Текст книги "И наступила тьма…"

Мы оказались в знакомом кабинете с красным диваном. Я же считала, что никто не может войти сюда, так же, как и каморку Намтара. Ируан вздыхая опустился на кожаную поверхность мебели, я же в удивлении застыла.

– Я специально выбрал это место для беседы, чтобы Вы знали, мне можно доверять, – да выбери ты хоть мою квартиру на Земле, я все равно не стану доверчивей.

– Думаете, кабинет Вам поможет? – усмехнулась я, сбросив оцепенение.

– В отличии от остальных, я все еще помню, почему такое случается. Аргент создал чудовище. И Вы тоже знаете об этом. Уже нет смысла это скрывать.

– Допустим, – ответила я, а затем, вспомнив об утерянном ключе, добавила, – Хотя, это и впрямь уже не имеет значения.

– Даже если Вам удалось бы исправить ошибку в причинах и следствиях, времени все равно будет недоставать. Этих фрагментов больше нет. И Мировое Древо их не восполнит.

– Очень оптимистично. Мировое Древо еще существует? Может быть, возможно вписать недостающие фрагменты.

– Древа больше нет, кто-то уничтожил последние семена. И вписать Вы ничего не сможете. Я предлагаю иной выход. Колхана должна быть разрушена.

– Вы желали видеть меня, чтобы предложить просто подождать? Мир скоро сам лопнет.

– Сам он будет лопаться еще очень и очень долго. А я не хотел бы провести остаток дней в безумной Вселенной лишившись рассудка. Вы должны уничтожить Колхану, – можно подумать, у него вообще был этот рассудок.

– Вы избрали этакий способ самоубийства? Могу попросить Драта, он с удовольствием оторвет Вам голову, если на то пошло.

– Если бы я жаждал смерти, я бы сделал это без Вашей помощи, уж поверьте. Но я как раз не хочу умирать. И Вы, я думаю, тоже.

– Насколько я знаю, мне это не грозит. Все мы, неколханцы, окажемся в том моменте, где все началось. Кей вернется в Темерис, моя свита в свой мир, пусть и не слишком уютный.

– Да, но откуда Вы знаете, какая из версий теперь реальна? Ваши друзья также уверены, что их память достоверна. Откуда Вы знаете, что не родились в Колхане? Может быть и Ваш мир был создан нами. Колдунов больше нет, и Ваш черед близок. Вас ждет безумие и забвение. Разве Вы этого хотите?

– Откуда я знаю, что это правда? Вы могли солгать или уже сойти с ума.

– Колхана не знала более сильного демиурга. Если я ошибся или солгал, у Вас просто ничего не выйдет. Сохраните сущность мысли любой ценой, – процитировал он пророчество.

– А если Вы солгали, но у меня все выйдет?

– Вы должны не просто разрушить Колхану, но и замкнуть время в кольцо. История начнется заново.

– Даже если я и поверю Вам, то все равно не знаю, как это сделать. Мне практики не хватает.

– Вы почувствуете это сами. Я лишь подсказал путь.

– Я подумаю над Вашим предложением.

– Идите, взгляните на Ваш Совет и подумайте, – с этими словами он исчез без всяческих спецэффектов.

Вдруг захотелось срочно принять ванну. Мне было мало просто перестать слышать этот надменный блеющий голос, хотелось отмыться от прикоснувшейся ко мне гадкой информации. От кого угодна я была бы готова принять сведения о неизбежной гибели, но только не от Ируана. Одно его имя напоминало мне что-то мерзкое, склизкое. Несмотря на то, что, возможно, старикашка подсказал мне какой-никакой выход, я не хотела думать об этом лишь потому, что приходилось думать о нем самом.

Но все-таки я не отправилась к себе за водными процедурами, а воспользовалась дверью, ведущей в Зал Совета.

Дохарис и Цирра непринужденно беседовали, личный советник кокетливо улыбалась. Мое появление они проигнорировали, казалось, им совершенно не было дела до окружающих. Альбинос, имя которой я так и не запомнила, была увлечена чтением толстенного фолианта, но все-таки подняла на меня свои белесые глаза и заулыбалась, будто увидела старую знакомую, показав пожелтевшие зубы. Цветастый Колобок был занят поглощением блюда, напоминавшего гибрид пирожков и пельменей, вполне соответственно своему образу. Ничего такого из ряда вон выходящего я не увидела.

– Заседание открыто, – объявила я, и Цирры вдруг захлопала в ладоши, – У кого какие есть соображения по поводу грядущего Конца Света?

– Ой, – Цирра закрыла лицо руками, – А фто флутилось? – я не знала, что ответить ей, но уже понимала, что у Цирры что-то случилось с дикцией. И не только с дикцией, ее строгий тон вдруг превратился в голосок маленькой девочки.

– Цирра, что с твоим голосом? – удивилась я.

– Ш моим? Все ноймально с моим голосом. У меня и был такой всегда, – и она тихонько за хихикала, а остальные подтверждающе закивали.

– Ты говоришь, как ребенок.

– У-у, – она отрицательно помотала головой, а мне стало ясно, что изменился не только голос, но и сознание Цирры чертовски помолодело.

– Лорд Дохарис, Вы ничего странного не заметили? – решила я обратиться к ее мужу.

– Время сходит с ума, разве теперь хоть что-то может быть странным?

– Где мои часы? – с криком Колобок вскочил и принялся судорожно шарить по карманам, а для меня существование часов в этом мире вообще оказалось сюрпризом, – Я же опаздываю! Ну же, помогите мне найти часы!

– Какой смысл измерять время, когда оно сошло с ума? – вздохнула Альбинос.

– Его не надо измерять, его нужно остановить, пока я не опоздал.

– Куда Вы спешите? – поинтересовалась я.

– Как куда? В Зал Совета на заседание. Ох, только бы успеть до прихода императора.

– Коло… лорд Австер, я – император, – попыталась я прояснить картину мира для Колобка.

– Нет-нет-нет, – пропищал он и наконец извлек круглый предмет из-за пазухи, – Ну вот и все, – с облегчением произнес он, – Успел, – и плюхнулся на место.

– Австер – идиот, – пояснила Альбинос, а я обрадовалась, что не все еще утратили рассудок, но девушка меня разочаровала, – Часы отстают, ты все равно опоздал.

Я ощутила себя Алисой на безумном чаепитии. Не хватало только белого кролика. Хотя, почему не хватало? Белый кролик как раз и стал одной из причин этого абсурда. Вот только до его норы мне теперь не добраться. А жаль.

Говорят, что между гением и сумасшедшим есть нечто общее. Их объединяет нестандартность мышление. И тому и другому приходит в голову нечто из ряда вон выходящее, только в первом случае это называют озарением, а во втором – бредом.

– Как все исправить? – спросила я у своих безумцев.

– Нозьницы! – воскликнула Цирра, – Нузьны нозьницы. Лезать.

– Зачем? – возразил Колобок, – Нужно все залить смолой, она застынет и мир будет целеньким. И часы наконец остановятся.

– Лезать-лезать-лезать! – Цирра постучала кулачком по столу.

– Вы оба не правы, – возразила Альбинос, – Мир – это рисунки, их нужно стереть и нарисовать заново. Все просто.

Кажется, я ошиблась на счет озарения. Все-таки нестандартность мышления в данном случае вылилась в первостепенный бред, от которого гениальностью и не пахло. Один лишь Дохарис не соизволил поделиться своими идеями.

– Лорд Дохарис, отчего же молчите Вы?

– А я еще не заразился всеобщим безумием. Да и какой в этом смысл? Лорд Ируан Вам все уже рассказал, миледи. Крайний случай настал.

– Откуда Вы знаете?

– Мы не раз обсуждали подобный сценарий.

– И Вы его поддерживаете? Это не было результатом утраты связи с реальностью?

– Лорд Ируан, быть может, не самый приятный собеседник, но никак не сумасшедший. У него множество пороков, в числе которых и трусость, которую Вы не могли не заметить, но нужно отдать ему должное. Старик знает гораздо больше, чем все мы. Он знает, когда иного выхода нет.

Не успела я обрадоваться вменяемости Дохариса, как воздух взорвал истошный вопль Цирры. Она запрокинула голову и кричала, а когда у нее заканчивался воздух, она делала вздох и снова кричала. Ничего более страшного я еще не видела. Ее поведение было настолько иррационально, что меня бросило в дрожь. Изо всех сил, сжав кулаки, ничего не видя вокруг, она продолжала издавать эти ужасные звуки снова и снова, пока Дохарис не сделал едва заметного движения рукой. Цирра обмякла и уронила голову на стол.

– Она просто спит, – пояснил ее супруг.

– Что с ней случилось? – спросила я.

– Время. Ее время обратилось вспять.

– Она впала в детство? – дошло до меня.

– Это уже конец. Я не знаю, во что она превратиться дальше.

– Так кричат младенцы, – догадалась я, – Может ее нужно покормить? Или сменить подгузник?

– Все это не имеет смысла. Пусть лучше спит. Это лучше, чем утратить разум.

Его глаза стали неестественно неподвижными, словно осколки цветного стекла, холодные и острые, но совсем не живые. Дохарис равнодушно смотрел на обезумевшую жену, как на механическую куклу, из которой он только что вынул батарейки. Может быть, иногда и нужно смириться с чем-то, но мой мозг отказывался это понимать.

Мне хотелось думать, что я не такая, как они, не сошла с ума, и меня непременно минует сия участь. Никогда прежде не ощущала себя инородным телом в этой Вселенной настолько, что она отторгает меня, поскольку не в силах изменить, подчинить и переварить. По крайней мере, мне хотелось в это верить.

Продолжать заседание больше не было смысла. Я встала и хотело было уже уйти через портал, но ощутила на себе вопрошающие взгляды.

– Пора сворачиваться, – бросила я на ходу, но открыть прореху не успела. Кажется, мои слова были восприняты слишком буквально. Альбинос без лишних слов принялась сжимать пальцами голову, отчего лицо ее вдруг стало плоским. Послышался неприятный треск ломающегося черепа, а из глаз и ушей полезла сине-серая жижа. Ее пальцы ловко формировали из сплюснутой головы трубочку.

– Прекрати немедленно! – закричала я, но Изура, а я только теперь вспомнила ее имя, уже не могла меня слышать, ее уши залило веществом мозга, или что там у колханцев под черепной коробкой?

Хруст усилился, когда ее руки начали скручивать шейные позвонки, голубоватая кровь брызнула ледяным фонтаном, видимо лопнула артерия, но Изуру это не остановило, она продолжала сворачиваться.

Раньше мне всегда казалось, что в экстренном случае я не стану тупо глазеть на пострадавшего. Возможно, будь то сердечный приступ или автомобильная авария, я бы предприняла какие-то действия, вызвала бы скорую или вспомнила, как оказывать первую помощь. Но тут я совершенно растерялась и продолжала остолбенело пялиться на несчастную жертву речевого оборота.

Дохарис и Австер вообще не проявили никакого интереса к происходящему. Колобок продолжал расправляться с остатками пирожков, не обращая внимания на залившие блюдо потоки крови. Дохарис равнодушно наблюдал за процессом. Вмешиваться никто не спешил, будто она каждый день так сворачивается.

Поборов растерянность, я все-таки попыталась остановить безумицу, хотя было очевидно, что спасать тут уже нечего, она свернулась до половины. Но я все равно подставляла руки, чтобы препятствовать скручиванию, только пальцы Изуры работали как стальные клешни, едва не переломав мне руки. Она стала похожей на тюбик с зубной пастой, который выдавили наполовину. Сворачивалась так быстро, словно и была всю жизнь обыкновенным тюбиком, только вместо пасты наружу выдавливались ее внутренности. С одной стороны свитка вывалились цветные ленты кишечника.

– Вы хоть попытаетесь ей помочь? – закричала я оставшимся в живых членам Совета.

– Зачем? – удивленно спросил Дохарис, а Колобок, привлеченный моим возгласом, оторвался от пирожков и присел на корточки рядом со мной. На мгновение мне показалось, что в его глазах отразился живой интерес. Мне хотелось думать, что он хотя бы что-то предпримет, но вместо этого лорд Австер выдернул висевшую мишуру кишок и намотал себе на шею как бусы, а после вернулся к пирожкам.

Цирра неожиданно очнулась ото сна и снова истошно закричала, но ее голос внезапно оборвался. Дохарис снова проделал с ней некие манипуляции, и я услышала, как ее лоб встретился со столешницей.

Рулон, бывший некогда живым существом, валялся у моих ног. Лишь тонкие пальцы, торчащие из свитка, напоминали, что некогда это предмет был девушкой. Разум отказывался переваривать творящееся вокруг безумие. В панике я растерзала ткань реальности и сквозь рваную рану пространства увидела свою комнату.

Оказавшись в постели, я ощутила, как на меня навалилась усталость весом с бронепоезд. Мозг жаждал выключиться, чтобы прекратить созерцание апофеоза сумасшествия. Мне казалось, что вот-вот я и сама последую примеру Изуры и свернусь в трубочку. Потому что так легче.

Трудно сохранять адекватность, когда мир рассыпается на глазах, перемешивая возможное с невозможным, путая причины и следствия, заставляя тебя быть непосредственным участником идиотического кошмара. Но как только начинаешь воспринимать невообразимое как должное, это и есть кратчайший путь к безумию.

Кажется, у меня начался жар. Я завернулась в одеяло, высунув кончик носа, но все равно тряслась так, будто меня поливали ледяной водой. Некоторое время спустя мозг не выдержал мучений и отправил меня в уютное небытие.

Когда-то я думала, что в Колхане не бывает снов, у меня даже была довольно слаженная теория на это счет. Но я ошиблась. По крайней мере, я хотела думать, что это был самый обыкновенный сон. Мне снился Зал Совета. Люди скручивается в трубочку один за другим. Гниющий лорд Давор занимает свое законное место, но молчит ввиду отсутствия головы. А чокнутый Колобок размахивает бусами из кишок и орет:

– Время пить чай! Время пить чай!

Дохарис сидит в кресле качалке, укрытый клетчатым пледом и напевает что-то лирическое на незнакомом языке. А на моем троне восседает Намтар в цилиндре и смокинге.

Кажется, это был самый неприятный из снившихся мне когда-либо снов. Но пробуждаться от кошмара было еще неприятней, потому что я вспомнила, что никакой это не сон, а самая объективная реальность. И я догадывалась, что будет еще хуже.

***

Босые ноги вляпались во что-то мокрое, когда я вставала с кровати. Но мне не хотелось искать туфли, большое ли значение имеют мокрые ноги на пороге конца света? Ни босые ступни, ни платье, изгаженное голубой слизью, ни обломанные ногти в попытке развернуть Изуру обратно, больше не имели никакого значения. Мир утратил смысл прежде, чем рухнуть.

Лужица вытекала из-под двери в оранжерею. Мне не слишком интересен был источник вытекавшей жидкости, но ноги сами похлюпали туда. Среди лиловой листвы я увидела Кея, промокшего насквозь. С него текло так, будто его только что окатили из ведра. Вокруг расползались радужные пятна.

– Где ты так промок? Здесь шел дождь? – спросила я.

– Мне холодно, – едва шевеля губами ответил он.

– Тебе нужно переодеться, пойдем, – я попыталась взять его за руку, но он отдернул кисть, обрызгав меня.

– Я хочу домой, – жалобно проныл Кей.

– Вот и идем домой. Чего ты вообще тут стоишь?

– Не хотел затопить комнату.

– А слово «полотенце» тебе не знакомо?

– Не поможет.

– Чушь! Идем домой, – я все-таки схватила его за руку, но его ладонь вдруг резко съежилась, а в моей руке осталась лишь вода.

– Я таю.

– Нет-нет, ты не можешь! Тает снег, сосульки, а еще мороженое, но ты не мороженое, значит ты не можешь растаять!

– Но я таю, разве не видно? И я хочу домой. В настоящий дом. В то место, которое я забыл.

– Так ты не сошел с ума! – глупо обрадовалась я.

Но он уже не ответил, а просто рассыпался струями цветного водопада.

Ноги отказались служить мне опорой, и я упала в лужу, бывшую некогда моим другом. Стоя на коленях, я разводила воды трясущимися от холода руками и звала его по имени, будто он был еще где-то здесь.

Самое время сойти с ума. Кей в прямом смысле оказался последней каплей в этом безумии. Вместе с ним растаяла и моя надежда все исправить. Нечего тут исправлять. Колхана должна быть разрушена, и тогда время замкнется в кольцо, и история начнется сначала.

Мое тело осталось лежать где-то далеко внизу в огромной луже, а мысли устремились так высоко, что вся Колхана стала не больше теннисного мячика. И теперь я могла одной рукой смять гибнущую Вселенную.

И наступила Тьма. Да будет тьма.

***

– Вам плохо? – услышала я смутно знакомый голос.

Мне не было плохо, но шевелиться совершенно не хотелось. И этот шум, вокруг было слишком много звуков, жужжащих и ужасно раздражающих. А еще мне было холодно. Холодно и мокро.

Человек продолжал трясти мое плечо, отчего я начала дрожать еще сильнее, но все-таки попыталась встать. На лицо тут же хлынула вода, мешая открыть веки.

– Не нужно больше меня поливать, – сказала я.

– Да, погода сегодня ужасная. Вы шли и вдруг упали прямо в лужу. Я думал Вы просто поскользнулись, но Вы не двигались. Вызвать «скорую»?

– Не нужно, – ответила я. «Скорая», так называли врачей, которые приезжают быстрее всех в том мире, где я когда-то родилась. Неужто и я все-таки сошла с ума? И откуда взялось столько воды?

Я все-таки открыла глаза. Никто не поливал меня водой специально, просто шел дождь. Звуки, показавшиеся мне назойливым жужжанием, доносились с автомагистрали, вокруг возвышались серые прямоугольные здания, кое-где были цветные вывески. И я знала это место. Я вспомнила, что за поворотом будет мост, а чуть дальше железнодорожный вокзал, а еще в двух кварталах от сюда находится моя квартира.

– Может, я провожу Вас? – я подняла глаз на незнакомца и едва не лишилась чувств от того, что никаким незнакомцем он не был, это был Кей, живой и в человеческом облике.

– Кажется, в прошлый раз ты был котом, – улыбнувшись ответила я.

– Просите? – он с непониманием посмотрел на меня.

– И ты снова мне расскажешь о Колхане, Конгломерате и прекрасном принце, который хочет взять меня в жены…

– Мы уже встречались? – кажется, он и вправду все забыл.

– В другой жизни. Так ты проводишь меня? – спросила я, поднимаясь с асфальта, – Только не домой, туда я пока не готова вернуться. И там меня все еще может поджидать говорящий кот. Где ты живешь? У тебя найдется сухая футболка?

– Тебе никогда не говорили, что ты сумасшедшая? – спросил Кей беря меня за руку.

– Зачем же говорить? Я это сама знаю.