Текст книги "Найди меня, любимый"

Но Ромни уже шел к двери и только кинул старику через плечо:

– Ничего. Я просто прятался от дождя, Бен.

Дождь перестал, но ветер усилился. Девушки по скользким камням мостовой спешили к конюшням, где остался экипаж.

– Надеюсь, Фарли вернулся. Мне бы не хотелось задерживаться в деревне. Пока дождя нет, надо ехать.

– Мне сходить в «Дубы» за Фарли, госпожа Лили? – Тилли ковыляла рядом с хозяйкой, нагруженная покупками. Мыслями девушка уже давно была с Оделом. Вдруг горничная поскользнулась. Она упала бы, если бы чья-то рука не поддержала ее.

Покупкам, однако, повезло меньше. Все они оказались на грязной мостовой.

– Ты не ушиблась, Тилли? – спросила Лили.

С Тилли вечно что-нибудь приключалось. Или она падала, или наступала на какую-нибудь гадость. Лили поспешно собирала пакеты, пока они не промокли, Ромни Ли был тут как тут. Минута – и все свертки оказались в руках парня.

– Спасибо, госпожа, со мной все в порядке.

– Пойди скажи Фарли, что госпожа желает ехать немедленно. – Ромни улыбнулся девушке. – А я пока провожу твою госпожу до конюшен.

– Спасибо, в этом нет необходимости… – начала Лили, но Тилли уже шла к «Дубам». – Прошу вас, я могу сама понести.

Ромни лишь улыбнулся в ответ и, поддерживая ее под локоть, повел по улице. Однако, заметив любопытные взгляды прохожих, выпустил ее руку и сказал:

– Я, пожалуй, пойду.

Лили удивленно посмотрела на попутчика: странный он какой-то. Сначала провожает, потом бросает на полпути. Увидев вопрос в ее глазах, Ромни усмехнулся:

– Я бы шел с вами вечно, госпожа Лили, но, увы, мое общество принесет вам неприятности. Я неподходящий попутчик для такой девушки, как вы. На нас с вами уже косятся.

Лили рассмеялась:

– Заботами госпожи Фортхэм мою репутацию едва ли можно назвать хорошей! Так что и беспокоиться не о чем. Все, что можно, эта дама уже испортила. Не понимаю только, за что она нас так ненавидит. Мы никому не сделали ничего плохого, и тем не менее многие относятся к нам с предубеждением.

– Это оттого, что вы не такая, как они, Лили Кристиан. Они боятся вещей, которых не понимают. Нас, цыган, в чем только не обвиняют: и в голоде, и в засухе, и в наводнении. Кто бы, что у кого ни украл, тоже все приписывают нам. – Ромни насмешливо снял шляпу перед идущей мимо женщиной.

– Почему вы позволяете им так к вам относиться? Вы ведь цыган только наполовину. Вы прекрасно говорите по-английски и не выглядите как… – начала Лили и запнулась. – Простите, мне не следовало этого говорить.

– Я не очень похож на цыгана, и поэтому я могу притвориться джентльменом. Вы это хотели сказать? Вы меня нисколько не обидели. Как поживает тот белый конь? – изменил тему разговора Ромни. – Я слышал, что он несколько раз скидывал Хартвела Барклая. Хозяин Хайкрос теперь ездит на волах, верно?

Лили улыбнулась.

– Я всегда считал, что белый хоть и умница, но парень с характером, – хохотнул Ром. – А как его назвал ваш отец?

– Весельчак Эндрю, – сказала Лили и засмеялась, видя недоуменный взгляд Ромни. – Мама рассказывала, будто отцу всегда казалось, что конь над ним смеется. Эндрю и папу не один раз сбрасывал.

– Удивлен, почему ваш отец не задал мне жару после того, как я продал ему такого коня.

– Я думаю, папа скорее отблагодарил бы вас. Ему нравилась эта игра. Всякий раз, выезжая на Весельчаке, он чувствовал себя так, будто ему предстоит приключение.

– Неудивительно, что у Хартвела ничего не получилось. Почему он не прикончил лошадь? Не думаю, что он держит Весельчака из милосердия. На Хартвела не похоже.

– Мой отец был человеком очень необычным. Он оставил распоряжение относительно Весельчака в своем завещании. Весельчак должен жить в Хайкрос до самой смерти. Затем его должны похоронить достойно под старым дубом на западной лужайке. Нотариус, по-моему, решил, что отец спятил.

Ромни захохотал так, что несколько прохожих оглянулись.

– Много бы я дал, чтобы посмотреть на физиономию Хартвела, когда он слушал завещание! Я видел, что вы катались на белом. Почему он вас не сбрасывает?

Лили пожала плечами:

– Мне тоже ничего не удалось с ним сделать. Просто Весельчак постарел и растолстел и относится ко мне снисходительно. А вот Колпачка и Циско Эндрю любит.

– Ах, так вы об обезьяне и попугае? – догадался Ромни.

Они уже почти подошли к конюшням, когда услышали доносящийся оттуда шум. Тристрам что-то кричал. Лили бросилась к двери и замерла на пороге.

Ее брата окружили сразу несколько мальчишек. Хулиганы пихали его по очереди и тут же отскакивали на безопасное расстояние. Тристрам не выдержал и замахал кулаками. Тогда мальчишки всем скопом навалились на него. Против стольких нападающих паренек оказался бессилен. И его повалили наземь. Он вцепился в того, кто был покрупнее и постарше остальных. Мальчишки покатились по полу. Не повезло еще одному. Щенок вцепился в его штанину и угрожающе рычал.

Тристрам пихнул своего врага в живот коленом. Тот завыл от боли.

Лили закричала и кинулась к мальчишкам. Она заметила еще одну драку. В дальнем углу конюшни дрались двое мужчин. Одним из них был Фэрфакс. Странно, почему он здесь? Он должен сейчас быть в Хайкрос.

Но Лили не успела ничего сделать. Ромни Ли схватил ведро воды и вылил на дерущихся. Мальчик, которого трепал щенок, вырвал наконец свою штанину и исчез с поля битвы. Щенок с отчаянным лаем выбежал за ним. Другие двое пустились наутек через заднюю дверь. В этот момент Тристрам заехал большому мальчишке в челюсть так, что тот упал.

Поняв, что битва проиграна, задира быстро вскочил на ноги. Ромни дал ему пинок, и тот кубарем полетел к двери.

– Подожди, грязный цыган, я расскажу отцу, как ты меня стукнул. Он с тебя шкуру сдерет! – выкрикнул мальчишка.

– Думаю, пока мне нечего бояться, – сказал Ромни, глядя, как Фэрфакс угощает тумаками кузнеца.

Последний удар мог и медведя укокошить. Кузнец без чувств повалился на пол.

– Я прав, – заметил Ромни, глядя на бесчувственное тело у своих ног, – твоему папаше сейчас не до меня.

Лили опустилась на колени перед Тристрамом. Лицо мальчика было все в синяках.

– Парень не слишком пострадал, правда ведь, госпожа Лили? – спросил Фэрфакс и нахмурился, когда увидел запекшуюся на губах Тристрама кровь. – Я зашел и увидел, что они все накинулись на молодого господина. А он, – Фэрфакс указал на кузнеца, – смотрел и ухмылялся. Когда я попробовал их разнять, он подкрался ко мне сзади и дал по спине этой кочергой. Тут я разозлился. Надо было закрутить железяку на шее этого проходимца. Ну, я и решил, что пора бы нам рассчитаться. У него был старый должок. Еще с той поры, как мы оба были мальчишками, – сказал Фэрфакс. Видно, жалел, что так долго пришлось ждать расплаты.

– Тристрам, как ты себя чувствуешь?

Как бы ни было ему больно, мальчик высвободился из объятий сестры.

– Они назвали меня ублюдком! Сыном шлюхи! Наша мама не была шлюхой, Лили, не была! – кричал Тристрам, и слезы текли по его лицу. – Я любил маму, Лили! Я хотел их всех убить! За то, что они говорили о ней такое! Мама была настоящей леди! А Бэзил был хорошим человеком! Бэзил спас нам жизнь! Он любил нас и маму! Почему они говорили такие ужасные вещи?! Почему, Лили? Я ненавижу это место! Я ненавижу Англию! Я хочу домой, на остров! Ну почему я должен доказывать, что я сын Джеффри Кристиана? – уже тише спросил он. – Почему? Ведь я его сын, правда, Лили? Ведь это так?! Лили притянула к себе брата.

– Конечно, Тристрам. Ты сын Джеффри Кристиана. Мама говорила тебе правду. Она никогда не стала бы лгать тебе. Бэзил любил тебя, как если бы ты был его собственным сыном, но ты не его ребенок. У нас с тобой, Тристрам, один и тот же отец, и не сомневайся в этом. Никогда!

Лили было жалко братишку. Сколько еще оскорблений он услышит в своей жизни!

– Будь они прокляты, – прошептала девушка.

Послышались шаги. Лили оглянулась и увидела Фарли.

– Боже мой! Что тут произошло? – спросил парень.

Все молчали. Вдруг брови Фарли поползли вверх.

– А ты что здесь делаешь, Фэрфакс? Ну, конечно! Я должен был догадаться, что ты тут замешан. Где ты, там и заваруха.

– Я тут ни при чем, Фарли. Честное слово, – проговорил младший брат. – Но ты же знаешь, что он напрашивался на выволочку уже много лет. – Богатырь кивнул в сторону кузнеца.

Лили пристально смотрела на Фарли. Тот опустил голову. Он чувствовал себя виноватым.

– Госпожа Лили, мне искренне жаль, что так получилось… – начал было Фарли, но запнулся, когда увидел лицо Тристрама.

– Что этот уб…

– Нет, Тристрама не кузнец поколотил, – успокоил брата Фэрфакс. – Это его сын со своими приятелями. Они навалились на мальчика. Я кинулся разнимать драчунов, а этот, – Фэрфакс указал на кузнеца и густо покраснел, – ударил меня. Сзади. Представляешь, какой подлец, а?

– И этот тоже? – Фарли уже готов был броситься на Ромни Ли.

– Нет, его здесь не было. Он пришел с госпожой Лили, – ответил Фэрфакс.

– В самом деле?

Тон Фарли не предвещал ничего доброго. Если этот цыганский ублюдок вздумает тронуть хозяйку, ему придется туго.

– А где был ты? – пошла в наступление Лили. – Почему ты оставил Тристрама?

– Ну, я…

– Я нашла его в «Дубах», – затараторила подошедшая Тилли. – Как вы мне велели. Пил и байки травил, будто у него в запасе весь лень. Трактир дрожал от хохота. Такой рассказик был… Вот уж действительно животик надорвешь.

Тилли взглянула на Фарли и поняла, что милый дружок воспринимает ее слова как предательство. Улыбка ее тут же поблекла, а на ресницах заблестели слезы.

– О Фарли, я не хотела тебя подводить. Я просто хотела помочь…

– Брось хныкать, Тилли. – Фарли взял подружку за руку. – Если бы я мог предположить, что случится, никогда не оставил бы мальчика одного, госпожа Лили. Поверьте мне. Я не оставлял его здесь. Он пошел со мной!

– Ты взял Тристрама в «Дубы»?

– Нет, госпожа Лили. Конечно, нет. Тристрам собирался пойти по одному делу. Секретному.

– Он не виноват, честное слово, Лили. – Тристрам с трудом шевелил распухшими губами. – Я хотел забрать мой подарок для Дульси.

– Но кольцо и плащ от нас обоих, Тристрам. Мы же договорились.

– Я хотел подарить ей что-то совершенно особенное, Лили. Что-то от меня лично. То, что я мог бы купить на свои деньги.

Тристрам обвел взглядом конюшню и горько вздохнул.

– А теперь у меня нет подарка, – добавил он обреченно.

– Что ты купил для Дульси? Мы сейчас пойдем и купим точно такую же вещь.

– Не получится. Это будет уже не то. – Тристрам со злостью поддал ногой солому.

– Чем ты расплатился за подарок? – вдруг спросила Лили. Девушка знала, что у Тристрама не было своих денег. Даже ей самой пришлось копить около года, собирая те жалкие крохи, что выдавал ей Барклай.

Тристрам молчал.

– Так где ты взял деньги, Тристрам? – продолжала допытываться Лили.

Братишка глубоко вздохнул. Наконец он решился:

– Я вытащил их из шкатулки в спальне у Хартвела Барклая.

– Тристрам! – воскликнула Лили.

– Я взял мое по праву, Лили. Я взял один из золотых дублонов с острова. Он не имел права забирать у нас эти деньги. В любом случае я взял лишь столько, чтобы хватило заплатить за подарок. Я даже сдачу принес обратно. Мне надоело, что мы должны у него все выпрашивать. Я убить его готов, когда слышу, как ты его просишь. Мне не нравится, как он на тебя смотрит, Лили. Мы не должны ничего у него просить. Все это наше, Лили! Все в Хайкрос принадлежит нам, а не ему. Хайкрос принадлежал отцу. Теперь он наш. Прости, Лили.

Она вздохнула. Брат был прав. Но ему не следовало красть деньги. Сейчас ее заботило другое: что сделает Хартвел, если обнаружит пропажу?

– Ты не злишься на меня, Лили? – Тристрам заглянул сестре в глаза.

– Нет. Ведь ты хотел сделать приятное Дульси.

– Что вы купили малышке, господин Тристрам? Быть может, если мы хорошенько поищем, то найдем ваш подарок? Может, его и не украли? – спросил Фарли. – Пошли, Тилли, поможешь мне.

– Конечно, господин Тристрам, сейчас найдем.

Слезы умиления выступили у Тилли на глазах. Она думала, что другого такого славного мальчика не сыщешь во всем свете. Опустившись на колени, девушка стала перебирать солому на полу в поисках маленького букетика, перевязанного ленточкой, крошечной куклы или чего-нибудь в этом роде. Внезапно Тилли испустила истошный вопль, вскочила и, резко обернувшись, упала, сбитая с ног чем-то тяжелым, шлепнувшимся прямо на нее.

Собачья мордочка ткнулась ей в лицо и лизнула в нос. «Что здесь делает эта псина?» – мелькнуло в голове у служанки.

– Он вернулся! Он вернулся! – Тристрам подбежал к собаке, с восторженным усердием лизавшей лицо Тилли.

Пес взвизгнул и с лаем начал прыгать на него.

– Осторожнее, Тристрам, эта собака напала на одного из ребят! – предупредила Лили.

– Это моя собака. Лили! Как ты не понимаешь, я купил ее для Дульси. – Тристрам с гордостью воззрился на свой подарок. – Она всегда хотела щенка, Лили.

– Щенка? – Лили оглядывала мастиффа совершенно недружественным взглядом.

Щенок подкатился к ней и преданно заглянул в глаза.

– Я знал, что он тебя полюбит. Лили, – заявил Тристрам. – Как ты думаешь, он Дульси понравится?

– Конечно. Но ведь она мечтала о пони, – протянула Лили. М-да, как воспримет Хартвел Барклай это добавление к своим питомцам?

– Мы ведь можем его взять, правда, Лили? Это же мой подарок Дульси, – умолял мальчик, глядя на щенка с палево-коричневой лоснящейся шерстью и темными ушами. – Он ведь красавец, правда, Лили? А каким станет, когда вырастет!

– Где же ты его держал все это время? – поинтересовалась сестра.

– Похож на одного из щенков суки Джо Рилли. Собака у него и впрямь чудная. Не знал, что он оставил щенка.

– Я попросил подержать пса у себя до дня рождения Дульси, – объяснил Тристрам, гладя собаку. – Пришлось заплатить за всю еду, что он съел за эти месяцы.

– Да, Джо Рилли провернул хорошее дельце, – согласился Фарли.

– Так я могу подарить его Дульси, Лили?

Она не посмела отказать братишке.

– Раз уж ты за него заплатил… – начала Лили. Но Тристрам, не дав закончить, обнял ее.

Дверь конюшни заскрипела.

– Вам еще домой в эту мерзкую погоду ехать, госпожа Кристиан, – произнес Ромни. – С мальчишкой, думаю, ничего не случится. У меня есть мазь и примочки. Для ссадин, если будут сильно болеть.

– Спасибо, я… – начала было Лили, но Фэрфакс перебил хозяйку:

– Мы с Фарли частенько дрались и знаем, как помочь молодому хозяину.

Фэрфакс с воинственным видом выступил вперед.

– Мы с Фарли никак в толк не возьмем, что ты тут делаешь с госпожой Лили?

Ромни Ли улыбался. Улыбочка его не предвещала ничего хорошего.

– Эй, Фэрфакс, седлай Весельчака. Пора нам ехать в Хайкр. Ты же не хочешь, чтобы Хартвел Барклай отправился за нами сам.

Угроза появления Барклая усугублялась угрозой дождя, и вскоре Тристрам со щенком на коленях и Тилли сидели в экипаже рядом с Фарли.

Фэрфакс неодобрительно смотрел, как Ромни помогает Лили сесть на коня. «Что себе возомнил этот цыган? – думал младший Одел. – Пялится на госпожу, будто так и надо».

Фэрфакс совсем забыл о вредной привычке Весельчака, и тот, не упустив случая, укусил его за плечо. Фэрфакс выругался.

Фарли взглянул на брата, вспомнив наконец, что его вообще не должно было быть в деревне.

– Кстати, какого дьявола ты тут делаешь? – спросил он. Старший Одел почесал затылок. Затем хлопнул себя по лбу:

– Совсем позабыл! Меня ж Барклай к вам и послал! Я должен был сказать вам, госпожа Лили, что в Хайкрос приехали Уайтлоу. Две госпожи и джентльмен.

Только Ромни заметил, как странно изменилось лицо Лили Кристиан. Стоя у дверей конюшни, он смотрел вслед процессии, медленно двигавшейся в сторону моста: экипаж, запряженный пегой лошадью, и рядом с ним Лили Кристиан верхом на белом коне. Неужели он не ошибся и то чувство, что увидел он в глазах девушки, – любовь к приехавшему джентльмену?

Глава 14

В решеньях я неколебим, подобно

Звезде Полярной…

Уильям Шекспир[35]35
  Пер. М. Зенкевича.


[Закрыть]

Никогда еще расстояние между Ист-Хайфордом и Хайкрос – Чоллом не казалось Лили таким огромным. Не один раз бросала она нетерпеливые взгляды на экипаж. Как хотелось ей пришпорить Весельчака! Девушке казалось, что они вообще никогда не приедут домой.

Лили надеялась, что Валентин Уайтлоу приедет на день рождения Дульси.

Квинта Уайтлоу и Артемис наведывались в Хайкрос довольно часто, но Валентина Лили в последний раз видела два года назад. Однако долгая разлука не могла заставить ее забыть о нем. За три года, что жила она в Хайкрос-Холле, чувство ее к этому человеку нисколько не остыло. Но любовь ее была безответной. Пускай. Никто не узнает о ее тайне. Даже сам Валентин Уайтлоу.

Ромни Ли был прав. Лили Кристиан любила. И любовью ее был Валентин Уайтлоу.

– Как провести его в дом, чтобы Дульси не заметила, а, Лили? – спросил Тристрам, отворачиваясь от мокрого шершавого языка. – Я не хочу оставлять его в конюшне. Холдинге мне не нравится. Не думаю, что щенок его полюбит. – Он потрепал собаку по голове.

– Секрета все равно не получится. Он, наверное, всю ночь будет скулить. А то еще лаять начнет, – сказал Фарли.

– Готов поспорить, что леди вас не узнают, Тристрам. Вы стали совсем на себя не похожи. Все лицо опухло, синяки почернели. Да и выросли вы на пару дюймов, – произнес Фэрфакс. В душе он надеялся, что леди Уайтлоу не упадут в обморок, когда увидят, что стало с мальчиком.

– В самом деле? – спросил Тристрам.

Мальчик не жалел, что подрался. Он чувствовал себя героем. Это была первая в его жизни драка, и он вышел из нее почти победителем.

– Да уж, недели две это все будет держаться. Ничего, до свадьбы заживет. – Фэрфакс подмигнул парнишке. – Вы дрались как герой. Ваш отец, капитан Джеффри, мог бы вами гордиться. Бьюсь об заклад, что кое-кто из забияк долго будет потирать ушибы. Ни один из них не посмеет больше сказать ничего дурного о юном джентльмене. – И он дружески хлопнул Тристрама по спине своей огромной ручищей. У мальчишки искры из глаз посыпались. В этот миг Тристрам напрочь позабыл о звоне в голове, о заплывшем глазе и распухших губах.

Лили не слишком радовали свидетельства храбрости брата. Что скажет Барклай, когда увидит Тристрама? Что подумают Уайтлоу? Ох, зачем они вообще приплыли в эту Англию?

Поеживаясь от холода, Лили смотрела вперёд. Из-за деревьев показались кирпичные трубы Хайкрос.

Хайкрос. Жизнь в этом доме никак нельзя было назвать приятной. Сносной, и то едва ли. Лили до сих пор помнит, как вошли они в этот большой нетопленый дом, бывший когда-то ее родным домом. Теперь он казался ей чужим.

То же и с дядей Барклаем. Первое впечатление от этого человека вскоре забылось. Получив известие от Валентина, Хартвел не мешкая отправился в Лондон. В Тэмсис-хаус он прибыл в сопровождении по меньшей мере полдюжины адвокатов, готовых доказать кому угодно, что их клиент – самый лучший опекун, а уж женщина, которую он разыскал и представил как няню для младших, Мэри Лестер, могла убедить любого, что лучше дома, чем Хайкрос-Холл, для детей не найдешь. Эта добрая женщина, бывшая няня Лили Кристиан, смотрела бы за детьми так, словно они были ее собственными.

Однако Хартвел волновался напрасно. Его право стать опекуном и временно распоряжаться имуществом детей никто не мог оспорить. К несчастью, он оставался единственным родственником детей, поскольку отец Магдалены умер много лет назад. Барклай в те дни источал улыбки направо и налево – самый добросердечный дядюшка в мире. Именно такое впечатление он произвел на окружающих.

О Дульси с Барклаем долго спорили. Но, в конце концов, дядя согласился, чтобы девочка жила в Хайкрос. Долго Лили благодарила дядюшку: такой добрый, понимающий, не стал разлучать их с сестренкой. Как она заблуждалась! Вскоре Хартвел стал самим собой – злым и угрюмым. А когда Лили нашла пачку писем и счетов и поняла, что Валентин щедро оплачивает содержание своей племянницы, правда стала ей окончательно ясна.

Наверное, в тех обстоятельствах, в которых оказались дети, естественно было бы ожидать долгой тяжбы по поводу наследства. Вероятно, другой на месте Барклая старался бы отсудить себе хоть что-нибудь и не стал бы сразу соглашаться с утратой усадьбы, которую уже считал своей. Или, что еще страшнее, задумался бы над возможностью завладеть всем, в случае если дети не доживут до того возраста, когда можно вступить во владение наследством. Такие случаи бывали. И в Хайкрос такой план легко можно осуществить. Если все очень тщательно подготовить…

«Три года», – вздохнула Лили, кутаясь в плащ. Бедная малышка Дульси. Ей все время не хватало тепла. Она едва не умерла в канун Рождества. Кашляла страшно, задыхалась – еле выходи ли. Лили до сих пор не могла понять, как случилось, что окно в комнате сестренки оказалось открыто. Да и почему Дульси разрешили гулять в такой холодный день? Дядя Барклай оправдывался: мол, ему и в голову не пришло, что глупая девчонка воспримет его предложение поиграть в прятки с Тристрамом во дворе всерьез. И долго ругался на детей из-за того, что те ушли в деревню.

Если бы только Мэри по-прежнему жила в Хайкрос! Она ни за что не позволила бы такому случиться. Однако с прошлого лета в усадьбе произошло множество перемен. Тогда Тристрам свалился с крыши и едва не сломал себе шею. Дядюшка обвинил во всем Мэри Лестер: зачем она рассказала детям, как лазал по крышам сумасброд Джеффри? Но Лили помнила, что все было совсем наоборот. Историю эту поведал ребенку сам Хартвел и подтолкнул мальчика на безрассудный поступок. Барклай должен был знать, что Тристрам всеми способами постарается доказать, что он настоящий сын своего отца.

Как бы то ни было, Хартвел отказался от услуг няни и рассчитал Мэри. Тогда же Барклай решил, что Дульси уже достаточно взрослая, чтобы спать в своей комнате, а не делить постель с сестрой. Наступило время и Тристрама отдать в приличное учебное заведение, где бы его могли научить дисциплине, объявил дядька. Так что няне ничего больше не оставалось, как собрать вещи и уехать к сестре, живущей где-то в центральных графствах.

Лили боялась, но не могла никому рассказать о своих страхах. Надо было чем-то их объяснить. Но чем? Хартвел Барклай их не мучил, не бил. Многие в деревне считали его самоотверженным человеком, добровольно взвалившим на себя такую обузу. Не всякий возьмется растить троих детей своего умершего и далеко не любимого кузена. Кроме того, дядя был их законным опекуном, и избавиться от его попечительства все равно не удалось бы. Так что толку говорить о нем плохо – только осложнять свое и без того незавидное положение. Лили и сама не была уверена, что он действительно хотел причинить им вред. Ей просто так казалось. Поэтому ничего не оставалось делать – только получше приглядывать за младшими.

С Весельчака ей помог спрыгнуть Фэрфакс: Холдинге как всегда не торопился выполнять свою работу, так что к тому времени, как он вышел из конюшен, Лили уже направилась к дому.

– Лили, – торопливо заговорил Тристрам, увидев, что конюх идет к ним – если я возьму щенка в дом, Дульси увидит его. Может быть, она уже сейчас на нас смотрит из окна. Но я не хочу оставлять собаку Холлингсу.

– Ну-ка подержи его. – Лили вытащила из кармана голубую ленту. Брат поднял собаку, и сестра завязала бант у щенка на шее. – Если Дульси его увидит, подаришь его прямо сейчас.

Лили улыбнулась. Тристрам тоже хотел улыбнуться, но тут же поморщился от боли. Сейчас, когда все его синяки опухли, лицо его стало выглядеть еще хуже, чем сразу после драки.

– Ну-ну, что это у вас? – К детям подошел Холдингс. – Похоже, из него выйдет неплохой крысолов, если, конечно, он не залезет в гнездо и крысы не съедят его первым. – Конюх хрипло расхохотался, довольный своей шуткой. – Пока он, конечно, маловат, но скоро мы сможем получить за него приличную сумму на медвежьей травле. Когда этот пес подрастет, он сможет здорово потрепать одного из этих зверюг.

– Оставь его в покое! – крикнул Тристрам, прижимая пса к груди. – Не будет он ни крысоловом, ни борцом. Это подарок Дульси!

– Эй, что это с вами, господин Тристрам? – с кривой усмешкой полюбопытствовал Холдингс. – Никак убегали от этой беззубой карги – жены кузнеца? Залезли в ее сад за цветочками для молодой госпожи?

– Бьюсь об заклад, что твой старый дружок с кузницы получил ничуть не меньше своего сыночка. Вот им было что собирать на соломе – собственные зубы! И все благодаря господину Тристраму и Фэрфаксу.

Холдингс побледнел от злости, но когда рядом громила Одел, не стоит связываться с его братцем.

– Эй, Тилли, знаю, ты придешь ко мне сегодня ночью. Вижу, что тебе нужен мужчина, чтобы согрел тебя. Такого, как я, тебе все равно не найти, ты же знаешь. – И конюх быстро пошел к повозке.

– Ты и в самом деле знаешь, какой он в постели, Тилли? – подозрительно спросил Фарли, передавая ей свертки.

– Фарли, я никогда не была с ним! – воскликнула Тилли со слезами на глазах вслед уходящему другу. Увести в конюшню Весельчака Фарли предоставил Фэрфаксу.

– Не печалься, Тилли. Уверен, Фарли знает, что у тебя хватит ума не связываться с Холлингсом. – Фэрфакс подмигнул служанке.

Тилли прислушалась. Не дай Бог начнется драка. Но, к счастью, со стороны конюшни никаких подозрительных звуков не доносилось. Однако радость оказалась преждевременной. Из конюшни вышел Фэрфакс – но лишь для того, чтобы поплотнее закрыть дверь. Затем послышался шум, словно от падающего тела, и Тилли поняла, что лучше бы ей поспешить за хозяйкой в дом.