Текст книги "Базил Хвостолом"

Глава 18

Зима кончилась, тяжелая и снежная, полная слухов о войне где-то далеко на юге, в землях Теитола. Склоны покрыла молодая поросль, и хотя еще грохотали потоки, набухшие от талого снега, с каждым днем они истощались, сливаясь в полноводные реки.

Маленький белый цветок, прозванный колонистами снежным принцем, уже отцвел, и теперь просеки и прогалины заросли колокольчиками и алыми амидинами.

В лесах паслись олени, отъедаясь после скудных зимних месяцев, у кроликов уже появились малыши, и у лис тоже, а перелетные птицы вернулись из теплых мест. В долинах, поросших гемлоком, раздавались песни дроздов, а на всех изгородях и фермерских полях кипели страсти, горланила птичья мелочь.

Вместе с весной пришла война. Налетчики из холодных земель по ту сторону Оона, небольшие отряды бесов и троллей под командованием свирепых солдат, облаченных в черную форму Туммуз Оргмеина, с проклятьями прорывались через леса с намерением убивать и захватывать в плен женщин.

На защиту колониальных земель вышли аргонатские легионы.

В землях близ Оона и на унылых равнинах Гана войска двигались в полном составе – бригады, даже целые легионы на марше, каждый с пятью сотнями лошадей и пятьюдесятью драконами в помощь.

В землях на востоке, где колонии за пятьдесят лет утвердились прочно, патрулирование проводилось меньшими силами, и часто эти подразделения были недокомплектованы, да и сами дозоры рассматривались как мирное дежурство, помощь формированиям, которые этой зимой пребывали на действительной службе.

Вот так утомленные драконы Стодевятого драконьего эскадрона оказались в удивительной стране в верховьях Арго, двигаясь маршем по пышным пастбищам и обширным лесам.

После продолжительной кампании в зимних снегах против Теитола Стодевятый сократился до шести драконов, шести драконопасов и двух дракониров. И пока искали замену, эскадрон был приписан к дозору в относительно спокойной зоне долины Арго, между горами Ульмо и Красным Дубом.

Покинув форт Далхаузи, как только растаял снег, они проследовали походным порядком на юго-восток вдоль Разакской дороги, что вилась между холмов. По мере того, как они забирались все выше, излучины Арго превращались в удивительный орнамент, вырезанный в горах, на чьих крутых склонах были разбиты виноградники.

Эскадрон отдыхал над серпантином реки неподалеку от города Пристань Арго.

День был теплый и солнечный, и с позиций на склоне горы Красный Дуб открывался широкий обзор земель за рекой. Обширный лес Тунины изобиловал свежей зеленью, а на востоке на фоне неба возвышалась великая гора Снежный Пояс вместе со скалой Хищник, выступающей вперед, будто кривой коготь. На западе огромные снежным собором поднималась гор Ульмо.

Драконов окружали затерявшиеся среди рощ красного дуба беспорядочные руины древнего поселения, остатки храма еще времен Вероната.

К несчастью, этот вековечный покой был только кажущимся. Все понимали, что зловещие слухи, которые они слышали в Широкополье и низовьях реки, – правда.

В Тунине видели вражеские отряды. Группа бесов и троллей переправилась через Арго и вызвала массовую панику вокруг Пристани Арго. Похоже, измотанному Стодевятому вскоре суждено оказаться в гуще сражения.

Как только они вступили в верховья Арго, слухи стали разрастаться и шириться. Теперь же они подтвердились окончательно. Всего часом раньше зашел сержант Дьюк и предупредил всех, чтобы позаботились об оружии, шлемах, щитах и нагрудниках. Драконы расселись и заворчали, а драконопасы принялись лихорадочно трудиться на снаряжением.

Двое солдат сходили за водой. На всех разгоряченных, томимых жаждой драконов воды не хватило, и они спустились к ручью, по-прежнему полному талой водой, напились под завязку, а затем погрузились в воду, насколько это было возможно при глубине в три фута.

Вылезли освежившиеся, но голодные, а до прибытия походной кухни и приготовления лапши оставалось не сколько часов.

К занятым работой драконопасам драконы вернулись воспрянув духом, но с жалобами на голод. Правда, жаловались они больно весело, и мальчишки поняли, что огромные звери пребывают, в общем-то, в добром настроении. Странное дело, но перспектива сражения их, кажется, возбуждала, независимо от того, насколько они устали и вымотались.

Базил обнаружил Релкина за работой над малым хвостовым мечом; положив клинок на колено, драконопас затачивал лезвие угловатым камнем. Позади мальчика маячила десятифутовая голова какой-то разбитой статуи. Скатившись, голова перевернулась макушкой вниз и застряла в дыре полуразрушенной стены древнего храма. Над головой выросло скелетное дерево, опутав ее змееподобными корнями, но глаза по-прежнему было видно; они смотрели на горы Ульмо, откуда пришел тот враг, что уничтожил создателей этой статуи и поверг в прах храмы и их богов.

Дракон подошел и присел на корточки. По тому, как вилял его хвост, и по счастливому шипению, исторгавшемуся из могучей груди, Релкин понял, что Баз хоть и голоден, но доволен.

Релкин закончил с лезвием малого меча. Теперь оно было достаточно острым, чтобы перерубить что угодно, когда Базил пристроит его на кончик своего странного «сломанного» хвоста.

– Как вода, не холодная? – спросил Релкин рассеянно.

– Холодная, будь она проклята. Мальчик враз посинеет.

– Хм.

Релкин рассматривал свой арбалет, изящное маленькое кунфшонское оружие, сделанное из стального тростника и закаленной проволоки. Он был легок, но бил сильно, и его было легко заряжать хитроумными кунфшонскими стрелами. Поражает с расстояния сорок ярдов и перезаряжается удобно и быстро.

– Мне нужно оперение. Я скоро вернусь.

– Мальчику нужно много стрел, ведь они так редко попадают в цель.

Отправляйся и возьми столько, сколы сможешь унести.

– М-м-м.

Но вместо того, чтобы разыскивать оружейника. Релкин прошел вдоль расположения бригады к интендантскому фургону и выпросил у поваренка Уилбри пару буханок пресного хлеба. Они разломили хлеб пополам, и Уилбри помазал его толстым слоем акха, любимой приправой, но не для мяса, а для драконьих утроб.

Акх приготовляли из лука, имбиря, чеснока и клюквы у людей от него немело небо, но аргонатские дракон потребляли его с чем угодно.

Релкин прокрался обратно к перевернутой голове статуи и обнаружил, что Базил исследует свой длинный меч Пиокар, пригнув голову и шепелявя какой-то стишок на языке вивернов.

Релкин осторожно запихнул одну буханку за камень а со второй подошел к дракону.

– Я подумал, может, ты захочешь вот этого – у нас сегодня был долгий переход.

Взгляд драконьих глаз остановился на мальчике, затем ноздри унюхали акх, и внимание дракона переключилось на буханку, разломанную и густо сдобренную тягучим коричневым соусом. Раздражение вмиг испарилось.

– Парень, иногда, будь ты проклят, ты бываешь таким хорошим, знаешь?

Буханка исчезла в считанные секунды. Релкин вновь принялся осматривать стрелы, краем глаза наблюдая Базилом.

Дракон был само беспокойство. Где-то поблизости в воздухе чувствовался запах акха, и этого было достаточно, чтобы у кожистоспинника потекли слюнки.

Внезапно драконий ум пришел к логичному выводу. Мальчишка Релкин опять играет в свои игры.

Дракону придется просить, потом клянчить, а после пообещать что-нибудь взамен, прежде чем ему достанется вторая буханка.

Базил фыркнул. То есть, конечно, если он не отыщет ее по запаху. Но делать это придется достойно, не пристало дракону ползать вокруг в поисках проклятой буханки с акхом. По крайней мере, не на виду у мальчишки.

Релкин, похоже, целиком поглощен своим арбалетом. Базил постарался беззвучно подняться и двинулся налево, где, как он чувствовал, была спрятана буханка.

Релкин поднял взгляд, ласково улыбнулся дракону и стал смотреть куда-то за реку. Его внимание привлекло какое-то движение в воздухе.

– Смотри, Баз! – показал он.

Над долиной ленивыми кругами парили два ястреба. Птицы улетали все дальше, по пути к ним присоединилась еще одна пара. Теперь над лесом Тунины кружили уже четыре ястреба, а дальше над кронами деревьев поднималась гора Снежный Пояс.

– На Снежном Поясе по-прежнему полно снега, до самых уступов, – сказал Релкин.

– В северных лесах будет холоднее. Но мы должны оставаться здесь и ждать сражения с бесами и троллями. Такова драконья жизнь.

– Не навсегда. Баз. Когда-нибудь мы уйдем в отставку. Может, мы смогли бы жить здесь, в лесу Тунины.

– В эльфийском лесу?! Который кишмя кишит древесным народом и неизвестно еще какими тварями? Нет, это не для драконов.

Релкин разглядывал огромное зеленое пространство леса. Каково это, интересно, жить здесь, в лесу, в дикости и свободе?

Леса изобиловали белками и оленями, озера и реки – пищей. Зимой, наверное, тяжело. Пришлось бы питаться орехами и запасами клубней, но это была бы свободная жизнь, не отягощенная ежедневными заботами легионерской службы.

Конечно, в Тунине правили эльфы, так что пришлось бы как-то уживаться с народом деревьев, но Релкин считал, что это не слишком сложно. Он всегда полагал, что с лесным народом поладить легко, и они вполне великодушны к тем, кто, по их понятиям, добр к их деревьям.

А какие чудеса можно подглядеть в полнолуние, когда в эльфийских рощах исполняются ритуальные танцы! Тогда по лесу разносится странная музыка, очаровывая всякого, кто ее слышит, и грубый взгляд постороннего наслаждается великолепием эльфийской жизни.

Длинная шея Базила вытянулась влево – хлеб был где-то там. У дракона заурчало в животе. Одной буханки ему было мало.

Базил оглянулся и встретился взглядом с мальчишкой. Попался! Теперь единственный выход из положения – признаться.

– Парень, у тебя на попечении голодный дракон.

– Знаю, знаю, и этот дракон устал, слишком устал. Он не может поднять меч и срубить несколько веток, чтобы его пастух мог устроиться на ночь. Да и зачем, когда вокруг столько отличной твердой земли.

– Я устал, я очень устал. Ты же знаешь, сколько мы вчера прошли.

– Да, я знаю, и еще знаю, чей драконопас сохранил немного воды и тащил ее полдня только для того, чтобы его дракон мог промочить длинную сухую глотку.

Дракон раскаялся.

– Ладно, я был не прав. В будущем я всегда буду рубить ветки, чтобы драконопас мог прилечь. Ведь страшно подумать, как это драконопас разложит свои драгоценные кости на холодной твердой земле.

– Спасибо, Базил. Кстати, там есть краюха с акхом, прямо за этой разбитой колонной слева.

В мгновение ока буханка была обнаружена и прожевана. Проклятые драконопасы – всегда знают, с какого браться конца!

Хруст гравия позади заставил Релкина повернуть голову. Из зарослей, тяжело ступая, выбрался Кепабар; он всегда ходил тяжело, когда разгуливал на задних лапах. Старина Кеп был самым грузным драконом в подразделении, целиком «укрытый медью» доспехов из роговых и костяных пластин, характерных для его рода. В походе, в отличие от остальных, он частенько опускался на четвереньки.

За ним шел Томас, его пастух, голубоглазый парень с холмов Сеанта, что по другую сторону залива, напротив Марнери.

Кеп и Базил Хвостолом дружили. В зимних битвах они сражались бок о бок, а теперь на левом фланге боевого порядка эскадрона были объединены с Несесситас, оставшейся без пары.

Драконы приветствовали друг друга тяжелыми шлепками передних лап.

– Я так оголодал, что готов испускать пламя, – проворчал Кепабар.

– Длинный день, все идем и идем, и никакой еды, – отозвался Базил.

Почти никакой. Базил старался на Релкина не смотреть. К счастью, у Кепа нюх был слабоват, он не сумел различить слабый запах акха, все еще висящий в воздухе.

– Говорят, мы снова выступаем, – сказал Томас. Релкин застонал – его ноги гудели от пяти лиг, которые они протопали за день. Томас был взволнован; он всегда нервничал перед сражением.

– Собираемся ли мы сегодня драться – вот что мне интересно, – продолжил Томас. – Терпеть не могу есть перед боем, меня всегда после этого тошнит. Но сейчас я по-настоящему голоден, и если мы не будем драться, то мне надо что-нибудь съесть, иначе желудок будет ворчать всю ночь.

Релкин никогда не страдал от этих проблем, но попытался проявить сочувствие.

– Сержант Дьюкс сказал приготовиться. Думаю, будет драка.

– Точно? Вот расстройство, все так устали. Релкин пожал плечами. День был долог, и он предпочел бы хорошенько поесть и растянуться часов этак на десять под одеялом. Но если уж им предстоит драться, они будут драться.

За зиму Релкин побывал во многих сражениях. Теперь у него внутри сидел стальной стержень, которого не было прежде, до кампании в Теитоле.

– Томас, если честно, то будь что будет, понимаешь? Будь что будет – вот девиз рядового.

Томас уныло хмыкнул, а затем указал на огромную каменную голову.

– Чья это?

– Не знаю, но выглядит очень древней.

– В старину строить умели, – хрипло прокомментировал Базил.

Кепабар размял ноги – одну, другую, разрабатывая узлы каждой группы мышц в повороте.

– Ноги болят, Хвостолом?

– Конечно, болят. Мы идем уже двадцать дней. Хорошо хоть не по снегу. Как ты думаешь, будем мы драться?

– Не знаю. Хотелось бы раздобыть мяса на ужин. А то сплошная лапша да клецки.

– Будет драка, будут и тролли на мясо, – сказал Базил.

– Отвратительная гадость, это только в крайнем случае, Базил пожал плечами.

– Если ты намерен оставаться таким разборчивым, то не знаю, чем тебе и помочь. Тролль не так уж плох – только следует его сделать помягче. Отбиваешь мечом, поджариваешь и потребляешь с акхом и диким луком.

– Куош! – фыркнул Кепабар. – Это там тебя научили жрать всякую дрянь?

Например, рыбу. Могу поспорить, ты ешь даже рыбу. – Последнее слово он произнес с отвращением.

Базил расхохотался.

– Рыба – штука хорошая, особенно жаренная на углях или запеченная в печке.

Впрочем, сырую я тоже люблю.

Кепабар хлопнул передней лапой по своему огромному брюху.

– Правду говорят, что драконы из Куоша не такие, как все.

– Земля Синего Камня – самая лучшая во всем Аргонате, – гордо сказал Релкин.

– Ах, драконопасы! – буркнул Кепабар. – Жареный тролль на обед, при условии, что будет драка.

– Думаю, будет. Я чувствую, – сказал Релкин.

– Чувствуешь? Не полагайся на чувства, мальчик Релкин.

– У меня всегда такое чувство перед боем. Я знаю, он будет.

– Там где-то налетчики. Только это мы и знаем, – сказал Томас.

Базил жестам обвел перевернутые камни древнего храма.

– Может, тут обитает бог войны, а? Может, бог войны знает, что сегодня мы будем сражаться. Может, бог войны сказал это мальчику, а? Знаешь, мальчишки восприимчивы к подобным вещам.

– М-м-м. – Кепабар посмотрел на Томаса, тот в ответ ухмыльнулся.

– Не знаю я, – сказал Кеп. – У некоторых драконопасов головы деревянные, поэтому я не понимаю, как они могут вообще что-нибудь воспринимать. Может, Релкин другой.

Томас пропустил это мимо ушей.

– Бьюсь об заклад, что Марко знает, кому построили храм.

Релкин кивнул.

– Возможно, очень даже возможно. Марко вырос в землях Арго.

Но задолго до того, как они повстречали Марко Вели, пастуха телки Несесситас, вышел приказ выступать. Со стоном они встали на ноги, водрузили на плечи вещмешки и снаряжение и отправились в путь. Они шагали среди разбросанных камней древнего храма. Загадочные пилоны, густо покрытые вырезанными на них рунами Вероната, поднимались из этих камней.

Храм остался позади, и они двинулись дальше» в глубину леса. Их окружали дубы и сосны, горный склон густо порос гемлоком.

Они вышли к небольшому святилищу с барельефами на каменных стенах. Мимо вместе со вторым командиром Пултерсом прошел сержант Дьюкс, высокий, бледный и сильно помятый.

– Поживее, – скомандовал он. – Двигайтесь по этой тропе, пока не увидите лейтенанта Уилда. Он вас расставит по местам.

– Значит, сержант, мы сегодня будем драться?

– Я бы сказал, что ты будешь драться меньше чем через двадцать минут.

Двигайте дальше. Нас ждет работа. В гору поднимается вражеский отряд, и идут они быстро.

Остановившись возле святилища, Релкин привел в порядок колчан и взглянул в холодные глаза божества, вырезанного в камне когда-то давным-давно. Бог войны?

Релкину лицо показалось довольно свирепым. Поможет ли им этот бог в предстоящем сражении? А если да, то как об этом узнать? У Релкина из Куоша всегда были пробелы по части мистики. Знаки настолько неуловимы, что в них легко ошибиться и принять за случайность.

Конечно, магия была всегда, и всегда ее было достаточно, но в мистической подоплеке великого искусства Релкин был полным профаном. Утомленный зубрежкой Биррака, он прогулял несколько уроков в маленьком храме Куоша.

Святилище осталось позади; они продолжали идти вниз по тропе, что вела через лес к широкому лугу.

Глава 19

Впервые в лесах Тунины видели налетчиков – толпу бесов, отряд троллей, и все под командованием беспощадных всадников.

Сначала их заметили на севере, когда они пересекали Тун по мелководью возле Риунны. Затем они подались к югу по склону великого Снежного Пояса и скалистого Хищника.

Здесь, неподалеку от Арго, в своих палатках были захвачены врасплох и взяты в плен четыре охотника. После допросов троих из них съели тролли.

Четвертый сбежал и бежал аж до самых сторожевых постов у пристани.

В считанные часы новость вызвала тревогу по всей долине реки. Уже давно подобный большой отряд не проникал так глубоко в пограничную зону.

Налетчики ускользнули от милицейских патрулей и где-то выше по течению переправились через Арго. Их путь проходил через ферму злополучного Хансерта Канеля. Его жутко покалеченное тело нашли на перекрестке прибитым к фонарному столбу.

Самой большой загадкой для большинства было то, почему его не сожрали тролли. Не размышляя над этим, фермеры запрягали повозки мулов и направлялись к форту у Пристани Арго.

Когда дюжина бесов погналась за девушками, которые ехали в почтовой карете, поднялась общая паника, опустели приречные городки, а их жители двинулись на север к Далхаузи или на юг, через перевал, в Разак.

Фермы были брошены, скот и свиньи оставлены на растерзание троллям, столь велик был страх. Казалось, сеять здесь уже будет некому, и верховья Арго останутся без урожая.

А затем, как раз вовремя, из Далхаузи спустился капитан Холлейн Кесептон с отрядом. Молодой Кесептон привел семьдесят восемь человек из Тринадцатого полка Марнери, двадцать три кавалериста из Шестой талионской легкой кавалерии и шесть уцелевших драконов Стодевятого эскадрона с офицерами и подручными.

Меньше всего Кесептон ожидал такого набега. Предполагалось, что патрулирование в верховьях Арго обеспечит маленькому отряду заслуженный отдых.

Итак, молодой Кесептон в своей капитанской карьере сразу же столкнулся с проблемами. Только зимой получив повышение, он впервые командовал собственным полком. До этого он был волонтером, прикомандированным к созданному годом раньше в Марнери полку Нового легиона для кампании против Теитола.

Кампания проходила мучительно, с большими потерями с обеих сторон, и в конце концов им так и не удалось захватить Жаждущего Крови, военного вождя шугги Теитола.

Холлейн проявил себя при штурме заставы Элгомы. Сперва он усмирил солдат Марнери, собравшихся бежать под натиском лучников Теитола, а затем повел их в атаку и выгнал стрелков из леса, за стены Элгомы, на смертоносную землю.

И вот он здесь, внук великого генерала Кесептона, со своим первым настоящим отрядом – потрепанной командой того самого Нового легиона Марнери и несколькими талионскими кавалеристами, которые тоже пережили зиму в Теитоле.

Кроме проблем чисто военных, ему добавляли головной боли непокорный сержант Дьюкс, командир Тринадцатого полка Марнери, и совершенно непереносимый субадар Йортч, возглавлявший талионскую конницу.

Лиепол Дьюкс – суровый, неуступчивый парень, презирающий слабость других, сержант старой школы, проворный с мечом и столь же скорый на критику. Он был выходцем из Первого легиона Марнери и участником многих боевых действий на протяжении десяти лет службы на границе.

Дьюкс обиделся на быстрое повышение Холлейна в чине. Лиепол приписал его продвижение влиянию генерала Кесептона. Лиепол, как и его люди, не участвовал в зимней кампании и мало знал об успехе молодого Кесептона у заставы Элгомы.

Холлейн понимал чувства сержанта и жалел, что не может сказать ему, как глупо он ошибается. Если бы Дьюкс был знаком с генералом, то знал бы, что старый Кесептон никогда не проявил бы ни малейшего признака покровительства любому из родственников. Генерал тоже был солдатом старой школы. Увы, говорить об этом было нельзя. Дьюкс принял бы это за слабость, чего уж никак нельзя было допустить.

Дьюкс хоть и был сущим наказанием, но он по крайней мере был предсказуем.

С субадаром Йортчем дело обстояло сложнее. Он был столь же невыносим, впрочем, как и положено быть надменному хвастуну из Талиона. Сама гордыня, свирепость и глупость, субадар был двумя годами старше Холлейна и убежден, что именно он, а не выскочка лейтенант из пехоты, должен командовать патрулем.

Уже три года Йортч был полным субадаром легкой конницы, и его было трудно заставить выполнять приказы кого-то младшего.

Поначалу субадар вообще отказывался подчиняться приказам Кесептона, и тогда капитан объявил, что посадит Йортча под арест, если тот не будет повиноваться. А если тот и после этого не одумается, его отправят в Далхаузи для военного трибунала. Йортч боролся с собой тридцать секунд, а Кесептон и лейтенант Уилд наблюдали за ним, как зачарованные, прежде чем субадар капитулировал.

Обузданный, но по-прежнему недовольный, Йортч демонстрировал все оттенки талионской надменности. Молодой Кесептон не находил вынужденную борьбу с Йортчем приятной, но выбора у него не было. И без того ситуация, с которой они столкнулись в Арго, ничего хорошего не обещала.

Одно только присутствие солдат и гигантских боевых драконов, пыль, поднятая их колонной, значительно помогли унять панику. Но все равно, когда они шли маршем вдоль излучины Арго, в небо поднимался дым от горящих на склонах холмов ферм. Повсюду рыскали шайки бесов, солдаты часто видели троллей, жрущих скот.

Весь день они взбирались по склону Красного Дуба, проходя через брошенные деревни, а впереди над деревьями маячили столбы дыма.

В полдень они устроили привал и отдыхали среди руин древнего храма, неподалеку от широкого луга, простиравшегося вверх по склону горы.

Все чувствовали, как близок враг. Ближайшие столбы дыма поднимались чуть ли не в миле. Кесептон выслал талионцев на разведку в лес дальше по склону.

Кавалеристы исчезли в лесу и пропали. Полчаса спустя Кесептон услышал впереди громкий шум. Похоже, конники с боем отступали.

Предупрежденный, он приказал солдатам и драконам сниматься с места и повел их вперед, чтобы развернуться в линию по опушке леса – солдаты на флангах, драконы посередине.

Но прежде, чем все было выполнено, примчался одинокий всадник с посланием от Йортча.

Капитан просмотрел послание и коротко посовещался с лейтенантом Уилдом.

– Йортч говорит, что по дороге на нас движется по крайней мере сотня бесов, а за ними – еще больше.

– А тролли?

– Пока никаких признаков. Но они где-то здесь – помнишь донесение из Тунины? Уилд мрачно кивнул.

– Верно. Что ж, мы скоро построимся. Кесептон посмотрел на луг. Лучше всего, если он выведет кавалерию из боя и оттянет ее назад в качестве мобильной силы на флангах. По некоторым донесениям, противник превосходил его по численности, причем изрядно, поэтому жизненно важно было сохранить кавалерию в резерве. Конечно, вывести Йортча из боя – дело сложное. На обратной стороне пергамента Кесептон написал инструкции и с тем же гонцом отослал донесение назад, к Йортчу.

Кесептон взглянул на расположение войск. Построенные как раз вдоль кромки леса, солдаты стояли парами с луками и стрелами наготове. По приказу они сомкнутся в оборонительную фалангу или наступательную цепь. В центре были сосредоточены драконы, плотная масса, состоящая из костей и мускулов.

Внезапно по ту сторону луга застонали горны и послышался мощный крик.

Горны затрубили опять – тяжело, глухо, не то что марнерийские корнеты или талионский охотничий рог. То были большие медные горны врага.

Зловеще залаяли наступающие бесы.

Кесептон отпустил проклятие. Кажется, уже слишком поздно. Чем там занят Йортч?

На другой стороне луга что-то двигалось; люди на лошадях галопом неслись назад. Вокруг них градом сыпались стрелы, но по счастливой случайности никого не задевали, и конники быстро приближались к развернутому строю Кесептона. За ними текла темная масса, ведомая всадниками в черном. Бесы неумолчно голосили.

Вернулся Уилд.

– Сэр, по-моему, их там больше сотни. Кесептон думал точно так же.

– Проклятые талионцы. Мне нужна не стрелковая цепь, а сильные фланги.

– Они приближаются, сэр. Похоже, наш субадар ввязался в такую драку, на которую не рассчитывал.

В это мгновение упал один из коней, и бесы издали торжествующий вопль. А потом устремились вперед, на скаку заправляя в луки новые стрелы.

Офицер галопом вернулся, подхватил солдата и, когда тот уцепился сзади за седло, успел уйти как раз перед новым залпом.

– Они довольно храбрый народ, эти талионцы, но с ними просто невозможно вести дела сообща, – заметил Кесептон.

– Да, сэр, – согласился Уилд.

Теперь талионцы врезались в строй, миновали своих солдат и остановились в подлеске.

Йортч прискакал последним вместе с оставшимся без лошади кавалеристом. Он приостановился рядом с Кесептопом, приветствовавшим его взмахом руки.

– Хорошо, что вы появились, субадар. Я думал, вы там проведете весь день.

Йортч был возбужден, лицо его раскраснелось, дыхание было тяжелым. Из-под шлема выбивались растрепанные волосы цвета пшеницы.

– Мои извинения, но нас задержал враг – они мечтали отведать нашего оружия, и мы были вынуждены их уважить.

Кесептон вздохнул про себя, но от выговора удержался.

– Я хочу, чтобы ты построил своих людей и держал позади строя. Дай им отдохнуть – нам они очень скоро понадобятся.

На этот раз Йортч не стал протестовать. Он мотнул своей львиной гривой.

– Да, думаю, так будет лучше всего. Кесептон натянуто улыбнулся и посмотрел на Уилда. Тот хмуро с ним согласился.

– Выполняй, – сказал Кесептон, и Йортч пришпорил коня. Холлейн развернулся в сторону луга.

И тут же увидел такое, отчего на сердце у него сделалось тяжело. Позади бесов громоздились высокие массивные фигуры.

– Ни хрена себе, – пробормотал он.

– Сэр, мне это не нравится. Их не меньше дюжины. Темно-бордовые, по-моему.

– Наши драконы их видели?

– Похоже на то, сэр.

И действительно, группа драконов заволновалась. Массивные фигуры двинулись через лес, и большие головы на длинных драконьих шеях вытягивались, чтобы лучше рассмотреть приближающихся троллей.

– Нам бы лучше укрепить позиции, Уилд. Я поеду на левый фланг – встретимся здесь же.

Офицеры развернули лошадей и двинулись прочь, под тенистый полог леса.