Текст книги "Наслаждение смертью"

«Может, она у Ксюхи? – подумала Алина. – Съездить, что ли, туда?»

Тащиться на Сенной не хотелось совершенно, за окном было уже темно, к тому же пошел дождь.

– Дядь Володь, – Алина просунула голову в зал, – а Сашка не брала машину?

– Нет, – покачал головой отец. – Я шел с работы, заглянул в гараж – стоит.

– Блин, – вздохнула Алина. – Ну, это ж надо, а? Дядь Володь, я съезжу к Ксюхе, – крикнула она, обуваясь.

– Чего ты еще придумала, – Владимир Николаевич отложил газету и вышел в коридор, снимая с Алины куртку.

Но та решительно замотала головой.

– Дядь Володь, я все равно не успокоюсь, пока не узнаю, где она.

– Давай хотя бы я тебя отвезу, что ли, – проворчал Сашкин отец, но Алина уже выскакивала на лестничную площадку.

– Не надо, спасибо, я сама быстрее!

Она бегом добежала до вокзала, натягивая на голову капюшон, и впрыгнула в отъезжающий троллейбус. Через пятнадцать минут она уже стучала к Ксюхе в окошко.

Никто не открывал, к тому же все окна были темными, а это означало, что никого нет дома.

Алина прошла к крыльцу, решив подождать, и тут увидела, что дверь открыта. Чувствуя, что происходит что-то неладное, она прошла в дом. Увидев, что там творится, Алина ахнула и схватилась за голову.

Все вещи были разбросаны по полу, ящики шкафов перевернуты, постель переворочена. Андрюшкины вещи валялись вперемешку с Ксюхиными. Было совершенно очевидно, что Ксюха сама никогда не устроила бы ничего подобного, даже если б сильно спешила и искала нужную вещь.

«Что же это значит? – холодея, подумала Алина. – Это значит, что здесь побывали посторонние? А где же Сашка? И сама Ксюха? А Андрюшка? Боже мой!»

При мысли о ребенке у Алины потемнело в глазах, и она бессильно опустилась на перевернутую постель, закрывая лицо руками. Посидев так несколько секунд, Алина резко выпрямилась и кинулась прочь из дома к телефонному автомату, находящемуся за углом…

* * *

Оставшись одна, Сашка решила позаниматься домашними делами, раз уж все равно на работу не пошла – она не могла сидеть сложа руки. Однако эти хлопоты закончились, не заняв много времени.

Мать с отцом были на работе, Алина тоже ушла, так что Сашка почувствовала себя как-то одиноко и неуютно.

«Съезжу-ка я к Ксюхе, – подумала она. – А на обратном пути зайду к Катьке и узнаю, нет ли новостей из милиции. И надо все-таки соседей начинать расспрашивать, а то время идет, а толку нет».

Машину Сашка брать не стала, а пошла на вокзал на троллейбус. Доехав до Ксюхиного дома, она прошла через калитку во двор и постучала в окно. Никто не открыл. Сашка заглянула в окно и убедилась, что комната пуста.

Она присела на крыльцо и решила подождать, подумав, что Ксюха наверняка пошла на рынок и скоро вернется. С Андрюшкой она не ушла бы надолго.

Сашка посидела минут пятнадцать и стала замерзать. «Блин, вот же понесло ее не вовремя!» – начала она злиться на Оксанку, понимая, что та тут совершенно ни при чем.

Вспомнив о том, что Ксюха часто оставляет ключи от дома под ковриком на пороге, Сашка нагнулась и, приподняв коврик, заглянула под него. Ключей не было.

Странно, обычно, уходя не надолго, Ксюха оставляла ключи, зная, что может прийти кто-то из девчонок.

Сашка выпрямилась и хотела было уже пройтись по базару и, возможно, встретить Ксюху, как вдруг услышала сзади голоса.

Она повернулась и увидела двух незнакомых парней. Они были одеты в черные кожаные куртки. Один из парней был высоким и крупным, с пышными рыжими волосами. Его круглое лицо было сплошь покрыто веснушками. Второй был невысокого роста, худенький, смугловатый.

«Интересно, кто это такие? – недоуменно подумала Сашка. – Какие-нибудь Славкины друзья, что ли?»

– Ага, отлично, – рыжий шагнул к Сашке и сказал:

– Давай-ка открывай и по-быстрому.

– А с какой стати я должна вас подчиняться? – спокойно спросила Сашка, хотя сердце у нее застучало быстрее.

– Ты давай не хами, а открывай, – добавил второй.

– А вы кто?

– А тебя это не касается. Давай, быстренько, быстренько, отпирай дверку!

– У меня нет ключей, – честно ответила Сашка.

– Ты нас тут не лечи! – грубо сказал рыжий и, схватив Сашку за руку, вывернул ее за спину, кивнув смуглому, – проверь-ка у нее карманы!

Сашка ловко вывернулась, подставив рыжему подножку. Тот, не ожидавший подобного, упал на землю, попав, конечно, в грязь, которой и так было всегда полно у Ксюхи во дворе, а сегодня в дождь она просто заполонила все пространство.

– Ах ты, сучка! – смуглый подлетел к Сашке и, сделав обманный жест правой, левой ткнул ее под ребро.

Ахнув, Сашка склонилась и схватилась за бок. Смуглый продолжал наносить ей удары. Собрав все силы, Сашка применила один из приемов, которыми владела, и смуглый, взвыв, схватился за коленную чашечку, но тут уже поднимался рыжий.

Он был гораздо крупнее смуглого, к тому же разозленный падением в лужу, поэтому, не став тратить время на разведение церемоний, просто двинул Сашке в лицо. Она не успела увернуться, к тому же болела потянутая на тренировке нога, и тяжеленный кулак впечатался девчонке в челюсть.

От удара такой силы она отлетела к сараю, ударилась спиной о его стену и стала сползать вниз.

К этому времени немного пришел в себя смуглый, они вместе с рыжим схватили Сашку за руки и, подняв ее с земли, потащили к дому.

Рыжий держал Сашкины руки заведенными за спину, а смуглый быстро обшаривал карманы ее куртки. Он достал ключи от Сашкиной квартиры и попытался открыть ими замок, но у него ничего не получилось.

– Не тот ключ, – резюмировал он, поворачиваясь к рыжему.

– Держи ее, – хмуро откликнулся тот.

Смуглый подскочил к Сашке и сам стал держать ее руки. Сашка еле сдерживалась, чтобы не закричать – руки были заведены до предела, малейшее движение причиняло острую боль, и Сашка изо всех сил старалась не дергаться.

Рыжий разбежался и ударом плеча вышиб хлипкую Ксюхину дверь.

– Пошли, – позвал рыжий, проходя в дом.

Смуглый, подталкивая сзади Сашку, повел ее внутрь. Они прошли в комнату, смуглый, не выпуская Сашкиных рук и не ослабевая хватки, усадил ее на диван рядом с собой, а рыжий, пододвинув стул, устроился напротив.

– Ну говори, детка, – почти ласково произнес он. – Куда ты деньги дела?

– Какие деньги? – не поняла Сашка. – Вы о чем вообще?

– Ты тут овцой не прикидывайся, – сквозь зубы процедил смуглый и потянул Сашкину руку вверх, отчего девушка резко взвизгнула.

– Говори лучше по-хорошему, а то больнее будет, – улыбаясь белыми зубами, заглянул ей в лицо смуглый, и Сашка увидела нехороший блеск его пронзительных карих глаз.

«Господи, да что же им от меня нужно? – крутились в голове мысли. – Какие деньги? А если сейчас Ксюха вернется, а с ней Андрюшка…»

От таких мыслей Сашка ощутила какой-то звон в голове, а в глазах начало мутнеть.

«Нужно срочно как-то разруливать это все, лучше вообще увести их отсюда, лишь бы Ксюха на них не напоролась. Но кто они и что им надо?»

– Объясните мне, – язык присох и с трудом шевелился во рту, Сашка говорила медленно и не очень четко, – о каких деньгах идет речь? Я ничего не понимаю!

– Ах, ты не понимаешь! Ладно, тогда мы сами поищем, раз ты такая упрямая!

Рыжий поднялся со стула и, подойдя к комоду, выдернул его верхний ящик и перевернул в воздухе. На пол полетели простыни, наволочки, какие-то салфетки, вышитые Ксюхой крестиком.

Рыжий рванул второй ящик, вытряхивая на пол Андрюшкины распашонки и штанишки.

Сашка, сцепив зубы, наблюдала за этой картиной и молила себя только об одном – не сорваться и не выплеснуть наружу все чувства, которые кипели в данный момент у нее внутри.

А рыжий продолжал переворачивать все вверх дном, стараясь устроить как можно больший бардак. Сашка с ненавистью следила за тем, как он роется в Ксюхиных небогатых вещах своими ручищами, покрытыми рыжими волосами.

Осмотрено было абсолютно все. Деньги, которые удалось обнаружить бандитам, хранились у Ксюхи в шкатулочке в шкафу и составляли сумму в двести пятьдесят рублей.

– Та-ак, – поворачиваясь к Сашке, протянул рыжий. – Ну что, в молчанку будем играть?

Сашка не ответила.

Рыжий, подойдя с кривой ухмылкой к дивану, схватил Сашку за волосы и стащил на пол. Она упала на колени и тут же получила кулаком по голове. Голова сразу начала наливаться тяжестью, и Сашке очень захотелось потерять сознание, отключиться, чтобы не видеть этого кошмара, который происходит вокруг.

На нее вдруг навалилась какая-то вялая апатия, даже боль как-то притупилась, и Сашке не хотелось вообще почти ни о чем думать.

Единственное, что сверлило ей мозг, так это страх за Ксюху, и Сашка тупо думала только об одном – чтобы Ксюха не приходила как можно дольше.

Удары продолжали сыпаться на голову, Сашка даже перестала прикрывать ее руками, ощущая где-то далеко в подсознании горькую мысль о том, что все годы ее занятий спортом прошли зря, и она, не раз демонстрирующая на тренировках отличные результаты и побеждающая в соревнованиях, теперь, оказавшись в критической ситуации, не в состоянии применить ничего на практике.

«Ты пустая и никчемная, Сашка», – сказала она сама себе, но, очевидно, проговорила это вслух, потому что удары вдруг прекратились, и Сашка словно сквозь пелену услышала голос:

– Чего это она там?

– Да бормочет чего-то…

– Может, расколоться хочет?

Сашка почувствовала, как большая рука грубо приподняла ее лицо за подбородок, и услышала:

– Ну что, где бабки?

Сашка помотала головой. Большего она уже не способна была сделать. Она вдруг стала валиться на пол, чувствуя как рот ее наполняется чем-то липким.

– Эй, гляди, она вроде сознание теряет, – голос прозвучал с некоторой тревогой.

– Так, давай ее в машину, на месте разберемся.

– Слышь, Серый, а может она в натуре ничего не знает? Все-таки отмудохали мы ее хорошо, другая давно бы раскололась, а эта молчит…

– Вот там и проверим, – коротко ответил второй голос.

После этого Сашку подхватили на руки и потащили на улицу. Там ее кинули на заднее сиденье машины, на всякий случай связав руки ремнем. Но Сашка уже не слышала и не ощущала этого – спасительное забытье навалилось на нее, давай возможность сознанию отдохнуть хоть какое-то время…

* * *

Сашка очнулась в какой-то темной комнате. Было ужасно холодно, собственно, от этого ощущения она и пробудилась. Она поняла, что полусидит на каменном полу, прислонившись спиной к стенке. Руки у нее были туго стянуты ремнем.

Сашка попробовала ими пошевелить и почувствовала, с каким трудом ей это удается. На запястьях виднелись темные полосы, пальцы ломило.

Одежда на Сашке была мокрой – видимо, ее поливали водой. От этого было еще холоднее, и Сашку начала бить сильная крупная дрожь.

Во рту был какой-то отвратительный привкус, к тому же он был словно набит какой-то разбухшей ватой. Сашка попробовала выплюнуть эту вату и с ужасом обнаружила, что сплюнула большой сгусток крови.

Она попробовала подняться на ноги, но тут же, застонав, присела обратно – ноги затекли и сильно болели. К тому же малейшее движение отдавалось чудовищной головной болью.

Сашка подняла связанные руки и осторожно потрогала свою голову. Нащупала она несколько шишек. Правая сторона лица казалась какой-то деревянной и чужой. Проведя по ней пальцами, Сашка обнаружила сильную опухоль.

Разом всплыли вдруг все последние события.

«Отлично, – с горечью подумала она. – Просто отлично! Теперь меня привезли неизвестно куда, неизвестно зачем, и никто даже не знает, где я нахожусь! Никто не станет меня здесь искать!»

Ни-кто, ни-кто, ни-кто, – отзывался в голове ритм, словно выбиваемый металлическими молоточками.

Ну и пусть! – с какой-то обреченной ненавистью подумала она и прислонила к стене голову, закрыв глаза.

Ну и пусть, ну и пусть, – тут же начали отбивать молоточки.

«Зато Ксюха в безопасности, – вспомнила Сашка, и эта мысль послужила ей хоть каким-то утешением. – Может быть, меня здесь вообще убьют?»

Сашка раздумывала над только что пришедшим ей в голову предположением и пыталась внушить себе, что жить ей осталось совсем недолго.

«Как нелепо! – думала она. – Умирать, даже не зная за что. Да еще и от руки этих выродков… Может, хоть мучиться не заставят?»

Легче не стало, но и хуже тоже не стало – были полнейшая апатия и безразличие, и хотелось уже любого исхода, лишь бы побыстрее.

Она сидела с закрытыми глазами, уронив голову на колени. Никаких посторонних звуков до нее не доносилось.

«Интересно, сколько я так сижу? И когда за мной придут? А что, если вообще не придут? Мало ли что может быть… И я так и сдохну в этой комнате, даже не увидев больше белого света…»

Почему-то именно мысль о том, что она никогда не увидит яркого солнечного света, заставила Сашку встрепенуться.

«И что, ты позволишь так с собой поступить, Сашка? – спросила она сама у себя. – Ты, всегда такая сильная, мужественная, неунывающая – ты позволишь так легко забрать свою жизнь? Да ты просто тряпка и ничтожество в таком случае! Тебя ставят в пример на работе, тобой восхищаются девчонки, да что там душой кривить – мужики не восхищаются, что ли?! А ты сидишь тут и нюнишь, как последняя мямля! А если бы видел отец?»

На Сашку всегда самым лучшим образом действовала самокритика. Она знала, что если начнет распускаться, то через некоторое время просто изведет сама себя и сама себя заставит встрепенуться.

«Так, хватит! – решила она, – нужно делать хоть что-нибудь».

Решив для начала выяснить, где она находится, Сашка, опираясь связанными руками за стену, стала подниматься. Ноги ее дрожали и плохо слушались.

«Ноги хоть тебе не связали, и то радуйся», – удовлетворенно подумала она, ощутив, как потихоньку, маленькими капельками возвращаются к ней уверенность в себе и оптимизм.

Шаги давались ей с трудом, и Сашка огромным усилием воли заставила себя сделать несколько упражнений для икроножных мышц.

После этого она смогла уже довольно уверенно пройтись по помещению.

Это была небольшая комната, очень похожая на подвал. В ней было только одно маленькое окно, которое находилось высоко, прямо под потолком. Оно почти не пропускало света. Стены были абсолютно гладкими, крашеными.

Сашка подняла голову, прикидывая, сможет ли добраться до окна.

«Пожалуй, нет, – решила она, качая больной головой и не замечая, что она раскалывается от боли. – Значит, надо искать другие методы».

Однако другие методы пока не находились. Сашка обошла всю комнату, в которой не было совсем никакой мебели. Вообще ничего не было и никого – только она сама, Сашка.

По стене, противоположной той, где было окно, проходила труба.

«Черт, ну почему не по той стене, а? – с тоской подумала Сашка. – Уж залезть по трубе к окну я бы смогла. Правда, руки связаны, но и тут можно было как-нибудь постараться…»

Тут она споткнулась в темноте обо что-то и, не удержавшись, упала на пол, больно ударившись коленкой. Поднявшись, Сашка прокляла собственную неуклюжесть и пошарила руками, пытаясь понять, обо что же она споткнулась. Она уже повернулась спиной к окну, поэтому видно стало еще хуже.

Сашка поняла, что это ступеньки. Да, это были две бетонные ступеньки, которые вели к металлической двери. Сашка поднялась и подергала за ручку. Дверь была, естественно, заперта. Вышибить ее не представляло никакой возможности, да Сашка и не стала бы пытаться – наверняка за дверью находится охрана, которая тут же и подхватила бы пленницу под белы рученьки.

«Короче, нужно самой заявить о себе, – решила Сашка. – Сколько можно сидеть в неизвестности?»

Она постучала кулаком в дверь. Никто не отозвался.

– Э-эй! – Сашка изо всех сил замолотила по металлу, создавая при каждом стуке лязгающий грохот.

Наконец послышались чьи-то шаги и грубый голос спросил:

– Эй ты там, очнулась, что ли?

– Очнулась, – стараясь говорить как можно спокойнее, ответила Сашка.

– Ну, сейчас, подожди.

Послышалось звяканье ключей, через пару минут дверь открылась, и Сашка, щурясь от стрельнувшего в глаза яркого света, вышла из комнаты. Она увидела, что стоит на улице, причем находится явно не в городе. Или, во всяком случае, в каком-то уединенном месте рядом с каким-то парком. Это ощущение возникло у нее из-за запаха – в городе так не пахнет. Это был запах деревьев, травы или костра, словом, чего-то неуловимого, связанного с лесом.

«Знать бы точно, где я нахожусь, – подумалось ей. – Легче было бы убежать».

Сашка уже не сомневалась в том, что сбежит отсюда, хотя еще представления не имела, как она это сделает.

– Так, ну ты, я смотрю, в порядке, – проговорил охранник, глядя на Сашку. – Пошли.

Сашка за сегодняшний день настолько привыкла к тому, что ей постоянно приходится подчиняться, что даже не задала вопроса «куда». Впрочем, ей бы вряд ли ответили что-то определенное, к тому же через несколько минут она и сама узнает, куда ее ведут.

Охранник вел Сашку по тропинке через лес, она шла впереди, а он сзади. Бежать Сашка не пыталась – она видела, что под курткой у охранника спрятан автомат, к тому же далеко ли убежишь со связанными руками?

Через некоторое время они вышли к красивому двухэтажному дому, обнесенному глухим забором. Охранник подошел к воротам, позвонил, сказал что-то своему «коллеге», стоявшему во дворе, и повел Сашку в дом.

Они поднялись по лестнице на второй этаж, и охранник провел Сашку к одной из дверей коридора. Возле нее тоже стоял человек со спрятанным под одеждой автоматом. Тот, что вел Сашку, сказал ему пару слов, и парень исчез за дверью. Вскоре он вышел из комнаты и кивком указал Сашке на дверь.

Сашка вошла в комнату и увидела там мужчину лет тридцати пяти, одетого в спортивные брюки и светлую толстовку. Он полулежал на диване, листая какой-то журнал и прихлебывая пиво «Хольстен».

Когда Сашка вошла, мужчина внимательно посмотрел на нее и небрежно кинул:

– Садись.

Сашка присела на край дивана.

– Как ты? – спросил мужчина и отхлебнул еще пива. Разговаривал он с Сашкой как со старой, хорошей знакомой.

– А что, не видно? – зло спросила в ответ Сашка.

– Ну, мои люди, конечно, перестарались немного с тобой, я согласен, – склонил мужчина голову. – Но ведь и ты вела себя неразумно. Почему бы тебе сразу не отдать то, что тебе не принадлежит?

– Я не понимаю, о чем вы говорите.

– Послушай, ну не надо этих игр! – поморщился мужчина. – Ты же уже поняла, что с тобой могут сделать. Мне бы очень не хотелось уродовать такую молодую, красивую девку. На самом деле не хотелось бы, поверь.

– Вы бы хотя бы развязали меня, прежде чем разговаривать, – сказала Сашка.

Мужчина поднял брови, потом ответил:

– Без проблем. Одну минуту.

Он позвал охранника, и тот быстро развязал Сашке руки. Она несколько раз сжала и разжала занемевшие пальцы. На запястьях виднелись полосы, Сашка принялась растирать их. Было больно, но все равно легче, чем со стянутым ремнем руками.

– Может быть, выпьете кофе?

– Спасибо, – хрипло ответила Сашка. – Не хочу.

– Сигареты?

– Я не курю.

– Я смотрю, ты не собираетесь у меня ничего принимать из принципиальных соображений, – засмеялся мужчина. – Не люблю принципиальных, знаешь…

– Это почему?

– Да потому что принципами своими дурацкими они только кичатся, а как до дела доходит – куда все девается. И твоих надолго не хватит.

– Послушайте, давайте действительно поговорим спокойно и конкретно, – предложила Сашка, которой очень хотелось внести ясность во всю ситуацию. – Я на самом деле не понимаю, чего вы от меня хотите. Ни о каких деньгах я не знаю. Почему вы прицепились ко мне? Что это за деньги? Объясните, может быть, здесь какое-то недоразумение!

– Объясняю, – спокойно сказал мужчина. – Владик Коробов взял у меня деньги. Для чего, говорить не буду, не твое дело. Теперь Владика нет, и денег тоже нет. Последней у него была твоя подружка Лариса. Я знаю, что от Владика она отправилась к тебе. Так что скорее всего, деньги она у тебя и спрятала. Правда, мои ребята, перерыв весь дом, их так и не нашли, но вы ведь могли их спрятать где-то в другом месте, верно?

– Кто такой Владик Коробов? – спросила ничего не понимающая Сашка. – И при чем тут мы?

– Владик Коробов – любовник твоей подружки Ларисы. Которого она, по всей видимости, и грохнула. Или уж не знаю, как у них там чего получилось. Но главное, что когда Лариса оттуда свалила, вместе с ней ушли и деньги. А поехала она оттуда к тебе…

– Стоп! – крикнула Сашка. – Она ко мне не ездила в тот день, вы что-то путаете!

– Ну зачем же так нахально врать, милая девушка, – укоризненно покачал головой Сашкин собеседник. – Неужели вы думаете, что мы не сможем этого проверить? Уж куда ездила Лариса, мои люди как-нибудь в состоянии узнать. Так вот, она была на Сенном.

Сашка, кажется, начала понимать, что произошло. Лариса, ошалевшая от страха, помчалась к Ксюхе на Сенной. Так как Ларису арестовали, бандиты ищут подругу, к которой она кинулась, думая, что она у нее спрятала деньги. И вот они приехали к Ксюхе, а так как самой Ксюхи не было, а во дворе терлась она, Сашка, вот они ее и подмели. Классно!

Сашка задумалась. Из квартиры Коробова пропали деньги, наверняка очень крупная сумма, раз ей интересуются такие люди, как этот мужчина. Что он занимает в криминальных кругах определенное положение, сомнений не вызывало, достаточно было бросить взгляд на этот шикарный дачный дом, на его обстановку и на организацию работы. Но не Лариса же в самом деле взяла деньги? И спрятала на пару с Ксюхой? Нет, этого просто не может быть. Но ведь деньги пропали? А может быть, их спрятал сам Коробов?

– А почему вы решили, что это именно Лариса взяла ваши деньги? – спросила Сашка. – Вы можете мне не верить, но я абсолютно уверена, что она тут ни при чем. Я своих подруг знаю. И думаю, что деньги мог спрятать сам Коробов. К тому же я знаю, что Лариса его не убивала. А это означает, что в тот день у Коробова был кто-то еще. И именно он, скорее всего, убив Коробова, и взял деньги.

– В твоих словах, безусловно, есть рациональное зерно, – кивнул мужчина. – И я и сам думал об этом. И, конечно же, я это проверю. Но пока я буду это выяснять, ты останешься у меня. На всякий случай.

– Но… У меня же родители с ума сойдут! У моего отца сердце слабое, вы что, с ума сошли?! К тому же у меня работа!

Сашка понимала, что на все ее объяснения этому человеку глубоко плевать, она просто выплескивала эмоции, потому что представляла, какой это кошмар, если она останется здесь на несколько дней. Да и неизвестно еще, выпустят ли ее потом. А вдруг он не найдет того, кто взял деньги, и все стрелки переведут на нее?

«Вот ведь влипла! – мучилась Сашка. – Это ж надо так – ни за что ни про что! Черт бы побрал Лариску с ее любовничками, вечно найдет какого-нибудь козла! Нет, от мужиков лучше держаться подальше».

– Ты же понимаешь, Оксаночка, – заговорил тем временем мужчина, – что для меня важнее мои проблемы. А твои меня не очень волнуют.

«Так, он думает, что я Ксюха… Ладно, пусть пока так и думает. Во всяком случае, пока я здесь, никто не станет щемить Оксанку».

А мужчина тем временем продолжал:

– Кстати, не думаю, что с тобой здесь случится что-то страшное. Если, конечно, ты будешь умницей… – он потянулся и похлопал Сашку по щеке. – А если я убежусь, что ты ни при чем – отправишься домой с миром. Но если не дай бог я узнаю, что ты меня обманула… – глаза человека сверкнули свирепым огоньком. – Ой, не обижайся, девонька, но я с тобой так разберусь, что ты и представить не можешь…

В этом Сашка не сомневалась. Дураку понятно, что дружнский и миролюбивый тон парня – это только маска, игра, а на самом деле ему глубоко плевать и на Сашку, и на ее красоту и молодость. Ну, может, только в определенном смысле не плевать – глаза-то его довольно плотоядно шарили по Сашкиной фигуре.

– И где вы собираетесь меня держать? – медленно спросила Сашка.

– В той самой комнате, где ты и была, – он улыбнулся. – А что? Чем плохо? Кормить тебя будут, спать тоже дадут на чем. Да прямо курорт! – он хохотнул. – Где ты еще так отдохнешь? А если тебе мужика надо, так я и это устрою! Ребят у меня здесь хватает. А могу и я, если надо… Правда, я не люблю блондинок, – со вздохом развел он руками. – Так что сиди и жди результат, – посерьезнев, добавил он, и глаза его стали стальными.

Сашка молча кивнула.

– Мне можно идти? – спросила она.

– Да, конечно, – ответил он и вызвал охранника.

Он поговорил с ним о чем-то, пока Сашка ждала в коридоре под пристальным взглядом второго охранника, потом первый вышел и, достав ремень, обратился к Сашке:

– Руки давай.

Сашка, секунду помедлив, протянула свои измученные кисти вперед, и охранник туго стянул их ремнем.

«Ну, сволочи, – с ненавистью подумала Сашка. – Отольются вам все мои слезы!»

Он повел ее той же тропинкой обратно в сырой темный подвал. Сашку пошатывало от усталости и напряжения, и безумно хотелось спать.

– Сейчас поесть принесут, – сказал ей охранник, вталкивая Сашку в темную комнату.

Она опустилась прямо на пол. Есть ей не хотелось совершенно.

«Наверное, я теперь на еду и смотреть не смогу, – думала она, прислонившись к трубе. – Во всяком случае, пока не выберусь отсюда».

Лязгнул замок, и в проеме появился охранник с табуреткой в руках. Он поставил ее перед Сашкой и снова вышел. Вскоре он вернулся, неся в руках тарелку, которую опустил на табуретку.

Дверь захлопнулась, и снова стало темно.

«Господи, сколько же мне здесь торчать?» – с тоской подумала Сашка, стараясь не представлять себе, что творится дома.

Посидев немного совсем без движения, Сашка обнаружила, что глаза ее постепенно привыкают к темноте. Она бросила взгляд на тарелку и почувствовала, как голод, долго не проявлявший себя, вдруг наваливается на нее со страшной силой.

Сашка села на табуретку, взяла тарелку в руки и поковыряла в ней вилкой. Это была какая-то картошка с подливкой и кусок хлеба. Забыв обо всем, Сашка с жадностью набросилась на еду.

Поставив тарелку на пол, она хотела откинуться на спинку, но спинки не было. Сашка слезла с жесткой табуретки и снова села на пол. По телу разливалось тепло, ощущалась слабость и какая-то истома. Снова неумолимо поклонило в сон.

Тут появился охранник, он тащил какое-то тряпье. Бросив его на пол, он взял тарелку и сказал:

– Вот на этом спать можешь.

Сашка даже не кивнула в ответ. Когда охранник ушел, она расстелила барахло на полу и легла, укрывшись с головой одеялом. Сон сморил ее еще до того, как голова ее коснулась подушки…

* * *

То, что творилось в семье Вершининых, и описать невозможно. Галина Аркадьевна, Сашкина мать, была словно невменяема. Она стояла, прислонившись к стене в коридоре, и никто не смог заставить ее пройти в комнату и присесть или хотя бы разуться. Новость о том, что у нее пропала дочь, застала Галину Аркадьевну на пороге, когда она вернулась с работы, и будто парализовала ее. Руки ее, сжимающие сумки, разжались, и на пол посыпались продукты, деньги, зонтик…

Она не кричала, не билась в истерике, только слезы непрерывно текли по ее лицу, а она словно и не замечала этого. Алина пыталась снять с нее хотя бы пальто, но Галина Аркадьевна так в него вцепилась, что Алина невольно отступила.

На Владимира Николаевича вообще было больно смотреть. Когда он узнал о пропаже Сашки, то сразу постарел на несколько лет. Алине даже показалось, что у него прибавилось седины в волосах. Он выглядел совершенно потерянным, ходил туда-сюда по квартире, натыкаясь на углы, словно слепой, и как будто искал чего-то…

Алина металась от одной к другому, пыталась напоить Сашкиных родителей водой с валерьянкой, они оба отказывались. Здесь же находились и милиционеры, выполняющие свою работу. Алину уже допросили по дороге, когда везли сюда. Теперь они задавали вопросы Галине Аркадьевне и Владимиру Николаевичу насчет Сашки: с кем дружила, куда собиралась сегодня, с кем должна была встретиться. Родители отвечали сбивчиво, невпопад, не понимая смысла самых простых вопросов. Алина несколько раз не выдерживала, убегала, запиралась в ванной и там плакала, закрывая рот полотенцем.

Сходили за Ксюхиными родителями, узнавали, не была ли у них Ксюха. Мать, узнав в чем дело, заголосила, размазывая слезы по опухшему лицу. Отец нахмурился, дрожащей рукой достал из холодильника початую бутылку водки, выпил залпом полстакана, не закусывая, а потом сел за стол, уронил голову на руки и вдруг заплакал, трясясь мелкой дрожью.

Все это походило на один сплошной кошмар, Алине казалось, что она сойдет с ума. В голове проносилось, что надо бы заглянуть к себе домой, сказать, что она-то сама жива-здорова, и с ней все в порядке, но пока было совершенно не до этого. Алина даже не знала, где ей лучше ночевать сегодня – дома ли, или здесь, с этими обезумевшими от горя людьми.

После того, как Алина побывала у Ксюхи и увидела, что в доме все перевернуто, а ни Сашки, ни самой хозяйки с ребенком нет, она сразу же позвонила в милицию.

Когда милиционеры прибыли, Алина сидела на крыльце Ксюхиного дома и курила. Она вся продрогла, но заходить одной в дом ей не хотелось. И было даже как-то жутко.

– Добрый вечер, капитан милиции Осокин, – представился Алине высокий мужчина лет тридцати пяти, подходя к крыльцу. За его спиной стояли еще несколько человек.

– Здравствуйте, – хрипловато ответила Алина и поднялась. – Это я вас вызывала…

Она рассказала все, что случилось, после чего все вместе поехали домой к Сашке. Там уже беседовали с ними.

Когда милиция уехала, а Ксюхины родители, как-то сразу сгорбившись, побрели домой, заливать свое горе водкой, Алина немного перевела дух.

– Галина Аркадьевна, – мягко проговорила она, подходя к женщине и беря ее за руку. – Вы бы разделись, чаю выпили, хоть немного пришли бы в себя. Я понимаю вас прекрасно, сама дергаюсь не знаю как, но нужно же брать себя в руки.

– Все нормально, Аля, – ответила Галина Аркадьевна безжизненным голосом и стала снимать пальто. – Я прошу прощения за свою слабость, сейчас я буду в порядке.

Она разулась, затем прошла в ванную умываться. Алина пошла в кухню, где за столом сидел черный от горя Владимир Николаевич и мрачно курил одну сигарету за другой – курить он бросил десять лет назад.

Алина присела рядом, хотела что-то сказать, но он остановил ее:

– Не надо, Аля. Мне сейчас никакие слова не помогут.

Тут прозвенел тревожной трелью звонок. Алина пошла открывать.

– Доченька! – Тамара Семеновна бросилась Алине на шею. – Слава богу, с тобой все в порядке! Ну что же ты нас так напугала, а? Ведь я места себе не нахожу! Весь двор на ушах стоит, только и говорят о том, что девчонки пропали, я уж подумала, что и ты тоже… Пойдем домой, доченька, хватит тебе скитаться…

Алина, всхлипнув, порывисто обняла мать и поцеловала ее. Тамара Семеновна гладила дочь по голове и говорила что-то еще, но Алина уже не слушала. Ей было очень хорошо постоять просто так рядом с матерью, от которой она всегда ждала тепла.