Текст книги "Пустыня смерти"

Салазар дал знак ординарцу, и тот быстро принес всем по чашке кофе.

– Почему ты соврал, что мы уже поели? – спросил Гас Калла. – Ты же знаешь, что мы не жрали с тех пор, как убили тех тетеревов. Мог бы и позволить им накормить нас – еды у них навалом.

– А у наших рейнджеров нет ни крошки, – напомнил ему Калл, глядя на группку товарищей, стоящих вдали на холме. – Я не сяду и не стану набивать себе брюхо вместе с врагами, в то время как наши люди готовы сжевать собственные ремни.

– Мы-то причем, если их не взяли в сопровождающие, – возразил Гас. – Быть сопровождающим не легко – здесь мы в окружении тысячи врагов, готовых растерзать нас. Может, они и впрямь нас убьют. Если мне суждено умереть, то я предпочел бы, чтобы у меня лопнуло пузо от жратвы.

– Нет, – решительно заявил Калл. – Закрой рот и жди. Может, полковник Кобб закупит провианта на весь отряд, тогда и наедимся.

Калеб Кобб находился в палатке вместе с генералом свыше часа. Из-за брезента не доносилось ни звука. Каллу и Гасу ничего не оставалось, кроме как терпеливо ждать. Капитан Салазар вскоре отправился куда-то по делам, оставив их двоих среди враждебно настроенных солдат. Чашечки с кофе оказались малюсенькими, а больше никто ничего не предложил.

Тем временем, пока они стояли и ждали, мексиканские кавалеристы разделились на две группы и тронулись в путь. Одна группа окружила рейнджеров на холме с юга, другая – с севера. Затем такой же маневр проделала и пехота. Несколько сот пеших солдат выстроились полукольцом к северу от техасцев, а другие сотни – к югу. Рейнджеры же как стояли, так и остались стоять, с безнадежным видом наблюдая за этими построениями.

– Хорошо бы нашим ребятам укрыться где-нибудь, да где только найти такое укрытие? – произнес Гас. – Скоро их полностью окружат.

– Насчет укрытая ты верно сказал, – откликнулся Калл. – Нет тут ничего подходящего.

– Что-то наш полковник долго не выходит, хотел бы я знать, жив ли он еще? – проговорил Гас. Не слыша никакого звука в палатке, он начал проявлять тревогу.

– Думаю, жив, – отозвался Калл. – Если бы в него стреляли, был бы слышен выстрел.

– А вдруг они перерезали ему глотку, – предположил Гас. – Мексиканцы – они ведь знают, как обращаться с ножами.

Едва он проговорил эти слова, как полог палатки откинулся и Калеб Кобб вышел наружу с тем же самым веселым выражением на лице, с каким входил туда час назад.

– Капрал Маккрае, вас накормили? – спросил он.

– Предлагали, – ответил Гас. – Да капрал Калл отказался.

– Почему же? Мне, к примеру, подали роскошный завтрак. Яйца оказались по-настояшему вкусны.

– Я не принимаю еду от мерзавцев, когда мои друзья мучаются с голодухи, – объяснил Калл.

– Понимаю, так поступать благородно, – согласился Калеб. – Но я руководствуюсь более здравыми соображениями. Вам редко доведется увидеть, что я отказываюсь удовлетворять потребности своего живота.

– Я бы хотел поскорее уйти отсюда, – заявил Калл. – Меня тут разглядывали люди, в которых мне не терпится стрелять.

– В сложившейся обстановке это была бы далеко не равная схватка, – предупредил Калеб. – Никуда вы отсюда не пойдете.

– Почему? – не понял Калл

– Потому что я только что сдался в плен, – объяснил Калеб. – Мне обещали, что если мы сложим оружие, ни один наш человек не будет убит. Я уже сложил свое – отдал его ординарцу генерала.

Гас сильно удивился, а Калл рассвирепел. Он пришел в ярость от того, что их командир вошел в эту роскошную палатку договариваться там с жирным генералом о сдаче в плен, не дав никому из рейнджеров ни малейшей возможности высказаться по этому поводу.

– А я намерен не сдавать свое оружие, пока меня не убьют, – твердо заявил Калл.

– Не можешь ты не сдать его, капрал, – ты просто обязан это сделать, – ответил Калеб с угрожающим видом. – Когда я отдаю приказы, то ожидаю, что им будут подчиняться. Ты же молодой человек. Не хочу, чтобы ты погиб по собственной глупости.

– Лучше я погибну в сражении, нежели меня опять закуют в кандалы, – отрезал Калл. – Не хочу снова носить на себе цепи.

– На сей раз никаких оков не будет, – уверял его Калеб. – Это всего лишь мирная сдача в плен, процедура которой выработана мной и генералом. Ни с нашей, ни с их стороны никто не причинит друг другу вреда. Как только ребята, стоящие там на вершине холма, сдадут оружие, мы все вместе усядемся и позавтракаем с ними как с друзьями.

– Вы имеете в виду, что мы можем сразу же идти домой, но без оружия? – спросил Гас.

– Нет, не домой и не сразу же, – возразил Калеб. – Все мы отправимся в Мексику и пробудем там какое-то время.

– Там мы будем пленниками, вы это имеете в виду? – настаивал Калл. – Вы думаете, что мы должны пройти весь этот путь, чтобы нас посадили там в тюрьму?

Калеб Кобб повернулся к одному из мексиканских офицеров и произнес несколько фраз по-испански. Офицер, молодой худощавый парень, встревожился, но тем не менее передал свой пистолет Калебу, а тот направил его на Калла.

– Капрал, – произнес Калеб, – если ты решил умереть, я вынужден буду помочь тебе в этом. Я пристрелил капитана Фолконера за неповиновение, и я пристрелю тебя за этот же проступок.

И он взвел курок пистолета.

– Вудроу, отдай свое оружие, – попросил Гас, положив ладонь на руку друга.

Он увидел, что тот напрягся, как сжатая пружина. Раньше Гас никогда не вмешивался в спорные дела Вудроу Калла, но сейчас почувствовал, что если не вмешается и на сей раз, его самого преданного единственного друга и в самом деле застрелят на его же глазах. Калеб Кобб был не из тех, кто расточает пустые угрозы.

Калл отбросил ладонь Гаса. Он был готов кинуться на Калеба даже под угрозой неминуемой смерти.

Гас быстро встал между Каллом и Калебом и протянул рядом стоящему мексиканскому офицеру свой пистолет и ружье.

– Отдай и ты свои, Вудроу, – попросил он.

– Капрал Маккрае, а ты более благоразумен, нежели твой приятель, – заметил Калеб. – Капрал Калл туго соображает, но если он последует твоему совету и сдаст оружие, мы все выйдем из этой трудной ситуации без людских потерь.

Калл с горечью и злостью убедился, что его положение безнадежно. Даже если он прыгнет на Калеба и вырвет у него пистолет, целая сотня мексиканцев расстреляют его, прежде чем он убежит.

– Ненавижу вас за трусость, – бросил он упрек Калебу, но оружие свое все же сдал.

Калеб недоуменно пожал плечами и повернулся к капитану Салазару, который вернулся к палатке как раз в тот момент, когда там разгорелся скандал.

– Капитан, не можете ли вы сделать мне одолжение и посадить этого человека под надежную стражу, пока он не остынет? – попросил Кобб. – Он слишком ершист на свою же беду, черт бы его побрал.

– Разумеется, полковник, – пообещал Салазар. – Я для этого выделю шестерых солдат.

Калеб опять поглядел на Калла – молодой рейнджер трясся мелкой дрожью, а в глазах его светилась откровенная ненависть.

– Выделите десятерых, капитан, – посоветовал Калеб. – Шестеро, может, и одолеют его, если он решит вырваться. Но он тот самый человек, который застрелил сына Бизоньего Горба – он будет драться до последнего.

– Мне плевать на вас, полковник, если вы решили сдаваться в плен сами, – заметил Калл. – Но решать за нас у вас нет права.

Калеб Кобб никак не отреагировал на его замечание – он молча вернул тощему молодому офицеру пистолет.

– Спасибо, – сказал он. – Капрал Маккрае. отправляйся на вершину пригорка, где стоит отряд, и передай им мой приказ сложить оружие. Скажи, что вреда им не причинят и накормят, как только они сдадутся.

– Я пойду, полковник, но, может, им не понравится отданный вами приказ, – ответил Гас.

Калеб показал на мексиканскую армию, которая быстро окружала небольшую кучку рейнджеров, стоящих на макушке пригорка. Пехота уже встала плотным кольцом, а кавалерия гарцевала двумя группами позади нее.

– Мы не станем здесь устраивать второго Аламо или Голиада, – сказал Калеб. – Полковник Трэвис был дурак, храбрый, но дурак. У него хоть рядом стояла церковь, где можно было занять оборону и отстреливаться, а у нас нет даже деревца, за которым можно спрятаться. Так что наша малая война закончилась. Иди и скажи им об этом, – добавил он. – Чем скорее доберешься, тем скорее они получат завтрак.

– Вудроу, успокойся, – предупредил Гас перед тем, как отправиться в отряд. – Никому легче не станет, если тебя убьют.

Калеб Кобб опять нырнул в палатку генерала. Около нее трое солдат впрягали пару гнедых кобылиц в великолепную двухколесную пролетку с брезентовым тентом наверху.

Гас пожал Каллу руку и пошел назад к гребню холма, где его поджидал отряд. Он считал, что с ним вместе пойдут несколько мексиканцев, чтобы не спускать с него глаз, но никто не пошел. Он в одиночку покинул лагерь, шагая по цветущей траве.

Десяток солдат во главе с капитаном Салазаром окружили Калла и повели его за сотню ярдов от палатки генерала.

– Присаживайтесь, капрал, и отдыхайте, – промолвил Салазар. – Вам предстоит долгий путь. Может теперь, когда этот дурацкий инцидент исчерпан, вы хоть немного поедите.

Калл лишь мотнул головой – он еще не остыл.

– Я поем вместе с моими друзьями, – проговорил он. – А что насчет долгого пути? Полковник Кобб только что сказал, что мы направляемся в Мексику – а разве мы не в Мексике?

– В Нью-Мексико, – уточнил Салазар. – Но есть и другая Мексика, вот туда-то вы и направляетесь – по сути дела в Мехико-Сити. Там состоится суд, – продолжал он. – Или, вернее, должен состояться, если кто-нибудь из вашего отряда выживет после длительного перехода.

– А как далеко находится Мехико-Сити? – поинтересовался Калл.

– Не знаю, сеньор, – признался Салазар. – Никогда не имел удовольствия бывать там.

– Но все же, в сотне миль отсюда? – не унимался Калл. – Достаточно длинный переход лишь ради того, чтобы в конце его нас всех расстреляли.

Салазар с удивлением посмотрел на него и ответил:

– Вижу, что вы мало знакомы с географией. Мехико-Сити отсюда не в сотне миль, а в тысяче. А может, и в паре тысяч, как я говорил, я там никогда не был. Одним словом, путь довольно долгий.

– Черт побери, слишком уж далеко, – решил Калл. – Не хотел бы прошагать всю дорогу пешком, чтобы добраться до места, где меня поставили бы к стенке и расстреляли. Я немало прошел, добираясь сюда из Техаса. И вовсе не хочу преодолеть еще тысячу миль, как и остальные ребята.

– Можете хотеть или не хотеть, но вперед пойдете, – предупредил Салазар. – Пойдете, и вас будут сулить по закону. Мы не какие-нибудь варвары и не признаем человека виновным без справедливого суда.

Калл взял еще одну чашечку кофе, но есть ничего не стал и не был расположен к продолжению разговора с капитаном Салазаром или еще с кем-либо. Он видел, как по равнине бредет Гас – он еще не дошел до отряда, чтобы сообщить о предательстве Калеба Калл подумал, что неплохо было бы идти вместе с ним, тогда он смог бы вдохновить рейнджеров на битву, даже если бы она и вылилась в смертельный бой. Уж лучше погибнуть, чем снова угодить в плен. Но вот Гас идет, а его самого охраняют десятеро, чтобы пресечь любые попытки присоединиться к другу. За ним пристально наблюдают не только выделенные солдаты, но и большинство оставшихся в лагере мексиканцев. В темноте он еще попытался бы бежать, но облака рассеивались, наступал яркий день. Сквозь тонкую пелену облаков пробивались солнечные лучи и ложились светлыми пятнами на равнину. Гас шел по такому светлому пятну, направляясь к гребню холма.

Пока Калл сидел под охраной, стараясь обуздать охвативший его гнев, из белой палатки вышел генерал Димазио, за ним следовал Калеб Кобб. Оба они подошли, в сопровождении ординарцев генерала, к роскошной коляске и сели в нее. Калл подумал, что генерал собирается уезжать из лагеря – зачем же еще запрягать лошадей в коляску? – но увидев, что и Калеб тоже садится в нее вместе с генералом, был немало удивлен. Ожидая кучера, генерал потягивал виски, но не из фляжки, а из тяжелой бутыли толстого стекла. У Калеба бутыли не было, но, как заметил Калл, он вынул из кармана рубашки очередную сигару и тщательно разминал ее, готовясь закурить. Появился солдат, который выполнял обязанности кучера, сел на облучок, и коляска покатила на запад. Ее сопровождали восемь кавалеристов.

Перед выездом из лагеря генерал на минутку остановил коляску и что-то сказал капитану Салазару. Калл находился всего в нескольких ярдах от того места, где остановилась коляска. При виде Калеба, своего непосредственного командира, сидевшего рядом с мексиканским генералом, гнев закипел в нем с удвоенной силой. Калл встал и молча наблюдал. Капитан Салазар послал одного из солдат обратно к палатке – генерал забыл прихватить с собой меховой плед. В мгновение ока солдат домчался до палатки, выскочил оттуда с пледом и бережно понес его в руках, следя за тем, чтобы тот не волочился по мокрой траве. Плед весил почти столько, сколько сам солдат, несущий его в руках.

Калл подошел ближе к коляске, никто не успел остановить его.

– Куда это вы заторопились? – спросил он Калеба.

В голосе Калла звучала такая злость, что все десять солдат, охранявших его, разом вздрогнули. Калеб Кобб удивился и почувствовал раздражение – он уже успел забыть о Калле и ему не понравилось, что тот так нагло подошел и что-то спрашивает.

– Как куда? В Санта-Фе, капрал, – ответил Калеб. – Генерал Димазио говорит, что меня хочет видеть сам губернатор. Думаю, он намерен устроить в мою честь небольшой банкетик.

Калл весь так и взвился и решил, что лучше умереть, но покончить с трусом – все его естество настоятельно требовало этого. Он стремительно прорвался сквозь группу оцепеневших охранников и даже сумел на ходу вырвать у одного из них мушкет, но не удержал и ружье грохнулось на землю. Он не стал подбирать его и продолжал мчаться. Его дикий вид напугал лошадей в упряжке, они встали на дыбы, кучер от неожиданности свалился с облучка, угодив прямо под лошадиные копыта. Коляска была легкой, Калл пнул ее в тот момент, когда она накренилась из-за вздыбившихся лошадей. Калеб и генерал слетели с сиденья на пол. Калл наклонился к Калебу и ударил его, а потом, когда коляска качнулась в другую сторону, схватил тяжелую стеклянную бутыль, из которой генерал отхлебывал виски, и саданул ею Калеба по носу, разбив его и разломав торчащую изо рта свежую сигару. Лицо Калеба окрасилось кровью – смешиваясь с виски, она обильно текла ему на грудь. Коляска перевернулась, и испуганные лошади медленно потащили ее вперёд. Кучер попал пол волочившееся колесо и теперь громко стонал внизу под коляской.

Мексиканцев мгновенно обуял ужас. Солдаты ошеломленно смотрели, как один техасец перевернул коляску с генералом, очутившимся в самом низу, и продолжал молотить Калеба окровавленным кулаком. Однако, едва оправившись от шока, мексиканцы принялись за дело – вскоре на Калла нацелилось пятьдесят стволов.

– Не стрелять! – крикнул по-испански капитан Салазар. – А то попадете в генерала! Штыками его! Колите штыками!

Ближайший солдат сделал выпад и ткнул штыком Калла в ягодицу, но не успели другие сделать то же самое, как генерал Димазио поднялся на ноги и приказал остановиться.

– Отставить! – скомандовал он, глядя на Калла, руки которого были перепачканы кровью столь же обильно, как и лицо Калеба Кобба.

Несколько солдат, уже нацелившихся нанести Каллу штыками смертельные удары, весьма удивились приказу генерала, но тем не менее повиновались. От первого же удара бутылкой из-под виски Калеб лишился сознания, но Калл и теперь не угомонился и все пытался дотянуться до него.

– По-моему, у полковника Кобба сломана челюсть, – предположил Салазар.

Хотя все лицо Калеба было залито кровью, тем не менее капитан разглядел, что челюсть его как-то странно сдвинулась и отвисает.

Каллу очень хотелось убить Калеба Кобба, но под рукой не оказалось подходящего оружия – несколько осколков бутылочного стекла казались слишком маленькими, чтобы перерезать ему горло, а когда он попытался задушить Калеба, мексиканцы стали оттаскивать его. Им приходилось нелегко – Калл твердо вознамерился убить Калеба – он так извивался и вертелся, что солдаты не могли ухватить его покрепче. Наконец, кто-то исхитрился накинуть на ноги Калла вожжи, и солдаты потащили его в сторону. Целая дюжина мексиканцев навалились на него и в конце концов смогли связать ему руки и ноги. Но перед этим Калл все же ухватил Калеба за голову и стал колотить ею о край подвижного сиденья коляски, он раскроил Коббу лоб, но так до конца и не добил. Калеб Кобб получил серьезное ранение, но не смертельное.

Сквозь ноги обступивших его солдат, многие из которых еще не отдышались от борьбы, Калл видел, как несколько мексиканцев помогали Калебу Коббу встать. Его лицо и лоб кровоточили, но, стерев кровь с головы, он тяжело протиснулся сквозь толпу солдат и подошел к связанному Каллу. Не говоря ни слова, он выхватил у ближайшего солдата мушкет и высоко поднял его, направив штык прямо на Калла, но капитан Салазар оказался проворнее. Прежде чем Калеб вонзил штык, он встал перед Коббом, направив пистолет прямо ему в грудь.

– Нет, полковник, положите ружье, – приказал Салазар. – Вынужден напомнить вам, что этот человек наш пленный, а не ваш.

Калл спокойно глядел на Калеба. Он сделал все, чтобы убить его, и приготовился к роковым последствиям. Он знал, что Кобб жаждал его смерти и читал в его глазах смертный приговор себе.

Калеб, хотя и с трудом, но овладел собой. Он отвел мушкет, будто собираясь отдать его солдату, у которого выхватил. Но вдруг быстрым движением, которого никто не мог остановить, перехватил мушкет за ствол и прикладом что было сил хватанул Калла по связанным ногам. Он нанес такой внезапный и болезненный удар, что Калл даже вскрикнул. Тут же Калеб передал мушкет солдату и, прихрамывая, заковылял к коляске.

Калл крутился от боли – между ног солдат он видел, как поднимают коляску. Напуганных лошадей удерживали по трое человек каждую. Около коляски стоял генерал Днмазио и о чем-то беседовал с капитаном Салазаром. Изредка он показывал рукой на Калла. Срочно вызвали отрядного цирюльника, чтобы вынуть осколки стекла из лица и шеи Кобба. Цирюльник обтер с его лица кровь, но отдельные порезы продолжали сильно кровоточить – тогда Калеб взял у брадобрея тряпку и сам принялся прикладывать ее к порезам.

Генерал Димазио взобрался в коляску, за ним залез и Кобб. Тент над коляской немного перекосился. Кучер уцелел, он тронул лошадей, коляска покатила, восемь кавалеристов снова пристроились за ней.

Коляска быстро катилась вперед, и вскоре генерал и Калеб подъехали к цепи гор. Капитан Салазар не спеша пошел по лагерю и остановился подле Калла, который так и лежал в окружении солдат, готовых по первому приказу пустить в ход штыки.

– А вы храбрый молодой человек, но поступаете безрассудно, – сказал Салазар. – Ваш полковник не мог не сдаться – выбора у него не было. У ваших людей нет пищи и боеприпасов. Если бы он не сдался, мы запросто перебили бы всех рейнджеров.

– Я презираю его, – произнес Калл. – По крайней мере он не будет выглядеть теперь таким приятным и прилизанным на том проклятом банкете, устраиваемом в его честь.

– Насчет этого вы правы, – подтвердил Салазар. – Но что делать – очень он нравится губернаторше. Она любит искателей приключений.

– Все равно ненавижу его, – упрямо повторил Калл.

– Боюсь, и вы тоже не будете выглядеть прилично, поскольку мы должны выпороть вас, – предупредил Салазар. – Генерал так восхитился вашей храбростью, что распорядился наградить вас целой сотней ударов плетью – это большая честь для вас.

Калл лишь взглянул на капитана Салазара, но ничего не сказал. Нога у него все еще сильно болели. К суровому наказанию он был готов. Что ни говори, а ведь он вывалил генерала из его роскошной коляски, перевернул ее, из-за чего кучера чуть было не задавило колесом, да еще покорежил крепление тента.

– Чтобы забить человека до смерти, капрал, достаточно и пятидесяти ударов, – предостерег его капитан Салазар. – Если надеетесь выжить, наешьтесь как следует перед экзекуцией.

– А почему мне надо наедаться? – поинтересовался Калл.

– А потому что у вас на ребрах мяса не останется, – пояснил капитан. – Плеть сдерет его с костей.

Сказав это, он опять улыбнулся Каллу, повернулся и зашагал прочь.

29

Гас поднимался по пологому склону невысокого пригорка, где столпились рейнджеры его отряда, как вдруг оттуда раздались одобрительные крики. Он посмотрел туда и увидел, что рейнджеры под радостные возгласы размахивают ружьями. Сперва он подумал, что это они приветствуют его, но приглядевшись повнимательнее, понял, что они смотрят ему за спину – на мексиканский лагерь.

Он обернулся посмотреть, что вызвало такое бурное возбуждение рейнджеров, и увидел перевернутую коляску генерала. Сначала он решил, что авария произошла из-за лошадей, поскольку в подобные коляски обычно впрягают слишком горячих коней.

Но когда он увидел рукопашную схватку, в центре которой находился Калл, внутри у него все оборвалось. В перевернутой коляске Калл изо всех сил колошматил Калеба Кобба. Затем Гас заметил, как солдат пырнул Калла штыком в ляжку и другие солдаты подняли ружья с примкнутыми штыками, приготовившись колоть Калла. Гасу не хотелось смотреть на эту расправу, но он не мог отвернуться и закрыть глаза. Он понимал, что через несколько секунд его друга убьют.

Но тут, к удивлению Гаса, вперед вышел Салазар и остановил расправу. Увидел он и как Калеб подошел к Каллу и ударил его по ногам прикладом мушкета. Почему по ногам, а не по голове – Гас не понял. Тогда Гас повернулся и зашагал назад, так что мог все время наблюдать за разворачивающейся в мексиканском лагере драмой. Салазар вернулся и, похоже, заговорил о чем-то с лежащим на земле Каллом. Гас не понимал, что все это значит. Единственное, что он знал наверняка, это то, что Калеб Кобб уехал из лагеря вместе с генералом Димазио. Калла связали по рукам и ногам – и без сомнения, он попал в большую беду из-за того, что напал на коляску с генералом.

Назад Гас все же решил не идти – почва была слишком каменистая, да и ребята стояли довольно близко, кое-кто уже спускался с гребня ему навстречу. Мексиканская пехота оцепила пригорок и подошла на расстояние ружейного выстрела.

– Какие будут распоряжения? Почему уехал Калеб? – спросил Длинноногий Гаса, когда тот подошел к отряду.

– Распоряжения таковы – сложить оружие и сдаться в плен, – ответил Гас. – Каллу они не понравились, думаю, поэтому он и перевернул коляску.

– Ну что ж, он храбрый рейнджер, – похвалил Калла Длинноногий. – Не удивлюсь, если они поставят его к стенке церкви, как поставили Беса.

– Они уже поставили бы, да церкви поблизости нет, – заметил Черныш Слайделл.

– А куда Калеб направился вместе с жирным генералом? – спросил Длинноногий.

Гас не знал, что ответить на этот вопрос, да и вообще на многие задаваемые ему вопросы. Из головы у него не выходила мысль о том, что Вудроу Калла могут казнить, и довольно скоро. У него никогда не было более близкого друга, чем Вудроу Калл, – Гас решил, что ему все же надо было остаться там, в лагере, драться вместе с Каллом и умереть рядом с ним.

– Калеб – проклятый подлец, – выругался Верзила Билл Колеман. – Он не имел права сдать всех нас в плен – а если бы мы решили сражаться?

– Что будет, если мы сдадимся? – поинтересовался Джимми Твид. – Не поставят ли они тогда к церковной стенке нас всех?

– Ха, да им для нас всех понадобятся сразу две церкви, – заметил Длинноногий. – Та церковь, у которой расстреляли Беса, была размером с лачугу. Они должны расстреливать нас поочередно, если подведут к такой же малюсенькой церквушке.

– Кончай трепаться насчет церквей, они не собираются расстреливать нас, – объяснил Гас.

Ему не нравилась привычка Длинноногого подробно рассказывать про разные способы умерщвления людей. Если ему предстоит умереть, то он хотел бы погибнуть без долгих разговоров с Длинноногим Уэллейсом.

– Как только сдадим оружие, нас накормят завтраком, – добавил он.

Для голодных рейнджеров, озябших, вымокших и упавших духом, упоминание о завтраке стало сильным побудительным мотивом к компромиссу.

– Интересно, есть ли у них бекон? – спросил Джимми Твид. – Я, может, и сдался бы этим мерзавцам, если бы мне на завтрак дали кусок бекона.

– Здесь в округе и свиней-то нет, – охладила его Матильда. – Но полагаю, они могли бы привезти бекон с собой издалека.

– А ты что думаешь, Чад? – спросил Длинноногий.

Перед возможным сражением Чадраш немного ожил. Глаза у него засверкали, чего не было, когда он кашлял и заговаривался. Он ходил взад-вперед перед отрядом, держа на плече свое длинное ружье. Он не упустил из виду тот факт, что их полностью окружила мексиканская пехота, поддержанная с тыла значительными силами кавалерии, и не сводил глаз с равнины и далеких гор, тянущихся за ней. Спасения на равнине не было: она была совершенно голой и их быстро истребили бы здесь, словно кроликов. Но вот в горах – там растут леса. Если добраться до них, то будет где укрыться, и тогда отряд уцелеет.

Но трудность осуществления такого плана заключалась в том, что между ними и горами располагался мексиканский лагерь. Им пришлось бы с боем прорываться через шеренги пехоты, затем через ряды кавалерии, а потом и через лагерь. А у них несколько человек больны, боеприпасов не хватает. Хотя Чадрашу очень хотелось схватиться с мексиканцами и нацелить на них свое длинное ружье, он понимал, что сражение смерти подобно. Противников было слишком много, а рейнджеров чересчур мало.

– Мы могли бы пробиваться с боем сквозь их ряды и укрыться в горах, – проговорил Чадраш. – Но сомневаюсь, чтобы до них добрались более пяти-шести человек.

– Из нас никто до гор не доберется, – предположил Длинноногий. – Но Матильду мы в прорыв не возьмем.

– А я не хочу оставаться, если Чадраш уйдет, – возразила Матильда.

– Ты слишком крупная цель, Матти, – заметил Длинноногий благожелательным тоном. – Они тебя нашпигуют свинцом, прежде чем сообразят, что ты женщина.

– А почему мы должны с ними драться? – в недоумении спросил Гас. – Они окружили нас, да и по численности превосходят раз в десять, даже, по-моему, больше. Не можем мы их разбить, хоть они и мексиканцы. Если сдадимся, вреда нам не причинят – Калеб сам сказал это. Будем находиться в плену некоторое время. И нас накормят завтраком.

– Я чертовски голоден, – пожаловался Черныш Слайделл. – Несколько лепешек мне не повредят.

– Ладно, ребята, – их чересчур много, – решил Длинноногий. – Давайте складывать оружие. Может, они отправят нас в Санта-Фе и познакомят там с прелестными сеньоритами.

– А я думаю, что они выстроят нас в шеренгу и всех расстреляют, – мрачно произнес Джонни Картидж. – Но я тем не менее голосую за завтрак, надеюсь, что хоть повар у них окажется хорошим.

Под пристальным взглядом пехотного капитана рейнджеры аккуратно складывали в общую кучу свое оружие и поднимали руки вверх.

Принимающий капитуляцию капитан был совсем еще молодым человеком, примерно одного с Гасом возраста. Когда он увидел, что рейнджеры решили отказаться от боя, на его лице явно проступило чувство облегчения.

– Спасибо, сеньоры, – произнес он. – Теперь пойдемте с нами и вас накормят.

– А в том, что мы сдались в плен, есть и нечто хорошее, – сказал Гас Джимми Твиду, когда они спускались с пригорка.

– Что хорошего? Сеньориты, что ли? – поинтересовался Джимми.

– Нет, оружие, вот что – множество ружей, да еще у них есть пушка в придачу, – ответил Гас. – С ней вполне можно держать медведей на почтительном расстоянии.

– Подумаешь – медведи, – небрежно бросил Джимми.

– Ты же ни одного не видел, – сказал Гас. – А увидел бы, так не был бы таким беззаботным.