Текст книги "Семья и семейное воспитание: кросс-культурный анализ на материале России и США"

Американская семья в переходный период

Исследователь семьи Стефания Кунтц (Stephanie Coontz, 1997) замечает, что «современное разнообразие семейных форм, методов воспитания и сексуальных ролей вносит огромные изменения в семейные отношения» (р. 108). Если двое состоящих в браке родителей с общими детьми, возможно, были нормой еще поколение назад, то к 2000 г. данный тип семьи можно было найти только в одном из четырех домохозяйств. Несмотря на увеличение количества домашних хозяйств и численности людей в Соединенных Штатах, с 1990 г. число традиционных семей продолжает сокращаться[2]2
  Между 1990 и 2000 гг. количество домохозяйств (определяемых как «человек или группа людей, занимающих жилищную единицу») в Соединенных Штатах выросло более чем на 13 млн (Бюро переписи США, 2000). Количество «семейных» домохозяйств – домохозяйств, состоящих по меньшей мере из одного человека, связанного с домохозяйством рождением, браком или усыновлением, увеличилось на 11 % (с 64,5 млн в 1990 г. до 71,8 млн в 2000 г.), в то время как число «несемейных» домохозяйств, состоящих из одиночек или домовладельцев, делящих жилье не с родственниками, а с соседями по комнате или с внебрачным партнером, выросло значительнее: на 23 % (с 27,4 млн в 1990 г. до 33,7 млн в 2000 г.).


[Закрыть]. Статистические материалы переписи США показывают, что количество этих семей сократилось с 40 % всех домашних хозяйств в 1970 г. до 24 % в 2000 г. и, вероятно, эта тенденция, продолжится. В целом, Бюро переписи США зарегистрировало уменьшение доли семейных домохозяйств из двух или более человек, связанных рождением, браком, усыновлением или совместным проживанием, с 81 % до 68 % между 1970 и 2003 гг. В то же самое время, за прошедшие 40 лет в Америке было отмечено существенное увеличение количества нетрадиционных семей, не говоря уже о растущем числе людей, которые предпочитают проживать одни или с партнерами, друзьями, сотрудниками и т. д., то есть в «несемейных» домохозяйствах, как их называют демографы. Рождение ребенка вне брака, развод или повторный брак, сожительство или отсроченный брак, однополые сексуальные партнеры и стареющее население – вот только некоторые из факторов, которые внесли свой вклад в разнообразие семейных форм в Соединенных Штатах сегодня.

Одинокие и разведенные родители

Резкое увеличение семей с одним родителем, особенно с женщиной-главой семьи, является, возможно, самым существенным изменением в американской семейной структуре за прошедшие 50 лет Сегодня более четверти детей Америки живут с одним родителем[3]3
  Согласно переписи США 2000 г родители-одиночки, большинство которых женщины, насчитывали 27 % всех семейных домохозяйств с детьми до 18 лет


[Закрыть] и, согласно данным американского Бюро трудовой статистики, более половины одиноких родителей с детьми моложе шести лет работают не на дому Количество семей матерей-оди-ночек увеличились с 3 млн в 1970 г до 10 млн в 2003 г, в то время как число семей отцов-одиночек выросло от менее чем полумиллиона до 2 млн. Многие семьи с одним родителем созданы матерью, не состоявшей в браке (Центры по контролю и профилактике заболеваний сообщили, что почти четверо из 10 американских младенцев родились в 2005 г. вне брака) (Elliott и Umberson, 2004). Фактически более половины всех американских браков заканчивается разводом. Те, кто вступают в новый брак, создают новую семью, и если в ней имеются дети, то в структуру семьи включаются родственные отношения, вытекающие из второго брака родителей. Из 12 млн семей с одним родителем семья, состоящая из матери-одиночки, ухаживающей за ребенком, более вероятна, чем семья, состоящая из одного отца и ребенка (45 % по сравнению с 37 %).

В масштабе всей страны количество домохозяйств, включающих состоящих в браке супругов с детьми, более чем в три раза больше, чем количество домохозяйств, состоящих из матерей-оди-ночек с детьми[4]4
  Тичман, Тедроу и Кроудер (Teachman, Tedrow and Crowder, 2000) указывают на то, что процент детей, проживающих с двумя родителями (родными, приемными или появившимися после второго брака родителей), в значительной степени различается в зависимости от расы. В 1998 г 74 % белых, 64 % латиноамериканских и 36 % афроамериканских детей жили с отцом и матерью.


[Закрыть], и во всех 50 штатах в два раза больше домохозяйств, включающих состоящих в браке супругов, чем домохозяйств, состоящих из матерей-одиночек с детьми. Фонд защиты детей (Children Defence Fond, 2004) сообщает, что каждый второй ребенок будет жить в семье с одним родителем в какой-то из периодов своего детства, в то время как каждый третий рождается в семье родителей, не состоящих в браке.

Сожительство/Партнеры, не состоящие в браке, и однополые партнеры

Новые доказательства изменений семейного уклада можно найти в недавних данных о сожительстве. Оно определяется как семья, созданная вне брака посредством совместного проживания (Elliott and Umberson, 2004, р. 36). Только в течение одного десятилетия число домашних хозяйств, включающих не состоящих в браке партнеров, увеличилось на 72 % – от трех миллионов до более чем пяти (US Census, 2000). В общем и целом большинство (52 %) всех домохозяйств в США все же состояло из супружеских пар (54,5 млн). В большинстве домашних хозяйств, включающих не состоящих в браке партнеров, были партнеры противоположного пола (4,9 млн), но приблизительно одна из девяти (594 000) сожительствующих пар состояла из геев или лесбиянок. 41 % семейных домашних хозяйств сожителей (по сравнению с 46 % домохозяйств, состоящих из женатых пар) включал детей моложе 18 лет, по крайней мере одного сына или дочь. В частности, перепись населения США 2000 г. показала также, что в 96 % всех американских округов есть по крайней мере одна однополая сексуальная пара, которая воспитывает детей моложе 18 лет.

Расширенные семьи

Другим существенным изменением американской семейной жизни в последние десятилетия стало расширение, соотносящееся с «вертикализацией» домохозяйства, которое стало включать два поколения и более: домовладельца, живущего с детьми и внуками. В 2000 г. более чем 65 % американцев жили с одним или несколькими родственниками, а в недавнем опросе избирателей (Harris “The Changing Shape of the American Family”, 2006) указывается, что примерно один из пяти американских взрослых, по крайней мере с одним ребенком, имеет в домохозяйстве одного близкого родственники, живущего с ним (тётю, дядю, дедушку или бабушку). В переписи населения США 2000 г. сообщается о 3,9 млн расширенных домашних хозяйствах, многие из которых находятся в районах, где проживают новые иммигранты и их родственники. В этих районах имеется дефицит жилищного фонда или стоимость жилья высокая и семьи вынуждены жить вместе. Несмотря на это, эти районы характеризуются относительно высокими показателями рождаемости в браке. В расширенной семье имеет место балансирование между требованиями к воспитанию детей и заботой о старших членах. Все работы в таких семьях ложатся преимущественно на женщину средних лет (Elliott and Umberson, 2004, р. 43).

Опекуны/Приемные родители

Число детей, находящихся на попечении, о которых заботятся члены их расширенных семей – бабушки и дедушки, тети и дяди, – продолжает увеличиваться. Фонд защиты детей сообщает, что в 1999 г. один ребенок из 25 не жил ни с одним из своих родителей и более чем полмиллиона детей находились на попечении, а более чем 100 000 детей ждали усыновления. Кроме того, перепись населения США 2000 г. показала, что приблизительно 6 % всех детей (4,1 млн) живут в домашних хозяйствах с бабушкой и дедушкой или с одним/одной из них.

XXI столетие: посттрадиционная семья

Данные о демографических тенденциях ясно показывают, что «традиционная семья стремительно становится американским анахронизмом» (Harvard Law Review, 1991, р. 1640)[5]5
  Файнман (Fineman) отмечает, что даже в тех семьях, которые действительно следуют традиционной модели – женатая пара с детьми, имеется сдвиг в традиционных ролях стратегии экономического выживания. Второй заработок необходим, чтобы справиться с растущей стоимостью жизни, а расширяющиеся возможности рынка труда приглашают женщину на работу, превращая, таким образом, традиционную семью в семью с двумя кормильцами. Многие женщины работают вне дома как с полной, так и с частичной занятостью, а многие так же, как и их мужья, увлечены карьерой и продвижением по службе (р. 2189). Согласно данным Бюро статистики США, в 2005–2006 гг. более 2/3 всех матерей в парах, состоящих в браке, работали.


[Закрыть] и «преобразования семей, которые не подчиняются правилам традиционного семейного уклада, находятся в состоянии подъёма» (Fineman, 1995, р. 2188). Статистические данные бросают вызов пониманию, что «законные семьи» могут быть определены только через традиционный гетеросексуальный брак. Как указывает Файнман (Fineman, 1995), «семейные союзы выражены в различных видах действий присоединения».

Выделяются семьи на основе брака, строящегося преимущественно на сексуальных взаимоотношениях. Биологически они отличаются родительством. Другие семьи основаны на таких отношениях, как забота или уход, или возникли из чувства любви и взаимного приятия, привязанности и взаимозависимости (р. 2191).

Американская семья XXI столетия лучше всего описывается как посттрадиционная. Она не придерживается ни одной определенной структурной модели. Возможно, самое важное заключается в том, что 97 % американцев, живущих в традиционных семьях, и 88 % американцев, живущих в нетрадиционных семьях, сообщают, что они удовлетворены своей семейной жизнью[6]6
  См.: Religion & Ethics Newsweekly (2005) survey.


[Закрыть].

Несмотря на плюрализацию форм семейной жизни, «социальное признание и поддержка разнообразных семейных структур остаются предметом споров» (Elliott и Umberson, 2004, р. 34). Поскольку изменения в структуре американской семьи стали более заметными в 1980-х, христиане-фундаменталисты и консервативные республиканцы приняли эти изменения в семейной классификации как упадок морали нации. Стасей (Stacey, 1996) отмечает, что в то время как на эти изменения в семейном укладе в Соединенных Штатах закрывали глаза, ни в каком другом обществе в постиндустриальном мире моральное падение не было столь непредсказуемым, идеологическим, вызывающим разногласия и настолько политически подвижным и влиятельным, как в США. Кампания «Семейные ценности» указала на распад традиционной семьи как на причину чуть ли не всех болезней общества, начиная с бедности и беременности подростков до снижения образовательных стандартов и всплеска преступности. Это также подогревает общественное мнение относительно идеи, что идеализированная полная гетеросексуальная семья «была панацеей от всех социальных болезней в современных политических дискуссиях» (Fineman, 1995, р. 2195).

«Семейные ценности» стали кодексом оппозиции в отношении разводов, матерей-одиночек, контроля рождаемости и абортов, прав геев и лесбиянок, сексуального воспитания. Никогда не существовало реального согласия относительно того, какие ценности важны на самом деле, кроме того, что традиционная гетеросексуальная семья, ориентированная на ребенка и санкционированная браком, была естественной (и лучшей) для воспроизводства и передачи правильных норм социального поведения для всех членов общества. По иронии судьбы, именно те крестоносцы, которые больше всех ратуют за ностальгическое возвращение к миру, в котором Папа – главный авторитет и который, как им кажется, они потеряли, были теми, кто «активно способствовал таким современным фактам семейной статистики, как развод, повторный брак, смешанные семьи, родители-одиночки, совместная опека разведенных супругов над несовершеннолетними детьми, аборты, домашнее товарищество и домашние хозяйства с двумя хозяевами» (Stacey, 1996, р. 87).

Социологи и историки указывают, что так называемый продолжающийся «семейный кризис» – нестабильность и разношерстность американских семей – были вызваны не отказом от традиционных ценностей, а потребностью в семье, правда, с измененной структурой, которая позволяет приспособиться к разнообразию новых экономических и социальных условий. Кунтц (Coontz, 1992) утверждает, что осуждение перемен в семейных формах и ценностях является чрезмерным упрощением. Разнообразие семейных типов явилось следствием «более сложного взаимодействия событий, связанных с экономическим и политическим реструктурированием, которое началось еще в конце 1960-х: закрытие традиционных центров занятости, уничтожение прежде высокооплачиваемых рабочих мест, распространенность рабочих мест для женщин и несовершеннолетних, трудности в организации социального обеспечения при капитализме». Следовательно, «семейные ценности, которые когда-то координировали личную жизнь с прежними отношениями производства и распределения, теперь не скоординированы с экономическими и политическими тенденциями» (р. 257). В своем следующем исследовании The way we really are… Кунтц (Coontz, 1997) утверждает, что, в то время как некоторые политические деятели хотели бы привлечь наше внимание к эпидемии разведенных родителей и не состоящих в браке матерей, реальную вину за так называемый «кризис семьи» следует искать в экономике, в рынке труда и неадекватной политике правительства – «историческом повышении частных затрат на воспитание детей, в сочетании с доступностью для детей во всех семьях» экономических и социальных ресурсов (р. 145).

Разнообразие или разделение?

Несмотря на то, что американская семья XXI столетия представляет собой не один тип, а разнообразие типов, те семейные формы, которые не соответствуют нормативной модели, подвергаются последовательному институциональному непризнанию. В то время как развод, сожительство, нетрадиционные семьи становятся более широко распространенными явлениями, все же исторически сложившаяся традиционная семья остается нормой, с которой часто сравниваются остальные семьи и в соответствии с которой формируется общественная политика. Как указывает Джонсон (Johnson, 2004), «в обществе, в котором некоторые люди живут в семьях с традиционной структурой, закон упорно продолжает отдавать предпочтение и привилегии такому типу семьи» (р. 130). Джонсон объясняет, что существующие семейные законы оперируют тремя основными базовыми допущениями: во-первых, «люди могут стать семьей только по рождению или посредством брака»; во вторых, «родители – люди, которые составляют пару (и) предпочтительно женаты»; в-третьих, «брак доступен только для двух гетеросексуальных людей» (р. 126). Результатом этого был отказ в социальных и юридических благах людям, семейные отношения которых не определены кровной связью, усыновлением или гетеросексуальным браком (Harvard Law Review, 1991, р. 1643). Таким образом, «предпочтение действующими законами определенной семейной структуры вредит как тем, кто принимает, так и тем, кто не принимает эту форму социального института» (Johnson, 2004, р. 130). Фактически гетеросексуальные женатые пары и их семьи получают юридическую защиту и множество преимуществ в государственном и федеральном законодательстве, включая социальное обеспечение, которые не доступны для других видов межличностных отношений: бесплатную медицинскую помощь, семейный отпуск, здравоохранение, защиту по инвалидности, преимущества в военной службе и родительские права[7]7
  В 1996 г., когда президент Клинтон подписал закон, который ограничивает возможность однополых пар иметь отношения, признаваемые на государственном и федеральном уровне. Закон определяет брак только «как законный союз между одним мужчиной и одной женщиной как мужем и женой, и слово “супруг” относится только к лицу противоположного пола, который является мужем или женой» и ограничивает однополые пары в получении любой федеральной опеки, предоставляемой супружеским парам. Этот закон лишил возможности штаты принимать законы, которые разрещают признавать однополые пары, состоящие в законном браке, из других штатов.


[Закрыть]. Кроме того, многие из этих преимуществ скрыты в прямых или косвенных субсидиях посредством налогов, наследования, брака и т. д. (Fineman, 1995, р. 2205). Например, не состоящие в браке гетеросексуальные или гомосексуальные пары вообще не имеют права на «семейное» здравоохранение и страховые выплаты при страховании жизни, если только это не обеспечивается их работодателем.

Недавние семейный и религиозный обзоры показали, что подавляющее большинство американцев (82 %) возражает против вовлечения правительства в поддержку института брака, тем не менее в рамках реализации национального плана мероприятий социальной политики продолжается укрепление института брака, что очевидно из нескольких инициатив, предложенных администрацией Буша и членами Конгресса. Например, инициатива «Здоровый брак» была проведена в 2002 г. Она направлена на стимулирование браков, особенно среди американцев с низким доходом, как способ борьбы с бедностью и уменьшения числа домашних хозяйств родителей-одиночек. Федеральное правительство также выделило более чем $25 млн на брачные гранты для показательных проектов, включающих гранты 42 религиозным и общественным организациям в национальном масштабе, для поддержки их роли в создании и распространении программ поддержки брака.

Файнман (1995) достаточно долго рассуждает о том, что «семейная политика в США была вылеплена под традиционный семейный идеал» (Fineman, 1995, р. 2214), в то время как признание семьей того, что не соответствует традиционной модели – семей с одним родителем, межрасовых семей, семей геев, – продолжает клеймиться на законных основаниях, нарушаются их юридические, индивидуальные права и свободы, которые им обещало демократическое общество. Несмотря на ту действительность, в которой реально живут люди, общественные дебаты в СМИ и в Конгрессе[8]8
  Стасей (1996) отмечает, что «кризис семейного уклада вызывает язвительные дебаты на любых вообразимых аренах от телевизионных каналов до Конгресса, от американских бойскаутов до ВМФ США, от местных школ до многонациональных корпораций, от музеев до страховщиков, от Пеории до Каира и от политических конвенций до научных конференций по социологии» (рр. 87–88).


[Закрыть] продолжают вращаться вокруг определения семьи и того, какой вид «семьи» является «лучшим» для устойчивого функционирующего общества «либералов, консерваторов и сторонников прогресса (включая большинство феминисток), расходящихся во взглядах в отношении к браку, женскому равенству, воспитанию детей и социальной защите» (Васа Zinn, 2000, р. 52). Все же просемейные политические деятели часто выступают против политики, которая позволила бы семьям получить доступ к образованию и здравоохранению, поднимая заработную плату всех работающих так, чтобы их семьи могли бы в достаточной мере быть обеспечены и защищены, позволила бы защитить интересы семей от интересов больших корпораций, хищных кредиторов, загрязнителей окружающей среды и приватизаторов коммунальных предприятий (Stacey, 1996). Когда политики делают громкие заявления о восстановлении семейных ценностей, они одновременно обесценивают материальные условия жизни американской семьи.

Перераспределение семейных ценностей

Как это ни парадоксально, «семейные ценности» стали эвфемизмом несправедливости и дискриминации. Действительно, с «культурой, которая считает патриархальную семью с двумя родителями более уважаемой, чем любое другое образование», спорит Хукс (Hooks, 2000), утверждая, что «все дети чувствуют себя эмоционально незащищенными, если они из нестандартной семьи» (р. 77). Кунтц (Coontz, 1997) также осуждает миф о том, что традиционная семья с мужским доминированием обязательна для хорошо функционирующего общества и утверждает, что каждая форма семьи эффективна и ценна: «многие проблемы, ответственность за которые обычно возлагается на упадок традиционной семьи, существуют не потому, что мы изменились слишком сильно, а потому, что мы недостаточно изменились, это и является отставанием в подборе справедливой оценки приспособленности поведения и государственных институтов к новым реалиям, которые создают проблемы в современных семьях» (р. 109). В то время как структура семьи XXI века, бесспорно, сильно изменилась и отличается от традиционной модели семьи с двумя родителями, американская семья во всех ее разнообразных формах остается жизненно важной ячейкой всего нашего общества. Реальная цель наших социальных учреждений должна состоять в том, чтобы найти способы помочь процветанию посттрадиционной семьи во всех ее формах и размерах. Семейные ценности должны быть не мнимо назидательными, а морально беспристрастными, и их можно было бы существенно улучшить, используя феминистские суждения и практику.

Пересмотр семейных ценностей означает прежде всего признание разнообразия семейных форм и любовных связей, как нетрадиционных (49 %), так и традиционных (37 %), заботу о том, чтобы дети усваивали истинные ценности (Religion & Ethics). Учитывая тот факт, что Соединенные Штаты всегда определяли себя как страну с разнообразными этническими, религиозными и культурными традициями, Файнман (Fineman) считает, что «нам следует развивать плюралистическую социальную модель, включающую разнообразные семейные устои» (1995, р. 2189). Кунтц (Coontz, 1997) рекомендует изменять наши ценности путем расширения ответственности и заботы друг о друге и особенно о детях. При реформировании ценностей семьи XXI века существует много такого, что должно быть, по мнению Хукса (Hooks, 2000), тщательно переосмыслено. «Образ мыслей и практика феминизма особенно подчеркивают ценность взаимного роста, самореализации и сотрудничества в воспитании детей. Это такое видение отношений, где уважаются нужды друг друга, где каждый имеет права, где не нужно бояться подчинения и оскорбления» (р. 77). Действительно, феминистские ценности любви, взаимного уважения, заботы, ответственности, сострадания и честности должны быть также и семейными ценностями. 80 % американцев полагают, что лучше для детей, если их родители женаты, 55 % согласились, что «любовь – это то, что составляет семью» (Religion & Ethics). Действительно, Хукс (Hooks, 2000) отмечает, что «любящие родители, будь это полные или неполные семьи, геи или натуралы, возглавляемые женщинами или мужчинами, с большей вероятностью воспитают здоровых, счастливых детей с чувством собственного достоинства» (р. 77). Семейные ценности действительно жизненно важны для стабильности американского общества, но эти ценности должны отражать сущность американского общества. Стасей (Stacey, 1996) предлагает нам «демократически переопределить семейные ценности путем расширения прав, обязанностей, способов и легитимности разнообразных интимных отношений» (р. 77).

То, в чем действительно нуждается современная семья, – это не попытка достигнуть идеала 1950-х вопреки нашему социальному контексту. Настало время направить нашу энергию и ресурсы на то, чтобы семья независимо от своей формы смогла лучше функционировать (Coontz, 1992, 1997; Johnson, 2004). Как указывают Элиот и Умберсон (Elliott и Umberson, 2004), «в пределах любой специфической семейной формы качество отношений определяет ценность или угрозу такой семейной формы для взрослых и детей» (р. 48). Наши риторические высказывания по поводу «семьи в кризисе» нуждаются в поддержке политики, которая направлена на семейные ценности. Какой бы ни была структура семьи, она продолжает оставаться главным убежищем, источником поддержки и комфорта для своих членов, как молодых, так и старых; это передовой участок нашего общества. Семейная жизнь, однако, стала намного труднее в последние десятилетия из-за сокращений систем социальной поддержки, экономического спада, снижения субсидий для работающих семей и растущей бедности (Coontz, 1997, р. 145). Эти экономические и социальные тенденции ослабили структуру поддержки, которая обеспечивала материальную помощь детям, супругам, партнерам, стареющим родственникам и т. д.

Более чем 50 % американских детей живут в семьях, которые не соответствуют традиционной модели. «Наступило время, – говорит Джонсон (Johnson, 2004), – для переоценки отношения к семьям, не придерживающимся гетеросексуальной модели, включающей двух родителей» (р. 143). Согласно Файнман (Fineman, 1995), «мы должны начать заново продумывать концепцию современной семьи, которая будет отвечать развивающейся действительности» (р. 2203). Мы должны, другими словами, восстановить в правах все семьи. Семьи всех форм и размеров будут укрепляться только тогда, когда все они будут расцениваться как легитимные и когда их экономическая стабильность будет серьезно взята под контроль политиками. Кунтц (Coontz, 1992) утверждает, что продолжающиеся дебаты вокруг данной проблемы были по ошибке определены как мешающие нормальному развитию экономики, тогда как фактически эти два фактора неразрывно связаны. Если мы хотим стать обществом с настоящими семейными ценностями, мы должны проводить общественную политику и необходимые изменения в нашей экономике, которые обращаются к потребностям всех семей. Реальные демократические семейные ценности обеспечат, по возможности, более качественные программы служб заботы о детях для работающих родителей; доступ к здравоохранению для родителей, детей и людей пожилого возраста; совместное проживание; оплачиваемый отпуск для работающего населения[9]9
  Хотя Акт о медицинском отпуске и отпуске по семейным обстоятельствам (принятый в 1993 г. как закон) допускает сложный выбор между
  работой и выполнением родительских обязанностей, перед которым оказывается американская семья, и даже устанавливает авторитетный прецедент в федеральной политике защиты семьи, в США до сих пор не гарантирован оплачиваемый отпуск родителям ни в одном сегменте рынка труда (согласно этому закону, по которому работник в течение года имеет право на получение неоплачиваемых отпусков суммарной продолжительностью до 12 недель по следующим причинам: по необходимости ухода за новорожденным; в связи с усыновлением/удочерением ребенка; необходимостью ухода за тяжелобольным членом семьи; необходимостью лечения самого работника).


[Закрыть] и зарплату; справедливую оплату и льготы для работающих при частичной занятости; более гибкие графики работы и другую политику в области занятости, благоприятную для семьи.