задержал дыхание, чтобы не пропустить ни единого тихого слова. Но так ничего и не расслышал.

Затем пророк заговорил снова.

– У нас не должно быть секретов, – произнес он неожиданно. – Увидеть – значит поверить.

После этих слов дверь широко распахнулась. Джерико не мог отступить, ввалился в комнату, и его тотчас схватил Хобарт. Он заворачивал руку жертвы за спину, пока не захрустели кости, одновременно вцепившись в волосы Джерико, так что тот не мог шевельнуть головой.

– Ты был прав, – сказал пророк.

Он стоял совершенно голый посреди комнаты, расставив ноги и широко раскинув руки. С него ручьями стекал пот. Лампочка без абажура заливала безжалостным светом его бледное тело, от которого поднимался пар.

– У меня на них нюх, – раздался новый голос.

Джерико узнал его, и инкантатрикс Иммаколата появилась в поле его зрения. Несмотря на свое плачевное положение, Джерико ощутил удовольствие при виде ее жутко изуродованного лица. Этой твари все-таки можно причинить вред. Есть повод радоваться.

– Давно ты уже подслушиваешь? – спросил его пророк. – Услышал что-нибудь интересное? Говори.

Джерико посмотрел на него. Три охранника из элитного отряда трудились над его телом, обтирали его полотенцами. Они стирали не только пот: куски плоти – с шеи и плеч, с кистей и предплечий – тоже сходили с него. Это и была та удушающая гадость, на которую он жаловался, она покрывала всего пророка. В воздухе стояла омерзительная вонь злобного заклятия, порочной магии инкантатрикс.

– Отвечай, когда тебя спрашивают, – приказал Хобарт, выкручивая Джерико руку, готовую сломаться.

– Я ничего не слышал, – выдохнул Джерико.

Дымящийся человек вырвал полотенце у одного из прислужников.

– Господи, – проговорил он, вытирая лицо. – Эта мерзость – настоящее мучение.

Куски плоти с шипеньем падали на пол. Вместе с ними пророк отшвырнул испачканное полотенце и снова посмотрел на Джерико. Остатки иллюзии кое-где еще закрывали его лицо, но актер под гримом вполне узнавался: торговец Шедуэлл, голый, как в день своего появления на свет. Он сорвал с головы белый парик и тоже бросил на пол, потом щелкнул пальцами. Зажженная сигарета появилась у него в руке. Он глубоко затянулся, стер кулаком из-под глаза ошметки эктоплазмы.

– Ты был на собрании? – спросил он.

– Конечно, он был, – ответила Иммаколата, но замолчала под гневным взглядом Шедуэлла.

Торговец совершенно бессознательно потянул себя за головку члена.

– Был ли я хорош? – спросил он. – Да что там! Конечно, я был хорош, – он уставился на свой член под блестящим брюхом. – Кто ты, черт побери, такой? – спросил он.

Джерико молчал.

– Я задал тебе вопрос, – произнес Шедуэлл.

Он сунул сигарету в рот и раскинул руки, чтобы прислужники могли завершить его туалет. Те сняли полотенцами все остатки эктоплазмы с его лица и тела, а затем принялись припудривать внушительную тушу.

– Я его знаю, – сказал Хобарт.

– Неужели?

– Он любовник нашей беглянки. Повсюду ездит с Сюзанной.

– Правда? – спросил Шедуэлл. – Так ты пришел, чтобы заключить сделку? Узнать, сколько мы за нее заплатим?

– Я ее не видел, – отозвался Джерико.

– Конечно, ты ее видел, – сказал Шедуэлл. – И ты сейчас скажешь нам, где ее найти.

Джерико закрыл глаза.

«О Господи, прикончи меня, – подумал он, – не позволяй мне страдать. Я слабый. Я такой слабый!»

– Долго ты не протянешь, – заметил Шедуэлл.

– Говори, – велел Хобарт.

Джерико вскрикнул, когда хрустнули его кости.

– Прекрати! – приказал Торговец. Хватка инспектора немного ослабла. – Не желаю быть свидетелем твоих жестокостей, – Шедуэлл возвысил голос. – Ясно? Ты меня понял?

– Да, сэр.

Шедуэлл удовлетворенно заворчал, затем повернулся к Иммаколате. Его внезапная ярость так же внезапно испарилась.

– Думаю, твои сестрицы могут с ним позабавиться, – сказал он. – Позови их сюда.

Инкантатрикс произнесла слова призыва, слетевшие с ее изуродованных губ подобно дыханию морозного утра. Шедуэлл снова сосредоточился на Джерико. Он одевался и вразумлял пленника.

– Ты будешь страдать не только от боли, – произнес он беззаботно, – если не скажешь мне, где найти ковер.

Торговец натянул брюки и застегнул молнию, бросив мимолетный взгляд на Джерико.

– Чего же ты ждешь? – спросил он. – Мы договорились или нет?

Он повязал галстук, а прислужники тем временем завязывали ему шнурки.

– Ты слишком долго думаешь, друг мой. Я теперь не торгуюсь. Не предлагаю ничего соблазнительного. Мои дни в качестве коммерсанта сочтены.

Он взял у одного из прислужников пиджак и натянул на себя. Подкладка замерцала. Джерико по рассказам Сюзанны знал об этих чарах, однако Шедуэлл, похоже, не собирался вырывать признание таким способом.

– Или скажешь мне, где находится ковер, – сказал он, – или сестрички с детьми разберут тебя нерв за нервом. Мне кажется, выбор очевиден.

Джерико ничего не ответил. Из коридора потянуло ледяным ветром.

– А вот и дамы, – провозгласил Шедуэлл, и сама Смерть влетела в дверь.

V
Часы шли

1

А он все не возвращался.

Было почти четыре утра. Сюзанна стояла у окна с самого вечера. Она видела пьяную драку, потом две потрепанные потаскухи вышли на промысел, пока к ним не подкатила патрульная машина и их то ли арестовали, то ли наняли. Теперь улица опустела, и оставалось лишь следить, как светофор на перекрестке меняет цвета – зеленый, красный, желтый, зеленый, – хотя никто никуда не ехал. А Джерико все не возвращался.

Сюзанна перебрала огромное множество вероятных объяснений его отсутствия. Возможно, собрание затянулось и он не может ускользнуть, не вызвав подозрений. Или он встретил там друзей, и они разговорились о старых добрых временах. Может, так, а может, эдак. Однако ни одно из объяснений не убедило ее в полной мере. Что-то было не так. Сюзанна и менструум знали это.

Не составить никакого запасного плана – вот что глупо. Как они могли быть такими идиотами, спрашивала себя Сюзанна снова и снова. Она металась взад-вперед по узкой комнате, не зная, как теперь поступить. Ей не хотелось уезжать – вдруг он вернется через минуту, и они разминутся? – однако страшно было оставаться. А вдруг Джерико схватили и прямо сейчас мучают, вынуждая сказать, где она находится?

В прежние времена она сумела бы поверить в лучшее. Убедила бы себя, что Джерико вот-вот вернется, и принялась терпеливо ждать. Однако опыт заставил ее изменить взгляд на мир. Жизнь совсем другая.

В четыре пятнадцать Сюзанна стала собирать вещи. Сам факт, что она признала возможность несчастья и то, что Сотканный мир в опасности, вызвал прилив адреналина. В половине пятого она принялась стаскивать вниз ковер. Дело было долгое и утомительное, но за последние месяцы Сюзанна рассталась с последними унциями жира и теперь обнаружила у себя мышцы, о существовании которых не подозревала. Кроме того, с ней был менструум – тело, сотканное из воли и света, и оно помогало за минуты сделать то, на что без него ушли бы часы.

Тем не менее в небе уже угадывались проблески зари, когда Сюзанна закинула свои сумки (багаж Джерико она тоже упаковала) на заднее сиденье. Джерико не вернется, признала она. Что-то его задержало, и, если не поспешить, это что-то задержит и ее.

Она подавила желание расплакаться и уехала, оставив очередной неоплаченный счет.

2

Наверное, Сюзанну немного утешило бы выражение лица Хобарта, когда всего через двадцать минут после ее отъезда он явился в пансионат, которую назвал Джерико.

Пленник много чего выдавил из себя, пока его обрабатывали твари: и крови, и слов. Но слова были неразборчивы, Хобарт с трудом улавливал их смысл. Разумеется, между рыданиями и стонами он говорил о Фуге и о Сюзанне.

– О моя госпожа, – все время повторял он, – о моя госпожа!..

А потом снова рыдания. Хобарт позволил ему поплакать, истекая кровью, пока Джерико не оказался на пороге смерти. И тогда инспектор задал простой вопрос: а где твоя госпожа? И дурак ответил. Его разум давно уже не понимал, кто задает ему вопросы и что он на них отвечает.

И вот теперь Хобарт был здесь, в том месте, которое указал пленник. Но где же женщина его мечты? Где Сюзанна? Снова ускользнула, испарилась, оставив на дверной ручке тепло своей руки, а на пороге – свою тень.

Однако на сей раз они разминулись в каком-то шаге. Он едва не поймал ее. Много ли времени пройдет, прежде чем он набросит сети на ее тайну, раз и навсегда сожмет между пальцами ее серебряный свет? Часы. Самое большее – дни.

– Почти моя, – сказал Хобарт самому себе.

Он крепче прижал к груди книгу сказок, чтобы ни словечко не ускользнуло, и ушел из комнаты своей госпожи, чтобы продолжить погоню.

VI
Привет, незнакомец!

1

Сюзанне была ненавистна мысль об отъезде из города, потому что она покидала Джерико. Но что бы она к нему ни чувствовала – а это было сложно само по себе, – она понимала: медлить нельзя. Нужно уезжать, и уезжать быстро.

Но неужели в одиночку? Долго ли она сумеет продержаться и выжить при таких условиях? Машина, ковер и женщина, не вполне уверенная, человек ли она вообще…

У нее остались друзья и родственники в разных городах, но ни с кем она не была достаточно близка, чтобы довериться им. Кроме того, они неизбежно станут задавать вопросы, а в этой истории нет ни одной части, которую Сюзанна осмелилась бы пересказать. Она подумала о возвращении в Лондон, в квартирку на Баттерси, где дожидается ее прежняя жизнь: Финнеган и его вечные валентинки, керамика, сырость в ванной комнате. Снова начнутся вопросы. Ей нужен тот, кто примет ее как есть, с ее нежеланием объясняться и всем остальным.

Такой человек один – это Кэл.

При мысли о нем Сюзанна почувствовала, что на душе стало легче. Она вспомнила его открытую улыбку, его мягкий взгляд и мягкий голос. Возможно, искать его еще опаснее, чем возвращаться в Лондон, но она устала вычислять степень опасности.

Она поступит так, как подсказывает чутье, а ее чутье сказало:

2

– Кэл?

На том конце телефонного провода повисло долгое молчание. Она даже подумала, что связь прервалась.

– Кэл, это ты?

Затем он отозвался:

– Сюзанна?

– Да. Это я.

– Сюзанна…

Она чувствовала, как к горлу подступили слезы, потому что он произнес ее имя.

– Я должна увидеть тебя, Кэл.

– Где ты?

– В центре города. Рядом с каким-то памятником. Кажется, королева Виктория.

– Это в конце Касл-стрит.

– Наверное. Можно увидеть тебя? Как можно скорее.

– Да, конечно. Это недалеко от меня. Выйду сейчас же. Встретимся под памятником через десять минут.

* * *

Кэл был на месте через семь минут, одетый в угольно-серый деловой костюм с поднятым по причине измороси воротником. Один из сотни одинаковых молодых людей, бухгалтеров и младших управляющих, на которых она насмотрелась, дожидаясь его под властным взглядом Виктории.

Он не обнял Сюзанну, даже не коснулся ее. Просто остановился рядом, посмотрел с радостью и недоумением, а потом произнес:

– Привет.

– Привет.

Дождь к тому моменту усилился.

– Может быть, поговорим в машине? – предложила она. – Не хочу оставлять ковер.

При упоминании о ковре недоуменное выражение на его лице усилилось, но он ничего не спросил.

В мозгу Кэла сохранился смутный образ самого себя, ищущего на грязном складе какой-то ковер, может быть, даже этот самый, однако целиком история никак не складывалась.

Машина стояла на Уотер-стрит, недалеко от памятника. Дождь выбивал чечетку по крыше, когда они забирались на передние сиденья.

Драгоценный груз, который Сюзанна боялась оставить, лежал на заднем сиденье, перегнутый пополам и небрежно прикрытый простыней. Как Кэл ни старался, он так и не мог вспомнить, почему этот ковер так важен для нее и почему эта женщина – насколько он помнил, они провели вместе всего несколько часов – так важна для него. Почему, заслышав ее голос в телефонной трубке, он помчался на зов? Почему все в нем переворачивалось от одного взгляда на нее? Это абсурдно и неприятно: чувствовать так много и знать так мало.

Все прояснится, заверял он себя, как только они начнут разговор.

Но он ошибся. Чем больше они говорили, тем сильнее он недоумевал.

– Мне необходима твоя помощь, – сказала ему Сюзанна. – Я не могу рассказать всего, сейчас нет времени. В общем, появился некий пророк, и он обещает вернуть Фугу. Джерико пошел на одно из его выступлений и не вернулся…

– Погоди, – попросил Кэл и замахал руками, чтобы прервать поток информации. – Подожди минутку. Я не успеваю. Джерико?

– Ты же помнишь Джерико, – удивилась она.

Имя было необычное, не из тех, что легко забываются. Но он не мог вообразить человека с таким именем.

– А я должен его знать? – спросил он.

– Господи, Кэл…

– Честно говоря… многие события… словно в тумане.

– Но меня ты помнишь ясно.

– Да. Конечно. Конечно помню.

– И Нимрода. И Апполин. И ночь в Фуге.

Раньше чем Кэл успел пробормотать «нет», Сюзанна поняла, что он ничего не помнит.

Наверное, здесь включались естественные процессы: таким образом мозг отфильтровывал опыт, идущий вразрез со сложившимися в течение жизни представлениями о природе реального. Люди просто забывают лишнее.

– Мне снятся странные сны, – сказал Кэл.

На его лице застыло смущение.

– Какие сны?

Кэл покачал головой. Он знал, что в его словаре нет слов, способных передать увиденное.

– Описать это сложно, – проговорил он. – Кажется, будто я ребенок, понимаешь? И одновременно не ребенок. Я гуляю по каким-то местам, где никогда не был. Но я не заблудился, наоборот. О черт… – он сдался, разозлившись на собственное косноязычие. – Не могу описать!

– Мы там были однажды, – спокойно пояснила Сюзанна. – Мы с тобой. Были там. То, что тебе снится, существует на самом деле, Кэл.

Он долго смотрел на нее, не отрывая глаз. Его лицо по-прежнему было смущенным, но теперь это выражение смягчила едва заметная улыбка.

– Существует? – переспросил он.

– О да. Честное слово.

– Расскажи мне, – попросил он тихо. – Пожалуйста, расскажи.

– Я не знаю, с чего начать.

– Попытайся, – настаивал он. – Прошу тебя, – в глазах его светилась такая тоска, такое желание узнать.

– Ковер… – начала она.

Он обернулся.

– Это твой ковер? – спросил он.

Сюзанна невольно рассмеялась.

– Нет, – сказала она. – То место, которое ты видишь во сне… оно там. В этом ковре.

Она видела, как недоверие Кэла борется с его верой в нее.

– Здесь? – уточнил он.

Временами Сюзанна думала, что ей самой непросто осознать этот факт, а ведь у нее по сравнению с Кэлом или даже бедным Джерико имелось преимущество: менструум, краеугольный камень всех чудес. Она не могла винить Кэла за сомнения.

– Ты должен поверить мне, – сказала она. – Каким бы невероятным это ни казалось.

– Я знаю, – произнес он сдавленно. – Что-то во мне знает.

– Конечно, ты знаешь. И ты все вспомнишь. Я помогу тебе вспомнить. Но пока я сама нуждаюсь в твоей помощи.

– Да. Все, что пожелаешь.

– За мной гонятся.

– Почему? Кто?

– Я расскажу тебе об этих людях, когда будет возможность. Но суть в том, что они хотят уничтожить то место, которое тебе снится, Кэл. Мир, спрятанный в ковре. Фугу.

– Ты хочешь спрятаться у меня? – спросил он.

Сюзанна отрицательно покачала головой:

– Я отважилась позвонить тебе домой, чтобы узнать твой рабочий телефон. Возможно, там меня уже ждут.

– Джеральдин ничего им не скажет.

– Я не могу рисковать.

– Мы можем поехать к Деку, это в Киркби. Никто нас там не найдет.

– Ты ему доверяешь?

– Конечно.

Она завела мотор.

– Я поведу, – сказала она. – А ты показывай дорогу.

3

Они свернули на Джеймс-стрит, дождь теперь лил как из ведра. Далеко они не уехали. Всего несколько ярдов, и на дороге образовался затор.

Кэл опустил стекло и высунулся взглянуть, что там произошло. Рассмотреть что-либо за пеленой дождя было непросто, но, кажется, случилась авария, отчего движение встало. Несколько самых нетерпеливых водителей попытались выехать из общего потока на окружную дорогу, но застряли на обочине, и общая неразбериха усилилась. Гудели клаксоны, несколько человек выскочили из машин, защищая головы от дождя пиджаками, и пытались выяснить, что случилось.

Кэл негромко рассмеялся.

– Что тут смешного? – спросила Сюзанна.

– Всего час назад я сидел в офисе, по уши зарывшись в бумаги…

– А теперь ты в компании человека, скрывающегося от полиции.

– По мне, это выгодный обмен, – усмехнулся он.

– Какого же черта мы не двигаемся?

– Я посмотрю.

И, прежде чем Сюзанна успела его остановить, Кэл выскочил из машины и начал пробираться по лабиринту из машин, набросив на голову пиджак в тщетной попытке уберечься от дождя.

Сюзанна смотрела на него, а ее пальцы выбивали дробь на руле. Ей не нравилась сложившаяся ситуация. Она здесь слишком заметна, а значит, уязвима.

Когда Кэл добрался до противоположной стороны улицы, внимание Сюзанны привлекла вспышка синего света в зеркале бокового вида. Она обернулась и увидела несколько полицейских мотоциклов, двигавшихся вдоль ряда машин к месту аварии. Сердце ее дрогнуло.

Она посмотрела на Кэла в надежде, что он уже возвращается, но он все еще изучал затор.

«Уходи оттуда, черт побери, – мысленно призывала его Сюзанна, – ты нужен мне».

Появились еще полицейские, на этот раз пешие. Они шли вдоль улицы, заглядывая в каждую машину. Должно быть, объясняли обстановку на дороге, ничего страшного. Все, что от нее требуется, это мило улыбаться.

Машины впереди начали движение. Регулировщики направляли их в объезд места аварии, затормозив автомобили на встречной полосе. Сюзанна поглядела на Кэла, который по-прежнему вглядывался в дальний конец улицы. Может быть, выйти из машины и окликнуть его? Пока она оценивала варианты действий, рядом с ней появился полицейский, забарабанил в окно. Сюзанна опустила стекло.

– Дождитесь сигнала, – велел он. – А затем медленно трогайтесь с места.

Полицейский внимательно смотрел на нее, капли дождя скатывались с его каски и носа. Сюзанна улыбнулась.

– Хорошо, – сказала она. – Я буду осторожна.

Указания были даны, но полицейский не отходил от окна, а продолжал рассматривать ее.

– Мне знакомо ваше лицо, – заметил он.

– Правда? – удивилась Сюзанна.

Она решилась бросить на него кокетливый взгляд и промахнулась примерно на милю.

– Как ваша фамилия?

Не успела она солгать что-нибудь, как один из полицейских впереди окликнул ее собеседника. Тот распрямился, и она воспользовалась возможностью оглянуться на Кэла.

Он стоял на краю тротуара и глядел на нее через улицу. Сюзанна чуть заметно покачала головой, надеясь, что он сумеет правильно истолковать ее знак через залитое дождем стекло. Полицейский заметил ее жест.

– Что-то не так? – спросил он.

– Нет, – ответила она. – Все в порядке.

Второй полицейский подходил к машине, выкрикивая что-то в дождь в сторону машин с работающими вхолостую моторами.

«Чем дольше я здесь стою, – подумала Сюзанна, – тем хуже для меня».

И она крутанула руль. Полицейский, стоявший у окна, приказал ей остановиться, но выбор был уже сделан. Проносясь мимо Кэла, она поглядела в его сторону. И увидела, к своему ужасу, что он пытается пробиться между машинами. Сюзанна выкрикнула его имя, но он не услышал. Она снова окликнула его. Кэл поднял голову, но слишком поздно: полицейский, стоявший впереди, уже бежал к ее машине. Он окажется рядом с ней раньше, чем Кэл успеет добраться до середины дороги. Нет иного выбора, кроме как бежать, пока еще есть шанс.

Она нажала на газ, и полицейский отскочил, когда между ними оставались считаные дюймы. Оглядываться на Кэла не было времени. Сюзанна на большой скорости проскочила место аварии. Она очень надеялась, что Кэл понял ее указания и сумеет скрыться.

Не успела она проехать и четырехсот ярдов, как услышала за спиной завывания сирен.

4

Кэлу потребовалось секунд десять, чтобы осознать происходящее, и еще пара – чтобы обругать себя за нерасторопность. Ведь было мгновение общего смятения, когда никто из полицейских не понимал, дожидаться ли приказаний или пускаться в погоню. Как раз в этот миг Сюзанна скрывалась за углом. Полицейский, который разговаривал с ней, направился в сторону Кэла, с каждым шагом прибавляя скорость.

Кэл сделал вид, будто не замечает его, и поспешно зашагал обратно к памятнику. Послышались окрики, затем шум погони. Он побежал не оглядываясь. Его преследователь был в тяжелом обмундировании по случаю дождя, и Кэл бежал гораздо быстрее. Он свернул налево на Касл-стрит, потом еще раз налево на Брансуик-стрит, потом направо на Друри-лейн. Вовсю завывали сирены – это мотоциклисты бросились в погоню за Сюзанной.

На Уотер-стрит Кэл отважился оглянуться. Его преследователя не было видно. Но он не стал замедлять бег, пока расстояние между ним и полицией не увеличилось до полумили. После чего взял такси и вернулся домой. Голова его пухла от вопросов, перед глазами стояло лицо Сюзанны. Она появилась и исчезла слишком быстро, он уже тосковал по ней.

Чтобы лучше сохранить в памяти ее образ, Кэл попытался повторить названные Сюзанной имена, но, черт возьми, они уже позабылись.