Текст книги "Дело вкуса"

ГЛАВА 21

Стеф откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза, не обращая никакого внимания на стюардессу, которая объясняла правила безопасности. Последняя неделя была самой нескончаемой в ее жизни. Она не виделась с Шоном. Он не отвечал на ее звонки и не перезванивал. Если бы не Энни, ей ни за что не удалось бы пережить эти семь долгих дней. Даже Джо здорово помог, хотя явно не одобрял ее действий. Он перевез вещи сестры обратно в Мэлахайд. С грустью закрывала она за собой дверь чудесного старого дома Шона. За те несколько недель, что она провела здесь, дом стал ей родным, а собственная квартира, наоборот, показалась чужой, пустой и холодной.

Джо с глазу на глаз переговорил с Эдвардом, объяснил ему ситуацию и попросил на время взять дела в свои руки. Эдвард не показал Стефани, что он в курсе. Принял как должное невнятный предлог для поездки в Лондон и заверил, что готов разрешить любые проблемы в ее отсутствие.

Стеф избегала разговаривать с Лиз, опасаясь проболтаться по слабости. Она не знала, как Лиз отреагирует. Вряд ли окажется столь же чуткой и снисходительной, как Энни. Стефани вообще не хотелось никого больше посвящать в свою тайну. И так тяжело, оттого что Шон ее отверг.

Стюардесса катила по проходу тележку с напитками. Стеф повернула голову:

– Коньяк, пожалуйста. – Она одним глотком ополовинила бокал. – Я поступаю правильно. Я делаю правильный выбор. – Стефани повторяла эти слова, как мантру.

– Дез, я беременна! – выпалила Рут, набравшись смелости. Дыхание ее сбилось после бурного и быстрого секса. Она хотела сразу объясниться с Дезом, но тому не терпелось заняться любовью, и возражать было бесполезно.

– Что ты сказала? – Дез перекатился на бок и вытаращился на нее.

– Я беременна, Дез. Наверное, все случилось в первый раз. С тех пор я начала принимать таблетки.

Дез выпучил глаза:

– Господи!

Рут нервно усмехнулась:

– Я знаю, это не то, чего мы хотели, но, если не тянуть со свадьбой, никто не догадается. Мой отец с ума сойдет, однако рано или поздно сменит гнев на милость. Уверена, мы получим его благословение.

Дез не сводил с нее глаз. Его охватила паника.

– Думаю, нам не стоит принимать поспешных решений, Рут, – произнес он как можно более спокойно. – Брак – это серьезно.

– Но мы же любим друг друга. Рано или поздно мы все равно бы поженились. Какая разница, если это произойдет сейчас?

Дез надел штаны и потянулся за рубашкой. Рут взглянула на него затравленно:

– Дез? Ты же любишь меня, Дез?

Он замялся и быстро, неуклюже приобнял ее:

– Конечно люблю, глупышка. Но как я уже говорил, брак – это серьезное решение. Думаю, лучше сделать аборт. У тебя вся жизнь впереди, не говоря о многообещающей карьере. Ты же не хочешь выбросить все на ветер?

Рут затрясла головой.

Вздохнув с облегчением, он взял ее за руку и мягким голосом продолжал:

– Вот и отлично! Успеем еще завести ребенка. Тебе всего девятнадцать, бог ты мой! Это будет очень тяжело. Рут. Слишком тяжело. Растить ребенка на одну мою зарплату… И нам придется найти приличное жилье. Это не очень хорошая мысль.

Рут серьезно на него посмотрела:

– Ты хочешь, чтобы я сделала аборт?

– Ну вот!.. – рассердился он. – Как ты не понимаешь? Я просто хочу как лучше.

«Для кого?» – подумала Рут.

– Так что ты думаешь? – нетерпеливо спросил он.

Она вяло улыбнулась:

– Наверное, ты прав.

Облегчение, проступившее на лице Деза, резануло ее ножом по сердцу.

– Молодец! – Он прижал Рут к себе. – Почему бы тебе не позвонить в клинику? А я тем временем достану билеты. Думаю, лучше тебе лететь. Если ты плохо себя чувствуешь, пароход не подойдет.

– Мне это не по карману…

– Я заплачу. Ни о чем не беспокойся.

– Спасибо, Дез, – тихо пролепетала она.

– Ты все делаешь правильно, милая. Обещаю, ты ни о чем не пожалеешь.

Рут уставилась в никуда:

– Нет-нет, я ни о чем не пожалею…

Стеф сверилась с ежедневником. Клиника рядом с отелем, можно дойти пешком. Через десять минут она взбежала по ступенькам, толкнула вращающуюся дверь и оказалась в ярко освещенной приемной. «Надо же, здесь все как в обычном офисе», – рассеянно подумала она. И это, бог знает почему, ей не понравилось. Администратор держалась приветливо, но по-деловому. Она проводила Стефани в кабинет, где ей навстречу поднялась другая женщина.

– Добрый день, мисс Уэст! Меня зовут Ив Уилмот. Прошу, садитесь!

Стеф пожала ей руку и, нервничая, присела на самый краешек стула.

– Мне нужно узнать некоторые детали о вашем здоровье и наследственности.

Стеф кивнула и ответила на вопросы. Странно… Женщина даже не упомянула о ребенке.

Выяснив все подробности, Ив Уилмот сняла очки и улыбнулась:

– Итак, мисс Уэст… Стефани, почему вы хотите прервать беременность?

К этому вопросу Стеф была готова. И не собиралась открывать правду – слишком сложно объяснить.

– Ничего хорошего из этого не выйдет. Я только что рассталась со своим партнером и начала собственный бизнес.

– Ваш партнер в курсе, что вы беременны?

– Да, но его это не интересует, – соврала Стеф, про себя попросив у Шона прощения.

– А ваша семья?

– У меня есть только старенькие родители, они на пенсии и живут в Уиклоу. Мама с папой не смогут помочь. – Стеф опустила глаза, представив своих энергичных, далеких от дряхлости родителей.

– Вам по карману нанять няню? – дружелюбно спросила Ив Уилмот.

Стеф залилась краской:

– Да, я могла бы нанять няню, но не вижу смысла рожать ребенка, чтобы потом спихнуть его кому-то на воспитание. А вы?

– Я не осуждаю вас, Стефани. Моя обязанность – убедиться, что вы приняли верное решение.

– Это так, – отрезала Стеф. – Я не хочу быть матерью-одиночкой, сейчас или в будущем. У меня есть свой бизнес, и это главный приоритет.

Ив задала еще несколько вопросов и объяснила, что произойдет завтра.

– Вначале вы встретитесь с моей коллегой, доктором Найт, – на случай, если останутся вопросы или вы передумаете за ночь.

– Не передумаю, – процедила Стефани.

Она почувствовала себя виноватой, когда психолог заверила, что, скорее всего, ее решение правильно, и ушла из клиники в смятении. Стеф планировала пойти за покупками в «Харродз» – выбрать подарок Люси и что-нибудь приятное для Энни, но душа не лежала. Нога за ногу она вернулась в отель, заказала бутылку вина в номер и наполнила ванну горячей водой.

Раздевшись, накинула махровый халат, стала ждать, когда принесут вино. Закурила сигарету и тут же затушила. Беременным нельзя курить. Поймав себя на этой мысли, Стеф громко расхохоталась. Глупо волноваться об этом теперь! Собственный смех – резкий, истеричный – неприятно поразил ее. В дверь постучали. Она забрала поднос у официанта. Налила большой бокал «Кот де Рон» и опять закурила, на этот раз глубоко затягиваясь. Напиться, что ли? Может, тогда она почувствует себя лучше? Или случится выкидыш и не придется переживать завтрашний кошмар. Мучиться угрызениями совести. Она вытащила из дорожной сумки чистую рубашку, повесила ее в ванной, чтобы расправились морщины и складки. Сойдет, чтобы пойти на ужин.

Через два часа она спустилась в ресторан. Официант провел ее к столику у окна. Она села спиной к залу. Ей не нужна компания. Официант протянул меню, и Стеф пробежала его глазами.

– Консоме и рыбу с салатом, – сказала она. Выбрала вино, откинулась на спинку и стала ждать.

Никогда еще она не разделывалась с заказом так быстро. Шон был бы в шоке. Ну и черт с ним! Она все делала автоматически. Убивала время.

Официант принес вино. Она отмахнулась от предложения пригубить напиток, прежде чем будет наполнен бокал, – еще одно отклонение от правил. Ей было все равно, что пить, лишь бы сон пришел поскорее. Она зажгла сигарету, оставив без внимания осуждающий взгляд с соседнего столика. Попыталась сосредоточиться на «Ше ну», предстоящей работе, но мысли все время возвращались к завтрашнему испытанию. Стеф вспомнила, с каким отвращением Шон смотрел на нее в тот вечер… Поежилась и глотнула вина. Принесли суп. Она съела две ложки и отодвинула тарелку. Едва прикоснулась к горячему, но с вином расправилась быстро.

Подписав счет, она вернулась в комнату и примерно час переключала каналы. Потом принялась бесцельно ходить по номеру, снова вернулась к телевизору. Наконец легла в постель и выключила свет. Было всего одиннадцать, сна не в одном глазу. От вина боль не притупилась. Похоже, ей предстояла долгая и бессонная ночь.

Рут сняла трубку и набрала номер Стеф.

– Алло?

– Стеф? Привет, это я.

– Рут? Привет. Какие новости?

– Ничего особенного. Я все еще беременна. – Рут коротко и хрипло рассмеялась.

– Дез знает?

– Угу.

– И?

– Он был… в шоке.

– Еще бы. Он поддержит тебя?

– Да. Разумеется.

– О, Рут, это здорово! Когда скажете родителям? Когда свадьба?

– Свадьбы не будет. Я решила сделать аборт. И ничего не говорить маме и папе.

Стеф вытаращилась на телефонную трубку. Почему, бога ради, Рут говорит об этом так спокойно? Она убежденная противница абортов – всегда была такой. Это наверняка идея Деза Хили. Вот подонок!

– Ты уверена, что этого хочешь, Рут?

– Конечно нет! – вспылила Рут. – Но так будет лучше. Послушай, ты можешь приехать? Мэри и Шинед еще не вернулись. Тут как в морге.

– Извини, Рут, не могу. Мы с Шоном идем на вечеринку к его друзьям. Давай пообедаем завтра. В «Бьюлис», в час дня, договорились?

– О'кей, – безжизненным голосом откликнулась Рут. Повесила трубку, побрела в гостиную и включила телевизор.

Показывали сцену родов: женщина металась и стонала в схватках, обеспокоенный муж склонился над ней. Рут простонала и выключила телевизор. Вернулась к телефону.

– Привет, Гари! Это Рут. Дез дома?

– О, привет, Рут! М-м-м… Нет… Кажется, у него деловая встреча.

Рут мрачно улыбнулась:

– О'кей. Спасибо, Гари. Пока! – Деловая встреча в воскресенье вечером. Как же… За последние несколько месяцев Дез не раз придумывал странные, малоправдоподобные отговорки. Неудивительно, что Стеф считает ее идиоткой. Все вокруг понимали: Дез просто играет с глупышкой Рут. Но она видела только то, что хотела видеть. Она была влюблена и отчаянно желала быть любимой. Что поделать…

Выключив телефон, она заперла входную дверь. Шинед и Мэри уехали на выходные домой, в Талламор, и вернутся лишь в понедельник вечером. Рут пошла в ванную и открыла аптечку.

Средства от мигрени, которые принимала Мэри, выстроились ровным рядком. Еще была бутылочка аспирина и полпачки парацетамола. Рут задумчиво оглядела содержимое аптечки и дрожащими руками вытащила таблетки. Пошла на кухню, разложила их на столе. Достала кувшин, разделочную доску и скалку. Потом включила радио – не могла больше выносить тишину. «Я не влюблен» – пела группа 1 °CС. «Как кстати!» – угрюмо усмехнулась Рут. Высыпав все таблетки на доску, она раздавила их скалкой и осторожно ссыпала порошок в кувшин. Покончив с этим, подошла к холодильнику. На полке стояла всего одна банка пива и полбутылки дешевого вина. Негусто… Обшарив все шкафы, Рут нашла бутылку с остатками водки – на донышке плескалось чуть-чуть – и ополовиненную емкость с виски. Нет этого ей в жизни не выпить – она на дух не выносит виски. Рут поискала кошелек. Пятнадцать фунтов. Должно хватить.

Она надела куртку, взяла ключи и спустилась в винный магазин.

– Привет! – весело встретил ее хозяин.

– Как поживаете? – с улыбкой ответила Рут – Бутылку бренди, пожалуйста.

– Конечно. Любую?

– На ваш вкус. Сегодня особый случай.

– Поздравляю! – ответил он, достав темно-зеленую бутылку с самой верхней полки. – Одиннадцать пятьдесят.

Рут протянула деньги.

– Счастливо отпраздновать! – пожелал он, протягивая ей коричневый пакет с покупкой и сдачу.

– Спасибо. Увидимся! – с веселой улыбкой отозвалась она. И пошла обратно в квартиру, безмятежная, почти расслабленная.

Поставив бренди на стол в кухне, она направилась в свою комнату, открыла шкаф. Принялась перебирать одежду на полках. Красный кожаный пояс – Шинед его обожает. И новый фен. Пусть он тоже достанется Шинед. Мэри не станет возражать. Новая юбка в цыганском стиле – Стеф от нее без ума. Придется ей как раз впору. Все равно Стеф юбка идет больше, чем Рут.

Она перебирала вещи, раскладывая их кучками. Все туфли достанутся Мэри, пусть выбросит их или оставит себе. У нее тот же размер.

Рут просмотрела небольшую стопку книг на прикроватном столике. Джейн Остин и ирландская поэзия – Стеф. Книжка анекдотов – Шинед. Нечитанная, почти новая кулинарная книга – Мэри. Может, хоть она будет по ней готовить.

Самые модные вещи Рут отложила отдельно – для сестер, туда же добавила огромную коллекцию серег.

Когда шкаф опустел, она разложила поверх вещей аккуратные ярлыки и спустилась на кухню. Налила в кувшин бренди, перемешала ложкой. Наполнила чашку и, прихватив бутыль, пошла в гостиную. Села на мягкий диван, поставила отраву перед собой на кофейный столик. Так. Все ли она сделала? Может, оставить записку Дезу? Нет. Ей нечего сказать. Позвонить родителям? Слишком рискованно. Они могут примчаться. Написать им, но что? Признаться, что дочь, которой они так гордились, по глупости забеременела? Как тяжело!.. Что же сделать, чтобы они поняли? Если не оставить письма, они будут всю жизнь теряться в догадках. Рут нашла ручку и достала из ящика комода листок красивой надушенной бумаги, которой пользовалась Мэри.

Закончив писать, она аккуратно согнула втрое листок и вложила в такой же красивый розовый конверт. И надписала: «Маме и папе».

Опустив ручку, Рут перемешала содержимое чашки и сделала глубокий вдох, прежде чем поднять ее к губам. Половину проглотила сразу, даже не закашлявшись. Поморщилась от горечи и глотнула бренди из бутылки, прежде чем осушить стакан. Потом откинулась на диван и стала ждать наступления темноты.

ГЛАВА 22

В приемной Стефани ожидала та же самая девушка.

– Следуйте за мной, мисс Уэст! – Она направилась к двойным дверям. – Мисс Уэст?

Стефани сделала усилие, но не смогла двинуться с места. Простое движение – поставить одну ногу впереди другой – ей не давалось.

– Я не могу, – прошептала она.

Администратор кивнула, ничуть не смутившись, извинилась и через несколько секунд вернулась с психологом.

– Может, пройдем ко мне в кабинет и выпьем чаю? – предложила Ив Уилмот, взяв Стеф за руку.

– Вам лучше? – спросила Ив через полтора часа и полпачки измоченных слезами бумажных салфеток.

– Да, спасибо, – Стеф слабо улыбнулась. – Вы очень добры. Извините, что причинила вам беспокойство.

Психолог отмела извинения широким жестом:

– Каждый раз, когда женщина решает оставить ребенка, я возвращаюсь домой счастливой.

– Такое часто бывает?

– О да! Многие женщины не способны сделать аборт. Некоторые возвращаются через неделю, но кое-кто присылает мне фотографии детей. Надеюсь получить и ваши.

– Разумеется. – Стеф смущенно улыбнулась. Она все еще не могла смириться с мыслью, что станет матерью. До смерти боялась, но знала, что не может избавиться от своего ребенка – от ребенка Шона. Как он будет рад! Скорей бы все ему рассказать.

– Прошу вас, дома сходите к психологу, – серьезно проговорила Ив. – Совсем юной вы пережили ужасную трагедию, и это до сих пор вас гложет. Вы сделали первый шаг, попытавшись справиться с болью, но впереди еще долгий путь.

– Я поговорю со своим лечащим врачом, – пообещала Стеф. Она встала и протянула руку. – Огромное спасибо, Ив! Вы очень добры.

– Рада помочь. Почему бы вам не пройти осмотр, раз уж вы здесь? Вы знаете, когда должен родиться ребенок?

Стефани спорхнула по ступенькам клиники, благоговейно положив руку на живот. Седьмая неделя беременности! Это потрясающе! Просто не верится, что такое возможно. Ей казалось, что аборт – единственный выход, но, когда дошло до дела, она не смогла переступить через себя. И теперь будто огромная ноша свалилась с плеч. Будущее окрасилось в яркие цвета. Она сможет работать и растить ребенка – многие женщины так делают. Женщины, которые гораздо беднее нее. Ей не терпелось рассказать родителям. Мать будет в восторге. Правда, ее смутит, что дочка не замужем, но это лишь вопрос времени. Стефани поймала такси и поехала в магазин для новорожденных. Конечно, еще слишком рано делать покупки, но посмотреть-то можно.

Стеф бродила по магазину с улыбкой счастья на лице. Останавливалась, чтобы прикоснуться к плетеной колыбельке, провести пальцем по кружевному одеяльцу, полюбоваться крошечным атласным платьицем персикового цвета, которое стоило целых шестьдесят пять фунтов. В отделе одежды для беременных изумленно рассматривала просторные платья и брюки со специальными застежками. Может, купить такие? В конце концов, совсем скоро… Усилием воли она заставила себя пройти мимо. Еще слишком рано что-то покупать. Ни к чему искушать судьбу. Она направилась в «Хамлиз» и дала волю внезапно пробудившимся материнским инстинктам, накупив игрушек для Шейна, Даниэль и Люси. Потом совершила набег на «Харродз», где приглядела красивое белье для Энни, духи для Лиз, скатерть маме и рубашку поло отцу. Под конец зашла в свой любимый гастрономический отдел. Целый час бродила между полок, прежде чем отправиться в ресторан.

Заказав чай и рогалик, Стеф поборола желание зажечь сигарету. Теперь ей нужно беречься. Никакого курения, и лишь иногда бокал вина. Это будет непросто! Осталось купить что-нибудь для Шона. Что способно смягчить боль, которую она причинила? Стеф осенило, когда она пила чай. Кольцо! Не обручальное, конечно, – это было бы слишком самонадеянно. Нет, перстень с печаткой. Прихватив пакеты, она устремилась в ювелирный отдел.

Через час, доведя до белого каления двух продавцов, Стеф вышла из магазина, довольная собой. Поймала такси и откинулась на сиденье, переполненная счастьем и возбуждением, предвкушая, как преподнесет Шону хорошие новости и подарок в знак примирения.

Шон поднялся: объявили его рейс. Он был рад на какое-то время уехать из страны. При мысли о Стефани и о том, что она натворила, точнее, вот-вот натворит, его разрывало на куски. Он был в жуткой депрессии и как никогда тосковал по Билли. Позвонив Карен, он договорился, что заедет к ним по возвращении из Феникса. По крайней мере будет к чему стремиться.

Даже Энни не удалось утихомирить его боль. Шон удивился, когда Энни позвонила ему на работу и попросила заехать. Его первым побуждением было отказаться. Меньше всего хотелось снова ворошить произошедшее. Он смирился с тем, что Стеф панически боится замужества, но она хватила через край. Наконец он поддался на уговоры Энни. Уж очень та была настойчива.

Энни распахнула дверь, как только он подъехал к дому.

– Спасибо, что нашел время, Шон. – Она провела его на кухню. – Кофе?

– Да, спасибо. Послушай, Энни, у меня мало времени. И вообще не знаю, зачем я здесь. – Облокотившись на стол, Шон смотрел, как Энни сыпет в чашки коричневые гранулы.

– Разговор не займет много времени, Шон. Просто мне кажется, ты должен кое о чем знать.

Думаю, это поможет тебе разобраться, почему Стеф… – Она запнулась.

– Почему она собирается убить нашего ребенка? – ледяным голосом закончил он. – Сомневаюсь.

– Я понимаю, Шон, тебе тяжело. Я сама мать, ты же знаешь. Но такое решение ни одной женщине не дается легко. Всегда есть причина. – Она протянула ему чашку и жестом пригласила сесть, прежде чем самой опуститься на стул напротив. – Все дело в Рут. Ты помнишь, как Стеф была расстроена ее смертью?

– Все мы были расстроены. Стеф, казалось, переживала сильнее всех, но это потому, что они вместе выросли. Я тогда подумал, что Стефани нужно кому-то показать. Психологу или врачу. Со мной она говорить не хотела и от матери тоже закрылась. С тобой она это обсуждала?

– Немного, да и то неохотно, – поспешно добавила Энни, уловив обиду в его глазах. – Я просто оказалась в нужное время в нужном месте. Видишь ли, Рут была беременна.

Шон опустил чашку:

– Что?!

– Да. Она узнала об этом за несколько дней до смерти.

– Господи Иисусе! Поэтому она приняла таблетки?

– Похоже, да. Очевидно, Рут ожидала, что Дез тут же поведет ее к алтарю и они будут жить долго и счастливо. Дез был другого мнения.

– Никогда мне этот ублюдок не нравился! Но причем тут Стеф? И почему она хочет сделать аборт?

– Понимаешь, Стеф была единственной, кому доверилась Рут, к кому обратилась за помощью и советом. – Энни внимательно смотрела на него. – В день своей смерти Рут позвонила Стеф. Просила ее приехать. Но Стеф была… м-м-м…

– Она встречалась со мной, – ответил Шон, уставившись в пустоту.

Он был в таком ступоре, что Энни засомневалась, стоило ли вообще ему говорить.

– Да, Стеф сказала, что не может увидеться с ней, но предложила пообедать вместе на следующий день.

– Но к тому времени Рут была уже мертва… Проклятье! – пробормотал Шон, проведя рукой по волосам.

Энни вздохнула:

– Поэтому Стеф во всем винит себя. Более того, я думаю – хотя муж считает меня ненормальной, – что с тех пор она себя наказывает.

– Что ты имеешь в виду?

– Ваш тогдашний разрыв. И даже когда вы снова сошлись, она думать не хотела о замужестве. А теперь вот это. Может, Стеф вбила себе в голову, что не вправе иметь семью, раз Рут всего лишилась. Я порю чепуху, да?

Шон поник и уронил голову на руки.

– К сожалению, в твоих словах есть смысл. Как узнали родители Рут? Стеф им сказала?

– Нет. Очевидно, Рут оставила записку. До ее смерти они ничего не знали, даже не слышали о Дезе.

– Почему Стеф открылась только тебе, Энни? Не обижайся, конечно, но почему тебе? Почему она не могла поделиться со мной?

– Не принимай близко к сердцу, Шон. Она бы и мне не рассказала. Просто я случайно оказалась рядом в тот вечер, когда позвонил отец Рут. Он был в кошмарном состоянии, кричал и плакал. Требовал, чтобы она рассказала про Деза. Дала его адрес.

– Надеюсь, она дала адрес?

Энни кивнула:

– Конечно. Но после того звонка Стефани была сама не своя и все мне рассказала. Однако с тех пор ни разу не упоминала об этом.

– Что случилось с Дезом?

– Он уволился с работы и уехал в Англию. Может, его все-таки замучила совесть.

– Трудно поверить, – угрюмо произнес Шон. – Более вероятно, что отец Рут ему пригрозил. Надеюсь, что так и было. Что мне теперь делать?

Энни покачала головой, печально глядя на него:

– Тебе решать, Шон. Не уверена только, что Стеф отвечает за свои поступки.

Шон устало потер глаза:

– Я люблю Стеф, Энни. И долго мирился с ее выходками. Но это… Не уверен, что смогу пережить это.

Энни сжала его руку:

– Тебе нужно время, Шон. Тебе многое нужно понять. Ты оплакиваешь своего ребенка. Но помни, Стефани тоже скорбит по нему, признает она это или нет. Стеф приедет завтра вечером. Поговори с ней.

– К тому времени я буду лететь в Аризону. Может, так и лучше. Не думаю, что смогу посмотреть ей в лицо. Слишком рано.

Энни сглотнула:

– Долго тебя не будет?

– Кто знает?

Энни подняла бровь:

– Ты вернешься, Шон?

Он пожал плечами:

– Уже не знаю, Энни. Я уже не знаю.

Самолет поднялся в небо, и, глядя на дублинское побережье, Шон задумался о том, что ответил Энни. Он жалел Стеф и осознавал, что все эти годы она наказывала себя, но понимал также, что вряд ли когда-нибудь ее простит. И если он вернется в Дублин, что его там ждет?

Оказавшись в квартире, Стеф немедленно бросилась к телефону. И наткнулась на автоответчик. Нет смысла оставлять сообщение Шону – наверняка он не перезвонит. Надо завтра же зайти к нему в офис, прямо в кабинет. Шону ничего не останется, как поговорить с ней. Зазвонил телефон, и она кинулась к нему.

– Алло?

– Привет, Стеф. Это я. Как дела?

– О, привет, Энни. Все отлично. А у тебя?

– Хм-м… нормально.

– Ты не представляешь, что я привезла детишкам из Лондона! И для тебя тоже маленький подарок есть.

– Спасибо, – слабым голосом ответила Энни. – Не стоило беспокоиться. Ты уверена, что… в порядке?

– Да. Просто устала.

– Еще бы. Не буду тебя задерживать. Кстати, Шон сегодня улетел в Феникс.

Стеф поникла:

– Уже улетел? Откуда ты знаешь?

– Он позвонил и попросил передать, – соврала Энни.

– И надолго он уехал?

– Понятия не имею.

– Черт! Ладно, Энни. Спасибо. Пока!

– Как она? – спросил Джо.

Энни уставилась на телефонную трубку в руке.

– Нормально. Даже слишком нормально. Как будто вернулась из отпуска. Только вот, когда я сказала, что Шон уехал, она расстроилась.

Джо нахмурился:

– Может, у нее «стадия отрицания», как говорят американцы?

– Отлично. Только этого не хватало.

Джо притянул жену к себе и обнял:

– Не переживай, милая. У Стеф все будет хорошо.

Энни улыбнулась, но мысли о золовке не выходили из головы. Стеф только что пережила настоящий кошмар. Должно быть, прошла через ад. Не может такого быть, чтобы все у нее было хорошо.

Энни не ошиблась. Стеф была несчастлива, но лишь потому, что не могла поговорить с Шоном и поведать ему хорошие новости. Боже, как он, должно быть, терзается! Надо позвонить в его офис и раздобыть телефон в Фениксе. Если она срочно с ним не поговорит, то лопнет. Она заботливо прикоснулась к животу. Разве можно держать при себе чудесные новости? Но как иначе? Шон должен узнать первым. Придется избегать Энни и Лиз. Лиз точно проболтается, никогда не умела держать рот на замке. Да, сказала себе Стеф, так она и сделает. Заляжет на дно и будет усиленно работать до самого возвращения Шона. Энни вряд ли удивится. Аборт, разрыв с Шоном. Разумеется, Стеф просто обязана чувствовать себя несчастной.

Вспомнив их телефонный разговор, Стефани горько усмехнулась. Ну и дура! Принялась трещать о подарках, когда Энни уверена, что она сделала аборт! Боже, что та подумала? Ну ничего, простит. Когда узнает правду. Все простят.