Электронная библиотека » Константин Николаев » » онлайн чтение - страница 21


  • Текст добавлен: 3 октября 2013, 21:52


Автор книги: Константин Николаев


Жанр: Юмористическая проза, Юмор


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Глава 56
Всюду жизнь!

Итак, как уже говорилось, наступило первое июня. Я проснулся в дурном настроении. Впереди были три месяца тотальной слежки, скандалов и раздраженного бормотания. Спасти, и то ненадолго, могла лишь очередная покупка какой-нибудь ерунды. Но рассчитывать на это не приходилось – все отпускные я отдал жене.

– Проснулся, кормилец, – усмехнулась мадам Еписеева, когда я выполз в коридор.

Слову «кормилец» она старательно придавала иронический оттенок.

Около черного мотоцикла проходило что-то похожее на воинский смотр или утреннюю проверку в тюрьме.

– Выверни карманы, – приказала Мария сыну.

Еписеев, стоявший навытяжку около старого фибрового чемоданчика с надписью «Еписеев Володя. 2 отряд», подчиняться не спешил. Тогда мать приступила к делу сама: сунула руки в карманы его штанов и выгребла из одного плоскую фляжку, а из другого – жеваную пачку сигарет без фильтра. Еписеев съежился. Я, на всякий случай, тоже. Маша отвинтила пробку и понюхала.

– Спирт!

– Me… медицинский, – проблеял хулиган. – Раны смазывать…

«И табаком присыпать», – хотел добавить я, но промолчал. Мне вдруг стало жаль хулигана. Куда это он, интересно?

– Я тебе дам раны! – Мария отвесила сыну подзатыльник и скомандовала: – Марш на улицу!

Еписеев грустно покосился на мотоцикл, подхватил свой сиротский чемоданчик и шагнул за дверь. Мария вылила спирт в унитаз. Туда же последовали и сигареты.

– Значит так, Арсений! – обратилась ко мне жена и протянула мне небольшую пачечку денег. – Поджаришь себе яичницу, позавтракаешь и – в кулинарию. Список на столе…

– А ты куда? – раскрыл я рот и сжал колени, выглядывавшие из длинных трусов. Ну почему Мария всегда напяливает на меня эту семейную гадость?

– Володю проводить. Он в лагерь едет, бывший пионерский. – Ее перекосило: – Черт, до чего ж путевки дорогие! Ужас!

– Но уж не ужас, ужас, ужас, – пропел я. – Вовик на все лето едет?

– Разбежался! На все лето таким, как ты, весь год горбатиться надо, да еще добавлять придется! – Мария остервенело запихивала ноги в босоножки с конскими копытами вместо каблуков.

– Ты что, его на Канары отправляешь?

– Крым тоже денег стоит! Дерут хохлы! – Из разреза босоножек наконец показались пальцы с перламутровыми ногтями. – Ну, я скоро. Ты все понял насчет кулинарии?

Что ж тут непонятного?

Дверь за женой захлопнулась.

– Один, совсем один! – пропел я, когда на лестнице смолк стук копыт.

Честное слово, если бы умел, так бы и прошелся колесом! Сейчас разделаюсь с продуктовыми закупками и посижу в тишине.

На кухонном подоконнике лежал Машин список. Все как обычно: два десятка яиц, полкило мяса, масло подсолнечное (или оливковое) и т. д. и т. п. За окном проревел пьяный голос:

– Лю-упа! Любовь моя! Я выглянул на улицу.

Там, прижавшись к рябине, стоял нагловатый мужичок – руки в карманах – и скалил вверх железные зубы.

– Ты чего орешь, чтоб тебя! – послышался скрипучий голос старухи с седьмого этажа. – Нет Любки!

– А где ж она, мать? – доброжелательно крикнул мужичок.

– На работе… Толька! – старуха придала голосу строгости. – Больше смотри не пей. Не то все Любке скажу! Не пойдет она за тебя!

Толька помахал кривым пальцем, оторвался от рябины и проорал:

– Мать! Денег дай?

– Да ты ж не отдашь?!

– Отда-ам.

– Ну смотри мне. Чтобы в последний раз.

Мимо окна пролетел старушечий кошелек, похожий на улитку с рожками.

– Да ты отдашь ли?

– Закон – море! – Толька обрадованно побрел восвояси.

Всюду жизнь! И любовь! Я прошел в комнату и, подмигнув портрету летчика, начал одеваться. Решил не выпендриваться – в кулинарию можно сходить и в тапочках. И даже в тренировочных штанах и майке. Кулинария, к счастью, в соседнем доме.

Положив в задний карман синих штанов, любимых всеми пенсионерами, деньги и прихватив пакет, я выскочил на улицу. Над головой трепетали зеленые листочки, еще не успевшие покрыться пылью, солнце жарило вовсю. Через тонкие подошвы тапочек я чувствовал асфальтовый зной. Как здорово все-таки!

Лето! И почему я прежде не ценил такие вот деньки! Какой же я был дурак!

У кулинарии толпились местные алкаши.

– Старик!

Я присмотрелся повнимательнее. Из магазина вырулил Тимирязьев с бутылкой вина наперевес. Он был в бейсболке, футболке и джинсах.

– Утренний променад? – поинтересовался он, глянув на оттянутые коленки моих тренировочных. – Значит, я вовремя.

– Мне в кулинарию, – промямлил я.

– Успеется. Мы ж давно не виделись! Я и решил вот тут… винца… Твоя-то дома?

– Да нет. – Я выскользнул из вялых объятий разморенного жарой Тимирязьева.

– И не надо! – обрадовался Тимирязьев. – Пошли пивка…

Я хотел было отказаться, а потом подумал: «А почему бы и нет? Жара-то какая! Но только потом – сразу в кулинарию!»

– Сейчас переоденусь, – я рванулся к дому.

Ленька пожал плечами.

– Зачем, старик? Твоя униформа в самый раз. Мы ж не в ресторан идем… – и он потянул меня в сторону метро.

Кафе «Минутка», где последний раз я сидел с девушкой Еленой из Орехова, к лету расширилось. Перед его стеклянной будкой стояли пластмассовые столы под зонтиками и стулья. Ленька купил четыре бутылки немецкого пива.

– Ой! – сказал я.

– Вот тебе и ой! Жара-то какая. Грядет. Сегодня двадцать восемь обещали. Мать мне своим прогнозом все уши прожужжала.

Мы с удовольствием выпили по бутылке.

– Лень, сколько времени? – испуганно спросил я.

– Ты что, спешишь куда?

– Мария поехала в центр. Мерзавца своего в лагерь отправлять.

– О! Там ему и место.

– На отдых, – поправился я.

Ленька откупорил вторую пару. Над бутылками завихрился холодный дымок. Пиво было хорошее.

– Ну, старик, часа через два – два с половиной твоя благоверная и прибудет. Мы еще с тобой и бутылочку эту, – Тимирязьев потряс вином, – оприходуем.

Я с сомнением принялся за пиво. Ленька выглянул из-под зонтика и крикнул буфетчице:

– Девушка, в вашей тошниловке холодильник имеется?

– У нас даже микроволновка имеется! – кокетливо отозвалась длинноногая девица в шортах и переднике.

– Ого! – Тимирязьев восхищенно присвистнул. – Может, охладите для нас бутылочку?

Длинноногая с готовностью улыбнулась.

– А как насчет пляжа?

Она развела руками.

– Нет, мальчики, мне тут до десяти вечера пухнуть.

Через полчаса Тимирязьев извлек из холодильника бутылку вина. Буфетчица, покоренная моим другом, даже поставила перед нами миску со льдом.

– Жарковато становится, – вздохнул Тимирязьев и посмотрел на часы. – Мы, старик, еще на пляж успеем смотаться. Вино, песок, девки голые, – мечтательно протянул он. – А? Как ты? У тебя деньги есть? На тачку?

Я слегка разомлел. Действительно, а почему бы не смотаться на пляж? Искупнуться, выпить вина и домой.

– Есть, – ответил я и вспомнил: – Только мне в кулинарию…

– Не видал ты этих синих кур! Поехали! – сказал Ленька и взмахнул рукой.

«Ладно, – подумал я. – В конце концов, живем один раз, а у меня дома есть заначка. На нее и куплю этих самых синих кур».

Я бросил полиэтиленовый пакет в урну и – в майке и тапочках – залез в машину, где уже сидел мой неугомонный друг.

– Водный стадион! – прохрипел Тимирязьев.

И как я буду купаться в семейных трусах до колена? Слава богу, что, словно специально для этих случаев, кем-то придумано вино!

Глава 57
Пляжные мальчики

Ленька не вытерпел и откупорил вино уже в машине. Он вытряхнул из пакетика кусочек льда – заботливая буфетчица дала нам в дорогу изрядную порцию – и со скрежетом просунул его в бутылочное горлышко. Затем Тимирязьев подверг такому же заточению еще несколько льдинок и припал к бутылке. Белое вино, булькая, уходило в Ленькино горло, как вода в раковину.

– Уф, жарища! – пробормотал он, оставив ровно половину, и протянул мне бутылку. Я замотал головой. – Пей! – приказал Тимирязьев. – Этим все немцы спасаются, я сам видел.

– Но я же не немец!

– Извини, старик, портвейна я не захватил.

Машина подъехала к пляжу, обтянутому сеткой. Я вышел и скромно поставил пустую бутылку на бортик тротуара.

– Ты завтракал? – спросил меня Тимирязьев. – Вот и я тоже. Надо!

Протестовать у меня уже не было сил. Ленька подошел к ларьку, выхватил бумажку из моей пачки денег и купил два пирожка с мясом.

– Мясо свежее? – поинтересовался я у мордастого продавца. Раньше мне бы и в голову не пришло задать такой вопрос, но теперь – школа мадам Еписеевой, ничего не поделаешь.

Мордастый удивленно уставился на меня в амбразуру зарешеченного окошечка и буркнул:

– Жареное.

Тимирязьев все не отходил от ларька. В конце концов он купил еще пару бутылок пива и пол-литра водки.

– Ты что, с ума сошел?! – завопил я. – Нас же развезет! А мне еще в кулинарию!

– Старик, – Ленька выглядел как лектор приснопамятного общества «Знание», – ты мне веришь? Спасение в ерше! – Он опять задумался. – Только вот из чего ее пить, водку?

Хлопнув себя по лбу, Тимирязьев подошел к тетке, которая продавала яйца рядом с ларьком, и замер.

– Вам сколько десятков? Один? Два? – спросила она, видя, что Ленька колеблется.

– Нам… одно, – очнулся он. – В смысле – яйцо.

Мы с теткой выпучили глаза. Тимирязьев сунул ей в руку какую-то мелочь и выбрал одно яйцо, покрупнее.

– Ну, кажется, все.

Мы побрели на пляж. Глаза мои тут же разбежались от обилия полуобнаженных нимф, но накачанных молодцов было не меньше. Я вздохнул. Тимирязьев выбрал место, стянул джинсы и футболку, разложил их на песке и жестом пригласил меня устраиваться. Я грустно посмотрел на бутылку водки, которая уже, кажется, начала нагреваться, снял очки и положил их в карман тренировочных брюк. Потом, подумав, снял и тренировочные и аккуратно сложил их рядом с Ленькиной одеждой. Мне показалось, что весь пляж в модных купальниках и плавках уставился на мои трусы подушечной расцветки. Я быстро опустился на песок.

Тимирязьев повертел головой в бейсболке и наконец узрел толстое семейство – маму, папу и сына. Мамаша в сочинской соломенной шляпе плотоядно разрезала помидор.

– Вы не одолжите ножичек на секундочку? – галантно попросил Леонид.

Тетка подняла голову и без слов метнула в Леньку нож. Он воткнулся в нескольких сантиметрах от Ленькиной пятки. Тимирязьев поблагодарил, извлек откуда-то купленное яйцо, разбил его и предложил мне одну половинку, заполненную желтком. Я с ужасом отказался. Тогда Тимирязьев крякнул и махом проглотил содержимое яйца из обеих половинок, потом протянул мне пустую скорлупу.

– А пить-то ты из чего будешь, дурында? – изумился он, увидев, что я отшатнулся.

Пришлось взять скорлупку. Ленька ухватил пиво, как фокусник, повертел его в руках, через некоторое время оно зашипело – пробки Тимирязьев открывал тонким металлическим кольцом, которое красовалось на его среднем пальце. Потом Тимирязьев разлил водку по половинкам яйца и прошептал, мечтательно закрыв глаза:

– Кайф! Ну вот и встретились…

Проглотив тепловатую жидкость, он хлебнул пива, закусил все это пирожком, вскочил и с диким криком ринулся навстречу водной стихии.

Он долго резвился в воде, время от времени приглашая меня присоединиться. Но я, как приклеенный, сидел на песке и потягивал пиво. Купаться я стеснялся.

Сколько, интересно, времени? Вдруг Маша уже вернулась и рыщет по округе, разыскивая меня? Ну и черт с ней! – подумал я. Могу я немного расслабиться, в конце-то концов?! Вон Ленька плавает себе, словно рыбка беззаботная, ничто его не тревожит! Хочешь – водки с утра напейся, хочешь – купайся, хочешь – вообще никуда не вылезай, валяйся дома на диване. А я? Тьфу!

Я налил себе еще чуть-чуть и выпил. Стало немного полегче. Даже жара куда-то отступила. Зажав в руке пирожок, я продолжал размышлять о своей нелегкой судьбе.

От размышлений меня отвлек довольный визг. Из воды, словно Посейдон, только маленький, выходил Тимирязьев. На его руках повисли две мокрые девушки. Обрызгав меня водой, троица уселась на тимирязьевские джинсы.

– А это мой скромный друг Арсений, о котором я вам рассказывал. Поэт, романтик и вообще хороший человек, – отрекомендовал он меня. – А на его плавки обратите особое внимание! Сеня недавно из Калифорнии – там теперь такая пляжная мода. Забавно, не правда ли?

Все, кроме меня, засмеялись. Спасибо, Ленечка, удружил! Я уставился в песок и стал искоса разглядывать девушек, а Тимирязьев продолжал разглагольствовать:

– Это Инга, спортсменка, отличница и бывшая комсомолка, наверное…

Загорелые длинные ноги, розовое бикини, плоский живот, мокрые темные волосы, большой рот, огромные золотые кольца в ушах. Наверняка Ленька положил глаз именно на нее.

– А это, – Тимирязьев указал на вторую девушку, – Рита. Просто Рита и просто спортсменка. Вы ведь разрешите моему другу так вас называть?

Девушка заулыбалась. Так себе, обычная: если одна подруга красавица, то другая, как всегда… Ладно, не будем. Наверное, эти страшилки надеются подцепить себе мужичка, ослепленного красотой подруги. Купальник у Риты был сплошной, какого-то темного цвета. Может, она чемпионка по плаванию? Широкие плечи, короткие сильные ноги.

– Очень приятно, – пробормотал я и неловко предложил девушкам пива.

Инга наотрез отказалась, а Рита пропищала неожиданно тонким голосом:

– Но оно же закрыто.

Я смутился. Перед купанием Тимирязьев закупорил пиво пробкой, чтобы не выдохлось.

– Смертельный номер! – завопил мой находчивый друг. – Открывание пива глазом! Исполняется впервые!

Он выхватил бутылку из рук Риты, зажал горлышко, наподобие монокля, и издал змеиное шипение. Девушки ничего не поняли. Ленька осторожно поддел пробку пальцем, она упала на песок, и протянул открытую бутылку Рите. Инга захлопала в ладоши. Рита тупо уставилась на струйку пены, стекавшую по зеленому стеклу. Ленька, не дав никому опомниться, наполнил бокалы, вернее, скорлупки.

– За дам! – провозгласил он. – Стоя!

Собака какая! Мне пришлось еще раз выставить свои «калифорнийские» трусы на обозрение всего пляжа.

Внезапно Тимирязьева осенила какая-то идея.

– Я мигом! – он сорвался с места и помчался к ларьку.

Мне надо было развлекать девушек. Помолчали. Я досконально изучил все швы на Ленькиных джинсах. Потом опять помолчали. Наконец Рита предложила:

– Давайте еще выпьем?

Я с благодарностью посмотрел на нее, взял водку и чокнулся с ней бутылка об бутылку.

– Я теплого пива не пью, – Инга скривилась.

– Леонид, наверное, за шампанским побежал, – предположил я, отрываясь от бутылки и радуясь, что нашлась хоть какая-то тема для разговора.

– А вы действительно недавно из Калифорнии? – спросила меня почему-то Инга, а не Рита, как хотелось бы Леньке.

– Ну, нет, – замялся я, – это Леня преувеличил. Всего лишь из Алабамы…

Неизвестно почему мне в голову пришел именно этот американский штат. Инга заинтересовалась:

– И что, в Алабаме действительно носят такие… м-м… трусы?

– Все поголовно, – соврал я.

– Ну и как там?

– Нормально. Почти как у нас, только чуть получше…

– А к нам вы надолго? – уважительно спросила Рита.

– Да-да, когда вы назад, в Алабаму? – Инга недовольно покосилась на подругу.

– В Алабаму – никогда, – я уже не стеснялся своих трусов. – Теперь как раз в Калифорнию.

Почему бы и не разыграть крутого человека? Девушки восхищенно посмотрели на мои бледные, как у цыпленка в кулинарии, ноги.

– А мы-то дуры, – тихо сказала Инга Рите, – все жаримся на солнце. Вон, в Америке уже давно никто не загорает. Не модно!

– И вредно! – добавил я, вспомнив жену. – Ультрафиолет!

– Ну как тут у нас дела? – Ленька запыхался.

В руке он, и в самом деле, сжимал запотевший пузырь шампанского. Тимирязьев был похож на официанта.

– Сеня нам про Америку рассказывает, – поделилась Инга.

Тимирязьев почувствовал, что розовая рыбка уплывает у него из рук, но ничего не сказал.

– Шампанского! – предложил он. – А потом купаться!

Инга, словно ища совета, посмотрела на меня. Я еле заметно кивнул, и она согласилась. Тимирязьев наполнил белые стаканчики.

– Вот, раздобыл втридорога, – пояснил он и воскликнул: – Еще раз за дам! И опять стоя!

Я с достоинством встал и выпил шампанское. В голове заплескались сладкие волны.

– А теперь все в воду! – заверещал Тимирязьев.

– Мне что-то не хочется, – сказала Инга и чуть придвинулась ко мне.

– Ну почему же, Инга! – Тимирязьев нахмурился. – Старик, а ты что расселся? Иди смочи организм.

– Я тоже что-то не хочу.

Зато Рита, которая уже, видимо, строила планы насчет моего друга, купаться очень даже хотела и тянула его к воде, как лебедка корабль со стапелей. Сообразив, что теперь ему не отвертеться, Ленька нагнулся к моему уху и прошипел:

– Развезет, дурак! Иди купайся с этой коровой!

Но я высился на песке, словно идол с острова Пасхи. Рита уже плескалась в воде, призывно помахивая сильной рукой. Ее грудь плавала рядом, как поплавок.

– Арсений, давайте еще шампанского выпьем, – предложила Инга, когда скорбная тимирязьевская фигура скрылась в речной пучине.

– Знаете, Инга! В Алабаме в это время суток очень популярен коктейль «Stars on Alabama»*. Все необходимое у нас есть.


* «Звезды над Алабамой» – популярная джазовая композиция.


Инга с интересом наблюдала, как я смешиваю популярный алкоголический коктейль «Северное сияние». Я плеснул в стаканчики равные дозы водки и шампанского и, к удивлению девушки, сдобрил все это полурастаявшим льдом из пакетика. Она доверчиво положила руку на мое плечо. Мы выпили. Ей-богу, я почувствовал, как под кожей у меня заиграли литые мускулы. Не хуже, чем у качков, которые в изобилии прогуливались вдоль берега.

Глава 58
Stars on Alabama

– Слава богу, очнулся! – услышал я чей-то голос над левым ухом.

Со скрипом, как гоголевский Вий, я приподнял веки. Надо мной мерцали звезды. Нет, не Алабамы. Обычные звезды средней полосы России. Типичные для этого времени суток. На зубах противно хрустнула пластмасса.

Водка! Я чуть не подавился пластиковым стаканчиком и поискал глазами, кому в голову могла прийти идея отпаивать человека водкой. Пляж был пуст. Рядом со мной сидела, поеживаясь от холода, Инга.

– Ну что, поехали?

– К-куда? – еле выдавил я.

– Ну не в Калифорнию же! К тебе. Где ты остановился?

– А где Ленька? – не слушал я.

– Уехал. – Инга попыталась меня поднять, однако это оказалось не так-то просто. – Он все про какую-то кулинарию твердил, а ты кричал… Ну, в общем, чтобы он от тебя отвязался. Ты, мол, в Америку уезжаешь.

И тут я окончательно очнулся. Маша! Кулинария! Боже мой, два десятка яиц!

– А мы где? – задал я сакраментальный вопрос.

– На пляже, – буднично ответила девушка и опять спросила: – Может, поедем?

Я и на этот раз пропустил ее просьбу мимо ушей.

– Так, значит, Тимирязьев уехал с этой, как ее…

– Ритой, – подсказала Инга.

– А ты что же – осталась?

– Ну не бросать же тебя здесь одного? В Москве знаешь менты какие свирепые, это тебе не Америка!

Понятно! Бедняжка все еще надеялась, что я американец.

– Твой друг тут тебе кое-что оставил. – Инга покопалась в сумочке и протянула мне скомканную бумажку. Внутри были оставшиеся деньги. На кулинарию. – Там целое послание.

Действительно, на бумажке расплывались нетрезвые каракули. Я прочитал:


Старик, ты не прав! Столько пить на жаре вредно! Вынужден отбыть с этой коровой. Тебе оставляю кое-что получше. Не оплошай! С нетерпением жду твоего звонка, когда протрезвеешь. Мысленно вместе с тобой.

Леня.


Этот подлец еще шутит! Видно, испугался, что ему придется объясняться с Машей, когда он притащит меня домой. Фиг я ему позвоню! Пусть лучше он звонит по моргам и больницам!

– Ну что, прочитал? – Инга обняла меня теплой загорелой рукой. – Поехали?

Я разозлился.

– Да что ж ты пристала-то, а? Все поехали да поехали! Куда мы с тобой поедем? К жене и детям? – Я неловко присел на корточки, но не удержался и бухнулся прямо на тренировочные штаны. В кармане что-то подозрительно хрустнуло.

– К какой еще жене? – испугалась загорелая нимфа.

– К старой, больной и сварливой! – едко бросил я. – Ты что, шуток не понимаешь? Думаешь, я и правда из Алабамы? Ну и дура!

Инга недоверчиво смотрела на меня. Потом поднялась, прижав к груди пляжную сумочку.

– Что смотришь? Иди, иди! Поищи американца в другом месте! – Я откинулся навзничь и, дрожа всем телом, стал натягивать штаны.

Девушка попятилась, все еще не веря в крушение своей мечты. Она достала из косметички листок, что-то черкнула и протянула его мне.

– Вот. Протрезвеешь – позвони… – Она подумала и чмокнула меня в заросшую щеку. – Ну пока.

Инга повернулась и легкой походкой ночной феи поплыла прочь. Песок чуть шелестел под ее сандалиями.

– Инга! – хрипло позвал я.

Она обернулась. В темноте не было видно, но, наверное, в ее глазах засветилась надежда.

– Который час? Взметнулась тонкая рука.

– Половина третьего…

– Ночи?!

– Утра, глупенький.

Шаги опять зашелестели и вскоре стихли. По реке проплыла баржа, груженная щебенкой, тишину внезапно разорвал протяжный гудок. Потом и баржа скрылась за поворотом. Я сидел на песке в глухом одиночестве, как первый космонавт, только что высадившийся на Луну, и недоуменно разглядывал две половинки, оставшиеся от очков. Насмотревшись, зашвырнул их подальше в воду, одну за другой. И тут же побежал к реке.

Я долго бродил вдоль берега по колено в воде, пытаясь нащупать ногой осколки. Вдруг завтра кто-нибудь пойдет купаться и напорется на мои очки? – накатил на меня приступ филантропии. Так ничего и не найдя, я вышел на берег и нащупал в песке бутылку. В ней оставалось еще немного водки. Что же теперь делать? Разве что выпить для бодрости. Хуже все равно уже не будет.

Хуже и в самом деле не стало. «Эх, Катька, – неожиданно вспомнил я свою подругу, – почему тебя нет со мной в этот скорбный час?» Домой возвращаться не имело смысла. Мадам Еписеева просто разорвет меня на части. Во-первых, за кулинарию, во-вторых, за долгое отсутствие, а в-третьих, за нетрезвый вид. Нет, лучше об этом пока даже не думать. Время еще будет. Но что мне мешает позвонить сейчас Катьке? Состояние у меня подходящее, храброе. Неужели в ней не шевельнутся остатки доброго отношения? Тимирязьев подло бросил меня на песке. Теперь, кроме Кэт, друзей у меня не осталось.

Я хотел было заплакать, но вовремя остановился. А Хренов? Игорь Хренов? Не он ли советовал мне воспользоваться его услугами и опытом, если я надумаю помириться с мадам Колосовой? Вот это действительно трезвая мысль. Первая за этот затянувшийся первый летний день. Неподалеку в кустах заголосил соловей. Я шикнул, и птаха оборвала брачную песнь. Как-нибудь потом, приятель, без меня! Сейчас – время действовать, а не тратить силы на романтические бредни.

Я огляделся. Мне только казалось, что пустота и одиночество окружают меня со всех сторон. Отнюдь – цивилизация была в двух десятках метров. Сквозь ветки призывно сияло зарешеченное окошечко ночного ларька. Я мигом очутился около него и заглянул внутрь. Там, раскинувшись на сигаретных коробках, спал давешний мордастый парень. Я слегка поскреб стекло и, для верности, погромыхал сеткой. Мордастый недовольно просунул свое лицо в амбразуру.

– Ты что, перекупался? – спросил он сонным голосом. – Добавить хочешь?

– У вас жетончика не будет? Позвонить! – взмолился я.

– Ага! А я-то думаю, что это за гора возвышается там, на пляже? – Он осклабился. – Забыли тебя, да?

– Так есть жетон или нет? – нетерпеливо простонал я.

– Нет. – Парень слегка подобрел. – Тут рядом автомат есть. Наберешь номер, а как ответят, звездаиешь кулаком в девяточку!

– Куда-куда?

– В футбол не играешь?! Ну в левый верхний угол. Я всегда так звоню.

В благодарность я купил у мордастого – теперь я бы назвал его круглолицым – бутылку пива. И побежал искать волшебный телефон. Будка и в самом деле обнаружилась неподалеку. Я дрожащей рукой набрал номер Хренова.

– Три часа ночи, между прочим, – сказал Игорь вместо дежурных «алло» или «да».

Я бухнул кулаком в «девяточку» и заорал:

– Игорь, ты меня слышишь?

– Ни фига себе, – изумился тот, – он еще и кричит.

– Я надумал…

– И что вы там надумали, друг мой?

– Насчет Катьки, помнишь?

Хренов помнил.

– В три часа ночи я, конечно, заявлялся. Но только к очень любимым женщинам. Твоя Кэт очень любимая или не очень?

– Очень, очень! – поспешно согласился я.

– Это, конечно, нелепо, но, знаешь, я тебе помогу.

– Спасибо, старина! Меня все бросили… – проныл я, но педагог-бизнесмен невозмутимо оборвал меня:

– Ладно, начнем каникулы. Только неизвестно, может, твоя Катерина нас и на порог не пустит. Я бы на ее месте не пустил. Надо придумать какую-нибудь легенду. Ты, кстати, откуда звонишь?

– С пляжа.

– Уважаю! Может, ты еще и зимой купаешься? Не только ночью?

– Я не купался, а загорал!

– Вот как… – Игорь помолчал а потом спросил: – У тебя деньги есть?

– Подожди, – я отошел к фонарю и пересчитал наличность. – Есть, – ответил я, вернувшись в будку.

– Бери машину. Где встретимся?

Я назвал Катькин адрес.

– По пути что-нибудь придумаю, – голос Хренова звучал не по-ночному бодро и даже весело.

Продравшись через кустарники, я выбрался на шоссе. Завидев фигуру в майке и тренировочных штанах, водители тотчас выворачивали руль и, обогнув меня, поддавали газу. Раз на десятый мне повезло. Это был мусорщик.

– Мне вообще-то не по пути, – заявил водитель, когда услышал, что мне нужно на другой конец Москвы. – Но… – он выразительно посмотрел на меня.

Я поскреб в кармане и вытащил смятые бумажки.

– Это все, что у меня есть!

Он на глаз оценил сумму и открыл дверь с вмятиной.

– Поехали!


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6
  • 4.6 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации