Текст книги "Джек Ричер, или Синяя луна"

Глава 15

Ночь прошла, но два сборщика Дино так и не появились. После винного магазина – никаких следов. Их телефоны не отвечали. Никто не видел автомобиль. Они попросту исчезли. Конечно, такое было невозможно. Но никто не стал будить Дино. Вместо этого они начали поиски. Проверили все соседние дома. Никаких результатов. До семи утра, когда на их собственной лесопилке рабочий, занимавшийся погрузкой готовой древесины во внутреннем дворе, отъехал в сторону с очередной порцией и обнаружил у последних стволов кедра два тела.

Только после этого они разбудили Дино.

Задний двор от основного подъезда отделяла проволочная ограда в восемь футов высотой. Двое их сборщиков свисали с ограды вниз головами. Им вспороли животы. Кишки вывалились на грудь, лицо и землю под ними. К счастью, уже после смерти. У обоих обнаружили смертельные огнестрельные ранения. Голова одного почти полностью исчезла.

Машину не нашли. Никаких следов, ничего.

Дино собрал совещание в заднем офисе лесопилки. Всего в пятидесяти ярдах от жуткой находки. Как боевой генерал, решивший сам оценить местность.

– Должно быть, Грегори спятил. Исходно мы были жертвами, нам всякий раз доставались короткие соломинки, а теперь он хочет еще раз ткнуть нас носом: четверо наших ребят за двоих украинцев! Бред! До какой степени несправедливой, по его представлениям, должна быть расплата? Проклятье, о чем он думает?

– И почему так жестоко? – спросил его правая рука. – Драматично, с вывалившимися внутренностями? Мне кажется, в этом ключ ко всему.

– Ты думаешь? – спросил Дино.

– Скорее всего. Их акция была совершенно неуместной. И необязательной. Как будто их возмутили наши действия. Словно они хотели отомстить. Как если б у нас появилось преимущество.

– Но это не так, – Дино покачал головой.

– Может быть, мы чего-то не знаем… А если мы и в самом деле получили какое-то преимущество, просто нам пока неизвестно какое?

– И что прошло мимо нашего внимания?

– Все дело в том, что мы не знаем.

– Мы получили лишь квартал ресторанов.

– Возможно, в них есть что-то особенное. Может быть, они приносят хороший доход. Возможно, благодаря ресторанам мы получаем более легкий доступ к людям. Там обедают все важные персоны. Вместе с женами и тому подобное. Куда еще им идти?

Дино не ответил.

– Почему еще они могли так разозлиться? – спросил правая рука.

Дино продолжал молчать.

– Возможно, ты прав, – наконец заговорил он. – Может быть, квартал ресторанов стоит дороже, чем ростовщичество… будем надеяться. Нам повезло, а они возмутились. Но в любом случае четверо за двоих – это недопустимо. Мы не можем так это оставить. Скажи нашим парням: к закату мы должны сравнять счет.

* * *

Ричер проснулся в восемь утра теплым, расслабленным, миролюбивым и частично переплетенным с Эбби, которая продолжала спать. Рядом с ним она казалась совсем маленькой, почти на фут ниже, а весила в два раза меньше. Однако была быстрой, гибкой и сильной в движениях. И совершенно определенно склонной к экспериментам. Ее выступление было настоящим искусством, тут не могло быть ни малейших сомнений. Ричер чувствовал себя совершенно счастливым; он глубоко дышал и смотрел в незнакомый потолок с трещинами в штукатурке, подобными системе рек на карте, его множество раз красили, и сейчас они выглядели как зажившие раны.

Ричер осторожно высвободился из объятий Эбби и голым направился в ванную комнату, а потом на кухню, где поставил вариться кофе. Вернувшись в ванную комнату, принял душ, собрал свои вещи, разбросанные по всей спальне, и оделся. Затем достал третью белую фарфоровую чашку из шкафа, налил себе первую чашку кофе нового дня и сел за маленький столик, стоявший у окна. Солнце уже взошло и сияло на голубом небе. Красивое утро. С улицы доносились негромкие звуки, шум проезжавших автомобилей и голоса. Люди суетились, собирались на работу, готовились начать новый день.

Ричер встал, налил еще одну чашку кофе и уселся на прежнее место. Через минуту появилась обнаженная Эбби, которая зевала, потягивалась и улыбалась. Она взяла чашку с кофе, прошлепала по полу и села к Ричеру на колени. Обнаженная, мягкая и благоухающая. Что еще оставалось делать мужчине? Через минуту они вернулись в постель. Получилось даже лучше, чем в первый раз. С постоянными экспериментами. Целых двадцать минут, от начала и до конца. Потом они, задыхаясь, упали на постель. «Совсем неплохо для старика», – подумал Ричер. Эбби устало прижалась к его груди, и он понял, что она полностью расслабилась. Что-то вроде абсолютного животного удовлетворения. Но присутствовало и кое-что еще. Нечто большее. Эбби чувствовала себя в безопасности. Ей было тепло и спокойно. И она наслаждалась этими ощущениями, как будто праздновала их.

– Вчера вечером, – сказал Ричер. – В баре. Когда я спросил у тебя про парня у двери, ты в ответ поинтересовалась, не полицейский ли я.

– Ты полицейский, – пробормотала она.

– Был полицейским, – уточнил он.

– Ну, первое впечатление оказалось правильным. Я уверена, что это навсегда останется с тобой.

– Ты хотела и надеялась, что я окажусь полицейским?

– А зачем мне?

– Из-за типа у двери. Может быть, ты думала, что я могу что-то с ним сделать? – предположил Ричер.

– Нет, – ответила она. – Надежды – это пустая трата времени. Полицейские ничего с ними не делают. Никогда. Нужно слишком сильно напрягаться. Слишком большие деньги переходят из рук в руки. Уж поверь мне, эти люди прекрасно защищены от представителей закона.

Ричер уловил давнее разочарование в ее голосе.

– А ты бы хотела, чтобы я что-то с ним сделал? – спросил он в качестве эксперимента.

Эбби прижалась к нему сильнее. «Подсознательно, – подумал Ричер. – И не просто так».

– С этим конкретным парнем? – уточнила она.

– Именно он стоял передо мной.

Немного помедлив, Эбби сказала:

– Да. Я бы хотела.

– И что мне с ним сделать? – спросил Ричер.

Он почувствовал, как она напряглась.

– Я бы хотела, чтобы ты его уделал.

– Сильно?

– По-настоящему.

– А что ты против него имеешь?

Эбби не ответила.

– Вчера вечером ты упомянула еще кое о чем, – продолжил Ричер. – Ты сказала, что они разошлют всем мое описание.

– Как только поймут, что потеряли тебя.

– В отели и тому подобные места, – предположил он.

– Всем, – сказала Эбби. – Они всегда так делают. Автоматизировали все системы, и у них очень качественные технологии. Они прекрасно разбираются в компьютерах и постоянно проводят новые аферы. Автоматическая отправка сообщений для них плевое дело.

– И буквально все получают подобные сообщения?

– Ты думаешь о каких-то конкретных людях?

– Потенциально – о парне из другого подразделения, который сейчас занимается выдачей кредитов.

– Это может стать проблемой?

– У него есть моя фотография. Крупный план. Он узнает мое описание и отправит всем фотографию.

Она прижалась к нему сильнее. И снова расслабилась.

– Не имеет значения. Они в любом случае тебя ищут. Твоего описания достаточно. Фотография, даже крупный план, ничего не изменит. Во всяком случае, на некотором расстоянии.

– Это не проблема, – заверил ее Ричер.

– А что проблема?

– Парень, выдающий деньги, думает, что меня зовут Аарон Шевик.

– Почему?

– Фамилия пожилой пары – Шевик. Я брал деньги по их просьбе. В тот момент эта идея показалась мне разумной. Но теперь ростовщик знает имя. И они могут выяснить их адрес. Я не хочу, чтобы громилы появились в доме Шевиков, пытаясь отыскать меня. Это может привести к целому ряду неприятных вещей. У Шевиков и без того хватает проблем.

– Где они живут?

– В восточной части города, в районе, где после войны шла массовая застройка.

– Это территория албанцев. Украинцам будет очень нелегко туда попасть, – заметила Эбби.

– Они уже завладели баром, в котором албанцы прежде выдавали кредиты, – сказал Ричер. – А это довольно далеко к востоку от Центральной улицы. Теперь линия фронта стала не такой очевидной, как прежде.

Эбби сонно кивнула у его груди.

– Я знаю, – сказала она. – Они пришли к соглашению, что из-за нового полицейского комиссара не могут начать войну, но сейчас слишком много всего происходит… – Затем сделала глубокий вдох, задержала дыхание, села, встряхнулась и сказала: – Нам нужно идти.

– Куда?

– Мы должны убедиться, что твоя пожилая пара в порядке.

* * *

Машина Эбби стояла в гараже, находившемся в одном квартале от ее дома, – маленький белый седан «Тойота» с механической коробкой передач и колесами без колпаков. Один из «дворников» поддерживался электрическим проводом. Вдоль всего ветрового стекла шла трещина. Однако двигатель завелся сразу, колеса завертелись, тормоза работали. Стекла были самыми обычными, Ричер не сомневался, что его лицо, оказавшееся слишком близко к окну, прекрасно видно тем, кто находится снаружи, и чувствовал себя неуютно в темном замкнутом пространстве. Он следил, не проедет ли мимо лимузин вроде того, что врезался в ограду парковки дилера «Форда», но их не было; не заметил Ричер и бледных мужчин в костюмах, которые стояли бы на углах и оглядывались по сторонам.

Они ехали тем же путем, каким он шел, – мимо автобусного вокзала, через перекресток со светофором, потом по более узким улицам, мимо бара, снова по более широким проспектам. Бензоколонка и кафе находились впереди.

– Давай остановимся здесь, – сказал Ричер. – Мы принесем им немного еды.

– Они не будут против? – спросила Эбби.

– А это имеет значение? Им нужно что-то есть.

Они остановились. Меню не изменилось. Салат с курицей или салат с тунцом. Ричер купил по два сэндвича каждого вида, а также чипсы и содовую. И еще банку кофе. Одно дело – отказаться от еды, но кофе – совсем другой разговор.

Они добрались до старой застройки, сделали несколько правых поворотов и свернули в тупик. «Тойоту» припарковали у заборчика с пробивающимися бутонами роз.

– Это их дом? – спросила Эбби.

– Теперь им владеет банк.

– Из-за Макса Труленко?

– И нескольких ошибок, допущенных ими из лучших побуждений, – уточнил Ричер.

– А они смогут получить дом обратно?

– Я мало что знаю о подобных вещах. Но не вижу здесь никаких проблем. Деньги и имущество постоянно меняют владельцев. Покупка и продажа. Мне представляется, что нет причин, по которым банк стал бы возражать. Уверен, что у них есть способы получить прибыль от подобной сделки.

Они пошли по узкой бетонной дорожке. Дверь распахнулась до того, как они оказались около нее. На пороге стоял Аарон Шевик. У него было встревоженное лицо.

– Мария исчезла, – сказал он. – Я нигде не могу ее найти.

Глава 16

Возможно, в далеком прошлом Аарон Шевик и был преуспевающим механиком, но свидетелем он оказался никаким. Он не слышал шума проезжавших машин, не видел автомобилей на улице. Они встали в семь утра, съели скромный завтрак в восемь. Затем мистер Шевик отправился в магазин, чтобы купить кварту молока для будущих скромных завтраков. Когда он вернулся домой, Марии нигде не было.

– Как долго вы отсутствовали? – спросил Ричер.

– Двадцать минут, – ответил Шевик. – Может быть, больше. Я по-прежнему хожу очень медленно.

– Вы внимательно осмотрели дом?

– Я подумал, что она могла упасть где-то в доме. Но ничего такого не случилось. Во дворе тоже. Значит, она куда-то ушла. Или ее увезли.

– Давайте начнем с варианта, что она сама куда-то ушла. Она взяла пальто?

– Ей не нужно пальто, – вмешалась Эбби. – Сейчас достаточно тепло. Но у меня есть вопрос получше: взяла ли она сумочку?

Шевик проверил обычные места, где могла лежать сумочка. Всего четыре. На кухонной столешнице, на скамеечке напротив входной двери, вполне конкретный крючок на вешалке, где они также вешали зонтики, и, наконец, на полу в гостиной рядом с ее креслом.

Сумочки нигде не было.

– Ладно, – сказал Ричер. – Это хороший знак. Очень убедительный. Миссис Шевик почти наверняка ушла добровольно, по собственному желанию, спокойно собралась, и на нее никто не оказывал давления.

– Но она могла оставить сумочку в каком-нибудь другом месте, – сказал Шевик и беспомощно огляделся по сторонам.

Дом был маленьким, но в нем имелись сотни потайных мест.

– Давайте смотреть на положительные стороны, – предложил Ричер. – Она взяла сумочку, надела ее на руку и пошла по дорожке.

– Или ее засунули в машину. Может быть, заставили взять сумочку. Может быть, хотели, чтобы мы подумали, будто она ушла сама.

– Я полагаю, что она пошла в ломбард.

Шевик довольно долго молчал, потом поднял палец – я сейчас вернусь – и захромал по коридору в спальню. Через минуту он вошел с древней обувной коробкой в руках, разрисованной выцветшими полосками в пастельных бело-розовых тонах; на короткой стороне была потускневшая черно-белая этикетка с именем производителя, а также гордый силуэт женских туфель на низком каблуке, размер – четвертый, – и цена, чуть меньше четырех долларов. Может быть, туфли, в которых Мария Шевик выходила замуж.

– Фамильные драгоценности, – пояснил Шевик.

Он снял крышку. В коробке ничего не оказалось. Исчезли золотые обручальные кольца в девять карат, кольца на помолвку с мелкими бриллиантами, а также золотые часы с треснувшим стеклом.

– Нам нужно ее встретить, – сказала Эбби. – В противном случае ей будет грустно идти домой в одиночестве.

* * *

Традиционным главным источником доходов организованной преступности являлось ростовщичество, а также наркотики, проституция, азартные игры и рэкет. На своей половине города украинцы вели бизнес с умением и апломбом. Прибыль от наркотиков заметно выросла. Марихуана уже почти не пользовалась спросом из-за постепенной легализации, но резкое повышение употребления метамфетамина и оксикодона полностью компенсировало потери. Доходы подскочили до небес. И еще больше увеличились от процентов с продажи мексиканского героина, весьма популярного от западных окраин до Центральной улицы. С каждого грамма.

Величайший успех Грегори. Он сам заключил сделку. Мексиканские банды были отъявленными варварами, и ему пришлось потратить немало сил, чтобы произвести на них впечатление. Но Грегори свое получил. Два их парня, работавшие на улицах города, которым выпустили кишки, убедили мексиканцев окончательно. Причем животы им вспороли до того, как они умерли. Мексиканцы начали беспокоиться по поводу вербовки новых уличных дилеров. Парни зарабатывали не очень много; быть может, достаточно, чтобы быть готовыми к стрельбе, но только не к тому, чтобы их располосовали от горла до паха, пока они еще живы. Грегори получил дополнительные доходы с продаж, и все остались довольны.

Проституция также приносила хорошие деньги, главным образом из-за того, что Грегори считал ее пакетным преимуществом. Украинские девушки были очень красивы, многие – высокие стройные блондинки. На родине они не могли рассчитывать на хорошие заработки; там их ждали лишь грязь и тяжелый монотонный труд. Никакой красивой одежды, роскошных апартаментов и автомобилей «Мерседес-Бенц». Они это прекрасно знали, а потому радовались возможности перебраться в Америку. Все понимали, что оформление бумаг – процесс долгий, сложный и дорогой и им придется максимально быстро возместить расходы своим покровителям. Совершенно определенно до того, как они переберутся туда, где красивая одежда, роскошные апартаменты и автомобили «Мерседес-Бенц».

Им говорили, что это будет очень скоро, только сначала нужно хорошенько постараться, и лишь тогда они получат доступ к ослепительным благам Америки. Беспокоиться не о чем: система создана давно и дело прекрасно поставлено. Им предстоит приятная легкая работа с людьми. Главным образом общение. Как связи с общественностью. Они получат удовольствие. И могут даже рассчитывать на быстрое повышение, если встретят подходящего мужчину.

По прибытии их сортировали. Разумеется, уродливых среди них не было. У Грегори имелся огромный выбор – десятки тысяч молодых женщин, готовых прыгнуть в самолет, свежих, безупречно красивых и благоухающих. Как ни странно, выше всего ценились не самые молодые. Во всяком случае, в верхнем сегменте рынка. Конечно, всегда хватало мужчин, готовых платить за оральный секс с девушками моложе их внучек, но опыт показывал, что клиенты с действительно большими деньгами находили такие крайности отвратительными. Опыт показывал, что они предпочитали женщин постарше, может быть, даже в возрасте двадцати семи или восьми лет, с легкой аурой опыта и мудрости, близких к зрелости, с чувством юмора, – чтобы не ощущать себя растлителями малолетних. Чтобы казалось, будто у него в комнате младшая коллега или подающая надежды управляющая, которой требуется совет или которая рассчитывает на повышение или все сразу, если она правильно разыграет партию.

Такая женщина обычно играла свою роль в течение пяти лет, но как-то так получалось, что она не имела красивой одежды, роскошных апартаментов и автомобиля «Мерседес-Бенц». И почему-то ей никак не удавалось рассчитаться с долгами. Когда все начиналось, никто не думал о процентных ставках. Иногда женщина выдерживала еще пять лет, если по-прежнему хорошо выглядела, на странице веб-сайта, посвященного зрелым женщинам, а если нет, ее цена падала на пару сотен долларов в час и она продолжала обслуживать клиентов столько, сколько могла. После этого ее окончательно изымали из веб-сайта и отправляли в один из массажных салонов, расположенных где-то на задворках, – там самый короткий сеанс продолжался двадцать минут, ее одевали в короткую униформу медсестры и резиновые перчатки, и ей приходилось работать по шестнадцать часов в сутки.

Каждым таким салоном управлял босс, у которого имелся помощник. Как и женщины под их началом, они являлись далеко не самыми лучшими членами организации. Однако у их работы имелись плюсы: она была предельно простой. Перед ними стояли только три задачи. Им следовало сдавать определенное количество долларов в неделю, поддерживать энтузиазм среди персонала и порядок среди клиентов. И больше ничего. Такая деятельность привлекала вполне определенный тип мужчин. Достаточно злобных, чтобы добывать нужное количество долларов, достаточно жестких, чтобы справляться с клиентами, и достаточно подлых, чтобы получать удовольствие от процесса.

В одном из таких салонов, в двух кварталах западнее Центральной улицы, босса и его заместителя звали Богдан и Артем. Боссом был Богдан, помощником – Артем. До этого момента их день складывался прекрасно. Они получили сообщение с описанием парня, объявленного в розыск, – всего несколько предложений, где основное внимание уделялось росту и весу, которые производили впечатление. Парни пристально разглядывали посетителей, однако не обнаружили никого, кто соответствовал бы описанию.

В салоне побывало множество клиентов; все они вели себя хорошо и остались довольны оказанными услугами. С персоналом также не возникало никаких проблем, если не считать небольшой заминки утром, когда одна из немолодых работниц опоздала, но не продемонстрировала достаточного раскаяния. Ей предложили выбрать наказание. Она выбрала кожаное весло после окончания смены. Богдан займется наказанием, Артем заснимет его на видео. Оно появится на порносайте через час и утром принесет несколько долларов. Двойная выгода. Хорошо. Пока все шло прекрасно.

А потом пришли два новых клиента, которые выглядели не так, как другие. Темные волосы, смуглая кожа, солнечные очки. Короткие темные плащи. Черные джинсы. Почти как форма. Такое случалось. Как правило, из-за университета. В городе жили самые разные типы, и они одевались как в том месте, откуда приехали. Отсюда и эта парочка. Может быть, они были студентами, прилетевшими из-за океана. Может быть, пробовали незаконные радости принимающей стороны исключительно в исследовательских целях. Для того чтобы установить взаимопонимание.

Или нет.

Они вытащили одинаковые пистолеты из-под одинаковых курток. Два полуавтоматических «Хеклер и Кох МП5» с интегрированным глушителем. По странному совпадению, накануне вечером украинцы использовали ту же модель возле винного магазина. Мир тесен. Парни жестами предложили Богдану и Артему встать рядом, плечом к плечу. Затем каждый выстрелил в пол им под ноги, чтобы показать, что их оружие имеет глушители. Два шипящих щелчка. Громких, но не настолько, чтобы кто-то прибежал на помощь.

На плохом украинском, с сильным албанским акцентом, им предложили выбор. Снаружи стояла машина, Богдан с Артемом могли сесть в нее или умереть здесь и сейчас – после того как поймут, что помощи ждать не следует. Они могут получить пулю в живот и через двадцать минут мучительной агонии умереть от кровотечения на полу, после чего их протащат по коридору и все равно засунут в машину.

Их решение.

Богдан не ответил. Во всяком случае, сразу. Как и Артем. Их охватили искренние сомнения. Они слышали о пытках албанцев. Может быть, лучше сразу получить пулю? Парни молчали. В здании воцарилась тишина. Никаких звуков. Массажные кабинеты стояли в ряд вдоль длинного коридора, по обе стороны закрытой внутренней двери. Передняя часть дома вполне могла быть приемной перед кабинетом адвоката. Нечто вроде негласного компромисса с городом. С глаз долой, из сердца вон. Не пугайте избирателей. Сделку проводил Грегори.

Затем тишина была нарушена. Послышался звук. Слабый стук каблуков по коридору. Тук, тук, тук. Каблуки высотой в пять дюймов, какие носили все девушки. Иногда чистый пластик. Туфли стриптизерш. У американцев есть слова для всего. Тап, тап, тап. Наверное, одна из девушек шла из ванной комнаты в свой кабинет. Или из одного кабинета в другой. От одного клиента к следующему. Некоторые девушки пользовались популярностью и получали дополнительные заявки.

Стук каблуков продолжал приближаться. Тук, тук, тук. Может быть, она направлялась в самый дальний кабинет.

Тук, тук, тук.

Внутренняя дверь распахнулась, и в комнату вошла женщина, одна из старших. Более того, именно та, которую ждало наказание после смены. Как и все остальные, она была в сильно укороченной версии формы медсестры из блестящего белого латекса и маленькой белой шапочке. Подол юбки заканчивался шестью дюймами выше верхнего края чулок. Она подняла руку; один палец чуть опережал остальные, как обычно делают люди, которые просят прощения за то, что прерывают чужой разговор и собираются задать вопрос.

Но ей не удалось произнести ни слова. Имевшиеся у нее мирские мысли так и остались невысказанными. Еще простыней, еще лосьона, новые резиновые перчатки. Что бы там ни было. Албанец, стоявший слева, краем глаза увидел, как открывается дверь, сразу выстрелил, и три пули вошли точно в центр масс. Без всякой на то причины. Состояние полного напряжения. Приступ лихорадки. Дрогнул ствол, дрогнул палец на спусковом крючке. Даже эха не было. Только длинный резкий плотный удар о пол, когда женщина упала.

– Господи Иисусе, – выдохнул Богдан.

Это окончательно развеяло все сомнения. Пуля в живот перестала быть теорией благодаря предоставленным визуальным доводам. Вступили в силу древние человеческие инстинкты. Оставайся в живых хотя бы на минуту дольше. А там посмотрим. Богдан и Артем добровольно направились к машине. Они пересекли Центральную улицу и оказались на албанской территории в тот самый момент, когда женщина в костюме медсестры умерла. Она осталась лежать в одиночестве в дверном проеме; половина тела внутри, половина – в коридоре. Клиенты сбежали. Они перепрыгивали через нее и мчались прочь. Как и ее коллеги, которые последовали за ними. Ушли все. Она умерла одна, испытывая сильную боль, лишенная утешения, – и никто не попытался облегчить ее страдания. Ее звали Ульяна Дорожкина. Ей был сорок один год. Она приехала в этот город пятнадцать лет назад, в возрасте двадцати шести, невероятно взволнованная перспективой предстоящей карьеры в сфере связей с общественностью.