Текст книги "Всадница без головы"

Подъезжает мотоциклист и стреляет в водителя, затем в пассажира.

– А соседи выстрелов не слышали, – заметил Олег.

– Через глушитель стрелял, – просветил его Тахир, внимательно глядя на монитор. – Застрелил и пошел в дом…

– Раз это был спектакль, то смотрите, как убийца стрелял. Поверх Вольской и Бисерова, о чем баллистам рассказали застрявшие пули, и в Мистера Х на поражение.

– Можно мне? – затряс поднятой рукой Олег. Черновой махнул ему рукой, мол, валяй, у нас равноправие, тот и выпалил: – Не понимаю, зачем эту фигню устроили? Спектакль для человека, которого через минуту убивают? Ну, бред же полный.

– Думаешь, ты один непонимающий? – усмехнулся Тахир.

– Спасибо, успокоил, – хмыкнул Олег. – А то я уж подумал, мое серое вещество действительно серое.

– А я еще не догоняю, – сказал Тахир, обращаясь к Черновому, – почему убийца стрелял из двух видов оружия?

– Из трех! – напомнил Олег.

– Тем более, – хмыкнул Тахир. – Зачем, когда можно застрелить одним пистолетом или пистолетом-пулеметом?

– Хрен их знает, – пожал плечами Черновой. – Думаю, Бисеров в курсе, мне обещали сразу сообщить, когда он очнется. Вторая часть мультика – побег Али и Ника – пишется ребятами, но эта часть не загадочная, там все ясно. Убийц, я думаю, двое, а не трое. Просто в кого-то из неизвестной машины убийца выстрелил два раза. Далее: Ник с Алей удирали от убийцы, а в это время в доме появился второй преступник. В общем, картина преступления более-менее выстроилась.

Все задумались, каждый для себя выстраивал траекторию поисков недостающих улик, которых сейчас мало, и подозреваемых, которых пока вообще нет. И снова последовал детский вопрос от Олега:

– Убийца гнался за Алей и Ником, а зачем? Правда – зачем? Если свидетели не могли составить его фоторобот. Непонятно.

– Ну, в этом случае я его понимаю, – сказал Тахир. – Он понял: есть свидетели его преступления, этого достаточно, чтобы убрать их.

– Почему достаточно? – не унимался Олег.

– Да мало ли, где он допустил ошибку, свидетель всегда потенциальная опасность. А маленькая ошибка способна уничтожить самые грандиозные намерения и отправить на вечное поселение за колючую проволоку. Будешь ты рисковать, отпуская свидетелей?

– Я преступление совершать не стану, – задиристо ответил Олег. – Чувствуешь разницу?

Тахир отмахнулся от него, как от назойливой мухи, остановив взгляд на Черновом, в конце концов, генералиссимус Андрей Максимович, ему и командовать парадом. А тот отправил ребят на предприятия Вольской, причем просил переговорить со всеми ее сотрудниками без исключения – от заведующих до грузчиков. Не прошло и полминуты, как Тахир с Олегом вышли, в кабинет заглянул Петя и попросил разрешения войти.

– Петр! – обрадовался ему Черновой. – Заходи, мальчик, заходи…

Мальчик пришел не один, с девочкой. Выслушав, в чем дело, Андрей Максимович позвонил куда следует и договорился: пока будет идти сверка данных, Але выдадут справку, удостоверяющую личность. С водительскими правами нужно немножко подождать, все же это чуть-чуть другое ведомство, но вопрос решаем. Потом он предложил и Але посмотреть мультик с известным сюжетом… Ой, какие отвратные воспоминания у нее после всех приключений, связанных с домом Вольской, она не хотела еще раз увидеть себя со стороны и все, что там происходило. Андрей Максимович настаивал:

– Нет-нет, отворачиваться не надо, понимаю, что возвращаться в час убийства тяжело, и все-таки ты внимательно смотри – так все было или что-то мы упустили? Вспоминай детали… неважные, дурацкие, мысли несущественные – нам все сгодится.

К счастью, ее не изобразили голой, иначе не вынесла бы.

– Как будто так и было, – сказала после просмотра Аля. – Я же не все видела, но сделано здорово. Знаете, мне вспомнился один момент… Когда мы с Ником приехали, он стал открывать ключом дверь, а она оказалась открытой. У него был шок из-за того, что забыл запереть дом, потом успокоился, ничего ведь не случилось, все вроде бы осталось на месте.

– Ник рассказывал о Зое Павловне что-нибудь?

– Немного, но отзывался хорошо, восхищался, чуть-чуть побаивался ее… Я думала, она его мать. Сказал, что «мамуля» обещала вернуться на следующий день поздно вечером, около двенадцати ночи, поэтому пригласил меня, и был ужасно напуган, когда Зоя Павловна вернулась на сутки раньше.

– На сутки… – задумчиво повторил он.

– Да. Двадцать четвертого августа уехала и двадцать четвертого приехала, а должна была завтра вечером, двадцать пятого августа вернуться домой, – уточнила Аля. Ей показалось, следователь не въехал во временной отрезок.

– Очень интересно, – загадочно глядя на Алю, обхватив подбородок пятерней, произнес Черновой с улыбкой.

Что ему интересно, не объяснил, уже на обратной дороге она поинтересовалась у Пети:

– Какой странный твой дядя Андрей. Чего это он на меня загадочно смотрел и улыбался? Будто подозревает меня…

– Брось ерунду молоть, – покривился Петя. – Дядя Андрей, когда попадает на важную мысль, смотрит на тебя и не видит. Он в отключке, потому что живет в этот миг своей работой. Его семья к перепадам настроения, отключению от текущего момента, зависаниям, да ко многим чудачествам привыкла давно, даже подшучивают над ним.

– А кто он тебе? Я заметила, у вас теплые отношения.

– Друг отца. Большой друг, настоящий.

– А отец где?

– На небесах. Давно, когда я подростком был.

Она вдруг как-то сникла, не извинившись за напоминание о смерти близкого человека, и, как дядя Андрей, отключилась от текущего момента, глядя в одну точку. Петя так и не понял, чем он вогнал девушку в ступор, чтобы вывести, предложил:

– Давай заедем на рынок и купим продуктов? Я магазинную еду как-то не очень… Такую ораву кормить надо, верно?

– Сегодня орава уменьшится, – рассмеялась Аля.

– Все равно выгода: неделю не буду ездить за едой.

Рынок так рынок. Аля помогла выбрать продукты, удивив Петю практичностью и знанием, к тому же торговалась удачно, он к препинаниям с продавцами не привык, поэтому молча таскал сумки с пакетами. А чему тут удивляться? Двое детей научат разбираться во всех бытовых потребностях. Наконец оба с полными пакетами переступили порог квартиры, и тут началось! Из ванной выглянули две виноватые мордахи, и Аля поняла: будет буря. Она кинулась в ванную комнату и замерла, сзади задышал Петя:

– Ни фига себе! Что тут было?

В ванной бардак – на полу воды по щиколотку (слава богу, первый этаж), все, что в шкафчиках стояло, переставлено на новые места – на крышке унитаза, что-то на полу в воде, на стиральной машинке, на корзине для грязного белья. Маша стояла босиком у шкафа с мокрой тряпкой и, почуяв угрозу в словах Пети, начала плакать, растирая кулачком глаза и с трудом выговаривая:

– Мы… мы помочь… хо-хотели… убраться-а-а… Миша поставил ведерко… в ра-аковину… и… и мы забыли… А потом… потом мы доста-авали, а оно упало…

– Лучше бы ты в куколки играла, а Миша книжки читал, – сердито сказал Петя. – Маша, положи мою футболку в стиральную машину, я ношу ее, а не полы мою.

Аля подхватила с пола половую тряпку и принялась собирать воду в пластмассовое ведро, сказав детям без раздражения и упреков:

– Ребята, снимите одежду, она мокрая, и бегом переодеваться.

– Н-да… – протянул Петя. – Надо ж было найти это ведро, оно в кладовой стояло. Ладно, работы тут надолго, я – на кухню.

Взяв свои и Алькины пакеты, он двинул по коридору, а через минуту из кухни донеслось симптоматичное рычание. Вскоре в коридоре и Петя появился, как раз Аля выглянула из ванной, кажется, у него не осталось слов, он только пальцем указывал в сторону кухни. Она подбежала к нему, оставляя мокрые следы на полу, с опаской заглянула… Там идентичная картина: и рассыпано, и переставлено, и разбито, и мокро.

– Да ничего страшного не случилось… – пролепетала Аля, но Петя был другого мнения:

– Тебе не кажется, что их надо наказать? Хотя бы в угол поста…

Невольно Пете пришлось замолчать, стоило Але развернуться к нему лицом, перед ним появилась осатаневшая фурия, руки водрузила на бедра и в ответ:

– Что? Наказать? Ты… – ткнула в его грудь пальцем, – сказал им вести себя хорошо, они и вели! Помогали! Это положительное поведение. Но у них не получилось, потому что они маленькие. Так за что я должна их наказывать?

– Не думал, что твои дети превратно поймут меня.

– А я тебе говорила: не надо оставлять их одних. Но ты же слушать не умеешь, как эта твоя… как ее?… Светик! Орала тут, как бешеная!

– Ты хоть не ори! – повысил голос и Петя. – Не люблю сотрясений…

– Ха-ха! Светик тебе обеспечит сотрясения.

– Я сказал – тихо! Раскричалась! Пагубный пример не подавай своим детям. Эй, малявки, наверху вы тоже… убирались?

– Не успели, – повесил голову Миша.

– Нам повезло, – процедил Петя, глядя на обоих детей в одних трусиках. – Ну, давай, мамаша, приводи дом в порядок, думаю, до завтрашнего утра управишься.

Да куда там – до завтрашнего утра! Через три часа разгром был полностью ликвидирован, причем Миша с Машей активно помогали, беспрекословно слушаясь. А потом вместе с детьми Аля взялась за приготовление ужина, решив переехать завтра.

6
Где логика?

Продуктовый магазинчик Вольской на окраине города одно время давал прибыль, но стало трудно без спиртного содержать точку, еле-еле сводили концы с концами, жаловалась заведующая. Неохотно она вступила в контакт, видимо, богатый опыт пожилой женщины не позволял откровенничать с полицией, ограничивалась она уклончивыми фразами, но даже из скупых сведений Тахир с Олегом кое-что собрали.

Дело в том, что спиртное разрешается продавать при наличии определенного количества квадратных метров, в магазине не хватало двух квадратов – и запрет не заставил себя ждать. Но с другими мелкими магазинами дело обстоит иначе, есть и меньше площади, а спиртное – пожалуйста. Заведующая намекнула, что разрешения получают через стимуляцию, ну, понятно, что она назвала стимуляцией. Но когда молодые люди стали интересоваться, кого простимулировать должна была Зоя Павловна, женщина пожала плечами, мол, не знаю. Зато охотно рассказала, как Зоя Павловна решила проблему год назад – расширила площадь магазина в два раза! Для этого выкупила соседнюю однокомнатную квартиру, сделала общий ремонт, и… дела худо-бедно пошли на поправку. Из магазина оперативники вышли неудовлетворенными, по дороге к авто Тахир рассуждал вслух:

– Так мы ни черта не добьемся, нужно поменять тактику. Вольская владела пятью предприятиями, давай вычленим самые… престижные, что ли? Думаю, в любимые заведения она вкладывалась круто, там и доверия оказывала больше.

– Я на первое место поставлю антикварный салон, – сразу сказал Олег.

Тахир сморщился, отрицательно мотнув головой:

– Там же барахло дырявое да потертое. Сколько ни заходил в эти магазины, получал отрицательные эмоции.

– Ты хоть раз был у Вольской в салоне? – возмутился Олег и тут же махнул рукой. – Ой, помолчи, вижу, не был. А надо побывать, уверяю, мнение изменишь. И кондитерская у нее супер, мама покупает только там торты, пирожные, печенье и даже хлеб – у них там особый хлеб пекут, неимоверно вкусный.

– Уговорил, языкатый, – садясь за руль, улыбнулся Тахир.

Антикварный салон выбрали первым. Войдя туда через стеклянную дверь, молодые люди попали в светлое, современное помещение с открытыми выставками и застекленными витринами с подсветками. Все здесь сверкало либо стерильной чистотой, либо подсветками. Тахир лишь выпятил нижнюю губу, одобрительно закивав, потом двинул к одной из витрин – интересно же, что за стеклом из антиквариата предлагают. Каково же было удивление, когда он обнаружил ювелирную витрину с астрономическими ценами, к которой сразу подошла симпатичная девушка в белой блузке с рюшами и строгой черной юбке:

– Я могу вам помочь?

– Можете, – заулыбался Тахир. – Я в ювелирный салон попал или в антикварный?

– Антикварный, – сказала девушка. – Эти украшения старинные, кстати, обратите внимание: наши товары разного назначения.

Да, на витрине выставлены серьги, браслет, пара кулонов, крест с камнями, брошь в виде букета, заколка и типично мужские предметы – запонки, зажим для галстука. Набор бессистемный. За спиной девушки на полках стояли изящные статуэтки из разных материалов, но Тахир не стал больше рассматривать товар, а показал удостоверение:

– Девушка, нам нужен директор этого прекрасного салона.

– Идите за мной.

Она провела двух парней в административную часть, расположенную за салоном, вошла в кабинет директора, затем пригласила Тахира и Олега. За столом они увидели миловидную женщину лет сорока, очень приятную, с красивым низким голосом. Пригласив их присесть одним движением руки, она холодно представилась Катериной Германовной и не без изумления поинтересовалась, что привело правоохранительные службы в их салон. Тахир заметил напряжение во всей ее фигуре, но полностью открывать карты не стал:

– Мы пришли поговорить о Вольской Зое Павловне…

– Что на этот раз случилось?

Неудачное начало: несколько в штыки восприняла она желание поговорить о хозяйке, с другой стороны, обоим стало понятно, что у Зои Павловны неоднократно возникали проблемы. Тахиру осталось зацепиться за вырвавшуюся фразу директрисы:

– А что случалось до нас?

– Да зачастили к нам проверяющие, чуть ли не каждый месяц навещают – Роспотребнадзор, пожарные, налоговая, полиция с обыском. И торчат не пару дней, такое ощущение, что ищут хоть каплю нарушения, чтобы раздуть из нее волну цунами.

– А вы работаете без нарушений?

– Профессиональная тайна, – бесстрашно отбрила Катерина Германовна, что только подтвердило: достали даму серьезно. – Сомневаетесь – ищите нарушения.

Итак, отношение к хозяйке определено – позитивное, может быть, это поможет вытащить из нее сокрытые сведения, но не факт. Однако следовало поговорить начистоту, Тахир протянул руку к Олегу, тот понял без слов и положил на его ладонь смартфон, одновременно она услышала:

– Вы знаете, что с вашей хозяйкой?

– Думаю, Зоя Павловна уехала…

– Думаете? Она не предупреждала вас, что уедет?

– Так иногда бывает, потом она звонит… А что такое?

– К сожалению, с хозяйкой вашего салона случилась беда, Вольскую Зою Павловну застрелили несколько дней назад ночью в ее доме.

В подтверждение он нашел фото убитой, которые сделал Олег, и положил смартфон на стол перед Катериной Германовной. Безжалостный поступок – показать труп человека, от которого зависело благосостояние, нет его и – стабильность летит к чертям. Однако шокотерапия полезна, метод настраивает строптивый источник информации на мирный лад и делает сговорчивей. Сначала Катерина Германовна, увидев фото, непроизвольно отшатнулась, не сильно, но заметно, одновременно сделала вдох и замерла, глядя на портрет Вольской с дыркой во лбу, о которой она и спросила, показав пальцем:

– Что это?

– След от пули, – пояснил Олег, ему ведь тоже надо принять участие в опросе. – Ей выстрелили в лоб.

– Не может быть… – пролепетала Катерина Германовна, потом отвернулась, пряча слезы, ее пальцы подрагивали.

– Теперь понимаете, что мы не проверяющие, а пришли по другому поводу? – подал голос через паузу Тахир. Она кивнула. – Мы рассчитываем на вас. Начнем вот с чего: что за человек была Зоя Павловна?

Держалась она с трудом, известие о смерти нанесло удар, это видно было по ее огорченному лицу, по глазам, в которых слезы держатся за счет воли, но Катерина Германовна собралась и заговорила:

– Люди у нее работали по многу лет, они ценили Зою, уважали. Ну и она в ответ изо всех сил сохраняла каждую точку вместе с работниками.

– Вы хотите сказать, она была…

– Да, – не дала договорить директор салона. – Вон сколько жлобов в бизнесе, издеваются над теми, кто пашет на них. Расскажу такой эпизод… Заходим мы с Зоей в центр техники, там можно купить все: от компьютеров с холодильниками до миксеров с утюгами. Выбираем подарок на день рождения нашей продавщице, проработавшей лет пятнадцать с ней, и вдруг слышим ругань. Отборную. Хозяин распекал своих работников прямо в торговом зале. Было так отвратительно это слушать, что мы решили купить подарок в другом месте. Зоя, проходя мимо, не удержалась и сказала уроду: «Браво! Ты продемонстрировал крутость, надеюсь, кто-нибудь снял твои истерики и поделится ими в интернете, чтобы горожане знали: тебе нести деньги не стоит, нельзя поощрять хамство». А знаете, через месяц действительно в интернет выкинули несколько видео с хозяином центра – и результат: резко упал покупательский спрос. По всей вероятности, кто-то воспользовался советом Зои. Да, она была идеальным предпринимателем, ответственным и умеющим ценить работников, это особый дар.

– И без недостатков?

– Отчего же? Людей без недостатков не бывает, не ошибусь, если скажу, что у вас их тоже полно. Но раз жаждете, пожалуйста, вот вам недостатки: резкая, нетерпимая, властная. И при всем при том – справедливая. Поэтому ей прощали резкость, между тем границ Зоя никогда не переступала.

– Послушайте, слишком частые проверки – это же чья-то злая инициатива? Может, кляузы писал обиженный на нее хозяин центра и…

– Нет. Троллинг, как сейчас модно говорить, атакует из другой сферы, не предпринимательской. Извините, но об этом я говорить не стану.

– Почему? Разве вы не заинтересованы, чтобы мы нашли виновных в смерти Зои Павловны?

Она снова его перебила, причем тон взяла обличительный, будто на ней судейская мантия:

– Давить на совесть не надо, не поможет. А знаете почему? Потому что вы никогда не привлечете этих людей к ответственности, духу у вас не хватит. Кого-то из ваших купят, а я стану крайней? Нет уж. Одно могу сказать с уверенностью, возможно, вам это поможет: им незачем ее убивать, эти бонзы без пистолета и топора способны любого предпринимателя поставить на колени. А теперь извините, мне надо сообщить о смерти Зои Павловны всем, кто работал с ней.

Так хорошо катилась беседа и вдруг – облом, оба оперативника неожиданно растерялись и вышли из кабинета, словно проиграли решающую битву. Собственно, так и случилось. Молодые люди добрались до машины, сели в нее и сидели, как на похоронах, в скорбном молчании несколько минут.

– Вот противная тетка! – произнес Олег. – Ведь прекрасно знает подноготную Вольской и кто ее прессовал.

– Кто бы сомневался! – отозвался Тимур, не привыкший к поражениям. – Боится. Боится сильных мира сего, это действительно серьезно. А все равно проговорилась в самом начале, что прессинг шел из проверяющих служб. Потом еще и дополнила, что им незачем убивать Вольскую… Черновой теперь нас запилит: надо уметь работать с людьми… О! Легок на помине, – отреагировал он на звонок. – Слушаю, Андрей Максимович.

– Ты можешь сейчас говорить?

– Да. Говорите спокойно, мы с Олежеком в машине.

– Включи громкую связь, пусть и Олежек послушает, есть пища для его серого вещества. Теперь слушайте: мадам Вольская двадцать четвертого августа уехала под вечер и сказала своему… м…

– Бойфренду, – подсказал Олег.

– …что приедет на следующий день поздно вечером, – закончил фразу Черновой. – То есть двадцать пятого августа.

– Она же собиралась улететь двадцать пятого, – напомнил Тахир. – И не поздно вечером, рейс шестичасовой.

– А я про что! Где логика? Вольская купила билеты на двадцать пятое, положила их не куда-нибудь там в ящик стола, а в сейф; собрала два чемодана и поставила их в гардеробной у входа, чтобы далеко не ходить за ними. А своему… м… бойфренду сказала, что вернется домой позже, чем ей надо быть в аэропорту! Вылет в семь часов, на регистрацию минимум за час надо явиться – это шесть. За чемоданами надо заехать? А до аэропорта добраться? Но вернулась в тот же вечер, двадцать четвертого.

– Передумала! – подал идею Олег.

– Исключено, – возразил Черновой. – Она куда-то ездила, вернулась не одна, я имею в виду вторую машину. И не забывайте про баулы, которые исчезли вместе с предположительными трупами. Нет-нет, тут какая-то химия, я все варианты провернул – случайность исключаю.

– Ну, да… – озадаченно произнес Тахир. – Не могла она забыть про самолет, а если учесть разыгранный ею спектакль… эта женщина ничего просто так не делала. Но у меня нет версий.

– А вы подумайте. Исключите «забыла, передумала», нам необходимо понять, какой сценарий еще она состряпала. До встречи.

Тахир положил трубку в карман куртки и, повернув ключ в замке зажигания, разворачивая автомобиль, с досадой процедил:

– Одна подстерегает нас западня – не увлечься бы версией, что застрелили ее на почве бизнеса, хотя таких преступлений достаточно, чтобы взять за основу. Но лезет эта версия в голову – хоть башку отсекай.

– А ты считаешь, причина в другом? – спросил Олег.

– Ты знаешь, да! Шеф прав, мадам Вольская что-то накрутила, но я бы добавил: и сама же угодила в капкан, а все остальное – приложения к основной программе. Едем в кондитерскую.

Крошечная кондитерская под названием «Колобок» пользовалась популярностью и как кафетерий, здесь стоял устойчивый запах ванили, сдобы и свежеиспеченного хлеба. Столиков, правда, маловато, но народ заходил сюда выпить чашку кофе или чая, съесть пирожное и поболтать с друзьями. Зайдя в небольшое помещение и разглядывая ассортимент тортов в стеклянной витрине с тремя полками, Тахир полюбопытствовал:

– А чем эта кондитерская отличается от других?

– В продукцию они кладут, – шепотом принялся просвещать Олег, – например, масло, а не спред, молоко, а не молочный напиток, мед, а не патоку, лимонад у них из лимонов и апельсинов, а не вода с эссенцией, которая дает пятьсот процентов прибыли, ну и так далее. Отсюда качество в «Колобке» держится на высоком уровне. Знаешь, на чем горят многие в продуктовом бизнесе?

– Не знаю, – честно признался Тахир.

– Начинают отлично, качество зашкаливает, чтобы привлечь клиентов. А потом жадность берет верх, хочется больше прибыли, и суют в продукцию всякую дешевку, качество ухудшается, народ-то не дурак и перестает покупать продукцию.

– Понятно. Откуда ты знаешь столько тонкостей?

– Дома родители об этом говорят.

– Ладно, идем искать главного колобка?

Но именно главное лицо заведения отсутствовало, оно потому и главное, что не торчит в кабинете за компом, а лично руководит процессом приготовления и добывает продукты. Цех находится на окраине города, где аренда дешевле, оттуда привозят продукцию в «Колобок».

* * *

Постучавшись, Аля заглянула в кабинет, где Петя работал над эскизами. Эта комната отличалась от остальных функциональной мебелью и черно-белым цветом (кажется, это любимые цвета хозяина квартиры): многочисленные полые кубы вдоль стен, поставленные друг на друга, выполняли задачи обычных полок. Компьютерный стол загнан в самый темный угол, а рабочий – очень большой, словно стол для раскроя одежды, – возле окна. У противоположной окну стены небольшой диван и три компактных кресла, больше похожих на низкие стулья. Может, интерьер и стильный, а вот насчет уюта и красоты – Аля сомневалась. В данную минуту любителя идеальной чистоты она застала посреди бардака, он просматривал наброски, отшвыривая ненужные листы, которые падали на пол, лежали рисунки и на всех поверхностях.

– К тебе пришли, Петя, – сказала. – Я правильно впустила?

Хотел было он рявкнуть, мол, не смейте мне мешать, все вон отсюда! И даже успел изобразить на лице выражение тигра перед нападением, но вопреки ожиданиям сказал миролюбиво:

– Стефка! Проходи… Рад тебя видеть. Как ты?

– Спасибо, хреновее не бывает.

Разумеется, оба не выказали особой радости по поводу встречи, какая тут радость, когда мать Стефана подло застрелили? Гость поискал, куда бы сесть – а стулья, кресла и диван заняты листами с набросками, Петя сгреб обеими руками рисунки с дивана, кивнув головой, мол, сюда садись. Тот опустился на диван, подложил под шею небольшую подушку, запрокинул голову и прикрыл веки. Петя оседлал стул, поставив его напротив Стефана, и услышал уставший голос:

– Что за девушка меня встретила? Домработница?

– Алика? Нет. Приютил временно.

– Сегодня маму похоронили.

– Прости, я не знал, – огорчился Петя. – Мог бы сообщить.

– Да как-то не подумал… Извини, у меня сейчас все наперекосяк, на поминках даже не пил почему-то, а я далеко не трезвенник. Не волнуйся, народу было много, все, кто работал у мамы, пришли, да и похороны они организовали. А где мамина собачка?

– Колясик? Он… (Не говорить же, что Ник отправился ловить новую покровительницу?) Честно скажу, не знаю, куда смотался – не спрашивал.

– Собачка в поисках хозяйки? – догадался Стефан, открыл глаза и посмотрел на Петю. – В морду ему хочется дать, но не могу, мне он для другого нужен. Представляешь, мать ушла, а он девку привел к нам. Это как называется?

– Бизнес, – охарактеризовал одним словом отношения Ника и его покровительницы Петя. – В этой сфере морально-этические нормы не предусмотрены. Зачем он тебе?

– Хочу знать в подробностях, что происходило той ночью. Раньше не мог об этом говорить, сейчас готов.

Петя смотрел на гостя с искренней жалостью, другом ему Стефан никогда не являлся, но они, конечно, пересекались и были в хороших отношениях. Горе его придавило, вон и вытянутое лицо стало еще худее и сузилось, щеки совсем ввалились, глаза потухли и, главное, налет самоуверенного сноба слетел. И Колясика жалко, ведь не выдержит Стефан и заедет в красивое личико своим музыкальным кулаком, одно утешает – сын Зои Павловны не Геркулес.

– Давай позову Алику? – предложил Петя. – Она в ту ночь с ним…

– Это та девка?! – вскинулся Стефан. – А производит впечатление праведницы.

– Да ладно, не накачивай себя, она-то при чем?

– Зови. – Видя, что Петя не двигается, он пообещал: – Ну, ей лицо я бить не буду, это сто пудов.

– Смотри, слово держи, а то не люблю я этих… страстей из мира animals[1]1
  Животных (англ.).


[Закрыть]. К тому же Алика мой гость.

– В фартуке? – усмехнулся Стефан. – Зови, зови.

Альку Петя предупредил, с кем ей предстояло поговорить, и он, наивный, полагал, что это испугает ее, хотя бы напряжет! Ничуть не бывало. Она выключила плиту, детям дала задание нарисовать дом Пети, а также всех, кто живет в нем, и поднялась вместе с ним в кабинет.

Стефан пригласил ее присесть рядом и попросил в подробностях рассказать о расстреле матери, в мельчайших подробностях, разумеется. А что она могла поведать ему нового?

– Вы совсем не видели убийцу? Ну, хоть мизерную примету?

– Я бы сказала об этом следователю, – ответила Аля.

Стефан поставил локти на колени, обхватил голову и застонал:

– Не знаю… Не знаю…

– Что вы не знаете? – забеспокоилась Аля.

– Как найти того, кто убил мою мать.

– Но его же ищет полиция, – резонно заметила Аля.

– Мне это нужно больше, чем полиции! Хочу найти его раньше них и замочить. Пулей в лоб. Как убили мою мать.

Ого, сколько ненависти! Вдруг он схватил ее руку, придвинулся ближе, заглянул в глаза, а у самого взгляд безумца. Аля вся съежилась от этого порыва, а Стефан напирал, как будто главное его желание было – зомбировать девушку:

– Послушайте, Алика! Зрение у человека способно улавливать больше, чем обрабатывает мозг в момент видения. А позже… иногда внезапно… вспышками… короткими… всплывают детали. Иногда снова прячутся в лабиринтах памяти, но их можно достать, надо только постараться восстановить картину, пройти шаг за шагом весь путь. Алика, может быть, вы видели, как качнулась штора или дверь приоткрылась…

– А… а что это означало бы? – спросила Алика. – Ну, штора?

– Что убийца был не один.

Аля покачала отрицательно головой и не понимала, каким образом такая скудная информация способна помочь в поисках убийц. Стефан отбросил ее руку, она чуть с дивана не упала по инерции, нет, как будто Аля виновата, что убили его мать! И вообще – мужик, а расклеился, словно некачественная обувь под дождем.

– Знаешь, Стефан… – взяла Аля безжалостный тон, перейдя на «ты». – Моих родителей тоже убили. Обоих сразу. Трасса за городом ровная, новая, немножко извилистая, по ней очень любят некоторые лихачить. Ехал один пацан семнадцатилетний на крутом бронированном джипе, почти на танке ехал. Ему было прикольно обогнать на бешеной скорости автомобиль папы и ударить в бок, ну, посмотреть хотел, что будет. Это зафиксировала камера наблюдения за городом, там висят… Машина с моими родителями взлетела и несколько раз перевернулась. Ее просто смяло, внутри все всмятку было. А потом началось банальное продолжение: мы захотели возмездия, но получили по голове. «Бедного мальчика» спрятали, а его адвокаты в три горла доказывали, что виноваты мои родители. Конечно, виноваты! Они не захотели испариться с дороги, когда ехала золотая сопля, мешали. Честно признаюсь, я ненавидела их всех, но убить… это только так, на словах, на деле – нет.

– Почему? – заинтересовался Стефан.

И так наивно, так искренне спросил, что у Али брови взметнулись вверх – странно, что простых вещей он не понимает. Пришлось объяснить то, что вовремя не вдолбила в его голову, сердце, душу любимая мамочка:

– Потому что убить не каждый может. К счастью. Иначе планету давно населяли бы одни звери, которые добрее людей. А вот представь: произошла ошибка, и ты убил человека ни за что. Как потом жить? Люди об этом знают, хотя им кажется, они никогда не думают про это.

– Но ты же сказала – камеры…

– Ты не понял: с этим надо родиться. Наверно, идиот за рулем думал, что будет, как в компьютерных игрушках: машина запрыгнет назад на дорогу без вмятин, целенькая, мои родители выглянут из окошек, помашут ему вслед кулаками и поедут дальше, а дегенерат будет ржать. Он не думал, что несет смерть людям, да и вряд ли он вообще умеет думать. Он с этим родился – убить для него не проблема. Его не наказали, значит, он совершит еще что-нибудь «прикольное» со смертельным исходом, пока та же сила, что в нем живет, не сметет его с земли, а она однажды сметет. У меня другое предназначение, и… я этому рада.

Виновато улыбнувшись, Аля и руками развела, дескать, вот такая я несовершенная, если и не нравлюсь вам, то это не мои проблемы. Стефан смотрел на нее пристально, но что в его мозгах – неизвестно. Да и неинтересно. Аля поделилась с ним своим видением, дальше – ему решать, поэтому встала и не забыла пригласить:

– Ужин стынет. Идемте? На всех хватит.

– Оставайся, Алика здорово готовит, – поддержал ее Петя.

– Спасибо, ребята, но пойду я… – поднялся Стефан.

Уговаривать не стали, в его состоянии еда не лезет в рот, уж Алька данный факт на себе испытала. Она прибежала на кухню вовремя, дети как раз складывали свои рисунки, не занять их – можно потом очень сильно пожалеть. Когда пришел Петя, Миша с Машей сунули ему свои творения, оказалось, у девочки явные способности есть, а у мальчика…