Текст книги "Дорога длиною в жизнь. Книга четвертая. К итогам"

Ещё одна важная награда

К сожалению, я не могу привести в письменном виде оценки моей деятельности, которые мне ежегодно в телефонном разговоре по их инициативе, поздравляя с днём рождения, говорят бывшие секретарь ЦК КП Молдавии Е. П. Каленик и бывший Председатель Совета Министров Молдавии С. К. Гроссу.

По их словам, работники сельского хозяйства Молдавии меня помнят, любят и высоко ценят.

Это уже через тридцать лет после отъезда. Разве это не высочайшая награда тружеников сельского хозяйства и Руководства Республики. Спасибо за такую память и такую оценку моего труда.

Я не был их личным другом. Мы никогда не общались как друзья. Наши отношения соответствовали только нашим служебным отношениям.

Следующая особая награда

Израиль. Год 2022-ой. Решение заседания специальной комиссии из пяти генералов при участии проф. Тель Авивского университета Иосси Лешема. Ниже перевод с иврита на русский язык седьмого пункта этого решения специального совещания Размещаю в том виде, в котором получил от проф. Иосси Лешема.

Радар для птиц в Латруне – новый объект наследия

На прошлой неделе (16-го августа 2022 года) состоялась встреча с генеральным директором «Яд Лашрион» в Латруне – бригадным генералом (в отставке) Хананом Бернштейном, председателем Совета по сохранению объектов наследия – генералом (в отставке) Ури Ором, генеральным директором Совета по охране памятников – Омри Шальмоном, директором Центрального округа Совета – Ициком Швицким, присутствовали также проф. Йосси Лешем и Гай Слай – директор Сил защиты природы.

Российский радар, работавший на площадке Яд Лашарион с 1995 года, был доставлен туда русским генералом доктором Леонидом Диневичем, иммигрировавшим в Израиль из России в 1991 году вместе с волной русской иммиграции, и был преобразован из метеорологического радара в орнитологический (птичий) радар.

Радар был превращен в цифровой и использовался вплоть до 2018 года для потоковой передачи данных о миграции птиц из Изреельской долины (Крыло 1) на базу Хацерим и в значительной степени способствовал обеспечению безопасности полетов авиации ВВС Израиля.

Когда доктор Диневич вышел на пенсию, радар перестал передавать данные, и вместо него ВВС приобрели новый радар.

На совещании в Латруне было принято решение разместить табличку Совета по охране памятников, на которой будет рассказана история российского радара, значительно содействовавшего уменьшению столкновений между самолетами и птицами, что подчеркнет наследие еврейской иммиграция из России и ее вклад в науку и деятельность в Израиле.

Эту фразу «что подчеркнет наследие еврейской иммиграция из России и ее вклад в науку и деятельность в Израиле» я готов повторить множество раз. Это признание вклада научной алии 90-ых в израильскую науку и экономику.

Выступает генерал гидрометслужбы Л.А.Диневич

Радар в Латруне

Израиль и вторая жизнь

У радиолокатора

С момента принятия решения об отъезде из СССР надо мной непрерывно висит вопрос: «Зачем ты, известный в мире учёный, руководитель созданной тобой в новой научно-производственной сфере человеческой деятельности успешной организации, избранный народом депутат, член Верховного Совета Страны, вдруг решил всё оставить и уехать».

Может быть, мой ответ частично кроется в этой фразе: «И когда ты понимаешь, что сделал всё, что мог, что ты дорос до своего потолка, и у тебя нет ни сегодня, ни завтра, а только вчера, ты начинаешь задумываться. А потом ты начинаешь жить вторую отпущенную тебе жизнь».

Каждый раз, когда я сталкивался с неудачей в борьбе с градобититями, я искал всё новые и новые решения.

Как мне кажется, к 1991 году я исчерпал все возможные решения, но к желательному результату не пришёл.

Я «исчерпался» до отчаяния. Мне нужен был профессиональный отпуск для осмысления результатов многолетней работы по данной теме. У меня действительно было большое и значимое «вчера» и совершенно туманное «завтра».

В этом «завтра» я видел научно-исследовательский институт мирового значения с многочисленными производственными и научно-исследовательскими полигонами.

Большая часть пути реализации этого плана была пройдена. Нужно было лишь построить задуманную мной в Кишинёве большую климатическую камеру и несколько домов для учёных.

Договорённость с Правительством Молдавии у меня уже была. За прототип я собирался взять аналогичную камеру института экспериментальной метеорологии в Обнинске. При этом я собирался учесть её недостатки в проведении в ней экспериментов не только по засеву облаков льдообразующими и гигроскопическими реагентами, поверхностно-активными веществами, но и проверить другие способы воздействия на облачные капли и воздух туманов и заморозков.

Объём камеры я собирался значительно увеличить, максимально приблизив условия экспериментов к объективным природным. Я хотел глубже вникнуть в исследования природы и свойств атмосферной и облачной воды.

Задумывал я и строительство метеотрона в Молдавских Кодрах и на юге, в области озера Ялпуг, для интенсификации осадкообразующих процессов.

Уже были отведены участки и разработаны проекты для строительства новой базы отряда в Оргеевском районе и большого ракетохранилища со складом техники близ Бахмута.

К этим объектам были запланированы подъездные железнодорожные пути. Кстати, проекты этих объектов уже были разработаны, а земельные участки отведены.

Я уже обдумывал планы о частичной замене ракет на средства засева осадкообразовательного процесса с уровня корней восходящих потоков, образующих конвективные струи и конвективные ячейки облаков.

К сожалению, в тот период ещё не были развиты дроны– беспилотные летательные аппараты – с нынешними техническими показателями.

Однако, мои мысли вращались вокруг создания привязных шаров-пилотов с генераторами льдообразующих частиц на высоте корней восходящих конвективных струй. В Сорокском отряде проверяли мы и возможности использования в воздействиях на облачные процессы беспилотников Куйбышевского авиационного института. Их первые образцы, созданные в Куйбышевском авиационном институте, оказались очень слабы в условиях сильных воздушных потоков. Над этой темой нужно было продолжать работу.

Уже были подписаны межправительственные документы между СССР и Румынией о совместной защите от града сельскохозяйственных полей в приграничных областях обеих стран. От СССР представителем в этом проекте с правом пересечения государственной границы в любое время по складывающимся обстоятельствам был назначен я. Для этого я получил специальный пропуск.

Начиналось сотрудничество с Китаем.

Я начал формировать научный коллектив. Именно с этой целью я взял в штат доцента Медведева, пригласил радиолокаторщика Кузнецова, защитила диссертацию моя Соня, готовили диссертации Потапов, Старостин и т. д.

К сожалению, приглашение Кузнецова, как показало будущее, было ошибочным.

Но в большой работе ошибки не исключены. Я формировал штат будущей научной части своей большой организации.

Из-за разрушительных событий в стране моим творческим планам дорога закрывалась. Наступало «болотное» состояние общества c националистическим запахом.

Из-за чернобыльских событий в Москве профессиональное руководство Госкомгидромета менялось на политически ангажированное.

И я решил (хотя бы временно) изменить вторую отпущенную мне жизнь. Я оставлял Службу в её наиболее высоком техническом оснащении и с наилучшей укомплектованностью высочайшей квалификации кадрами. Я оставлял службу своему воспитаннику, не заметив, как проф. Плейшнер из кинофильма «17 мгновений весны», его глубоко спрятанных разрушительных для Службы отрицательных качеств.

В дополнение к тому, что я отметил в книге третьей

Я и моя семья с бесконечной любовью и трепетом (а как может быть по-другому) относимся к местам нашего рождения и жизни (Сахалин, Курилы, Сибирь, Подмосковье, Западная Украина и Одесса, Заполярье и Молдова), к друзьям, с которыми мы творили, отмечали радости достижений и дни печали, теми минутами личного счастья и подвигами всего народа, в которых было участие наше и наших родителей, теми соратниками, которые уже нашли своё успокоение в этих землях. Была ЖИЗНЬ, было творчество, были дни счастья и печали, дни радости побед личных и всего народа. От всего этого мы не уезжали. Мы не уезжали от своих творческих достижений, от друзей и товарищей, от облаков, дождей, суровых снежных зим и ветров, от берёз и фруктовых садов, бесконечных площадей виноградников и овощей. Мы не уезжали от взрастившей нас культуры и языка Пушкина, Толстого, Чехова, от песен Толкуновой, Зыкиной, Трошина, Магомаева, Кобзона, от Большого театра в Москве, оперного и музыкального театров в Одессе, от дорогих нашему сердцу Одессы и Кишинёва, от замечательных трудолюбивых и жизнерадостных друзей и соратников из Молдовы, России, Украины, Грузии, Узбекистана и т. д.

Мы не уезжали, мы со всем этим багажом памяти и печали переезжали на земли наших корней для того, чтобы дать своим детям новую дорогу жизни на принадлежащей им земле.

Мы уезжали от тех, кто мечтал о нашем отъезде. Горбачёвская перестройка всколыхнула такие националистические низменные настроения в обществе, которые неукоснительно вели наши рассуждения о будущем к такому решению.

Нужно было уезжать туда, где мы нужны. Тут я должен подчеркнуть ещё раз. Мы не уезжали от своих творений и должностей, от своих товарищей и коллег, от приобретенных своим трудом квартир, домашних библиотек, музыкальных инструментов и других дорогих нашему сердцу домашних вещей.

Чудовищными условиями выезда власти нас всего этого лишили. Это был государственный бандитизм. От нас требовали сдать свои паспорта и подписать отказ от гражданства, сдать квартиры государству и отказаться от должностей, получить право на вывоз из всего накопленного семьёй за жизнь 500 кг вещей, включая вес (не менее 50 кг) самого ящика и 100 долларов на человека.

Государство забрало квартиры у меня, у родителей и сестры, у брата жены. Мне удалось в этом ящике разместить диван, несколько кастрюль, пианино внучке и свою научную литературу. Моя библиотека (более пяти тысяч книг) уведена в небытие каким-то зарождавшимся бизнесменам.

Наш очень любимый дачный участок и домик на нём каким-то жульническим образом выкупил милиционер за 10 тысяч рублей, которые на следующий день решением Правительства превратились в 100 долларов. Этот полюбившийся нам дачный участок с дачным домом и высаженными мной фруктовыми деревьями остался лишь в нашей памяти.

Так было в 1991 году.

Когда-то мой товарищ, профессор Аркадий Шупятский, привёз мне в подарок из морской экспедиции большой коралл.

По его рассказу, он с товарищами, в период плавания их исследовательского корабля в Южно-китайском море, подплыли на корабельной шлюпке к берегу и отрезали этот коралл специально для меня.

Проверяющие содержимого ящика при его упаковке, прощупав каждую вещь, решили, что в нём (в этом большом коралле) спрятаны драгоценности. Они разрезали этот коралл на несколько частей в поисках золота или бриллиантов. Так они демонстрировали своему начальству свою бдительность.

Ныне все части этого коралла стоят у меня на почётном месте, демонстрируя память об уже почившем товарище и идиотизме власти.

А какими параметрами идиотизма можно оценить следующие действия власти того периода? Моя племянница с мужем и маленькой (3—4 месяца) дочкой в аэропорту Кишинёва перед вылетом были задержаны.

Власти вдруг обнаружили, что в выездных документах не отмечена маленькая дочка. А как она могла быть отмечена, если она новорожденная, о чём имеются документы на её рождение именно этими мамой и папой!

Власти поставили условие. Дочь оставляете, а сами улетайте. Какими мерками идиотизма можно измерить такое требование?!

Продолжительные разборки, слёзы и обмороки, которые можно обозначить лишь понятием издевательства. Проблему решили доллары!!! Ныне эта девочка, носящая имя моей мамы Ира, уже отслужила в Израильской армии, получила первую степень в Хайфском Технионе, вторую степень в Беер-Шевском университете и вместе с замечательным мужем воспитывает своего сыночка.

Применяя слово «идиотизм», я не хочу обидеть тех людей, которые выполняли решение власти. Эти люди не виноваты. Такова была логика управленцев, создававших инструкции.

Моя душа разрывалась от того, что я оставляю созданную мной с первой палатки лучшую службу в тот период в мире, с многотысячным коллективом воспитанных мной специалистов. Идеология тогдашней советской власти превращала нас в предателей. Вот от этой идеологии мы уезжали. Помните из первой книги историю красного карандаша и как меня не допустили к поступлению в Ленинградскую военно-морскую медицинскую академию подводного флота, помните из второй книги, как на сессии Кишинёвского Совета мне, депутату, другие депутаты криком из зала советовали уезжать в свой Израиль, помните, как меня брали на высокую должность в Госкомгидромет, или как руководство Госкомгидромета меня назначало руководителем управления Гидрометслужбы Молдавии, а ЦК КПСС в обоих случаях решил вопрос иначе?

Вот от этой идеологии мы увозили своих детей.

Ко всему этому. У моей мамы обнаружили онкологическую опухоль груди. Меня это привело в отчаяние. В республиканской онкологической больнице она лежала в палате на пять человек с такими грязными, с отколотой штукатуркой стенами, в такой атмосфере вони, что выдержать это было невозможно.

Лечение предлагалось только путём резекции груди. Проблема была не только в болезни, но и в предложениях врачей о путях её лечения. Меня убеждали, что трогать опухоль нельзя, потому что раковые клетки немедленно разнесутся кровотоком по всему организму.

Однако, даже тогда, когда мы уже согласились на операцию, ей поставили проверочный укол с каким то препаратом, который вызвал ужасную реакцию. После этого я забрал её из этой ведущей в республике онкологической больницы. Я в период до переезда в Израиль стал её лечить лекарствами, привезенными мной из Китая, где я был в командировке, вытяжками из акульей печени, которые мне из Грузии пересылали в термосах мои грузинские друзья.

Кардинально вопрос был решён уже в Израиле. Без резекции груди, почти амбулаторно, в частной клинике за счёт больничной кассы, хирург с золотыми руками ей убрал опухоль и сказал забыть о том, что она была.

Я ждал от Израиля хорошей медицины для родителей и всей семьи, счастья своей дочери, зятю и внучке, семье брата и сестры.

Я ждал ощущения своей земли, своей Страны, права быть хозяином жизни своего народа. Я ждал востребованности знаний и опыта моего, моей жены, брата, сестры, дочери.

Я опустил свой статус с большой высоты до нуля. Я хотел найти для своей семьи, своим детям, внукам, правнукам землю, которая принадлежала бы им, чтобы им никогда и никто не указал на «дверь».

Начинать подъем

Нужно было с чего-то начинать свой подъём. Помните, я рассказывал свой сон перед отъездом из Кишинёва. На большой скорости на прямых ногах меня перенесла какая-то сила метров на 200 вниз с площадки моего служебного вертолёта и моей Каларашской базы. Я скользил вниз в своей генеральской форме и не падал. С новой площадки мне открылись две дороги. Одна, крутая, скользкая после ливневого дождя, глинистая, шла вверх и назад к площадке моей Каларашской базы, где осталась моя машина с верным водителем Жорой Никоричем, другая шла под малым уклоном вверх и в сторону, усеянная острыми камнями и огромными булыжниками. Мне предстояло выбрать из этих дорог одну.

Я посмотрел вверх и понял, что вернуться по скользкой глинистой дороге к себе на полигон мне не хватит сил. И я пошёл по дороге, идущей с небольшим подъёмом в сторону, разбивая ноги о камни.

С тех пор прошло много лет. Забегая вперёд, должен сказать, что в моей жизни всё так и произошло. В новой стране, в Израиле, мне всё-таки удалось подняться с нулевого уровня до уважаемого статуса. Путь этот был усеян острыми булыжниками.

Мы в Израиле

Я вынужден просить у читателя прощения за повтор следующего текста из моей третьей книги. Этот текст очень важен для понимания процессов интеграции, которые пришлось пройти почти всем учёным и специалистам большой алии 90-ых годов.

Итак, мы в Израиле. Мы – это я, моя жена Соня, мои мама и папа, дочь с мужем и со своей дочерью, сестра, брат с двумя дочерями и их семьями, родители и две сестры зятя со своими семьями, брат жены со своей семьёй и отцом жены, мамина родная сестра со своей дочерью, её мужем и дочерью.

Откровенно говоря, переезд из Кишинёва в Тель-Авив через Бухарест не произвёл на нас доброго впечатления.

Плохонькая гостиница в Бухаресте, где нам на всю семью из 8 человек дали одну комнату. Спали мы по очереди в ожидании самолёта, долгие, долгие часы ожидания оформления документов в Бен Гурионе.

Это при том, что мама была после инсульта, папа – после инфаркта, и маленькой внучке три годика.

После оформления всех документов (это заняло несколько часов) дали нам на всех и на весь багаж одну машину.

Как мы уместились, сам не понимаю.

Нас спасало стойкое, успокаивающее поведение родителей, сестры и маленькой внученьки. Мы с женой и дочкой, конечно, крепко нервничали. Привезли нас в Яффо на квартиру к родственникам (родителям зятя), приехавшим в страну примерно на полгода раньше.

Они были бесконечно рады приезду сына и внучки. Нет. Нас они тоже обнимали, но, по моим ощущениям, рады были только сыну и внучке.

Всех этих родственников я с женой и дочкой очень тепло много раз принимал у себя дома в Кишинёве, организовывал им отдых бесплатно на берегу Чёрного моря на базе отдыха своей службы. Жили они там в моём служебном домике. Питались за счёт моей службы. Мы у себя дома всегда ощущали родственные расположения. Отец зятя представлял себя в качестве заместителя директора большого завода в г. Уфа, много говорил, показывая свою значимость. Это потом, наблюдая за культурой поведения, я понял, что он не говорил мне правду. На самом деле он действительно работал на заводе рядовым хозяйственником в одном из цехов. Какая нам была разница, кем он работал!!! Главное то, что он был отцом нашего зятя.

Переезд в Израиль немедленно менял людей и открывал в них нередко не лучшие их качества.

Это особая тема для аналитиков и психологов. Особенно она специфична для той алии, которая уезжала из СССР на описанных мной условиях.

И ещё. Я заметил, что люди высокой интеллигентности такими и оставались. В моём репатриантском опыте нет ни одного случая проявления «диких законов леса».

Люди псевдоинтеллигентности, даже при научных степенях, раскрывали все свои спрятанные глубоко отрицательные качества. Вот в контакте с такими людьми я накопил много примеров проявления этого «закона».

Тут я хочу поделиться с читателем вот такими наблюдениями.

Представьте себе, что Вы приглашены на концерт или совещание, который (ое) проходит в прекрасном, большом зале. Время начала концерта (совещания) точно обозначено. Однако, приглашённым не обозначены места. В этом случае я множество раз наблюдал, как приглашённые иногда сдержанно волнуясь, криво улыбаясь знакомым, а иногда их не замечая, проталкиваются, отталкивая друг друга, наступая на ноги для того, что бы занять удобное место.

Иногда дойдя до свободного ряда с сидящим на краю человеком он Вам объявляет, что весь ряд занят. Не правда ли, это напоминает остатки стадного эволюционного прошлого.

А теперь представьте тоже самое, но при наличии билетов, встречающих у входа, мягкой музыке в фойе, обширных стойках буфета, а ещё лучше, при участии особо значимой публики.

Картина будет иная. Все приглашённые будут красиво одеты, будут чинно себя вести, пропуская вперёд своих дам, кланяясь и улыбаясь вовремя пойдут занимать свои места. Таков, видимо, поведенческий закон. Где исчезли остатки стадности? Они никуда не делись. Они есть. Однако, для их проявления нет оснований.

Вот так произошло и с приездом большого числа таких желанных, по всем публичным источникам, для страны людей.

Страна не смогла организовать приём людей на условиях второго примера.

Вот и устремились люди занимать лучшие места.

С боем, хамством, гиком и криком они расселись кто куда.

В таком случае побеждает тот, кто лучше владеет законами стадности. В этом хаосе немало талантливых учёных и специалистов оказались на галёрке этого «замечательного зала».

По законам природы молодые деревца (наши дети) пересаженные в хорошо подготовленную почву и соответствующие природные условия, приживаются и дают замечательные плоды, но только в том случае, если за ними всю последующую их жизнь есть хороший уход.

Вот акклиматизированным детям этих детей уже такой уход не будет нужен. А как обстоят дела с деревьями взрослыми? Современные технологии позволяют это делать. Однако, делать это можно только с учётом современных технологий. В тот период, когда дерево спит, его нужно на большую глубину обкопать. Затем с помощью мощного экскаватора (желательно в зимних условиях, когда грунт не обсыпается с корней), не нарушая корней, с родной почвой вместе его надо вытащить, перевезти на новое хорошо подготовленное место и опустить в него. И это ещё не всё.

Для выживаемости дерева следует его хорошо и вовремя поливать и подкармливать. Такова природа процесса.

Должен отметить, что у людей всё не просто так, а значительно сложнее. Эскимосу трудно выживать в жарких странах, а эфиопу в районах жизни эскимосов.

Мне, сахалинцу, с перемешанной акклиматизацией в районах Сибири, Украины, Заполярья, Молдовы всегда легче дышится в погоду сырую и ветреную.

К сожалению, принимающая сторона в Израиле этот закон природы во внимание не приняла. Тут напрашивается разговор об оценках и талантах организаторов этого процесса, но это не тема моего рассказа.

На Страну упал «золотой ливень талантов». Этого дождя оказалось так много, что оптимально разобраться в нём и сохранить для использования у Страны не оказалось достаточно своих талантов и сил.

Помните, опять таки слова из Интернационала: «…кто был никем, тот станет всем».

Так оно нередко и происходило. Немало тех, кто был и никем, и ничем, но обладал способностями лгать, проталкиваться, нахально работая плечами, представляя из себя важных специалистов, добивались незаслуженных должностей.

Ещё хуже, когда эти, мягко говоря, никто в прошлой жизни, за счёт своих особых нескромных качеств выдвигались в высокого уровня общественные лидеры и в депутаты.

Настоящие же специалисты, обладающие врождённой скромностью и социалистическим воспитанием, оставались без профессиональной работы.

Естественные процессы отбора частично исправляли эти общественные явления. Однако, на пути этих процессов ушли в небытие многие прекрасные специалисты и просто хорошие люди.

Тем не менее, обладая ограниченными ресурсами, страна смогла извлечь значительную пользу от этого дождя. Конечно, со временем случайные специалисты теряли свои должности. Однако, настоящих, но не сумевших себя представить, уже не вернёшь.

Ну а уж засохшие в этом процессе таланты (деревья) стали издержками бесталанности принимающей стороны. Так называемые издержки процесса. Но ведь это люди! Всё произошло так, как зал заполняется людьми с билетами без указания мест. И поэтому эти события Страна должна тщательно исследовать. После многих лет жизни в Израиле и общественной активности я всё больше прихожу к выводу, что еврейские представители государства Израиль вместе с некоторыми организациями в СССР нагнетали специально антисемитскую обстановку, подталкивая еврейские семьи к отъезду.

А теперь представим себе следующее. Я из человека всеми уважаемого, из тех, кто с женой приходил в большой зал театра, имея билет с указанием места, из человека со своим высоко значимым статусом вдруг скачком спустился в статусный нуль и попал в какую-то среду мечущихся в поисках своего места в этом огромном зале (правильнее в жизни) незнакомых людей.

В такое положение попали немало замечательных талантливых людей, приученных в Советском Союзе к культуре скромности.

Вот одно из противоречий ситуации. Множество специалистов, не приученных к самопродвижению были вынуждены срочно переучиваться в новые поведенческие условия. Как оказалось, в Израиле следует всеми силами самовыдвигаться, заслуженно или незаслуженно, плечами, коленками, честно или бесчестно самовыдвигаться.