Текст книги "Кто не спрятался"
Автор книги: Клер Макинтош
Жанр: Триллеры, Боевики
Возрастные ограничения: +12
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Глава 23
– Это ваша машина? – Келли подтолкнула к собеседнику фотографию черного «лексуса».
Гордон Тиллман кивнул.
– Для записи: подозреваемый кивает.
Келли смотрела на Тиллмана. Теперь, когда пришлось сменить модный костюм на серую форму арестованного, его уверенность поуменьшилась, но ему хватало дерзости на то, чтобы таращиться на допрашивавших его полицейских. Судя по дате рождения, ему исполнилось сорок семь, но выглядел он лет на десять старше – сказывались долгие годы кутежей. Наркотики? Или выпивка? Выпивка и женщины. Ночи, проведенные за проматыванием денег, – все ради того, чтобы произвести впечатление на девушек, которые иначе в его сторону и не посмотрели бы. Свифт постаралась скрыть отвращение.
– Вы ехали на ней вчера утром около четверти девятого?
– Вы и сами знаете, что это так. – Тиллман отвечал на вопросы Келли спокойно, скрестив руки на груди.
Он не воспользовался своим правом на адвоката, и Свифт еще не поняла, как пройдет этот допрос. Признание? Похоже на то, и все же… что-то во взгляде Тиллмана наводило на мысли о том, что все будет не так просто. Ей внезапно вспомнилась другая комната для допросов – другой подозреваемый, такое же преступление. Она сжала руки в кулаки и спрятала их под стол. Это случилось всего один раз. Он ее спровоцировал. Но тогда она была моложе, не хватало опыта. Больше ничего подобного не случится.
По спине градом катился пот, приходилось прилагать все усилия, чтобы сосредоточиться. События того дня так и не запечатлелись в ее памяти, она не могла вспомнить слова, которые подозреваемый прошептал ей на ухо. Слова, толкнувшие ее за грань приемлемого, слова, от которых в ее сознании начал клубиться алый туман – настолько, что она полностью утратила контроль.
– Расскажите своими словами, что произошло вчера с половины девятого до десяти утра.
– Я возвращался домой с конференции, проходившей за день до того. После конференции я пошел на фуршет, поэтому остался в Мейдстоуне на ночь и утром ехал в Оксфордшир. Собирался поработать из дома.
– Кем вы работаете?
Тиллман выразительно опустил взгляд на ее грудь, прежде чем ответить. Келли скорее почувствовала, чем увидела, как Ник подался вперед на стуле. Она хотела, чтобы он промолчал. Нельзя, чтобы Тиллман насладился осознанием того, что она вообще заметила его взгляд.
– Я управляющий имуществом в фирме «Эн-си-джи Инвесторс» в центре Лондона.
Келли не удивилась, когда инспектор захотел присутствовать при допросе. Она выпросила у него возможность самой допросить Тиллмана, напомнив, с каким рвением работала над этим делом и как ей хотелось довести расследование до конца. Он долго думал и наконец согласился при условии, что он тоже будет на допросе. Свифт кивнула. «У вас слишком мало опыта для того, чтобы вести допрос самостоятельно, да и коллеги обидятся, если я поручу это вам одной». Но была и другая причина, так и не названная. Ник не верил, что Келли справится сама. Да и могла ли она его винить? Она и сама в это не верила.
Сразу после случившегося тогда Свифт отстранили от дела, и кроме внутреннего расследования ей угрожало уголовное дело.
«О чем, черт побери, ты думала?!» – напустился на нее Землекоп, когда Келли вытащили из камеры ареста: рубашка порвана, на скуле огромный синяк. Подозреваемый сопротивлялся. Свифт трясло, адреналин покидал ее тело столь же быстро, как и появился.
«Я вообще не думала». Это была ложь. Она думала о Лекси. И это было неизбежно. Келли все поняла, как только услышала о новом деле. Незнакомец изнасиловал девушку, когда та шла домой из колледжа. «Я возьмусь за это», – сразу же сказала она начальнику. Келли выказывала пострадавшей сочувствие, которого, как ей казалось, не хватало ее сестре во время того, другого расследования. Тогда она думала, что способна что-то изменить.
Пару дней спустя они арестовали насильника: анализ ДНК вывел их на уже привлекавшегося за сексуальные преступления мужчину. Он отказался от права на адвоката и сидел в допросной, гнусно ухмыляясь. «Без комментариев». «Без комментариев». «Без комментариев». Потом он зевнул, как будто вся эта ситуация ему наскучила, и Свифт еще тогда почувствовала, как в ней закипает злость.
– Итак, вы ехали домой… – поторопил подозреваемого Ник, видя, что Келли молчит. Она едва заставила себя сосредоточиться на допросе.
– Я как раз проезжал станцию, когда понял, что еще пьян после вчерашнего. – Уголки рта Тиллмана дернулись вверх в улыбке.
Келли поняла: он знает, что даже если признает вождение в состоянии алкогольного опьянения, ему за это ничего не будет. Она готова была поставить все свои пенсионные накопления на то, что Гордон Тиллман постоянно пил за рулем: он был из тех наглецов, которые утверждают, что после пары пинт пива даже лучше водят машину.
– И я подумал, что мне стоит выпить кофе. Поэтому я притормозил и спросил проходившую мимо женщину, нет ли пристойного кафе неподалеку.
– Вы можете описать эту женщину?
– Лет тридцать пять, светлые волосы. Роскошная фигура. – Тиллман опять улыбнулся. – Она посоветовала мне заведение относительно недалеко оттуда, и я пригласил ее на кофе.
– Вы пригласили совершенно незнакомую женщину выпить с вами кофе? – Келли не скрывала того, что не верит ему.
– Ну, знаете, как говорят… – Ухмылка Тиллмана стала еще шире. – Незнакомец – это друг, которого вы просто еще не знаете. Она строила мне глазки.
– Вы часто приглашаете незнакомых женщин на кофе? – уточнила Келли.
Тиллман неторопливо смерил Свифт взглядом и покачал головой:
– Не волнуйтесь, дорогая, я приглашаю только привлекательных женщин.
– Пожалуйста, не отвлекайтесь и расскажите нам вашу версию событий, – перебил его Ник.
Тиллман заметил, с каким нажимом инспектор произнес слова «вашу версию», но с неизменной невозмутимостью продолжил:
– Она села в машину, и мы поехали в кафе, но затем она сделала мне предложение, от которого я не смог отказаться.
От ухмылки на его лице в горле Келли поднялась тошнота.
– Она сказала, что раньше никогда такого не делала, но у нее всегда была сексуальная фантазия о сексе с незнакомцем. Мол, не хочу ли я попробовать? А вы бы отказались? Она сказала, что не назовет мне свое имя и мое знать не хочет. Следуя ее указаниям, я поехал на окраину Мейдстоуна и остановился неподалеку от завода.
– Что случилось там?
– Вам нужны все подробности? – Тиллман подался вперед, с вызовом глядя на Келли. – Знаете, для таких, как вы, уже придумали специальное слово.
– Для таких, как вы, – тоже.
Ярость разрасталась в груди, и Келли приходилось прилагать все усилия, чтобы не выпустить ее наружу.
– Она мне отсосала. А потом я ее трахнул. – Тиллман хмыкнул. – Я предложил подвезти ее в центр, но она хотела, чтобы я высадил ее прямо там. Наверное, это тоже входило в ее сексуальную фантазию. – Он смотрел Келли в глаза, будто видя борьбу в ее душе, будто чувствуя, что вся эта ситуация вызывает в ней давно подавленные эмоции. – Ей хотелось погрубее, но такое любят многие женщины, верно? – Он опять хмыкнул. – Судя по охам и ахам, ей понравилось.
«Ей понравилось».
Подозреваемый не сводил с Келли глаз во время всего допроса. Она сидела там с коллегой-мужчиной, и насильник не сказал ничего провокационного, ни разу не попытался вывести Свифт из себя. И только когда запись отключилась и Келли вела его обратно в камеру, он склонился к ее уху, и она почувствовала тепло его дыхания на своей шее, вдохнула мерзкий запах его пота и сигарет.
«Ей понравилось», – прошептал он.
Потом Келли часто думала, что это ощущение напомнило ей мистический опыт, когда душа покидает тело. Словно она смотрела со стороны, как кто-то другой заносит кулак и обрушивает удар за ударом прямо в нос подозреваемому, расцарапывает ему лицо. Кто-то другой, не она. Кто-то другой полностью утратил контроль. Коллега Келли оттащил ее в сторону, но было уже слишком поздно…
Когда Лекси написала то письмо в Даремскую полицию? Может, уже тогда результаты расследования заботили ее куда меньше, чем Келли? Может, Келли чуть не потеряла работу зря?
– Вот, значит, как? – Свифт отогнала от себя воспоминания о прошлом. – Это ваша версия событий?
– Именно так все и произошло. – Тиллман опять сложил руки на груди и откинулся на спинку стула. Тот заскрипел под его весом. – Но… дайте-ка угадаю… Ей стало стыдно, или ее парень узнал об измене, и теперь она утверждает, что ее изнасиловали. Верно?
Келли многому научилась за последние годы. Есть способы нажать на подозреваемого, не выходя из себя. Она откинулась на спинку стула, повторяя жест Тиллмана, а потом подняла обе руки, будто признавая поражение. Она дожидалась, когда же на его лице появится все та же гнусная ухмылочка. И только тогда сказала:
– Расскажите мне о сайте «Найдите Ту Самую».
Изменения в поведении Тиллмана не заставили себя ждать. В его глазах вспыхнула паника, все тело напряглось.
– Что вы имеете в виду?
– Как давно вы зарегистрировались на этом веб-сайте?
– Я не знаю, о чем вы говорите.
Теперь пришло время Келли улыбаться.
– Вот как? Значит, когда мы обыщем ваш дом, пока вы будете под арестом, и проверим ваш компьютер, мы не найдем никаких свидетельств того, что вы заходили на этот сайт?
На лбу у Тиллмана проступили капли пота.
– И не найдем анкету пострадавшей с точным описанием ее пути на работу? Не увидим, что вы заплатили за эту анкету и скачали ее?
Тиллман отер ладонью лоб и опустил руку на колено. На правой ноге осталось влажное пятно.
– Какой уровень доступа вы оплатили? Приобрели платиновую карту участника, верно? Такой мужчина, как вы, всегда выберет только лучшее.
– Остановите допрос! – заявил Тиллман. – Я передумал. Мне нужен адвокат.
Неудивительно, что Гордон Тиллман вызвал своего адвоката и отказался от предоставленного ему государственного защитника. Полиция затянула с вызовом, и подозреваемому пришлось ждать три часа – за это время полиция в Оксфордшире конфисковала ноутбук Тиллмана и забрала трусы, которые были на нем во время изнасилования (они просто валялись в корзинке для грязного белья в его ванной). Полицейские явились и к Тиллману на работу, забрав оттуда содержимое ящиков его стола и рабочий компьютер. Келли утешал тот факт, что, даже если суд признает Тиллмана невиновным, с его карьерой покончено.
– Как быстро вы сможете обработать ноутбук?
Пока Тиллман советовался с адвокатом, Ник и Келли вернулись в отдел убийств и вызвали к себе Эндрю.
– От трех до пяти дней, если требуется срочно. Сутки, если вы выбьете нам оплату сверхурочных.
– Я найду деньги. Мне нужна его история запросов за последние шесть месяцев и отчет о посещениях этого сайта. Я хочу выяснить, какие анкеты он просматривал, что он скачивал, пользовался ли Гугл-картами для просмотра маршрутов предполагаемых жертв. И поищите на его ноутбуке порно. Наверняка он скачивал что-то подобное, и если там будет хотя бы намек на что-то противозаконное, у нас появится повод для его задержания. Наглый ублюдок!
– Так вам не понравился Тиллман? – хмыкнула Келли, когда Эндрю вернулся в свой отдел. – А ведь он само очарование. – Она поморщилась. – Как думаете, что ему известно?
– Сложно сказать. Достаточно, чтобы испугаться, когда он понял, что нам известно о сайте, это уж точно. Но знает ли он, кто создал этот сайт? В этом я совсем не уверен. Если у него толковый адвокат, ему посоветуют отвечать «Без комментариев» на все вопросы, поэтому все сводится к результатам криминалистической экспертизы. Мы получили отчет судмедэксперта?
– Я говорила с отделом сексуальных преступлений в Кенте перед допросом, и они прислали мне по факсу полный отчет. Естественно, на теле есть следы полового акта, но это и не подлежало сомнению.
Она вручила факс Нику, и тот внимательно прочел отчет.
– Нет следов самозащиты, нет очевидных признаков изнасилования?
– Это ничего не значит.
На теле Лекси тоже не было следов повреждений. Она сказала Келли, что точно оцепенела. Именно за это она винила себя больше всего. Что не сопротивлялась.
– Да, но так нам будет намного сложнее доказать отсутствие согласия. Нам необходимо доказать связь между Гордоном Тиллманом и анкетой жертвы на сайте. Если это сделать, его история о случайной встрече распадается.
– А если не сможем? – спросила Келли.
– Сможем. Где Люсинда?
– На совещании аналитического отдела.
– Я хочу, чтобы она идентифицировала всех женщин на сайте. Нам неизвестны их имена, но у нас есть фотографии, и мы в точности знаем, как они ездят на работу. Я хочу, чтобы их личности установили, потом пригласили этих женщин в участок и предупредили о грозящей им опасности.
– Будет сделано.
Ник помолчал.
– Отлично проведенный допрос. Вы хорошо справились. Это произвело на меня впечатление.
– Спасибо.
– Давайте вернем его в допросную. Думаю, с адвокатом он уже наговорился.
Предсказание инспектора оправдалось. По совету адвоката, худощавого встревоженного мужчины в очках с тонкой оправой, Гордон Тиллман на все вопросы отвечал только одно: «Без комментариев».
– Насколько я понимаю, вы назначите залог за моего клиента, – сказал адвокат, когда Тиллмана вернули в камеру.
– Боюсь, мы этого не планировали, – ответила Келли. – Речь идет о расследовании серьезного преступления, и нам предстоит обширная криминалистическая экспертиза. Придется вашему клиенту располагаться в камере поудобнее.
Похвала Ника вернула ей былую уверенность, поэтому во время второй части допроса Свифт чувствовала себя как прежде, до того, как напортачила.
По закону они имели право задержать Тиллмана на сутки, но Ник связался с главой полиции с прошением о продлении ареста подозреваемого. Учитывая сроки, указанные Эндрю, даже двенадцати часов – отсрочки, которую мог предоставить комиссар, – будет недостаточно, а чтобы держать Тиллмана за решеткой еще дольше, им понадобится решение суда.
Келли пролистнула материалы дела, ожидая новостей об арестованном, чтобы поговорить с начальником стражи. Читать свидетельские показания было ужасно. Рядом с жертвой притормозил черный «лексус», водитель открыл дверцу, потому что «стекло в окне не опускалось», и попросил объяснить ему, как проехать к трассе М-20.
«Я подумала, что это странно, учитывая, насколько новой и дорогой показалась мне машина, но тогда я еще ничего не подозревала». Кэтрин подошла к машине, и водитель показался ей приветливым и вежливым мужчиной. «Он извинился за то, что занял мое время, и поблагодарил меня за помощь».
Кэтрин повторила указания, как проехать к М-20 («он сказал, что у него отвратительная память»), когда стали ясны истинные намерения Гордона Тиллмана.
«Он протянул руку и схватил меня, сжав мою куртку за правым плечом, и втащил меня в машину. Все произошло так быстро, что я, кажется, даже не успела закричать. Он сразу вдавил педаль газа в пол, хотя мои ноги все еще торчали из машины, а мою голову вжал себе в пах. Руль давил мне на затылок, одной рукой он вел машину, а второй удерживал меня, прижимая к себе».
В какой-то момент машина чуть притормозила и Тиллман захлопнул дверцу, но все это время он прижимал голову жертвы к своему паху. Дальше машина ехала уже медленнее.
«Я пыталась отвернуться, но он мне не позволял, – сказала Кэтрин полицейскому в Кенте, бравшему у нее свидетельские показания. – Я чувствовала его пенис у лица, чувствовала, как он увеличивается и твердеет. Тогда я поняла, что он меня изнасилует».
В записке от следователя говорилось, что у жертвы двое детей, младшему всего полтора года. Она работала консультантом по подбору кадров и была замужем одиннадцать лет.
«Я полностью поддерживаю ведение расследования и готова дать показания в суде, если потребуется».
Ну конечно, она была готова. А кто бы не был?
Лекси. «Почему Лекси отказалась?»
– Выйду на свежий воздух, – сказала она Нику. Тот даже голову не повернул.
Сбежав по ступенькам, Келли вышла во двор с тыльной стороны полицейского участка. Только теперь она поняла, что все это время сжимала кулаки. Усилием воли заставив себя расслабиться, Свифт глубоко вздохнула.
Лекси взяла трубку, когда звонок был готов переключиться на автоответчик.
– Почему ты сказала Даремской полиции, что не пойдешь в суд?
Лекси судорожно выдохнула:
– Подожди.
Послышался приглушенный разговор, и Келли едва разобрала голос мужа Лекси и одного из детей, кажется Фергюса. Закрылась дверь.
– Как ты узнала? – тихо спросила Лекси.
– Почему ты сказала им, что не поддерживаешь ведение расследования, Лекси?
– Потому что это так.
– Я не понимаю. Как ты можешь просто отвернуться от главного, что с тобой когда-либо случалось?
– Это не главное, что со мной когда-либо случалось, в том-то и дело! Главное, что со мной случалось… это мой муж. Фергюс и Альфи. Вот главное. Ты, мама, папа… все это куда важнее, чем то, что произошло в Дареме сто лет назад.
– А как же другие люди? Что, если он напал на кого-то еще просто потому, что его не посадили в тюрьму за твое изнасилование?
– Мне очень стыдно за это, правда. – Лекси вздохнула. – Но я должна была защитить себя, Келли. Иначе я бы сошла с ума, понимаешь? А какой от этого толк? Какой бы матерью я стала для своих малышей?
– Не понимаю, почему у тебя все так однозначно – либо черное, либо белое. До его поимки могли пройти годы. Это если бы его вообще поймали. К тому моменту ты могла изменить свое мнение.
– Ты не понимаешь? От этого еще хуже. – Голос Лекси срывался, и Келли ощутила ком в горле. – Я не знала, когда это может случиться. Не знала, когда мне вдруг позвонят и скажут, что кого-то арестовали. Или что появилась новая информация. А если бы это случилось накануне важного собеседования? Или в день рождения кого-то из малышей? Я счастлива, Келли. У меня хорошая жизнь, я люблю свою семью, а то, что случилось в Дареме… с тех пор прошло столько лет… Я не хочу об этом вспоминать.
Келли молчала.
– Ты должна понять. Ты ведь понимаешь, почему я так поступила?
– Нет. Ничего я не понимаю. И не понимаю, почему ты ничего мне не сказала.
– Как раз поэтому, Келли. Потому что ты не позволяла мне жить дальше, хотя именно этого мне и хотелось. Ты полицейский, копаться в прошлом и находить ответы – твоя работа. Но иногда ответов просто нет. Иногда что-то плохое случается, и нужно просто жить с этим.
– Отрицание – не лучший способ…
– У тебя своя жизнь, Келли. У меня – своя.
Лекси бросила трубку, и Келли осталась одна во дворе на холодном ветру.
Глава 24
– Волнуешься, солнышко?
– Немножко.
Сегодня суббота, час дня, мы сидим на кухне и доедаем остатки приготовленного мной супа. Я хотела, чтобы Кейти поела чего-то горячего, прежде чем идти на репетицию, но она едва прикоснулась к супу и только отщипнула кусочек бутерброда.
– Я тоже волнуюсь. – Я улыбаюсь, стараясь показать, что поддерживаю ее, но лицо Кейти каменеет.
– Думаешь, я не справлюсь?
– Ох, солнышко, я не это имела в виду. – Я готова пристукнуть себя за то, что опять сказала что-то не то. – Я волнуюсь не за тебя, просто такое волнение, знаешь… восторженное. Как бабочки в животе.
Я обнимаю ее, но тут раздается звонок в дверь и Кейти отстраняется.
– Это, наверное, Айзек.
Я иду за ней в зал, вытирая руки о кухонное полотенце. Сперва им придется пройти предпоследнюю репетицию, а потом мы все поедем на генеральную. Мне так хочется, чтобы все понравилось. Ради Кейти. Я растягиваю губы в улыбке, видя, как Кейти обнимает Айзека. Он здоровается со мной.
– Спасибо, что заехали за ней.
Я серьезно. Да, Айзек Ганн – не тот человек, которого я хотела бы видеть рядом со своей дочерью (слишком самовлюбленный, слишком взрослый для нее), – но я не могу отрицать того, что Айзек заботится о Кейти. Ей ни разу не пришлось ехать одной в метро после репетиции, и он подвозит ее домой даже после смен в ресторане.
Констебль Свифт обещала перезвонить, как только они задержат Люка Фридланда, но так до сих пор и не связалась со мной, и от этого мое волнение только нарастает. За сегодня я уже два раза заходила на сайт и смотрела анкеты других женщин, скачала анкеты тех, у кого в профиле указано, мол, они «доступны по выходным». Я все думала, следят ли за ними прямо сейчас.
Джастин спускается на первый этаж и кивает Айзеку:
– Привет, чувак. Мам, я пошел. Я, наверное, сегодня пас.
– Ни в коем случае. Мы все пойдем на репетицию Кейти.
– А я не пойду. – Он поворачивается к Кейти и Айзеку. – Без обид, ребят, но театр – это как-то не мое.
– Ничего. – Кейти смеется.
– Ни в коем случае, – твердо повторяю я. – Мы всей семьей пойдем и посмотрим, как Кейти сыграет свою первую роль в профессиональном театре. Тут и обсуждать нечего.
– Послушайте, не нужно ссориться, – вмешивается Айзек. – Если Джастин не хочет идти, мы не обидимся, правда, Кейт? – Он обнимает ее за талию.
Кейти заглядывает ему в глаза и кивает.
«Кейт»?!
Я стою всего в метре от дочери, но мне кажется, что нас разделяет пропасть. Всего пару недель назад мы с Кейти могли вдвоем противостоять всему миру. Я и Кейти. А теперь Кейти с Айзеком. Кейт с Айзеком.
– Это всего лишь генеральная репетиция, – говорит она.
– Тем более. Мы должны поддержать тебя, чтобы ты была готова к премьере.
Даже Джастин знает, когда меня не переубедить.
– Ладно.
Айзек покашливает.
– Мы, пожалуй…
– Увидимся на месте, мам. Ты знаешь, как доехать до театра?
– Да-да. Удачи тебе! – От улыбки у меня уже болят щеки. Я стою в дверном проеме и смотрю, как они уходят, машу рукой, когда Кейти оглядывается.
Затем я закрываю дверь. В коридоре холодно.
– Ей все равно, пойду я туда или нет, ты же знаешь.
– Мне не все равно.
Джастин прислоняется к перилам лестницы и задумчиво смотрит на меня.
– Правда? Или ты просто хочешь, чтобы Кейти верила, будто ты воспринимаешь ее актерскую карьеру всерьез?
– Я действительно серьезно отношусь к этому! – вспыхиваю я.
Джастин ставит ногу на нижнюю ступеньку лестницы. Ему явно наскучил этот разговор.
– И всем остальным придется сидеть там и выслушивать какую-то шекспировскую белиберду, просто чтобы ты могла это доказать. Молодец, мам, ничего тут не скажешь.
Я договорилась, чтобы Мэтт заехал за нами в три часа. Он звонит в дверь, но когда я выхожу на порог, он уже у дома Мелиссы.
– Подожду в машине, – говорит Мэтт.
К тому времени, как мне удалось вытолкать из дома Джастина и Саймона и застегнуть пальто, Мелисса с Нейлом уже уселись в такси – Нейл впереди, а Мелисса на заднем сиденье. Я устраиваюсь рядом с ней, пододвигаясь, чтобы Джастину хватило места, а Саймон опускается на откидное сиденье за спиной Мэтта.
– Здорово, да? – говорит Мелисса. – Не помню, когда я последний раз была в театре.
– Восхитительно. – Я благодарно улыбаюсь ей.
Саймон смотрит в окно. Я прижимаюсь к нему коленом, но он не обращает на меня внимания и даже немного отодвигается.
Он не хотел, чтобы Мэтт заезжал за нами.
– Мы могли бы поехать в метро, – сказал он, когда я рассказала ему о предложении Мэтта.
– Не глупи. Он нам помогает. Ты должен уже как-то привыкнуть, Саймон.
– А как бы ты себя вела, если бы все было наоборот? Если бы моя бывшая хотела покатать нас в такси по городу…
– Мне было бы плевать.
– Ну и езжай в такси. А я встречу тебя там.
– Чтобы все остальные увидели, как ты глупишь? И знали, что мы поссорились?
Саймон ненавидит, когда о нем сплетничают.
– Рупер-стрит, да? – Мэтт оглядывается на меня через плечо.
– Да. Вроде бы там рядом какой-то паб.
– Мост Ватерлоо, потом мимо Сомерсет-хауса и налево к Друри-Лейн. – Саймон поворачивается на сиденье, на лицо ему падает свет мобильного.
– В субботу? – смеется Мэтт. – Без шансов, приятель. Надо ехать через Воксхолльский мост, мимо Миллбанк до конца улицы Уайтхолл, а потом попробовать проскочить у вокзала Чаринг-Кросс.
– По навигатору через мост Ватерлоо будет быстрее на десять минут.
– Мне навигатор не нужен, приятель. У меня навигатор во-от тут. – Мэтт стучит пальцем по голове.
Саймон напрягается. Когда Мэтт получал лицензию таксиста, он объездил весь город на велосипеде, запоминая проулочки и тупики. Нет в мире навигатора, который позволил бы сориентироваться в столице лучше, чем мой бывший муж.
Но дело вовсе не в этом. Я смотрю на Саймона. Он отвернулся к окну, и только барабанящие по колену пальцы выдают его раздражение.
– Я тоже думаю, что через Ватерлоо будет быстрее, Мэтт.
Он смотрит на меня в зеркало заднего вида, и я заглядываю ему в глаза, всем своим видом умоляя пойти на это ради меня. Я знаю, что, как бы ему ни хотелось попререкаться с Саймоном, Мэтт не станет меня расстраивать.
– Ладно, Ватерлоо так Ватерлоо. Через Друри-Лейн, говоришь?
Саймон сверяется с телефоном.
– Точно. Если заблудишься, говори. – На его лице нет ни триумфа, ни облегчения, но он больше не барабанит пальцами, и я вижу, как он расслабился.
Мэтт опять смотрит на меня, и я одними губами произношу: «Спасибо». Он качает головой, и я не знаю, то ли он не принимает мою благодарность, то ли возмущен тем, что я вообще сочла этот разговор необходимым. Саймон поворачивается к нам, и я чувствую, как он прижимается к моему бедру коленом.
Через пятнадцать минут мы застреваем в пробке перед мостом Ватерлоо. Все молчат. Я думаю, что бы сказать, но Мелисса меня опережает.
– Полиция тебе пока ничего не сказала?
– Ничего нового. – Я говорю тихо, надеясь замять эту тему, но Саймон подается вперед.
– Нового? О фотографии в «Лондон газетт»?
Я смотрю на Мелиссу, и та смущенно пожимает плечами:
– Я думала, ты ему рассказала.
Окна в такси запотели, и я натягиваю рукав, чтобы протереть стекло. В пелене дождя огни машин сливаются в красные и белые полосы, поток автомобилей едва движется.
– Рассказала мне о чем?
Мэтт, медленно продвигаясь вперед, смотрит на меня в зеркало. Даже Нейл повернулся ко мне, ожидая ответа.
– Ох, да бога ради, чушь все это!
– Никакая это не чушь, – возражает Мелисса.
– Ладно, не чушь. – Я вздыхаю. – Те объявления в «Лондон газетт» рекламируют сайт под названием «Найдите Ту Самую». Это что-то вроде службы знакомств.
– И ты там зарегистрировалась? – Мэтт посмеивается, но я вижу потрясение на его лице.
Я рассказываю о случившемся – чтобы занять остальных, но не только. Всякий раз, когда я говорю об этом, я чувствую себя сильнее. Тайны опасны. Если бы все знали, что за ними следят, то ни с кем бы ничего плохого не случилось, верно?
– На этом сайте подробно описано, как женщины добираются в общественном транспорте до работы: по какой ветке метро, в каком вагоне, все такое. Полиция связала профили на этом сайте с двумя убийствами и еще несколькими преступлениями. – Я не рассказываю им о Люке Фридланде, не хочу, чтобы Саймон волновался за меня.
Все начинают говорить наперебой:
– Почему ты мне ничего не сказала?
– Господи, Зоуи!
– Мам, ты как?
– Полиция знает, кто стоит за этим веб-сайтом?
Я закрываю лицо ладонями, прячась от всех этих вопросов.
– Со мной все в порядке. Нет, они не знают. – Я смотрю на Саймона. – Я не рассказала тебе, потому что подумала, что у тебя и так забот хватает.
Я не упоминаю о его увольнении, не при всех, но Саймон кивает, показывая, что он понял.
– Тебе нужно было рассказать мне.
– Так что делает полиция? – повторяет Мелисса.
– Судя по всему, отследить этот сайт нельзя. Они мне объясняли, это называется как-то… прокси… что-то.
– Прокси-сервер, – кивает Нейл. – Логично. Он заходит на сайт с какого-то другого сервера, чтобы его не нашли. Я удивлюсь, если у полиции что-то получится в проработке этого направления расследования. Прости, ты, наверное, не это хотела услышать.
Не это, но я уже привыкла к такому. Мы наконец-то пересекаем мост, и я смотрю в окно, позволяя остальным обсуждать веб-сайт, будто меня тут нет. Они задают вопросы, которые мы уже обсуждали с полицией, проговаривают вслух мысли, уже не раз приходившие мне в голову. Они будто изучают мои страхи под микроскопом, обсуждают эту историю, как сюжет мыльной оперы, обсасывая все косточки.
– Как вы думаете, откуда у владельца сайта информация о том, как и кто ездит на работу?
– Наверное, все дело в слежке.
– Ну, не могут же они следить за всеми, верно?
– Мы можем сменить тему? – прошу я, и все замолкают.
Саймон смотрит на меня, чтобы убедиться, что я в порядке, и я киваю. Джастин отворачивается, но я вижу, как сжимаются и разжимаются его кулаки, и сержусь на себя за то, что упомянула о случившемся вот так, будто невзначай. Нужно было сесть с детьми и объяснить им, что происходит, дать им возможность рассказать мне, что они чувствуют. Я протягиваю руку к Джастину, но он напряженно отстраняется. Придется поговорить с ним наедине – в спокойной обстановке, уже после пьесы. По улицам ходят люди – группками или в одиночестве, они прячутся под зонтиками и поправляют головные уборы, которые так и норовит сорвать ветер. Никто не приглядывает за ними, никто не смотрит, не следят ли за ними, поэтому я оберегаю их – как могу.
«За сколькими из вас следят? И узнаете ли вы об этом?»
Театр на Руперт-стрит вовсе не похож на театр. В пабе рядом шумно, там полно молодежи, а у театра даже окна на улицу не выходят. Стены театра выкрашены в черный, на двери висит постер с рекламой «Двенадцатой ночи».
– Кэтрин Уолкер! – Мелисса в восторге указывает на надпись мелким шрифтом на плакате.
– Наша Кейти, настоящая актриса. – Мэтт улыбается.
Мне кажется, что сейчас он обнимет меня, и я отступаю в сторону, но Мэтт неуклюже толкает меня рукой в плечо, будто здороваясь с другим таксистом.
– А у нее здорово все получается, да? – говорю я.
Пусть Кейти не платят за представление, пусть театр на Руперт-стрит переоборудован из старого магазинчика, пусть там сооруженная наспех сцена и пластмассовые сиденья, Кейти делает именно то, о чем она всегда мечтала. Я ей завидую. Не ее молодости, не ее внешности – говорят, именно поэтому матери обычно завидуют дочерям, – но ее увлеченности. Я думаю о том, что могла бы сделать, какая страсть вела бы меня в жизни.
– А у меня были какие-то увлечения, когда мне было столько же лет, сколько сейчас Кейти? – тихо спрашиваю я у Мэтта, чтобы остальные не услышали. Мы идем по лестнице.
– Что?
Мне нужно это выяснить. Я словно теряю свою самость, она ускользает, сводится к моему маршруту на работу, приведенному в анкете на сайте, в анкете, которую может скачать любой.
– Большое увлечение, как у Кейти с ее сценой. Она кажется такой живой, когда говорит об этом. Это ее страсть. У меня было что-то в этом роде?
Мэтт пожимает плечами – он не понимает, что я имею в виду и почему для меня это так важно.
– Тебе нравилось ходить в кино. Мы посмотрели столько фильмов, когда ты была беременна Джасом…
– Нет, я не об этом. Ходить в кино и хобби даже не назовешь.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?