Текст книги "Темногорье. Плацкартный билет"

Глава 19. Мост над пропастью

Он даже не подозревал, что способен так бояться: до холодного пота, до пустоты в груди, до слабости в ногах. Когда зубы начинают выбивать бесконечную дробь, а сам не способен даже рукой двинуть. Лишь стоишь, как овца на заклании, и молишься: хоть бы скорее и чтобы не мучиться. И никаких мыслей, вообще. Словно осталась одна оболочка, а душа уже отлетела. И вот когда уже всё, наступил предел, понимаешь – жить будешь! И как это прекрасно – просто жить.

Хирург шёл по грунтовой дороге, за поворотом только что скрылся волшебный лес. Раньше он не понимал, что Аня находит во всех этих сказочках для взрослых – фэнтези. А теперь дошло. Какое же это было чудесное место, пока люди всё не испортили. Ожившая сказка, диво, которому не перестанешь поражаться. Ничто его так не пленило в их путешествии, как Совског. И жаль, что не исправить. Это как городская свалка, испоганившая пейзаж и экологию. За километры разит разложившейся дрянью. Так и здесь люди оставили незаживающее чёрное пятно.

Уродов среди человечества мало, как и героев. Баланс. Остальные – просто обыватели. Они могут качнуться как к добру, так и ко злу – в зависимости от обстоятельств. Но чаще предпочитают остаться в стороне, лишь бы их не трогали. Потому что так проще и безопаснее. Освобождает от ответственности. И каждый раз не знаешь, в какую сторону они повернутся. И куда он, Хирург, метнётся. Ведь он – как все, как большинство. Что уж врать самому себе? Но в глубине души хочется верить, что сможет прыгнуть выше головы. Потому что быть овцой – противно.

Хирург посмотрел на Катю и Игоря: ребята окрепли и загорели, и не скажешь, что домашние дети. Футболки выцвели, брюки пообтрепались, у Кати джинсы вообще на честном слове держатся. Надо ей одежду нормальную найти – девочка всё-таки. Аня была готова ходить по магазинам всё время, хлебом не корми. Он никогда не понимал, зачем ей очередная кофточка. Кто её в библиотеке видит? За день несколько человек зайдёт, и всё. Нет же, накупит всякого барахла, а потом обижается, что он не заметил. Так что надо Кате при возможности обновки купить, да и Игоря приодеть. Возраст у них такой – хочется нравиться. Ему одно время казалось, что между ребятами искра мелькнула. Несколько раз взгляды перехватывал. Оказывается, ошибся.

Вроде времени немного прошло с Аниной смерти, а он может о ней думать, словно она не ушла навсегда, а просто уехала в другой город. Хотя иногда нахлынет так, что дышать трудно. Потому что невозможно примириться до конца. Это как с ампутированной конечностью. Привыкаешь жить инвалидом, но нет-нет да возникнет фантомная боль и напомнит об ущербности. Так и здесь. Хирург посмотрел вверх и вздохнул. Как она там, без меня? Как там они? Вопросы без ответов… Тяжелы, жизнь, твои уроки.

…На третий день путешествия привычный пейзаж уступил место другому. Грунтовка сменилась мощённой камнем дорогой. Появились полуразрушенные строения – бывшие придорожные гостиницы, хозяйственные постройки, колодцы. Похоже, раньше здесь было оживлённо. Но внутрь не войти – всё завалено обломками. А вот в колодцах вода сохранилась, не исчезла за столько лет. Возле них и делали привал. Консервы закончились, остались странные грибы и коренья, которые вручили лесные духи. Скоро придётся задуматься о пропитании. Хотя… Как сказала Катя, в нужный момент им всё подсунут. Что ж, скоро они в этом убедятся. Или нет?

Город путники заметили издалека – он расположился на холме. Высокие здания походили на зубы дракона, распахнувшего пасть. Тонкие шпили, венчавшие крыши, напоминали иглы, воткнутые в подушечку для рукоделия. Снаружи поселение было обнесено стеной – всё, что удалось разглядеть. Мостовая петляла по крутому склону, делая огромный крюк. Идти напрямую недалеко, но без альпинистского снаряжения невозможно – сорвёшься. Поэтому путь растянулся на несколько часов, но делать передышку не стали.

После очередного поворота выяснилось, что дорога оборвалась, словно её взорвали динамитом. Через глубокую расселину протянулся длинный каменный мост. Двухъярусный виадук парил в воздухе, удерживаемый мощными опорами, которые образовывали полукруглые арки, Хирург насчитал десять. На фоне ясного неба сооружение выглядело, точно белое кружево, нарядное и торжественное. Хирург прикинул: похоже, что мост длиной метров сто, если не больше. И при этом очень широкий: по нему и танк проедет. Точнее, раньше мог бы проехать. От времени кладка местами обрушилась, оставив узкий перешеек.

Они подошли к обрыву. Да-а-а… Свалишься – лететь и лететь. Умрёшь от старости быстрее, чем шмякнешься оземь.

– И обойти никак, – заметил Игорь.

Хирург столкнул камень в пропасть.

– Не получится обогнуть, – ответил он, – пытались один раз, а после на нас волканов натравили.

Ни Катя, ни Игорь ничего не ответили – он прав. Когда из деревни выбрались, их никто не преследовал. Значит, нападение было подстроено. Но лучше не думать об этом – тошно.

Останавливаться на привал не стали – есть никто не хотел, да и нервничали. Хирург первым сделал осторожный шаг по мосту. Тот не шелохнулся, значит, передвигаться можно. По бокам мост был ограждён металлическими кованными перилами. Они пострадали от ржавчины, но местами на них проступали изображения чудовищ. Медуза Горгона, драконы, грифоны и василиски… Весь бестиарий в сборе. Путники спокойно дошагали до середины виадука, где тот истончался до узкой перемычки. Перепрыгнуть нереально, идти по ней опасно – в любой момент можно сорваться. Хирург опустился на колени и потрогал камни, те шатались. Пришлось импровизировать.

Он достал волшебную верёвку, подаренную Флутом, и бросил к дальнему ограждению. Верёвка легко зацепилась за железный прут. Затем Хирург обвязал другой конец вокруг талии Игоря.

– Ты полегче меня, поэтому иди первым. Только будь осторожен, – наставлял он, – пробуй дорогу ногой, перед тем как ступить.

– Я не ребёнок, – отмахнулся тот.

«Кажется, я вжился в роль заботливого папочки, – мысленно усмехнулся Хирург. – Аня бы не поверила».

И оборвал себя: не надо о ней думать, только не сейчас. Он не может позволить себе быть слабым.

Игорь скинул рюкзак и бурдюк с водой и осторожно перебрался на другую сторону моста. Кладка выдержала. Затем он на верёвке перетащил вещи.

Настала Катина очередь.

– Опять высота, – буркнула она.

– Не смотри вниз, только вперёд, – наказал Хирург.

Катя помотала головой и отвернулась. Но Хирург не отставал:

– В случае чего, не сорвёшься – верёвка подстрахует. А Игорь тебя вытащит.

– Да поняла уже, – отрезала она. – Не в первый раз. Только от этого не легче.

Может, и не в последний. Что-то затянулся путь. Но вслух высказывать свои опасения Хирург не стал – незачем лишний раз нагнетать обстановку.

Катя аккуратно, балансируя, как акробат над пропастью, миновала перешеек. В одном месте она остановилась и с опаской двинулась дальше. Но всё обошлось.

– Там камни сильно шатаются, – крикнула она.

Хирург закрепил конец верёвки вокруг пояса – теперь его очередь. Если посмотреть вниз, видна узкая лента реки, несущаяся с шумом, – течение здесь быстрое, да и огромные камни виднеются. Если сорвёшься, подпишешь себе смертный приговор. Впереди отвесная скала, на ней растут кривые деревья. Какая сила заставляет их цепляться за жизнь? Чудо? А что гонит людей в горы, что помогает им строить величественные соборы, огромные пирамиды, мосты над пропастью? Какая сила?

Он ступил на следующий булыжник, перенёс тяжесть на правую ногу и сделал шаг. И тут каким-то нутром, звериным началом почуял полустон-полувздох моста и рванул вперёд. Кто бы сказал раньше, что он способен с места сигануть метра на три, – не поверил бы. Грудью грохнулся на мост, да так, что дух вон, как в сказках. А позади уже зиял провал. И хотя страховка висит вокруг пояса, но… Вот именно, что всегда в жизни есть место для «но» – верёвка может не выдержать и оборваться, например. Или железный прут окажется ржавым и вылетит из ограды при резком рывке. Обошлось. Снова обошлось!

Хирург поднялся. Катя с Игорем уже подбежали, взволнованные. Смотрят на него, как на героя.

– Здорово вы прыгнули, – уважительно сказал Игорь.

– Да, круто! – подтвердила Катя.

– Жить-то хочется, – ответил он просто.

И почему-то Игоря с Катей эти слова так рассмешили, что они долго не могли успокоиться. Хирург тоже заразился весельем. Так и шли, подхихикивая, до конца виадука.

Глава 20. Граффити на стене

После очередного поворота они увидели городскую стену в полный рост – дотащились. Игорь задрал голову: да-а-а, преодолеть стену – дело нелёгкое. Пока вскарабкаешься по приставной лестнице, защитники успеют скинуть её несколько раз. А то и горящей смолой обольют или стрелами нашпигуют. Как там у них принято было? Да и лезть по стене – дело невозможное, больно гладкая. Словно камень расплавили. Так что тайком в ночи взобраться не получится, только штурмом брать. Таран в ворота, стенобитные орудия в помощь. Кстати, таран бы путникам не помешал: ворота оказались закрыты, железная решётка опущена. И даже калитка для простых смертных заперта. Игорь взялся за ручку в виде бронзового кольца, продетого в морду льва, и постучал. Никто не подошёл и не спросил: «Кто там?» Что ж, придётся решать этот вопрос самим. Хотя есть ключ Флута, но лучше не торопиться – может пригодиться в сложной ситуации. Игорь достал отмычки – чёрт, не подходят! Он пытался и пытался, но без толку. Может, где ещё проход есть? Или они просто обойдут город вдоль стены? Хотя заглянуть туда стоило – поискать продукты. Да и приодеться бы не мешало.

Они взяли влево и через полчаса обнаружили пролом в монолите, точно кто-то прожёг его лазером. Камень поплыл, навечно застыв крупными каплями.

– Интересно, что за оружие? – удивился Игорь. – Греческий огонь новой модификации?

Он представил, как нападающие заряжают «сифоны» – специальные устройства для метания зажигательной смеси – горящими шарами, и те проламывают оборону. Стена, словно топлёное масло, течёт под негаснущим пламенем. В проём вламываются атакующие, которые сминают ряды защитников.

Интересно, какова температура плавления камня? Наверное, ближе к тысяче градусов, не меньше. Игорь потрогал стену, она оказалась тёплой – за день булыжник нагрелся. Зато внутри домов должно быть прохладно. Хорошо бы посидеть в теньке, пока жара не спадёт. Последние дни солнце припекало, так что идти было тяжело – весь потом обливаешься. И бассейн бы не помешал. И… Он одёрнул себя: размечтался! Как бы на гадость не напороться.

Первым в город вошёл Хирург, за ним остальные. Мрачные серые здания, построенные из природного камня, прижимались друг к другу. Здесь можно было легко перепрыгнуть с одной крыши на другую. Хотя по скатам особо не поскачешь, навернуться можно. Это по плоским крышам легко, а здесь город тысячи башен. Небольшие дома с красными черепичными крышами соседствуют с готическими соборами, чьи шпили пронзают небо. Храмы украшены резьбой и фигурами химер и горгулий. Вход и окна оформлены в виде сводов, вместо прозрачных стёкол вставлены разноцветные витражи. Да и в обычных домах в окнах отражается небо, придавая городу сказочный вид. А вот магазинов нет, рынка тоже не видно.

Катя толкнула в бок:

– Смотри.

Игорь проследил за её взглядом и тоже увидел надпись на одном из домов: «Дотянись до радуги!» Они переглянулись: лозунг был нарисован ярко-красной краской каким-то любителем граффити. Через несколько зданий Хирург заметил другую фразу: «Тёмный путь для тех, кто ушёл из дома». Да, это про них. Точно привет из прошлого. Затем ещё: «Светлый – для изгнанников». Это про белую дверь, получается. И ещё: «Серый – для пропавших без вести». А это про вторую дверь. Потому они и не открылись, что не для них. Становилось интересно. Подсказки? Знак, что они на верном пути? Почему-то хотелось в это верить.

– Может, поднимемся на смотровую площадку? – предложил Игорь. – Там вид хороший.

Они зашли в ближайший собор и по винтовой лестнице вскарабкались наверх. Ступени, ступени, бесконечный подъём, прерывистое дыхание. А затем вид из окна, от которого дух захватывает.

Куда ни кинь взор – черепичные крыши. Дома словно нарисованные на страницах книги сказок. Чёрным ожерельем город опоясывает стена. На въездах с четырёх сторон стоят сторожевые башни: по две на каждые ворота. Там же, прямо напротив ворот, стоят скульптуры. Огромные, вровень со стеной. Даже отсюда разглядеть можно: ослепительно белые, с крыльями за спиной, в руках меч и щит.

– Ангелы, что ли? – предположила Катя.

Игорь пожал плечами: может, и ангелы. Кто их знает?

Хирург быстро определился на местности:

– Мы пришли оттуда.

И указал на мост. Ну да, всё верно. И провал зияет.

– Надо пробираться к противоположному выходу.

Игорь и с этим спорить не стал. Надо так надо. У них дорога прямая, без вариантов. Только как быть, если и те ворота заперты окажутся? Возвращаться к пролому и идти вдоль стены? Хотя смысл сейчас рассуждать? Нужно туда добраться для начала, а пока проверить город на предмет полезных вещей.

Они спустились по бесконечной лестнице и двинулись дальше по узкой улочке мимо площади. Посреди неё стояла колонна с монументами святых.

«Чумной столб? – заинтересовался Игорь. – В средневековых городах воздвигали подобные».

Здесь тоже встречались лозунги: «Определись: ты за Порядок или Хаос?», «Сегодня узнаем, кто сильнее». На некоторых зданиях попадались изображения демонов. Объёмные и такие реалистичные, что Игорю показалось, будто раньше они были живыми. Хотя, скорее всего, просто техника такая – 3D. А ещё на одном строении ближе к фундаменту вилась почти незаметная надпись: «Бесцветный путь для похищенных». Откуда это?

Хирург уверенно держал направление, точно в него вставили компас. Игорь без карты давно бы заплутал в городском лабиринте. Он не выдержал и спросил:

– Как у вас это получается?

Хирург кратко ответил:

– Жизнь научила. В походе разное бывает.

Игорь думал, что больше они с Катей ничего не услышат, но Хирург всё же поделился одной историей.

«Однажды, это ещё в студенческие годы было, мы зимой с турбазы в лыжный поход пошли. Должны были на ночёвку выйти к избе. Пришли – а избы нет, сгорела. Обратно идти двадцать пять километров, уже вечер, темнеет, устали. Хорошо, с нами парень был опытный, он и научил нас строить снежное убежище. Кстати, несложно. Бросаешь рюкзак, сверху насыпаешь снег. Затем рюкзак вытаскиваешь, на его месте образуется нора, в которую может залезть человек. Возле входа разводишь огонь, чтобы снег внутри немного подтаял и схватился на морозе. Дно устилаешь лапником или ветками. Затем залезаешь внутрь, а вход тем же рюкзаком затыкаешь. И до утра. Оказывается, там даже тепло».

Игорь присвистнул. Нет, он тоже не лыком шит, но от поселений никогда не отрывался, не рисковал. Не представлял, как можно выжить в дикой природе. Ладно, костёр развести, в стогу переночевать – это понятно, но в лесу жить не рискнул бы. Повезло ему и Кате, что Хирург с ними.

Они добрались до ворот, так и не увидев по дороге ни магазина, ни продуктовой лавки, ничего. Какой-то странный город. На выходе, как и на входе, двери оказались закрыты. И никаких ключей поблизости. Возвращаться назад долго, к тому же уже смеркается. Хирург предложил переночевать в одном из ближайших домов, а заодно поужинать – весь день без еды.

Игорь слушал вполуха – задрав голову он разглядывал скульптуру ангела, которая стояла возле выхода. Лицо слишком правильное, таких не бывает. Глаза без зрачков. Слепой, что ли? Крылья, кстати, сделаны потрясающе – можно рассмотреть каждое пёрышко. У одного из любимых писателей было подходящее стихотворение:

 
Как строг очей нездешний взгляд,
Покорный высшему приказу!
Не испытав ни боль, ни глад,
Не сомневался он ни разу…[5]5
  Сергей Лукьяненко «Чистовик». – М.: АСТ: Хранитель, 2007. стр. 312.


[Закрыть]
 

Как раз про этот монумент.

Он дотронулся до фигуры, тоже тёплая. И вроде понято, что от жары, но всё равно необычно. Точно это не камень, а нечто живое. Удивительно, уже который раз всплывает мысль про живое. Будто город обладает душой. Хотя это от усталости мерещится и от голода. Весь день на ногах, в животе революция зреет. Километров тридцать точно отшагали, сейчас бы поесть и на боковую.

Они выбрали трёхэтажный дом ближе к центру недалеко от собора. Совершенно пустое здание: ни мебели, ни вещей. Необитаемый дом. Построить – построили, а заселиться в него не заселились. Ещё одна странность – все здания города были нежилыми. Не после катаклизма, а изначально. Как-то неправильно это. Вот здесь, возле окна, должен стоять стул. Тёмно-коричневого цвета, лакированный. Спинка полукруглая, с прутьями. В нём надо сидеть, закинув ноги на низкий подоконник. Рядом – приземистый стеклянный столик с книгами. Освещение мягкое, уютное. Так всё должно быть! Ведь пустая комната – как призрак уютного дома, оболочка без души. И вообще в таком городе хочется неспешно бродить по улицам, долго разглядывать здания, чтобы не упустить малейшую деталь, фотографировать. Не может город существовать без людей, это противоестественно. Люди нужны, чтобы оценить неровность мостовой, шероховатость камня, пестроту витражей. Сказочные улочки хочется сохранить в памяти, как в альбоме, чтобы вечерами вспоминать их возле окна, пить чай и любоваться закатом.

Костёр разводить было не из чего – деревья здесь не росли. Путники очистили корни, полученные в дар от лесных духов, и съели, запивая водой. Эх, сейчас бы горячий сладкий чай и кусок жаренного с луком мяса. Чтобы сок от мяса пропитал чёрный хлеб, и обжигающе горячий чай… Чёрт, опять на мысли о еде съехал! Игорь сглотнул: докатился – мечтает о нормальном ужине. И как же хочется домой, к родителям. Чтобы сидеть за столом со своими и не волноваться ни о чём. Наверное, он на годы вперёд набродился.

Спать легли на голый пол. Настелили куртки и другую одежду, чтобы не так жёстко было, но всё равно неудобно. Катя и Хирург отрубились сразу, а Игорь долго смотрел в окно на звёзды и чёрную луну. Потом ему снилось, что небо озарилось падающими метеоритами. Огненные вспышки расчертили ночь праздничным фейерверком. Игорь даже успел загадать желание, поражаясь тому, какой сон ясный. А затем здание задрожало, и до него дошло, что он не спит. Игорь растолкал остальных. Они схватили вещи и выбежали на улицу.

Там творилось несусветное. На их глазах с собора сорвалась одна из горгулий и пролетела мимо. Игорь разглядел её: морда барана на теле гиены с орлиными крыльями. Крутые рога, зубастая пасть – к такой овечке лучше и пальцем не притрагиваться, отгрызёт вместе с рукой. Не успели перевести дух, как новое явление. Раздался рык, и перед ними предстала химера. Несмотря на страх, Игорь успевал распознавать чудовищ – пригодилось увлечение фэнтези. Голова льва на теле козы со змеиным хвостом. Но и химера не обратила них внимания и пронеслась следом за горгульей.

Хирург озадачился:

– Что происходит?

Игорь догадался о второй части вопроса: и что делать им? То ли прорываться к пролому в стене, то ли переждать в одном из домов? Катя в растерянности вертела головой. Сразу было видно, как она испугалась. Да и все они испугались. Что творится? Точно понятно, что не землетрясение, но что?

– Давайте на смотровую площадку поднимемся, – предложил Игорь, – оттуда хорошо наблюдать за тем, что происходит.

Хирург и Катя кивнули. Не хочется действовать наугад, лучше подстраховаться. Они оставили сумки внизу и бегом вскарабкались наверх, Игорь с трудом отдышался – давно так не бегал. Зато отсюда всё как на ладони видно.

Скульптуры ангелов ожили и стянулись к площади, где происходило основное действо. Химеры и горгульи сновали по улицам, с неба пылающим дождём падали звёзды. Одна из них попала прямо в здание неподалёку, разрушив его до основания. Собор тряхнуло, послышался звук разбитого стекла. Дом с изображением демона зашатался, вобрал в себя часть мостовой и вырос каменным чудовищем. В руке его появился чёрный кнут, которым он ударил ангела. Тот подставил зеркальный щит, и кнут соскользнул. На ангела тут же сверху спикировал антрацитовый демон, у которого было тело человека, голова обезьяны и крылья летучей мыши. Демон вцепился когтями в спину белоснежного существа и принялся вырывать куски мяса. Второй ангел пронзил его мечом, и демон рассыпался мелкими шариками, как ртуть из градусника.

Битва кипела. Из-под земли, с неба, из зданий появлялись новые чудовища. Ангелы вчетвером отбивали атаку. Тварь, похожая на восставший из мёртвых скелет… Минотавр с горящими глазами… Клубы дыма…

– Да уж, лучше мы здесь отсидимся, – с нервным смешком произнесла Катя.

Игорь и Хирург согласились: внизу их просто растопчут. Останется лишь красный след на дороге. А новые туристы будут гадать: откуда в средневековом городе взялись изображения современных людей? Не смешно. Хотя и здесь небезопасно, остаётся только надеяться на чудо.

Ангелы успешно отбивали атаку, но что-то в их движениях насторожило Игоря. Какая-то скованность, заторможенность. Будто реагируют не на движение, а на звук. Опаздывают. Неужели правда слепые, как он и думал? В этот момент один из демонов ударил огненным шаром. Ангел подставил щит, тот отразил пламя, и противник скорчился, поражённый собственным оружием. И тут городская стена зашевелилась и превратилась в огромную змею. Демоны восторженно заорали: «Вперёд! За Хаос!» Ангелы мощно ответили: «Только Порядок!» Битва закипела с новой силой.

Вот змея крепко сжимает в объятиях одного из ангелов, тот не выдерживает и рассыпается на куски. Его товарищ отрубает голову Минотавру. Голова катится по мостовой, её глаза долго мерцают, как остывающая зола. Змея проглатывает другого ангела, но он вспарывает её изнутри и выбирается наружу. Каменный монстр отращивает палицу и сначала разбивает зеркальный щит, а затем сносит голову противнику. И горящие камни, падающие с небес, озаряют последний бой сил Хаоса и Порядка. А затем слышится взрыв такой силы, что здания содрогаются, и всё на площади обращается в пепел. Серые хлопья падают сверху, из них восстают ангелы и демоны, все они как пепел.

Казалось, схватка будет длиться вечно, а путникам останется только наблюдать за ней, надеясь, что их не сомнут, как сорную траву. Выбираться из города – глупая идея. Они как пылинка, хрупкая и незаметная. Так что благоразумнее переждать в соборе.

Но бой постепенно приближался к ним. Игорю сделалось не по себе: сейчас как разметают здание, в котором они прячутся, по камешкам, и от них даже кровавого следа не останется. Или собор, того гляди, обратится в демона, а они очутятся внутри его прожорливого брюха. Игорь настороженно наблюдал за битвой: возможно, им придётся покинуть убежище и рисковать жизнью под падающими с небес горящими булыжниками.

Хирург думал точно так же:

– Думаю, надо уходить отсюда – становится небезопасно.

Они бегом спустились по винтовой лестнице. Катя потянулась за сумкой, но в этот момент рядом со зданием обрушился огромный камень. Игорь успел отдёрнуть Катю назад, но выход из собора был преграждён. Они попали в ловушку – окна с витражами находились под потолком, через них не выберешься.

– Должна быть запасная дверь, – сообразил Хирург.

Они бросились на её поиски, но всё было зря – дверь оказалась заперта. При взгляде на неё становилась понятна тщетность их стараний: дверь была обита железом. Хирург всё же попробовал топором сбить массивный замок, но у него ничего не вышло, как и у Игоря с отмычками. Вход в подвал, чтобы переждать камнепад, отыскать не удалось.

– Ключ Флута! – к Игорю пришла спасительная мысль, но воспользоваться подарком хозяина постоялого двора путники не успели. В шпиль собора попал огненный булыжник, и крыша тотчас же вспыхнула. Вниз посыпались камни, и путникам пришлось прятаться под мраморным столом.

От уничтожения их спасло раннее утро: как только появились первые лучи солнца, всё стихло. Статуи ангелов вернулись к воротам, химеры и горгульи – на стены зданий. Демоны вновь превратились в граффити на стене. Город восстал из разрухи, как птица Феникс. Путники забрали свои вещи и вышли из собора.

– Да-а-а… – протянул Игорь. – Видимо, кто-то решил, что я давно в кино не был. Голливуд отдыхает.

– Армагеддон местного масштаба, – сострил Хирург.

– Вы непонятными словами не ругайтесь, – поддержал Игорь.

– Да знаю я, что такое Армагеддон, – не выдержала Катя и улыбнулась. – Конец света.

И тут Игорь не выдержал, сел на землю и расхохотался. У Хирурга уголки губ тоже поползли вверх.

– Почти правильно, – ответил он. – Только конец света – это Апокалипсис. А Армагеддон – окончательная битва добра со злом.

Но Катя лишь рукой махнула: да какая разница?! Главное – они живы.

Они вернулись к проёму в стене и обошли город вдоль неё.

Интерлюдия шестая

Лаура и Глогх

Не спится. Снова ночь. Звёзды будто блёстки на танцевальном костюме – дешёвая попытка украсить наряд. У неё был похожий: чёрный бархат и много страз, которые сверкали в огнях рампы. Из партера костюм выглядел королевским. Лишь она одна знала ему цену. Но какая разница? Когда они с Йоханом выходили на подмостки, им равных не было. Твист, вальс, фокстрот и, конечно же, танго – любимый танец. Тело держится жёстко, что даёт нужное сопротивление и баланс. Бёдра движутся страстно в противоположность скованности верха. В танго женщина всегда следует за партнёром. А в любви бывает по-разному. Ей пришлось проявить инициативу – Йохан стеснялся. Он был такой… Лаура глубоко вздохнула. Он и сейчас такой, с ним всё в порядке. Хотя кому она врёт? Ему плохо без неё, невозможно, как и ей без него.

Она разорвала их союз, отпустив тень Йохана. А он – нет. Её тень так и не вернулась обратно. Она помнит, как они познакомились. Тренер решил заменить её бывшего партнёра, мол, с ним она высот не добьётся. И привёл Йохана. Он тогда цыплёнком показался: тонкая шея и нежный пушок над губой. Чуть старше этого парня, Игоря. Лаура усмехнулась от воспоминаний. Йохан робел и зажимался, боялся приблизиться. Когда танцевали, он напрягался, словно в спину вставили железный штырь. Лаура негодовала: ну подсобил тренер, подсунул напарничка. А потом в один из вечеров обнаружила, что Йохан следует за ней на расстоянии, точно вторая тень.

Меньше всего в тот момент она думала о том, что он влюбился. Её душила злость: увязался же этот неудачник. Она подскочила к нему и злым шёпотом потребовала: «Слушай, ты! Отвяжись от меня!» Он стоял совсем беззащитный, хлопал глазами и молчал. А потом, когда она развернулась и побежала, крикнул вдогонку: «Не могу отвязаться!» Лаура вернулась и словно впервые разглядела густые ресницы, тонкий нос, детскую пухлость щёк. И вот тут её накрыло, неожиданно, не зря говорят: «От любви до ненависти один шаг», но, значит, верно и обратное. Вскоре они стали парой.

Да, Йохан любил и боялся сказать об этом, пришлось всё брать в свои руки. Лаура улыбнулась мыслям. Как бы хотелось, чтобы Катя добралась до радуги и загадала желание. Как хочется жить и любить! Она посмотрела на руки: на них тоже появились чёрные пятна. Сколько у неё осталось времени? Месяц, два? Вчера умерли сразу двое из их деревни. Стояли во дворе дома, потому что двигаться больше не могли, а потом осели, рассыпавшись трухой.

Что-то привлекло её внимание к улице, какое-то движение, бесшумное, но несущее угрозу. Лаура выглянула и обомлела: по улицам посёлка брёл гигант. Уродливый монстр, не похожий ни на одно живое существо. Он олицетворял нечто неотвратимое, пред определённое, точно Эринии, богини мщения. Лаура замерла от догадки: монстр шёл по следу, по тёмному пути, догоняя путников. Она отпрянула от окна и подавила горький, нарождающийся крик: не дойдёт Катя до радуги, как и другие. Не вылечится Лаура и не отыщет своего Йохана. Да и сама она, Лаура, скоро обратится в пыль.