Текст книги "Незнакомец в моих объятиях"

Поздоровавшись с ними обеими, Тафтон с исполненной надежды улыбкой повернулся к Рейчел.

– Леди Лонсдейл, – промямлил он, – не окажете ли вы мне честь.., то есть я надеюсь, что вы согласитесь…

– Вы просите меня оставить за вами танец, лорд Тафтон? – подсказала Рейчел.

– Да, – с облегчением произнес он. Рейчел улыбнулась:

– Милорд, мне будет очень приятно…

– Привет, дорогая, – прервал ее голос Лонсдейла, к всеобщему неудовольствию. Он вперил жесткий взгляд в мягкие карие глаза Тафтона. – Моя жена приберегла для меня все танцы на этот вечер, Тафтон, как, впрочем, и на все последующие. Держитесь от нее подальше, чтобы не ставить себя в неловкое положение, рискуя получить отказ. Можете передать это всем остальным, кто намерен вздыхать по ней и пускать слюни.

Лорд Тафтон покраснел и под невнятные извинения ретировался в другой конец зала.

Лара обратила вопросительный взор на Лонсдейла, удивляясь, чем вызвана подобная грубость.

– Лорд Лонсдейл, – холодно уронила она, – замужняя женщина вправе позволить себе пару безобидных танцев.

– Я сам разберусь со своей женой, и вы меня чрезвычайно обяжете, если не будете лезть не в свое дело! Прошу извинить меня.., уважаемые дамы. – Лонсдейл с издевкой окинул их взглядом, словно эти слова были совершенно неприменимы к подобной парочке, и отбыл, отпустив еще одну колкость в адрес Рейчел:

– Постарайся не вести себя как уличная девка.

Остолбеневшие сестры молча провожали его взглядом.

– Лонсдейл действительно только что назвал тебя уличной девкой? – наконец нашла в себе силы спросить Лара, побелев как полотно.

– Он просто ревнует, – пролепетала Рейчел, уставившись в пол. Она напоминала поникший цветок: радостное оживление, придававшее ей особую прелесть, исчезло.

Лара кипела от ярости:

– Какие у Лонсдейла основания для ревности? Неужели он посмеет обвинить в неверности тебя, самую нежную, самую достойную женщину на свете, тогда как сам он гнусный лицемер?!

– Лариса, прошу тебя, говори потише, если не хочешь устроить сцену на собственном балу.

– Но я не могу это так оставить! – возразила Лара. – Мне невыносимо видеть, как он обращается с тобой. Будь я мужчиной, избила бы его до полусмерти, или вызвала на дуэль, или…

– Я не хочу этого обсуждать. Во всяком случае, не здесь. – С напускным спокойствием Рейчел отошла от сестры.

Вне себя от негодования, Лара удалилась в дальний конец зала, чтобы дать выход своему гневу в относительном уединении. Она схватила бокал шампанского с подноса проходившего мимо лакея и осушила его так быстро, что поперхнулась. Шампанское явно не относилось к числу напитков, которые потребляют в спешке.

Рассеянно вертя в пальцах пустой бокал, она заметила направляющегося к ней мужа. К его лицу была приклеена все та же любезная улыбка, что и два часа назад. Как Хантер и предполагал, он являлся предметом всеобщего любопытства. Старые и новые знакомые, словно мошкара, вились вокруг него, одолевая вопросами.

– Вижу, ты неплохо проводишь время? – осведомилась Лара, прекрасно зная ответ.

Тонкая светская улыбка нисколько не померкла.

– Прекрасно. Куда бы я ни направился, везде толпы идиотов.

– Выпей шампанского, – посоветовала Лара, недовольная внезапно снизошедшим на нее чувством товарищества, словно оба они знали нечто, недоступное пониманию остальных. – Все покажется проще. По крайней мере я на это надеюсь.

– Я не люблю шампанское.

– Попробуй тогда пунш.

– Я бы предпочел тебя.

Их взгляды встретились, и Лара обнаружила, что его шутливое замечание подействовало на нее сильнее, чем шампанское. Голова у нее закружилась, ноги подогнулись, в душу закралась тревога. Она поняла, что он ждет, отсчитывая минуту за минутой, пока не наступит час ночи и она не окажется в его руках, совершенно беспомощная. Чутье подсказывало ей, что нужно бежать, пока не поздно.., но не было убежища, где она могла бы укрыться. Лара судорожно сглотнула, чувствуя, что задыхается.

Хантер нежно взял бокал из ее вялых пальцев и, поманив слугу, который, казалось, возник из-под земли, поставил бокал на серебряный поднос.

– Еще? – спросил он, и Лара чопорно кивнула. Ее затянутая в перчатку рука обвилась вокруг ножки бокала, и она выпила его залпом, как и первый, с тем же результатом. Лара зажала пальцами рот, чтобы сдержать приступ кашля. Карие глаза Хантера сверкнули весельем.

– Ничего не выйдет, солнышко.

– Что не выйдет?

– Можешь допиться до потери сознания.., но я не откажусь от нашего уговора.

Она посмотрела на мужа с нескрываемым раздражением;

– Ничего подобного я не замышляла. Но я выпью столько шампанского, сколько пожелаю. В конце концов, я не припомню случая, чтобы ты явился ко мне в постель трезвым?

Он отвел глаза, поджав губы то ли от гнева, то ли от раскаяния.

– Я сожалею об этом! – сердито бросил он, обводя глазами зал с таким видом, словно испытывал неловкость. – Лара, я…

Что-то привлекло его внимание, и он умолк на полуслове. Хантер выглядел не столько пораженным, сколько сосредоточенным, словно ему необходимо было разгадать сложную загадку. Лара проследила за его внимательным взглядом, и ее передернуло, когда она поняла, на кого он смотрит.

В дверях стояла высокая женщина. Она была достаточно привлекательна, хотя ее скорее можно было назвать интересной, чем красивой. Крупная, худощавая, с развитыми руками, говорившими о привычке проводить время на свежем воздухе, предаваясь таким занятиям, как соколиная охота или стрельба из лука. Женщина, которая чувствовала себя своей в обществе мужчин. Сильные, почти суровые черты ее лица смягчали густые каштановые волосы, глаза цвета вишни и красиво изогнутый рот. Кремовое платье, собранное на одном плече, оставляло другое обнаженным и ниспадало с ее величавой фигуры, достойной греческой богини.

Лара была озадачена явным отсутствием узнавания на лице Хантера. Оглядевшись вокруг, он заметил устремленные на него любопытные взгляды.

Затем он снова посмотрел на женщину, которая неуверенно улыбнулась ему.

Внезапно до него дошло, кто она такая, и он бросил на Лару взгляд, полный убийственной ярости.

– Черт бы тебя побрал! – выдохнул он и, оставив жену, решительно двинулся навстречу своей бывшей любовнице – леди Карлайсл.

Лара чувствовала на себе сотни взглядов, пристально следивших за развитием событий. Поднявшийся гомон голосов – насмешливых, сочувствующих, заинтригованных – почти заглушил музыку. Она была так потрясена, что едва заметила, как сестра оказалась рядом.

– Все идет по плану, – заметила Рейчел, делая вид, что ничего особенного не происходит. – Постарайся улыбнуться, Лара, – все смотрят.

Лара послушно изогнула рот в подобии улыбки, но губы онемели и плохо слушались ее.

– Почему ты так странно выглядишь, милая? – мягко спросила Рейчел. – Он пошел к ней, как ты и задумала. Ведь ты этого хотела, правда?

Да, она этого хотела.., но как объяснить, что все кажется таким ужасным? Как можно объяснить, что испытала она в тот жуткий момент, когда Хантер, казалось, не узнал свою бывшую любовницу? Возможно, он остолбенел от неожиданности. Ведь он не видел леди Карлайсл более трех лет. Прошло несколько секунд, прежде чем Хантер пришел в себя.

Лара сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться, но боль в груди оставалась. Она добилась своей цели, сведя вместе Хантера и леди Карлайсл. Теперь их былая страсть возродится, и Лара снова будет одна. Именно то, чего она хотела.

Почему в таком случае она чувствует себя так, словно ее предали? Почему ей кажется, что она совершила ужасную ошибку?

– Дай мне это. – Рейчел взяла у нее из рук пустой бокал из-под шампанского. – Еще немного, и ты раздавишь ножку. – Она пристально смотрела в лицо сестры. – Милая, в чем дело? Чем я могу тебе помочь?

– Здесь слишком жарко, – глухо проговорила Лара. – Мне нехорошо. Побудь хозяйкой за меня, Рейчел, всего несколько минут. Проследи, чтобы все шло своим чередом, пока я не вернусь.

– Да, конечно. – Рейчел сжала ее затянутую в перчатку руку. – Все будет в порядке, дорогая.

– Спасибо, – прошептала Лара, ни на секунду не поверив ей.

Глава 14

Заметив виноватое выражение лица Лары, Хантер тотчас понял, чьих это рук дело. Мысль, что собственная жена расставила ему ловушку, привела его в ярость. Более того, он досадовал на себя, что не предусмотрел подобный маневр. Следовало догадаться, что Лара с ее упрямством и изобретательностью пойдет на что угодно, лишь бы не подчиниться его воле. Она идеально все рассчитала, устроив ему встречу с бывшей любовницей на глазах у любопытной толпы. Не приходится сомневаться, что его жена полагает, будто остаток вечера он проведет в обществе леди Карлайсл.

Хантеру не терпелось вывести жену из заблуждения, в котором она явно пребывала.

Но прежде ему придется разобраться с леди Карлайсл, то есть заняться тем, чего он старательно избегал с момента возвращения в Англию. Угрюмая улыбка тронула его губы.

– Ты заплатишь за это, голубушка, – пробормотал он себе под нос и, расправив плечи, направился к леди Карлайсл. – Эстер, – произнес он, склонившись над ее рукой на секунду дольше, чем того требовали приличия. Затянутые а перчатку пальцы леди Карлайсл были длинными и сильными, их пожатие – необычайно твердым. Она обладала несомненной привлекательностью прямодушной женщины, которая видит в мужчине скорее партнера, чем героя. Правда, любой мужчина время от времени старался выглядеть героем в глазах женщины – такова уж мужская природа.

– Ты бессердечный плут, – мягко упрекнула его леди Карлайсл, хотя ее карие глаза лучились теплом и лаской. – Почему ты не навестил меня? Я ждала с того самого мгновения, как узнала о твоем возвращении с Востока. – Она нежно сжала его пальцы и отняла свою руку.

– Я предпочел бы встретиться в более уютной обстановке, чем эта, – заметил он с легкой усмешкой.

– Не я выбирала время и место. Наша дорогая Лариса убедила меня приехать, прислав очаровательное письмо.

– В самом деле? – любезно проговорил Хантер, мечтая добраться до своей настырной жены и придушить ее на месте. – И что же она написала, Эстер?

– О, что-то насчет того, как страстно она желает, чтобы ты был счастлив после всего пережитого, и о своей уверенности, что я совершенно необходима для твоего счастья. – Их взгляды встретились – рост позволял ей смотреть ему в глаза, почти не запрокидывая голову. – Это правда, милорд? – В устах другой женщины подобный вопрос прозвучал бы жеманно, но очевидная искренность Эстер тронула Хантера.

Ему вдруг захотелось послать к дьяволу весь этот бал и толпу, с жадным интересом наблюдавшую за ними. Будь он проклят, если оскорбит женщину в присутствии всех этих любопытствующих бездельников! Он и так уже предоставил им достаточно развлечений, причем за свой счет.

– Нам надо поговорить, – решительно заявил Хантер и, взяв женщину под руку, вывел из зала.

С тихим смешком, в котором прозвучало радостное предвкушение, леди Карлайсл охотно последовала за ним.

– Но мы уже говорим, дорогой.

Хантер провел ее в библиотеку и прикрыл за собой дверь. Они оказались в уютной атмосфере натертого до блеска дерева, запаха книг, кожи и бренди. Поворачивая ключ в замке, он старался преодолеть свинцовую тяжесть опасений, безмолвно проклиная Лару, стараниями которой оказался в подобной ситуации.

– Эстер… – начал Хантер, повернувшись к женщине. Она с улыбкой протянула к нему руки:

– Добро пожаловать домой. Тебя не было слишком долго. После некоторого колебания Хантер подошел к ней. Несмотря на несомненную привлекательность леди Карлайсл, его охватило ощущение неловкости, когда она обняла его, прижавшись к нему всем своим крупным телом. Не ее он желал, не о ней мечтал, никто, кроме Лары, не мог принести ему удовлетворения.

К счастью, леди Карлайсл обошлась без поцелуев. Откинув назад голову, она с улыбкой взглянула на него:

– До чего же ты худющий! Я истосковалась по твоим медвежьим объятиям. Обещай, что будешь съедать по бифштексу на ночь, пока снова не наберешь вес.

Хантер не ответил на ее улыбку. С серьезным видом он смотрел на женщину, не находя слов, чтобы объяснить ей, что больше их ничто не связывает. Господи, насколько все было бы проще, если бы не чувства симпатии и невольного уважения, которые ори в нем вызывала!

Впрочем, объяснения не понадобились. Леди Карлайсл все поняла по выражению его лица или, точнее, по отсутствию такового. Ее дружеские объятия разомкнулись, а затем она и вовсе опустила руки.

– Я больше не нужна тебе, да? – недоверчиво спросила она. В глазах Эстер отразились боль и смятение, однако Хантер выдержал ее испытующий взгляд.

– Я хочу начать все сначала со своей женой, – прямо ответил он.

– С Ларой?.. – Она умолкла с открытым ртом. – Если ты хочешь избавиться от меня, Хоуксворт, так и скажи. Но не оскорбляй меня ложью.

– Почему я не могу желать собственную жену?

– Потому что она последняя женщина, которую ты способен желать! Ты всегда презирал подобных ей изнеженных созданий. Ты говорил, что она бесхребетная и холодная, как медуза! Как ты можешь надеяться, что я поверю, будто ты испытываешь к ней хоть какие-нибудь чувства? Да ты с ней не выдержишь и пяти минут. Никогда!

– Все изменилось, Эстер.

– Но не до такой же степени! – резко возразила она. – Я… – Она пристально посмотрела на него, и в ее взгляде появилось странное выражение. Цветущее, пышущее здоровьем лицо побледнело. – О нет! – прошептала она. – О, я должна была догадаться…

– В чем дело? – Движимый сочувствием, Хантер потянулся к ней, но она ахнула и увернулась от него. Бросив отчаянный взгляд на дверь, словно желая спастись бегством, Эстер шагнула к ближайшему креслу и рухнула в него как подкошенная.

– Дайте мне выпить, – попросила она, взирая на него с откровенным ужасом.

Хантер сознавал, что должен мучиться угрызениями совести, будучи причиной ее разочарования, но не испытывал ничего, кроме крайнего раздражения. “Черт бы тебя побрал! – с бешенством подумал он. – Каких еще неприятностей мне ожидать?” Схватив стакан, он плеснул в него изрядную порцию бренди и протянул ей, не позаботившись согреть стакан между ладонями, как того требовала простая любезность.

Вцепившись в стакан, леди Карлайсл сосредоточенно прихлебывала бренди, пока румянец наконец не вернулся на ее лицо.

– Боже! – произнесла она, глядя на ободок стакана. – Не могу понять, как я могла быть такой дурой, чтобы надеяться. Он не мог спастись во время кораблекрушения. Он мертв. И каким-то образом вам удалось занять его место. – Слезы сверкнули в ее глазах, но она смахнула их нетерпеливым жестом. – Вы не Хоуксворт!

Обвинение повергло Хантера в ярость, но он постарался ответить холодно и спокойно:

– Ты слишком расстроена.

– А вы чертовски убедительны, – не замедлила парировать она. – Но Хоуксворт никогда бы не предпочел Лару мне. Он любил меня, а не ее.

– Любовь иногда проходит, – сказал Хантер, чувствуя, как тает его симпатия к ней. Он не мог понять, почему эта женщина так уверена в своем превосходстве над Ларой.

Очередной глоток горячительного притупил горе леди Карлайсл, и она устремила на него холодный взор, подобный тому, каким на рассвете обмениваются дуэлянты, направив друг на друга пистолеты.

– Кто, к дьяволу, вы такой?

– Я лорд Хоуксворт, – произнес он с таким видом, словно разговаривает с деревенской дурочкой.

Она рассмеялась:

– И Лара поверила вам? Полагаю, что так, если принять во внимание ее куриные мозги. Она никогда не понимала Хоуксворта и не ценила его. Ее ничего не стоит убедить в чем угодно, особенно при таком поразительном сходстве. Но я знала Хоуксворта лучше всех на этом свете, и мне понадобится не больше минуты, чтобы доказать, что вы – мошенник.

– Так чего же мы ждем? – осведомился Хантер. Внезапно на ее лице появилось почти что восхищенное выражение.

– Какова, однако, наглость! Я бы охотно вами занялась, но какой в этом толк? Единственное, что мне нужно в этом мире, – это Хоуксворт, и не в вашей воле вернуть его. Возможно, я получила бы некоторое удовлетворение, услышав от вас признание, что вы самозванец…

– Вы не услышите этого никогда, – заверил он. – Потому что это не правда.

– Не уверена, милорд, что вас можно считать экспертом по правде. – Леди Карлайсл поставила стакан и поднялась, снова обретя уверенность в себе. – Желаю удачи, – сказала она тоном, из которого явствовало, что она желает ему чего угодно, но только не удачи. – Вы талантливый шарлатан, и тот, кто поверит вам, заслуживает всего, что он – или она – получит. Дурачьте их и дальше, если сумеете. Но меня вы не обманули, и в аду наступит холодный денек, если вам удастся убедить вдовствующую графиню, что вы ее сын. Она положит конец этой клоунаде, когда вернется из путешествия.

– Боюсь, ты не в себе и не понимаешь, о чем говоришь.

– Ну что вы! Кстати, есть еще кое-что, о чем вам не мешало бы поразмыслить. Лариса – всего лишь хорошенькая куколка. Она доставит вам не больше удовольствия, чем Хоуксворту. Разве вы не понимаете, что под смазливой вывеской ничего нет? Ни тепла, ни капельки ума. Едва ли стоит тратить силы, чтобы затащить ее в постель.

– Эстер, – мягко проговорил он, – думаю, тебе пора отправляться домой.

– Да. – Она кивнула, яростно сверкнув глазами, разочарованная и усталая. – Я тоже так считаю.

* * *

Не находя себе места от волнения, Лара затаилась в пустынной гостиной, располагавшейся рядом с парадным входом. Переживая заново сцену в бальном зале, она пыталась представить себе, чем же в данный момент заняты Хантер и его бывшая любовница. Парочка словно испарилась. Неужели они до такой степени забылись, что тут же устроили оргию? С другой стороны, чего еще ожидать от страстных любовников, впервые встретившихся после трехлетней разлуки?

Непривычное чувство овладело ее душой – ревность, от которой во рту разливался кислый вкус. Образ леди Карлайсл в объятиях Хантера, его ищущие руки, темная голова, склонившаяся над ней… О, это невыносимо! Где же облегчение, к которому она так стремилась?

Со стоном отчаяния Лара поднялась и вышла из гостиной. Ей необходимо выпить, и тогда она сможет вернуться в бальный зал и вести себя так, словно она в восторге от всего происходящего. Она будет беззаботно встряхивать локонами, смеяться и танцевать, пока подошвы туфелек не протрутся до дыр. Никто, даже ее муж, не догадается о смятении, царящем в ее душе.

Лара забрела в парадный холл и задержалась там, обмениваясь любезностями с дамами, которые направлялись к галерее, располагавшейся за лестницей. Там среди картин, скульптур и длинных мраморных скамей прогуливались многочисленные гости. Дамы, оживленно болтая, проследовали дальше, а Дара решила наведаться в библиотеку. Она знала, что Хантер держит там солидный запас вин и крепких напитков. Несколько глотков для поднятия духа, и она присоединится к гостям в бальном зале.

Двинувшись через холл, она, к своему ужасу, увидела вошедшего с другой стороны Хантера. Они замерли на месте, уставившись друг на друга.

Лицо Хантера было твердым, как гранит, и столь же неподвижным.., но мрачный блеск в глазах выдавал бушевавшую в нем ярость. Спасаясь, Лара обратилась в бегство. Несколькими стремительными шагами он преодолел разделявшее их расстояние и без труда поймал ее. Его пальцы сомкнулись вокруг руки жены, и он бесцеремонно поволок ее за собой. Лара почти бежала, едва успевая за ним, издавая на ходу протестующие возгласы:

– Милорд.., что вы себе позволяете?.. Остановитесь, я не могу…

Хантер втащил жену в темный закуток под одним из пролетов лестницы – укромное гнездышко, где горничные принимали ухаживания своих кавалеров, а лакеи тайком срывали поцелуи с уст возлюбленных. Лара и вообразить себе не могла, что ее будут домогаться в подобном месте. Несмотря на возражения, она оказалась прижатой к стене двумястами фунтами чистого веса разгневанного мужчины. Одна его рука вцепилась в ее безупречную прическу, другая крепко сжала бедро, прикрытое мягкой тканью платья.

Голос Хантера дрожал от ярости;

– Что-то я не припомню, чтобы видел леди Карлайсл в списке приглашенных!

Лара моргнула, когда он для пущей убедительности дернул ее за волосы.

– Я думала, что оказываю тебе услугу…

– Так я и поверил! Ты надеялась избавиться от меня и моего нежелательного внимания.

– Где леди Карлайсл?

– Она предпочла уехать, после того как я ей объяснил, что больше не испытываю к ней интереса. Остался только один нерешенный вопрос: как поступить с тобой?

– Нам нужно вернуться к гостям, – удалось выговорить Ларе. – Все, наверное, удивляются, куда это мы делись?

– Тебя не очень-то заботили приличия, когда ты устраивала мое трогательное воссоединение с леди Карлайсл у всех на глазах.

– М-может, мне следовало проявить большую осмотрительность…

– Может, тебе, черт побери, следовало заниматься собственными делами? Может, тебе следовало поверить мне, когда я сказал, что не хочу больше ее видеть!

– Извини, – сказала она, пытаясь хоть как-то его утихомирить. – Я прошу прощения. Я поступила скверно. А теперь, если бы мы могли вернуться…

– Мне не нужны твои извинения. – Запрокинув назад ее голову, Хантер впился в жену разъяренным взглядом. В полумраке его глаза сверкали, как раскаленные угли. – Клянусь Богом, я готов свернуть тебе шею! – проскрежетал он. – Но я нашел другой способ наказать тебя, который мне гораздо больше по душе.

Не на шутку встревоженная, Лара ахнула, когда он притянул ее ближе. Твердая, набухшая плоть уперлась в нее, монолит его груди почти расплющил ее груди.

– Не здесь, – взмолилась она, впадая в панику при мысли, что их могут застать слуги или гости. – Прошу тебя, нас могут увидеть…

– Неужели ты думаешь, что меня это волнует? Ты моя жена, моя, и я могу делать с тобой все, что пожелаю, где угодно и когда угодно. – Он склонил голову и запечатал ее губы жестким поцелуем, глубоко погрузив язык в ее рот. Лара пыталась было сопротивляться, но страх быть застигнутой под лестницей внезапно отступил перед взрывом наслаждения.

Хантер целовал ее медленно и ненасытно, словно готов был поглотить целиком. Поцелуй отдавал бренди и свойственным только Хантеру терпким привкусом. Лара стиснула кулаки, изо всех сил стараясь не отвечать, но ее оборона рухнула под напором страстных поцелуев. Вцепившись в широкие плечи мужа, она застонала и выгнулась, прижимаясь к нему всем телом. Еще одна восхитительная минутка, и она оттолкнет его. Еще один поцелуй, одно прикосновение…

Оторвавшись наконец от ее губ, Хантер сорвал зубами перчатку с правой руки и бросил ее на пол. Его пальцы мягко легли ей на горло, наслаждаясь нежной кожей, и скользнули за край декольте. Резким движением он потянул его вниз, так что Лара испугалась, что тонкая ткань не выдержит и порвется. Ее грудь освободилась от ненадежного покрова, соски затвердели от прохладного воздуха. Он обхватил ладонями ее груди, зажав кончиками пальцев чувствительные вершинки, пощипывая и гладя, пока она не вскрикнула, прижавшись лицом к его сюртуку.

– Не здесь.., не сейчас… – выдохнула Лара. Не слушая ее, Хантер нагнулся и взял в рот сосок, одновременно забравшись свободной рукой ей под юбки. Он издал удовлетворенный возглас, когда понял, что на ней нет панталон. Почувствовав на обнаженных ягодицах его большую ладонь, Лара подпрыгнула. Доносящиеся из зала звуки музыки и голоса напомнили ей об угрозе быть обнаруженными в любой момент. Она начала вырываться по-настоящему, добившись лишь того, что ее одежда пришла в еще больший беспорядок.

Хантер снова прильнул к ее губам жадным поцелуем. Его рука скользнула между ее бедер, пальцы зарылись в треугольник защитных кудряшек. Задыхаясь, Лара извивалась в его объятиях, издавая протестующие стоны, пока его пальцы не раздвинули мягкую поросль, поглаживая нежную линию сомкнутых губок. Лара содрогнулась и замерла, потрясенная интимным прикосновением. Она не могла дышать, не могла говорить, ощутив внизу унизительную влагу. Хантер поднял лицо и глухо прошептал ей в самое ухо:

– Сегодня ночью я поцелую тебя сюда.

Лара покраснела с головы до пят, колени ее подогнулись, и она всей тяжестью привалилась к мужу. Он приоткрыл складки ее женской сущности, исследуя влажную поверхность круговыми движениями пальца, а затем сосредоточил ласки на крошечной точке, вызывая в ней неистовые, жгучие ощущения. Лара сомкнула руки на его шее с такой силой, что ногти одной руки вонзились в запястье другой, оставляя следы на коже. Она не могла вообразить ничего, подобного касаниям его пальцев, уверенных и нежных, увлажненных соком ее плоти. Он поглаживал и дразнил, пока ее бедра не пришли в движение, встречными толчками усиливая давление его руки.

Хантер покрывал поцелуями ее горло, прокладывая дорожку к ямочке у основания.

– Еще? – спросил он. Лара едва расслышала его голос за оглушительными ударами своего сердца.

– Я.., не понимаю, о чем ты.

– Еще?

– Да, да! – Она была за гранью рассудка и стыда, более не задумываясь о том, что он делает, лишь бы не останавливался. Все ее тело содрогалось от чувственной дрожи, вторя движениям пальца внутри ее. – О-о…

Хантер ласкал скользящий шелк ее тела, продвинувшись вначале на дюйм или два, а затем скользнул вглубь на всю длину пальца. Голова Лары запрокинулась, глаза закрылись от нестерпимого наслаждения. Ей казалось, что она вот-вот лишится чувств. Или, хуже того, закричит. Сдерживая рвущиеся из горла стоны, она закусила губу. Его чудодейственные пальцы продвигались и вновь отступали, и Лара поняла, что он имитирует любовный акт. Ее бедра устремлялись ему навстречу, наслаждаясь каждым медленным проникновением, внутренние мускулы жадно сжимали его.

– Поцелуй меня! – срывающимся голосом взмолилась она. – Пожалуйста, сейчас…

Хантер наклонил голову, но его дразнящие губы остановились в дюйме от ее рта, их тяжелое дыхание смешалось в обжигающем вихре. Его возбужденное тело напряженно застыло, туман испарины мерцал на коже.

– Вот твое наказание, Лара, – прошептал он. – Сгорать в том же пламени, которое сжигает меня.

Ее дыхание пресеклось, когда она почувствовала, что его палец выскользнул из ее трепещущего лона. Хантер завел руки себе за шею и мягко разжал ее судорожные объятия. Отстранившись от нее, он нагнулся и поднял с пола перчатку. Лара наблюдала за ним, обессиленно прислонившись к стене. Он явно намеревался уйти.

– Нет, – слабым голосом произнесла она. – Постой, я… Хантер бросил на жену горящий взгляд и удалился, оставив ее одну в царящем под лестницей полумраке. Лара смотрела ему вслед.., злясь и ужасаясь.

– Как ты мог? – услышала она собственный шепот. – Как мог? – Спустя минуту она достаточно пришла в себя, чтобы заняться одеждой, но пальцы, ставшие на удивление неловкими, плохо справлялись со своей задачей. Она не могла думать ни о чем, кроме собственного мужа и тех немыслимых вещей, непристойных и волнующих, которые он только что проделал с ней.

Лара так и не поняла, как смогла продержаться до окончания вечера. Каким-то образом ей удалось принять светский вид, скрывая внутреннее смятение за любезной улыбкой и деланным спокойствием. Однако был момент перед началом танцев, когда она испугалась, что ее показная безмятежность исчезнет. Начинать первый танец являлось непременной обязанностью хозяев дома, довольно приятной, если бы не опасение, что все заметят происходящее между ней и Хантером.

– Я не могу, – прошептала Лара, когда он подошел к ней и взял за руку, чувствуя, как волна румянца заливает ее лицо и грудь. – Все смотрят.

– Пеняй на себя, раз уж додумалась пригласить мою экс-любовницу, – процедил Хантер с непроницаемым выражением лица. – Всеобщее любопытство вполне понятно, учитывая наши отношения.

– Слухов будет в десять раз больше, если мы с тобой рано удалимся, – заметила Лара. – Они решат, что мы либо поссорились, либо…

– Либо утомили друг друга до предела, – закончил он, приподняв уголки губ в ядовитой улыбке.

– Какая надобность быть таким грубым? – натянутым тоном поинтересовалась она.

Хантер тут же стал обращаться с ней с преувеличенной любезностью, которая задевала не меньше, чем грубость. Он кивнул музыкантам, заигравшим кадриль, и вывел Лару на середину зала, ожидая, когда к ним присоединятся гости. Желающие танцевать не замедлили выстроиться за ними, и вскоре Лара закружилась среди плавно выступающих, приседающих и подпрыгивающих пар. Она всегда любила танцы, и хотя прошло много времени с тех пор, как она вела кадриль, на этот раз Лара получала от нее до обидного мало удовольствия.

Лара чувствовала себя неловкой, выставленной напоказ и была не в состоянии избавиться от воспоминаний о том, чем они занимались под лестницей… Она чуть не споткнулась при мысли о ласковых руках мужа на своем теле.

Наступила полночь, и минуты полетели одна за другой, пока не приблизился назначенный час. Лара окинула взглядом зал в поисках мужа, но не увидела его. Возможно, он уже наверху.., ждет. Ее охватило отчаяние преступника, час которого пробил и казнь неотвратима. Однако безумные мгновения сладострастного восторга, пережитые под лестницей, по-прежнему витали над ней, как аромат стойких духов.

Час ночи… Хантер отлично выбрал время. Подвыпившие гости являли собой шумную толпу, вполне способную себя развлечь, и едва ли отсутствие хозяев будет замечено. Лара нашла повод завершить беседу и незаметно выскользнула из зала.

К тому времени, когда напольные часы в верхнем холле пробили один-единственный раз, Лара добралась до своей комнаты. Ей удалось раздеться, крутясь и извиваясь, чтобы дотянуться до застежек на спине, и платье упало на пол. Добавив к вороху одежды белье и чулки, Лара открыла гардероб и достала черное неглиже. С легким шелестом оно окутало ее тело, невесомое, как туман.

Вытащив дрожащими пальцами жемчужные шпильки из аккуратного узла, она расплела косу, тщательно, до ровного блеска, расчесала длинные пряди и посмотрела на себя в зеркало, стоящее на туалетном столике. Глаза казались огромными, в лице не было ни кровинки. Лара ущипнула себя за щеки, чтобы вернуть им румянец, и сделала такой глубокий вдох, что легким стало больно.

"Не может быть, чтобы было так же ужасно, как прежде”, – подумала она. Хантер, несмотря на все свое раздражение, наверняка постарается быть нежным, а уж она постарается поскорее покончить с этим неприятным делом. И все пойдет по-старому. С этой утешительной мыслью она вышла из своей спальни и торопливо пошла к комнатам мужа.

Сотрясаясь от нервной дрожи, Лара без стука вошла в спальню Хантера. Лампа была прикручена, и мягкий свет падал на огромную кровать. Хантер сидел на краешке матраса, все еще в полном вечернем облачении. Он вскинул голову, и с его губ сорвались невнятные звуки, когда он увидел ее в черном неглиже. Не двигаясь, он ждал, пока она подойдет к нему, пожирая пылающим взором изящные ступни, округлости груди в обрамлении черного кружева, водопад темных волос.