Текст книги "Хранитель меча"

– Этого ответа достаточно. А что ты скажешь о ребенке?

Миск отвернулась.

– Джессмин родит сына, наследника Рыжих Королей… хотя будет и…

– Спасибо, – негромко сказал Гэйлон и прижал палец к губам Миск. – Не говори больше ничего. Мне кажется, теперь я смогу заснуть.

13

На обратном пути Мартен и Арлин меняли коней больше десяти раз. Лошади раз от раза менялись – то это были изящные скакуны с тонкими ногами и сухими головами, то костлявые клячи с раздутыми животами и распухшими коленями. К сожалению, седоки оставались все те же. Не жалея себя, они выжимали из лошадей максимум того, на что они были способны, и в результате преодолели за семь дней тот путь, который неторопливые путешественники обычно проходили за три недели.

Вечером седьмого дня пошатывающийся от усталости и спотыкающийся конь Мартена нетвердой рысью въехал во двор Каслкипа. По пятам за ним следовал заморенный жеребец Арлина. Когда всадники спешились. Мартен обнаружил, что ноги его не держат, Арлин был не в лучшем состоянии. Грумы схватили коней под уздцы и, сняв седла, увели их прочь.

– Ты выглядишь ужасно, – сообщил Арлин товарищу, пытаясь вернуть себе способность передвигать затекшие ноги.

– Кто бы говорил… – фыркнул Мартен. – Я готов отдать мою правую руку за горячую ванну… и за кружечку чего-нибудь прохладительного.

– Твоя правая рука понадобится тебе, чтобы сражаться за своего короля,

– сказал рядом с ним невесть откуда взявшийся Дэви. Герцог Госнийский насмешливо ухмылялся: – Часовые сообщили о вашем приближении, и я подумал, что вас, должно быть, мучит жажда. У меня готово охлажденное вино с ледника, но его величество хотел бы, чтобы вы доложили ему результаты своего путешествия до того, как вы отправитесь принимать ванну.

Он принес им вино в глубоких оловянных кружках, что было кстати. У Арлина так сильно дрожали руки, что он едва сумел поднести кружку к губам. Чувствуя, что красная жидкость стекает по его подбородку, южанин только невнятно рассмеялся.

Дэви заботливо поддержал его под локоть:

– Может быть, тебе стоит на минутку присесть?

– Нет, только не это! Последние два дня я ехал стоя на стременах, чтобы избежать именно этого.

Мартен рассмеялся, и Арлин с упреком посмотрел на него:

– Я не могу сидеть и, похоже, ходить тоже. Какие у тебя предложения?

– Придется тебя уложить здесь в тенечке, – предложил Мартен, – а я доложу королю все, что мы видели.

– Гэйлон хотел видеть вас обоих, – напомнил им Дэви.

Д'Лелан отбросил влажные от пота волосы с запыленного, обожженного солнцем лица и кивнул.

– Мы проделали путь в двести пятьдесят лиг чуть больше чем за две недели, и мне кажется, что я не умру, если сделаю еще несколько шагов.

Начинало темнеть, и они быстро пересекли двор замка. На высоких стенах его горели факелы, их пламя трепетало на ветру, а от дыма щипало глаза. Со всех сторон доносились голоса мужчин и бряцанье оружия. Мартен догнал Арлина и подставил ему плечо, хотя все мускулы его тела немилосердно болели и ныли.

Мартену очень не хотелось предстать перед королем в платье, испачканном в дорожной пыли, от которого вдобавок пахло потом и лошадьми. Для этого он был слишком щепетилен. Однако делать было нечего. Он пригладил пятерней всклокоченную бороду и сосредоточился на каждом шаге, которые давались ему с трудом. Юный герцог Госни открыл перед ними двери замка, позвякивая оловянными кружками, которые он держал в одной руке.

За то относительно короткое время, что они провели в пути, Дэви снова переменился, хотя если бы Мартена спросили, в чем именно, он затруднился бы ответить. Может быть, в его движениях появилась новая возмужалая уверенность, а может быть, его зеленые глаза смотрели серьезнее и печальнее, чем две недели тому назад. Дэви был одет в новый камзол из темного бархата, а на груди его был вышит герб Госни – вставший на дыбы медведь с золотой короной в зубах, дорогу которому преграждали скрещенные пики. С бедра юноши свешивался на широком ремне меч, однако его гладкое и безбородое лицо все еще было лицом юноши, а не мужчины.

Дэви провел их по коридору мимо большой залы, где как раз ужинала королевская стража. Запах жареного мяса был ошеломляющим, и Мартен почувствовал, как его пустой желудок свело судорогой.

– Его величество приказал подать ваш ужин в комнату Совета, – заметил Дэви, когда Арлин и Мартен невольно замедлили шаг у дверей в трапезную.

Зал для аудиенций был пуст, однако из помещения за тронным возвышением доносились приглушенные голоса. Дэви взбежал по ступенькам и раздвинул портьеры на стене. Дверь в комнату Совета была отворена, и они увидели внутри Гэйлона, который стоял возле длинного, освещенного несколькими свечами стола. Он просматривал бумаги, а трое из четырех человек, находившихся с ним в комнате, о чем-то ожесточенно спорили. Четвертый, темноволосый юноша со стилом в руке, озабоченно склонился над выделанным пергаментом. Споривших Мартен узнал – это были землевладельцы, с которыми Пелсон имел шапочное знакомство.

– Нет-нет, – заявил остальным седой лорд Элдердэйл. – Вы все ошибаетесь. Охотничья гора находится гораздо дальше к востоку от побережья. Вот этот небольшой каньон врезается глубже в горы и доходит вот досюда… – он ткнул пальцем в карту с такой силой, что размазал непросохшие чернила, и на лице юноши со стилем отразилось явное неодобрение.

Мартен покосился на расстеленный по столу пергамент:

– У вас неплохая память, милорд. Здесь действительно есть небольшое ущелье, только оно изгибается на юго-восток круче, чем здесь нарисовано.

После этого его замечания на лице картографа появилось презрительно-злобное выражение.

Король поднял голову, и его орехового цвета глаза блеснули. Он тоже был одет в снежно-белый бархатный камзол, на котором спереди был вышит золотом королевский орел. Протянутые когтистые лапы птицы, казалось, были готовы схватить добычу. Поспешно обогнув стол, чтобы обнять Мартена, Гэйлон не обратил никакого внимания на грязь, толстым слоем покрывавшую лицо и одежду разведчика. Выпустив Пелсона, король так же крепко обнял Арлина, а затем отстранился и внимательно посмотрел на него, прежде чем выпустить из рук.

– Я знаю, что вы оба весьма нуждаетесь в отдыхе, и поэтому мы не задержим вас дольше, чем нужно. Вот хлеб, сыр и вино – подкрепитесь, пока подадут ужин, – король показал на стол. – Присаживайтесь.

Д'Лелан ответил на его приглашение кривой улыбкой:

– Только если поблизости отыщется достаточно толстая подушка.

И снова Дэви предупредил их желания. Он появился в комнате с охапкой мягких подушек, которые уложил на сиденья двух жестких кресел. Мартен благодарно уселся в одно из них и взял в руки мягкий хлеб с хрустящей корочкой и желтый ароматный сыр, который подал ему на блюде Дэви.

– А где Керил? – поинтересовался Мартен. – Он еще не вернулся?

– Пока нет, – король уселся на свое место во главе стола, как бы давая понять, что он снова возглавляет Совет. – Мы ожидаем его в ближайшее время. А теперь вы расскажите нам о том, что вы видели.

Вопрос застал Мартена врасплох – ему пришлось отвечать с набитым ртом.

– Если бы я не видел этого своими собственными глазами, сир, я бы ни за что не поверил, что такая армия может существовать на самом деле. Палатки расставлены по всей Ксенарской равнине…

– Сколько в ней воинов? – перебил его лорд Элдердейл.

– Не смею даже предположить…

– Там было восемь отдельных лагерей, – вмешался Арлин, который налегал в основном на вино, а не на хлеб с сыром. – Мне удалось опознать гербы на некоторых шатрах. На южной части равнины стоят армии Шалты и Тарвии, на восточной – армия Бенджарии. Потом, разумеется, войска короля Роффо и большой лагерь наемников. Остальные три эмблемы были мне незнакомы.

Южанин протянул Дэви свой опустевший кубок и, дождавшись, пока герцог снова наполнит его, продолжил:

– Учитывая количество шатров и палаток, которые я сосчитал, могу предположить, что в каждом лагере может находиться по десять тысяч воинов, только в лагере наемников – чуть меньше. Однако похоже на то, что они ожидают прибытия новых сил – на равнине оставлено несколько свободных мест, одно из которых, ближайшее к тропе, несомненно, оставлено для жрецов Мезона.

Мартен посмотрел на приятеля с уважением. Сам он ни за что не запомнил бы таких подробностей. Честно говоря, это даже не пришло бы ему в голову.

– Все страны, которые я перечислил, славятся своими отважными воинами, – добавил Арлин, – но хуже всех – бенджарцы, безжалостные и свирепые. Они – противник более серьезный, чем даже сами ксенарцы или дикари из племен Нороу. Говорят, что их враги предпочитают сами покончить с собой, лишь бы не подвергаться страшным пыткам.

Бельцер Грэймаунт приходился дядей тому самому Редмонду, который погиб много месяцев тому назад во время одной из необузданных королевских охот. Теперь он посмотрел на молодого южанина с нескрываемым неодобрением.

– Ты говоришь о ксенарцах так, как будто ты – не один из них.

– Он не ксенарец! – резко возразил ему Мартен, который был слишком утомлен чтобы сдерживаться. – Он виннамирец, и получше, чем некоторые…

– Тихо, тихо! – Гэйлон хлопнул по столу ладонью и строго взглянул на Грэймаунта. – Нам нельзя ссориться друг с другом. Арлин Д'Лелан пользуется полным моим доверием, господа, и мне бы хотелось, чтобы вы тоже доверяли ему в той же степени.

– Сир… – Бельцер в знак покорности наклонил голову.

– Что там с Вейлсом, Мартен? – спросил Гэйлон, мгновенно позабыв про неприятный инцидент.

– К нашему приходу все будет готово. В прошлые годы мы собрали богатые урожаи, поэтому если мы потеряем урожай этого года – не беда. Я думаю, трудностей это не вызовет.

– Три тысячи человек будут топтать ваши поля и поедать все, что попадется, – возразил Гэйлон. – Так что трудностей не миновать.

– На протяжении веков, сир. Нижний Вейлс встречал и кормил множество Рыжих Королей вместе с их могучими армиями. Было бы гораздо хуже, если бы мы остались без защитников.

Король вымученно улыбнулся.

– Все же каким-нибудь образом мы попытаемся возместить ваши убытки. Это я обещаю… – он перевел взгляд на Арлина, который начинал клевать носом, то и дело роняя на руки щетинистый подбородок. – Мне кажется, что двоим из нас не дождаться ужина, поэтому я задам еще один, последний вопрос. Я никогда не забирался по почтовому тракту так далеко на юг. Сколько времени потребуется нашей небольшой армии, чтобы оказаться в долинах?

– Можно послать вперед эскадрон кавалерии, – предложил Мартен, минуту поразмыслив. – Если только вам кажется это необходимым, милорд. Пешим солдатам вместе с обозами потребуется порядка четырех недель. Если, конечно, не пройдут дожди и дорога не раскиснет. Между прочим, ее не ремонтировали довольно давно, и если мы хотим протащить по ней тяжелые фургоны, это придется сделать в срочном порядке.

Король уставился в бумаги, которые прижимал к столу локтем.

– В таком случае я предлагаю заняться этим как можно скорее.

Роффо нежился в тени небольшой беседки во дворе огороженного высокими стенами храма Мезона. В этот жаркий полдень Тек стоял рядом с ним, и вместе они наблюдали за тем, как две сотни жрецов и монахов одновременно совершают странные, замысловатые телодвижения. Солнечный свет, падая на их белоснежные туники, слепил глаза и играл на золотых от загара обнаженных руках и ногах жрецов, которые выглядели довольно мускулистыми, несмотря на свои изящные хрупкие фигуры.

Король Ксенары впервые удостоился чести наблюдать один из ритуалов жрецов внутреннего храма Мезона. Движения их были грациозны и даже красивы, однако Роффо никак не удавалось представить себе никаких земных причин, которые заставляли бы жрецов совершать столь странные взмахи изогнутыми под невероятным углом руками или двигаться таким нарочито медленным шагом.

– Почему они танцуют? – наконец поинтересовался король. – Вы что, хотите, чтобы враг помер со скуки? Или от смеха?

Улыбка на лице Тека осталась снисходительно-добродушной.

– Этот танец, сир, предназначен для того, чтобы человек учился полному контролю над своим разумом, телом и душой. И то, и другое, и третье является оружием бога. Жрецы Мезона смертельно опасны даже с пустыми руками, а не только когда они вооружены луком или мечом.

– Гхм-м, – Роффо громко недоверчиво хрюкнул и откинулся на мягкие подушки всем своим тучнеющим телом.

– Быстрее, – приказал он мальчику-слуге, который стоял позади него с опахалом. Нахмурившись, он покосился на Тека. – Не могли бы твои люди продемонстрировать что-нибудь любопытное? Что-нибудь такое… особенное?

Верховный жрец хлопнул в ладоши, и жрецы попадали на колени, прижимаясь лбами к красным изразцам пола.

– Ваше величество, – произнес Тек с бесконечным неодобрением в голосе,

– мы здесь для того, чтобы доставить удовольствие нашему богу, а не вам.

– Ну, пожалуйста, – капризным голосом попросил король. – Мезон знает, что я не хотел проявить неуважение к нему. Ты же сам все время говорил мне, что богу нравится, когда его жрецы время от времени устраивают маленькие представления и демонстрации. Почему бы вам не устроить представление перед своим королем? – И он улыбнулся, глядя снизу вверх в суровое лицо Тека. – Ах, как я жалею, что меня не было здесь, когда вы обратили в бегство этого молодого колдуна Гэйлона!

Упоминание об этом происшествии заставило губы жреца слегка изогнуться в усмешке.

– Я уверен, что это было для него болезненным переживанием. Ну хорошо, милорд… небольшая демонстрация силы бога не оскорбит его.

И он снова хлопнул в ладоши.

– Дети Мезона, попросите бога явить свой гнев!

Жрецы остались в том же коленопреклоненном положении, однако воздух стал наполняться низким гулом, который едва можно было услышать, но от которого сама земля завибрировала. Роффо поудобнее устроился на ложе. Это было больше похоже на проявление божественной силы, чем странные танцы. Тем временем в воздухе над молящимися жрецами что-то сверкнуло. Там плыла и дрожала корчащаяся мутная тень, полупрозрачный силуэт чего-то невообразимого, чуть подсвеченный изнутри зеленоватым сиянием. Тень росла и распрямлялась. Даже в тени беседки король ощутил на своем лице сильный, обжигающий, словно дыхание ветра в пустыне, жар. Ощущать его было крайне неприятно.

Тек взирал на происходящее словно в полном забытьи. Сомнения Роффо переросли в страх, но тут жрецы подняли вверх головы и дружно, как один, выкрикнули какое-то короткое, непонятное, звенящее, как сталь, слово. В наступившей за этим мертвой тишине палящая туча, повисшая над двором, взорвалась языками изумрудно-зеленого пламени, которые метнулись ввысь и растворились в прозрачном голубом небе.

Король Роффо промокнул покрытый испариной лоб чистым носовым платком и ткнул дрожащим пальцем мальчишку с опахалом. Могущество Мезона действительно было велико, а бог обещал многое. Предчувствия наполнили грудь короля. Скоро, очень скоро король-маг будет повержен. Мезон получит свою жертву и богатые дары, а он, Роффо, получит Виннамир – богатый естественными ресурсами край, за который постоянно сражались его предки, но который им так и не покорился.

Нужно будет построить новые акведуки, которые будут доставлять еще больше чистой горной воды к побережью Внутреннего моря. Для строительства новых городов и новых кораблей ему очень пригодится виннамирский лес. Все это позволит Ксенаре еще больше разбогатеть, и тогда Роффо сможет провозгласить себя императором, а не просто королем. Во всяком случае. Тек намекнул ему на это. Да, жизнь, оказывается, может быть прекрасной!

Последний свой привал перед возвращением в Каслкип Керил и Ринн сделали на берегу Великой реки. В это время года название «Великая» не очень подходило к ней. Самая большая река Виннамира обмелела и лениво петляла меж обнажившихся песчаных отмелей и огромных валунов, покрытых побуревшей от солнца речной травой. Так, однако, было не всегда. Королевский кузен помнил, как плоты и связки бревен плыли вниз по реке до самого залива Полной Луны на протяжении всего лета, однако после того, как были построены водоводы короля Роффо, сплав прекратился, так как слишком много воды из южного притока Великой уходило теперь в Ксенару.

Возвращение домой оказалось не очень трудным. Граница Ласонии находилась в шестидесяти лигах от Каслкипа, но Керил не торопился. Король крайне нуждался в его сообщении, а он не спешил его доставить. Гораздо приятнее было сидеть у лагерного костра и смотреть в огонь, вспоминая далекое, счастливое детство, проведенное в Оукхевене. Именно за этим занятием сон и настиг брата короля.

На следующее утро он и Ринн проснулись с первыми лучами солнца и сразу отправились дальше, стараясь покрыть оставшийся до замка небольшой отрезок пути еще до наступления изнуряющего полуденного зноя. К середине утра они уже достигли Киптауна, и Ринн заехал навестить семью, а Керил в одиночестве продолжил свой путь к замку. За время его отсутствия армейский лагерь над рекой разросся еще сильнее, а шум и резкие запахи, которые доносились из него, стали слышны чуть не за несколько миль. Небольшой отряд усердно тренировался на поляне в обращении с оружием под командой строгого капитана, и в клубах пыли, которые они подняли, этих фермеров и крестьян можно было по ошибке принять за солдат.

В конюшне его встретил старший конюх Лука. Свистком вызвав грума, он провел Керила вместе с его почтовой сумкой прямо в тронный зал, где король устраивал очередной прием. Но даже теперь Керил не спешил. Не обращая внимания на суету вокруг, он невозмутимо шагал по коридорам, и даже нетерпеливое приплясывание Луки не в силах было заставить его ускорить шаги.

В тронном зале царил слегка упорядоченный хаос. Торговцы и ремесленники всеми доступными средствами пытались привлечь к себе внимание, размахивая в воздухе счетами за услуги или за отпущенные товары. Рядом со входом Дэви разговаривал о чем-то с пожилым купцом, не обращая внимания на наседавшую толпу.

Сидевший на троне Гэйлон мгновенно заметил Керила.

– Господа! – громко объявил он, разом перекрывая шум. – Прошу простить меня, однако дело государственной важности незамедлительно требует нашего королевского внимания!

Поднявшись с тяжелого дубового кресла, король сделал Керилу знак следовать за собой в комнату заседаний Совета, которая располагалась за тронным возвышением. Дэви последовал за ними, захватив для Керила кружку вина.

– Благодарю, – пробормотал Керил, глядя, как герцог Госнийский молча подходит к королю и становится за спинкой его кресла во главе длинного стола.

– Добро пожаловать домой, братец, – улыбаясь, приветствовал его Гэйлон.

– А где Ринн?

– Он в городе, заехал к отцу.

– Хорошо. Расскажи же мне, как поживает прекрасная Ласония?

– Прекрасно поживает, сир, – мрачно отвечал Керил. – Это красивая страна. Почти такая же красивая, как Виннамир.

– Какой же ответ ты привез?

Нетерпение и беспокойство короля были очевидны, и его рыжеволосый брат вытащил из сумки небольшой свиток пергамента. Отложив сумку, он протянул письмо королю.

– Прочти нам его, – приказал Гэйлон.

Керил разорвал желтую ленточку и развернул пергамент.

– Нашему брату по королевской крови, Рыжему Королю, правителю Виннамира

Гэйлону Рейссону с приветствиями от Сорека Неле, короля всей Ласонии и…

Гэйлон раздраженно махнул рукой.

– Я совсем забыл, какой он словоблуд, этот старый ублюдок Сорек. Каков его ответ? Он пришлет нам на помощь свои войска?

– Нет, ваше величество. Ваша просьба была отвергнута, хотя я упрашивал, улещивал и уговаривал его целых две недели. Он боится. Правда, он обещал не нападать на нас, но это все… – Керил отвел взгляд. – Король Ласонии также отказал в убежище нашей королеве. Он также сообщил, что не примет на своей земле герцога Госни.

С этими словами он бросил на Дэви быстрый взгляд.

При упоминании своего титула Дэви перевел глаза с Керила на короля, и выражение его лица чуть заметно изменилось.

Бессильный гнев охватил Гэйлона.

– Мой брат по королевской крови откажет в убежище женщине с ребенком и мальчику? Почему он их боится?

– Милорд, Сорек хотел бы сохранить нейтралитет, дабы не навлечь на себя гнев бога Мезона и его жрецов. Он сказал… – Керил на мгновение опустил взгляд. – Он сказал, что после вашей смерти начнутся погромы, как это произошло после гибели Орима. И, если хоть кто-то из ваших родственников окажется в Ласонии, жрецы воинственного божества последуют за ними и туда, сея смерть и разрушения.

– Тогда где? – Гэйлон с силой сжал подлокотники кресла. – Где мне укрыть их, чтобы они были в безопасности?

Герцог Госнийский на один шаг отступил от кресла своего повелителя.

– Я пойду с вами, сир, – объявил он решительно.

– Ты отправишься туда, куда я тебе прикажу, – прорычал Гэйлон. – Почему ты решил, что неловкий юнец может быть мне чем-то полезен в бою? Дэви!

Герцог отошел к двери и скрылся за портьерами, и Гэйлон почувствовал, как все напряжение последних дней оставило его.

– Вот заварил я кашу! – проговорил он. – Королевскую…

– Да… – устало согласился с ним Керил.

– Ладно. Спасибо тебе…

– Дэви усиленно готовился к войне, милорд, а теперь вы заявили ему, что он не умеет сражаться. Вы назвали его неуклюжим. Жестокость всегда давалась вам быстро и легко, кузен…

– Спасибо тебе еще раз, Керил. Неужели ты не можешь придумать ничего лучшего, чем упрекать своего повелителя и короля?

Керил поскреб бородку:

– Конечно, я бы с большим удовольствием принял ванну, поел и отдохнул.

В конце концов, я всего этого заслуживаю.

– Тогда ступай. Только не рассчитывай, что сможешь отдыхать слишком долго. Армия отправляется в поход завтра перед рассветом, и ты должен отправиться с ней.

Вряд ли это известие обрадовало Керила, однако он лишь наклонил голову в знак покорности.

– И еще одно, братец, – мягко сказал ему вслед Гэйлон. – Ответь мне на один маленький вопрос…

Керил повернулся:

– Слушаю вас, милорд?

– Сколько раз ты упал с лошади за все время путешествия?

Керил слишком устал, чтобы сердиться или обижаться. В ответ он только хихикнул и вышел из комнаты.

Прошедшие несколько недель не принесли Тидусу ничего, кроме разочарований. Всю свою жизнь он считал себя умным и находчивым вельможей, однако внезапно обнаружилось, что для такого простого дела, как убийство, он малопригоден. К тому же в эти дни король редко оставался один, а по ночам он разделял ложе с королевой. Использование яда тоже оказалось невозможным – Дэви и Джессмин пробовали всю еду и напитки, которые подавались королю, проделывая это по большей части без ведома его величества. Тидус же вовсе не хотел погубить невинных людей из окружения Гэйлона ради того, чтобы добиться своей цели.

Главный советник короля совсем недавно узнал, что армия отправляется в поход завтра на рассвете, а это означало, что он должен либо убить короля в оставшиеся часы, либо вовсе отказаться от задуманного. Подстегиваемый возбуждением и страхом, пожилой советник незаметно следовал по пятам за своей жертвой большую часть дня, но ничего не смог предпринять. К счастью для него, в суете и сутолоке никто не обратил никакого внимания на ставшего в последнее время совершенно бесполезным старого советника – уже давно никто не советовался с ним и не интересовался его мнением.

Для человека, не обладающего никакой волшебной силой, единственной возможностью убить мага было застать последнего врасплох, лучше всего – во сне. Преисполнившись отчаянной решимости, Тидус некоторое время провел у дверей тронного зала, слушая, как торговцы и ремесленники умоляют короля уплатить им за поставки товаров и продовольствия армии. Затем кузен короля Керил, вернувшийся с депешей из Ласонии, уединился в комнате Совета с Гэйлоном и Дэви. Не прошло и нескольких минут, как герцог Госнийский снова появился в зале. Сохраняя на лице каменное выражение, он вышел в коридор и исчез, видимо, отправившись с поручением. Следом за ним ушел и Керил. Он тоже не заметил Тидуса, внимательно наблюдавшего за обоими.

Гэйлон Рейссон тем временем продолжил аудиенцию, пытаясь всячески успокоить и увещевать торговый люд, который ожидал оплаты. Осторожно взывая к патриотическим чувствам и обещая в будущем кое-какие льготы, обнищавший король в конце концов в основном рассеял неуверенность и страхи кредиторов. К вечеру последние из просителей покинули тронный зал.

Остававшийся все это время в коридоре Тидус осторожно приоткрыл двери и заглянул в щелку. Гэйлон, снявши корону, работал с бумагой и стилом за столиком герцога Госни. Прошло немного времени и он, до крайности утомленный, склонил голову на стол. Король был в зале один. Наконец-то! Но надолго ли?

Крепко сжимая под одеждой рукоятку кинжала, Тидус собрал все свое мужество. Дверь бесшумно распахнулась под его руками. Мягкие замшевые туфли даже не шуршали по каменным плитам пола.

Король сидел неподвижно, и голова его все так же покоилась на сложенных на столе руках. Он ничего не слышал и не подозревал, однако нужно было спешить. Только сделав свое черное дело, Тидус сможет отшвырнуть кинжал и с криком промчаться по коридорам, плача и стеная, умоляя позвать врачей к своему мертвому господину. Никто ничего не заподозрит.

Сдерживая дыхание, Тидус бесшумно поднялся по ступенькам тронного возвышения. Гэйлон не шевелился, словно он был уже мертв. Тидус сделал еще шаг и зашел сзади, готовясь нанести удар в незащищенную шею или в спину. В любом случае кровь короля испортит его белоснежный камзол, но тут уж ничего нельзя поделать. Со смертью этого человека умирала главная мечта и надежда Тидуса, но зарождалась другая. И он взмахнул кинжалом, чувствуя, как гнев и страх придают ему нечеловеческие силы.

Чьи-то руки внезапно вцепились в его запястье. Громкий вскрик на мгновение заставил Тидуса растеряться, но он тут же овладел собой. Это был не кто иной, как Дэви, который неожиданно бросился вперед, чтобы остановить убийцу. Тидус, увидев перед собой соперника, которого он считал слабым, лишь преисполнился отчаянной решимости довести дело до конца. Высвободившись из захвата, он нанес резкий колющий удар. Король как раз поворачивался к Тидусу лицом, и Дэви ничего не оставалось, кроме как броситься между ними. Советник почувствовал, как клинок на что-то наткнулся, и с ужасом увидел, как длинное лезвие вонзается в шею герцога.

Гэйлон, потрясенный, подхватил падающего на пол герцога. Тидус, взвыв от отчаянья, бросил кинжал на пол и рухнул на колени, обняв ноги короля. Рыдания сотрясали его плечи. Он знал, что одной лишь силой мысли Гэйлон способен обрушить на него огненное возмездие Камня.

Однако ничего не происходило. Гэйлон пальцами зажимал страшную рану на шее герцога, из которой фонтаном хлестала кровь.

– Беги за помощью! – резко приказал он, широко раскрыв глаза.

– Что я натворил, милорд! – простонал Тидус.

– Скорее! Найди Миск или Гиркана, только поспеши. Сделай это, и я клянусь, что отпущу тебя невредимым. Ты будешь свободен, Тидус, только поторопись!

Доренсон выбежал из зала и помчался по коридору – горько плача, стеная и призывая на помощь.

Ярко-алая кровь продолжала струиться из-под пальцев Гэйлона, несмотря на то, что он напрягал все свои силы, зажимая рану. Веки юного герцога дрогнули, но глаз он не открывал, как ни умолял его Гэйлон прийти в себя. В конце концов Гэйлон скорчился на полу, крепко прижимая Дэви к груди. Приступы горя и гнева сменяли друг друга, пятна крови покрывали обоих, а секунды тянулись невыразимо медленно.

Он мало задумывался о причинах, которые побудили Тидуса Доренсона совершить этот поступок. Дэви, герцог Госнийский, принял на себя удар, предназначавшийся его Рыжему Королю. Именно этого самопожертвования Гэйлон так боялся и поэтому отказывался принять, однако теперь он убедился, что подобное бескорыстие и благородство отвергать нельзя.

И он отвел прядь черных волос с бледного лица юноши свободной рукой.

– Не умирай! Пожалуйста, не умирай! – пробормотал Гэйлон и сразу вспомнил, что такие же слова он говорил другому герцогу Госнийскому много лет назад. – О Миск! Неужели ты не видела этого? Почему тебя нет рядом?!

– Я здесь, – негромко произнесла за спиной Гэйлона маленькая женщина.

Затем ее голос стал громче и ближе:

– Я не могу влиять на все, что вижу, Гэйлон. Иногда события должны произойти так, как они должны…

– Скажи мне, он будет жить? – спросил король, когда Миск опустилась на колени рядом с ним.

– Может быть, если мы не станем мешкать.

Миск положила на пол нечто завернутое в промасленную ткань и развернула. Внутри оказались странные изогнутые иглы с продетыми в них нитями и какие-то инструменты, похожие на маленькие ножницы. Напевая незнакомую монотонную песню, Миск прижала палец к виску Дэви, и Гэйлон почувствовал, как мгновенно ослабел поток крови, сочившейся из раны.

– Прижми пальцем вот здесь, как я, – сказала Миск. – И воспользуйся своим Камнем. Сделай так, чтобы сердце билось помедленнее.

– Его сердце и так едва бьется! – испуганно возразил Гэйлон. – Оно может остановиться совсем.

– У нас нет времени для ненужного беспокойства, – строго сказала Миск.

– Делай, как я велю, или он наверняка умрет.

Гэйлон подчинился и стал смотреть, как Миск работает, хотя ее руки двигались так быстро, что уследить за ними было нелегко. Рана на шее оставалась открытой, пока Миск при помощи своих игл сшивала рассеченные артерии и вены и завязывала нитки микроскопическими узелками.

В тронный зал вбежал запыхавшийся Гиркан и всхлипывающий Тидус в сопровождении двух стражников.

– Что она делает?! – ужаснулся лекарь, вскарабкавшись по ступенькам тронного возвышения. – Или это магия?

– Нет, не магия, – объяснила Миск. – Ваши потомки научатся этому… когда-нибудь, если Гэйлон Рейссон исполнит то, что назначено ему судьбой, и сыграет свою роль в истории этого мира.

С этими словами она достала из свертка с инструментами маленький бумажный пакетик.

– Целебный корень «Золотая печать». Кое-какие природные лекарства обладают могучей силой, которую можно использовать во все времена.

И она припорошила открытую рану золотистым порошком.

– Я не могу обеспечить стерильность в этих условиях, но инфекцию можно победить и другими способами, – пояснила она.

– Что такое стерильность? – Гиркан наклонился ниже, чтобы лучше видеть.

– И что будет с нитками, которые остаются в теле человека?

– Со временем они растворятся. Они сделаны из кошачьих кишок, – Миск принялась стягивать края раны.

– Струны лютни вместо нитей? – Гиркан фыркнул и покачал головой. – Да одного этого хватит, чтобы началось заражение.

Миск похлопала Гэйлона по плечу окровавленными пальцами.