Текст книги "Полное собрание сочинений. Том 1. Детство. Юношеские опыты"

1) Ежели бы человѣкъ не желалъ, то и не было бы человѣка. Причина всякой дѣятельности есть желаніе. Желаніе есть сила деятельности, но такъ какъ причина дѣятельности бываетъ двояка, имянно или происходить отъ желанія или отъ самой дѣятельности, то и желаніе двояко: посредственно и непосредственно. Дѣятельность есть слѣдствіе и причина жел[анія]. Когда она есть причина, [то] что есть причина дѣятельности? Причина дѣятельности есть міръ внѣшній.

Я желаю знать правду, желаю знать, что [такое] я, почему я ощущаю впечатлѣнія? Но, можетъ быть, нѣтъ правды, нѣтъ меня, нѣтъ впечатлѣній? Можетъ быть, это все обманъ? Но для чего я разсуждаю? Для того, что я хочу знать правду, для того, что я желаю не обманываться. Итакъ я все могу опровергнуть, все исключая того: я желаю: ибо ежели бы я не желалъ, я бы не опровергалъ, слѣдовательно, одно только вѣрно, что я желаю; и слѣдов[ательно] нуженъ [?]. Что есть причина желанія? (Ежели желаніе существуетъ, то существуетъ и его причина). Причина желанія есть дѣятельность, причина дѣятельности есть стремленіе къ независимости, къ удовлетв[оренію], есть все то, что имѣетъ на меня вліяніе, или все то, что существуетъ, и само желаніе. Слѣдовательно, причина того, что я желаю, есть существованіе всего (такъ что ежели бы не было всего, то и не было бы моего желанія и меня), и мое желаніе. Итакъ желаніе есть причина и слѣдствіе. Изъ этого видно, что желаніе дѣйствуетъ различно: само себя опредѣляетъ и дѣйствуетъ непосредственно, или дѣйствуетъ по впечатлѣніямъ, такъ что дѣятельность ихъ совершенно противуположна.

Акціома. Что не имѣетъ причины, то независимо.

Акціома. 1) Все, что существуетъ, имѣетъ причину тоже существенную, ежели только причина не будетъ слѣдствіемъ и слѣдствіе не будетъ причиною.

Разсматривая причину спос[обности] желанія, я нахожу: а) желаніе есть внутренняя: деятельность, причиною которой есть ничто иное, какъ впечатлѣнія, причиною же впечатлѣній есть все существующее. Изъ этаго разсужденія я вижу, что желаніе имѣетъ причину и что желаніе не имѣетъ эту причину въ себе самомъ, но въ мірѣ внешнемъ, который существуетъ потому, что есть причина существующаго. Надо заметить, что совмѣстно съ дѣйствіемъ впечатлѣній на меня дѣйствуетъ и желаніе.

Изъ всего этаго я заключаю, что все внешнее, равно и мое тѣло, существуетъ и что причиной моего существованія, т. е. желанія, есть міръ внѣшній. Такъ что, ежели бы не существовало міра внѣшняго, часть котораго составляетъ мое тѣло, не существовало бы и меня въ духовномъ смыслѣ, т. е. желанія. Но такъ какъ желаніе есть одно только духовное, что во мнѣ существуетъ, то духъ умираетъ вмѣстѣ съ тѣломъ.

2) Но, разсматривая далѣе причины желанія, я нахожу, что причиною его есть тоже и само желаніе; следовательно, желаніе не имѣетъ причины и сверхъ того само имѣетъ въ себѣ то, къ чему оно стремится, т. е. независимость. И такъ какъ желаніе то независимо ни отъ тѣла, ни отъ времени, следовательно, желаніе независимо, безконечно, само себя определяющее, само себя удовлетворяющее и безсмертно.

Итакъ человекъ состоитъ изъ двухъ различныхъ деятельностей или спос[обностей] желанія, одно изъ которыхъ ограничено и зависимо и приходитъ отъ тела и составляетъ все то, что мы называемъ потребностями человека, 2-я деятельность есть спос[обность] желанія или воля неограниченная, самоопределяющаяся и сама себя удовлетворяющая.

Теперь разсмотримъ отношеніе этихъ двухъ началъ въ ихъ сущности и въ ихъ проявленіяхъ. Эти способности или должны быть равносильны, или одна изъ нихъ должна преобладать. Равносильны они не могутъ быть, потому что одна изъ нихъ не можетъ быть отдельн[о], а есть необходимое следствіе чего нибудь, прежде существующаго, другая же есть сама причина и следствіе своего существованія и несмотря на различные виды своихъ проявленій не переменяетъ своей сущности. Эта последняя должна [быть] вѣчно преобладающею. 2) Въ действительности (я уже доказалъ действ.) не только часто, но и большей частью потребности преобладаютъ надъ волею, и верхъ совершенства, котораго можетъ достигнуть человекъ, есть совершенное преобладаніе воли, чего никогда нельзя достигнуть и что есть цѣль постояннаго достиженія.

Итакъ человекъ состоитъ изъ двухъ противуположныхъ деятельностей. Разсмотримъ первую, т. е. дѣятельность необходимую. Начало и причина оной находится, какъ мы уже видели, во всемъ существующемъ, ближайшее же начало находится въ самомъ человеке. Человекъ посредствомъ телесныхъ чувствъ ощущаетъ предметы (ощущеніе не есть деятельность, но есть страданіе); ощущенія сами собой переходятъ въ деятельность телесную; эта деятельность – самая низшая и находится во всѣхъ животныхъ и [въ] большей даже части растеній, 2) ощущенія переходятъ тоже и въ способность воспрiимчивости (которую мы называемъ памятью и воображені[емъ]. Я же не отличаю этихъ двухъ способностей, ибо не понимаю способности воспроизвожденія безъ способности удерживанія, наоборотъ, способность воспроизв[ожденія] дѣйствуетъ на низшую способность, и это есть дѣятельность второстепенная, которую имѣетъ часть животныхъ.

Все то, что называютъ чувствами или страстями, принадлежитъ къ этой дѣятельности. Спос[обность] воспр[оизвожденія] переходитъ въ способность заключенія, которая дѣйствуетъ на обѣ низшія способности и необходимо принимаетъ дѣйствіе на нее спос[обности] воспр[оизвожденія]. Эта дѣятельность есть высшая изъ необходимыхъ дѣятельностей человѣка; она есть имянно то, что мы называемъ умомъ, и находится у большей части животныхъ.

Итакъ¹⁶²162
  Здесь пропущен глагол вроде напр.: мы различаемъ.


[Закрыть] дѣятельность тѣлесную, чувственную и умственную, которыя одна отъ другой зависятъ и дѣйствуютъ другъ на друга; стало быть, стремленіе человѣка къ независимости не удовлетв[оряется], ибо вся эта дѣятель[ность] есть страдательная.

Теперь разсмотримъ дѣятельность свободную.

Воля не ограниченна, сама себѣ удовлетворяетъ; она выражается слѣд[ующимъ] обр[азомъ]: я желаю желать. Но почему же она выражается такъ, а не иначе? Сущность воли независима, но выраженіе, направленіе или форма должны отъ чего нибудь зависѣть, а именно, она зависитъ отъ другого желанія, отъ потребности, т. е. отъ тѣла, слѣд[овательно] хотя неограниченна, но выражается въ извѣстной формѣ. Воля не можетъ дѣйствовать на ощущенія, ибо причина ихъ находится внѣ ея сферы, т. е. внѣ человѣка. Дѣйствуетъ же она на восприимчивость такимъ образомъ, что она воспроизводитъ тѣ предметы, которые хочетъ, а не тѣ, которые проявляются; эта же способность дѣйствуетъ на способность заключенія, которая при дѣйствіи на нее воли заключаетъ то, что она хочетъ, и дѣлается разумомъ.¹⁶³163
  В последнем предложении местоимения которая, нее и она в рукописи стоят непонятным образом в мужском роде.


[Закрыть] Направленіе же волѣ даетъ высшая необходимая дѣятельность.

Теперь предстоитъ вопросъ, какимъ образомъ происходить при посредствѣ воли переходъ¹⁶⁴164
  В рукописи описка: переходитъ.


[Закрыть] отъ состоянія необходимаго къ свободному. Воля принимаетъ заключ[еніе] высшей необходимой способности и сообразно съ этимъ заключен[іемъ] дѣйствуетъ на тѣло. Свободныя ощущенія, переходя въ способность воспріимчивости, переносятъ туда больше предметовъ и, яснѣе, способность воспр[iимчивости] перех[одитъ] в спос[обность] заключ[енія]. Это послѣд[нее] будетъ выше перваго заключенія, но и это не можетъ удовлет[ворить] вол[ю], принимаетъ воля и, дѣйствуя на воображеніе, т. е. заставляя его принимать тѣ, а не другія,¹⁶⁵165
  Пропуск, который не легко восполнить. Все предложение, от слов: принимаетъ воля носит не вполне сложившийся характер.


[Закрыть] принимать 3-е заключеніе, [оно] будетъ выше 2-го и 1-го. 3-е заключеніе, не удовлетвор[яя? ] дѣйствуетъ на волю, которая дѣйст[вуетъ] на самое заключеніе, именно заставляя его заключить то, а не другое. Происходить 4-я степень заключенія, заключенія свободнаго или иначе, воли разумной, которая одна только себя опредѣляетъ и находить въ себѣ то самое, что я принялъ какъ акціому въ началѣ, имянно: я желаю.

Теперь разсмотримъ: что же будутъ эти врожденныя понятія человѣка, интуиція, какъ не понятіе пространства, линіи, точки, размѣра, количества? Существо всего человѣка составляетъ только его неограниченная воля и причина ея, наход[ящаяся] въ ней же, все же остальное, не имѣя въ себѣ своего начала, имѣетъ оное въ постороннемъ, а именно, не въ духовномъ, ибо имѣетъ причины физ[ическія], а въ физич[ескомъ]. Что же мы называемъ интуиціей, есть ничто иное, как необходимое заключеніе, причина которыхъ нахо[дится] въ ощущеніяхъ, причина которымъ находится въ мірѣ, а такъ какъ причины міра мы не видимъ, слѣдовательно, ея нѣтъ.

Въ началѣ я сказалъ, что нахожу во мнѣ началомъ всего двѣ дѣятельности; но что же есть Я?… Я есть соединеніе двухъ дѣятельностей; дѣятельность же есть неудовлетворенное стремленіе или борьба. Первую нельзя назвать дѣятельностью, но движеніемъ, ибо дѣятельность предполагаетъ стремленіе, но здѣсь мы не видимъ стремленія, а только движеніе или часть дѣятельности, но безконечной. Второе начало я понимаю какъ неограниченное, но какъ дѣятельность не могу представи[ть] себѣ его иначе, какъ проявляющееся извѣстнымъ [образомъ], но не удовлетворенное въ своемъ проявленіи, т. е. борющееся. ¹⁶⁶166
  В последнем предложении автор вместо: начало сперва употребил слово силу, и, поправив, забыл согласовать с новым существительным все относящиеся к нему определения, которые так и остались в женском роде. Для ясности мы должны были сделать это за него.


[Закрыть]

витіе никакъ по нашимъ нынѣшнимъ понятiям не можетъ быть отнесено къ частному праву; ибо черезъ это правильная точка воззрѣнія, съ которой должна быть разсматриваема вся система права, совершенно потеряется. – При этомъ не надо забывать того, что уголовное право въ Римской системѣ права большей частью, и въ древнемъ Германскомъ правѣ съ нѣкоторыми исключеніями, принадлежитъ совершенно къ частному праву и что нынѣшнее помѣщеніе права есть произведенiе нашей исторіи и нашихъ отношеній, но не просто и при всѣхъ условіяхъ необходимое. Хотя частное право отдѣляется отъ уголовнаго, однако оба соприкасаются въ томъ отношении, что обиженной, независимо отъ уголовнаго права, которое правительство опредѣляетъ, имѣетъ право требовать возстановленія нанесеннаго ему вреда, что и рѣшаютъ суды, которыхъ обязанность есть собственно наложеніе наказанія. Въ тѣсной связи съ уголовнымъ правомъ находятся: уголовное судопроизводство, уголовная политика и уголовная полиція. Первая изъ этихъ наукъ обнимаетъ нормы, по которымъ опредѣляется примѣненіе положеній о наказаніяхъ, и образъ дѣйствій, который нужно при томъ замѣтить [?], и по этому самому должна быть отличаема отъ агрегатовъ этихъ положеній о наказаніяхъ, хотя она съ этими послѣдними стоитъ ближе, чѣмъ съ гражданскимъ судопроизводствомъ. – Уголовная политика, которая только въ новѣйшія времена получила особенное названіе и самостоятельное мѣсто въ ряду юридических наукъ, сдѣлалась совершенно необходимою, когда начали думать о сочиненіи новыхъ въ отношеніи содержанія уголовныхъ законныхъ книгъ. – Она занимается тѣмъ, чтобы выказать политическую сторону уголовнаго права и задача ея есть слѣдующая: показать, какимъ образомъ польза г[осударст]ва и потребности справедливости могутъ быть соединены въ положительномъ правѣ какого нибудь г[осударст]ва. Уголовная полиція есть, наконецъ, та часть полиціи, которая даетъ намъ наиудобнѣйшіе способы предупреждать преступленія. Во всеобщемъ изложенiи уголовнаго права связаны всѣ отрасли этой науки между собою. Кромѣ того новѣйшіе писатели сдѣлали изобрѣтеніе новой науки – уголовнаго законодательства. Ежели бы эта наука не совпадала съ уголовной политикой и уголовн[ымъ] правомъ, то она была бы ученіемъ о цѣлесообразнѣйшемъ изложеніи и о лучшихъ, понятнѣйшихъ и кратчайшихъ выраженіяхъ уголовныхъ законовъ, такъ какъ эти суть необходимыя условія всякаго улучшенія равно при изданіи новыхъ, какъ и при пересмотрѣніи старыхъ уголовныхъ законовъ.

Раздѣленіе уголовнаго права.

Одно изъ важнѣйшихъ и богатѣйшихъ слѣдствій раздѣленія этой науки есть раздѣленіе на положительное и филоссофское (всеобщее, тоже естественное). – Это раздѣленіе принято почти всѣми и нѣкоторыми такъ рѣзко, что даже они обозначаютъ каждую изъ этихъ частей особеннымъ именемъ, а именно: такъ называемое уголовное естественное право они называютъ Strafrechts Wissenschaft, а положительное – Strafgesetz Kunde. Мы не станемъ спорить о содержаніи естественнаго уголовнаго права при несказанномъ множествѣ значеній этаго слова и при большой разности мнѣній тѣхъ, которые оное принимаютъ; да и вопросъ о существованіи или не существованіи онаго совпадаетъ съ изслѣдованіями о высшихъ филоссофскихъ началахъ уголовнаго права. Но по причинѣ многихъ ошибокъ, которыя нераздѣльны съ этимъ раздѣленіемъ, нужно здѣсь замѣтить слѣдующее. Филоссофія не можетъ быть рассматриваема, какъ источникъ, которымъ можетъ пользоваться судья въ практическомъ уголовномъ правѣ, еще менѣе возможно изъ одного разсудка, абстрактно отъ всѣхъ положительныхъ и историческихъ данныхъ, и выводами изъ a priori найденнаго основнаго положенія составить систему практическаго законодательства. – Чрезвычайная важная и опасная ошибка, которая повела къ самымъ губительнымъ слѣдствіямъ, есть: эти чисто субъективныя системы или просто вносить въ положительное законодательство и стараться дать имъ видъ источника, или дѣлать притязанія на положительное право, примѣняя оное по этимъ такъ называемымъ филоссофскимъ (между собою столь различнымъ) системамъ уголовнаго права. Въ новѣйшее время поэтому укоренилось понятіе, что таковое положительному противуположное право, изъ разума выведенное или, какъ его называли, a priori найденное наукообразно, совершенно не есть действительность и только въ томъ отношеніи имѣетъ значеніе, что это есть ошибка, причина которой находится въ тогдашнемъ времени. Филоссофія права имѣетъ задачею узнавать и постигать разумное въ своемъ проявленіи, т. е. субъективный разумъ человѣка соединить съ объективно разумнымъ; и поэтому филоссофія права не только не можетъ отдѣлиться отъ историческихъ началъ, но напротивъ они то и составляютъ ея необходимой субстратъ и матерію, которой она должна заниматься и филоссофски расположить. – И такъ, ежели филоссофскія занятія, особенно уголовнымъ правомъ, хотятъ называть филоссофское уголовное право, то противъ названія столько же можно сказать, сколько и противъ самой вещи. Только должно бы было уничтожить совершенно многозначущее и такъ часто дурно понятое выраженіе естественнаго права, ибо историческое право въ извѣстномъ значеніи есть тоже естественное. Другое, происшедшее отъ источниковъ уголовнаго права, раздѣленіе есть на общее Германское и особенное (отдѣльныхъ Германскихъ государствъ) уголовное право. При этомъ намъ представляется вопросъ: существуетъ ли еще общее Германское уголовное право послѣ раздробленія (1806) Германск[аго] государства и послѣ того, какъ въ большей части новыхъ Германскихъ государствъ образовались отдѣльныя уголовныя законодательства, обнимающія все уголовное право или части онаго. На этотъ вопросъ вѣрнѣе всего можно отвѣтить, различивъ различныя значенія названія общего права. Ибо, когда государственная власть прекратилась, не могутъ существовать тоже никакіе связывающіе государственные законы. Но ежели эти законы дѣйствуютъ въ отдѣльныхъ государствахъ, въ которыхь удержались древніе источники, то эти послѣдніе могутъ, продолжая дѣйствовать, быть разсматриваемы, какъ общее право. —

Но такъ какъ при настоящемъ положеніи уголовнаго законодательства въ Германіи каждое отдѣльное государство съ нѣкоторыми исключеніями имѣетъ свое собственное уголовное законодательство или въ скоромъ времени его получитъ, то общее право существуетъ только въ томъ отношеніи, когда подъ этимъ понимаютъ общее историческое основаніе и недавно прошедшее древнее положеніе, изъ котораго образовались частныя законодательства, которыя во многомъ сходятся и всеобщія основныя положенія большей частью повторяютъ. Раздѣленіе права на писанное и неписанное зависитъ тоже отъ источниковъ и отъ прежде бывшаго раздѣленія уголовнаго права на jus poenale, publicum et privatum¹⁶⁷167
  [право уголовное, общественное и частное]


[Закрыть] (смотря по тому, относилось ли оно къ преступленіямъ непосредственныхъ Имперскихъ чиновниковъ, или нѣтъ) нынѣ не употребительно, ибо не существуетъ уголовнаго права Германскаго союза надъ своими сочленами. Что касается до распредѣленія къ области права принадлежащей матеріи, то нынѣ въ учебныхъ и законныхъ книгахъ обыкновенно распредѣляется такъ, что уголовное судопроизводство отдѣляется отъ уголовнаго права; послѣднее раздѣляется на всеобщую и особенную часть. Первая отнюдь не есть только филоссофское уголовное право, но она содержитъ и положительное, вообще ко всѣмъ преступленіямъ и наказаніямъ относящееся ученіе; послѣдняя же обнимаетъ ученіе о[бъ] отдѣльныхъ преступленіяхъ, т. е. о ихъ содержанiи, наказаніи и прочихъ особенностяхъ.

Эти раздѣленія равно неизвѣстны какъ Римскимъ источникамъ права, такъ и С. С. С.¹⁶⁸168
  Может быть, надо читать: C. I. C. т. е. Constitution Criminalis Carolina [Корпус законов гражданского права.


[Закрыть] но они встрѣчаются въ новыхъ уложеніяхъ. Мы будемъ держаться тоже этого раздѣленія при настоящемъ изложеніи уголовнаго права; замѣтимъ однако, что при представленіи общаго ученія должно быть старательно устранено генерализированіе или растягиваніе всеобщихъ правилъ на всѣ отдѣльныя преступленія.

–

Музыка есть выраженіе отношенія звуковъ между собою по пространству и времени и силѣ; слѣдовательно познаніе музыки состоитъ въ познаніи способа выраженія звуковъ по пространству и времени, т. е. познаніе выраж[енія] интерваловъ между звуками по пространству и по времени и по силѣ. – Для этаго нужно больше читать ноты хорошихъ сочинителей, съ велич[айшимъ] вниманіемъ стараясь сейчасъ же ихъ запомнить и воспроизвести и слушать, стараясь написать ихъ. – Но для того, чтобы воспроизвести на какомъ то ни было инструментѣ извѣстные звуки, надо имѣть извѣстную привычку въ пальцахъ, которая пріобрѣтается не инымъ чѣмъ, какъ частымъ повтореніемъ того мѣста, которое кажется труднымъ. Для того же чтобы выражать, надо имѣть извѣстныя познанія въ отношеніи музыкальной что называется композиціи, состоящей въ послѣдованіи звуковъ въ отношеніи времени, пространства и силы. – Музыка выражается для насъ тремя способами, имянно: на бумагѣ, на инструментѣ и для нашего уха; слѣдовательно, чтобы знать музыку, надо знать эти всѣ три способа выраженія и умѣть выраженное однимъ способомъ передавать другимъ, не выпуская изъ виду пространства, времени и силы, имянно.

1) Съ письма передавать на инструментъ. Для этаго нужна особенная привычка и ловкость въ рукахъ, пріобрѣтаемая частымъ повтореніемъ этаго способа упражненія и въ особенности трудностей. 2) Съ письма слышать. Это знаніе пріобрѣтается чтеніемъ нотъ безъ инструмента и потомъ повѣркою. – 3) Съ игры писать. Это знаніе пріобрѣтается привычкою отличать интервалы и скоро писать ноты съ уха. – 4) Съ игры слушать. Это всякой можетъ. 5) Съ уха играть. Это пріобрѣтается терпѣливымъ отыскиваніемъ извѣстныхъ мотивовъ на инструментѣ: сыгравъ¹⁶⁹169
  Написано: сыграть.


[Закрыть] раза два неизвѣстныя ноты, стараться сыграть наизусть. 6) Съ уха писать. Для этого нужно дѣлать тоже самое, что и для 5), только вмѣсто игры писать. —

Знаніе музыки – субъективное и объективное. Объективное есть знаніе теоріи музыки, т. е. основныхъ началъ. Субъективное раздѣляется на знаніе правилъ музыки и на знаніе воспроизведенія музыки. Начало музыки есть способность выразить какую нибудь музыкальную мысль. —

Музыкальная мысль есть соедин[еніе] звуковъ, составляющее одно цѣлое, имѣющее начало и конецъ. —

Мысли эти выражаются на какомъ нибудь инструментѣ. Для облегченія изобрѣтено выраженіе музыкал[ьныхъ] мыслей на бумагѣ, не составляющее собств[енно] музыки, но посредств[ующее] выраженіе оной.

Способность составлять музыкаль[ную] мысль называется фантазіей, способность понимать эту мысль заключается въ правильномъ устройст[вѣ] уха и въ присутствіи что называет[ся] музыкальнаго чувства.

Музыкал[ьнымъ] чувствомъ называется способность воспринимать муз[ыкальную] м[ысль] такъ, чтобы не разстроивать въ душѣ единство оной. —

Способность передавать музыкальн[ую] мысль зависитъ 1) отъ муз[ыкальной] памяти, 2) отъ упражненія или изученія музыки, т. е. смотря отъ того, передается ли мысль прямо въ музыкѣ или въ письмѣ.

И такъ субъектив[ное] изученіе музыки [состоитъ] 1) въ развитiи способности фантазіи, 2) въ развитіи музык[альнаго] ума и чувства, 3) въ развитіи: а) музыкальной памяти и b) въ способности играть на какомъ либо инструментѣ, пѣть или писать музык[у].

3-е Отдѣленіе.

1-я часть

Развитіе музыкальной памяти.

2-я часть

1-е. Выраженіе мысли на инструментѣ (Школы всѣхъ инструментовъ и пѣнія)

Школа фортепіано.

2. Выраж[еніе] мыс[лей] въ письмѣ.

..........................................................................................................................................................................

(Генералъ Басъ)

3. Развитіе способности передавать какъ на инструментѣ такъ и въ письмѣ изъ головы, т. е. изъ памяти музыки и памяти письма. – – – -

И съ письма на инструментѣ и обратно.

4) Упражненія. – – – – -

Отношеніе звуковъ въ отношеніи силы – – -

Отношеніе это можетъ быть безконечно. При каждомъ звукѣ употребляется различная степень силы. – – -

Раздѣлить можно на пять степеней: ровно, крѣпко, очень крѣпко, слабо, очень слабо. Такъ [же] какъ для опредѣленія прост[ой] [высоты звука употребляется] камертонъ, для времени метрономъ, для силы особый инструментъ, ударяющій по клавишамъ ровно. – – – – – – – -

Изученіе сочиненія – на [?] три. – – – -

1) Правила общія касательно отноше[нія] по пространству и соедине[нія] звук[овъ]. – Генералъ басъ.

2) Правила общія кас[ательно] отнош[енія] по времени Ритмъ.

3) правила общія касательно отнош[енія] по силѣ. Аксентуація. – – – – – – – – – -

Отношеній всѣхъ родовъ можетъ бы[ть] безчисленное множество, принято же по пространству 7, по времени [1 неразобр.], по силѣ 5. —

По времени вообще (движеніе быстрое и тихое) и особенное, т. е. каждая нота относител[ьно] другой можетъ дробиться до безконечно[сти], принято же до ¹/₆₄. – Для разсчета принято дѣленіе на такты, т. е. равныя части по времени.

Для означенія въ письмѣ собствен[но] звуковъ наилучше принять буквы, для времени – цифры, ставя подъ каждой нотой, какъ дѣленіе:

Для означенія силы надъ или подъ каждой нотой или нѣскольким[и] ставить одну черт[у] для 1 ст[епени], 2 – для второй и такъ далѣе, если больше ровного – одна черта на верху или двѣ, менѣе, – внизу.