Текст книги "38 1/2: 1 муж и 2 любовника"

– Не знаю. И это глупее всего. Если бы я знала, чего хочу, было бы просто решить, что делать.

– А что ты собираешься делать?

– Сесть в машину, поехать в «Империю красоты» и поговорить с ним.

– Звучит хорошо, но только если ты этого действительно хочешь, – замечает Берни.

– Может быть, это всего-навсего уязвленное самолюбие. Потому что он не хочет с тобой разговаривать.

На этом тема «Мориц» исчерпана. Пока Клаудия не поймет, чего хочет, она не может и не имеет права ничего предпринимать. После небольшой паузы Зуза делится своими сомнениями и страхами относительно брака с Мартином.

– По-моему, поможет только одно: тебе нужно на какое-то время сменить обстановку, подумать – может быть, даже поговорить об этом – и попытаться понять, в чем дело, что ты к нему чувствуешь, – советует Клаудия.

– Именно это я и собираюсь сделать!

Когда мы около полуночи возвращаемся домой, у нас в гостиной горит свет. После нескольких бокалов вина Зуза вбила себе в голову, что мы обязательно должны прямо сейчас посмотреть, не пришло ли письмо от адвоката.

– И можно будет сразу поговорить с Клаусом, потому что он, по-моему, еще не спит, – говорит она разудалым голосом.

Конечно, письмо пришло. Лежало между газетами, и никто его не заметил. Зуза тут же отправилась разговаривать с Клаусом. Тот согласился и сказал, что завтра проверит в ежедневнике, что у него там за планы. Он звонит матери, спрашивает, не сможет ли она посидеть с детьми, и та соглашается. Потом мы бронируем билеты, номер в «Лос-Анджелесе», и в два часа все уже решено: мы с Зузой летим в Испанию четырнадцатого и прилетаем обратно двадцать первого.

* * *

Обычно я ненавижу понедельники, но сегодня все по-другому. Солнце выглядывает из-за облаков. Я попрощалась с дочерьми и свекровью и сажусь с Клаусом в машину. Нужно заехать за Зузой, и в путь! В четверть одиннадцатого самолет унесет нас в Испанию – к солнцу, паэлье и сангрии.

Мы садимся в самолет, и нас охватывает эйфория. У пас места 4А и 4В, и когда двери закрываются, а место 4С остается пустым, мы счастливы без меры. После двух часов с небольшим самолет не особенно гладко приземляется на взлетно-посадочную полосу в Аликанте. Зуза забронировала для нас кабриолет «пежо». Нам с большим трудом удается разместить две огромные сумки в крошечном багажнике. Мы решаем вместо автобана ехать по шоссе и сначала проезжаем через Аликанте, мимо предместья, которое пролетали. Высотные дома стоят очень близко друг к другу, зато в непосредственной близости к морю. Улица, испещренная выбоинами, ведет в уродливый промышленный район, а потом сначала к контейнерному, а затем – к яхтовому порту. Дорога расширяется до четырех рядов, слева и справа растут пальмы. Уличные торговцы продают все, что только могут носить с собой. В маленьких кафешках кипит бурная, интересная жизнь. Мы едем на север и покидаем город. Через полчаса мы уже в цитадели туристов – Бенидорме. Здесь есть все: сети супермаркетов, галереи магазинов, игорные дома, огромное количество ночных клубов и баров. Вдоль дороги – подозрительные секс-клубы, завлекающие одиноких мужчин своими вывесками. Мы съезжаем на автобан, потому что проголодались и хотим еще успеть искупаться в море. Нужно поторапливаться. По дороге на север проезжаем Кальпе, Бениссу, Теуладу и наконец видим указатель с надписью «Дения». Еще двадцать пять километров! Дорога петляет в апельсиновых рощах. После первого круга обстановка меняется. Магазины строительных материалов, мебельные магазины и салоны светильников – строительный бум оставил здесь свои следы. По правую руку находится гора Монтго, семисотметровую вершину которой окружают облака. На отрогах горы расположилось множество вилл. Эта местность называется Маркеза, она разделена на секторы от одного до шести – в зависимости от времени постройки вилл. Самым престижным считается шестой сектор, там самые большие виллы, некоторые даже с теннисными кортами. Дом Шефферов тоже там. Мы едем дальше, мимо автовокзала, встраиваемся в пробку у почты и оказываемся у порта. Оттуда десять минут езды до Лас-Маринас. Так называется участок пляжа с отелями, откуда через несколько километров виден и наш. Мы подъезжаем к отелю «Лос-Анджелес», паркуемся прямо около теннисного корта и радуемся, что двухчасовой путь наконец завершен.

На этот раз мы занимаем угловой номер на третьем этаже. Две спальни, небольшая гостиная в средиземноморском стиле. Номер не такой скромный, как в прошлый раз, – он уютный и выглядит дорого. Я открываю дверь на террасу и сразу влюбляюсь: два шезлонга из тикового дерева с мягкими сиденьями приглашают удобно расположиться у стола на четыре персоны с большими подсвечниками, в которых свечи защищены от ветра. Отсюда открывается захватывающий дух вид на пляж и переливающееся море. Воздух соленый, и мне еще сильнее захотелось свежей рыбы. Разложив вещи в шкафы и в ванной, мы на лифте спускаемся вниз. В мебели холла заметна смесь традиционного испанского стиля и современного гарнитура, здесь же стойки с газетами и информационными объявлениями. Стены украшают старые гравюры, на которых изображена Дения сто лет назад. Мы проходим через столовую на террасу ресторана, принадлежащего отелю. Так как здесь практически никто не говорит ни по-немецки, ни по-английски, я копаюсь в памяти в поисках хоть каких-то испанских слов.

– Hola, buenas dias, senor. Una mesa рог dos personas рог favor.[5]5
  Здравствуйте, добрый день, сеньор! Столик на двоих, пожалуйста (um.).


[Закрыть]

Я в восторге. Седовласый официант понимает меня и ведет к изящно накрытому столику. Отсюда грандиозный вид. Надеюсь, еда тоже будет грандиозной, потому что я голодна. Мы быстро нашли то, что хотели. Бутылка Marquesa de Câceres, вода, большая порция салата и много рыбы. Думаем, чем бы еще сегодня заняться. После обеда мы находим два свободных лежака на пляже под зонтиком и решаем немного вздремнуть, а вечером, пешком либо в нашем кабриолете, совершить небольшую экскурсию по местности, а еще позже – позвонить Аннет и Тони. Сказано – сделано.

Я проспала часа два крепким сном, и разбудил меня плач ребенка. Зуза, подставив солнечным лучам накачанный живот, углубилась в чтение нового номера «Шпигель». С некоторой завистью я признаю, что на ней совсем не отразилось наличие двух детей. За последние месяцы благодаря постоянным тренировкам и здоровому питанию она сбросила парочку килограммов и накачала кубики пресса. Мышцы на ее руках тоже хорошо развиты, а на бедрах нет и намека на целлюлит. Мой живот тоже плоский, но ни о каких кубиках не может быть и речи. Все же недели стресса положительно отразились на моей фигуре. По-моему, самое время сменить купальник, который я ношу уже три года, на что-нибудь более веселое. Я твердо решаю после отпуска чаще ходить в фитнес-студию. Я потягиваюсь на лежаке, и вдруг меня осеняет, что Дэвиду я даже не сказала о нашей поездке. Как только Зуза пойдет в душ, я ему позвоню.

Закрываю глаза и вспоминаю его прикосновения, его улыбку, то, как он меня смешил… Бывают моменты, когда мне его не хватает, а иногда я полностью забываю о нем…

– Знаешь, вот я лежу, нежусь на солнышке и думаю: а нам вроде бы хорошо живется. Но вдруг становится ясно, что это не так. Недавно мы потеряли родителей, у меня сейчас острый семейный кризис, так что до хорошей жизни далеко. Странно, что мне это даже не сразу приходит в голову. Может, я недалекая? – спрашивает Зуза. У нее на глазах слезы.

– Нет, со мной то же самое. Когда я вспоминаю, что мы были здесь меньше двух недель назад, чтобы забрать маму с папой… С другой стороны, представь, что горе и слезы нас бы так парализовали, что это заслонило бы все остальное. Так и в петлю захочется. У нас с тобой есть неделя, чтобы отдохнуть, о многом поговорить, да и посмеяться тоже. Потому что когда мы вернемся, нам точно придется несладко – и тебе, и мне.

Зуза идет в душ, а я беру телефон, ухожу на террасу и звоню Дэвиду. И опять должна довольствоваться автоответчиком. Немного поколебавшись, я оставляю сообщение и прошу перезвонить. В восемь часов вечера мы с Зузой выходим на прогулку. Мы хотим пройтись вдоль пляжа до города и где-нибудь поужинать там. Слава богу, уже стало прохладнее. Морской бриз прогнал с пляжа последних людей в плавках и бикини. Я закатала хлопковые брюки, сняла босоножки, а джинсовую куртку повязала вокруг бедер. Зуза надела капри и шелковую кофточку. Сегодня она первый раз за несколько недель выглядит расслабленной. Мы идем, рассматривая дома вдоль берега. Одни из них маленькие и ветхие, другие – большие и роскошные. Белый дом прямо рядом с морем и перед ним скромный кусочек пляжа – это моя мечта с тех пор, как больше тридцати лет назад я побывала в Италии с родителями. Закрытые жалюзи говорят о том, что это летние резиденции. Нам интересно, что за люди те, кто здесь живет, и мы представляем себе, как было бы, если бы вдруг у нас появился такой дом. Пока мы обмениваемся мыслями по этому поводу, я замечаю двухэтажный желтый дом с балконом, на балюстраде которого видна большая вывеска со словами «Se Vende»[6]6
  Продается (итал.)


[Закрыть] и номер телефона. Мы переглядываемся, смеемся как дети, подбегаем к желтой стене и заглядываем в сад. Сочная зелень, всюду пальмы, бассейн, в котором хотя и нельзя тренироваться для олимпиады, но для наших целей он вполне пригоден.

– Давай завтра же им позвоним, – говорю я лукаво и записываю телефонный номер к себе в мобильный.

– Ты что, серьезно?

– Да, а что? Посмотреть ничего не стоит, а может, это судьба?

Мы обходим дом, обнаруживаем, что другой стороной он выходит прямо на улицу, что он достаточно большой и рядом с ним есть значительного размера незастроенный хмельный участок. Здесь, без сомнения, красиво, как в раю, особенно если ты сам родом из Кляйн-Верниха. Мы идем дальше, обсуждаем, какова может быть цена за этот дом, и наконец находим ресторан. Он называется «El Pöblet» и не только выглядит привлекательно: от названий блюд в меню, выставленном у двери, у нас бегут слюнки. Официант в белоснежном фартуке и с волосами цвета вороного крыла провожает нас за столик на четверых под сенью дикого винограда. Он быстро снимает две дополнительные скатерти, покрывающие стол, предлагает нам аперитив и в такой же галантной манере приносит меню. Между утиной грудинкой и говяжьим филе мы с Зузой гадаем, что было бы, если… Дом достаточно велик для обеих наших семей, включая Кацли и Казимира. Вечерами можно сидеть на террасе и смотреть на море, а по утрам, проснувшись, бежать плавать. Три часа спустя и после второй бутылки вина мы мысленно уже купили этот дом. Решено завтра утром позвонить маклеру. Мы не спеша возвращаемся по пляжу обратно в отель, на полчаса еще раз задерживаемся у «нашего» дома и любуемся им в свете вечерних огней. Он просто класс!

Семь утра. Я почему-то проснулась, сижу на кровати и испытываю странное беспокойство. Уснуть больше не получается. Зуза еще спит, а я беру свой купальник. Эта вещь тоже видела лучшие времена, и я принимаю решение сегодня посетить первый попавшийся магазин. Настроенная на фитнес, я игнорирую лифт, зазывно подмигивающий зеленым огоньком, и спускаюсь по лестнице. В это время суток еще довольно свежо, и я в мгновение ока покрываюсь гусиной кожей. Мои единственные зрители – две скептически поглядывающие птицы и бездомный пес. Я осторожно, на цыпочках захожу в воду. Теплый душ сейчас порадовал бы меня больше. Сделав отчаянный прыжок, я полностью окунаюсь в воду и плыву до буйка. Мышцы рук подустали, но я держусь. Только большим усилием воли мне удается заставить себя повторить заплыв. Я в плохой форме. Соленая вода колет мою кожу тысячью маленьких иголочек, я выхожу из воды и бегу к полотенцу, чтобы вытереться. Зато теперь я проснулась, горда собой и в прекрасном настроении! По телу растекается приятное тепло. Я иду обратно к отелю, по дороге обматываюсь полотенцем, прохожу через маленький пальмовый садик и открываю дверь. Из лифта, который находится прямо напротив рецепции, появляются первые проснувшиеся постояльцы.

– Это ты откуда?

Зуза только что проснулась. Сонная, она стоит в дверях своей спальни и зевает.

– Плавала. Завтра я и тебя разбужу, а теперь нужно пойти позавтракать. Я сейчас коня бы съела. Короче, я в душ, а потом на завтрак. Ты со мной?

– Да, но еще только восемь часов.

Я иду в душ. Потом с тюрбаном на голове и в махровом халате, прихватив сигарету и мобильный телефон, перебираюсь на террасу. Зуза пошла в душ, а я пока попытаю свое счастье и еще раз попробую дозвониться Дэвиду. Только после пятого гудка я слышу такой родной и любимый голос.

– Я правильно понял, ты сейчас с сестрой с Испании? – спрашивает он сонно.

Мне становится не по себе, потому что в его голосе слышится холодок.

– Да.

– И тебе кажется, что это нормально и справедливо? Я сижу, жду тебя, не планирую ничего на вечер – никогда ведь не знаешь, будет ли у мадам сегодня время. Ты совершенно не думаешь о нашем будущем! Я должен довольствоваться ролью второго мужчины, пока ты там развлекаешься.

Все понятно, Дэвид в ярости.

– Я понимаю, что это может показаться нелогичным, но мне как раз именно сейчас нужно побыть одной. Ты мне совсем голову заморочил. Думаешь, это просто – первый раз за столько лет не знать, как жить? Если я останусь с тобой, то буду чувствовать себя виноватой перед Клаусом. Если с ним, то буду мучиться чувством вины и тем, что постоянно думаю о тебе. Я же сказала, что подумаю, и именно так я и сделаю. Хотя, если ты не в состоянии меня понять, то зачем тогда разговаривать дальше? Мне совсем не хочется слушать твои упреки.

Я тоже разозлилась и, повернувшись, чтобы потушить сигарету в пепельнице, вижу, что в дверях стоит Зуза и, широко раскрыв глаза и рот, смотрит на меня.

– Не могу больше говорить, я тебе потом перезвоню. – Приносят здесь завтрак в номер? – спрашиваю я Зузу, положив трубку. И отвечаю на свой же собственный вопрос. – Позвоню на рецепцию и спрошу.

Когда я снова возвращаюсь на террасу, то застаю Зузу уставившейся на море и с сигаретой в руках. Я становлюсь рядом. Мы молчим, потому что никто не осмеливается начать разговор. И тогда я не выдерживаю:

– Зуза, ради бога, скажи хоть что-нибудь! Я знаю, что это неправильно. Я в это вляпалась, влюбилась и теперь не знаю, что делать.

Зуза медленно оборачивается, смотрит на меня, потом снова переводит взгляд на море и просит еще сигарету. Которую я быстро даю ей вместе с зажигалкой. Потом Зуза заходит в номер. Я слышу, как она открывает холодильник, как шипит минеральная вода. Она спрашивает, не хочу ли я тоже. Да, конечно, сейчас это не помешает. Она уже идет ко мне, когда в дверь кто-то стучит. Завтрак! За несколько минут я накрываю на стол. За хорошим завтраком тяжелые разговоры удаются лучше. Я жестом приглашаю Зузу к столу и даже придвигаю за ней стул.

Глава 6
Секс и педикюр

Зуза – Андреа:

Я многого от тебя ожидала, но эта история – просто атас.

Андреа – Зузе:

Как ты могла во время секса думать о педикюре?

Андреа – Клаудии:

Дом в лучах солнца? Может, это мечта, которая станет реальностью? А.

Клаудия – Андреа:

Жизнь для того и дана, чтобы осуществлять свои мечты.

За чаем и булочкой я рассказываю Зузе о Дэвиде, все больше запутываясь в собственных чувствах. Вообще я рада, что наконец могу ей все рассказать. После монолога, длившегося добрых полчаса, я ожидаю, что сейчас на меня обрушится буря. Но что я вижу: никаких упреков и наставлений! Зуза смеется.

– Я многого от тебя ожидала, но эта история – просто атас. Моя сестра, образцово-показательная мать семейства, всегда готовая прийти на помощь мужу и детям, воплощение стабильности и правильности, рассказывает мне, что у нее уже с месяц сексуальные отношения с… На сколько, ты говоришь, он тебя младше?

– На четырнадцать лет, – отвечаю я сухо.

– Да… с мальчиком, который моложе ее на четырнадцать лет. Я просто в шоке.

– Ты не злишься? Не осуждаешь меня, потому что сама сейчас в полной?…

Ее реакцию я не вполне могу объяснить, но она меня радует.

– Нет. Думаю, даже могу тебя понять. Ты специально этого не задумывала, просто, как сама сказала, вляпалась. За что же мне тебя осуждать? От этого никто не застрахован. Пытаться удержать влюбленного – плевать против ветра. Ты правильно говоришь: после семнадцати лет брака страсти угасают, но их все равно хочется. Я тоже не всегда была пуританкой, как сейчас, и ты это хорошо знаешь. Я спрашиваю себя: может, у женщин есть какая-то специальная хромосома вины, которой нет у мужчин? Перед тем как у нас с Мартином начался весь этот цирк, в постели нам еще было хорошо друг с другом. Но однажды я поймала себя на том, что в самый ответственный момент рассматриваю ногти на ногах и думаю, что надо сделать педикюр. Если честно, то Мартин, должно быть, чувствовал примерно то же самое, иначе бы не было никакой Дорис. Давай рассказывай. Чем занимается твой милый? Где он живет? Как выглядит? Я хочу знать все!

– Как ты могла во время секса думать о педикюре?

Зуза задирает ноги на стол, так что чуть не падает со стула, и объясняет, что в этой позе как раз очень хорошо видно пальцы на ногах. Я хохочу и представляю себе, что если бы Мартин мог читать ее мысли… Ни о какой сексуальной активности после этого и речи бы быть не могло, без виагры ему бы не обойтись. До десяти часов мы с Зузой болтаем. Пришло время звонить маклеру. Зуза объясняет человеку на том конце провода, что мы очень заинтересованы в покупке дома и нам обязательно нужно поговорить с маклером, потому что в другие дни мы будем осматривать другие дома. Она кивает, и я понимаю, что этот обман имел успех. Мы должны сегодня в полдень встретиться у желтой виллы. Маклер, некий герр Вольберт, будет нас ждать.

В начале первого мы останавливаемся перед нашей будущей виллой. Герр Вольберт сидит в своем «ауди» с климат-контролем. Когда он выходит из машины, мы ужасаемся, и справедливо. Мало того, что у него мелированные волосы, он с первого взгляда производит совершенно неприятное впечатление. На нем шелковый блузон, голубая рубашка, ворот которой открыт слишком широко, и золотая цепь… Нужно еще что-то говорить? Зуза замечает мою гримасу и шепчет:

– Мерзкий тип, но не забывай: мы хотим купить дом как можно дешевле, так что околдуй его!

Я очаровательно улыбаюсь этому немецкому неряхе, протягиваю руку и борюсь с внезапным позывом на рвоту. Влажное, вялое рукопожатие просто отвратительно! Но герр Вольберт, по-видимому, ничего не заметил. Он открывает темно-зеленые ворота, и его потные руки с золотыми цепями тут же забываются. Газон окаймлен пестрыми цветами, пальмы стремятся в небо, и их листья тихонько шелестят на ветру. Я уже вижу, как лежу здесь в гамаке с книжкой в руках. У двухметровой желтой стены растут кустарники. К входной двери ведет дорога, настолько широкая, что на ней без проблем могут встать три машины. С близкого расстояния вилла выглядит даже больше, чем издалека. Справа начинается терраса, огибающая весь дом. Мне хочется сразу все исследовать, но герр Вольберт окликает меня. Он идет к тяжелой двойной двери, расположенной между двумя колоннами и служащей парадным входом. Под навесом стоят два фикуса – выше меня и невероятно сочного зеленого цвета. Когда маклер церемонно открывает дверь, она скрипит. Мы ничего не видим, потому что опущены жалюзи. С тяжелым швабским акцентом герр Вольберт просит немного подождать, пока он найдет выключатель и откроет окна. Мы осторожно входим в просторный коридор. Постепенно становится светло, и то, что мы видим, нам очень нравится. Вход в гостиную представляет собой арку, выложенную терракотовой плиткой. В сердце комнаты – большой французский камин, перед ним низкий столик и два кресла. В столовой мы видим большой стол и восемь стульев. Мне с трудом удается сдержать восторг. Пять двойных дверей ведут на роскошную террасу, откуда открывается потрясающий вид на сад. Герр Вольберт, изображая хозяина дома, водит нас по комнатам. Кухня отделена от гостиной и столовой двумя арочными проемами. Без сомнения, к планировке этого дома приложила руку женщина. Плита и стол расположены так, что, стоя за ними, хозяйка видит всю кухню. Огромный американский холодильник для продуктов, еще один – для напитков, посудомоечная машина… Словом, все, чего только может пожелать женщина. Мы, как двое любопытных детей, открываем все шкафы, все ящики и всюду суем нос. Я просто влюбилась в этот дом! Из белоснежной кухни путь лежит на террасу для барбекю, где для этого есть специальная плита. Из прихожей мы проходим на второй этаж. Белый деревянный настил ведет в спальню. Их семь, как объясняет герр Вольберт. Две для хозяев. В каждой по отдельной ванной и балкону с видом на море. И еще пять спален поменьше, которые разделяют три ванные комнаты. У меня нет слов: этот дом придуман специально для меня! Все осмотрев, мы идем оценивать сад: пальмы, бассейн и стена, затянутая вьющимися растениями… Идеально! Без сомнения, это именно то, о чем мы мечтали! Но сможем ли мы все это оплатить?

Герр Вольберт передает нам папку со всеми данными: планами дома и земельного участка, техническим оборудованием и ценой. После этого он, пыхтя, удаляется. Цена кусается. Так как мы не имеем представления о положении на рынке недвижимости в Испании, но непременно хотим купить этот дом, то просим герра Вольберта назначить нам еще одну встречу. Потный господин смекнул, что может на этом деле нагреть руки, и приглашает нас пообедать. По мне, это уже чересчур. Я звоню Тони и Аннет, рассказываю им о последних событиях. У меня камень с души свалился, когда они соглашаются составить нам компанию за обедом и посмотреть на маклера. За сэндвичами, пилавом и водой мы обсуждаем наш план. Я слушаю, навострив уши, как Зуза атакует всех присутствующих вопросами. Через три часа мы вместе с Аннет и Тони едем еще раз смотреть объект наших желаний и договариваемся с маклером, что в четверг объявим ему свое решение. Вечером мы заказываем ужин в номер и, устроившись на террасе, считаем до хрипоты. Результат нас порадовал. Мы можем совершить такую покупку. Но умно ли это с нашей стороны? Скорее всего, нет! Не лучше ли было бы, например, мне вложить эти деньги в больший дом в Кляйн-Вернихе, от которого семье была бы польза круглый год? Не слишком ли дорогая прихоть этот дом? Не нужно ли сначала спросить Клауса? У меня все в голове перепуталось, я напугана собственным энтузиазмом. Зуза, наоборот, не знает сомнений: она не хочет говорить об этом с Мартином, равно как и долго раздумывать. Для нее этот дом – подарок судьбы, и она непременно хочет его получить. Этим она и аргументирует.

* * *

Утром в четверг мы приезжаем к герру Вольберту в офис. Я спала довольно беспокойно, не посвятила в свои планы Клауса, решив сделать своей семье сюрприз. Зуза была вне себя от радости, когда я наконец согласилась на операцию «Желтая вилла».

Тони взял на себя роль отца и настоял на том, чтобы лично проверить каждый пункт договора. Он остался доволен, и мы с широкими улыбками подписываем договор купли.

Даже не верится: впервые мы приняли важное решение без Клауса, Мартина или нашего отца. Я нами горжусь! Через две недели нам передадут ключи, не могу дождаться этого момента. Маклер берет на себя переоформление договоров об электро-, водо– и газоснабжении и займется вопросами страхования. Потнорукий оказался джентльменом, кто бы мог подумать. Правда, кто-то должен ему намекнуть, что виду него не ахти.

Вместе с Шефферами мы празднуем покупку в ресторане «Мена» у самого моря, где замечательная кухня. Мы болтаем наперебой, и Тони неоднократно призывает нас к порядку. Он, смеясь над нашим рвением, качает головой, но по всему видно, что он рад нам помочь. Когда мы прощались, супруги Шеффер всплакнули.

По пути в отель в одной из улочек я замечаю бутик «Кальцедония». Мне сразу бросились в глаза красные бикини с ракушками, выставленные в витрине. Полные решимости, мы вошли в магазин. Ассортимент купальников, который предлагает магазин, просто поражает. Каждая модель упакована в пластиковую коробочку и висит на блестящей металлической вешалке. Жаль, но красного купальника моего размера уже не осталось. Пышная продавщица, к счастью, умеет объясняться по-немецки и пытается связаться с филиалом, чтобы они выслали сюда модель нужного размера. А мы с Зузой тем временем впали в купальничный раж. Одна модель краше другой. За пару минут я уже отобрала несколько штук. Двумя ловкими движениями продавщица освобождает купальники от коробочек, и я ухожу с ними в примерочную. Ровно через час, заплатив баснословные деньги, мы все купили.

Ресторан в нашем отеле полон народу: сегодня вечером здесь какое-то типично испанское семейное торжество с морем кушаний, музыкой и громким смехом. Вышколенному официанту с трудом удалось отыскать для нас столик. У нас тоже есть что праздновать. За шампанским и вином мы планируем, как обустроим дом, и распределяем комнаты. Мы еще никогда не тратили столько денег так спонтанно. Около полуночи мы собираемся уйти из ресторана, но хозяин испанского торжества нас не отпустил, и мы остались. Я немного захмелела и пускаюсь в танец с обворожительным мужчиной. Зуза тоже недолго сидит одна. Антонио Бандерас для бедных вдруг появился перед ней, и теперь он тянет ее куда-то за руку. А Зузе, похоже, такое нечаянное внимание доставляет несказанную радость. После пятого танца я уже без сил, ноги болят, в горле пересохло, и хочется спать. Но Хуан, хозяин торжества, не отпускает нас. Он вручает мне бокал вина и начинает рассказывать историю своей жизни. На отличном английском он сообщает, что три года назад овдовел, что у него четверо взрослых детей и что сегодня он празднует свой пятьдесят пятый день рождения и находится в самом расцвете лет. Сам он из Дении, но в юности переехал в Мадрид, чтобы попробовать себя в качестве адвоката. На вопрос о том, что нас с Зузой сюда привело, я рассказываю ему о смерти родителей, желании еще раз приехать сюда и нашей спонтанной покупке. Он знает этот дом, восхищается им и одновременно удивляется, что дом выставлен на продажу. По словам Хуана, это один из лучших домов в этом районе, и не успеваю я что-то сказать, как он уже ищет подтверждения правдивости моего рассказа у своих братьев. Я слышу: «Oh, ah, vale, si»[7]7
  О да, так (ит.)


[Закрыть] – и еще много испанских слов, значение которых мне неизвестно. Я надеюсь, что с покупкой этого дома мы никому не перешли дорогу.

После двух бокалов вина и еще нескольких танцев я уже действительно никакая и хочу только одного – прилечь. Зуза по-прежнему увлеченно танцует со своим Антонио и, несмотря на то что я изо всех сил машу ей рукой, не замечает, что я хочу отсюда смотаться. В нашем номере прохладно, с улицы едва доносятся смешки женщин и низкий речитатив испанских шлягеров. Наконец-то! У меня нет сил хотя бы смыть макияж. Я уснула за какие-то секунды. Когда через несколько часов от мучительной жажды я проснулась, уже светало. Я поплелась на кухню в поисках бутылки минеральной воды. Дверь холодильника распахнута, и я утыкаюсь сонными глазами в чью-то голую спину.

– Тоже пить хочешь, сестричка? – спрашиваю я хрипло.

Я пугаюсь, потому что эта спина принадлежит не Зузе, а ее Антонио Бандерасу, этому танцору и жигало. Он теряет равновесие и падает на спину. Он совершенно голый. Синеватый свет из холодильника падает на его мужское достоинство, волосатую грудь и длинные мускулистые ноги. Он с шумом поднимается, хватает кухонное полотенце и последнюю бутылку воды и идет в спальню. Что это было? Интересно… Мучимая жаждой, я в полном одиночестве стою перед мини-баром. Воды больше нет. Только жалкие остатки яблочного сока.

* * *

Плавание до буйка по утрам уже стало у меня доброй привычкой, но сегодня из-за насыщенной ночи я встала слишком поздно. Первые купальщики, защищенные от солнца зонтиками, уже расположились на полотенцах на берегу. Я, пошатываясь, захожу в воду. До буйка доплыть сегодня не получится, поэтому я просто поплавала туда-сюда. Зуза уже встала, и мило улыбаясь, сидит на террасе. Она весело сообщает мне, что завтрак уже несут и я могу спокойно идти в душ. Ее ночного гостя нет. Приняв душ и нагуляв аппетит, я сажусь рядом с сестрой.

– Ну?…

– Что «ну»? – переспрашивает она с улыбкой до ушей.

– Давай рассказывай. Кто этот Антонио Бандерас? Как это было и когда вы снова увидитесь?

– Слу-у-у-шай! – говорит она. – Его зовут Диего, он старший сын брата Хуана, ему двадцать два года и он очень-очень милый.

– И как это было? – спрашиваю я.

– Хорошо! У него впечатляющие данные, надо сказать. После стольких лет с Мартином… Диего внес приятное разнообразие, – хихикает она.

– Ну-ну. И что, будет какое-то продолжение… или как?

– Не знаю. Он спросил мой номер и сколько я еще здесь пробуду. Номер я ему дала. Хотя мне все равно, позвонит он или нет. Я не влюблена. Было хорошо, даже очень хорошо, и я взяла реванш. Мартин удивился бы, если бы узнал. Жаль, что я ничего ему не расскажу, – заключает она.

За завтраком мы планируем наш сегодняшний день. Хотим по трассе АР7 поехать в Бенидорм, посмотреть в супермаркете цены на белье, посуду и прочую дребедень, заглянуть в магазин стройматериалов и вернуться по шоссе. Через два часа (иначе не получилось!) мы в «Зара», нагруженные кучей шмоток, заходим в кабинку для переодевания. Меня расстроило то, что тридцать восьмой размер мне мал. К моей величайшей досаде, мои 75В теснят черное платьице на бретельках, и, конечно, внизу, на бедрах, все натянуто, как на барабане. Я что, опять поправилась? Я уже собралась сдаваться, когда Зуза сообщает, что она тоже не влезает в испанский тридцать шестой.

На обратном пути нас охватывает грусть, потому что именно по этой дороге ехали родители, когда в них врезался грузовик и забрал их жизни. Вернувшись в отель, мы чувствуем себя уставшими и изнуренными. После холодного душа я отправляюсь на террасу со своей книженцией: приключения в Древнем Египте. Как раз то, что надо. Я прочла две страницы, когда подходит взволнованная Зуза. Диего только что прислал SMS, что хочет видеть ее сегодня вечером.

– И что мне теперь делать? – спрашивает она.

– Как по мне, то иди. Я устала как собака и хочу пораньше лечь спать, – отвечаю я. Вообще-то очень хочется дочитать книжку.

– Ты на меня не сердишься?

– Нет, конечно же!

Не успела она отправить SMS, как зазвонил ее телефон. Опять Диего! Слышу, как Зуза договаривается с ним на девять часов. Встречу ли я его завтра снова у холодильника? Следующие два часа Зуза периодически появляется на террасе. Ее охватило лихорадочное стремление к красоте.