Текст книги "И наступила тьма…"

– Я застряла, – пожаловалась я.

– Извини, нужно было раньше вытащить тебя. Но что тебе вообще понадобилось внутри дерева?

– Это вышло случайно. Я просто гуляла. И вдруг оказалась замурованной. Я не могла пошевелиться, потому и не смогла выбраться самостоятельно.

– Рвать материю руками, конечно, удобно, – пояснил Аргент, – Но не обязательно. Достаточно увидеть это в своей голове. Можно закрыть глаза и представить, как образуется дыра. Это просто. Думал, ты догадаешься.

– Я не столь проницательна. В другой раз предупреждай заранее, о чем мне следует догадаться.

Он улыбнулся моей язвительности, а его зрачки засияли радужными огоньками. Может я и не умею читать мыслей, но его глаза, кажется, не способны ничего скрывать.

– Как ты смотришь на то, чтобы вернуть Кею его облик? – Аргент выдал это столь обыденно, будто предложил поесть мороженного.

– Коту? – удивленно переспросила я.

– Я же понимаю, что он совсем не кот. И я знаю, как помочь ему.

– А он даже при селянах стеснялся разговаривать по-человечески, – рассмеялась я.

– Хотя бы перестанет их пугать, как говорил лорд Ируан. Я ведь знаю, что в Темерисе это невозможно.

– Наверное, это было бы здорово. Но как ты это сделаешь? С помощью магии?

– Нет, все гораздо проще. Я просто открою дверь в тот мир, где он станет человеком, а затем заберу его назад уже в новом облике.

– Значит, все-таки магия, – сделала вывод я, чем вызвала улыбку у Аргента.

– Надеюсь, он не станет втягивать в наши дела Конгломерат.

– Мне кажется, не станет. Да и что нужно Конгломерату здесь?

– Колхана – мир Хаоса, им этот мир непонятен, а потому опасен. Такие как я и как ты могли бы наплодить слишком много миров.

– И что в этом плохого?

– С точки зрения метафизики – ничего. Но если миров Хаоса станет так много, по версии Конгломерата, они начнут объединяться в свои конгломераты, насаждать свои законы в других мирах, появится много миров, таких как Колхана, Хаос завоюет Вселенную. Глупо, да?

– Довольно-таки глупо. Даже для меня. Звездные войны какие-то. А чем миры Хаоса отличаются от миров Конгломерата?

– Конгломерат стремиться все объяснить, чтобы все подчинялось единой физике. Твой мир близок к Конгломерату, хотя и находится в резервации. По крайней мере, в твоем мире мало того, что нельзя было бы подчинить законам. Миры Хаоса никаким законам подчиняться не должны. К тому же здесь возможны и субмиры, где каждый прописывает свои законы в соответствии со своими желаниями. Планеты не обязаны вращаться вокруг звезд, земля может быть над головой, а солнце удастся потрогать рукой. И как все это происходит, как наши миры существуют, совершенно невозможно объяснить. Да и не нужно. Нет никаких законов, кроме нашей фантазии. Ведь, когда я создаю свой кусочек пространства, я не думаю о том, на какой планете он находится, какова сила притяжения и прочее. Из этого становится ясно, что миры Хаоса невозможно объединить в какой-либо конгломерат, и уж тем более невозможно насаждать законы, которых нет вовсе, в других мирах. И время здесь совсем иначе устроено. Ты ведь уже поняла, как обстоит дело с пророчествами?

– Миры Хаоса и Конгломерата – это как миры Магии и Науки, – уяснила я для себя, но потом добавила, – Слишком примитивно?

– Не слишком, главное, что тебе понятно.

– Жаль, что это непонятно Конгломерату.

– Они лишь меряют все по своей мерке. Никто из них не видел Колхану воочию, кроме Кея, разумеется. Ты смогла бы убедить его не возвращаться в Темерис?

– Думаю, он просто не знает, как туда вернуться, – конечно, я далеко не была в этом уверена. Кошак весьма упрям, ему стадо баранов позавидует. Но и терять ему особо нечего, кроме своей мохнатой шубки.

Меня просто разрывало от желания поделиться с котом новостью. Но вернувшись в свои покои, я не застала хвостатого. Коротая тягостное ожидание, я представляла реакцию кота. Наверняка он обрадуется, как котенок новой игрушке. Но еще интереснее мне было увидеть его настоящий облик. Мне ведь даже его возраст неизвестен. А вдруг он окажется ворчливым стариком, ведь он все время вочит, или обладателем еще более экзотической внешности, чем Аргент? Я ведь никогда не пыталась представить его человеком. Вот только вряд ли наши отношения останутся прежними, уж спать с посторонним мужчиной в одной постели я точно не стану, с котом еще куда ни шло.

Двери с шумом распахнулись, и Этрисса внесла мурлычущего кота. Я с радостным визгом выхватила мохнатого из рук служанки и подбросила в воздух, как ребенка. Этрисса сделала реверанс и ретировалась, оставив нас с котом наедине.

– Ты чего творишь?! – заверещал пушистый, вырываясь из рук.

– Кошарик! Аргент тебя человеком хочет сделать! – с воодушевлением выпалила я. Мохнатый высвободился, наконец, из моих объятий, приоткрыл пасть от удивления и улыбки одновременно и буквально засиял. Но спустя секунду уже напустил на себя суровый вид и ответил:

– Мне не нужны колханские подачки! – а потом, встав на задние лапки, скрестил лапы и демонстративно отвернулся.

– Тупое животное! – я просто переполнилась злостью, – Какой от тебя толк в мохнатой шубе? Думаешь, мне легко всю миссию на себе тащить? Мы для этого сюда и пришли. Я изо всех сил уговаривала вернуть тебе человеческое обличье, можно сказать в ногах валялась, – безбожно врала я, – А он свою мохнатую морду воротит!

– Лучше мяукать, чем подлизываться колханцам, – не унимался кошара.

– Лучше человеком быть, а не мяукать!

– Значит, как кот я тебя уже не устраиваю? – ссора начала мне казаться глупой до абсурда. Мохнатый нес откровенную чушь, чем сумел погасить мою былую ярость. Мне вдруг стало смешно, как кот он, видите ли, хотел меня устраивать, а я, не благодарная, не оценила всех его стараний.

– Кей, – я решила сменить гнев на милость, – Ты мне нужен как человек, а не как домашнее животное.

– У тебя Аргент есть, – обиженно заявил кошарик, отвернул морду и уставился в потолок.

– А может быть, – я решила пустить в ход последний, хотя и не совсем честный, аргумент, – Я хочу, чтобы на его месте был ты.

– А ты меня любишь? – мохнатый спросил так жалобно.

– Я вообще люблю животных, даже тупых, – отшутилась я.

– Ну чего ты глумишься! Я серьезно!

– Кей, я люблю тебя как кота, маленького пушистого зверька. Но я хотела бы иметь возможность полюбить тебя и как человека, – я постаралась быть серьезной, но кот хитро поглядывал на меня исподлобья, и я добавила, немного смутившись, – Как мужчину, – хотя и сама не знала, насколько искренней я была в этот момент, но кот по всей видимости мне поверил.

– У тебя будет такой шанс, – ответил он и вышел в оранжерею.

Мне было немного не по себе от этого разговора, и я была рада, что кот так быстро его закончил. Меня периодически терзало чувство вины из-за того, что Кей навсегда останется котом. И мне хотелось избавиться от этого чувства. С другой стороны, вряд ли мы смогли бы сблизиться настолько, будь он человеком. И вряд ли останемся близки после того, как он вернет свой истинный облик. Безусловно, я испытывала некие чувства к Кею, наши отношения давно стали почти семейными, но вряд ли это можно было сравнить с тем, что я ощущала по отношению к Аргенту. Теперь же во мне поселилась еще одна вина, за то, что дала коту ложную надежду. Если раньше Кей мог смириться со своей кошачьей участью, то будучи человеком он вряд ли сможет спокойно принять то, что все я равно предпочла ему голубокожего императора? Не сделаю ли я хуже ему? Вот уж, действительно, благими намерениями вымощена дорога в ад.

***

Время тягучей смолой медленно, но незаметно сочилось сквозь пальцы. Когда я оставалась в одиночестве, казалось, будто эта могучая субстанция и вовсе замирает, застывает холодным камнем в моих руках. И ничто не сможет более запустить этот механизм. Солнце по-прежнему щерится за окном, а над кроватью зависла ночная мгла. Но стоит явится сюда Аргенту, как стрелки часов вновь отщелкивают минуты и часы. А все от того, что его присутствие временно, а мое одиночество постоянно.

Еще немного и Колхана окончательно сведет меня с ума. Хотя, иногда мне кажется, может оно и к лучшему?

Я встала с постели, разверзла зияющую пустоту Хаоса и отдалась неизвестности. Живая, трепещущая тьма обволакивала меня. Я сама была этой тьмой. И мне нравилось это состояние, кажется мне удалось задержаться на пороге. Но тело вновь приобрело физические свойства, когда я оказалась на тоненькой дощечке в нескольких километрах над землей. В этот раз над канатной дорогой распласталась ночь. Меня почему-то привело в дикий восторг то, что хоть где-то есть смена дня и ночи. Казалось, что вместе с канатной дорогой движется и само время. Страха высоты я больше не испытывала, ведь я теперь точно знала, что умею летать. И всегда умела. Поэтому я оттолкнулась от сидения и устремилась в темноту. Вниз.

Падение закончилось жестким, но все же не смертельным приземлением. Тело содрогнулось от тягучей боли, словно было покрыто одним сплошным синяком. Все-таки здесь нельзя было разбиться на смерть, с глупой радостью отметила я. Здесь слишком маленькое притяжение, потому и в прошлый раз я падала так медленно. И только потом до меня дошел весь ужас произошедшего. А если бы я ошиблась? Откуда я вообще могла знать, что все получится?

Я подобрала распластанные конечности и не без усилий встала. Ветви деревьев оставили кровоточащие ссадины на всем теле, а платье превратилось в рваную тряпку. Но кости были целы, хотя в голове все же неприятно гудело, и немного расплывались очертания предметов. Моя дурная голова все-таки заслужила сотрясение. И поделом ей.

Нет, кажется, я действительно схожу с ума. Колхана дурно на меня влияет. И с чего я вообще взяла, что умею летать? Ведь ни черта же не умею.

Кажется, решение подняться было весьма поспешным. Голова пошла кругом ни то от удара, ни то от осознания собственного безумия, и я вновь распласталась на траве. Ощущение твердой почвы давало некую уверенность в безопасности. Падать больше некуда, а что еще может случиться?

Да все, что угодно может случиться. И, в подтверждение столь редкой здравой мысли в моей голове, я услышала, как под тяжелыми ступнями неведомого существа ломаются кустарники.

Забыв о полученных травмах, я вскочила на ноги и оказалась нос к носу перед кошмарным обладателем раскосых красных глаз. Нечеловеческий вопль сам собой вырвался из моей груди. Чудовище сощурилось и отпрянуло назад, как от огня. Но в этот момент что-то мокрое и холодное схватило меня сзади и потащило к себе. Уродливая рожа с отвратительным оскалом снова приблизилась к лицу, а я тщетно пыталась высвободиться из этих мерзких щупалец. Вот теперь меня и сожрут, успела подумать я прежде, чем все вдруг исчезло. И кролик-переросток, и холодные щупальца, и даже я сама.

– Открой глаза, – услышала я смутно знакомый голос, – Ну, пожалуйста.

Я с трудом могла разобрать слова, голос звучал так глухо, словно бы я находилась под водой. Следующим вернувшимся ощущением был боль. Не резкая, а тянущая, тоскливая, изматывающая. Но даже это я посчитала хорошим знаком. Боль означала, что я все еще жива. И могу открыть глаза, ведь они все еще есть у меня.

Надо мной склонился незнакомый парень лет двадцати, с непривычно человеческим лицом. В нем не было ни капли от колханца, но и безвольным селянином он точно не являлся, даже если они и не обязательно должны быть белобрысыми. Парень смотрел на меня живыми зелеными глазами, в которых отражалось уходящее беспокойство. Парень улыбнулся и взъерошил свои коротко стриженные каштановые волосы.

– Не узнаешь? – спросил он, а затем скорчил дурацкую рожицу и добавил, – Мяу.

– Кей? – неуверенно спросила я.

– Неужели я так изменился? – он удивленно вскинул брови, – Все те же лапы, – он демонстративно оглядел свои руки, – Хвоста только нет.

– Я думала ты старше, – вырвалось у меня.

– Ой, ну давай не будем обсуждать мой возраст, – бывший кот театрально закатил глаза.

– Ты кокетничаешь, как стареющая девственница, Мурзик, – съязвила я, – Как же Аргент тебя все-таки уговорил? Ты ведь так не хотел колхнских подачек.

– Знаешь, – Кей вдруг стал совершенно серьезен, – А я ведь в действительно думал, что, ты умерла. Ты была вся в крови, платье разорвано, и совсем не дышала. Аргент сказал, что у тебя девять жизней, как у кошки, и ты обязательно очнешься. Нужно только достать человеческой крови, не селянской, а от настоящих людей. Но их ведь тут нет. Теперь я вижу, что Вы просто развели меня. Ты ведь не умирала на самом деле? – он посмотрел на меня обиженными глазами кота.

– Кей, я сама не знаю, на меня напало чудовище, а потом я оказалась здесь.

– И ты ни о чем не знала? – он хитро посмотрел на меня, от несправедливого обвинения у меня вдруг начала закипать кровь.

– Что, так жалеешь о своей мохнатой шкурке? – взвелась я, – Ну так я попрошу Аргента, чтоб вернул ее тебе, мяукай дальше!

– Я думал, что спасаю тебя, – виновато произнес Кей.

– Значит, так оно и было! Потому что я не участвовала ни в каком вселенском заговоре против тебя.

– Я три дня просидел у твоей постели, а потом пришел Аргент и сказал, что тебе нужна новая кровь, человеческая.

– Ясное дело, что не кошачья. Но почему именно твоя?

– А ты видела здесь еще людей? – развел руками Кей.

– Евфера, Драт и другие, неужели сам не догадался?

– Никакие они не люди, – вдруг заявил он, – Такие же колханцы, только розовые.

– Чего? – удивилась я, – Колханцы? Розовые? Мы же нашли их в вертикальном мире.

– Вот-вот, а вертикальный мир – та же Колхана, – пояснил бывший кот, – Мир Хаоса. И кровь у них такая же хаоснутая.

– И тебе ничего не оставалось, как пожертвовать своим мохнатым хвостом и когтистыми лапами, – заключила я вместо кота.

– Не оставалось, – развел он руками.

– Ну и в какой шкуре тебе больше нравится, признавайся?

– Человеком чувствовать себя, конечно, приятней, но… – его глаза вдруг сверкнули хитрым зеленым огоньком, совсем по-кошачьи, – Теперь ты не будешь чесать меня за ухом, а если я запрыгну к тебе на колени, наверняка завизжишь как кошка с прищемленным хвостом. И ты точно выгонишь меня из нашей комнаты, – грустно закончил он.

Представив, как Кей в нынешнем облике запрыгивает ко мне на колени, я рассмеялась, но печальные мысли вчерашнего кота заставили испытать чувство вины.

С некоторыми усилиями я приняла сидячее положение. Тело продемонстрировало недовольство переменой положения отозвавшись тупой болью, разлившейся по внутренностям. Но это вполне возможно было перенести. Я оглядела себя и обнаружила, что изуродованное платье сменилось на чистую пижаму, да и зримых повреждений на теле обнаруживалось. Кажется, боль была лишь следствием затекших мышц, да и та уже отступала.

– Ты не знаешь, что со мной произошло? – спросила я.

– Аргент говорил, на тебя напало какое-то существо, которое ты сама призвала.

– Мне показалось, оно успело меня сожрать. Отвратительное существо. А перед этим я упала с высоты. Решила, что умею летать. Оказалось, что не умею.

– С чего бы тебе уметь летать? – усмехнулся Кей.

– У меня в последнее время в голове поселились странные мысли. Порою они дают о себе знать.

– Да, мне вот что-то не приходило в голову прыгнуть с десятого этажа, чтоб проверить, вдруг и я умею летать?

– Десятый этаж – это фигня, – я пренебрежительно махнула рукой, – Там, откуда я прыгала, даже облака не летают. И горы внизу были размером со спичечный коробок.

Кей недоуменно округлил глаза:

– Ты идиотка. Ты знаешь об этом? – кажется мне удалось его шокировать.

– Есть немного, – улыбнулась я и решила не обижаться, а отнестись к сказанному как к шутке. Не то у меня было настроение, чтобы скандалить.

– А если бы ты погибла? И почему ты вообще осталась жива?

– Ну, видать научилась-таки летать.

– Только больше не пробуй, – строго сказал Кей, – Или хоть парашют надевай.

– Мне кажется, там гравитация недостаточная была. Со мной все бы в порядке было, если б не этот кролик.

– У тебя еще и кролик был? – он непонимающе уставился на меня.

– То чудовище, что напало на меня в лесу. Оно мне кролика напомнило. А второго, с щупальцами, я не разглядела, он напал сзади. Такой холодный, склизкий…

– Это был я, – услышала я знакомый голос, доносившийся откуда-то сзади. Обернувшись я увидела, что прямо за моей спиной подушке в позе лотоса сидит Аргент. Он вдруг взмыл вверх, будто подпрыгнул, если бы в этой позе вообще можно было бы подпрыгнуть, сделал сальто над моей головой, его распущенные волосы описали дугу черной плетью, и приземлился рядом с Кеем. Император предстал передо мной в совсем по-домашнему в безрукавке из грубой некрашеной ткани и простых темно-серых штанах, и я заметила, что его незаплетенные волосы достигали колен. Даже у девушек такой длины я не встречала, не то что у парней. И все-таки его сверхъестественная красота завораживала.

– С щупальцами? – подозрительно спросил Кей.

– А я думал, тебе нравятся мои объятия, – Аргент усмехнулся, а бывший кот недовольно нахмурился и заметно покраснел, видимо, фраза об объятиях вызвала у него приступ ревности. Атмосфера внезапно стала напряженной, и мне захотелось поскорее исчезнуть или хотя бы спрятаться по одеяло от пронзающего взгляда Кея. Будь он котом, то наверняка бы зашипел и выпустил когти, а может и вцепился в императора. Но то, что позволено коту, как минимум странно для человека.

– Аргент, со мной что-то не так, – решила сменить я тему разговора, – Я ведь выпрыгнула с той канатной дороги.

– Зачем? – со спокойным удивлением спросил он.

– Я думала, что умею летать.

– Больше ты так не думаешь? – поинтересовался он.

– Не думаю, – ответила я, испытав ощущение провинившейся школьницы, которую отчитывали родители после того, как она впервые прогуляла уроки.

– И напрасно. Ты ведь умеешь летать, – утверждал Аргент.

– Ага, только вниз, – поддержал Кей.

– Если бы ты не умела летать, то наверняка бы разбилась. К слову, гравитация там вполне нормальная была, тебе нужно лишь научиться лучше контролировать свои мысли.

– Легко сказать, – возмутилась я, – Когда я оказалась на этой дощечке, то и не предполагала, что мне взбредет в голову выпрыгнуть с нее. Я ведь высоты боюсь. Говорю же, со мной что-то не так.

– Не так, – подтвердил Аргент, – С тобой и должно быть все не так, иначе мы оба умрем. Делай то, что никогда не делала, стань чем-то другим. Совершай ошибки, делай глупости, только постарайся остаться в живых, – с этими словами он разверз материю и исчез в черноте между мирами.

– Наконец-то свалил, – пробурчал Кей, – Наговорил ерунды всякой метафизической, понимай как хочешь. Он вообще по-человечески изъясняться умеет?

– Зачем тебе по-человечески? Тебе по-кошачьи надо, – ответила я колкостью, а затем еще и соврала, – Мне вот все понятно.

– Таки все? – он хитро прищурил зеленые глазища и загадочно улыбнулся, будто знает больше, чем я.

– Я умею летать, – уверенно заявила я, приняла позу восточного мудреца скрестив ноги, выставив вперед руки и сомкнув средний и большой палец на манер мудры.

Как бы я не напрягалась, взлететь у меня не вышло, даже подпрыгнуть не удавалось, и я лишь глупо дергалась сидя на постели.

– Умеешь, умеешь, только вниз.

– Ты повторяешься, мохнатый, – ответила я, не открывая глаз.

– Никакой я тебе теперь не мохнатый, – возразил он, прошипев сквозь зубы.

– А я-то и не заметила, – расхохоталась я.

– Будешь издеваться, вспомню былые привычки и покусаю.

– Только в тапки не нагадь, – ответила я, давясь смехом, за что и получила подушкой по голове, – Ах ты! – моему возмущению не было предела, забыв о недавних ранах, я вскочила и напрыгнула на Кея вместе с одеялом, пытаясь завернуть его. Он не устоял на ногах и повалился на пол, задев балдахин, который тут же затрещал и обрушился на нас обоих.

– Ты меня задушишь, ненормальна! – донесся сдавленный крик Кея из-под одеяла.

– Будешь знать, как бить едва очнувшуюся раненую, – парировала я.

По правде, освобождение из-под драпировки теперь стало нашей общей проблемой. Я бы и рада оставить Кея, но тяжелая материя ночного неба прочно захватила нас в плен. И в этот неловкий момент я услышала голос Аргента по другую сторону балдахина:

– Нора, что случилось? – он был как всегда спокоен, несмотря на нелепость увиденного.

– Помогите, кто-нибудь! – вопил Кей, – Эта… Ой! – я не дала ему договорить ударом в область живота.

– Я упала и запуталась в балдахине, – соврала я.

Император принялся распутывать нас, у него это выходило гораздо лучше, чем у нас, и вскоре моя голова высунулась на свет. После мы вместе освободили Кея, который смотрел на меня с явно сдерживаемым желанием зашипеть.

– Что случилось? – заботливо поинтересовался Аргент, – Ты плохо себя чувствуешь?

– Просто пыталась вспомнить, что умею летать, – конечно, он и без моего ответа прекрасно мог знать, что произошло, но тактично сделал вид, что верит.

– В другой раз делай это на открытой местности, – посоветовал он.

– Учту, – ответила я.

– Я позову селян, они все уберут. Но я пришел, чтобы сообщить важную вещь. Совет одобрил наш брак. Он состоится завтра, – произнес Аргент без особого энтузиазма. Таким тоном не сообщают о свадьбе, скорее так сообщают о похоронах, и уж тем более так не делают предложение.

– Завтра? – удивилась я, – Но я же должна как-то подготовиться. И платье. Должно же быть платье, кольца, гости, – понятное дело, что в Колхане ничего такого могло и не быть, но в моей голове все еще крепко сидят девичьи стереотипы. Только выпалив все это, я осознала, обладательницей сколь глупой головы являюсь

– Тебя подготовят, – ответил он, было заметно, что император старается держаться подчеркнуто холодно, но меняющие цвет глаза выдавали беспокойство, – Беспокоиться не о чем, – фальшиво произнес он и исчез без спецэффектов. Он определенно что-то недоговаривал, а может просто не мог говорить. Ох, чую, совсем не радостное событие нас ожидает.

– Допрыгалась, – злорадно заявил Кей.

– Я-то чего допрыгалась? – мне было не до конца ясно, что он имел ввиду: предстоящую свадьбу или сорванный балдахин.

– Думаешь, твой синемордый повелся на твое вранье? Он же прочел твои мысли. Его чуть не разорвало. Неужто не заметила? Ревнует, – с наслаждением протянул он, – Ко мне ревнует.

– Может я и допрыгалась, но ты на себя много-то не бери.

Массивная дверь с шумом открылась и в комнату вошли трое бритоголовых селян. Они молча проследовали к руинам кровати и едва уловимыми движениями стали возвращать балдахину прежний вид. В руках у них не было никаких инструментов, они торопливо орудовали пальцами.

– Пойду пошляюсь по замку, – сообщила я.

– Нора, – Кей округлил глаза и жалобно смотрел на меня, но не произносил ни слова больше.

– Ну и? – поторопила его я.

– Возьми меня с собой, – даже в человеческом облике Кей составил бы достойную конкуренцию коту из Шрека.

Левая рука разрезала пространство как шелк острым ножом. Мне даже не пришлось прикладывать волевых усилий. Это был машинальный жест.

Я взяла Кея за руку и потянула за собой в зияющую рану реальности.

Трава пружинила как поролон, а разноцветные цветы сползлись к моим ногам и жалобно зазвенели.

– Это мое любимое место, – произнесла я, усаживаясь на качели, оплетенные цветущим плющом.

– Это он тебя сюда приводил? – спросил Кей хмуро взглянув исподлобья.

– Это мое место, – соврала я.

– Слишком романтично для тебя одной, – его взгляд выражал недоверие, – Не думал, что тебя привлекает что-то такое, – он умолк, подбирая слова, – Розово-сопливое, – брезгливым тоном добавил он.

Из глубины во мне начала возрастать волна гнева. Да как он смеет портить мое место? Буря эмоций охватила меня, и я выпрыгнул с качелей, приземлившись на все четыре конечности, как кошка.

– Как ты посмел?! – не своим голосом прошипела я. Лицо странно Кея исказилось, он отступил на шаг назад, но зеленые стебли плюща уже оплели его ноги, и мой друг шлепнулся назад, залепетав:

– Отличное место, и нет тут ничего розового. Классное место! Мне нравится, Норка, мне правда нравится! – его голос странно срывался на крик, я растерялась, встала на ноги и начала оглядываться по сторонам в поисках того, что могло его напугать, но так ничего и не обнаружила. Тем временем, Кей освободился от излишне подвижного плюща и отполз к белостволому грибу.

Его глаза полные страха погасили мою ярость, на смену которой пришла неприятная вибрирующая тревожность. Я ощущала, будто теперь что-то пошло не так, только никак не могла понять, что именно.

Сделав несколько шагов по направлению к Кею, я присела на корточки и убрала остатки плюща с его штанины.

– Чего ты испугался? – спросила я, стараясь придать своему голосу как можно больше спокойствия, чтобы самой не поддаться панике, ибо заразная это штука. Но звук собственного голоса показался мне дрожащим и неприятным.

Кей сузил ранее округлившиеся от страха глаза и пристально посмотрел на меня.

– Издеваешься? – истерично воскликнул он и дернул ногой, не упрись он спиной в гриб, пополз бы дальше.

– Я? – уточнила я, приложив руку к груди, – Но я реально никого не увидела.

– Купи себе зеркало и узнаешь.

– Мурзик, ты совсем ума лишился? Меня испугался? Тело человеческое, а мозги кошачьи, – я рассмеялась собственной дурацкой шутке и поймала недоверчивый взгляд Кея.

– Тебя испугался, – сказал он тоном обиженного ребенка, – Ты… – начал он, но запнулся, – Ты изменилась. Сильно изменилась.

Все-таки жутко заразная вещь паника. Теперь она пробралась мне под кожу и саднила как осколки стекла, вонзившиеся в задницу. Я ведь знала, что со мной не все в порядке, но признавать не хотела. Мне нравилось быть мной и совсем не хотелось меняться. Меня пугали собственные мысли, которые порой забредали в голову. Наверное, именно так сходят с ума.

– Как именно изменилась? – немного успокоившись я спросила, хотя не была уверена, что хочу услышать ответ.

– Ты стала мертвой, – ответил Кей, – Живой, но мертвой. Ты говорила, но я видел, как твое тело разлагается на глазах, а одежда тлеет, – я спешно оглядела руки и пижаму, которую так и не удосужилась переодеть, – Нет, – продолжил Кей, – Теперь все нормально. Это было как наваждение какое-то.

– Может, у тебя глюки? – без особой надежды предположила я.

– Не знаю. Твое тело как будто мгновенно состарилось на несколько сотен лет. А потом ты прыгнула на меня.

– Нужно спросить Аргента. Он должен все объяснить.

– Ты знаешь, он мне не нравится, конечно, и лишний раз видеть его синюю морду желания не имею, но сейчас я бы сам с удовольствием поговорил с ним. Как же ты меня напугала.

– Напугала его, видите ли, – фыркнула я, – С тобой-то все в порядке, по крайней мере. Думаешь, мне самой не страшно?

– Ну, даже не знаю, что лучше, стать жертвой ожившего мертвеца или самому стать зомби, – он криво улыбнулся, странный юмор бывшего кота меня немного развеселил, по крайней мере липкий страх испарился, – Хорошо, что все закончилось.

– Боюсь, все только начинается, – я зверски осклабилась, но Кей не оценил моей шутки.

– Не надо, не пугай меня нарочно. Мое слабое кошачье сердца не вынесет твоих шуток, – мне вдруг показалось, что Кей ведет себя как-то неестественно. Вроде бы все позади, но напряжение ощущалось такое, что впору лампочкам засветиться, если бы они тут были. Казалось, он все еще дико напуган, но изо всех сил старается не подавать виду.

– Кей, пойдем домой, – предложила я, протянув ему руку.

– Домой? – удивился он, – Разве у нас все еще есть дом? До Темериса отсюда не добраться, – он так грустно посмотрел на меня, что я сама едва не разрыдалась. Меня вдруг поглотила тенета мрачных и совсем чуждых ранее чувств. Я испытала одновременно безысходность, страх, печаль о несбывшемся и тяжелую тоску о тех вещах, о которых следует забыть. Вместе с этим ко мне пришли странные воспоминания о людях, с которыми я прощаюсь возле симпатичного двухэтажного дома с серебристыми башенками и синей крышей. Мне было так грустно осознавать, что я больше никогда их не увижу. Я вспомнила гамак в саду, где так приятно валяться с книжкой, но едва поднимется ветер, тебя забросает спелыми каштанами. Пеший поход к золотистым водопадам большой компанией с ночевкой на древних руинах. Ночи в библиотеке перед выпускными экзаменами в академии. А потом были долгие медицинские обследования, тесты и потрясающе красивая медсестра со строгим взглядом, которая так и не приняла собственноручно собранных мною стеклянных ромашек. И большое футуристическое здание центра межвселенских перелетов. И дикий энтузиазм, и планы на будущее. А потом…

Черт, ведь ничего такого со мной никогда не происходило. Я никогда не видела тех людей, о расставании с которыми сокрушалась минуту назад. Ни каштанов, ни водопадов, ни тем более красавицы-медсестры с дурацкими ромашками. Ничего этого просто не могло быть. Это были не мои воспоминания, не мои чувства. Я вообще не склонна к сентиментальности и ностальгии. За все время я даже не вспомнила о покинутом мире. Даже о родителях не вспоминала. А я и не задумывалась о том, какая я все-таки бесчувственная скотина. Может, мой мир и не такое уютное место, как Темерис, но ведь там остались люди, которые ждут меня, ищут небось по больницам и моргам, клеят объявления с моей рожей, смотрят криминальные сводки и наверняка верят, что я найдусь. Сколько же времени прошло? Неделя? Месяц? Или год? Я совсем сбилась со счета.

Мне вдруг стало ужасно стыдно и не только за свою беспечность, но и перед Кеем. Его все еще мучают воспоминания. Он никогда не назовет Колхану домом. И вся его язвительность от безграничной тоски по дому, по его прежней жизни. И зачем он вообще отправился в этот чертов центр межвселенских перелетов? Ему ведь нравилась его жизнь.

– Зачем, Кей? – сказала я вслух, размазывая по щекам соленую влагу.

– Зачем? – с непониманием и в то же время как-то отстраненно повторил он мой вопрос.

– Зачем ты вообще пошел в этот центр межвселенских перелетов? Ты ведь не космонавт, не солдат. Ты не был обязан.

– Не был, – равнодушно согласился он, а потом спросил с удивлением, – Откуда ты знаешь?

– Кей, я не знаю, как это вышло, но я погрузилась в твои воспоминания. Я была тобой. Со мной такое Аргент проделывал, теперь мне понятно, что он почувствовал. Теперь и я понимаю, что ты чувствуешь. Прости, наверно это слишком личное.

– Для тебя у меня нет ничего слишком личного, – он улыбнулся, но глаза остались грустными, – Ты плачешь моими слезами, – сказал он.

– Ты должен вернуться, – отчего-то шепотом произнесла я, но он отрицательно помотал головой.

– Я никому ничего не должен.

– И все-таки зачем? – не унималась я, – Зачем ты вызвался на это задание? И почему не хочешь попытаться вернуться?