Текст книги "Ангел-хранитель"

ГЛАВА 35

Индеец похоронил Эдварда в неглубокой могиле, хотя, по мнению Мел, он и этого не заслуживал. Она хотела оставить его стервятникам, как он поступил с Гейбриелом. Покончив с этой неприятной работой, Мел и Высокий Волк отъехали на полмили к востоку – никому из них не хотелось провести ночь на плато, где умер Фаллон.

Когда ночлег был устроен и костер разожжен, Мел узнала, что индеец, которого еще звали Джейком, был другом Гейбриела.

Гейбриел очень точно описал его как крайне немногословного человека. Он рассказывал ей о Гейбриеле ровным низким голосом. Для Мел оставалось загадкой, что в душе испытывал он сам, рассказывая ей о телеграмме Гейбриела с просьбой о помощи, об их серебряном руднике, о двух годах, проведенных ими в горах Сангре-де-Кристо.

– Гейбриелу там нравилось, – тихо сказала она и улыбнулась при мысли о нем. На мгновение ей пригрезилось, что он, обняв ее, рассказывает об их будущем доме, горах и пастбищах. О снеге – белом, чистом и опасном.

Отблески костра плясали на ее лице. Она опять ушла в себя; воцарилось молчание. Джейк позавидовал своему другу. Гейб всегда был неугомонным, никогда ни с чем себя не отождествлял. Он везде был гостем и, наверное, находил в этом особую прелесть, но Джейк временами замечал тоску в его зеленых глазах. А встретив его в последний раз в Колорадо, он увидел, что тоска исчезла.

Свою жизнь Джейк выбрал сам, выбрал единственно возможное для себя. Он свободен, как волк, спящий у ног Мел. Серебряный рудник принес ему богатство, но мира это богатство ему не принесло. Он мог обходиться без всего, живя в одиночку в горах. Это был его выбор. Это была жизнь, которую он хотел.

Но ни одна женщина не будет любить его так, как эта любит Гейба, даже после его смерти. Мстя за убийство мужа, она была готова сама броситься в каньон.

– Зачем вы шли на верную смерть, пытаясь убить Фаллона? – спросил он, и впервые в его голосе прозвучала злость. – Гейб, наверное, хотел, чтобы вы берегли себя. Чтобы жили долго.

Лицо Мел было столь выразительным, что он без труда все понял. Его вопрос рассердил и опечалил ее.

– Да, так и есть, но вы не знаете, какую жизнь Эдвард уготовил мне. Он вез меня в Санта-Фе, чтобы продать какому-то развратнику, любителю блондинок. Я поклялась, что убью его прежде, чем мы доберемся до Санта-Фе. До того как нанять вас, он каждую ночь связывал мне руки. После Амарилло… – Она посмотрела на него насмешливо. – Вы когда-нибудь спите?

Джейк покачал головой:

– Совсем мало.

Боль от потери сквозила в каждом ее слове, в выражении ее лица, в слезах, которые временами блестели у нее в глазах. Но она держалась с достоинством и владела собой. По крайней мере, до наступления ночи, когда оставалась одна.

Теперь он понял, почему она плакала по ночам, когда думала, что ее никто не слышит. Она оплакивала своего мужа, не желая ни с кем делить свое горе. Свое.

Джейк решил, что Гейб послал телеграмму перед смертью. Знай он это раньше, он бы давно позаботился о Фаллоне и вернул бы женщину ее семье. В глубине души он все еще ждал, что появится Гейбриел и спасет свою жену.

Наклонившись, она прижалась щекой к мягкому серо-белому меху на шее Литы. Она не заметила улыбки Джейка.

– Знаете, Гейб ненавидел эту волчицу, – твердо произнес он.

– Почему?

– Он ее боялся.

Она погладила волчью спину:

– Глупо. Лита безобидная.

Джейк покачал головой:

– Вовсе нет.

Подняв голову, Мел взглянула на друга Гейбриела поверх затухающего костра. Его темные глаза пристально смотрели на нее, и она вновь опустила голову.

– Люди гораздо опаснее зверей. Коварнее, страшнее. Я бы предпочла умереть от зубов голодного волка, чем от руки такого, как Эдвард, алчущего только денег и власти над другими людьми. Звери не лгут и не убивают ради удовольствия.

Именно тогда, встретившись с ней взглядом поверх костра, Джейк решил попросить ее вернуться с ним в Колорадо. Он привезет ее на ранчо, которое купил для нее Гейб, проследит, чтобы к ней перешли его доходы от серебряного рудника, а когда ее горе утихнет, попросит ее стать его женщиной. Он знал, что не найдет другой такой, как Мел.

Мел охотно согласилась отправиться в Колорадо с Джейком. По ее лицу Джейк понял, что ее охватило чувство глубочайшей вины, когда он рассказал о ранчо, которое Гейбриел купил у вдовы по имени Хойт. Пока она сомневалась в своем муже и подписывала эти проклятые бумаги, он устраивал их будущую жизнь. Перспектива возвратиться на ранчо Барнетта, видеть жалость отца, печальные глаза Кармелиты и вспоминать… Она думала, что никогда уже не сможет стоять на балконе и наблюдать рассвет, не вспоминая о Гейбриеле. Слишком больно.

Джейк согласился возвращаться через Амарилло, хотя не любил этот город. Мел прямиком отправилась на телеграф. Она послала телеграмму отцу, сообщая, что с ней все в порядке, похититель убит, а она намерена поехать в Колорадо. Она пообещала, что вскоре напишет подробное письмо. Деньги, составлявшие выкуп, почти нетронутые, были положены в банк для пересылки через Уэлс-Фарго в банк Парадайса. Джейк загораживал собой Мел, пока она быстро заполняла бумаги.

Покинув Амарилло, они двигались не торопясь, с частыми остановками. Джейк вел красивую гнедую лошадь Эдварда, Мел следовала за ними.

Каждый вечер Джейк добывал им пропитание, пока Мел устраивала стоянку, варила кофе и ухаживала за лошадьми. Джейк возвращался, готовил еду, и они в молчании ели. После того длинного ночного разговора о Гейбриеле они мало разговаривали друг с другом, и каждый, казалось, был доволен этим обстоятельством.

Джейк остановился на каменистом берегу чистого мелкого ручья, в спокойной воде которого отражалось солнце. Мел подумала, что более мирного уголка ей не приходилось видеть, затем она вдруг вспомнила, что прошло уже несколько дней с тех пор, как она принимала ванну в гостинице Амарилло.

– Я хочу помыться, – объявила она, бросив шляпу на землю и с трудом садясь, чтобы снять ботинки. Она не могла быстро войти в воду.

– Через пару дней мы будем дома, – запротестовал Джейк. – Можно и подождать.

– Не могу, – почти с отчаянием возразила Мел. – Я грязная, от меня пахнет, на голове у меня пакля, а не волосы.

– Тут могут быть змеи, – предупредил Джейк и повернулся к ней спиной, когда она, не обращая на него внимания, принялась торопливо расстегивать пуговицы выцветшего ситцевого платья.

– Я хочу выстирать свое платье. Мы заночуем здесь?

Он молчал, не в состоянии удержать ее от купания в манящем ручье.

Джейк стоял, повернувшись к ней спиной, слыша, как она с удовольствием плещется в воде. Он хотел обернуться и посмотреть, но не решался. Слишком мало времени прошло. Она все еще горюет.

Мел пробыла в прохладной воде недолго. Она видела напряженную спину Джейка и понимала, что он не уйдет и не оставит ее без защиты. Ей никогда не приходило в голову бояться Джейка, особенно когда она узнала, что он был другом Гейбриела.

Она завернулась в одеяло – Эдвард выкинул ее брюки и рубашку, заставив надеть ситцевое платье, – и повесила платье и белье на ветку дерева, еще освещенного солнцем. Она ждала, расчесывая волосы пальцами, пока заходящее солнце сушило ее одежду.

Она сидела на холодной скале, укутавшись, в одеяло, целиком погрузившись в воспоминания о Гейбриеле.

Мел не осознавала, что раскачивается вперед-назад, пока не почувствовала руку на своем плече. Другая рука ласково, успокаивающе гладила ее по голове, и на мгновение, всего на мгновение, ей почудилось, что Гейбриел стоит рядом с ней.

Мел вскочила на ноги и оглянулась. Это был Джейк. Джейк, с каменным суровым лицом. Словно острая боль, ее пронзило сознание того, что никогда уже Гейбриел не будет с ней рядом, никогда не дотронется до нее, никогда не скажет, что любит ее. Никогда не поцелует ее.

Слезы и дрожь сменились рыданиями, сотрясавшими ее тело. Впервые с тех пор, как Эдвард застрелил Гейбриела, она дала волю своему горю. Она рыдала и не могла остановиться.

Джейк проклинал себя. Он не совсем понял, что произошло, но ощутил, что виноват. Он только хотел утешить ее. Он совсем не хотел вызывать этот взрыв отчаяния.

– Все будет хорошо, – успокаивал он, нерешительно обнимая ее за плечи. Он ненавидел женские слезы! – Прости. Я не хотел… – Он замолчал, понимая, что Мел не слушает. Положив голову на его грудь, она, рыдая, поливала ее слезами. Джейк сел на камень и усадил ее к себе на колени, как маленького обиженного ребенка.

Он тихонько укачивал ее, пока она не положила голову ему на плечо и не затихла. Она молчала, изредка всхлипывая.

Мел не знала, сколько времени они так просидели, но она чувствовала, что благодаря рукам этого человека, друга Гейбриела, к ней странным образом вернулся покой и чувство защищенности.

– Это несправедливо, – наконец произнесла она резко.

Джейк погладил ее по спине через одеяло, едва державшееся на плечах.

– Жизнь – суровая штука. Все, в конце концов, умрем.

Подняв голову, Мел заглянула в его непроницаемые глаза.

– У нас не было достаточно времени, и… и я так и не сказала ему что люблю его… пока уже не было слишком поздно, его не стало. Я была глупа. Я верила тому, что мне говорили все вокруг, я сомневалась в нем. Только с Гейбриелом я была бы счастлива, и он умер из-за меня, – она опять чуть не заплакала, но справилась с собой. – Я виновата.

Джейк никогда не отличался красноречием и не знал, что сказать ей сейчас, но слезы в ее глазах разрывали его суровое сердце. Он с горечью понял, что пройдет еще много времени, прежде чем Мел сможет впустить в свою жизнь другого мужчину, если вообще сможет. Он притянул ее голову к себе на плечо и плотнее закутал ее в одеяло.

* * *

С вершины небольшого зеленого холма, из-за камня все это наблюдал Гейбриел. Он не верил своим глазам. Это бред… Он протер глаза и вновь взглянул, но ничего не изменилось. Его жена, на которой было только одно одеяло, сидит на коленях Джейка, прижавшись к его широкой бронзовой груди. Как уютно, с бешенством подумал он. Он рисковал жизнью, чтобы найти и спасти ее, а ей, кажется, вовсе не нужно, чтобы ее спасали.

Он увидел, как Джейк отвел волосы с ее лица и нежно поцеловал ее. Гейбриел отвернулся. Он увидел достаточно. Более чем достаточно.

ГЛАВА 36

Гейбриел проснулся от приятного прикосновения прохладной материи к лицу. Грудь и левое плечо болели, и он не мог вспомнить, где он и как сюда попал. Хуже всего была слабость. Ему казалось, что он не может двигаться, – такими тяжелыми были руки и ноги.

Даже открыть глаза стоило большого труда. Он увидел перед собой строгое лицо седой женщины, обтиравшей ему шею и здоровое плечо.

Заметив, что он проснулся, она улыбнулась, и ее лицо покрылось сетью добрых морщинок.

– Так, так. Возвращайся к жизни, дорогой, – утешала она, но Гейбриел заволновался. Он почти ничего не помнил, после того, как нашел Мел и Джейка. При этом воспоминании он задрожал от злости.

– Ну-ну, ничего страшного.

Он сделал слабую попытку встать, но она снова уложила его на подушки и поправила одеяло.

– У тебя еще жар, но уже лучше. Будешь знать, как бегать с такими ранами. Мужчины, – она покачала головой, – ни капли здравого смысла.

– Мне надо… – начал Гейбриел, но пожилая женщина перебила его, а спорить с ней у него не было сил.

– Все, что тебе надо, – это лежать в постели, пока не выздоровеешь, – произнесла она тоном, не терпящим возражений. – Тебе повезло, что ты остался жив, сынок. Если бы Джон не нашел тебя там… Джон – это мой муж, – пояснила она и улыбнулась. – Он нашел тебя на прошлой неделе, вниз по ручью. Доктор, который приходил осматривать тебя, сказал, что у тебя нет шансов выжить. – Улыбка ее стала еще шире. – Но я вырастила восьмерых мальчишек в этом доме и кое-что смыслю в лечении.

Довольная собой, она хлопотала около кровати.

– Спасибо, мадам, – Гейбриел пытался сесть, но не мог преодолеть слабость. – Я не могу остаться. Простите за беспокойство…

Она смотрела на него, уперевшись обеими руками в широкие бедра.

– Мне было слишком тяжело выхаживать тебя, чтобы позволить тебе сбежать и проползти милю или две по дороге, а я гарантирую, что больше ты не одолеешь. Ты останешься в постели до тех пор, пока я не скажу, что ты можешь встать, ясно?

Гейбриел прикрыл глаза:

– Восемь мальчишек, вы сказали?

– Да, сынок, – строго ответила она. – Все они старше тебя, но не смеют спорить со мной.

Гейбриел облизал губы, сухие и растрескавшиеся:

– Конечно, не смеют.

Где-то на краю сознания он понимал, что она права. Он никуда не пойдет.

– Меня зовут Гейбриел Максвелл, мадам. Хотелось бы узнать ваше имя.

Он приоткрыл один глаз, чтобы увидеть, как она торжествует победу.

– Ханна Хамптон.

– Приятно познакомиться… – Он не успел закончить, опять уплывая прочь к мечтам о Мел и кошмарному сну, в котором ее обнимал Джейк.

Фермерский дом на участке старика Хойта оказался победнее, чем дом ее отца, но, как Мел успела заметить, он был просторным и добротным. Длинный одноэтажный некрашеный дом с широкой верандой и несколькими застекленными окнами. Хозяйский дом окружали хлев, длинный узкий амбар и коптильня. Место выглядело заброшенным, без каких-либо признаков жизни, даже без следа какой-нибудь заблудившейся курицы. В некоторых комнатах, откуда вывезли любимую мебель, зияли пустоты. Но кое-что из мебели вдова Хойт оставила: длинный неподъемный обеденный стол, несколько разрозненных старых стульев, даже кресло-качалка с порванным плетеным сиденьем возле холодного камина.

Мел прошлась по всему дому, прикидывая, сможет ли она починить кресло-качалку и другие вещи. Две спальни отделялись от небольшого коридора дверьми с ситцевыми занавесками, голубой и зеленой. В обеих спальнях стояло по большой кровати и простому громоздкому комоду.

Многое нужно было сделать, но дом казался вполне пригодным для жилья и даже уютным.

Через несколько дней Джейк повез Мел в Силвер-Валли[1]1
  Серебряная долина. (Примеч. перев.).


[Закрыть] – небольшой поселок в двух часах езды. Хотя около поселка не залегало серебро, да и сам он располагался не в долине, само наименование «Силвер-Валли» фигурировало в названиях многих его заведений. Вдоль единственной улицы выстроились магазин «Силвер-Валли», кузница и конюшня «Силвер-Валли», бар «Силвер-Валли».

Они накупили кучу всяких вещей в магазине. Мел обзавелась новым револьвером, парой хлопчатобумажных брюк и двумя большими мужскими сорочками, белой и голубой. Она не собиралась обустраивать ранчо в старом ситцевом платье.

Люди в открытую глазели на Джейка, но сам он, казалось, этого не чувствует. Или привык. Она знала, что он ненавидит городскую жизнь и старается избегать людных мест, но некоторые горожане робко махали ему в знак приветствия, да и в магазине у него был хороший кредит. И все же люди боялись его. Страх читался в их глазах, и это озадачивало Мел. Конечно, он выглядел довольно свирепым: длинноволосый, в кожаных штанах, с неизменным ножом, но сама она никогда, даже еще не зная о его дружбе с Гейбриелом, не боялась Джейка. Она давно научилась полагаться на свою интуицию.

Возвратившись на ранчо, они разложили покупки.

Мел переоделась в брюки и новую голубую рубашку и решила попробовать приготовить еду. Она много раз видела, как готовила Кармелита, и решила, что вполне сможет приготовить что-нибудь несложное. Но печенье получилось сухим и безвкусным, а мясо жестким. Вкусными оказались только яблоки, но она всего лишь тонко нарезала их и разложила на жестяной тарелке.

Сидя на краю длинного стола, Джейк молча съел все, что было на тарелке. Но от добавки отказался.

– Прости, – сказала она, – десерта я не приготовила.

С тем же непроницаемым лицом Джейк взглянул на нее и ответил:

– Хорошо.

Мел рассмеялась. Впервые за долгое время.

– Джейк, не стоит так деликатничать. Я же знаю, что еда ужасна. – Она отложила вилку. В отличие от Джейка она не могла заставить себя все это съесть.

– Яблоки вкусные, – похвалил он.

– Спасибо, – неискренне поблагодарила она. – Завтра я приготовлю что-нибудь другое. Нам нужны цыплята. – Облокотившись о стол, она положила голову на руки. – Я научусь готовить жаркое из цыплят. Кармелита вышлет мне рецепт, и у нас будут яйца…

– Ты решила остаться? – Джейк откинулся на спинку стула и, запустив загорелые пыльцы в свои волосы, отвел их от лица.

Мел склонила голову набок. Решение возникло само собой.

– Да. По крайней мере, еще на некоторое время. Если решу насовсем, то весной куплю у папы Коров и пригоню диких мустангов, чтобы объездить. – Она улыбнулась этой мысли. – В загоне для скота черт ногу сломит, но я быстро наведу там порядок.

– Ты не можешь держать ранчо сама, Мел.

Постоянная невозмутимость Джейка начала раздражать Мел. Она привыкла к отцовским вспышкам гнева, к страстности Гейбриела.

– Почему не могу? – слегка удивилась она, хотя знала, какой последует ответ.

– Ты женщина, – бесстрастно произнес Джейк. Мел встала, уперев руки в бока, и в упор посмотрела на него:

– Значит, я не могу управлять маленьким ранчо и несколькими работниками?

Джейк встал, повернулся к ней спиной и пошел к двери.

Весь гнев Мел мгновенно испарился, и она бросилась за ним:

– Джейк, подожди. Я не хотела грубить тебе. Я просто не в себе…

Он обернулся, держась за дверную ручку:

– Я заметил.

– Ты говорил, что обещал Гейбриелу помочь нам начать. Ты не передумал? – Ей не хотелось, чтобы Джейк или еще кто-нибудь знал, что ее страшит перспектива одной управляться на ранчо.

– Я останусь до весны, – холодно произнес он. – Тут многое нужно починить, и мы должны приготовиться к зиме.

– Спасибо.

– Утром я уезжаю в Крипл-Крик.

– Там твой рудник? – спросила Мел, не готовая остаться одна.

– Наш серебряный рудник, Мел. После смерти Гейбриела ты стала моим партнером. – Он приподнял ее лицо, взял за подбородок. – Ты очень богатая леди.

Мел захотелось крикнуть ему: «Я не чувствую себя богатой», но она удержалась от того, чтобы пожалеть себя вслух. Она бы предпочла Гейбриела тысяче серебряных рудников. Она бы пожертвовала всем, что имела, ради одного только дня с ним, одной возможности сказать ему, как она его любит.

– Да, да, – тихо ответила она. – Думаю, нам это пригодится весной. – Стряхнув с себя грусть, она отошла от дверей. – Когда ты вернешься?

Джейк пожал плечами:

– Как получится. Дня через три. Может быть, неделю.

Он пошел к амбару, где обычно ночевал, а Мел осталась стоять у окна. За ним по пятам шла Лита, и он один раз обернулся, говоря что-то зверю.

Днем Мел старалась занять себя работой, чтобы не думать о Гейбриеле, но ночью, переделав все дела, оставшись одна в большом доме, она предавалась своему горю, воспоминаниям и бессильной ярости.

Изо дня в день она убеждала себя, что когда-нибудь ей станет лучше, что придет время, когда она будет без боли вспоминать Гейбриела. Но не сейчас.

Сидя в отремонтированном кресле-качалке у камина в доме, который купил для них Гейбриел, она тихо плакала о том, что у них никогда уже не будет.

ГЛАВА 37

Наконец Гейбриел поправился настолько, что мог вставать с кровати на несколько часов. Он по-прежнему был слаб, но чувствовал, как с каждым днем силы возвращаются. Миссис Хамптон носилась с ним, как со своими собственными сыновьями, кормила его бульоном, поила чаем и даже брила его, когда он смог сесть. Обычно она болтала без умолку о своих детях и не ждала ответа.

Однако в тот день она с несвойственной ей молчаливостью хлопотала у плиты, а Гейбриел наблюдал, сидя за столом. В комнате было просто, но тепло и уютно. Аппетитный запах готовящейся еды заставлял Гейбриела глотать слюнки. Он ощущал, что идет на поправку.

– Гейбриел, – она повернулась к нему, слегка нахмурившись. За спиной у нее негромко булькало рагу в котелке. – Ты, наверное, скажешь, что это не моего ума дело… – Она колебалась.

– Миссис Хамптон, вы спасли мне жизнь. Спрашивайте, что хотите.

При этих словах она улыбнулась: – Кто такая Мел? Это она стреляла в тебя? Он пожалел, что разрешил ей задавать любые вопросы. Что он мог ответить?

– Как вы узнали, что Мел женщина? Пожилая женщина фыркнула.

– Ну, по тому, как ты бредил о ней, надеюсь, что это женщина. – Она сделалась серьезной. – Кроме того, раз или два ты назвал ее Мелани.

– Она моя жена. Нет, она в меня не стреляла, – против воли Гейбриела, его слова прозвучали резко.

– Ну, кто бы это ни был, он наверняка не хотел, чтобы ты выжил. Плечо еще ничего, но грудь выглядела совсем скверно. – Она улыбнулась. – Наверное, у Бога были на тебя особые виды.

– Просто мне везет, миссис Хамптон. Вот и все. – Ему не хотелось сейчас думать о Мел. – Вы часто видитесь с детьми, миссис Хамптон? – Он намеренно перешел на ее любимую тему.

– Слава Богу, да. – Говоря о детях, она сияла. Она все рассказывала о своих восьмерых сыновьях, пока готовила обед, и прервала его только для того, чтобы чмокнуть в щеку мужа, когда Джон пришел на обед.

Они сели за стол, и Гейбриел начал медленно есть. Впервые за долгое время он ел твердую пищу. Продолжая начатый разговор, он с удивлением повторил:

– Восемь сыновей. А вам никогда не хотелось девочку? – и тут же понял, что совершил ошибку. Миссис Хамптон побледнела, а ее муж ласково взял ее за руку.

– У нас была дочь, – грустно ответил Джон, – она умерла, не прожив и года.

Миссис Хамптон вытерла глаза.

– Простите, – произнес Гейбриел. – Зря я спросил вас.

Ханна печально улыбнулась.

– Ну что вы. Прошло уже больше тридцати лет. Она родилась слабенькой, так что это не было неожиданностью. – Она дружелюбно посмотрела на Гейбриела, и он понял, что прощен. – У нас четырнадцать внучек.

Джон поднес руку жены к губам и поцеловал, она ответила ласковой улыбкой.

Они все еще любят друг друга, подумал Гейбриел. После стольких совместно прожитых лет… пройдя через смерть, болезни, пережив невзгоды, за которыми неизбежно следуют хорошие времена, они сумели сохранить свою любовь.

«А мы с Мел не смогли сохранить ее даже одно лето». Это был горький приговор. А может, так было суждено? Именно в этот момент он решил, что не вернется больше на ранчо Барнетта. Ему не хотелось снова видеть ее. Никогда. Он поедет в Колорадо, где его ждет ранчо. Может быть, там, за сотни миль от Мел, он вновь обретет себя?

Мел удивительно быстро научилась хорошо готовить, и Джейк больше не отказывался от добавки и не благодарил за отсутствующий десерт. Он ужинал с ней каждый вечер, если был на ранчо, а не в Крипл-Крик или не в горах. Она не понимала, как он ночует под открытым небом. Ночи стали такими холодными!

Она скучала по обществу Джейка, несмотря на то что он очень мало говорил и, как правило, был в плохом настроении. До этого он ясно дал ей понять, что не одобряет ее мужскую одежду, «легкомысленные» занавески, которые она повесила на кухне, и то, что Лита проводит больше времени с ней, чем с ним.

Дом с каждым днем хорошел. Мел вычистила все углы, выбила все половики, которые еще можно было использовать, и выбросила остальные. В доме не было ваз, вместо них на всех столах она поставила горшки с полевыми цветами. Она убрала в кладовке и запасла еду на зиму. Джейк предупредил ее, что снег может отрезать их от окружающего мира, но ей не хотелось думать об этом заранее.

Она написала длинное письмо отцу, стараясь объяснить то, что чувствовала. Но выражать свои чувства она не очень умела, и письмо получилось несвязное и сбивчивое. Тем не менее она отправила его и ждала ответа.

Она опять научилась крепко спать в мягкой постели, отбросив старенькое изношенное одеяло. Но в снах ей никогда не было покоя. Ей снилось, как ее преследует Эдвард или как умирает Гейбриел. В снах она никогда не могла ничего сделать. Была не в силах спасти ни Гейбриела, ни себя. Обычно она просыпалась до восхода и не пыталась снова заснуть – ей не хотелось опять видеть сны.

Но сегодня сон был необычный. Рано утром к ней пришел Гейбриел и лег рядом с ней, обняв ее и гладя по голове. Не было ни Эдварда, ни оружия, ни крови. Все было, как до его ухода на поиски убийцы отца, когда они ощущали только взаимную страсть и любовь.

Она блаженно устроилась у него на груди и перекинула свою ноту через его, пока он мягко не оттолкнул ее и не встал с постели. И тогда она с ужасом поняла, что это не сон. И это был не Гейбриел. Гейбриел мертв.

Он стоял в дверях, и лунный свет лежал на его голой спине. На нем были одеты только кожаные штаны и мокасины, он стоял, опустив голову.

– Джейк? – тихо окликнула она. Что он делает в доме? Ей снился сон или он действительно был у нее в постели? Он медленно, как во сне, повернулся. Его лицо еще оставалось в тени, но голос, когда он ответил, заставил ее сердце бешено заколотиться.

– Нет, Мелани. Извини за разочарование.

– Кто… кто ты? – выдохнула она, садясь и натягивая на себя одеяло. Голос как у Гейбриела… Она подумала, что это ночное видение, сон, который продолжается наяву.

– Что тебе нужно в моем доме?

Он шагнул к кровати, и лунный свет упал на его лицо. Еще одна иллюзия, но он был как две капли воды похож на Гейбриела. Опустив голову, она протерла глаза.

– Твоем доме? Это мой дом, шлюха.

Мел снова взглянула на него – теперь у нее не было сомнений. Это Гейбриел. Или его призрак? Если действительно призрак, то злобный: его слова полны ненависти, лицо перекошено.

– Гейбриел? – Она робко протянула к нему руку, но он оттолкнул ее.

Мел возилась с лампой у кровати, а когда зажгла ее, он уже ушел. Выпрыгнув из кровати, она побежала в коридор босиком по холодному полу. Его нигде не было видно, нигде не слышно.

– Гейбриел? – подняв лампу повыше, она прошла в гостиную и там обнаружила его, стоящего у камина и по-прежнему смотревшего мимо нее.

Она опять окликнула его. Ни звука в ответ. Она своими глазами видела, как он умер, как жизнь покинула его. И вот он здесь.

– Что ты здесь делаешь? – спросил он грубо и с ненавистью. Голос Гейбриела и одновременно не его. Она никогда не слышала столько ненависти в его голосе.

– Меня привез сюда Джейк, – нерешительно произнесла она. – Повернись.

Он повернулся так же медленно, как и раньше, а она держала перед собой лампу, чтобы ясно видеть его лицо.

– О Боже!

Гейбриел шагнул к ней:

– Удивлена моим появлением, дорогая?

Мел оцепенела. Она не верила своим глазам. Он мертв! Придя в себя, она улыбнулась. Он не умер. Ему удалось выжить.

– Прости, что зашел без предупреждения, – хрипло произнес Гейбриел. – Ты, наверное, ждала кого-то другого.

Она не понимала, о чем он говорит, да это и не имело значения. Поставив лампу на пол, Мел легкими шажками подошла вплотную к своему мужу. Она робко прикоснулась к рубцу у него на груди, другой рукой дотронулась до шрама на левом плече. Не говоря ни слова, Гейбриел с каменным выражением смотрел поверх ее головы.

Они разом отпрянули друг от друга, когда дверь с грохотом распахнулась и на пороге возник Джейк с ружьем руках. Он поднял ружье, целясь в Гейбриела, прежде чем Мел успела обрести голос и закричала:

– Нет! Это Гейбриел! – Она бросилась между мужем и ружьем.

Медленно опустив ружье, Джейк вошел в комнату. Свет от лампы на полу образовывал круг.

– Ну. Все-таки ты не умер, – усмехнулся он.

– Прости, что разочаровал вас обоих, – язвительно заметил Гейбриел, оттолкнув от себя Мел. – Если бы я знал, что вы оба здесь, я бы отправился куда-нибудь еще.

Мел не понимала, почему он так сердится на нее и Джейка, и решилась объясниться.

– Я думала, ты мертв, – прошептала она. – Нет, я знала, что ты мертв.

Гейбриел опять повернулся к ней спиной:

– Очевидно, ты ошиблась. Подойдя к нему сзади, Мел обняла его.

– Это чудо! – Она искренне верила, что спасти его могло только чудо.

Гейбриел не ответил на ее прикосновение: не оттолкнул ее, но и не обнял. Он просто стоял, напряженный и безразличный.

– Думаю, у тебя с собой нет этих документов о разводе? – спросил он почти равнодушным тоном.

– Что? – Она отпрянула от него.

– Документы о разводе. Ты их уже подписала, и нужна только моя подпись. Они здесь?

Мел не верила своим ушам.

– Конечно, нет. Я… – Она хотела сказать, что сожгла эти проклятые бумаги, но раздумала. – Их здесь нет.

Гейбриел вздохнул.

– Чертова волокита. Придется просить твоего отца прислать их, – наконец он повернулся к ней лицом, – или, даже лучше, чтобы ты их мне прислала, когда вернешься домой. – Он холодно улыбнулся. – Уверен, Джейк будет счастлив проводить тебя обратно в Техас. Вы так хорошо путешествуете вдвоем.

Джейк и Мел переглянулись. Она понятия не имела, о чем он говорит.

– Я никуда не поеду, – решительно высказалась Мел. – Теперь мой дом здесь.

– Где пожелаешь, дорогая.

Мел это не понравилось, но сейчас ей ничего не надо от Гейбриела – ее муж воскрес из мертвых.