Текст книги "Демонтаж патриархата, или Женщины берут верх. Книга для мужчин"

Великий любовник не в силах удержать ни одну женщину. Джек Николсон

Сколько мужчин ему завидуют! Знаменитый на весь мир киноактер Джек Николсон завел своего рода гарем, где одна наложница никогда не встречается со своей соперницей, хотя прекрасно осведомлена о ее присутствии.

Он желает, чтобы они все постоянно его окружали. Это как-то связано с его детством, когда рядом находились сразу три женщины: бабушка, которая выдавала себя за его мать, мать, которая называла себя сестрой, и тетя, тоже считавшаяся сестрой.

Три женщины десятилетиями обманывали его. Скрывали обстоятельства его появления на свет. Только взрослым человеком он все узнал… Хотя нечто подобное он всегда подозревал. Или чувствовал. Но, когда узнал правду, – его мать оказалась вовсе не его матерью! – сердце Николсона было разбито. Столько женщин ему лгали! Он пришел в бешенство из-за того, что с ним так поступили. И не простил женщинам обмана.

– Я ощущала себя мишенью его гнева, направленного в реальности против его матери, или его бабушки, или против всех женщин на свете, – вспоминала его любовница. – Наверное, ему казалось, что если он возьмет верх надо мной, то сведет счеты со своей матерью. Я знаю, ему нравилось представлять себя жертвой.

Он и слова дурного не произнес ни о матери, ни о бабушке. Отыгрался на других. Он не в состоянии совладать со своим взрывным, бешеным темпераментом, чем часто навлекал на себя неприятности. Что хорошо в кадре, создает сложности в жизни. Он взрывается, если попадает в трудную ситуацию на дороге или когда приходит на баскетбол. Николсон – отчаянный болельщик. Не пропускает ни одного заметного матча.

– Его сердце было разбито, – говорит одна из подруг Джека. – Многие в состоянии справиться со своими гневом, эмоциями и обидами. Но не Джек. Главное состояло в том, что он уже не мог объясниться со своей матерью. Она умерла. И все эти годы он хотел с ней поговорить. Когда я ложилась спать, то молилась, чтобы ночью этот разговор наконец состоялся.

Его мать Джун скончалась в 1963 году от рака, так и не набравшись мужества раскрыть ему правду. Его бабушка Этель Мэй умерла в 1970 году от сердечного заболевания, осложненного диабетом. И она не решилась признаться. Спустя четыре года репортер журнала «Тайм» поведал Николсону, что его мнимая сестра на самом деле его мать. Актеру к тому времени уже исполнилось тридцать семь лет.

«Тайм» посочувствовал актеру и не стал описывать детали его биографии. Редакторы другого журнала оказались менее сентиментальными, и историю Николсона узнали все.

– Это цена славы, – мрачно заметил он. – Люди копаются в твоей личной жизни. И выясняется, что твоя сестра на самом деле твоя мать.

Ему пришлось привыкать к новой реальности. Тот, кого он считал отцом, был его дедом. Та, которую он называл мамой, оказалась бабушкой. А сестра – мамой.

– Я – незаконнорожденный ребенок, – твердил он.

Невыносимым было осознание того, что его появления на свет не хотели, что он – нежеланный ребенок. У него не раз вырывалось:

– Как ужасно сознавать, что моя собственная мать меня не хотела.

Эта травма, невероятная обида ненужного ребенка, конечно же, не прошли бесследно. Сам Джек Николсон признавал свое отцовство, даже если сын или дочь появлялись на свет в результате мимолетного романа, а не брака. Не отказывался от своих детей, как отказались от него.

Хотя заниматься воспитанием не захотел и не смог. Предпочитал выпивать с приятелями у телевизора, а не сидеть с женой и детьми.

Актриса Сьюзен Энспач, с которой он играл в фильме «Пять легких пьес», родила ему сына. Николсон не проявил к нему никакого интереса. Сьюзен укоряла Джека:

– Неужели ты не понимаешь, что мальчику нужен отец?

– У меня не было отца, – отрезал Николсон. – И я – суперзвезда.

Так кто же таинственный отец Джека? Поговаривали, что это был женатый мужчина по имени Дон Фурцилло-Розе. Он завел роман с танцовщицей и певицей Джун Фрэнсис Николсон. Она выступала в ревю на Бродвее. Забеременела, но о браке не могло быть и речи, поскольку Дон не собирался разводиться.

Но, возможно, отец Джека – владелец танцевальной студии Эдди Кинг. Он незаконно эмигрировал в Америку из Латвии и потому избегал встреч с полицией, опасаясь сесть в тюрьму за интимные отношения с несовершеннолетней. Джун было всего семнадцать лет.

Сама Джун не знала, от кого забеременела. Выбор представлялся незавидным: аборт или внебрачный ребенок. Ни то ни другое семью не устраивало. На дворе тридцатые годы. Нравы строгие или, точнее, ханжеские.

Ее матери было тогда всего тридцать девять лет. Как единственная замужняя женщина в семье, она приняла драматическое решение – выдать внука за своего сына. Все с ней согласились – ее муж Джон и обе дочери Джун и Лорейн. Джун не стала делать аборт и 22 апреля 1937 года родила мальчика. Ему дали имя Джек и фамилию матери – Николсон.

Джек рос требовательным и ревнивым мальчиком. Жаждал внимания всех женщин, которые его окружали. Похоже, бабушка все-таки не смогла заменить маму. Повзрослев, тянулся к более сильным и властным натурам. Искал в их объятиях надежности и покоя. Неизменно пользовался успехом у слабого пола. Но получал удовольствия меньше, чем давал. Похоже, побаивался искренних чувств, вдруг женщина потребует от него чего-то большего, чем легкие и ни к чему не обязывающие отношения…

Девушки влюблялись в него по уши. Тогда он позволял себе все! Когда чувствовал, что теряет девушку, старался ей угодить. Теперь уже она делала что хотела, а он превращался в маленького и послушного мальчика. Но в любом случае все заканчивалось, когда выяснялось, что жениться он не собирается.

– Женщины ненавидят нас, мы ненавидим их. Но они сильнее, умнее и главное – не играют по правилам, – обижался Николсон.

После школы семья уговаривала его поступить в колледж. Он не захотел учиться. Играл на скачках, пока не спустил все, что было в кармане. Работал в магазине игрушек. Поехал в Лос-Анджелес, где впервые вдохнул дымок марихуаны. И пошел наниматься на киностудию «Метро-Голдвин-Майер». За тридцать долларов в неделю работал посыльным в отделе мультипликационных фильмов – разносил служебную почту. И часами просиживал в кинозале, смотрел новинки европейского кинематографа: ленты Федерико Феллини, Микельанджело Антониони, Ингмара Бергмана, Лукино Висконти.

Кино уносило его подальше от будней:

– Я реалист и понимаю, как устроена жизнь, но я люблю помечтать и представить себе, что все могло быть иначе.

Продюсер Джо Пастернак оценил его улыбку, атлетическую фигуру, чарующий взгляд. Николсон умел завоевывать сердца. При этом он – не нарцисс. Скорее он даже не любил себя! Даже свою очаровательную улыбку, которая сделала его знаменитым! Два ряда прекрасных зубов сверкали, как сотня бриллиантов. Соревноваться с ним мог только Джон Кеннеди.

Юному Николсону не хватало поставленного голоса и профессиональной подготовки. Он поступил на курсы актерского мастерства. Начал играть в театре, получил роль в телевизионном сериале. И даже те, кто его недолюбливал, стали называть Джека «великим соблазнителем».

Высокий и мужественный Николсон, который ни в чем себе не отказывал ни на экране, ни в жизни, стал символом сексуальной революции. Покончив с ханжескими ограничениями викторианской эпохи, люди заинтересовались развлечениями в постели и за ее пределами. Вдохновенно осваивали новые возможности.

Успех принесла лента «Беспечный ездок», где ему досталась роль адвоката-пьяницы. В фильме «Пять легких пьес» сыграл актера, который разрушает сам себя. Это падший ангел, идеалист из поздних шестидесятых, который превращается в нигилиста ранних семидесятых, переходит от возмущения к отчаянию. Он это умел – улавливать дух времени, настроения общества, находившегося в состоянии войны, раздираемого противоречиями. Разочаровывающая реальность воспитывала холодный нигилизм. Казалось, внутреннюю свободу можно обрести, только растоптав все прежние правила и разрушив традиционные мораль, брак, семью. Единственный ориентир – собственное удовольствие, торжество гедонизма.

Николсона призвали на военную службу и зачислили в военно-воздушные силы национальной гвардии. Но новобранец не порадовал вооруженные силы. Николсон был способен разложить любое подразделение, в котором оказывался. Так что командиры с радостью от него избавились. Опыт неподчинения он воплотил, играя в ленте «Пролетая над гнездом кукушки», где его герой поднимает мятеж среди пациентов клиники.

Продюсером фильма был Майкл Дуглас, тогда еще не такой знаменитый. Режиссером – Милош Форман, который перебрался в Голливуд из социалистической Чехословакии. Фильм принес создателям огромные по тогдашним понятиям деньги – двести миллионов долларов.

Николсон сознавал, какого масштаба роль он взялся сыграть. Поехал в сумасшедший дом в штате Орегон в надежде понять этот неизвестный ему мир. Буквально жил в клинике, где держали осужденных преступников, которых признали невменяемыми и отправили на принудительно лечение. Его интересовало все, особенно электрошоковая терапия, которой подвергнут его героя. Николсон, невероятно органичный и естественный в жизни и на экране, часами болтал с пациентами, и они принимали его за своего.

Милош Форман сделал сильный ход, сняв в фильме реального директора клиники – доктора Брукса. А тот уговорил использовать на съемочной площадке своих пациентов. Все так прониклись идеями фильма, что в прямом смысле возненавидели актрису, игравшую главного палача.

Это фильм о том, что с самого рождения все люди – часть системы, но могут и должны обрести себя. Фильм – метафора борьбы против нечестных правил, которыми опутан человек. Мятежный герой Николсона разумнее врачей и медсестер, которые его мучают.

Это неординарный человек, способный вдохновить окружающих и преобразить реальность. Мир двигают вперед вовсе не правильные во всем люди, а необычные и своенравные. И еще Джек Николсон, конечно же, выразил протест американских мужчин против доминирования женщин в современном обществе.

Он создал завораживающий образ. Поднялся до уровня Гамлета, который находится где-то на грани сумасшествия. Говорили: Николсон – первый после Марлона Брандо актер с энергией, способной пробудить национальное самосознание американцев. Но Николсон сложнее Марлона Брандо. У него шире актерский диапазон.

Джек Николсон снялся в фильме «Китайский квартал» у режиссера Романа Полански, который пережил страшную трагедию. Банда Чарльза Мэнсона, сошедшего с ума хиппи, который на лбу вытатуировал свастику, зверски убила жену Полански актрису Шарон Тейт и ее четверых друзей. Это громкое преступление изменило Голливуд, считавшийся мирным и спокойным местом. Беззаботные шестидесятые ушли в прошлое. Люди стали параноидально подозрительными.

Николсон ходил на заседания суда, где слушалось дело банды Мэнсона, поклоняющейся дьяволу. Джеку было крайне интересно:

– Я хочу увидеть их своими глазами.

Сидя в зале, кое-что записывал. Это пригодится ему в работе над мистической лентой «Сияние» и в «Бэтмэне».

Режиссер Стэнли Кубрик, который давно хотел поработать с Николсоном, пригласил его в фильм «Сияние» по роману Стивена Кинга. Сюжет таков: писатель с семьей остается в занесенном снегом отеле и сходит с ума – пытается убить жену и сына. Критикам фильм не понравился, хотя жанр ужаса был поднят до уровня высокого искусства.

Все демоническое интриговало Джека Николсона. Дьявольские образы он воплощал на экране, как никто другой.

– У каждого есть темная сторона, нечто опасное, пугающее, что мы от всех скрываем, – однажды заметил он. – И не знаешь, какая пружина вдруг приведет в действие тот механизм, что таится внутри нас.

Молодым актерам на съемочной площадке он объяснял:

– Очень важно видеть все, что у вас внутри, и примириться с этим, чтобы все это сыграть. Скажем, я сознаю, что я лжец и трус, что я манипулирую людьми… Я отношусь к этому спокойно, потому что понимаю: и в других сидит то же самое.

Джек Николсон и Роман Полански подружились. Вместе развлекались. Николсон был радушным хозяином. Устраивал вечеринки: много наркотиков, много выпивки, много юных девушек. Николсон не мог не находиться в центре внимания. Эпатировал журналистов признаниями:

– Я спал со всеми женщинами, я принял все наркотики, я проглотил всю выпивку.

Он сознательно играл опасного и плохого парня. Ему нравилась такая репутация. Роман Полански не отставал по мере сил.

– После убийства жены психиатр предупредил меня: понадобится четыре года, прежде чем ты придешь в себя, – вспоминал Полански. – Понадобилось много больше. Как он мог так ошибиться?.. Вернуться в Голливуд меня уговорил Джек Николсон, чтобы я снял «Китайский квартал». И я вернулся к жизни.

Невероятно талантливый Роман Полански на съемках старался пробудить бурный темперамент Николсона:

– Это дает результат, – объяснял Полански. – Я вижу, как в кадре его охватывает бешенство. Он не может остановиться. Я уж не знаю, какие железы там что вырабатывают, но кровь струится по жилам.

Подлинная страсть на съемочной площадке рождала шедевры. Страсть режиссера к очень юным девушкам была бомбой с взрывателем замедленного действия. Рано или поздно что-то должно было случиться.

В марте 1977 года сорокатрехлетний Роман Полански приехал в дом Николсона с тринадцатилетней Самантой Геймер. Хозяина не оказалось, а шампанское нашлось. Режиссер обещал сделать девушку звездой, опубликовав ее фото в журнале «Вог». Он фотографировал ее голой в джакузи. А потом они устроились в спальне возле бассейна.

– Я знала, что такое секс, – рассказывала Саманта. – Мы уже занимались этим с моим парнем. И я ему после свидания с Полански обо всем рассказала. А моя сестра подслушала наш разговор и передала матери. Вот дальше начался ад: полиция, врачи, окружной прокурор, папарацци. Телефон не умолкает.

Режиссера обвинили в изнасиловании несовершеннолетней. Полиция примчалась в дом Николсона – на место преступления. При обыске обнаружили гашиш. Сам Николсон катался на лыжах в Аспене, любовь к горным лыжам ему привил Полански. Николсону пришлось сдать отпечатки пальцев. К счастью для него, они не совпали с отпечатками на ящичке с гашишем.

– Полански хотел доставить мне удовольствие, – рассказывала Саманта. – Я была поражена, когда на следующий день его арестовали. В те годы девочки рано становились женщинами. Элвис Пресли встретился со своей будущей женой Пресциллой, когда ей исполнилось всего четырнадцать лет. Унизительными были не минуты с Полански, а судебные заседания. Вот там я была жертвой. Суда и внимания прессы я не могла выдержать. Я пряталась в моей комнате и ни с кем не разговаривала.

Судья отправил Полански в спецтюрьму, дабы его обследовали психиатры. Они не обнаружили в нем педофильских наклонностей и через сорок два дня отпустили. Защита и обвинение договорились, что режиссер получит условный срок. Николсон пребывал в уверенности, что реальный срок его другу не грозит.

Но судья Лоуренс Риттенбэнд сказал одному кинопродюсеру:

– Я его засажу. Не могу представить себе ничего отвратительнее, чем секс с тринадцатилетней девочкой. Я позабочусь о том, чтобы он никогда не вышел.

Друзья предупредили Полански. Он занял тысячу долларов у продюсера и двинул в аэропорт Санта-Моники. Собирался арендовать легкий самолет «Сесна-150», чтобы улететь в Мексику. Это полчаса пути. Но по дороге передумал. Поехал в аэропорт Лос-Анджелеса и купил билет на рейс до Лондона. Лайнер взлетел через пятнадцать минут.

– Когда Полански уехал из страны, – вспоминала Саманта, – я почувствовала огромное облечение: больше не будет судов! Праздник! Мы пили, принимали ЛСД и кокаин. И я любила секс.

Много позже, в 1988 году, она выдвинула против Полански гражданский иск.

– У нас с мужем не было денег, а появился ребенок, – объяснила она.

Полански заплатил ей шестизначную сумму – полмиллиона долларов. Не торгуясь и не колеблясь, ведь он признал себя виновным.

Больше он не увидит Америки. За фильм «Пианист» Роман Полански получил Оскара, приз Американской киноакадемии. Но наблюдал за церемонией по телевизору из Франции, поскольку обвинение в изнасиловании так и не было снято. Джек Николсон увидел его после двадцатилетней разлуки. Полански жаловался, что переговоры с судом о прекращении дела и возвращении в Голливуд закончились ничем.

Джек Николсон всегда защищал своего друга:

– Это большая потеря, что его лишили возможности работать в Голливуде. Немного есть режиссеров мирового класса, и он один из них. Тем более что рождение детей его сильно изменило. Как и меня.

Удивительным образом Джек Николсон всегда тщательно планировал свою актерскую карьеру. Его друг говорил: Джек – как Сталин и его пятилетки. Он такой стремительный, что людям кажется, будто он действует по наитию. А у него все продуманно и просчитано. Когда одна пятилетка завершена, он разрабатывает новый план.

Николсон стал популярен во всем мире. Его пригласили на Кубу. Он поехал. В Гаване его узнавали на улицах и аплодировали. С ним пожелал встретиться Фидель Кастро. Они беседовали три часа.

– Он смотрел мои фильмы, – делился потом Николсон впечатлениями. – Мы курили хорошие сигары. Говорили обо всем – о жизни, культуре. Он поздно ложится, как и я.

Николсон не верит в Бога и голосует за демократическую партию. Он участвовал в избирательной кампании Джона Кеннеди, поддерживал либеральных сенаторов Джорджа Макговерна, Гэри Харта и Билла Клинтона, когда они баллотировались в президенты.

Когда Клинтон завоевал Белый дом, Николсон поехал на инаугурацию нового президента в Вашингтон. И вместе с Ким Бейсингер участвовал в одном из балов. Когда разразился скандал из-за интрижки Клинтона с Моникой Левински, Николсон всей душой поддержал хозяина Белого дома:

– А кого они хотят в президенты? Того, кого секс не интересует? Билл, держись!

В Конгрессе обсуждался вопрос об импичменте. Политическая судьба Клинтона висела на волоске. Вместе с Барбарой Стрейзанд Николсон принял участие в большом концерте в поддержку Клинтона. Сенат проголосовал против импичмента.

Джек Николсон умел получать удовольствие от жизни, что не мешало ему еще больше работать и читать. Его письменный стол завален книгами. Однажды получил роль, потому что, как он сам выразился, «я – единственный в Голливуде, кто способен прочитать семисот-страничную трилогию».

17 июня 1962 года он женился на 22-летней Сандре Найт. 13 сентября 1963 года у него родилась дочь Дженифер. А он тем временем вместе с приятелями создал собственную кинокомпанию. Хотел быть и сценаристом, и режиссером. Искал инвесторов, писал сценарии, сам играл и снимал…. На жену и дочь времени не оставалось. Брак развалился.

Закон запрещает курение на съемках. Николсон не расставался с сигаретой. Охраннику студии это надоело, и он потребовал от Николсона прекратить курение.

– И что ты сделаешь? – поинтересовался Джек.

– Выпишу штраф в двести пятьдесят долларов, – пригрозил страж порядка.

– Выписывай, – великодушно разрешил Николсон, – сидя в этом кресле, я зарабатываю две с половиной сотни каждые пять секунд.

Он вставал в шесть утра. В восемь уже начинал работу. Пропускал обед из-за съемок, ужин – из-за необходимости просматривать отснятое. Он ел в полночь, возвращался домой в два ночи. Просматривал планы на завтра, ложился в три, чтобы подняться в шесть. Перерабатывал. Мало спал, прибавил в весе, плохо выглядел.

– Количество холестерина в крови достигло такого уровня, что могу его мазать на хлеб, – сокрушался Николсон и все чаще говорил о старении: – Я набрал вес и на сей раз, вероятно, не смогу его сбросить. Круги под глазами тоже едва ли исчезнут. Зато меня покидают волосы. Мы все боимся старости.

Он жаловался на утрату прежней силы, на усталость, на то, что не хватает энергии играть на полную мощность. Соседом Николсона был Марлон Брандо. Они вместе снимались в ленте «Излучины Миссури». Дружеские отношения с соседом не помешали Брандо уговорить режиссера переписать сценарий и сделать более значимой его роль.

Брандо на съемках сопровождал его любимый сын– наркоман Кристиан. Кристиан умудрился украсть марихуану у Николсона. Джек поймал его с поличным. Пригрозил:

– Сделаешь это еще раз, я тебе пальцы переломаю!

Фильм оказался неудачным – в основном по вине Брандо, который вышел из-под контроля. Николсон утешал себя большим гонораром за каждый съемочный день:

– Еще денек, и еще двадцать одна тысяча в кармане!

Навещавший Николсона по-соседски Брандо уводил его девушек. Обыкновенно он сидел на кухне и выпивал. Если Николсон куда-то выходил, то, вернувшись, не обнаруживал там ни Брандо, ни девушки. Кто мог сопротивляться обаянию крестного отца?..

– Брандо сделал ей предложение, от которого она не могла отказаться, – меланхолически констатировал лишившийся подруги Николсон.

Вечером 16 мая 1990 года тридцатидвухлетний Кристиан Брандо застрелил приятеля своей сводной сестры Чейни. Он решил, что парень избивает его «маленькую сестричку».

Полиции он доказывал, что всего лишь хотел попугать. Но Чейни уверяла, что братом руководили иные мотивы – инцест, он видел в ней не сестру, а молодую женщину, которая не может принадлежать другому мужчине. И еще рассказала, что отец тоже приставал к ней в детстве. И что это он велел сыну принести пистолет в тот день. Марлон Брандо уверял, что появился уже после выстрела:

– Юноша еще дышал. Я пытался делать искусственное дыхание и позвонил 9-1-1.

Когда началась шумиха, Марлон продал свою историю издательству за аванс в три с половиной миллиона долларов. Кристиана приговорили к десяти годам. Он отсидел пять. Дочь Марлона Брандо Чейни повесилась. Брандо хладнокровно заметил:

– Возможно, я потерпел неудачу как отец.

У Марлона Брандо было девять детей от разных жен и любовниц.

Николсон всегда посылал деньги сводной сестре Памеле – от второго брака его матери. Она вышла замуж, родила дочь. Но была в чем-то похожа на брата – много пила, могла подцепить незнакомца в баре и привести домой. Николсон настаивал, чтобы она обратилась к врачам и лечилась от алкоголизма.

– Джек, я стараюсь, – говорила она. – Бог знает, что стараюсь.

В феврале 1994 года Памела (ей было сорок восемь лет) вместе с подружкой поехали в сторону Сакраменто. Там они познакомились с молодым мужчиной. А потом полиция обнаружила ее голый труп – в нее всадили несколько пуль.

Роль в фильме «Иствикские ведьмы» дала Николсону полную возможность изложить взгляды настоящего мужского шовиниста. Но дьявол не в такой степени ненавидит женщин, чтобы лишать себя удовольствия. Все уверяли, что у Мэрил Стрип и Николсона роман и что вообще все герои «Ведьм» развлекались друг с другом. Сами они упорно отрицали правдивость этих слухов. Но одно можно сказать точно: играли они так убедительно, словно и в самом деле были любовниками!

Несмотря на обилие любивших его женщин, он все еще хотел соблазнять. Жаждал нового и экзотического опыта. Но соблазненных ждало разочарование. Довольно скоро они понимали, что не в состоянии конкурировать с его желанием посвятить всего себя кинематографу. Николсон сформировался в эпоху, когда мужчины все заботы переваливали на женщину, а когда она начинала жаловаться, что устала, находили другую.

Женщины ничего не получали взамен того, что вкладывали в их отношения. Никакой компенсации за принесенные жертвы. Они обижались. Но, как правило, он вел себя достойно. Даже когда напивался, все равно оставался хорошим парнем.

У Николсона случился короткий роман с Кристиной Онассис, дочкой греческого миллиардера, владельца танкерного флота, который женился на вдове Джона Кеннеди Жаклин. Кристина была привлекательной, хотя ей мешали не слишком идеальные зубы, крупный нос, мешки под глазами и лишний вес. Но короткому роману не хватило подлинной страсти. Обоим было любопытно, но не более того.

– Даже не позвонил потом, не прислал открытки, ничего, – жаловалась она. – Почему мужчины так ужасны?

В семидесятые и восьмидесятые модели заполнили вакуум, образовавшийся после того, как Голливуд, который традиционно рождал секс-символы, повернулся спиной к гламуру. Успех Мерил Стрип и Джоди Фостер принесла не их красота, а талант. Конец эры традиционных актрис – секс-бомб – таких как Мэрилин Монро и Элизабет Тэйлор – открыл дорогу супермоделям.

А это уже был другой мир: шоу-бизнес, высокая мода и наркотики – как симптомы безудержного сибаритства. Начиная с семидесятых, все мужчины-знаменитости считали своим долгом заводить романы с моделями.

Среди подруг Николсона была графиня Вера фон Лендорф, ее звали Верушка. Она родилась в Кёнигсберге в 1939 году. Ее отец участвовал в офицерском заговоре против Гитлера и был казнен в берлинской тюрьме Плётцензее. Семью отправили в концлагерь. Очень высокая – сто девяносто сантиметров – она с восемнадцати лет работала фотомоделью. И этот роман тоже был недолгим.

За Николсона ухватилась супермодель Дженис Дикинсон. Под настроение она принималась рассказывать свою историю. Уверяла, что отец сначала насиловал старшую сестру, а потом принялся за нее. Как всякая модель, она мало ела, но не отказывалась от кокаина. Один из актеров поинтересовался у нее, действительно ли она такая плохая девочка, как пишут газеты. Дженис уверила его, что она значительно хуже.

Несмотря на репутацию безбашенной девицы, внутри она оставалась невыросшим ребенком, страдала от неуверенности и незащищенности. Она сама страдала и, как нестойкий химикат, сжигала все вокруг себя. Приблизишься к ней – сгоришь.

Это не помешало ей многого добиться и прекрасно зарабатывать. Дженис Дикинсон побаивалась Николсона, считая, что в нем «слишком много от волка». Фильм, в котором он постепенно превращается в опасного хищника, на многих произвел впечатление… Но и такая искушенная дама не могла противостоять его улыбке. Они поехали в гостиницу: он заказал в номер лобстер, стейк и шампанское.

Наутро Николсон попросил держать их отношения в тайне. Ее, такую знаменитость, это обидело. Что она, девушка по вызову, которой надо стесняться? Нашла способ отомстить. На вопросы подруги: это правда? ты была с ним? ну как? – небрежно ответила:

– Да, я провела с ним ночь. Не думаю, что он заслужил Оскара.

Николсон пожелал встретиться еще раз. Дженис отказалась.

Он вырос в семье, где у него были сразу три мамы. И все они его обманывали. Это наложило отпечаток на его психику. Грандиозная карьера в кино – и при этом заниженная самооценка. Невероятный успех у женщин – и внутренняя неуверенность. Не потому ли все его романы заканчивались неудачно? Великий любовник не способен удержать ни одну женщину.

– Я так стараюсь угодить женщинам, будто само мое существование зависит от них, – признавался он. – И они все равно оставляют меня.

Джека Николсона не покидало неприятное ощущение, что на него могут польститься только женщины, с которыми что-то неладно. Большой опыт не научил его разбираться в слабом поле. Он не может понять, отчего постоянно выбирает не тех.

– Одни жесткие, – жаловался он. – Другие мстительные. Я так честен в своих отношениях. И при этом именно меня оставляют. А я никого не бросал! Что же я делаю такого, что все так плохо заканчивается? Женщинам невозможно угодить. Что еще я могу сделать, чтобы приспособиться? Я делаю все. «Кто сегодня приготовит ужин?» Никто, я все купил!

Когда у Николсона возникли проблемы с очередной пассией, репортер обнаружил его в отеле в состоянии депрессии.

– Мне плохо, – горевал он. – Мне надо отлежаться в темном углу. Когда мне больно, я хочу забыться. Все мои романы заканчиваются катастрофически. Я не верю в Бога, и мне не с кем посоветоваться. И к психологу я тоже не хожу. У меня и этого нет. Два человека предназначены для того, чтобы полностью раскрыться друг перед другом и сделать партнера счастливым. Вот все, что нам нужно. И кому это удалось?

С годами зов плоти не так важен, как согревающее душу чувство эмоционального комфорта, когда рядом любимый и надежный человек. Этого ему не хватает. Правда, Николсон уверяет, что руки у него не опустились:

– Я не прекращаю попыток найти спутницу жизни.

Однако мысль о новом браке скорее пугает:

– Ты достиг определенного возраста. Ты знаешь, чего хочешь в жизни и как. И тебе не нужен никто, кто мешал бы твоей устроенной жизни.

Абсолютная свобода, которой Джек Николсон так дорожит и которую всегда отстаивал, похоже, не принесла ему счастья. И дурные предчувствия не дают покоя:

– Я живу один, – обреченно говорит он. – Я боюсь темноты. И я останусь одиноким до конца моей жизни.