Текст книги "Демонтаж патриархата, или Женщины берут верх. Книга для мужчин"

Часть третья

Англичанки жаждут любви

Сейчас женщины руководят пятнадцатью странами.

Правда, Соединенные Штаты упустили возможность присоединиться к этому клубу. Там не было даже женщины вице-президента. Зато три женщины занимали пост государственного секретаря, успешно руководили американской дипломатией – Мадлен Олбрайт, Кондолиза Райс и Хиллари Клинтон.

И сейчас женщины руководят двумя важнейшими европейскими державами – это канцлер Германии Ангела Меркель и премьер-министр Великобритании Тереза Мэй.

Британское общество проделало немалый путь. Суфражистки (от английского слова suffrage – «избирательное право») много лет безуспешно вели борьбу за права женщин. И не раз сталкивались с полицией и оказывались за решеткой. 6 февраля 1918 года британский парламент принял «Акт о народном представительстве» и наделил правом голосовать женщин, достигших тридцатилетнего возраста (и только через десять лет избирательным правом наделили женщин с двадцати одного года).

В 1919 году была избрана первая депутат-женщина – Нэнси Астор, жена лорда Уолдорфа Астора, женщина с сильным характером и весьма резкая на язык. Политики– мужчины были в шоке.

– Когда вы появились в палате общин, – сказал Уинстон Черчилль, – у меня было ощущение, будто женщина забралась ко мне в ванную.

– Вы не настолько хороши собой, чтобы вам это грозило! – ответила она.

Леди Астор никогда не лезла за словом в карман:

– Если бы вы были моим мужем, Уинстон, я подсыпала бы вам яд в утренний кофе!

Черчилль не размышлял ни секунды:

– Мадам, если бы вы были моей женой, я бы его выпил!

В 1931 году леди Астор вместе с выдающимся британским драматургом Бернардом Шоу, который восхищался диктаторами, приехала в Советский Союз. Англичан принял Сталин. И леди Астор спросила советского вождя:

– Когда вы прекратите убивать своих подданных?

Говорят, что переводчик едва нашел в себе силы перевести ее вопрос на русский. Сталин холодно ответил:

– В нашей стране идет борьба с нарушителями Конституции. Мир наступит, когда нарушения прекратятся.

Никто другой не посмел сказать Сталину в лицо, что он убийца.

Железная леди. Маргарет Тэтчер

Для британского экспедиционного корпуса, отправленного в Южную Атлантику отвоевывать захваченные аргентинцами Фолклендские острова, она была одновременно и богиней войны, и объектом самых смелых сексуальных фантазий. Вообще говоря, многие находили премьер-министра Великобритании по-женски очень привлекательной. Маргарет Тэтчер минуло пятьдесят, ее дети уже стали взрослыми, но что-то в ней оставалось от девчонки – ее энтузиазм, энергия и темперамент…

Известный журналист после вечера, бурно проведенного с делегатами съезда консерваторов, отправился спать, но обнаружил, что думает о Маргарет. Он позвонил в ее гостиничный номер. Сонная Маргарет взяла трубку. Он с намеком предложил ей заглянуть к нему в номер, чтобы пропустить стаканчик-другой виски на сон грядущий. Тэтчер ответила весьма сухо. Известно, что несколько министров, пользовавшихся успехом в дамском обществе, пытались завязать с ней внеслужебные отношения, но были с порога отвергнуты.

«Я увидел ее в парламенте, – вспоминал один из министров, – она выглядела очень привлекательной. Она пропустила пару порций виски и раскраснелась, что ей очень шло. Она подошла, улыбаясь своей особой улыбкой, от нее доносился аромат дорогих духов и алкоголя».

Тэтчер идеализировала солдат, которых отправила воевать. Она называла их «наши ребята», что им было очень приятно. Военные признали Мэгги.

Для них она была не просто главой правительства, а лидером, чьи приказы они исполняли с воодушевлением. Она производила впечатление на них и как женщина. В их желании служить Маргарет Тэтчер и готовности идти на смерть был и несомненный эротический мотив.

– Мы обожали ее и сделали бы для нее все что угодно, – говорил генерал Джулиан Томпсон, командовавший бригадой во время Фолклендской войны. – За последние сто лет я не могу назвать ни одного политика помимо Уинстона Черчилля, который бы производил такое сильное впечатление на военных. Мы все любили ее за хладнокровие, энтузиазм и, позволю себе заметить, за то, что она очень красивая женщина. Да, это мы тоже высоко ценим.

Вторжение Аргентины на Фолклендские острова 2 апреля 1982 года стало самым серьезным испытанием для Маргарет Тэтчер. Неспособность предотвратить захват островов могла оказаться роковой для ее политической судьбы. Ее популярность к тому времени и так оказалась на низшей точке из-за экономических проблем.

На карту было поставлено само существование правительства Тэтчер. Лидер оппозиционной либеральной партии Дэвид Стил выразился в парламенте недвусмысленно:

– Факты говорят сами за себя. После таких внешнеполитических неудач премьер-министров обычно отправляли в отставку.

Но она сумела превратить национальное унижение в военный триумф.

Фолкленды, или Мальвины, как их называют в испаноязычных государствах, – это архипелаг в Южной Атлантике, обдуваемый со всех сторон ветрами и состоящий примерно их двухсот островов. Острова были открыты в 1592 году британским капитаном Джоном Дейвисом, а с 1832 года на островах обосновались английские поселенцы.

Аргентина же утверждала, что имеет права на эти острова, поскольку прежде они находились под властью Испании и входили в состав вице-королевства Рио-де-ла-Плата, и власть над ними автоматически перешла к Аргентине, которая обрела независимость в 1816 году. Поколения молодых аргентинцев росли в уверенности, что их патриотический долг – освободить острова.

С 1965 года Англия и Аргентина вели переговоры о судьбе островов, но ни о чем не договорились. Британские лейбористы были готовы отказаться от них, понимая, что на таком расстоянии практически невозможно защитить острова в случае военного конфликта. Единственная проблема состояла в том, что тысяча двести фолклендцев, которые зарабатывают на жизнь разведением овец, категорические желали оставаться подданными британской короны.

В ночь с 1 на 2 апреля 1982 года около трехсот аргентинских морских пехотинцев сошли на берег в районе Порт– Стэнли, административного центра Фолклендских островов. Они арестовали британского губернатора, взяли под контроль порт и аэродром, подняли над островом аргентинский флаг и объявили острова 24-й провинцией Аргентины.

Тэтчер была поражена. Советское вторжение в Афганистан ее не удивило – от коммунистов она всего ожидала. Но она не верила, что в наше время даже отвязные латиноамериканские диктаторы решатся на открытую агрессию. Ее тревожила судьба британских поселенцев на островах, которые внезапно оказались под иностранной оккупацией. Она искренне считала, что обязана не только их освободить, но и выступить в защиту демократии и международного права и против агрессии.

Она обратилась за помощью к Рональду Рейгану. Американский президент позвонил генералу Леопольдо Галтьери. Они разговаривали пятьдесят минут, но аргентинский лидер не собирался отказываться от плодов победы. Хунта не могла отступить, когда толпы на улицах Буэнос– Айреса славили военных. Правившая в Аргентине военная хунта была уверена, что захват островов поставит Англию и весь мир перед свершившимся фактом и дело ограничится дипломатическими протестами. Слабый британский флот в разгар суровой зимы в Южной Атлантике не сможет что-либо предпринять.

Аргентинские генералы и адмиралы просто не понимали, с кем связались. «Маргарет Тэтчер, – рассказывали ее помощники, – никогда не была дипломатом, и она этим гордилась. У нее не было времени на изысканные фразы и тщательно продуманные компромиссы. Тэтчер так никогда и не овладела искусством терпеть дураков с улыбкой на устах. Отличительной чертой Маргарет Тэтчер была сила воли. У нее было еще одно огромное преимущество: ее невозможно привести в замешательство».

Два дня она пребывала в тяжелых размышлениях. Министерство обороны рисовало только пессимистические сценарии. На третий день она приняла решение отправить флот для освобождения островов.

Возвращение Фолклендских островов представлялось крайне трудным делом с материально-технической точки зрения. Дальность пути до Южной Атлантики создавала дополнительные сложности. В британском правительстве мало кто верил в успех военной операции. Скорее исходили из того, что отправка экспедиционного корпуса в далекую Южную Атлантику должна подкрепить усилия дипломатов. Тэтчер думала иначе.

Маргарет Робертс, которая после замужества стала Маргарет Тэтчер, всегда была британским патриотом. Начиная с первой попытки стать депутатом в 1949 году она неизменно говорила о намерении восстановить величие Великобритании. И вот ей представилась такая возможность.

Никто другой на ее месте не решился бы на то, что сделала она: отправила экспедиционный корпус в Южную Атлантику, приняв на себя ответственность за неминуемые потери. И когда британские солдаты гибли, она переживала это куда глубже, чем министры-мужчины.

«Военная хунта, – писал государственный секретарь США Александр Хейг, – считала европейские демократические страны слабыми и неспособными дать отпор. Это был ее первый просчет. Второй – она полагала, что Соединенные Штаты связывают свое будущее не с исчерпавшей свои возможности Европой, а с набирающей силу Латинской Америкой, поэтому Аргентине все сойдет с рук».

Англия разорвала дипломатические отношения с Аргентиной и сумела провести через Совет Безопасности ООН резолюцию № 502, которая заклеймила аргентинское вторжение и требовала вывода войск. Аргентинцы не ожидали, что англичанам удастся мобилизовать Организацию Объединенных Наций в поддержку своих имперских амбиций. Британские дипломаты обратились к Соединенным Штатам и Европейскому сообществу с просьбой ввести санкции против агрессора. Уже через несколько недель резервы аргентинской экономики были исчерпаны, ей грозило банкротство.

В воскресенье премьер-министр Великобритании Маргарет Тэтчер пригласила постоянного заместителя министра обороны сэра Фрэнка Купера к себе домой пообедать. Ее дочь Кэрол достала из холодильника ветчину и салат. Они угостились джином с тоником, и Тэтчер совершенно серьезно обратилась к гостю:

– Расскажите мне, как ведут войну.

Она с юности идеализировала Уинстона Черчилля, который в годы Второй мировой возглавил воюющую страну. Но никогда не думала, что ей представится возможность сыграть его роль в жизни. Причем в войне за Фолклендские острова в определенном смысле она оказалась даже лучшим, чем Черчилль, лидером военного времени. Она оказывала генералам и адмиралам полную моральную и материальную поддержку – и при этом не вмешивалась в чисто военные дела, предоставляя планирование и проведение боевых операций профессионалам.

При этом Тэтчер была очень одинока – дипломаты хотели найти мирное решение. Она же считала, что военная операция необходима и полная победа над агрессором возможна. Она образовала маленький военный кабинет, который собирался каждое утро в 9.30 утра.

Многое, если не все, зависело от позиции Вашингтона, где мнения разошлись. В Соединенных Штатах существовало довольно сильное проаргентинское лобби во главе с американским представителем в ООН Джин Киркпатрик, резолютивной и самоуверенной дамой. Она была очень влиятельной, и в Белом доме к ней прислушивались. Многие в Вашингтоне считали поддержание хороших отношений с Латинской Америкой важнее удовлетворения британской имперской ностальгии.

«Госпожа Киркпатрик резко возражала против осуждения Аргентины и не хотела, чтобы мы поддерживали Англию, – рассказывал Александр Хейг. – Она сказала президенту, что результатом станет враждебное отношение Латинской Америки к Соединенным Штатам на сотни лет вперед. Поскольку она входила в состав кабинета министров и имела прямой доступ в Белый дом, ее словам придавали особое значение. Даже когда мы решили поддержать Англию, она продолжала тайно вредить ей».

Рейган осторожно заявил, что Соединенные Штаты считают и Англию, и Аргентину друзьями. Тэтчер нейтральная позиция американцев не устраивала. На мировой арене она хотела быть союзником Америки номер один. Вслед за Черчиллем она верила, что англосаксы, народы, говорящие по-английски, должны спасти мир.

Ей нравились американцы, их энергия и оптимизм, их вера в неограниченные возможности капитализма и нежелание полагаться на государство в решении всех социальных проблем. Она хотела, чтобы Англия в этом смысле больше походила на Америку. Ей повезло: Рональд Рейган позволил ей играть в их отношениях такую же значительную роль, которую президент Рузвельт в годы Второй мировой предоставил Черчиллю. Они держались почти что на равных.

По темпераменту Рональд Рейган был полной противоположностью Маргарет Тэтчер, но взгляды у них были общие. Он приехал в Лондон и, выступая перед обеими палатами британского парламента, уверенно сказал:

– Свобода и демократия отправят марксизм-ленинизм на свалку истории.

Тогда англичане впервые увидели телесуфлер, который позволял Рейгану говорить свободно, не заглядывая в записи. Тэтчер понравилась новинка, и она стала ее использовать при важных выступлениях.

Старомодный джентльмен из Калифорнии был необыкновенно галантен в отношениях с женщинами, а она питала слабость к высоким обаятельным и не очень юным мужчинам с внешностью киногероя. Большое значение имело и то, что она говорила на понятном Рейгану языке. Он ее понимал, он восхищался Тэтчер и поэтому ей доверял.

Немецкий канцлер Гельмут Шмидт недолюбливал Тэтчер, потому что сильная женщина его подавляла. Рейган этого не боялся. Как шутили американцы, Тэтчер не могла напугать мужчину, который тридцать лет был женат на Нэнси Дэвис.

Однажды когда она в очередной раз поучала его по телефону из Лондона, Рейган отстранил трубку от уха, чтобы присутствующие в Овальном кабинете тоже могли ее слышать, и сказал потом:

– Она прекрасна, а?

«Рейган часто задавал тон на международных встречах, но затем нередко передавал инициативу в разговоре Тэтчер, разрешая ей говорить за них обоих, – вспоминал Джордж Буш-старший. – Ей очень нравилось говорить за двоих:

– Мы с Роном считаем, что…

Я понимал, почему она стала таким сильным лидером. Она всегда действовала напористо и не стеснялась озвучивать свои мысли или спорить с другими. Тэтчер всегда стремилась выразить свою собственную позицию напрямую, не заботясь о тонкостях».

Рейган поручил государственному секретарю Александру Хейгу выступить в роли посредника и уладить дело с островами миром. Но Тэтчер не хотела мира! И она знала, что хунта тоже не согласится на компромисс – генералам нужна только полная победа.

На улицах Лондона в те дни чувствовался скрытый патриотический подъем. Прилетевший в Англию госсекретарь Хейг изложил Тэтчер посреднические предложения Соединенных Штатов. Маргарет Тэтчер была настроена решительно и казалась готовой к бою, что называется, «закусила удила».

«Она резко постучала по столу и напомнила, что именно за этим столом сидел Невилл Чемберлен и говорил в 1938 году, что чехи живут так далеко и мы их мало знаем, зачем нам их защищать. За этим последовала Вторая мировая война. Не толкайте Англию на путь поощрения агрессии, сказала Тэтчер, не заставляйте Англию отдать Аргентине то, что она захватила силой. Это послужит дурным сигналом всему миру и будет иметь катастрофические последствия».

Если понадобится, твердо сказала Тэтчер, она будет воевать, чтобы защитить права тысячи фолклендцев, поскольку они имеют право на такие же свободы, что и все остальные подданные Ее Величества.

«В психологическом плане, – писал Хейг, – нелегко народу, живущему в закатных отблесках былого величия империи, неоспоримой силы и власти отрешиться от всего этого. Цель госпожи Тэтчер в конце концов заключалась в том, чтобы продемонстрировать, что Британия – это все еще Британия. Циники в Аргентине или Америке могли сколько угодно шутить насчет тысячи овцеводов на Фолклендских островах, но эти овцеводы были англичанами и потому могли рассчитывать на защиту со стороны британской короны».

Аргентинские генералы поторопились. Тэтчер уже приняла решение разрезать на металлолом авианосец «Гермес» и продать второй – «Инвинсибл» Австралии. Если бы аргентинцы нанесли удар позже, британскому флоту нечем было бы сражаться. Именно эти два авианосца, от которых едва не избавились, составили ядро сил, отправленных освобождать острова. Невоенные суда, в том числе лайнер «Куин Элизабет-2» были реквизированы и переоборудованы для перевозки войск и снаряжения. На борт погрузились двадцать восемь тысяч солдат, и оперативное соединение в составе более ста кораблей взяло на курс на Фолкленды.

Министр обороны Соединенных Штатов Каспар Уайнбергер с первого дня был на стороне англичан и помогал им, не дожидаясь команды из Белого дома. Он позволил британскому флоту пользоваться американской военной базой на острове Вознесения, снабжал британские корабли топливом и запасными частями, ускорил продажу Англии ракет «Сайдуиндер» и открыл экспедиционному корпусу доступ к разведывательным данным.

Государственный секретарь Хейг напрасно пытался уговорить хунту отступить.

4 мая британская подводная лодка потопила аргентинский крейсер «Хенераль Бельграно», оснащенный современными противокорабельными ракетами «Экзосет». Триста восемь моряков, треть экипажа, погибла. Война стала реальностью. В ответ аргентинский самолет управляемой ракетой поразил британский эсминец «Шеффилд», двадцать один человек погиб. Англичане были смущены потерей боевого корабля в первые же дни войны.

Но Тэтчер сохраняла уверенность. Она сказала в палате общин:

– Позвольте мне ясно обрисовать ситуацию. Мы добиваемся мирного решения, но не мирной капитуляции.

«Стилем аргентинского руководства был мачизм, гипертрофированное стремление культивировать в себе мужское начало, – свидетельствует Александр Хейг. – Аргентинцы не верили, что англичане будут сражаться. Но им предстояло столкнуться с ледяной презрительностью и железной волей госпожи Тэтчер».

Риск поражения на Фолклендах и больших потерь был очень высок. Британский экспедиционный корпус высаживался при слабом прикрытии с воздуха, но плохая погода спасла британцев. И все же они несли потери из-за превосходства аргентинской авиации.

Для человека на ее посту Маргарет Тэтчер была, пожалуй, слишком чувствительной. Когда ей сообщали о потерях, у нее на глаза наворачивались слезы. Она собственноручно писала письма соболезнования семьям всех погибших на войне.

В день, когда Тэтчер должна была выступать в своем округе перед шестью тысячами избирателей, ей сообщили, что два вертолета сбиты и трое человек погибли. Она вышла на трибуну вся в черном, муж держал ее под руку. Она говорила кратко и очень эмоционально:

– Наши солдаты, демонстрирующие поразительные мужество и мастерство, напомнили нам о том, что мы все – одна семья. Как бы ни были они сейчас далеки географически, они с нами.

Когда она спустилась, корреспондент газеты «Дейли миррор» сфотографировал ее плачущей.

Отправленные на острова аргентинские призывники сражались плохо. Они привыкли к теплу, а на островах была зима. Прошедшие подготовку в арктических условиях британские профессионалы морозов не боялись. Что еще помимо выучки британских войск обеспечило Маргарет Тэтчер победу? Удача, которая сопутствовала англичанам. И конечно же, ее целеустремленность.

После того как британские войска высадились на островах, аргентинцы капитулировали. Тэтчер смогла сообщить палате общин, что британский флаг вновь развевается над Фолклендскими островами. Когда она вернулась на Даунинг-стрит, счастливая толпа на улице пела «Правь, Британия».

После победы в войне Тэтчер заинтересовалась внешней политикой. Ей нравилось иметь дело с руководителями государств и правительств. Все больше иностранных политиков стремилось побывать у нее. Она принимала гостей-сенаторов на первом этаже. Усаживалась на краешке софы рядом с камином, который никогда не разжигали, и устремляла взор на гостя. Тот начинал разговор словами:

– Благодарю вас, госпожа премьер-министр, за то, что вы согласились принять меня…

Больше он ничего не успевал сказать. Тэтчер произносила получасовой монолог, не переводя дыхания. После чего потрясенный гость, уходя, бормотал:

– Какая женщина! Какая женщина!

Только ее первый министр иностранных дел лорд Каррингтон, человек обаятельный и с юмором, позволял себе шутить на сей счет. Если она произносила слишком долгие монологи, встречаясь с иностранными лидерами, он писал ей записку: «Он пролетел пятьсот миль, чтобы вас увидеть. Позвольте и ему тоже что-то сказать». Но с китайским лидером Хуа Гофэном получилось иначе. Он говорил без остановки пятьдесят минут. Тэтчер не могла вставить ни слова. Лорд Каррингтон прислал записку: «Как обычно, вы слишком много говорите». К счастью, у Тэтчер под рукой оказался носовой платок, за которым она скрыла улыбку.

Как женщина она могла сказать руководителю государства то, что не решился бы произнести премьер-министр мужского пола. Своим дипломатам она не доверяла, считала, что министерство иностранных дел только тем и занимается, что жертвует интересами собственной страны. Сама она бдительно следила за тем, чтобы Англию не ущемляли.

Миттеран сказал о Тэтчер, что «у нее глаза Калигулы и губы Мэрилин Монро». Первое его мало смущало, а второе явно нравилось. Встреча Тэтчер и Миттерана была больше похожа на флирт, чем на переговоры, и обоим это очень нравилось.

Маргарет Тэтчер была благодарна всем, кто помог ей во время войны, в частности генералу Аугусто Пиночету, хотя ее симпатия к чилийскому диктатору смущала многих ее поклонников.

«Во время Фолклендской войны, – объясняла Тэтчер, – Чили предоставила нам жизненно важную информацию, без которой наши потери были бы значительно серьезнее. Наибольшее значение имела разведывательная информация. Чилийские военно-воздушные силы предупреждали нас о воздушных налетах аргентинской авиации.

Когда чилийскую радиолокационную станцию раннего обнаружения пришлось отключить на сутки для технического обслуживания, последствия были трагическими. В тот день, 8 июня, аргентинские военно-воздушные силы уничтожили два наших десантных корабля, что привело к тяжелым потерям… Моя признательность чилийскому президенту и стране в целом, несомненно, повлияли на мое поведение, когда экс-президент Пиночет оказался в сложном положении».

Когда генерал Пиночет приехал в Англию на медицинское обследование, Испания выдала ордер на его арест. Генерала считали ответственным за гибель испанцев, оказавшихся в момент военного переворота в 1973 году в Чили.

Британские судебные власти выполнили предписание. Тэтчер возмутилась: она была благодарна Пиночету за помощь и помнила, что Испания, напротив, во время Фолклендской войны поддерживала Аргентину. Она демонстративно навещала генерала в поместье Уэнтуорт неподалеку от Лондона, где Пиночет находился под усиленной охраной. Она пустила в ход весь свой авторитет, чтобы бывшего чилийского президента отпустили.

«Поскольку Аугусто Пиночет по состоянию здоровья не мог предстать перед судом, ему в конце концов позволили вернуться в Чили, – торжествовала Тэтчер. – Когда чилийский самолет уже стоял на взлетной полосе, я привезла Пиночету в подарок серебряное блюдо с изображением разгрома испанской армады в 1588 году с запиской:

«Ваш арест в Великобритании – величайшая несправедливость, которая никогда не должна была случиться. Такие блюда стали делать в Англии в честь другой победы над Испанией. Не сомневаюсь, что Вы оцените этот символ по достоинству!»

Меня позабавило, что испанцы, которые все еще страдают от комплекса неполноценности по поводу разгрома армады, пришла в ярость от моего подарка, а министра иностранных дел Испании чуть не хватил удар. Я, очевидно, попала в точку».

Собственно говоря, тэтчеризм, ее политические идеи и политическая практика – это философия утилитаризма: все в жизни можно перевести на язык цифр, и все нужно оценивать с точки зрения эффективности. Фолклендская война была единственным событием, когда деньги не имели для нее значения. Это была война во имя чести.

До начала войны Маргарет Тэтчер считали очень непопулярным премьер-министром. После Фолклендской войны она стала главной фигурой британской политики и оставалась у власти еще восемь лет. После победы на войне она стала восприниматься как вторая королева. Оппозиция жаловалась на то, что ее практически невозможно критиковать.

На дипломатическом приеме в Лондоне она стала выговаривать министру обороны Майклу Портило за неправильное сокращение военного бюджета. Он довольно неуклюже пытался ее успокоить. Она резким тоном сказала:

– Майкл, вы когда-нибудь выигрывали войну? А я выигрывала!

Когда в Советском Союзе восходящую звезду британской политики Маргарет Тэтчер назвали «железной леди», ей это очень понравилось. Выступая с трибуны, она говорила:

– Леди и джентльмены, я стою перед вами в вечернем платье, мои волосы тщательно уложены, я не пренебрегаю косметикой, и это я – «железная леди» западного мира? Так меня называют русские. Они правы! Я такая и есть, потому что защищаю ценности и свободы, которые составляют основу нашего образа жизни.

Занявшись политикой, Маргарет Тэтчер отказалась от привычки карьерных женщин носить костюмы мужского образца, что делало их похожими на лесбиянок тридцатых годов. Она умудрялась выглядеть одновременно женственной и сильной.

Многие англичане не выносили ее политики, но восхищались ее силой и волей. Некоторые психологи даже писали о садомазохистских отношениях между Тэтчер и избирателями, которые покорялись ее силе.

Но она не желала казаться мужеподобной. Она отвергла комплимент, что «она лучший мужчина в правительстве»:

– Я значительно лучше, чем вы думаете. Я лучшая женщина в правительстве.

Несмотря на то что стремительная политическая карьера и власть делали ее крайне привлекательной и многие мужчины претендовали на ее внимание, она хранила верность своему мужу. В ее жизни был только один мужчина и только одна подлинная страсть – политика. Ни на что другое она отвлекаться не желала.

Когда у нее родились близнецы Кэрол и Марк, ее муж Денис Тэтчер со свойственным ему юмором заметил:

– Типично для Маргарет. Она рожает двойню, чтобы избавить себя от второй беременности и новых родов.

Внешне ее жизнь – сплошной успех. К середине восьмидесятых годов она была невероятно популярна в мире. Сколько женщин тогда завидовали ей и мечтали походить на нее! Она стала чуть ли не самым известным политиком на земле, суперзвездой мировой политики, объектом всеобщего любопытства и восхищения. Несложно было предположить, что жизнь ее опустеет, когда она лишится должности. Это означало, что впереди ее неминуемо ждут слезы. Так оно в конце концов и случилось.

Маргарет Хильда Робертс познакомилась с будущим мужем в феврале 1949 года на обеде, устроенном местной организацией консервативной партии в ее честь. Юная выпускница химического факультета Оксфорда собиралась делать политическую карьеру. Ей было тогда всего двадцать три года. После обеда Денис Тэтчер подвез Маргарет на своей машине до поезда. У нее потом допытывались: это была любовь с первого взгляда?

«Конечно, нет, – отвечала она. – Но Денис сразу показался мне удивительным человеком. О политике он знал не меньше, чем я, а в экономике разбирался значительно лучше».

Денис Тэтчер был на десять лет ее старше, он успешно занимался нефтяным бизнесом. Денис со школьных лет усвоил правило, которого придерживался всю жизнь: держи язык за зубами. В 1937 году он побывал в Германии, увидел нацистских штурмовиков. Вернувшись, записался в территориальную армию. Когда началась война, служил в войсках противовоздушной обороны.

В сорок первом он получил увольнительную на двое суток и познакомился с Марго Кемпсон, красивой блондинкой, которая работала водителем грузовичка и развозила запчасти для самолетов. Они обвенчались в марте 1942 года. В сорок третьем году часть, в которой служил Денис Тэтчер, отправили высаживаться в Сицилии. Демобилизовался он только в сорок шестом и вернулся к разбитому корыту. Брак рухнул. Через два года они оформили развод. На Дениса эта история сильно подействовала. Он искал утешения в бизнесе и спорте, играл в регби и никогда не вспоминал о первом неудачном браке.

Денис Тэтчер ухаживал настойчиво, и Маргарет не устояла. Они встретились в тот самый момент, когда она вступала в самостоятельную жизнь и нуждалась в мужчине, который станет ей надежной опорой. Она относилась к нему с неизменным уважением, а он восхищался женой, ее задором и энергией. Они не целовались и не обнимались на публике, но когда сидели рядом, держались за руки.

Занявшись политикой, она оказалась в центре внимания. Он сознательно держался в тени. Ездил вместе с ней по стране, присутствовал на встречах с избирателями, ходил на приемы, но неизменно держался чуть позади.

Маргарет вновь и вновь выдвигала свою кандидатуру на выборах, пока не добилась успеха и не стала депутатом парламента. Маргарет делала карьеру, но не забывала готовить Денису завтрак. Иногда во время совещания она вспоминала:

– Мне надо сходить в магазин купить Денису бекон.

Кто-то предлагал поручить это несложное дело секретарю.

– Нет, я знаю, какой кусочек он любит, – говорила Маргарет.

Она внушала своим избирателям: женщина способна совместить семейную жизнь и материнство с успешной карьерой. Почему бы женщине не стать министром? Денис считал своим долгом поддерживать жену. Но даже он был поражен, когда в ноябре семьдесят четвертого Маргарет заявила, что намерена бороться за пост лидера консервативной партии.

– Ты сошла с ума, – заметил Денис. – Это безнадежное дело.

Он опасался, что поражение окажется слишком болезненным для жены.

К удивлению страны и мужа, Маргарет одержала победу над ее предшественником Эдвардом Хитом в первом же туре. Впоследствии ее уговаривали взять Хита в правительство. Она отказалась. В кулуарах объяснила:

– Когда я смотрю на него, а он на меня, я не чувствую, что передо мной мужчина, который видит женщину. Это больше похоже на то, как женщина смотрит на женщину.

Денис Тэтчер вышел на пенсию. Теперь полностью посвятил себя жене и стал осваивать новую для себя роль мужа лидера крупной политической партии. Скромный и даже смущающийся в обществе человек, он сам себе поражался:

– Если бы кто-то раньше сказал, что я стану запросто входить в комнату, полную незнакомых мне людей, пожимать руки направо и налево и со всеми беседовать, я бы рассмеялся.