Текст книги "Восемнадцать Безбожных лет"

Часть II. Лианна

Глава первая. «Чёрный невод»

Скрип мачты и канатов, удары волн о борт, упругое трепыхание паруса и окрики матросов превратились для Лианны в своеобразную мелодию, которая сопровождала её изо дня в день.

Изо дня в день.

Всё повторялось. Солнце поднималось из-за далёкой кромки воды, алым вздохом приветствовало путников, взбиралось всё выше по небосводу, карабкаясь среди облаков, а вечером устало падало в гостеприимные перины океана. И вокруг не было видно ни единого уголка земли. Создавалось впечатление, что весь мир составляет один лишь этот бескрайний водный простор, тяжёло-синий, могучий и непредсказуемый.

Лианне было скучно. На неё почти не подействовала морская болезнь, поэтому она со смесью презрения и отвращения смотрела на свою свиту, не привыкшую к морю, которая, свесившись за борт, извергала в воду содержимое желудков. Кай держался лучше остальных, хотя после первых нескольких дней почти не решался есть. Паж ходил бледный и осунувшийся, но, несмотря на это, каждый день с восторгом наблюдал за закатом и восходом солнца. Лия с безразличной холодностью следила за ним, но потом спросила, что же он такого особенного видит в этом ежедневном явлении?

– Только не говори, что ты один из тех глупых поэтов-романтиков, которые воспевают красоту природы, сравнивая её с человеком, – спросила она. – Каждый день будет восход. И каждый вечер закат. Так было и так будет, невозможно восхищаться этим каждый день.

Кай улыбнулся.

– Один никогда не похож на другой, госпожа. К тому же, если я завтра умру – это будет мой последний закат. Я бы хотел запомнить его. А вы?

Лианна бесстрастно на него взглянула. Лицо её скорее напоминало каменную маску статуи, нежели девушки.

– Я не умру завтра. И послезавтра. Таких закатов я увижу ещё столько, что успею их возненавидеть. А ты – тешь себя иллюзией, что перед лицом смерти будешь вспоминать красоту солнца.

– О чём же следует вспоминать, умирая? – спросил её Кай, глядя на госпожу ореховыми, пытливыми глазами. Рот её искривился.

– О том, чего ты достиг. Сколького добился, сделал ли ты то, что тебе было предписано судьбой.

– И что же, по-вашему, предписано вам, госпожа?

Лианна взглянула на него как-то грустно и вместе с тем зло улыбнулась.

– Скоро узнаешь, паж.

Уже четыре дня длилось их путешествие. Больше всего Лианна любила сидеть на носу и глядеть, как корабль своим деревянным, грузным телом разрезает воду, как бегут брызги пены по его покатым бокам. Устроившись там, крепко ухватившись за канат, Лия вдыхала порывы солёного, щекочущего лёгкие воздуха, который трепал ей волосы и платье. В такие моменты, когда скрип мачт, окрики и прочий шум заглушались, когда она слышала лишь плеск волн и гудение паруса, Лие казалось, что у неё за спиной вырастают крылья и она взлетает…

Небо манило её, раскрывало объятия и жестоко насмехалось, когда Лианна, вдруг очнувшись, вновь оказывалась на провонявшем рыбой судне, окружённая позеленевшими от морской болезни слугами, и грубыми, грязными матросами, более похожими на попрошаек с базара.

Лианна с какой-то мрачной настороженностью ждала прибытия на материк. Отец и Арахт годами убеждали её: «Люди злы и коварны. Если бы Бог попал в их руки – они поработили бы его». Отец, казалось, никогда не принуждал её ни к чему. Он дал ей свободу, дал людей, которые служили ей, дал лошадей, чтобы она могла ездить везде, где захочет. Она забывала лишь о том, что он ограничил её мирок пределами одного небольшого острова.

«Тебя растили бы как зверя в клетке, госпожа, – говорил Арахт. – Ты бы сидела на цепи, не умела бы ни читать, ни писать, ни даже говорить. Запуганная и загнанная, ты бы вступила на Божий престол такой, чтобы тобой могли управлять. Твой отец спас тебя!»

И сейчас Лия не знала чего ждать. Она не признавалась себе, как страшно ей было…

Она боялась людей, которых встретит там, боялась даже матросов, которые работали на корабле! Даже своей страже она не до конца доверяла. Поэтому она должна была сама за себя постоять. Никогда она не покидала острова, замка и отца.

Она не могла спать по ночам. Скрип и скрежет, топот ног над головой, храп мужчин из соседней каюты – по ночам это начинало сводить её с ума. Иногда она выходила на палубу и устраивалась на канатах, неотрывно глядя в звёздное небо. Оно успокаивало её. Лианна повторяла себе, что скоро оно станет её домом.

Действительно, скоро. Ещё на острове она заметила, что её отметина начала расти. Солнце, и без того раскинувшееся на всю спину девушки, начало обхватывать и живот. Оно спускалось по бёдрам, подкрадывалось к рукам. Стоя у зеркала, Лия с удивлением и внутренним трепетом наблюдала за этой переменой. Да, ничто не давало ей забыть о её судьбе…. Отец не давал, Арахт тоже, даже её собственное тело день ото дня напоминало об этом всё больше и больше! Но Лианна за столько лет научилась одной важной для неё вещи – смиряться со своей судьбой и принимать её. Горвей дал ей кров и семью – он получит корону, Арахт дал ей образование – он получит власть. Это то, что от неё требуется.

Однажды ночью она вновь не могла уснуть. Тяжёлые, надоедливые мысли давили ей голову, Лианна ворочалась и, в конце концов, не выдержав, встала и выбралась на воздух. Ночь встретила её мягким лунным светом, который серебрился на горизонте. Вода у бортов мягко бухала, ветер слабо, лениво надувал паруса. На борту было удивительно тихо. Лишь рулевой возвышался широкой тенью, да и он, казалось, задремал, склонив голову.

Лия прошлась вдоль борта, глубоко вдыхая солёный воздух. После душной каюты ей казалось, что эти порывы ветра слаще мёда. Тихонько скрипело дерево, парус лишь иногда вздрагивал, а потом снова лениво опускался. Девушка подумала, жаль, что днём на палубе нет такой же тишины! Как ей не хватало покоя и уединения в этой суете.

Лианна хотела было вновь устроиться на канатах или на мешках, но то тут, то там её встречал громогласный храп матросов, которые в ясную ночь перебрались спать наверх. Дойдя до самого носа корабля, Лия, потерявшая надежду найти себе место и начавшая злиться, вдруг приостановилась. Она заметила мужчину, спящего, на мешках у самого борта. Его черты показались Лие знакомыми. И точно, подойдя ближе, она узнала Кая. Девушка в недоумении на него уставилась. Только матросы спали на палубе. Её свите были выделены каюты, так что же паж делал тут? Лианна с любопытством стала разглядывать его лицо. Прежде она никогда не заставала его спящим. И впервые на его губах не играла улыбка, глаза не щурились в усмешке, а лоб и брови не хмурились. Его лицо выражало полный покой. Таким Лия его никогда не помнила. Тут паж зашевелился и, вздрогнув от свежего ветра, свернулся как кот, прикрыв лицо рукой. Лианна поспешила уйти, внезапно почувствовав неясное смущение. Ей показалось, что её щёки вспыхнули огненным румянцем.

На следующее утро, наткнувшись на Кая, она в конце концов спросила его, почему тот спал на палубе.

– Тебя что, выкурили из каюты остальные слуги? – пыталась она скрыть своё смущение язвительным замечанием. Кай, казалось, смешался на минуту, а потом, неловко улыбнувшись, сказал:

– Нет, не в этом дело. Просто я не очень люблю каюту…

– Отчего же? – спросила Лианна, про себя удивившаяся совпадению.

– Я боюсь тьмы. Ночь она другая, в ней есть дыхание, есть простор. Но каюта, четыре стены, перекрытые потолком, которые словно душат тебя. – Кай замолчал, будто задумавшись. Лия пыталась справиться с бешеным стуком сердца, который никак не могла объяснить. Что с того, что пажу тоже страшно в каюте? Какое ей до этого дело?

Вдруг, Кай, казалось, нашёлся и тихо улыбнулся.

– В детстве, когда я жил в приюте, нас наказывали, запирая в подвале. Это было тёмное помещение, там не было окон, не было даже огарка свечи. Отбывая наказание, я несколько дней сидел один в полной темноте. До меня не доносился ни единый звук, воздух с каждым часом становился всё тяжелее и смраднее, я чувствовал, что начинаю задыхаться. А когда воздуха становилось совсем мало, из тьмы начинали восставать невообразимые видения, полные кошмаров и ужаса… Мне казалось, что я уже умер, а это и есть забытье, где нет ни света, ни звука, ничего. А когда меня выпускали, я ещё много дней не мог прийти в себя, боясь вновь оказаться в заточении. Поэтому я не переношу каюту. Там меня настигают детские кошмары.

Он замолк. Лианна чувствовала, как у неё в груди поднимается горячая волна. Девушка, не понимая что с ней, вся вспыхнула и разозлилась на себя, на Кая, и на его глупые страхи! Она отвернулась, случайно толкнув юношу плечом, и постаралась сказать как можно более холодно и колко:

– Если ты думаешь, что меня волнуют твои детские страхи, то ты ошибаешься, паж. Не думала же, что ты окажешься таким трусом.

Выплюнув злые, несправедливые слова, она быстро двинулась прочь, словно скрываясь с места преступления.

* * *

Погода начала портиться на шестой день. Однажды утром Лия вышла из каюты и сразу почувствовала, как крепчает ветер. Вода волновалась, потемнела, заставляла корабль мелко вздрагивать, будто в лихорадке. А вдалеке уже был виден южный архипелаг. Размытая группа островом маячила среди взволнованной воды, в небе были видны птицы. Лия взглянула на экипаж: матросы не выглядели встревоженными, видимо близость земли позволяла им не беспокоиться из-за портившейся погоды. Капитан внимательно вглядывался в небо, словно в надежде увидеть солнце сквозь пелену облаков. Свита Лии, не привыкшая к морским путешествиям, боязливо жалась к бортам корабля, стараясь не попасться под ноги снующим туда-сюда матросам.

Лианна поднялась к капитану и встала рядом. Статный, одетый опрятнее остальной команды мужчина учтиво ей поклонился. Его заросшее черной щетиной лицо не вызывало особого расположения, но глаза, порой, казались добродушными.

– Мы успеем причалить до бури? – спросила девушка, повысив голос, чтобы перекрыть им гул ветра. Капитан выпрямился.

– Юная леди, не волнуйтесь, не будет никакой бури. Это так, баловство. Скоро вы уже будете пировать в каком-нибудь трактире, в тепле, у огня, как вы и привыкли. Не думаете же вы, что такой бывалый путешественник, как я, испугается лёгкого бриза? – его косматое лицо растянулось в улыбке. Возможно, из-за того, что Лие пришлось перекричать ветер, её голос мужчине показался взволнованным. Девушка презрительно взглянула на него, вскинув бровь.

– Не думаете же вы, капитан, что я, прожив всю жизнь на острове, не знаю когда начинается настоящая буря? – её голос подействовал на мужчину, как лезвие, приставленное к горлу. Эта ледяная волна презрения тут же смыла улыбку с его лица. Развернувшись, Лианна бросила через плечо: – Это будет сильный шторм, лучше вам привести корабль в гавань до его начала. И для вас я госпожа, а не «юная леди».

Оставив капитана озадаченно и смущенно почёсывать бороду, Лия неторопливо двинулась к носу корабля. Матросы проходили мимо, бросая на неё голодные, опущенные взгляды. Девушка даже не глядела на них. Наконец она заметила Кая, который стоял, почти полностью свесившись за борт, и пытался что-то разглядеть. Немного удивившись, Лия подошла к пажу.

– Что ты там высматриваешь?

– Там какая-то тёмная полоса на воде, госпожа. Вдалеке, глядите, – и он указал рукой, где действительно что-то темнело. Лия тоже свесилась вперёд и прищурилась.

– Это же «Чёрный невод», дурень, – вздохнула она, опять выпрямившись. – Одно из самых крупных морских течений, которое соединяет архипелаги вдоль материка. Чем ты слушал, когда Арахт рассказывал нам?

Кай поднялся и встал рядом с ней в полный рост. Он уже давно стал выше Лианны на целую голову, чем раздражал её сильнее прочего.

– Разве он рассказывал нам? Я не припомню.

– Значит, я прочла в книге. А ты, как я смотрю, нет? – съязвила она.

– Должно быть, это была одна из тех книг, которые он задавал. Тогда нет, не прочитал. Но я прочёл все остальные книги в библиотеке, а вы, госпожа?

Паж легко улыбнулся, когда Лия, покраснев и раздув ноздри, отвернулась от него и вперила взгляд в горизонт.

– Я, хотя бы, не боюсь своей каюты.

– Да? Тогда почему спать вы можете лишь на палубе? – Кай, не обидевшейся совершенно на её выпад, усмехнулся.

Нет, снова не в этот раз. Кая было очень трудно задеть. Несколько лет назад ещё можно было вывести его из себя, но теперь паж всегда, на каждое колкое слово Лианны лишь улыбался и ловко парировал, не доставляя ей удовольствия посмеяться над ним. Что ж, её это теперь задевало лишь отчасти. Перед маячившим перед ней долгом всё это было ничто.

– Мы не успеем в гавань до бури, – проговорила Лия, глядя, как в небе гонятся друг за другом чёрные тучи. Кай кивнул.

– Скорее всего не успеем. Но не бойтесь, госпожа. Ваш отец не зря выбрал именно это судно. Моряки зовут его «Буресмешник», ни разу он не напоролся на скалы.

Лианна долго не отвечала.

– Тот, кто насмехается над бурей – от неё и погибнет, – произнесла она, наконец, и льдинкой взгляда кольнула пажа. – И не думай, что я боюсь, Кай. Я не боюсь ничего.

– Я знаю, – ответил он, проводив её взглядом. Лия спустилась в каюту. Шум, поднимающийся на палубе, вызвал у неё мигрень. Девушка вытянулась на узкой койке и закрыла воспалённые глаза. Над ней то и дело бухали шаги, повсюду стоял гул, она слышала, как вода вздыхает у бортов корабля. Пищали мыши. Впервые за долгое время её начало укачивать. Ей казалось, что всё внутри неё поднимается и переворачивается, желудок неприятно сводило, голова беспощадно кружилась. Она чувствовала досаду на свою слабость.

«Девчонка! Даже не думай расклеиваться! Не пристало Богу…»

Что-то бухнуло, затем заскрежетало, и раздался сильный удар, такой, что Лия всем телом вздрогнула. Сверху раздался крик и стон, ещё удар и треск. Девушка вскочила с койки и тут же угодила в лужу, которая расползлась по полу её каюты. Она промочила ноги до щиколоток. Лия с удивлением и трепетом следила за тем, как вода потихоньку взбирается вверх по её голени. «Что это?»

Выскочив из каюты, девушка увидела, что люк трюма открыт и матросы вычерпывают из него воду. Ведра передавались из рук в руки. Вода замочила весь товар, всю поглажу, пустые бочки свободно дрейфовали, так что Лие пришлось обходить их. Но, несмотря на то, что воду вычерпывали все, кто мог, она продолжала прибывать, лилась сверху вместе с дождём. Крысы с писком взбирались вверх по лестнице.

Лианна, придерживая отяжелевшее, промокшее платье выбралась на палубу. Буря успела превратиться в настоящий шторм. Должно быть, Лия спала около часа или чуть меньше. И как такой шум не разбудил её раньше?! Вспенившееся, взбунтовавшееся море с рёвом и бешенством бросалось на корабль, билось о его бока, кружилось и выло вокруг. Ветер рвал паруса, которые беспомощные матросы пытались сложить. От удара волны корабль качнулся, и Лианну швырнуло к мачте.

– Почему парус складывают только сейчас?! – крикнула она изо всех сил стоящему рядом матросу. Тот, совсем ещё мальчишка, испуганно взглянул на неё, морская соль ела ему глаза.

– Капитан хотел успеть добрать до бухты! Не успели!

Вновь корабль качнуло, и мальчишка покатился куда-то вниз, поскользнувшись на мокрой древесине. Лианна уцепилась за канаты и почти повисла на них, когда корабль снова опустился.

Сквозь вой ветра было почти не слышно криков матросов. Вода заливала глаза, Лианна едва видела. Она разглядела какие-то тени, мечущиеся туда-сюда, они что-то тянули и толкали, и поднимали.

«Надо добраться до капитана» – пронеслось у неё в голове. Зачем это было нужно – Лия сама толком не знала. Отчитать она его хотела за самонадеянность? Или, может, могла чем-то помочь? Но, не зная что ещё предпринять, она стала потихоньку пробираться рулю, где непременно надеялась найти бородатого, находчивого морского волка. Каждый раз, когда корабль взбирался на очередную тёмную волну, Лия старалась ухватиться за что-нибудь, чтобы её не сбросило за борт. И, когда судно носом ударялось в воду, выравниваясь, девушку с силой швыряло о палубу, так что неизвестно, как она не разбилась.

Вдруг на неё кто-то налетел в пелене дождя. Сбитая с ног, Лия откатилась на несколько метров и выругалась.

– Прочь с дороги! – рявкнул здоровенный матрос, которого этот толчок даже не пошатнул, и размашистым шагом двинулся дальше. Скорее всего, он даже не понял, кого сбил с ног, но Лианна в порыве ярости поклялась, что ему это с рук не сойдёт! Но было некогда предаваться мыслям о мести.

Она не успела ни подняться, ни ухватиться за что-нибудь, когда волна, пумой прыгнув через борт, обрушилась на палубу. Лия не видела её, только почувствовала, как её беспощадно, неодолимо потащило куда-то, всё дальше и дальше. Девушка пыталась уцепиться, но гладкие, мокрые доски выскальзывали из-под пальцев. Она почувствовала, как вода заполняет её рот, нос, уши и глаза, и почувствовала себя совершенно беспомощной, жалкой и маленькой.

– Нет! – вырвался у неё крик. Что-то ударило её, а потом Лианна вдруг почувствовала, как её кто-то с силой схватил. От удара у неё на секунду вышибло дух, но потом она очнулась.

– Держись! – крикнули ей. Она поглядела вниз и увидела, что под кораблём будто разверзлась бездна. Борт накренился, она бы упала вниз, если бы её не схватили. Кай изо всех сил держал её, обмотав другую руку канатом. Лия видела, как, смытые водой, с криком соскальзывают в пучину матросы и члены её собственной свиты. Она отвернулась и вцепилась в пажа.

С тяжёлым скрипом корабль опустился обратно, вода схлынула. В небе стрекотал гром, где-то виднелись молнии, но по большей части дождь заливал глаза, почти лишая зрения. Лия с трудом держалась на ногах, палуба то и дело вздрагивала.

– Ты не ранена? – донёсся до девушки уже второй крик Кая. Юноша отматывал от своей руки канат. От локтя и до самой кисти сочилась кровь из содранной канатом кожи. Лия кивнула, непонимающе глядя по сторонам. Весь корабль жалобно стонал, его, казалось, сжимают и разрывают безжалостные тиски.

– Послушай, я привяжу тебя к мачте, слышишь! – кричал паж, держа её за голову, стараясь привести в чувство. Она не понимала, чего он хочет. – Слышишь? Сейчас, идём!

Он держал её за руки и что-то ещё говорил, Лианна это запомнила, но вдруг перед её глазами выросло нечто огромное, чёрное и неизбежное.

– Кай! – только и успела выдохнуть Лия, прежде чем корабль сотряс смертельный, сокрушительный удар. Дерево под ними подпрыгнуло, треснуло, взорвалось брызгами щепок. Всё поползло по швам и лопнуло. Корабль налетел на скалу. Лианну вместе с Каем отшвырнуло к другому борту. Девушка перестала видеть. Она только чувствовала, что не может удержать рук Кая, что её тянет слишком сильно, что они выскальзывают…

И тут стало очень тихо. Так тихо, что Лия почти удивилась и успокоилась. И было очень темно. Или у неё зажмурены глаза? Лианна подумала, что это, должно быть, она умерла. А как иначе? Но, как же так? Она не успела выполнить свой долг перед отцом… Папа.

Лия вздохнула, и вдруг её лёгкие обожгло невыносимой болью. Она не должна дышать, если мертва! А в лёгкие хлынула вполне реальная вода. А потом девушку с силой обо что-то ударило. Лия судорожно вцепилась в кусок дерева, о который её швырнуло. Вокруг снова стал нарастать шум, грохот, невыносимый и злой. Обломок, за который она уцепилась, бросило вон из воды, закрутило, вновь перевернуло. Девушка чувствовала, что пальцы её постепенно разжимаются, и она новой силой вцепилась в древесину, найдя какую-то выбоину, пыталась телом врасти в спасительный обломок. Её несло куда-то с головокружительной скоростью. Вой стоял непередаваемый, ужасный, волны силились раз за разом сбить её, похоронить под своей толщей, но кусок дерева, неся на себе маленькую, едва теплящуюся жизнь, продолжал нестись куда-то, дальше от бури, дальше от корабля.

Лианну, уцепившуюся за обломок, уносило в открытое море. Если бы на то была воля случая, то, когда море успокоилось бы, её, возможно, вскоре нашли неподалёку от разбившегося о скалу корабля. Но, по прихоти судьбы и течения, «Чёрный невод» нёс её прочь от южного архипелага, прочь от родного острова, прочь от погибшего «Буресмешника». Не в силах ни справиться с течением, ни даже полностью прийти в сознание, она лежала, уткнувшись лицом в дерево, только её пальцы, казалось, вросли в древесину, ни во сне, ни наяву они не разжимали своих тисков. Осколок жизни мчался по бескрайнему, бурному морю, не зная пристанища, не видя надежды.

А море никак не успокаивалось. Оно начинало бушевать то сильнее, то слабее, но ветер и тучи, казалось, навечно зависли над Лией, преследовали её беспрестанно. Но, несмотря на волны, которые вздымали её к небу, а потом швыряли вниз, пытались залить, похоронить среди морских чудовищ и кораблей, которые затонули много лет назад, несмотря на это маленький её кораблик продолжал выныривать и продвигаться дальше.

Спасшаяся от смертоносной скалы, которая в дребезги разбила корабль, Лианна, всё же, не была уверена, что спасена. Потерянная для всех, одинокая и беспомощная, она не представляла, где находится и куда плывёт. Но, к её счастью, она почти не приходила в сознание. Странные, фантасмагорические видения неслись перед ней, как водные потоки. Вот она идёт по коридорам своего замка. На стенах пылают факелы, гул её шагов разносится вокруг. Эти мрачные пути известны ей с самого детства или это ей только кажется? Это так похоже на её дом. Где-то за стенами бушует страшная, ненасытная буря, но Лия знает, что защищена внутри. Но вдруг по стенам начинает бежать вода, и девушка понимает, что её уютный мир подвергся опасности! Тонкие струйки сочатся сквозь камни, всё вокруг становится склизким, мокрым. Факелы тускнеют, и вдруг по левую руку от Лианы начинаются ряды решёток. Одна за другой, они бесконечно тянутся, зияя тёмными пастями. Они покрыты ржавчиной, на них висят замки, которые не открывались годами. Девушка в страхе хочет быстрее миновать их, а из темниц за ней следят сотни тусклых глаз, к ней начинают тянуться худые, прозрачные руки, цепляясь за край платья. Вдруг раздался душераздирающий, отчаянный крик. От него Лианна вся вздрогнула, будто это её крик разнёсся по коридорам. Лия бежит от него вперёд, где видит своего отца. Барон Горвей угадывается лишь по очертаниям, такой сильный свет бьёт ему в спину. Он протягивает руки, и Лианна бросается в объятия отца.

«Я нашёл тебя! Ты сделаешь меня королём!»

«Сделаю, папа! Только убери эту воду!»

Но тут вода начинает подниматься всё быстрее, и Лию вырывает из спасших её рук.

«Лианна!» – кричит Кай, когда её судорожно-сжатые пальцы теряют его ладони. И Лия вновь с головой погружается в пучину.

Очнувшись, она пыталась приоткрыть глаза. Их жгло от солёной воды, губы вспухли и болели. Лия не видела вокруг ничего, возможно, была ночь. Мокрое платье облепило тело, словно тина, неприятное, липкое. Пальцы с содранной кожей кололо от боли, но от пронизывающего холода она их почти и не чувствовала. Древесина хлюпала о воду, Лианну вновь начинало мутить от качки.

– Папа, – звала она сдавленным, тихим голосом, всё ещё чувствуя его спасительные объятия. – Кай…

Но никто не отзывался, только где-то в небе что-то раскололось, и полился дождь. Лианна подставляла лицо под эти благодатные струи, которые смывали соль с её глаз, открывала рот, чтобы напиться. Никогда прежде она не радовалась сильному дождю, который теперь каждый раз немного продлевал ей жизнь. Она слышала, как вокруг всё бурлило и пенилось, но тучи были черны, слишком черны для её зрения.

Дождь лил очень долго. Лианна уже перестала чувствовать холод, но тело её продолжала бить мелкая дрожь. Сколько она ещё так протянет? День, может два? Насколько она могла судить, прошло уже трое суток. Лию постоянно мучила жажда, дождевой воды ей хватало едва-едва пригасить огонь внутри. Она понимала, что если в ближайшее время её не подберёт какой-нибудь корабль – она не жилец. Да, даже если её и найдёт кто-нибудь – какова вероятность того, что эти люди будут с ней добры? Что они не продадут её в рабство, не надругаются, и не используют Нового бога для своих целей?

«Так это всё? – думала она, с трудом открывая глаза и глядя по сторонам. Едва было видно, как плещется вода. – Это и есть мой конец? Тут, в море, одна. Не выполнившая свой долг. Ха, а ведь Кай прав. Как можно перед смертью думать о том, что ты совершил, когда ты не совершил ничего?! Ха-ха-ха!». Её тело вздрагивало от смеси кашля и смеха. На раздражённых, вспухших губах играла улыбка.

«Кай… Должно быть он погиб. Интересно, а он что вспоминал перед смертью? Тот закат? Как жаль, что я не запомнила его хорошенько. Какой он был? Или наши детские драки? Небось жалел, что так и не смог меня одолеть… Хоть бы раз сам мне сдался…». И в груди у неё кольнула горькая обида на пажа, который так и не покорился ей, но и сам не смог выполнить того, чего хотел. Глупый мальчишка!

Всё вокруг осветила яркая вспышка. В ней Лия из-под полузакрытых век успела разглядеть, что уже не только морская гладь обступила её. Совсем недалеко от себя, метрах в трёхстах, она увидела высокие скалы. Они вспыхнули и сразу погасли, но девушка вдруг пришла в сознание. Эти каменные гиганты, нависшие над водой, могли обещать ей спасение! Раздался запоздалый гром, и несколько новых вспышек осветили гряду скал и, кажется, берег! Не веря своим глазам, Лия вдруг нашла в себе силы и попыталась грести. Занемевшие, обессилившие мускулы едва слушались, но девушка понимала, что это, возможно, последняя её надежда на спасение! Барахтаясь изо всех сил, она стремилась покинуть проклятый «Чёрный невод», который утащил её неизвестно куда. Лианна чувствовала, что её относит прочь от спасения, дальше от берега, ещё немного, и она потеряет его из виду!

«Борись!» – крикнула она себе, толкая жалкий свой обломок вперёд, находя в себе ещё и ещё силы. Треснуло небо. Из расщелины полилась новая порция дождя, и, в свете молнии, Лианна вдруг увидела берег так близко, как и не ожидала! В порыве к жизни она, оказывается, уже почти добралась до него. И, наконец, волны, одна за другой накатывающие на пляж, разбивающиеся о камни, вышвырнули её на землю, где она осталась лежать, не в силах поверить в то, что выжила. Она глядела вверх, где клубились облака, откуда на неё лилась вода. Она смеялась.

«Не сегодня. Не сегодня!»

Разъярённое море разразилось воем. Ему, могучему и беспощадному, было не по душе, что какая-то жалкая жизнь выскользнула из его цепких лап и теперь насмехалась над ним! Но пена морская теперь не могла дотянуться до Лианны, которая отползла так далеко от воды, насколько смогла. Обессиленная, она, наконец, позволила себе провалиться в тяжёлый, болезненный сон. Вынужденная спасаться на пределе своих возможностей, теперь она хотела лишь спать.

Смутные грёзы окружили её страшным, болезненным водоворотом. Её раз за разом разбивало о скалу, а руки Кая не могли удержать её рук. Она падала и тонула, заглатывала морскую воду, не могла вздохнуть. Если бы она пришла в сознание – она бы поняла, что у неё лихорадка. От холода, голода и жажды она превратилась почти в скелет, измученный, сломленный, прозрачный. Платье на ней было изорвано об острые камни, руки кровоточили. Приди она в сознание – она бы поняла, что всё ещё умирает, одинокая, беззащитная и слабая. Приди она в сознание, она увидела бы, что высоко, на скальной гряде, вдруг вспыхнул огонёк и начал спускаться к ней. Очнись она, Лианна увидела бы человека…