Текст книги "Корона крови и руин"

Глава 13
Ночной принц

Глубоко внутри поселилось сильное, гнетущее беспокойство. Притаилось с самого утра, гнило и бухло весь день и всю прошлую ночь, пока меня не вырвало.

Что-то в нашем плане было не так.

Я сдерживался. Неохотно.

Я не мог рисковать быть узнанным и подвергать опасности Элизу и остальных. Только если это было необходимо. По правде говоря, не я один, казалось, готов был содрать с себя кожу от волнения.

Халвар даже моргать перестал. Мне показалось, он ни разу не опустил глаз от территории дома удовольствий с тех пор, как Каспер увез девушек. Ари сжимал голову обеими руками, сосредоточившись на магии. С каждым мгновением он все бледнел и бледнел, тратя силы на то, чтобы скрыть черты фейри от тех, кто находился в доме.

– Это хороший план, – сказал Тор.

– Убеждаешь себя или меня?

– Это хороший план, но это не значит, что все пойдет так, как мы ожидаем, – Тор сделал паузу, затем уставился на траву. – Элиза нужна в этой борьбе так же, как и ты, Вален. Я верю в это с тех пор, как Сол заговорил с ней. Судьба привела ее к нам не просто так. Мы все будем бороться за ее безопасность.

– За безопасность их всех. Мы боремся за них всех, – огрызнулся Халвар, все еще не поворачиваясь.

– Хал, если ты хоть на мгновение подумал, что кто-то может взять верх над Кари, то она заставит тебя заплатить за это, когда вернется.

– Можно же помечтать, – почти усмехнулся он. Почти отвел взгляд.

Я оглянулся на Бранта. Его лоб прочертила глубокая морщина.

– Брант? Что там?

У него была странная магия. Возможно, это его волнение усиливало мое.

Брант покачал головой.

– Я не могу справиться с этим чертовым хаосом, месмером – что бы там ни было. Я вижу формы и тени в голове, но ничего ясного. Это, скорее, предупреждение, тяжесть в груди. Но я не могу сказать, тревога ли это за сестру или истинное предупреждение. В любом случае, Вален, я не хочу больше ждать.

Согласен. В этом меня убеждать было не нужно. Если через несколько мгновений я не увижу свою королеву, я сравняю с землей шаткие стены этого дома быстрее, чем подавальщик наполнит рог эля.

– Проклятье! – от возгласа Халвара будто стало холоднее.

Я обернулся и успел увидеть, как мой друг отстегивает меч. Тор и Ари встали у него за плечами. Взгляд приковало сияние пламени в черной ночи. В конюшне, где обитатели дома готовились к ночи, сквозь дерновую крышу поднималось облако черного дыма.

– Это чертов сигнал, – сказал я. Беда. Что-то пошло не так. Элиза, Сив или Кари должны были подать нам сигнал огнем, если что-то пойдет не по плану.

Почему я держался так далеко? Я мог бы спрятаться, как и обещал, в проклятом чулане внутри дома. Почти неконтролируемая волна хаоса обожгла кончики пальцев, прокатившись по земле и камню.

Из дома донеслись крики и звон стекла, часть крыши слегка накренилась.

– Не трать энергию попусту, – отчитал меня Тор. Даром, конечно, ведь его собственные ладони уже пылали синим пламенем.

– Иди, – я свистнул в сторону деревьев, хотя мое маленькое землетрясение уже должно было стать достаточным сигналом для остальных.

Мы помчались в сторону конюшен. Краем глаза я заметил движение теней. К нам присоединились наши люди.

Но мы были не одни.

Охранники борделя и несколько воронов заполонили лужайки. Я вытащил один топор и рубанул по концу заостренного посоха одного из охранников дома. Он хрюкнул и ударил меня по ребрам. Небрежно. Лениво. Почти оскорбительно.

Я позволил ему замахнуться и, когда сила удара потянула его тело вперед, рассек изогнутым краем боевого топора половину его лица.

На севере было мало стражников. Мы не зря выбрали такой обшарпанный бордель. Меньше посетителей. Меньше лишних глаз и ушей. Но вороны все равно патрулировали здесь, словно через перевал могли проскользнуть призраки пустошей Старого Тимора. И теперь эти сволочи из Воронова Пика держали хороший бой.

На глаза мне попался крупный ворон, вертевший в руках меч. Я вытащил второй топор. Я был не просто готов – я жаждал пролить эту кровь.

Но когда задняя дверь конюшни распахнулась, мы с ним оба обернулись: дым и пламя озарили ночь золотым и красным. Наружу высыпала толпа девушек и юношей с Сив и Кари во главе, которые направляли их к деревьям.

Не раздумывая ни секунды, Халвар окликнул Кари, и бросил ей меч. Она не стала мешкать и напала на моего ворона.

Где Элиза?

Словно почувствовав мой взгляд, Сив – а за ней и все обитатели дома – помчалась ко мне.

– Она в доме, Вален, – задыхаясь, сказала Сив. Ее сопровождающие выпучили на меня глаза. Я едва замечал их – мысли плыли. Тяга зарезать все, что движется, стала такой сильной, что я чувствовал ее вкус. Пока Сив не коснулась моей руки, возвращая меня к реальности. – Кто-то купил ее.

По лицу заходили желваки. Я дернул головой, понизил голос.

– Уведи их.

Она кивнула и велела всем укрыться в деревьях. Рядом сражались мои люди. Воронов окружил огонь Тора. Воздушный хаос Стига и Халвара вдыхал в пламя жизнь. Маттис сражался рядом с Брантом. Кари кричала в лицо ворону, пока тот падал к ее ногам, окровавленный и избитый.

Мой взгляд остановился на доме.

Им конец.

Еще одна волна хаоса просочилась в почву, когда я сделал первый шаг к двери. Бой снаружи утих, но внутри все еще валилась мебель. Женщины кричали. Мужчины толкались в коридорах, отчаянно пытаясь убежать.

Я не останавливался. На меня то и дело кто-то налетал, и я отпихивал их в сторону. Хозяйка дома хныкала у письменного стола. Стэйв и еще один из людей Криспина держали клинки у ее горла. Если они и признали меня, я не остановился.

– Мой король! – крикнул Аксель из центра большого зала. Лицо у него было залито кровью, глаза горели. – Они увели королеву в ту комнату!

Он перерезал горло стоявшему на коленях посетителю борделя и направил окровавленное острие ножа на запертую дверь.

Топоры в моих руках раскалились от хаоса. Я едва смог взять себя в руки, чтобы моя магия не расколола почву под нашими ногами. Если только за дверью меня не встретит лицо Элизы, эта лачуга утонет в земле.

Если он прикоснулся к ней, пусть только попадется мне в руки – он будет молить богов прервать его жизнь, чтобы остановить боль.

Однако мне следовало послушать Элизу. Нужно было больше верить в ее способность проливать кровь.

Когда я распахнул дверь с поднятым топором, первым я увидел плотно сложенного ворона, распростертого на половицах. Его глаза безжизненно уставились в стену, горло было перерезано так глубоко, что рана почти обнажила позвоночник.

Кровь пропитала все. Стены, пол, изорванные покрывала. Там я и нашел ее. Элиза сидела посреди кровати, бледная, вся в крови. Кровь собралась на ее волосах, руках, губах. На ноге зияла открытая рана.

Меня замутило.

Рядом с ней на кровати лежали пальцы. Это я видел впервые. Она отрезала пальцы ворона так же, как ее сестра у их матери. Серебряные кольца, которые носили стражники, остались на них.

Ее голубые глаза встретились с моими. Она подняла подбородок, но в ее голосе чувствовалась дрожь. Такой, какой мог заметить только ее муж. Потому что только ее муж знал, как часто сталкивались в ее сердце жестокость и милосердие.

Она сказала только одно.

– Нас предали, мой король.

Глава 14
Ночной принц

Дым горящего борделя застлал лунный свет. Когда мы все собрались в лесу – потерь среди наших не было, – я молча наблюдал, как самые близкие мне люди забирали клинки мертвых воронов или шарили по карманам хозяйки в поисках монет. Чуть поодаль держались бывшие обитатели дома. Жались друг к другу, следили за каждым движением и, вероятно, никому не доверяли.

Я мог понять это чувство.

Элиза стояла рядом со мной, храня стойкость и молчание. Она так и не отмыла лицо от крови. Даже словом не обмолвилась о пальцах или убитом вороне, который купил ее.

Позже. Мы разберемся с этим позже, вместе и лучше всего наедине. А сейчас мы должны были пролить еще больше крови.

– Довольно.

Мой голос заставил всех замереть. Я сузил взгляд на членов малого совета. На Стэйва, Криспина, Клока – на людей, о которых, как я вдруг понял, так мало знал. К нам присоединилось не больше десяти человек, и все они с опаской отступили от клинков.

– Построиться, – приказал я, широко поведя рукой с топором. Кивнув Акселю и Фрею, я потребовал, чтобы они тоже присоединились. Я сомневался, что братья – предатели, но не хотел рисковать. Даже Каспер и Стиг встали в строй, хотя в этом не было нужды.

Все, кто находился в доме или рядом с ним, встали передо мной в длинный ряд.

Я вертел топор в руке и вышагивал вдоль шеренги, сжав зубы.

– Кто-то из нас заключил сделку с замком Воронов Пик.

– Мой король… – начал Стиг, но я поднял руку. Я доверял ему как члену своей гильдии.

– Я ненавижу предателей, – мой голос тяжело повис в воздухе, как барьер. – Кто желает признаться в предательстве своей королевы? Признайтесь, и вы умрете смертью воина, чтобы присоединиться к богам.

Никто не пошевелился. Я сомневался, что они вообще дышали.

Элиза положила окровавленную ладонь на мою руку. Я понял ее без слов и сделал шаг назад.

– Мое имя купили, – сказала она несвойственным ей тоном, так не похожим на теплоту и доброту. Каждое слово кололо и резало, как лед на вершинах гор позади нас. – Кто-то разыскал Ворона, заинтересовал его, а потом продал мое имя.

Боги, как я хотел крови.

Она прошла вдоль строя, встречаясь глазами с каждым. Мужчины застыли под ее взглядом, и я невольно загордился ей. Как и последняя тиморская королева Этты, Элиза могла вселить страх в сердца самых грозных воинов.

Я никогда не забуду, как моя мать впервые командовала отрядом наших воинов, когда мой отец отсутствовал из-за набегов.

Элиза была еще смелее. Свирепее.

Она остановилась напротив Стэйва. Он встретил ее взгляд, но я не смог прочитать его выражение. Кровь закипала с каждым ударом сердца. Это был он? Элиза знала? Если знала, то как? Что я упустил?

Не успел вихрь моих мыслей утихнуть, как Элиза снова заговорила.

– Если была сделка, есть и монеты. Я хочу посмотреть, чего для вас стою. Разденьтесь и выверните одежду.

Люди заколебались и неуверенно переглянулись.

– Вы не слышали свою королеву? – крикнул я. – Шевелитесь!

Строй дрогнул, и один за другим мужчины начали стягивать одежду. Тор, Халвар и Ари принялись перетряхивать карманы и подшивки. Стиг и глазом не моргнул, сбрасывая штаны и рубашку. Каспер с ухмылкой стукнул кулаком по обнаженной груди.

– Твое имя слишком ценно, чтобы продавать его, Элиза.

Она боролась с улыбкой. А вот я не чувствовал прежней легкости. Неужели гильдия Теней предала ее? Нет. Инстинкт подсказывал мне, что Стиг и Каспер разделись, не неся на душе ни грамма вины.

И все же я испытал некоторое облегчение, когда ничего не нашли ни у них, ни у Фрея и Акселя.

– Мы сражаемся за короля и королеву, – сказал Аксель, наклонив подбородок.

Тор отпихнул Стэйва в сторону и посмотрел на меня, качая головой. Ничего у Клока. Чисто у троих из людей Криспина.

Но тут…

– Что это? – тон Халвара был игривым, но опасным. Я слышал такой только перед тем, мой друг убивал кого-то с не сходящей с лица улыбкой.

Приятный звон монет отозвался в ушах противно и пронзительно. Мне почти не хотелось смотреть.

Почти.

– Криспин, – мой голос был лишен всяких чувств, когда я подошел к обнаженному старику. Среди наших людей пронеслось несколько шепотков. Я склонил голову и ждал, пока его грифельные глаза не осмелились встретиться с моими. – Что ты натворил? После всего, что мы сделали для тебя, вот чем ты ответил Этте. Или может, ты всегда был на стороне Тимора?

Его взгляд похолодел и озлобился.

– Я не был на стороне Тимора, никогда. И я бы с радостью посмотрел, как он горит. Моя верность принадлежит короне Этты, и я достаточно ей предан, чтобы защищать ее короля, даже когда он ослеплен.

Да я кожу с него сниму.

– Я вижу яснее, чем когда бы то ни было.

– Почему? – В голос Элизы вернулась мягкость. В нем появилась боль. Как бы я хотел забрать ее себе. – Криспин, мы помогли тебе. И я тоже. Я помогла твоим людям.

– Помогла мне? Да ты раба из меня сделала, – он сморщился от отвращения. – Нельзя нам работать с тиморцами. Я понял это с того самого дня, когда ты настояла на том, чтобы Воронам дали второй шанс и не просто сохранили им жизнь, но и позволили присоединиться к нам. Воронам? Ты манипулировала наследником Этты и сделала себя королевой земли, которая никогда не будет твоей.

Я рванулся было ударить его или зарезать, – одно из двух, но Элиза остановила меня.

Она не отвела взгляд, просто покачала головой.

– Это ты слеп, Криспин. Ты не видишь дальше собственных предрассудков и превратился в простого труса. Не так больно осознавать, что ты предал меня: я вижу, как на меня смотрят, как недоверяют. Но сегодня ты подверг риску наш народ. Всех нас.

Я услышал достаточно. Щелкнув пальцами, я подозвал Тора и Халвара, и они связали старика.

– Этта никогда не станет сильной, если мы не избавим ее от всего тиморского, – кричал Криспин. – Они лишили наш народ магии этой земли. Они не заслуживают права ходить по ней! Я не одинок в своих мыслях.

Каспер прекратил крики. Его громоздкая рука сомкнулась на горле Криспина, и он увел его подальше в лес.

Я смотрел, как они исчезают в тени. Холодно. Отстраненно. С предвкушением мести. Не глядя на наших людей, я последовал за Каспером.

– Возвращаемся в Раскиг. Нам нужно присутствовать на казни.

* * *

На этот раз у окна сидел я. Холодный рассвет поднимался над Раскигом, пока я точил изогнутые лезвия боевых топоров.

Потерявшись в собственных мыслях, я не слышал, как Элиза соскользнула с кровати. Но в ее прикосновениях будто была доля хаоса – как только ее руки обвились вокруг моей шеи, мои плечи опустились. Я расслабился.

– Я люблю тебя, Вален. Я верна тебе.

Я перестал водить камнем по острию топора и повернулся к ней, притянув ее к себе на колени.

– Если и есть человек, чью верность я никогда не подвергну сомнению, то это ты. Ты что-то скрывала от меня? С тобой плохо обращались, пока я не видел?

Ее губы сжались, но кончики пальцев продолжали поглаживать мою щеку.

– После нашей свадьбы – нет. Но… когда я носила статус консорта, некоторые не одобряли.

– Кто?

Она зарылась лицом в мою шею и покачала головой.

– Пока не появилось причин, думаю, твоей жажде крови лучше не знать их имен.

Я отстранил ее, чтобы встретиться с ней глазами.

– Ты здесь королева, Элиза. Равная мне. Мне было бы все равно, даже если бы ты приехала из трущоб Восточного королевства. Ты – королева. Ты – лучшая половина моего сердца. Тебя должны принимать соответствующе, не принимай меньшего. А если подобное повторится, я пролью кровь, и не почуяв никакой жажды.

Она грустно улыбнулась, крепко обнимая меня. Мой взгляд упал на темную, пропитавшуюся кровью повязку, обмотанную вокруг ее ноги. Я положил ладонь ей на рану, но она тут же накрыла ее своей.

– Я в порядке.

– Ворон мог убить вас всех из-за предателя.

– Но он этого не сделал, а я отняла его пальцы. Если наш гонец управится быстро, подарок для Руны и Колдера подоспеет как раз к вечерней трапезе и, надеюсь, подпортит им аппетит.

Я целовал ее шею, вдыхая доброту и жестокость, пытаясь хоть немного успокоить собственную тьму. Если сердце продолжит стучать так же сильно, сегодня на площади я не сдержусь и опозорю корону жалкой вспышкой гнева.

Стук заставил нас отпустить друг друга. В дверях стоял Ари. От привычной беспечности не осталось и следа. Сегодня он хмурился, а позолоченные глаза почернели.

– Пора.

Элиза соскользнула с моих колен и накинула на стройные плечи меховой плащ. Я, напротив, обнажил грудь навстречу холодному ветру. Всю кожу испещрили нарисованные руны – традиционные проклятия и молитвы о том, что должно было произойти. Глубоко внутри, за гневом и жаждой крови, меня передергивало от того, что я должен был сделать. Но человек, которого я уважал, человек, с которым мы с Элизой подружились – или я так думал, – пытался продать мою жену ее сволочной сестре. Такое не прощается.

И остальные должны были усвоить это.

Возле королевского дома уже собралась толпа. Люди выстроились в длинные ряды, как в день свадьбы, только сегодня они облачились в темные одежды, а лица разрисовали кровью и сурьмой. Одни надели шкуры вместо капюшонов, на шлемах других воинственно топорщились рога диких баранов или оленей.

Мы с Элизой вышли вместе. Она выглядела не менее грозно. Ее волосы оплетали черный железный обруч замысловатыми узорами. Из-за мехового плаща ее фигура казалась крупнее и мускулистее, чем на самом деле.

Вереницы людей тянулись к площади Раскига. Отсюда я хорошо видел Криспина с широко разведенными руками, будто попавшая в силки птица с распахнутыми крыльями.

Я взял в каждую руку по топору и быстрым шагом направился к каменной чаше на краю площади. Дно ее заполнила кровь – символ того, что должно было произойти, традиция времен правления моей бабушки. Отец однажды объяснил мне, что кровь – это предупреждение богам, что будет отнята жизнь, и тот, кто поднимет клинок, принимает все последствия. Хорошие или плохие.

Элиза погрузила пальцы в чашу и повернулась ко мне. Нежно провела кровавые линии по моему лицу, от лба до подбородка, и отошла в сторону.

Когда я вышел на площадь, все голоса стихли.

Я окинул взглядом собравшихся, давая каждому возможность встретиться со мной глазами. Как будто мой взгляд мог предупредить других, кто желал того же, что и Криспин.

Я ненавидел это и жаждал этого в одно и то же время.

– Мы на войне. Не время для мелочных склок и предательств. У меня мало терпения на таких трусов, а пощады и вовсе не найдется, – я медленно повернулся кругом, и мой голос возвысился над головами людей. – Член нашей семьи предал корону, предав ее королеву. Причина? Кровь в ее жилах. – Топоры горели в ладонях. Голос помрачнел. – Кровь, которая течет и в моих жилах!

Раздалось несколько вздохов. Люди опустили глаза, но я еще не закончил.

– Вы забыли? Воткните в меня нож, и я пролью кровь за Этту и Тимор. Вы забыли, как давным-давно тиморская охотница спасла жизнь эттанскому принцу? Вы поклоняетесь королеве Лилианне так же, как и королю Арваду, но неужели в ваших умах померкла история или правда о том, откуда родом моя мать? Неужели вы так быстро забыли, что без этой женщины, – я направил топор на Элизу, – без нашей королевы я бы до сих пор катался в крови, как безмозглый зверь? А вы презираете ее и таких, как она, за то, что они хотят объединить все народы. Потому что они не ненавидят так, как вы.

Я сделал глубокий вдох, легкие горели.

– Вот что я вам скажу: если вы сражаетесь не за людей в целом, если плетете интриги против тех, кто родился в Тиморе, если ненавидите Тимор настолько, что готовы предать корону, мне нечего делать в роли вашего короля.

Каждое слово гулко ударялось о каменные стены, окружавшие Раскиг. Ни один человек не отвел глаз.

– Воткните в меня нож, – повторил я, хрипло и сердито, – и я пролью кровь эттанскую и тиморскую. Воткните в меня нож, и я пролью кровь за нее.

Я снова указал на свою жену. Мой голос достал каждое сердце. Никто не шелохнулся. Не отвернулся.

– Итак, скажите мне теперь, – продолжал я. – Принимаете ли вы меня как своего короля, или это бремя должно быть возложено на другого?

Прошло не более нескольких мгновений, прежде чем люди волной опустились на колени, склонив головы и скрестив кулаки на груди.

Я отрывисто кивнул.

– Тогда давайте покончим с этим, – я прочистил горло и расправил плечи. – За предательство и измену я приговариваю Криспина Вэнлига к встрече в зале богов.

Рев одобрения поднялся из толпы, и люди, пошатываясь, поднялись на ноги.

Осторожными шагами я подошел к Криспину сзади.

– Фарвель эн эльскеде, – «прощай, некогда любимый друг».

Его мышцы напряглись. Я нанес первый удар.

Перед глазами плыло. Я не знал, как долго вскрывал его слой за слоем, но, когда закончил, крови, казалось, натекло больше, чем плоти. Я разорвал путы, привязывавшие искалеченные руки Криспина к столбам, и позволил его сломанному телу упасть в лужу крови у моих ног.

* * *

Волосы прилипли ко лбу. Капли горячей, липкой крови падали с моих ресниц. Я поднял глаза и встретил благоговение моего народа. В их взглядах мешались ужас и почтение, когда гильдия Теней двинулась собирать то, что осталось от человека, которого я считал верным.

Человека, который напомнил мне, что доверять можно не многим.

Я без слов передал топоры Тору и подошел к Элизе. Любые дальнейшие слова были излишни. Я вложил свои пальцы в ее, и мы ушли. Она не дрогнула, не отстранилась. Она шла бок о бок со мной, глядя вперед. Она знала цель и была готова ко всему, что нам еще предстояло сделать.

Мы отправимся на поиски моей сестры. И когда мы ее найдем, Воронов Пик наконец-то встретит наши клинки и нашу ярость.

Милый друг,

Боги, зачем ты сдалась тиморскому королю? Не отрицай – ты слишком умна, чтобы позволить поймать себя, плывя так близко к берегу. Ты хотела, чтобы тебя нашли и схватили.

Я не могу отрицать, что твое присутствие здесь приносит мне утешение, но вместе с ним и сильную тревогу. Мое будущее и судьба, должно быть, ужасны, если ты так охотно пожертвовала своей свободой, чтобы прийти мне на помощь. Скажи мне, что нити моей судьбы пока не исписаны пророчествами. Если все будет так, как ты говоришь, я не уверена, что сумею исполнить их.

Скажи мне, что я должна сделать, чтобы освободить их, спасти их, исцелить эту землю, – и я сделаю это. Даже ценой собственной жизни. Я сделаю все, чтобы прекратить страдания моих детей. Чтобы сохранить жизнь моему мужу. Только скажи что.

С нетерпением жду твоего ответа. Оставь письмо в кухне, под третьим кувшином на самой высокой полке, и моя служанка доставит его мне.

Твоя верная подруга,

Лили