Текст книги "Инкубатор"
Автор книги: Лев Пучков
Жанр: Боевики: Прочее, Боевики
Возрастные ограничения: +12
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)
– «…мы не душегубы. Мы санитарная команда…»
– «…если мы не сделаем это сегодня, завтра будет поздно…»
– «…это только начало. Скоро вы увидите, на что мы способны…»
Весь наш генеральный штаб бросил свой совет в Филях и в полном составе сгрудился у монитора. Веня, не дыша, слушал каждое слово, а когда презентация закончилась, хрипло уточнил:
– Когда… Это когда записали?
Я ткнул карандашом в дату загрузки: ролик выложили на ресурс ровно в шесть утра сегодня. То есть как раз в то время, когда мы сидели на подведении итогов у Серого.
– Он жив! – радостно заорал Веня, бросаясь обнимать всех, кто оказался поблизости от него. – Мой сын жив! Степа был прав! Он ценный заложник!!!
Нормально, да? А ничего, что твой сын только что объявил себя террористом, признался в двух убийствах и пообещал в ближайшее время устроить более масштабное и результативное «представление»?
– Давай еще разок, – сказал Ольшанский. – И неплохо было бы скачать эту запись.
Я поставил ролик на закачку и включил его еще разок. При повтором просмотре Петрович обратил внимание на детали: Веник был облачен в черный балахон, на столе рядом с ним лежала чумная маска, которую он регулярно поглаживал.
– Я в шоке, – признался Домовитый после повторного просмотра. – Я просто глазам своим не верю… Семен, что скажешь?
– Выраженное лихорадочное состояние, – принялся перечислять доктор. – Неестественный апломб, нетипичная жестикуляция… Думаю, не ошибусь, если скажу, что Веник на записи находится под воздействием психоактивного вещества. Я знаю этого парня более десяти лет. Совершенно очевидно, что это не его слова и… не его инициатива. Вплоть до того, что он читает с листа. Вывод: им явно кто-то манипулирует.
– А как насчет второго комплекта? – Ольшанский кивнул на пакеты с «вещдоками» – балахоном и маской, которую мне довелось примерить во время следственного эксперимента.
– Хороший «кончик», – согласился доктор. – Есть за что ухватиться. Единственно, что смущает: вполне возможно, что этот «кончик» нам бросили намеренно.
– Не думаю, что это забота о нас, – возразил Ольшанский. – Скорее всего, это аванс на следующую акцию. Чтоб потом ни у кого не возникло вопросов по характерным опознавательным деталям. Согласитесь, коллеги, это уже своего рода стиль.
Поскольку не все поняли эту милую беседу, Петрович терпеливо объяснил: вполне можно ожидать, что на какой-нибудь очередной великосветской тусовке появится обалахоненный шизоид в чумной маске и опять будет резать кого попало или как минимум просто всех до смерти перепугает.
– В итоге у нас появляется второе направление, – констатировал доктор. – Думаю, стоит поискать мастера, который делал для Веника маску. Не факт, что второй комплект делал он же, но через него наверняка можно выйти на коллег по цеху.
Ольшанский идею в целом одобрил, но тут же выразил глубокое сожаление в связи с нереальностью ее осуществления. Дело в том, что сегодня седьмое января, вся страна еще как минимум неделю будет пребывать в глубокой коме, так что найти мастера по горячим следам – задача почти что невозможная.
– Мы можем сделать это прямо сейчас, – неосторожно пообещал я. – Видите ли, я хорошо знаю мастера, который разрабатывал дизайн аналогичной маски. Я помогал ему с чертежами, он человек в городе известный и знает наперечет всех прочих мастеров – их у нас совсем немного.
– Да ты у нас просто золото! – обрадовался Петрович. – Немедленно звони ему. Немедленно!
* * *
Доводилось ли вам звонить кому-либо из знакомых (или не очень знакомых) в семь утра седьмого января? Если нет, доверьтесь моим впечатлениям, выберете себе экстрим попроще: сэкономите время и нервы.
– Что мы можем пообещать камраду за моральный ущерб? – спросил я, плотно прикрыв ладонью трубку, обещавшую взорваться от яростного кипения эмоций и высокочастотного праведного негодования.
– Ну… Эээ… Может, пару коллекционных «Майбахов»? – неуверенно предложил Веня. – Яхту на Рождество в этой климатической зоне предлагать вроде бы неуместно… А каковы вообще предпочтения твоего приятеля?
– Понял, – я быстренько произвел сословно-классовую калькуляцию и пообещал клокочущей трубке: – С нас дюжина «Чивас Ригал»… ммм… не помню точно, какой, в общем тот, который у тебя под замком в буфете. В любое время, когда захочешь.
Такой диковинный припадок щедрости вызвал немалое замешательство с обратной стороны:
– Ты что… банк ограбил? – хрипло удивился мой приятель.
– В этом нет необходимости, – заявил я. – Прямо передо мной сидит самый крутой банкир страны, готовый в любой момент открыть хранилище: ты только скажи «да», и все будет как обещали.
Ошеломленный столь впечатляющим ресурсом, приятель тотчас же сдался и вывалил всю потребную информацию.
Оказалось, что права на свою эксклюзивную маску он недорого продал троим коллегам, которые занимаются изготовлением аксессуаров. Спустя пару минут мы располагали адресами и телефонами этих мастеров.
В связи со скоропостижным возникновением второго направления мы разделились. Ольшанский с Юрой, под плотным патронажем (или, что вернее, материально-техническим обеспечением) со стороны Вени продолжили готовиться к мониторингу загадочного Инкубатора. Все прочие, во главе с Домовитым, убыли отрабатывать линию «аксессуары».
Да, следует отметить, что целую минуту Степа сосредоточенно думал, решая дилемму.
Юре с Ольшанским он бы пригодился.
Нам тоже.
Несмотря на кажущуюся простоту задания (пообщаться с мастерами), был определенный риск пересечься с камрадами, которые вполне могли в это же время «заметать следы». По мнению Степы такое пересечение было чревато совершенно предсказуемыми последствиями. Поэтому он немного подумал и решил отправиться с нами.
На прощание Ольшанский предупредил всех насчет возможности прослушивания и строго порекомендовал общаться друг с другом по телефону только в крайних ситуациях, при этом продумывать легенду и ничего не говорить открытым текстом. Скорее всего, это было сказано специально для эмоционального Вени. Для всех остальных это было и так своего рода нормой жизни.
* * *
Перед выездом из усадьбы Домовитый честно признался, что не видит своей роли в грядущих оперативно-розыскных мероприятиях. Если поддержку оказать, спецназ подтянуть, пропедалировать какой-то административный вопрос, это всегда пожалуйста. Но слоняться по «масочникам» в рождественское утро…
– А кто вообще приглашал? – без всякого пиетета хмыкнул доктор.
– Ну… Верховный вообще-то поставил задачу…
– Забудь об этом, – посоветовал доктор. – Ты начальник, твое дело доложить о результатах. Все прочее оставь плебсу.
– Все правильно, – поддержал Степа. – Справимся сами. Как обычно.
Памятуя о том, что у нас есть неслабые шансы пересечься с нехорошими людьми, шеф сказал, что может выслать нам своих телохранителей, когда приедет домой. Дома у него есть секьюрити, так что он запросто обойдется без бодигардов.
Степа отказался от такого щедрого предложения, напомнил о вчерашней попытке нападения и настоятельно порекомендовал шефу поостеречься и до полного разрешения проблемы держать возле себя как можно больше боеспособных товарищей.
На этой оптимистичной ноте наши пути разошлись: шеф отправился домой, а мы убыли на базу.
* * *
Чтобы не терять времени даром, по дороге на базу я начал «наводить мосты» с мастерами.
Первый по списку был категорически недоступен.
Второй приятно удивил бодрым тоном и радушием, но наказал перезвонить минут через десять, так как в настоящий момент по другой линии общался с клиентом.
– Обалдеть, – прокомментировал я. – Можете себе представить, чтобы кто-то трудился в восьмом часу утра седьмого января?
– Мы трудимся, и что? – не понял юмора Спартак.
– Я имею в виду нормальных людей.
– Ох уж эти мне иудеи, – хмыкнул доктор. – Хлебом не корми, дай пару шекелей поднять в рождественское утро…
Третий мастер был доступен, но неоправданно груб и отчасти даже невменяем. Он с ходу возненавидел меня за столь ранний звонок, уведомил, что мой номер определился, и после четырнадцатого января он непременно найдет меня и сломает челюсть. В двух местах. Под занавес он доверительно сообщил, что является КМС по боксу и весит сто двадцать кило.
– Степа, ты сколько сейчас весишь?
– Где-то в районе восьмидесяти.
– А как насчет бокса?
– Мне больше нравится пулемет.
– Понял, спасибо…
Еще раз, если кто-то пропустил: утренне-рождественские звонки разным людям это еще тот экстрим. Если есть возможность отказаться от такого рода развлечений, доверьтесь моим впечатлениям – откажитесь.
Через десять минут я перезвонил второму мастеру, и мы конструктивно пообщались.
Начал я, как оказалось, не с самой верной ноты: представился другом Олега (разработчика маски) и сообщил, что это он дал мне координаты мастера. Радушия в голосе мастера резко поубавилось, и он осторожно уточнил, чем может быть полезен в такое время другу столь выдающегося человека. Похоже, у них были какие-то свои, сугубо профессиональные проблемы, так что я не стал углубляться в дебри и резво переехал на запасную позицию – сообщил, что также являюсь другом Вениамина Голденберга, был у него на балу, видел шикарную, сногсшибательную (ага, двое там так и не встали), восхитительную маску и остро возжелал себе точно такую же.
– Видите ли, мы с друзьями на старый Новый год планируем костюмированный бал. Поэтому нам понадобится три таких маски, в одном концептуальном решении, но чтобы немножко отличались друг от друга.
Мастер тотчас же вернул мне всю былую доброжелательность и даже добавил пару пунктов приязни сверх нормы. Ну разумеется, он сделает нам маски! Однако до 13 января осталось совсем немного времени, это будет колоссальная работа в сумасшедшем темпе, так что…
– Мы заплатим сколько скажете, – торопливо пообещал я. – Мы знаем, что это отличные маски, я сам примерял ту, что была у Веника, это было совершенно непередаваемое чувство! Итак, когда мы можем встретиться?
Мастер сказал, что с минуты на минуту к нему должен подойти посетитель, но это ненадолго, так что где-то через полчаса он будет свободен.
Тут доктор показал мне два пальца и скорчил страшную гримасу. Я вспомнил про второй комплект и на ходу сымпровизировал:
– Тут есть вопрос по завершенности модели… Я так понял, что модель пока что в стадии эксперимента и для Веника вы делали эксклюзив?
Мастер деликатно посмеялся над моей попыткой выставить себя знатоком в незнакомой сфере и сказал, что каждая его работа – это эксклюзив, поскольку делается по мотивам индивидуальных пожеланий заказчика. Но это уже отнюдь не эксперимент, а вполне апробированная зрелая модель, даже с некоторой тенденцией к некоей элитарной серийности (О боже… И на фига же я об этом спросил?!). Не далее как вчера после полудня некий восторженный клиент забрал две точно такие же маски, как и та, что мастер делал для Вениамина Голденберга-младшего. То есть если людям нравится и они заказывают копии, без претензий на оригинальную доработку, то это уже своего рода мода.
– Замечательно! – лживо обрадовался я. – А кто это был? Бьюсь об заклад, это кто-то из нашей компании…
Однако в этот момент к мастеру пришел посетитель и он торопливо свернул общение, наказав на прощание не звонить в парадной. Семья еще почивает, так что лучше по прибытии позвонить по телефону, и мастер откроет замок.
Мы обсудили разговор с коллегами. Доктор сказал, что если маски забрали вчера после полудня, то все очень здорово. Он прекрасно знает район, где живет мастер, там все утыкано камерами, так что у нас есть шанс раздобыть запись, на которой будет запечатлен тип, приходивший за масками. А это уже даже не кончик, а прямо-таки полноценный конец, увесистый и перспективный.
Степа не был столь оптимистичен.
– Вполне может быть так, что ты сейчас разговаривал со «стилетом». Тогда весь этот водевиль – не более чем замануха.
– Да чего тут гадать? – резюмировал Спартак. – Поехали, экипируемся, подскочим туда и разнесем там все к е…ням.
Доктор укоризненно заметил, что данный образ действий совсем неприемлем в таком районе, да еще и в рождественское утро, и нам не стоит прислушиваться к рекомендациям такого рода, поскольку в Спартаке бушует похмельный синдром.
А Степа ничего не сказал, но посмотрел на инженера с каким-то нездоровым одобрением. Мне показалось, что мысль Спартака ему пришлась по душе.
* * *
Если вы помните, какой наша база была полгода назад, у меня для вас новости.
Теперь у нас есть дежурная служба. Это шесть человек (считай, целое отделение), которые попарно меняют друг друга, заступая на суточное дежурство. С одной стороны, вроде бы удобно, не нужно отвлекаться на дежурство.
С другой… Раньше это был чуть ли не «дом, милый дом», в котором ты дважды в неделю чувствовал себя полновластным хозяином и мог наслаждаться «одиночеством в деревенской глуши», не покидая пределов мегаполиса.
А с дежурной службой наша база стала похожа на заурядное учреждение, пропитанное казенным духом и закованное в строгие рамки Устава. Теперь уже сюда не привести подружку, не побегать наперегонки голышом по бункеру, не пострелять по «эсэсовским ВИПам», а о прыжках в колодец вообще можно забыть…
Для начала мы переоделись в «подменку» и сразу же стало комфортно телу и вольготно душе. В этом шикарно пошитом костюме, который поначалу казался мне чуть ли не второй кожей, спустя много часов ношения я чувствовал себя скованным и неловким, как неопытный латник, закованный в неудобную броню, которая ни от чего не защищает (и зачем, спрашивается, нужна такая броня?).
Экипировались основательно: пять МП-5[4]4
9-мм пистолет-пулемет.
[Закрыть] (один запасной), по два «глока» на брата, боевые ножи, боекомплект в «разгрузках», рюкзак с запасом патронов, гранаты РГД-5 и сопутствующие акссесуары: противогазы, ИПП[5]5
Индивидуальный перевязочный пакет.
[Закрыть], аптечки, радиостанции.
Бронежилеты брать не стали. Степа предупредил: противник у нас такой, что все будут решать первые секунды боя. То есть кто первый начнет, тот и выживет, каких-либо регулярных боевых действий не будет вообще.
Вместо бронежилетов взяли две «Таволги»[6]6
РПГ – 27 «Таволга» (одноразовый противотанковый гранатомет).
[Закрыть]. Обратите внимание, такая вполне себе стандартная альтернатива бронежилетам.
– Мы будем работать против танков? – удивился доктор.
Степа сказал, что танков, скорее всего, не будет. Но если повезет загодя вычислить транспорт со «стилетами», этими штуковинами можно будет в один присест решить массу проблем.
Проникнувшись трагической серьезностью подготовки к предстоящему заданию, я высказал мнение, что мы зря отказались от бодигардов Домовитого.
– Если все так сурово, лишние «стволы» нам бы не помешали.
– Да на фиг они нужны? – недовольно скривился Степа. – Ты видел, как они у полыньи «работали»? Тут все решают секунды. Нужны люди, которые с пол-оборота будут долбить куда прикажут. Так что сами справимся…
Экипировавшись, мы загрузились в «пятнашку» доктора (Subaru Impreza V) и убыли на задание.
* * *
По дороге я озвучил не дававший мне покоя вопрос насчет «с пол-оборота долбить куда прикажут». Видите ли, когда возле полыньи Степа отнял у бодигарда пистолет и принялся палить по всплывшим здоровякам, это была его личная инициатива… и личная ответственность.
А сейчас нам прямым текстом довели, что вполне может случиться так, что каждому из нас придется делать то же самое. То есть без раздумий убивать любого, на кого укажет Степа – только лишь по той причине, что это может быть «стилет».
– Есть проблема по безоговорочной уверенности в командирском решении.
– Нет такой уверенности?
– Уверенность есть. Но хотелось бы кое-что уточнить.
– Давай, валяй, пока не поздно.
– Вот ты стрелял по людям в полынье… Они тебе ничем не угрожали, были без оружия, в явно беспомощном состоянии…
– Точно.
– Потом выяснилось, что это не «стилеты» и, в принципе, их можно было «спеленать», как и планировали «телки́» шефа.
– Точно. Но они могли оказаться «стилетами». Наверняка мы этого не знали. Поэтому сработали с перекрытием, подстраховались.
– Нет, я все понимаю, но… Просто так резко поменялся алгоритм, что не сразу сообразишь, правильно это или нет… Мы будем работать на поражение по любому, на кого ты укажешь? Независимо от ситуации, от того, вооружен человек, угрожает нам или нет…
– Точно. Добавлю: вы будете работать мгновенно и не задумываясь. Иначе нас всех убьют.
– Потому что это могут быть «стилеты»?
– Точно.
– Понятно… Степа, откуда такой страх перед «стилетами»?
– Это не страх.
– А что это?
– Это знание.
– Знание?
– Да. Я знаю, кто они такие, на что способны и как с ними бороться. Скажи, ты боишься паровоза?
– Ну… в общем…
– Нет, понятно, что он опасный и смертоносный. Но ты впадаешь в панику, когда стоишь на платформе, а паровоз проезжает мимо?
– Естественно, нет. Он ведь мне ничем не угрожает.
– А если будешь стоять на путях, когда на тебя летит паровоз?
– Ну так это совсем другое дело!
– Да нет, это один и тот же паровоз. Разница только в твоем к нему отношении и… в твоем положении относительно него. Вот прикинь, если тебе надо «положить» паровоз – допустим, задача такая поступила, – ты что будешь делать?
– Хм… А у нас для этого инженер есть, паровозы – это его печаль.
– Хорошо. Спартак, как будешь бороться с паровозом?
– Да черт его знает. Ну, там, рельсы раскручу, стрелку переведу не туда куда надо, взрывчатку подложу, да мало ли…
– Ну, то есть способы есть, да?
– Конечно есть. Причем со времен партизан Великой Отечественной или даже еще раньше.
– А в рукопашную на паровоз ты не полезешь? Ну, или с автоматом на путях не встанешь?
– А смысл? Что с автоматом, что без автомата, один фиг, задавит. Так что лучше рельсу разобрать и тихонько пустить под откос.
– Ну так вот, коллеги, обратите внимание: Спартак сейчас озвучил ключевую мысль.
– Но «стилеты» – это люди, а не паровозы, – заметил доктор. – Их под откос не пустишь.
– Верно, они люди. И их можно убить. Поэтому главное правило: если ты первым заметил «стилета», убивай не раздумывая. Пока он не знает о тебе, есть определенный шанс, что тебе удастся убить его. Как только он тебя увидел – даже если вы в совершенно одинаковом положении, – твои шансы против него падают почти до нуля, ну, для оптимизма возьмем примерно один к ста. Если же он тебя видит, а ты его – нет, шансов выжить у тебя нет. Алекс, тебе понятно, почему мы не догнали «Веника» в усадьбе?
– Ну, в общем… Гхм…
– У нас были ножи. У него тоже. Если бы мы догнали его, он бы нас убил. Без вариантов.
– Так уж и без вариантов? Один двоих?! Я бы не сказал, что он богатырь…
– Без вариантов. Нам нужно было срочно сгенерировать ощутимое преимущество. И только после этого можно было вступать в контакт.
– Да, концепцию я понял, но…
– Что?
– Извини, Степа, но как-то слабо во все это верится. Я не встречал воина круче тебя. Как по мне, так ты натуральный Терминатор. Я просто не верю, что есть воины лучше тебя!
– Скажем так: многократно лучше. Вот смотри, ты за последние полгода заметно приподнялся в «боевке». Есть такое дело?
– Ну, в общем, да. Полгода назад я вообще был полным чайником. А сейчас я стал гораздо… гхм… пардон, за нескромность, в общем, сейчас я кое-что умею.
– Ты занимался полгода под нашим с Юрой присмотром, примерно по три-четыре часа через день. Добрые три четверти этого времени – общефизическая подготовка и поведение в разных ситуациях. Собственно на умение убивать ты тратил от силы по часу в день или того реже. Так получается?
– Ну, в общем…
– «Стилета» учат убивать и не быть убитым восемнадцать часов в сутки, на протяжении десяти лет, без перерывов. Начиная с тринадцати лет он постоянно катается на практику в «горячие точки». В итоге такой наезд к концу обучения составляет не менее трех лет интенсивных боевых действий в особых условиях – под руководством лучших в мире специалистов. Причем практикуются они меньше всего на территории своей страны, катаются по всему миру, и в основном в такие места, где бывает дикая резня, типа как в Руанде, Уганде, Судане, Боливии, и в прочих приятных местах, где счет убитым идет на тысячи и далее… В общем, рассказывать можно долго, но просто примите на веру: это не просто хорошие бойцы, не «крутой спецназ», и даже не Мастера Боя. Это ангелы смерти.
– Да уж… Очень поэтично.
– Очень реально. И знаете, что нас всех спасает?
– Что мы не пересекаемся с их интересами и не входим в орбиту их жизнедеятельности? – предположил доктор.
– Хм… Теперь, как видите, входим. Нет, нас спасает, что их очень мало. Это «штучная работа», «раритеты». Каждый «стилет» – это в первую очередь командир группы и сам себе автономный оперативный штаб, а уже после всего – собственно исполнитель. Он имеет доступ к лучшим ресурсам страны и любым специалистам, которые ему понадобятся, но все они – не «стилеты», и работать против них гораздо легче, чем против самого «стилета». Вам понятно, почему я убил двоих «спецов» в полынье?
– Да, теперь понятно, – кивнул я. – Кто-то из них мог оказаться «стилетом», и если бы он добрался до берега и «телки́» стали бы его «пеленать», как и планировалось с самого начала…
– Молодец. Ну что, думаю, «вопросов» по «стилетам» больше нет?
– О нет! – воскликнул доктор. – Вопросов целый вагон и маленькая тележка.
– А я не намерен на них отвечать. Вы и так узнали столько, что вас прямо сейчас надо убивать.
Последняя фраза была сказана с неопределенной интонацией, этакая фирменная «плюшка» Степы, он порой говорит страшные вещи обыденным тоном и непонятно, это шутка, или…
– Ты мне главное скажи, – потребовал Спартак. – Ты сам не «стилет»?
– Ха! Даже рядом не валялся, – Степа почему-то смутился. – Просто… В числе прочего меня учили противодействию «стилетам». Я знаю, кто они такие, на что способны и как с ними бороться. Я видел, как они работают. Я с ними тренировался, и… гхм… в общем, доводилось работать с ними в оперативном сопровождении и даже на контроле.
Уй, как интересно! Раскрутить бы тебя, мистер «Мешок С Тайнами», на откровения по поводу этого оперативного сопровождения и «контроля»… Хотя шансов очень мало. Вообще, тот факт, что мы сейчас вот так свободно трещим насчет «стилетов», это своего рода эксклюзив. Степа не склонен к припадкам откровения, и если что-то рассказывает «сверх нормы», то только потому, что видит в этом некую целесообразность.
– Есть жизненно важный вопрос по предстоящей работе, – вспомнил я.
– Ну, если жизненно важный…
– Чем «стилет» отличается от обычного человека? Как вообще узнать, что ты имеешь дело со «стилетом»?
– Никак.
– Что, совсем никак?
– Совсем. Их с детства учат выглядеть неопасными. Нестрашными. Заурядными. Они умеют это делать так же хорошо, как и убивать. Это основное правило «стилета». Среди них нет «качков», «спецов», «крутышей» и прочих брутальных типов. Они все поголовно выглядят как типичные «лузеры» и «зауряды».
– Погоди… А как же тогда ты понял, что в зале мимо нас прошел не Веник, а «стилет»? Как вычислил, что на шефа напал именно «стилет», а не Веник?
– Ну… Когда шли на аудиенцию, я не знал, что это «стилет». Я просто «автоматом» сравнил его с Веником и понял, что это другой человек. Меня учили это делать. Но это был проходной момент: док опознал его как Веника, остальные не обратили внимания, поэтому сразу выкинул из головы.
– А при нападении на шефа?
– Там все было значительно проще. Видите ли… Вот прикиньте, человек тренируется восемнадцать часов в сутки, на протяжении десяти лет. В этом его жизнь, он больше ничего другого не делает. У него стальные мышцы, гибкость акробата и молниеносность мастера кунг-фу – и ему постоянно приходится все это скрывать. Он в совершенстве владеет своим телом и в обиходе умеет выглядеть тюфяком, быть неуклюжим, расслаблять мышцы так, что может показаться, что рядом инвалид, калека, больной и так далее… Но когда он в темноте приближается к жертве, чтобы нанести смертельный удар, он делает это как любой нормальный крадущийся тигр. Притворяться больше не надо, он в последней фазе атаки. Я увидел это и сразу понял, с кем мы имеем дело.
– То есть это однозначно не Веник?
– Хм… Ну, разве что Веник провел последние десять лет на Третьем Полигоне Инкубатора…
* * *
В квартале от дома мастера мы остановились, и я частично разоружился. Степа решил, что мне будет достаточно одного «глока» и гранаты, так что я снял «разгрузку»[7]7
Разгрузочный жилет для экипировки.
[Закрыть] и оставил все лишнее в машине.
Это было правильное решение. Какая бы на тебе не была свободная куртка, наметанный глаз сразу определит, что у тебя под ней оружие и экипировка.
По рекомендации Степы я расположил «глок» в поясной кобуре слева, а в правый карман куртки сунул гранату.
– Может, нож…
– Не надо. Если вдруг что, ножом воспользоваться все равно не успеешь.
– Спасибо. Теперь мне гораздо спокойнее.
– Дыши ровнее. Слушай внимательно. Когда скажут «без резких движений достать оружие» — достанешь гранату. И бросишь под ноги. Если не выше второго этажа и нет решетки: прыгаешь в окно, ты умеешь. Если выше или есть – прыгай в коридор или соседнюю комнату.
– Думаешь, до этого дойдет?
– Надеюсь, что нет. Но если дойдет, ты будешь готов.
– Может, ствол перевесить на правую сторону, а гранату сунуть в левый карман? Как-то не очень удобно…
– Если там будет «стилет», ты не сможешь воспользоваться стволом, – категорично заявил Степа. – Мимо его команд ты вообще ничего не сможешь сделать, он будет очень жестко тебя «контролить».
– Тогда у меня есть прекрасная идея: вообще не ходить туда.
– Нам нужна информация. Если там «чисто», ты ее получишь.
– А если там все-таки будет «стилет»?
– Валить тебя с ходу он не будет. Он обязательно захочет с тобой поговорить. Так что граната – твой единственный шанс.
– Так… Еще раз, в деталях: что мне делать с этим шансом.
– Дыши ровнее, ты дрожишь. Постарайся расслабиться. Дай-ка гранату…
– Держи.
Степа разогнул усики до опасной прямизны, проверил слабину и вернул гранату мне.
– Если будут предлагать раздеваться, отказывайся. Мастеру поровну, а «стилет» тебя так и так выкупит. Как войдешь, постоянно держи руку в кармане. Гранату в ладонь, большой палец в кольцо. За руку с тобой он здороваться не будет.
– А вдруг будет?
– Нет, почти на сто процентов не будет. В крайнем случае, сначала поздороваешься, потом сунешь руку в карман. Он будет думать, что у тебя там оружие…
Да, логично. Я бы тоже так думал. Немногие представители «золотой молодежи» ходят в гости с гранатой наготове, но «травмат» есть почти у каждого, а кое у кого даже боевой «огнестрел».
– …когда получишь команду «вынуть руку…», достанешь гранату, разожмешь ладонь и чуток тряхнешь. Колечко останется на большом пальце, граната упадет на пол. Следующие четыре секунды – твои. Вопросы?
Вопросов было море. Озвучивать их я не стал, поскольку это было бессмысленно.
– Все ясно.
– Связь.
Я вставил в ухо специальную гарнитуру из прозрачного пластика, почти незаметную даже с близкого расстояния, и мы отрегулировали связь.
– Если у тебя все путем, говоришь что угодно, – проинструктировал Степа. – Я задаю вопрос, ты тут же что-то говоришь в рамках вашей с мастером беседы. Если у тебя проблемы, просто молчишь. Я задаю вопрос, считаю до пяти, если за это время ты не ответил, значит, ты в гостях у «стилета». Ну и, понятно: если бой – открытым текстом.
– Ясно.
– Ну ты особо не переживай. Мы сейчас по-быстрому осмотримся и встанем в удобном месте как можно ближе к дому. Если вдруг что, подскочим очень быстро.
А мне очень не вовремя вспомнилось другое: «…Пока добегут, нас успеют убить трижды… Или сделают это так быстро, что никто и свистнуть не успеет…»
Высказываться, однако, я не стал (дурная примета), набрал в грудь побольше воздуха и открыл дверь:
– Ну все, я пошел?
– Да, двигай помаленьку. Не спеши, осмотрись. Мы все время будем рядом. Удачи…
* * *
Напротив дома мастера, через улицу, располагалось отделение вневедомственной охраны. Невысокое крылечко, железная дверь, большое зарешеченное окно, вывеска, две видеокамеры. У крыльца стояла дежурная машина с атрибутикой ведомства на борту.
Это меня здорово приободрило. Приятно, что рядом есть органы правопорядка, в случае чего, можно рассчитывать хоть на какую-то помощь.
Улица была тихой и пустынной. Постороннего такая тишина едва ли не в центре столицы вполне могла бы насторожить, но я был «местный» и знал, что это вовсе не «под задачу», а вполне традиционное. Мне неоднократно доводилось бывать здесь ранее, на этой улочке даже в самый разгар трудового дня совсем немного народу, а уж рождественским утром и подавно.
Дом мастера был старый, возможно, дореволюционной постройки. В отличие от современных многоэтажек, возле двери «парадной» гнездились солидные таблички с фамилиями хозяев квартир и с кнопками звонков. Я протянул было руку, чтобы позвонить, но в этот момент электромеханический замок щелкнул и из динамика раздался негромкий голос:
– Входите.
В подъезде было очень опрятно и уютно. Старинная плитка, выщербленная, пожалуй, еще подошвами реальных господ, слуг, а позже и красногвардейцев из расстрельной команды; цветы в горшках на кованых старинных подставках; на площадке между этажами приземистая дубовая скамейка и, малым таким диссонансом, на широком подоконнике современная пепельница с электрической вытяжкой.
Ну надо же. Даже в моем номенклатурном доме такого нет: как соседи покурят на площадке при зюйд-весте, так в моей хате полно дыма. Надо будет как-нибудь на собрании поднять вопрос… если доживу…
Мастер жил на втором этаже.
Дверь в квартиру была открыта, а сам мастер встречал меня в прихожей, в качестве вящего жеста гостеприимства слегка высунувшись в подъезд.
Я увидел его, еще поднимаясь по первому лестничному маршу, и сразу жадно впился взглядом, пытаясь определить, точно ли это хозяин квартиры, или…
Добравшись до площадки второго этажа, я успел как следует рассмотреть мастера и испытал огромное облегчение. Ну прямо как будто камень с души скинул!
Вне всяких сомнений, это был именно мастер. Рыхловатый невысокий интеллигент с приятным круглым лицом, смешной плешью, покрытой трогательно-нежным пухом, в антикварных очках в черепаховой оправе и с карандашом за ухом. Шелковый турецкий халат и мягкие тапочки с пуховой оторочкой придавали его облику этакий сибаритский оттенок, очень гармонирующий и с профессией, и с самим домом.
Ну, слава богу! Я, как человек, немало вращавшийся среди столичной богемы, могу со знанием дела заявить: такое подделать нельзя. С этим надо родиться. Так что если злые «стилеты» и заметали сей момент следы, то где-то совсем в других местах. Сюда они добраться не успели.
– Александр?
– Он самый.
– Я так и понял. А вы уже хотели звонить, да?
– Да просто задумался, вот и…
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.