Текст книги "Бойтесь своих желаний"

Я с трудом вынырнула из круговерти мутного тумана.

– Эрлин?!

* * *

Признаться, Эрлин – последний, кого я ожидала увидеть. Да и странно было бы ждать помощи от предателя. Хотя это явно не повод заявлять спасителю, что его кандидатура не устраивает меня по этическим соображениям. Отношения можно выяснить и позже. Или вообще не выяснять. Если этот парень вытащит меня на волю, я улечу и забуду недавние события как страшный сон. Хотя… я ведь даже не уверена, что он пришёл сюда затем, чтобы спасти меня.

– Эрлин, зачем ты здесь? – Я выступила из темноты.

– Спешил на свидание к Эсмит, но вот незадача – нашёл тебя вместо неё.

– А серьёзно? Что ты собираешься делать?

– Могла бы и догадаться, – пробормотал он, склоняясь к замку.

Я буквально прилипла к решётке, пытаясь разглядеть, что он делает.

– Ты собираешься освободить меня?

– Собираюсь. – Наёмник достал из сумки какой-то длинный стержень и вставил в замочную скважину. – Оставлять тебя в лапах Эсмит – это чересчур даже для моей не очень щепетильной совести. Ещё я девчонок не скармливал ведьмам!

– То есть ты знаешь, что она собирается сожрать моё сердце?

– Что?!

Эрлин резко выпрямился, выронив одно из своих хитрых приспособлений, о чём свидетельствовало жалобное звяканье металла.

– Ты серьёзно, Эвина? – Он приник вплотную к железным прутьям, и его лицо внезапно оказалось совсем близко от моего. – Уверена, что Эсмит не шутила? С неё станется. Потому что поедать чужие сердца – это слишком даже для моей мачехи-чернокнижницы.

– Ну не знаю. – Я пожала плечами. – Мысли я читать не умею, но поверь, твоя мачеха была очень убедительна. Я бы не стала держать пари на судьбу своего бедного сердца и предпочла бы убраться отсюда поскорее.

– Ты права. – Эрлин наклонился, легко нашарив в темноте упавший инструмент, и вновь принялся за дело.

– Не проще ли было оставить меня дома? – не удержалась я от ядовитого вопроса.

– Не проще, – ответил он, не поднимая головы, поглощённый манипуляциями с замком. – Я всегда выполняю условия заключённых контрактов, от этого зависит моя репутация.

– Почему же ты сейчас здесь?

– Всё просто. Контракт выполнен, я больше ничего не должен Эсмит и свободен делать, что пожелаю. А я желаю вытащить тебя отсюда.

– То есть ты не считаешь свои нынешние действия нарушением соглашения с Эсмит? – Похоже, я начала выражаться, как мой бывший поклонник-юрист. – И не раскаиваешься в недобросовестном поведении по отношению к контрагенту?

– Нисколько. Если я в чём и раскаиваюсь, так это в том, что притащил тебя сюда. Прости, Эвина.

Я стояла, вцепившись в решётку, и его пальцы неожиданно сомкнулись вокруг моих. Этого простого, но неожиданного жеста вкупе с извинениями, на которые я уже не надеялась, хватило на то, чтобы растопить моё сердце. Что поделать? Существо я бесхребетное, долго злиться не люблю и не умею.

– Прощаю, – прошептала я. – Только вытащи меня уже поскорее, пока твоя названая матушка не заявилась.

– Уже, – усмехнулся Эрлин. – Единственное, что мешает двери открыться, – мёртвая хватка, которой ты в неё вцепилась.

Я тут же убрала руки, а наёмник, распахнув дверцу, склонился передо мной в галантном поклоне.

– Пожалуйте на свободу, миледи, и позвольте сопроводить вас до дома. Порой гостеприимство её светлости бывает чересчур навязчивым.

– Да ну? – прозвучал в темноте низковатый, но явно женский голос.

Сразу вслед за репликой последовала вспышка ярко-зелёного света, на меня налетел Эрлин, сбив с ног. Приложившись спиной и затылком о стену темницы, я взвыла от боли. Но даже мой пронзительный вой не заглушил металлического лязганья с силой захлопнутой дверцы.

– Значит, ты находишь моё гостеприимство навязчивым, дорогой пасынок? – усмехнулась невидимая Эсмит.

После яркой вспышки темнота казалась и вовсе непроницаемой, но голос герцогини узнать было несложно, хоть я и беседовала с ней всего раз.

– Как жаль, – продолжала глумиться она, водя ладонью возле замка. От ладони исходило зловещее красноватое сияние, – ибо я как раз намеревалась предложить тебе задержаться в замке. Ты так спешно засобирался, едва получив награду за голову этой девицы, даже не пообщавшись с батюшкой. Герцог был огорчён, узнав, что любимый бастард не уделил ему и часа своего бесценного времени.

– С каких это пор тебя беспокоят мои отношения с отцом, Эсмит? – буркнул Эрлин, которого как я поняла, ведьма просто впихнула ко мне в темницу. – Ты же терпеть не можешь, когда мы с ним общаемся.

– Именно так. Я просто злорадствую. В кои-то веки непутёвый сынок вызвал недовольство герцога. Кроме того, вдоволь навздыхавшись, глядя из окон башни на твой отъезд, мой бесценный супруг никогда не додумается искать тебя в замке. Ко мне он не заходит. В смысле не заходит сюда, в лабораторию, а вот в спальню…

– Избавь меня от таких подробностей, – зло перебил её Эрлин. – Ты не имеешь никакого права держать меня здесь!

– А ты имел право покушаться на мою собственность? Или, может, ты собирался оставить на столе не в меру щедрую сумму вознаграждения, заплаченную мною за девчонку-дракона?

– Может, и собирался, – буркнул наёмник.

– Не лги, бастард! Ты хотел присвоить мои деньги и украсть моего дракона. Теперь я имею право сотворить с тобой что угодно. И раз уж так вышло, что глупая драконица не поджарила и не проглотила тебя, а твоего скудного ума не хватило и в самом деле убраться из замка подобру-поздорову, я наконец-то разделаюсь с тобой. Ты мне давно как кость в горле. Герцог питает к тебе необъяснимую слабость, должно быть, в память о твоей распутной мамаше-эльфийке. Слишком часто он в последнее время заикался о том, чтобы официально признать тебя сыном. Не хотелось бы в один прекрасный день обнаружить завещание, написанное на твоё имя, Эрлин-бастард. Я просто счастлива, что ты сам дал мне отличный повод разделаться с тобой.

– До чего же ты гнусная корыстная тварь!

– Кто бы говорил о корысти, наёмник! – с ехидным смешком парировала Эсмит. – Разве не ты продаёшься и покупаешься всяким, у кого найдётся нужная сумма?

– Не я, а мои услуги.

– Это одно и то же. Ты насквозь продажен. И не думай, что смазливая мордашка рыжей девчонки, раз в жизни сподвигшая тебя на благородный поступок, что-то изменила в твоей сути. Ты просто сглупил. Причём сглупил настолько предсказуемо, что мне прямо стыдно за тебя. Не понимаю, как ты все эти годы умудрялся не то что успешно выполнять заказы, но просто выживать. С твоими-то мозгами!

– Чего ты от меня хочешь, Эсмит? – устало спросил Эрлин.

– Только одного. Хочу, чтобы ты сдох, ублюдок. И уж поверь, в этот раз я своего добьюсь. Эвина, детка, условия нашего договора меняются. Если хочешь жить – съешь Эрлина. Прямо в этой комнате. Я даже позволю тебе здесь обернуться драконом, рискуя обстановкой. Причём съесть его придётся с одеждой и костями. Понимаю, неприятно, но так надо.

– А без одежды никак нельзя? – Наконец-то у меня появилась возможность вклиниться в разговор и хоть как-то разрядить обстановку. – Это же чертовски негигиенично.

– Эвина! – возмутился наёмник.

– Ладно, одежду я сожгу, – милостиво согласилась ведьма. – Только вот уговаривать этого красавчика раздеться придётся тебе самой. А я полюбуюсь.

– Вот ещё! – Я демонстративно вскинула подбородок. – В отличие от вас, ваша светлость, я не имею склонности ни к созерцанию обнажённых мужчин, ни к поеданию себе подобных. Поэтому я, пожалуй, откажусь.

Где-то рядом раздался явственный вздох облегчения.

– Ожидаемо, – хмыкнула Эсмит. – Ты в этом плане ещё более предсказуема, чем твой новоявленный рыцарь с продажной душонкой. Не станешь есть его – я съем тебя. Естественный отбор, детка. У тебя день на размышление. Может, жажда жизни всё-таки возьмёт верх над пустыми моральными догмами. – Она повернулась спиной к нашей темнице. – А пока оставляю вас, детишки. Можете напоследок заняться чем-нибудь интересным, чтобы было не так обидно расставаться с жизнью. Эрлин, я думаю, тебе есть чему научить Эвину. В человеческом обличье она достаточно хороша… иначе ты бы не заявился сюда. Не упусти свой последний шанс, наёмник.

– Да пошла ты, Эсмит! – Эрлин рванулся к решётке и попробовал тряхануть прутья. Безуспешно.

– Всё-всё, ухожу. – Фигура герцогини растворилась в темноте, а вскоре негромкий звук закрывшейся двери возвестил о её уходе.

Какое-то время мы молчали. Эрлин опустился на тюфяк, обхватив голову руками. Мне хотелось его поддержать, но я молчала из опасений нарваться на грубость. По себе знаю, что людей в таком состоянии лучше не трогать. Кроме того, Эрлин вполне может видеть во мне невольную причину своих злоключений, хотя на самом деле мы оба здесь по его вине. Но сейчас уж точно не лучшее время об этом напоминать.

В конце концов я не придумала ничего умнее, чем просто присесть рядом с ним. К моему безмерному удивлению, Эрлин протянул руку и обнял меня за плечи.

– Спасибо, что отказалась меня съесть, – грустно усмехнулся он. – Могла бы и согласиться, учитывая сложившиеся обстоятельства.

– Ну вот ещё. Кем бы я была, согласившись тебя сожрать после того, как ты явился спасать меня. Кроме того, эти кости – фу!

– Смешная ты, Эвина. – Наёмник свободной рукой растрепал мне волосы. – Кости ей не угодили. И одежда, видите ли, не… как ты там её назвала?

– Негигиеничная. Кстати, твою мачеху это словечко не удивило. Она и сама странно выражается. В смысле для Квентилона странно. Чего только стоит «естественный отбор». В вашем мире не было Дарвина, так откуда…

– Как это не было? Дарвины испокон веков живут в Сосновой долине. Нынешний барон даже смел просить руки моей сестры.

– Той, у которой трое детей?

– Её самой. А почему ты назвала мир «нашим»? И откуда тебе известен смысл странных ведьминских словечек Эсмит? Ты же не ведьма? – В голосе звучали нотки подозрения.

– Не ведьма, – успокоила я его. – Хватит с меня того, что я – дракон. А была бы ведьмой мы бы с тобой здесь не сидели. – Я вздохнула. – Что до словечек, я просто анализирую их как филолог и нахожу неуместными в условном Средневековье.

– Что ты несёшь?! – Эрлин чуть отстранился, чтобы посмотреть мне в лицо. – Эвина, ты, часом, не повредилась умом от всех этих волнений? Мне кажется, ты бредишь.

– Не обращай внимания. – Я снова вздохнула.

Не рассказывать же ему правду. Хотя… почему нет? Впереди долгая ночь, а подходящую тему для разговора, такую, чтобы не касалась наших невесёлых перспектив, с ходу не придумаешь. О том, чтобы спать, не может быть и речи. Рассказать Эрлину, что его мир выдуман мною? Ага, а он, конечно же, сразу поверит и проникнется уважением к знакомому демиургу. Лучше уж молчи, Евочка, пока кроме глупости тебя не заподозрили в настоящем безумии.

– Может, попробуешь вскрыть камеру изнутри? – предложила я.

– Замок открывается только снаружи, кроме того, эта стерва зачаровала его магией. Но попробовать, пожалуй, стоит. Глупо сидеть и ждать, пока нас убьют.

Он поднялся и шагнул к двери, я – за ним.

– Эвина, отойди. Твоя тень лишает меня последних крох света от окна. Я неплохо вижу в темноте, но для такой тонкой работы этого маловато.

Я отступила на шаг, чтобы не заслонять ему свет, но встала так, чтобы по возможности видеть, что он делает.

– Вот так, хорошо, – сосредоточенно пробормотал наёмник, просовывая правую ладонь между прутьями решётки, а левой рукой роясь в перекинутой через плечо сумке. – Попробуем поддеть его отсюда. Эвина, ты не могла бы… А-а-а! Проклятье! – внезапно взвыл он.

Просунутую сквозь решётку кисть озарило красноватое сияние. Наёмник рванулся назад, но рука застряла, продолжая светиться красным светом. Он судорожно дёргался, явно от боли. Я бросилась к Эрлину, высунула руку, развернула его ладонь ребром и пропихнула внутрь. Коснувшись его пальцев, я ощутила что-то похожее на разряд тока. Красное свечение исчезло.

Прижимая к груди пострадавшую кисть, Эрлин ругался на чём свет стоит. Хотя надо отдать должное его мастерству и словарному запасу, понимала я меньше половины затейливых выражений. Зато вид у меня, наверное, был столь заинтересованный, что, бросив на меня взгляд, раненый авантюрист резко прервал поток замысловатой брани.

– Прости, – смущённо пробормотал он. – Не стоило мне так выражаться при даме.

– Да брось. Это было очень даже познавательно. Считай, что у меня чисто лингвистический интерес. Очень больно?

– Терпимо, – отмахнулся он. – Какой-какой интерес? Похоже, ты ругаешься похлеще меня, девица.

– А то! – Я почувствовала себя польщённой.

– Эх, ничего у нас не выйдет. – Теперь в голосе наёмника звучала безнадёжность. – Эсмит наложила на замок чары.

– Да я уж вижу.

Я уселась на тюфяк, поджав под себя ноги. Эрлин опустился рядом со мной, вновь обнимая за плечи.

– Всё равно мы что-нибудь придумаем, – прошептал он. – Поверь, дракончик, я и не из таких передряг выпутывался.

Это прозвучало так тепло и ободряюще, что я даже «дракончика» снесла без возражений.

– Конечно, придумаем. – Я опустила голову ему на плечо. – Не дадим же мы, в самом деле, так просто себя съесть.

* * *

Я проснулась, ощущая ломоту в каждом кусочке тела. Затылок, словно залитый свинцом, и затёкшая шея покоились на коленях у Эрлина, а ноги и руки пребывали в таком диком положении, что меня следовало оштрафовать за жестокое обращение с собственными конечностями.

Эрлину, должно быть, пришлось ещё хуже. Он сидел, привалившись к каменной стене. Тёмные пряди закрывали склонённое лицо, одна рука лежала под моей головой, а другой он обнимал меня за плечи. Мне вовсе не хотелось нарушать это хрупкое равновесие, рискуя к тому же разбудить Эрлина, но лежать и дальше в такой позе было просто невыносимо. В очередной раз романтика не выдержала соприкосновения с суровой реальностью.

Я постаралась высвободиться из объятий Эрлина медленно и аккуратно: не только потому, что не хотела его тревожить, но в первую очередь из-за того, что любое быстрое резкое движение было мне сейчас не по силам. Однако стоило мне пошевелиться, как он открыл глаза. Я бросила на наёмника виноватый взгляд.

– Доброе утро. – Собственный голос звучал непривычно хрипло.

– Да уж, добрее некуда, – пробурчал он в ответ. – По-хорошему, нам с тобой не следовало спать.

– Угу. – Поднявшись с «постели», я принялась вертеть ногами и руками, как шарнирная кукла.

Эрлин был прав. Беспечно заснуть – не лучшая идея в нашем положении. Куда разумнее было бы попробовать разработать план борьбы с Эсмит. Вместо этого наёмник полночи развлекал меня байками о своих приключениях, описывая множество безвыходных ситуаций, из которых ему удалось выпутаться. Правда, чаще всего не без помощи каких-нибудь волшебных артефактов, но в изложении Эрлина магическая помощь не умаляла находчивости и героизма удачливого авантюриста.

Признаться, все эти рассказы совсем вскружили мне голову. Впрочем, моей голове, чтобы вскружиться, много не надо. Достаточно нескольких знаков внимания со стороны обаятельного молодого человека, не обделённого внешней привлекательностью. В реальном мире меня спасало только то, что красавчики, полные жизни и обаяния, не кружились вокруг меня. В самом деле, откуда бы им взяться на филфаке МГУ? У нас на весь поток не набралось бы и дюжины парней, да и те вызывали по большей части сострадание.

Зато тому же Лайонелу понадобилось несколько часов, чтобы покорить моё бедное сердечко. Потом два месяца в новом мире по нему тосковала. А теперь вот Эрлин. Ну как тут остаться равнодушной? Красавчик, герой, пусть и сомнительного профиля, да ещё и явился меня спасать, жертвуя жизнью. И кто бы на моём месте устоял, скажите на милость?

Ну вот что я за человек? Кем надо быть, чтобы думать о парнях в день, на который намечена моя мучительная смерть? И вообще я слишком спокойна. Это ненормально. Страх – естественная реакция психики на опасность, а его отсутствие – или героизм, или кретинизм. Причём первый вариант явно не мой. Да я из-за нехватки книг больше переживала, чем из-за грядущего расставания с сердцем.

Я прошлась по камере, осмотрела комнату, насколько позволяли решётки. Судя по свету, пробивавшемуся сквозь цветное стекло, сейчас утро. Жёлтые, розовые и лиловые отсветы витражей лежали на полу, словно разбросанные геометрические фигуры из разноцветной бумаги. Залитая мягким сиянием комната выглядела удивительно спокойной и уютной. Разве может что-то плохое случиться в такой мирной обстановке?

– Есть хочется, – пожаловалась я, вновь присаживаясь рядом с Эрлином. – И пить. Как я понимаю, завтрак не включён в обслуживание номеров.

Наёмник никак не отреагировал на мой убогий юмор, зато протянул мне фляжку. Кажется, ту самую, которую я помнила по нашему совместному путешествию.

– Что там? – подозрительно спросила я.

– Вода. – Он пожал плечами. – А ты думаешь, парни вроде меня утоляют жажду исключительно неразбавленным вином?

– Не думаю. Вода – это хорошо.

Только сделав первый глоток, я поняла, как сильно хочу пить. Вода была тепловатой и имела какой-то странный привкус, но я жадно хлебала, не в силах остановиться. Опомнилась лишь когда, судя по весу фляжки и звуку, вода осталась только на дне.

– Ой, прости, – виновато пробормотала я, протягивая фляжку хозяину. – Я почти всё выпила.

– Допивай, – добродушно разрешил он. – Тебе нужнее. Я обойдусь.

Я не стала разыгрывать благородство и с благодарностью допила до конца, вспоминая недобрый анекдот про алкоголика: «Ну, кисонька, ну ещё капельку». Эсмит всё-таки садистка. Ладно, она решила меня не кормить, чтобы получить голодного и злого дракона, но уж кувшин с водой могла бы оставить. А ещё лучше – прислать служанку с чаем или кофе. Утолив первую жажду, я вспомнила, что есть напитки и повкуснее воды. Опять я думаю обо всякой ерунде. А вместо нормального человеческого страха – неестественное возбуждение, как перед катанием на каком-то безумном аттракционе.

– Эрлин, почему мне не страшно? – жалобно спросила я.

– Потому что недооцениваешь опасность, – спокойно ответил он. – Ты привыкла к ощущению собственной силы и неуязвимости. Дракон всё-таки. Неудивительно, что тебе сложно поверить в то, что человек способен причинить тебе вред. В общем-то, со мной ты попалась на тот же крючок, – вздохнул Эрлин, – расслабилась, считая, что тебе нечего бояться.

Ужасно хотелось налететь на него с обвинениями или хотя бы вопросами, но я удержалась. И так ведь понятно, какими мотивами руководствовался наёмник. А сейчас мы союзники, не говоря уже о том, что он мне нравится. Насчёт причины моего спокойствия Эрлин, конечно, не угадал. Но откуда ему знать, что я воспринимаю Квентилон как плод своего воображения, а оттого подсознательно уверена, что мне как создателю здесь ничего не грозит. Я ведь так ничего и не рассказала о себе этой ночью, предпочитая слушать авантюрные истории Эрлина. С другой стороны, глупо было спрашивать его, если сама знаю ответ.

– Нам надо придумать какой-нибудь план, пока Эсмит не заявилась.

– Да что тут особо думать, – легкомысленно отозвался наёмник, будто речь шла о сущей ерунде. – Когда ведьма явится, скажи, что готова выполнить её условия и проглотить меня.

– Но…

– Для этого тебе надо будет обернуться драконом. А как только ты сможешь превратиться, попробуй разделаться с Эсмит. А я тебе помогу по мере сил. Эффективнее всего было бы застать её врасплох и сразу откусить голову, но что-то мне подсказывает, что ты выберешь трудный путь.

Я кивнула, мучительно соображая, что же меня не устраивает в его простом, но в общем-то довольно логичном плане. А ведь что-то здесь точно не так. Ну конечно!

– Браслет! – Я сунула Эрлину под нос «окольцованную» левую руку. – Вот эта гнусная вещица не даст мне причинить вред Эсмит.

– Действительно гнусная, – согласился наёмник, разглядывая браслет-личинку. – Но от этой дряни мы тебя без труда избавим. Давай руку.

Он покрутил моё запястье, осматривая «подарочек» Эсмит со всех сторон, хмыкнул, пару раз что-то пробормотал про себя и полез в сумку. Удивительно, что герцогиня не забрала у него бесценные воровские принадлежности. Хотя она взяла неожиданностью, просто впихнув его ко мне в темницу, тут уж было не до конфискации рабочих инструментов. Скорее всего, зачаровав замок в камеру, ведьма решила, что содержимое сумки наёмника не сможет ей навредить.

Далеко не все извлечённые из сумки предметы вызывали у меня доверие. Охотник за артефактами по очереди опробовал на мне стилет, какую-то не в меру длинную иглу, миниатюрные то ли клещи, то ли плоскогубцы. Во время экзекуции я пребывала в плену противоречивых ощущений. Прикосновения тонких прохладных пальцев к моей коже были невыразимо приятны, а вот касания металла настораживали и заставляли напрягаться. Впрочем, стоит отдать должное профессионализму Эрлина, он ни разу не сделал мне больно, а на избавление от мерзкой побрякушки у него ушло меньше пяти минут.

Ну вот и всё. Наёмник бросил браслет на пол, занеся ногу над опасной побрякушкой, но в последний момент остановился. Я, уже почти ощутившая мерзкий хруст раздавленного «рабского ошейника», в недоумении уставилась на Эрлина.

– Эсмит вполне может ощутить гибель своей зачарованной вещицы. Не стоит привлекать её внимание раньше времени. Лучше надень его обратно, а когда ведьма выпустит тебя, я незаметно стащу браслет.

Признав его правоту, я со вздохом вернула мутно-белую гадость обратно на левое запястье.

– Знаешь, мне уже почти хочется, чтобы она пришла поскорее, – призналась я. Наёмник недоуменно изогнул бровь. – Лучше уж пусть всё это скорее начнётся и закончится, чем проводить часы в томительном ожидании, теряя силы и решимость.

– В этом смысле ты, пожалуй, права, – признал он.

И, словно в ответ на наши рассуждения, скрипнула дверь.

– Заждались меня, голубки? – Эсмит словно подслушала недавнюю беседу.

Она выглядела выспавшейся, свежей и ещё более прекрасной, чем накануне. Я ощутила острый укол зависти. Не то чтобы у меня были основания жаловаться на внешность, но до совершенной красоты герцогини мне бесконечно далеко. И что мне стоило, продумывая героиню, наделить её бирюзовыми глазами, идеально правильными чертами лица и дивными тёмными волосами? Нет, проклятый эгоцентризм повелел списать внешность героини с собственной. Впрочем, моё лицо и тело меня тоже вполне устроят… если после сегодняшнего удастся сохранить их в первозданном виде.

– Ну что, Эвина? – Ведьма обращалась ко мне доброжелательно, чуть ли не дружески. – Надеюсь, ты оставила упрямство и готова спасти собственную жизнь ценой жизни того, кто виноват в твоих злоключениях?

– И обречь себя на вечное рабство? – мрачно буркнула я.

Главное, не переиграть. Если я покажу излишний энтузиазм и податливость, то Эсмит может заподозрить подвох. Вряд ли она слышала про систему Станиславского, но вот в логике этой даме не откажешь.

– Условное рабство. – Обнадёженная чародейка улыбнулась. – Если мы с тобой подружимся, то я создам достойные условия для своего ручного дракона.

– Но я не желаю быть ручным драконом! – воскликнула я вполне искренне.

– А мёртвым?

– Мёртвым тоже не хочу, – тихо пробормотала я, отводя глаза и прямо-таки гордясь в этот момент своёй актёрской игрой.

– Значит, ты выполнишь моё условие?

– Да. – Я поспешно отступила подальше от Эрлина, словно опасаясь его гнева.

– Эвина, как ты можешь?! – Мой напарник тоже вошёл в роль. – Я же оказался здесь, спасая тебя!

– Но не спас, – парировала я. – Не говоря уже о том, что если бы не ты, я бы здесь никогда не оказалась.

– Ты не можешь со мной так поступить! – Он схватил меня за локоть.

– Прости, Эрлин. – Я посмотрела ему в глаза. – Я просто хочу жить.

– Нет, это решительно никуда не годится. – Эсмит безжалостно прервала нашу патетическую сцену.

Мы обернулись к ней. Не знаю, как Эрлин, а я чувствовала себя будто актёр, чей трагический монолог был прерван звонком мобильника.

– Дорогие мои, вы совсем не умеете притворяться. – Она развела руками. – Могли бы как-то получше подготовить своё представление. А то даже обидно, что меня считают способной купиться на это бездарное паясничанье.

Я растерянно посмотрела на Эрлина, не понимая, стоит ли дальше продолжать спектакль или бросить притворство, раз нам всё равно не верят. Кроме внезапно накатившего испуга меня терзала досада на то, что я оказалась настолько посредственной актрисой. Прости, старина Станиславский!

– Эрлин, я не понимаю, как ты вообще выживаешь при твоей-то профессии, – продолжала глумиться Эсмит. – Ты же и ребёнка не обманешь.

– Вообще-то я не обманываю детей, – пробурчал он. – А с остальным, как видишь, справляюсь.

– Справлялся, – поправила она. – Тебе пора привыкать думать о себе в прошедшем времени. И пусть глупышка Эвина предпочла твоей смерти собственную, уж я-то не буду столь щепетильна, можешь поверить.

– Но я же согласилась его убить. – Я сделала последнюю безнадёжную попытку.

– Милая, не старайся. – Эсмит изящным движением заправила локон за ухо. – Я в курсе вашего так называемого плана. Не стоило снимать браслет. Хотя я и без этого догадалась бы, что вы попробуете провернуть напоследок какую-нибудь глупость. Я вас даже не осуждаю. Кто бы на вашем месте не попытался?

На минуту у меня отлегло от сердца. Значит, не такие уж мы бездарности. Всё дело в том, что ведьма просто подслушала нас с помощью каких-нибудь своих магических фокусов. Впрочем, облегчение длилось ровно до того момента, как Эсмит шагнула к двери и сунула ключ в замочную скважину. Красноватое сияние окутало её руки до локтя, явно не причиняя ни малейшего вреда своей создательнице.

И наконец мне стало по-настоящему страшно. Плотина, сдерживающая страх, внезапно рухнула. Ужас, которому следовало растянуться на всё время заточения, накрыл меня разом. Ноги стали ватными и подкосились, я бессильной тряпкой рухнула на тюфяк. Меня затрясло. Чтобы унять дрожь и внезапно накативший жуткий холод, я обхватила себя руками, но это ничуть не помогло.

Сквозь туманную муть, словно в замедленной съёмке, я видела Эрлина, бросившегося ко мне, и Эсмит, отчего-то передумавшую открывать дверь нашей клетки. Ведьма отступила от решётки, подошла к столу и занялась какими-то приготовлениями.

– Нужно хорошенько зафиксировать. – Герцогиня говорила вроде бы сама с собой, но я уверена, что на самом деле реплики предназначалась нам. – Сначала дамы, – ворковала она. – Хорошо, что я не завтракала. На сытый желудок все эти манипуляции довольно неприятны. Хотя драконам щепетильность, надо полагать, не присуща. Так что Эрлина я съем уже с настоящим аппетитом. А вот сердце девчонки придётся впихивать в себя через силу. Но ничего не поделаешь.

Моё тело колотил такой озноб, что даже крепко обнимавший меня Эрлин не мог его сдержать. Пару раз я приложилась спиной о стену, а стучащие зубы прокусили щёку в нескольких местах, отчего во рту ощущался мерзкий привкус крови.

Эти кошмарные приготовления, эти полные жуткого смысла слова не могут быть правдой. Здесь ничего не может быть правдой! Это всё не настоящее! Это сон, выдумка, больная фантазия… Я дитя другого мира – безопасного, скучного и предсказуемого. И никто не имел права меня оттуда забирать! Лайонел, какого чёрта?! Я хочу домой!

– Домой! – Теперь я выкрикивала это вслух. – Лайонел, немедленно верни меня обратно!

– Как скажешь, Ева.

До меня не сразу дошло, что тихий мужской голос принадлежит не Эрлину. Мгновением позже, когда ко мне склонилось знакомое, но полузабытое лицо, я решила, что дождалась галлюцинаций. Но это ничуть не помешало мне мёртвой хваткой вцепиться в рукав книжного демона.

– Лайонел, вытащи меня отсюда. – Голос срывался от клацанья зубов.

– Да. – Он резко рванул меня, поднимая с матраса.

– Что происходит?! – Эсмит бросилась к решётке. – Какого дьявола! Ты кто?

– Нет времени объяснять.

Ведьма метнулась к столу и тут же вновь оказалась у решётки, лихорадочно пихая ключ в замок.

– Эрлин! Возьми его! – потребовала я у Лайонела. – Эта тварь его убьёт.

– Нет, – отозвался демон. – Я пришёл за тобой, и без того нарушив все правила.

– Умоляю, Лайонел! Он пришёл меня спасти и не должен погибнуть по моей вине.

Ключ наконец-то повернулся, и Эсмит, распахнув дверь, бросилась к нам.

– Чёрт с вами! – зло выкрикнул Лайонел, хватая нас с Эрлином за шкирки, как котят.

А потом всё закружилось, смешалось и исчезло.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ