Текст книги "Темногорье. Плацкартный билет"

Глава 31. Темногорье, дубль

В небе висели сразу две луны. Прямо над головой – белая в серых пятнах, впереди – чёрная. И, словно водораздел между ними, разлом дороги. Вот тропа шла по светлой стороне, затем резко оборвалась, а дальше продолжилась на тёмной. Путники подошли к трещине и оценили: нет, прыжок над бездной им не совершить. И верёвку на тот край не добросить. Надо спускаться, только не хочется. И вариантов нет. Со дна поднимался густой пар, скрывая всё, что происходило внизу. Хирург кинул камень, вскоре раздался глухой удар. Значит, впадина не очень глубокая. Хирург размотал верёвку, полученную на постоялом дворе, и первым спустился в расщелину.

Туман на дне был настолько густым, что на расстоянии вытянутой руки ничего не видать. В любой момент могла появиться опасность, на которую он не успеет среагировать, но выбора не было. Хирург крикнул ребятам, чтобы спускались. Затем все обмотали верёвку вокруг своих поясов, чтобы не потеряться в белёсой завесе, и направились к противоположному краю практически на ощупь. Сквозь марево проступали остовы деревьев, чьи ветви тянулись к небу с призывом дождя. Потрескавшаяся земля, словно в морщинах старости, скелеты зверей… Камни, большие и не очень, не вовремя попадающиеся под ногами, русло высохшей реки и перекати-поле, летящее в лицо… Сначала Хирургу померещилось, что его коснулась птица, он замахал руками, отгоняя её, и лишь потом сообразил, что это ком высохшей травы. Всё-таки страх перебивает все чувства. Людям свойственно сначала испугаться, а уж потом разбираться: что было-то?

Помимо этого облика долина имела и другой. Он накладывался поверх, словно спецэффект. Ровная зелень склонов и пологие берега, медленно катящая волны широкая река, вдоль которой растут яблони с уже поспевающими плодами. В траве затеяли возню мелкие животные, нечто среднее между енотом и белкой. Вдалеке обрывает кусты крупный динозавр. Он не обращает на путников никакого внимания, так что они облегчённо вздыхают: это не чудовище, про которое говорил Флут. И море цветов: алые маки, тёмно-бордовые тюльпаны. Будто разбрызгали краску по холсту. Всё это есть и нет одновременно, в зависимости от того, какая луна стоит над горизонтом.

Впереди показалось нечто массивное, цвета рыжей глины. Путники приблизились и разглядели огромную арку из песчаника. Больше всего арка походила на нижнюю часть тела великана: будто он расставил ноги, чтобы не промочить их, когда перешагивал реку, да так и застыл навечно.

– Что это? – резко остановилась Катя.

Хирург пожал плечами:

– Скальная порода и работа ветра.

– Откуда здесь скалы? – удивился Игорь. – Ничего похожего не видели.

Хирург промолчал: есть вопросы, которые не требуют ответов. И так ясно, что дело нечисто. Он сделал шаг в проход, и его накрыло неведомой силой. Раздался тяжёлый стон, словно сама земля скорчилась от боли.

* * *

…Хирург медленно приходил в себя. Мимо шастали незнакомые люди, несколько раз женщина в синей форме предложила на выбор чай, кофе. Хирург лежал на нижней полке и никак не мог очухаться: всё расплывалось перед глазами. Тусклое освещение, силуэты проводов и железобетонных опор за окном, мерное постукивание… Где он? Хирург попытался приподняться, но завалился обратно: как же плохо! Он попробовал ещё раз, получилось с трудом. Сфокусировал взгляд: вроде находится в вагоне. Чёрт, как его сюда занесло? И куда он едет?

Снова подошла проводница.

– Кофе, можно покрепче, – попросил Хирург.

– Шоколад, печенье не желаете? – предложила она.

От одной мысли о еде мутило. Хирург отрицательно замотал головой. Проводница принесла кофе.

– С вас сто рублей, – произнесла она.

Хирург полез в карман за деньгами и высыпал на стол пачку красных пятитысячных купюр.

– Помельче нет? – проворчала проводница.

За её спиной Хирургу померещился чей-то острый неприятный взгляд. Но видение быстро исчезло. Хирург отыскал сторублёвку и протянул, остальные деньги сгрёб в карман.

После кофе полегчало, в голове немного прояснилось. Хирург достал билет и прочитал: «Темногорье». Что за станция? Может, он с кем-то договорился встретиться? Он пошарил по карманам, чтобы проверить звонки, – телефона не было. Он поднял полку и достал рюкзак. Хорошо, что рюкзак догадался взять. Но и там мобильника тоже не оказалось; зато топор, складной нож и прочие походные вещи были в наличии. Он собрался в поход? Дело запутывалось. Хирург решил доехать до Темногорья и там выяснить, ждёт ли кто его. В случае чего вернётся обратно.

По билету выходило, что на станцию поезд прибывает утром, ещё вся ночь впереди. Хирург умылся и вышел в тамбур, чтобы подышать воздухом. За окном мелькали придорожные фонари и тени деревенских домов. Состав миновал переезд, оглушительно приветствуя железнодорожника в оранжевом жилете. В это время Хирурга окликнули:

– Закурить не найдётся?

Спрашивал невысокий сухощавый мужик с невыразительным лицом. Хирург развёл руками, но незнакомец не отставал, хотя в поезде курение запрещалось:

– А может, поищешь?

Взгляд незнакомца почему-то вызывал смутную тревогу и какое-то недавнее воспоминание. Но мысль ускользала. Хирург надумал свернуть разговор, развернулся и направился в вагон. В этот момент что-то больно укололо его сзади в правую почку. Хирург грохнулся от нахлынувшей слабости на колени, а чужие руки зашарили по карманам. Хирург хотел выругаться от души, но не смог, лишь промычал что-то неясное и завалился на бок. Затем незнакомец отыскал мятые пятитысячные купюры, открыл дверь в тамбуре и скинул Хирурга на рельсы, не забыв вытащить заточку. Последнее, что увидел Хирург, – быстро несущаяся земля.

* * *

…Игорь проснулся раньше, чем прозвенел будильник, установленный на смартфоне. Будто кто толкнул. Он сел на полке и уставился в окно. Небо окрасилось сиреневым и розовым, из-за облаков показался золотой диск солнца. В надвигающемся рассвете плыли контуры деревьев, от крупного водоёма поднимался туман. В этом месте рельсы делали изгиб, и Игорь различил хвост поезда. Длинный. Он проверил рюкзак – всё на месте. Включил плеер и вставил наушники в уши, пора выдвигаться.

В Темногорье состав не останавливался. Можно было проехать дальше или, наоборот, выйти раньше, а после добраться на попутке, но Игорю не хотелось терять время. Он чувствовал, как оно утекает у него между пальцев: пересидел он дома и не в силах сейчас притормозить. Да и не впервой прыгать по ходу поезда. Наверняка состав сбросит скорость перед станцией.

Игорь привычным движением закинул рюкзак за спину. Отмычкой отпер дверь и высунул голову. Туман поднимался от земли, скрывая за завесой всё, что удалялось от рельсов больше, чем на метр. Ветер трепал волосы, и в душе нарастало радостное волнение, словно крылья выросли. Игорь поднял откидной мостик и спустился на подножку, держась за поручень. Как он и предполагал, локомотив сбавил скорость. Впереди из белой завесы выплыл огромный градообразующий комбинат, Игорь собрался и соскочил.

Он планировал удачно приземлиться, но подвела сырая трава. Ноги поехали, как по льду. Игорь взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие, но рюкзак перевесил. Игорь грохнулся спиной и хорошо приложился затылком о вросший в землю камень, послышался неприятный хруст. Он попытался встать, но внезапная слабость не позволила. Перед глазами расплывался куст ольхи, росший неподалёку, кружились чёрные мошки. Игорь попробовал дотронуться до затылка, рука дрожала мелкой дрожью. С трудом, но он дотянулся, и пальцы обагрились красным.

«Ничего, немного отдохну и встану, – мелькнула мысль. – Наверное, кожу рассёк».

Солнце поднималось всё выше, вскоре туман рассеялся. Но Игорь так и не смог разглядеть ни металлические трубы завода, ни любопытную ворону, севшую на землю неподалёку – пропало зрение.

«Как глупо», – успел он ещё подумать.

* * *

…Катя сидела на вокзале в ожидании, когда откроется касса. Время тянулось медленно, будто кто приделал ему черепашью скорость. Какой-то убитый город: ни людей, ни поездов. Прошёл один товарняк, и всё. Катя вновь включила телефон, но безрезультатно: сеть не высвечивалась, даже в интернете не посидеть. Она приговорила запасённые бутерброды, чтобы притупить голод. Дома столько не ела, как здесь, видимо, от нервов.

Катя сходила в туалет: такой же раздолбанный, как и вокзал. Дыры в полу, свёрнутый кран, разбитая раковина. Хотелось зажать нос и бежать оттуда скорее. Катя выскочила из помещения и пошла обратно. Туман никак не рассеивался. Фонари блёкло освещали перрон, провода натужно скрипели. Спереди показались три тёмных силуэта.

«Люди, – обрадовалась Катя. – Ну, хоть кто-то».

Силуэты тоже восторженно приветствовали её.

– О-о, смотрите, какая симпатичная девчонка, – преувеличенно громко заявил один из троицы, – и одна.

Это оказались парни. Взгляда хватило Кате, чтобы понять, что она попала в неприятность. Говоривший – здоровый бугай, бритый налысо. У него не хватало переднего зуба, а к лицу приклеилась мерзкая ухмылка. Второй – мелкий, с бегающими глазами, на руке наколка. Третий вроде бы нормальный, но явно под влиянием приятелей. Но именно к нему Катя обратилась:

– Я поезд жду, скоро отправление.

Может, заступится? Но бугай заступил вперёд:

– До поезда ещё далеко. А чего скучать в такое прекрасное утро?

Катя попятилась: вот же не повезло! И никого, как нарочно. Что ж за город такой дурацкий? Бугай схватил её:

– Пошли с нами, красавица, не пожалеешь.

Катя завизжала, но ей заткнули рот. Она вертела головой, стараясь избавиться от чужой вонючей ладони, но её схватили и потащили куда-то за здания. Она брыкалась всем телом, ничего не выходило. Катя исхитрилась и укусила здоровяка за ладонь со всей силы.

– Ах ты, дрянь! – разозлился тот.

Он тряхнул её, будто куклу, и со всей силы вмазал кулаком по лицу. Катин крик оборвался. Она почувствовала острую боль в челюсти, затем кулак прилетел в нос – Катя ощутила, как он вминается внутрь. От следующего удара она отлетела и ударилась головой о стену дома.

Последнее, что она услышала, было: «Кажется, ты перестарался, Тюха».

Глава 32. Падающая дверь

Что это было?! Катя стояла, не в силах пошевелиться. Она умерла?! Или? Катя вдохнула, и это действие отозвалось колющей болью в лёгких, точно они раскрылись, как у новорождённого. Рядом на корточках сидел Игорь. Хирург смотрел в одну точку, обратившись в соляной столб. Всех задело ложными воспоминаниями. Игорь зашевелился, поднялся и подошёл к ней.

– Ты как? – спросил он.

Катя хотела ответить, но изо рта вырвался всхлип. Игорь неловко прижал её к себе.

– Всё хорошо, – он осторожно похлопал её по спине.

Рядом откашлялся Хирург. Он держался чуть выше поясницы.

– Так ведь и сдохнуть – раз плюнуть, – хрипло произнёс он.

Снял бурдюк и жадно отпил из него. Игорь последовал его примеру, предложив Кате:

– Будешь?

Она с благодарностью приникла к воде. Кате досталось неслабо, будто на самом деле всё произошло. Она не видела, что случилось с попутчиками, но легко догадалась, что тоже ничего хорошего. И незаданный вопрос повис в воздухе.

– Наверное, это возможный исход событий, если бы мы не попали на тёмную дорогу, – предположил Хирург.

– Или пугалка для тех, кто сошёл с пути, – добавил Игорь. – Наказание.

Но Катя сомневалась:

– Мы ведь живые, точно?

Игорь щёлкнул её по носу, но Катя не улыбнулась в ответ, не охнула притворно, а серьёзно посмотрела на него. Игорь сжал её руку и сказал:

– Мы не умерли.

– Ты уверен? Может, мы на том свете?

Игорь притянул Катю к себе и поцеловал в макушку. Она обхватила его руками, и они долго стояли, забыв обо всём. Как подпорки друг для друга. Но Хирург напомнил:

– Думаю, надо выбираться отсюда.

Катя спохватилась: они так и не вышли из ущелья. И неизвестно, сколько ещё идти. А ведь могли бы остаться в южном городке или там, где живёт Яна. После стольких лишений и переживаний цель стала незначительной и нереальной. Потому что сил никаких не осталось – устали.

Катя с трудом карабкалась вверх по верёвке. Она упиралась ногами в каменистый склон, а затем делала рывок вверх. Хирург, который выбрался первым, протянул руку и помог вылезти. Вскоре подтянулся Игорь. Как только последний путник ступил на тёмный путь, провал исчез, как и белая луна – странники вернулись. Хотя стоило ли? Кате сделалось грустно: вдруг они сглупили? Помчались за призрачными миражами, за тенью надежды. Ей сделалось горько. Вдруг они так и не дойдут до радуги?

Мир вокруг окрасился в багровые тона. Пыльная грунтовая дорога, лысые холмы, колючий кустарник примерили на себя королевский пурпур. Лишь луна осталась чёрной. Вскоре они сделали привал, следовало восстановить силы после пережитого. Хворост на костёр удалось наскрести с трудом, да и воды осталось в обрез. Хирург отварил макароны и смешал их с тушёнкой. Остатки еды приберегли на завтрак. Не хотелось останавливаться на ночлег в таком мрачном месте, но отдохнуть не мешало. Катя расстелила куртку и свитер и легла на них. Рядом устроился Игорь, Хирург чуть поодаль.

– Я здесь, – предупредил Игорь, точно охраняя её.

Не спалось. Катя ворочалась, не в силах отмахнуться от надоедливых мыслей. Что же это было? Неужели один из вариантов событий, как в случае с Яной-Аней? Могло свершиться, но… А вдруг так и было? И здесь не они сами, а их копии? Господи, как бы узнать? Чтобы точно. В голове крутилась строчка из песни:

А может быть, и не было меня – скажи.

И кровь, как речка между камней, сама бежит…[8]8
  Отрывок из песни «А может быть и не было меня» из альбома «Чужой» группы «Пикник», 2002 год. Автор текста – Эдмунд Шклярский.


[Закрыть]

Но ведь она звонила маме, и та не бросила трубку в ужасе. Значит, мама думает, что Катя пропала без вести. От сердца отлегло. Она живая, они все живые! Через несколько минут Катя уже спала.

Утром она поделилась выводами с Игорем и Хирургом. Игорь заметно оживился – никому не хочется быть мёртвым, даже при другом развитии событий. Хирург тоже улыбнулся: мол, и нечего переживать было. А сам-то! Катя помнила, какой у него видок был после арки. Словно его из-под асфальтового катка достали. Что он там разглядел? Но Катя с расспросами не лезла: сама не хотела говорить о своём видении, понимала, что и другим тяжело, так что пусть у каждого останутся свои секреты. После завтрака они отправились дальше.

Пыль, жаркое марево, сквозь него очертания предметов смазываются, как на картине, на которую плеснули воду. И безжизненная равнина. Уже через час хочется спрятаться в тень, которой нет вокруг на сотни километров, и никуда не идти. Даже сожалеть нет сил. Просто тупо переставляешь ноги. Одну за другой. Надо. Столько уже позади, что глупо сдаться сейчас. Ведь ещё немного осталось. Наверное.

Дверь. Простая деревянная дверь, коричневая краска потрескалась и облезла. Видна текстура дерева. Поверх полотна приколочены дощечки, рисунок складывается в вытянутые дома с треугольной крышей. Дверь стоит посреди дороги сама по себе. Просто дверь без косяка. Наподобие тех, что они видели на вокзале в Темногорье. Словно новый рубеж на пути, веха.

Путники останавливаются. Снова, как с той злополучной аркой. И ведь не обойти. Точнее, обойти можно, только это плохая идея. Все понимают, что надо двигаться прямо, пройти всю дорогу от альфы до омеги. Это их путь, трудный и тяжёлый, долгий и опасный. Но с него не свернуть. Первым, как всегда, толкает дверь Хирург. Вечно он вызывает огонь на себя, но ничего не происходит. Он делает шаг и ещё, за ним следуют Катя с Игорем, и вот тут дверь за ними падает, и воспоминания накрывают их с головой.

* * *

Первым достаётся Хирургу.

…Дима забрался на крышу сарая. Для восьми лет – это очень высоко, но друг и соперник Вадик уже спрыгнул в сугроб, и нельзя показать свою слабость. Дима стоит на краю крыши. Сугроб высокий, в эту зиму со снегом повезло, но всё равно кажется, что лететь целую вечность. Он делает шаг, перед этим крепко зажмурив глаза, и ныряет вниз. Ботинки и карманы полны снега, даже за шиворот навалилось. Дома мама ворчит, что вся одежда мокрая, но Дима счастлив.

…Дима с бабушкой едут на поезде. Бабушка купила путёвку в южный санаторий, и это первое Димино путешествие. Мимо проносятся рельсы, фонари и деревья. Поезд останавливается в городах, и Дима с интересом следит за пассажирами, спешащими по перрону. Иногда он уговаривает бабушку, чтобы та разрешила высунуть голову в окно. Бабушка разрешает, но ненадолго. Ведь встречный поезд запросто может оторвать голову. Диме почему-то смешно, когда он представляет эту картину.

…Дима весь год мечтает об игрушечной железной дороге. Поезд ему даже снится. Он пишет письмо Деду Морозу и засовывает его в сугроб. Теперь остаётся только ждать. Тридцать первого декабря он специально ложится пораньше спать, не дожидаясь полуночи, чтобы встать ни свет ни заря. Ранним утром Дима бежит к ёлке за подарком, но находит лишь коробку конфет и брюки со свитером. Он в недоумении проверяет ещё раз ёлку, но больше ничего нет. И тогда он так сильно плачет от обиды, что прибегают перепуганные родители. Через несколько дней после праздников Дима отправляется с папой в магазин. Весь обратный путь он крепко держит коробку с игрушкой в руках.

…Дима учится в медицинском, для этого пришлось уехать из родного города. Он пробует курить, но никакого удовольствия от этого не получает. Зато научился пить разбавленный спирт и начал встречаться с девушкой. Она учится в педагогическом институте. В областном городе интересно, и Дима знает, что после окончания останется здесь. Что ему делать в родном заштатном городишке? Но когда приезжает к родителям, ему нравится, что они оставили в его комнате всё, как было. Дома ему всегда рады, и это знание согревает сердце.

…Хирург ждёт Аню, она согласилась сходить в ресторан. Это их первое свидание после её выписки из больницы. Он приезжает за ней на полчаса раньше. Гладко выбритый и даже в костюме, который уже пять лет висит в шкафу после свадьбы брата. Хирург волнуется, как перед важным экзаменом. Аня спускается, он вручает ей букет и открывает дверь. Машина трогается, и в это время раздаётся звонок – Хирурга срочно вызывают в больницу. Весь вечер и всю ночь они проводят на дежурстве, а затем отправляются завтракать. К Ане.

* * *

Следующим оказался Игорь.

…Игорёк гуляет вечером на площадке детского сада. Скоро за ним придут. Он всматривается, как и другие дети, в спешащих взрослых: вдруг это за ним? Но ребят разбирают одного за другим, а за ним никто не спешит. Стремительно темнеет – зима. Игорёк уже успел отломать с крыльца сосульку и облизать её, как тут показывается отец. За собой он тащит снегокат, и Игорёк мчится навстречу. Потом они отправляются в сквер, где долго катаются с горки, и это счастье.

…Игорёк на даче у дедушки и бабушки. Дед вырезает из доски два меча, и вечером они устраивают рыцарский турнир. Всё лето Игорёк проводит на даче, купается в пруду, висит на заборе в костюме человека-паука и ходит с дедом в лес за ягодами. Сначала за земляникой, а через месяц – за малиной. Бабушка варит вкусное варенье и компот. А ещё у Игорька в пруду живёт лягушка. Её зовут Клава, как в любимом мультфильме.

…Игорьку пять лет. Родители дарят приставку и несколько игр. Игорёк выбирает диск с Гарри Поттером. Игра сложная, несколько уровней. Родители помогают проходить её. Мама участвует, когда появляются задачи на логику, а папа – когда нужна быстрая реакция. Например, в тоннеле с поездом, когда Рон и Гарри мчатся на летающей машине, а состав их догоняет. Игорьку очень нравится, что они все вечера проводят вместе.

…Игорь идёт по обочине. Мимо проносятся машины, одна за другой. Трава только пробивается, но уже распустилась мать-и-мачеха. И Игорь сам, как первые цветы, подставляет лицо солнцу. В небе неспешно плывут облака. Игорю они представляются толстыми ленивыми подушками. Он снова в пути. Кажется, что ноги бегут впереди него. В наушниках звучит музыка, ветер подгоняет сзади, и он счастлив.

* * *

И напоследок – Катя.

…Катя вертится перед зеркалом. Она нацепила на себя мамино платье и туфли. Платье волочится по полу, но это пустяки. Рядом валяется полупустой флакон духов. Губы выкрашены помадой цвета фуксии, глаза обведены чёрным карандашом. Очень красиво. Из альбомного листа сооружён веер. Катя приподнимает подол, чтобы не наступить, и кокетливо обмахивается веером. Она принцесса.

…Мама в больнице, аппендицит. Всю неделю Катей занимается папа. Отвозит в школу, вечером после продлёнки забирает. И ужин он готовит. В субботу после посещения мамы они идут в кафе. Сначала папа заказывает пиццу с пивом для себя и лимонадом для Кати, а под конец порцию из трёх разных шариков мороженого. Катя объедается так, что начинает икать. Она рада, что они вдвоём с папой. Видит, как женщины смотрят на них и улыбаются отцу. Катя немного ревнует, но в то же время гордится папой.

…Шестой класс, лето. Они с мамой гуляют по супермаркету. Кате уже куплены несколько кофточек, джинсовая юбка на новый учебный год и заколки. Мама хочет приобрести себе осенние ботинки, на старых протёрлась подошва. Они заходят в обувной отдел. У Кати глаза разбегаются от разнообразия. Она видит совершенно потрясающие красные туфли на высоком каблуке как раз её размера. Катя вцепляется в них мёртвой хваткой и отказывается выпускать из рук. Когда мама говорит про свои ботинки и что денег мало осталось, Катя устраивает истерику. Она рыдает так, что покупатели оборачиваются. И мама покупает туфли. Катя весь год носит их в школе вместо сменной обуви. Целый год счастья.

…На четырнадцатое февраля в классе отмечают День святого Валентина. Одноклассники кидают поздравления в коробку, обёрнутую блестящей бумагой. Катя с замиранием сердца гадает: достанется ли ей послание? На классном часе коробку вскрывают и раздают письма адресатам. Катя тоже получает валентинку. На сердечке неровным почерком написано: «Ты очень красивая». Она весь вечер гадает, кто отправил: Серёжа, Андрей или Коля? Но ответа нет, и никто из мальчишек не признаётся.

Интерлюдия десятая

Глогх и мост

Глогх спешил. Запах прóклятых дорогой усилился, от него щипало глаза, точно от дикого лука. Мимо мелькали леса, полные деревьев с вишнёвой листвой, их бесконечные стволы дымчатого цвета возвышались над остальными. Среди деревьев и кустарников порхали огненные птицы. Глогх притормозил, чтобы внимательно их рассмотреть. Да, они удивительно походили на первых детей Скарамунта. Он забыл обо всём и побежал за прекрасными птицами. Те долго носились, играя в догонялки, и Глогх чувствовал себя молодым, как на заре мира. Его кровь разгорячилась, панцирь раскалился, точно магма под толщей земной коры, как в давнее прекрасное время. Но ветер напомнил о странствующих по тёмной дороге, и Глогх продолжил путь.

Теперь его тропа лежала между холмами. Когда-то там пролилась кровь демонов, сжёгшая всю растительность. На почве остались незаживающие раны – трещины. В одном месте дорога обрушилась в бездну, и оттуда доносились громкие стоны. Глогх решил не спускаться – видения создателей Хаоса никогда не доставляли ему удовольствия. Он взвился над расщелиной в воздух и вытянулся, словно мост. Прекрасный каменный мост, тёмно-графитового цвета со светящимися на поверхности искрами.

Глогх завис над пропастью, точно канатоходец, и время застыло. Ему понравилось быть мостом. С буг ристой поверхностью, с изображениями диковинных зверей, надёжным и долговечным. Перила походили на жерди: крепкие и удобные. Любой странник прошёл бы здесь уверенно и быстро. Строение удивительно точно вписалось в мрачный пейзаж.