Текст книги "Политология"

Главным актором геополитики и основной единицей геополитического анализа является государство. Оно на сегодня выступает как универсальная и наилучшая из имеющихся форм организации совместной жизнедеятельности больших коллективов людей. Но стабильность современного государства как политического института зиждется на неполитическом фундаменте. Речь идет о том, что политическая консолидация и политическая самоорганизация дисперсно расселенной массы индивидов становится возможной и необходимой потому, что они уже объединены общими ценностями, делающими их народом.

В ряду этих ценностей важное место занимает этничностъ. В современной науке дискутируется вопрос о ее природе и механизмах формирования. Примордиалисты настаивают на том, что этносы и этничность представляют собой изначальную характеристику человечества; инструменталисты полагают, что они формируются как результат совместной деятельности и общения людей; конструктивисты доказывают, что эти феномены создаются (конструируются) заинтересованными политиками и интеллектуалами. Но все они сходятся в том, что этничность, этническая дифференциация населения планеты – реальный факт. Реальность этничности выражается в том, что человечество разделено на коллективы людей (динамические системы), противопоставляющие себя всем прочим аналогичным коллективам («мы» и «не мы»), имеющие свою особую внутреннюю структуру и оригинальные стереотипы поведения[15]15
  Гумилев Л.Н. Этносфера: История людей и история природы. М., 1993. С. 285.


[Закрыть].

Как таковая, этничность – качество не только содержательное (субстанциональное), но и деятельностное (функциональное): она выступает предпосылкой и следствием солидарности и социального взаимодействия людей, является активным фактором, движущей силой истории. Сам по себе принцип этнической принадлежности относится к области социологии и социальной антропологии. Изначально в нем нет ничего идеологического и политического.

Между тем, сосуществование и выживание этнических групп не могут не быть конкурентными. С одной стороны, социальная консолидация этнической группы предполагает и обусловливает складывание какого-либо организационного, властного центра, будь то патриарх, вождь, монарх или президент. С другой стороны, ее жизнедеятельность развертывается не в вакууме, а среди других подобных образований. В стремлении заявить и реализовать свои интересы, ценности и приоритеты, придать им характер общих для всех интересов, она по необходимости вынуждена опираться на те или иные политические инструменты. Как уже было сказано, в их ряду наиболее эффективным является государство.

Таким образом, этнические общности составляют социальный массив государства, а этничность – движущую силу его создания. Порой это положение абсолютизируется. «В мире должно быть столько же государств, сколько в нем различных наций. Каждая нация должна иметь свою государственность, а каждое государство должно строиться на национальной основе», – писал в 1870 году швейцарский специалист по международному праву И.К. Блюнчли.

Однако никогда и нигде границы расселения этноса и государственные границы не совпадали. В современном мире государства с этнически гомогенным населением являются скорее исключением, чем правилом. Едва ли не все они формировались на базе разных этносов, ассимилировали представителей других народов. В силу этого в одних и тех же политических рамках сосуществуют несколько этнических общностей, а одна и та же общность может быть рассечена государственными границами. В то же время у населения многих государств есть этнически родственные группы, находящиеся за его пределами.

Типичным для современного мира является государство, которое объединяет титульную нацию, чье имя оно носит, и национальные меньшинства, составляющие малочисленные самостоятельные народы, и национальные группы – части народов, основная масса которых входит в состав других государств. Но и в таком государстве, как правило, есть государствообразующий народ. «Даже те государства, которые в своем окончательном виде состоят из многих племен и народностей, – писал С.Н. Булгаков, – возникли в результате государствообразующей деятельности одного народа, который и является в этом смысле “господствующим”, или “державным”»[16]16
  Булгаков С.Н. Размышления о национальности / / Христианский социализм. М.: Наука, 1991.


[Закрыть].

Все сказанное подтверждает, что принцип этнической принадлежности не является единственным, а часто и главным фактором государственного строительства. Но это нисколько не отрицает его. Д.П. Мойнихан считает, что при создании большинства современных государств мира наиболее важную роль сыграл этнический конфликт. О том же пишет Э. Хобсбаум: «Всякое сепаратистское движение в Европе, которое только может прийти мне в голову, опирается на принцип “этнической принадлежности” в языковой или какой-либо иной форме, то есть на предположение о том, что “мы” – баски, каталонцы, шотландцы, хорваты или грузины – представляем собой народ, отличный от испанцев, англичан, сербов или русских и поэтому не должны жить с ними в одном государстве»[17]17
  Хобсбаум Э.Дж. Принцип этнической принадлежности и национализм в современной Европе// / / Нации и национализм. М.: Праксис, 2002. С. 333. Автор специально оговаривается, что сказанное не относится к большей части Азии, Африки и американскому югу канадской границы.


[Закрыть].

Таким образом, этническая дифференциация населения планеты в целом и отдельных стран занимает важное место в ряду геополитических констант. Государственное конституирование этнических общностей выступает как одна из общих тенденций создания, функционирования и развития суверенного национального государства. Их возникновение и существование, укрепление и разрушение во многом обусловливаются этническими факторами. Прологом многих политических процессов современного мира, повлекших за собой геополитические столкновения и перегруппировку сил, было стремление этнической группы изменить свое социальное и политическое положение.

Глобализация, меняя и усложняя проявления этнического феномена, не ведет к уничтожению его основ. Более того, возникают и новые предпосылки для этнической консолидации, которые связаны именно с особенностями социального взаимодействия в глобализирующейся мировой системе. Усиливающееся сопряжение этничности и политики определяет действие все более заявляющих о себе тенденций мирового развития, которые специалисты называют этнизацией политики и политизацией этничности.

Их результатом является изменение политической карты мира вследствие распада СССР, Югославии и Чехословакии, объединение Германии, федерализация Бельгии, достижение независимости Косово, Абхазии, Южной Осетии, существование большой группы непризнанных государств и другие многочисленные факты.

С распадом биполярной системы на планете актуализировались такие идеи, как право народов на самоопределение и одновременно – всевозможные формы национализма и трайбализма. Не только национальные элиты, но и широкие массы видят в собственной государственности гарантии сохранения и развития народа как целостного самобытного образования со своей системой ценностей и приоритетов. Во имя ее создания в политическую жизнь в качестве ее самостоятельных субъектов активно включаются и крупные этносы, и малочисленные этнические группы. Все они проявляют высокую активность и требовательность в защите, реализации своих национальных интересов, следствием чего во всех регионах мира наблюдается возрождение воинствующего национализма, а также возникновение конфликтов на этнической основе.

В этой связи очевидно, что не только теоретический, но и сугубо практический интерес представляют собой политические проблемы этничности, в данном случае – этнические факторы геополитики. Их можно свести в несколько групп.

Во-первых, всякое государство является (в той или иной мере) носителем этнической определенности. Как совокупная характеристика черт и свойств народа, она, с одной стороны, выступает важной стороной его жизнеспособности и жизнестойкости. Подчеркивая этот момент, глава американской «школы политического реализма» Г. Моргентау в десятке важнейших компонентов, формирующих силу любого государства, специально выделял национальный характер и национальную мораль.

Во-вторых, этничность придает качественную определенность самим государственным институтам. Исторически сложившийся менталитет народа создает известные рамки, которые предопределяют цели, направления и способы внешнеполитической деятельности государства. Практически никогда внешняя политика государств не является этнически нейтральной, а нередко она прямо вдохновляется этническими соображениями. Видимо, справедлив вывод американской исследовательницы С. Энлоу, утверждающей, что государственные элиты, в первую очередь высшие эшелоны власти, используют этническое деление общества, публично такую практику порицая. При планировании государственной политики они мыслят, подчеркивает она, «этнически».

Этническая мотивированность внешнеполитических решений выражается, в частности, в том, что они призваны обеспечить максимально благоприятные международные условия для свободного развертывания и развития этнических явлений и процессов, этнических ценностей и традиций. На международной арене государство отстаивает, способствует реализации не только общих для всех интересов государства, но и специфических интересов каждого из составляющих его народов.

В-третьих, сложной геополитической задачей для многих государств является урегулирование проблем, связанных с существованием в них иностранных диаспор и собственных диаспор за границей. Наличие этнических сородичей за рубежом побуждает правительства к установлению с ними солидарных связей, которые отнюдь не сводятся только к гуманитарным вопросам. Попытка же властей пренебречь такими связями создает для них серьезные трудности во внутреннем плане.

Соответственно этому, положение тех или иных национальных групп становится предметом мировой политики, двусторонних и многосторонних межгосударственных соглашений. Кроме того, внешняя политика так или иначе должна учитывать как объективно существующую этническую общность народов, образующих своего рода метаэтнос (славяне, арабы, тюрки и т. д.), так и основывающиеся на них идеологии и социально-политические движения (панславизм, пангерманизм, пантюркизм, негритюд, атлантизм, сионизм и др.).

В-четвертых, геополитически соперничающие силы и группировки в борьбе за реализацию своих интересов часто ищут себе опору в среде национальных меньшинств другого лагеря, возбуждая и поддерживая в нем автономистские, сепаратистские настроения и движения. Так, провозглашение независимости странами Балтии встретило на Западе сочувственное понимание и поддержку, в том числе и в тех кругах, которые не выступали за независимость басков, северных ирландцев или квебекцев.

В то же время различные государства в собственных политических интересах вмешиваются в этнические процессы в зарубежных странах (СССР в Эфиопии, США в Ливане, Индия в Шри-

Ланке, Россия в Таджикистане, Армения в Карабахе и т. д.). В свою очередь, большинство правительств часто пытаются объяснить причины этнических конфликтов в своих странах иностранным вмешательством во внутренние дела их государств.

Сегодня достаточно примеров, свидетельствующих, что силы, вдохновляемые этнонациональной идеей, могут выступать не только защитниками законных этнических интересов, но и проводниками эгоистических национальных претензий и националистических амбиций. В последнем случае актуализируется опасность сепаратистских движений, взламывающих изнутри существующие государства и разрушающих систему государств, что может иметь самые негативные последствия для мира.

Все это означает, что межэтнические отношения и споры все очевиднее перерастают в межгосударственную, геополитическую проблему. Ее решение так или иначе затрагивает многие страны и народы, в том числе находящиеся за пределами государств, в которых зародился и развертывается межэтнический конфликт. Государственные границы уже не могут никого защитить от последствий возможных этнических конфликтов, связанных с ними насилий. Это значит, что ни одна страна, тем более многонациональная, не может позволить себе игнорировать этнические проблемы и противоречия.

Таким образом, этнические факторы оказывают разностороннее и существенное влияние на формирование и развитие государств, на их интересы, мотивы и саму деятельность на международной арене, а следовательно, на геополитическую ситуацию и геополитические процессы в мире.

Политика вообще и геополитика, в частности, есть процесс и результат силового взаимодействия государств и сил, стремящихся к государственному конституированию. На всех своих уровнях и всегда она строилась либо на использовании силы, либо с учетом возможного ее использования. Как только партии, социальные группы, государства, писал основоположник американской школы политического реализма Г. Моргентау, «пытаются добиться своих целей посредством международной политики, они неизбежно делают это посредством стремления к силе».

Сила может иметь разные природу и формы проявления. Ее слагаемыми выступают: географическое положение страны, ее естественные ресурсы, промышленный потенциал, людские ресурсы, национальный характер и национальная мораль, качество дипломатии, уровень государственного руководства и др. В этом ряду особое место занимает военная сила, которая всегда была и остается наиболее концентрированным, авторитарным и радикальным средством политики.

Физическим воплощением военной силы государства выступают армия, военно-промышленный комплекс, оборонная инфраструктура страны. Но они существуют не сами по себе, но строятся с учетом конкретной географической среды на основе демографических и природных ресурсов государства, его экономических, научно-технических и финансовых возможностей, интеллектуального и нравственного потенциалов народа, его военных традиций, сложившейся политической системы, характера и качества политического и военного руководства, его геополитических устремлений и военно-политических приоритетов, готовности, способности прибегнуть к военным методам проведения своего курса.

Военная сила – величина интегративная: она вбирает в себя и в специфической форме преломляет все слагаемые мощи государства. Один из выдающихся военных реформаторов России Д.А. Милютин писал: «Под именем военных сил… разумеются в совокупности все вообще средства и способы, необходимые в государстве для ведения войны».

Геополитическая роль военной силы выражается в том, что если не во всех, то во многих случаях государство как централизованная и организованная политическая власть, как геополитический организм возникло благодаря завоеванию. Едва ли не все крупнейшие повороты в истории отдельных стран и всего человечества связаны с войнами. В прошлом возникновение и гибель государств, формирование и распад империй сопровождались вооруженным насилием, являлись его причиной или следствием. Да и в настоящее время, как и на протяжении предыдущих веков, военная сила остается важным фактором политики, играет в ней большую, часто – решающую роль. Д.П. Мойнихан утверждает, что сегодня на Земле есть всего 8 государств, которые существовали в 1914 году и с тех пор не пережили насильственного изменения формы правления.

Кстати сказать, первоначально геополитика понималась всецело в терминах завоевания прямого (военного или политического) контроля над соответствующими территориями. Да и в наши дни в обыденном сознании, а в определенной степени и в политических документах, в том числе международно-правового характера, военная сила рассматривается как синоним силы государства.

Военная сила может применяться в различных целях: завоевательных, оборонительных, освободительных, карательных и миротворческих. Ее использование может быть правомерным и противоправным, успешным с точки зрения достижения поставленных задач или неудачным, может принести победу или поражение. Но в любом случае оно не останется бесследным, а будет означать изменение в геополитическом балансе сил и, соответственно, в содержании и направленности геополитических процессов.

В современных условиях остается верным и актуальным вывод К. Шмитта о том, что война как реальная возможность есть всегда наличествующая предпосылка, которая уникальным образом определяет человеческое мышление и действование и тем самым вызывает специфически политическое поведение. Последнее проявляется в том, что создание военной силы относится к первостепенным задачам государства. Нельзя отворачиваться от того, что в условиях конкурентной борьбы за ресурсы не исключены решения возникающих проблем с применением военной силы.

Следовательно, как сказал Д. Медведев, угроза нашей безопасности носит не виртуальный характер, она может воплотиться в полноценные военные действия. Война в Осетии показала, что возможны ситуации, когда даже для самого миролюбивого государства военная сила становится единственным действенным аргументом. Вот почему, по словам президента, «укрепление обороноспособности нашей страны – это, безусловно, фундаментальная основа для нашего развития».

Функциональное использование военной силы самым радикальным и наиболее зримым образом влияет на геополитику, но не исчерпывает всей зависимости геополитики от нее. Формирующее воздействие на геополитическую ситуацию в мире оказывает сам факт существования военной силы, ее количественные и качественные характеристики, взятые в контексте ее распределения между различными странами, регионами, блоками.

Например, появление и распространение оружия массового поражения, прежде всего ракетно-ядерного, как бы выравнивает силу владеющих им государств, независимо от их собственно геополитических, определяемых географией характеристик. В ядерном столкновении победителей не будет – таков новый фактор геополитики, требующий от международного сообщества нового поведения, координации действий государств не только в реализации своих внешнеполитических задач, но и в решении внутриполитических дел.

В то же время принадлежность государства к «ядерному клубу», обладание им ядерным и другим оружием массового поражения становится важным фактором, определяющим его место в системе и иерархии государств. Именно этим объясняется стремление одних к обладанию таким оружием и усилия других по недопущению его распространения в мире. И то и другое становится важной характеристикой современной геополитики.

История и теория позволяют сделать вывод, что военная сила и государство в геополитике связаны двояко. С одной стороны, возникновение и существование государства, его безопасность опираются на силу, предполагают ее организацию. С другой стороны, конституирование государства придает ему легитимное право на насилие, в том числе вооруженное.

Таким образом, военный фактор играл и играет огромную роль в формировании и изменении геополитической картины мира. Возможности и пределы использования военной силы в современном мире существенно изменились по сравнению даже с недавним прошлым. Тем не менее, как говорится в Концепции внешней политики РФ (2008), она остается в числе главных факторов влияния государств на международную политику. В последние годы военная сила начинает выполнять новые геополитические роли. Это связано с тем, что ООН, другие международные организации (например, СНГ) проводят миротворческие операции с привлечением вооруженных сил.

Большой теоретический и практический интерес представляет и анализ геополитической предопределенности военной силы государств. Она выражается, прежде всего, в том, что геополитическое положение и роль страны определяют ее военные ориентации и масштаб военного строительства. Так, геополитический статус государств делает для одних жизненно необходимым, а для других ненужным или невозможным, например, строительство военно-морского флота, организацию воздушно-космической обороны, создание военных баз за пределами национальной территории и т. д.

Кроме того, территориально-пространственные особенности стран преломляются в их стратегиях и военном строительстве.

Они, в частности, требуют от государства адекватных военных усилий, надежно гарантирующих его целостность и суверенитет. Так, великая держава не может передоверить свою безопасность никаким внешним силам, будь то национальные структуры других государств или международные военно-политические институты.

Наконец, геополитическую определенность военной силе придают национальные черты и особенности народов. С одной стороны, консолидация и конституирование наций, защита национальных интересов и ценностей, обеспечение национальной безопасности выступают серьезной и постоянной мотивацией их военной активности, влияют на содержание военной политики государств. С другой стороны, национальные особенности людей известным образом отражаются на их отношении к военному делу. Они влияют на порядок комплектования войск, способы их боевых действий, на боеспособность и боевые качества личного состава, моральный дух армии, которому придают специфический характер.

Как отмечал Ф. Энгельс, «национальный характер, исторические традиции и особенно различный уровень цивилизации создают много различий и порождают характерные для каждой армии ее сильные и слабые стороны». Это значит, что национальность является одним из показателей качественной определенности войск. Конечно, как и любой другой, этот показатель не остается неизменным. В процессе исторического развития народа он утрачивает одни, преобразует другие, приобретает третьи особенности.

Таким образом, геополитические факторы оказывают разностороннее и существенное влияние на военную силу государств, а следовательно, на их военную политику.