Текст книги "Уголовно-правовое регулирование задержания лица, совершившего преступление"

Разное значение имеет обстановка для задержания подозреваемого или осужденного, поскольку в каждом из этих случаев она имеет свои особенности.

Если задерживается лицо в момент или непосредственно после совершения преступления, например застигнутое на месте совершения преступления, то для обоснованности применения мер, сопряженных с причинением вреда, задерживающий должен быть очевидцем преступления или получить сведения о преступлении от очевидцев, прямо указавших на данное лицо как совершившее преступление, или если на подозреваемом, на его одежде, при нем или в его жилище обнаружены явные следы преступления. Соблюдение этого условия диктуется необходимостью оградить граждан от насильственных действий, вызванных необоснованным подозрением в совершении преступления.[235]235
  Тишкевич И. С. Право граждан на задержание преступника. С. 66.


[Закрыть] Поэтому правильно считает Ю. М. Ткачевский, что задержание допустимо лишь в случае, когда имеются достоверные данные о том, что именно это лицо совершило преступление.[236]236
  Курс уголовного права. Общая часть / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой, И. М. Тяжковой. Т. 1. С. 464.


[Закрыть]

Интерес в связи со сказанным представляет точка зрения, что для применения огнестрельного оружия при задержании лица, совершившего тяжкое преступление против жизни, здоровья и собственности, застигнутого на месте преступления и пытающегося скрыться, нужно, чтобы сотрудник милиции сам был очевидцем преступления. Если он не был очевидцем, а ему на это лицо указали потерпевший или очевидцы, то применение оружия недопустимо.[237]237
  Куликов С. Причинение вреда при задержании преступника // Советская юстиция. 1981. № 22. С. 14–15.


[Закрыть]

Изложенная позиция определяется тем, что применение оружия может иметь результатом причинение тяжкого вреда или даже смерти задерживаемому. В случае если сотрудник милиции, применяющий для задержания оружие, не был очевидцем преступления, вероятна возможность ошибки с трагическими последствиями. Мы полагаем, что эта позиция правомерна: минимальная возможность ошибки должна быть исключена.

Таким образом, наличие объективных данных, свидетельствующих, что преступление совершено и совершено именно задерживаемым лицом, является важным моментом обстановки для принятия обоснованного решения о задержании с причинением вреда.

По данным проведенного нами исследования, 51 % случаев задержания с причинением вреда было осуществлено в момент или непосредственно после совершения преступления, а 49 % случаев задержания – по прошествии некоторого времени после совершения преступления. В то же время в последней группе без достаточных оснований задержано с причинением вреда 16 %, что свидетельствует о значительном числе ошибок при задержании по прошествии некоторого времени после совершения преступления (см. диаграммы 4, 5, 6).

Диаграмма 4. Моменты задержания лиц, совершивших преступление

Диаграмма 5. Задержание в другое время

79,6 % задержаний по иным основаниям включают: 1) 9,6 % – когда прокурором, а также следователем или дознавателем с согласия прокурора в суд направлено ходатайство об избрании в отношении подозреваемого меры пресечения в виде заключения под стражу; 2) 70 % – при наличии данных, дающих основания подозревать лицо в совершении преступления, когда оно скрылось с места совершения преступления.

Диаграмма 6. Соотношение обоснованных и необоснованных задержаний, осуществленных в другое время

Кроме задержания подозреваемого непосредственно на месте совершения преступления или через определенное время после его совершения, имеется и другой вид задержания, когда задерживается бежавший из-под стражи или из места лишения свободы. По нашим данным, каждый десятый задержанный с причинением ему вреда – это лицо, находившееся в розыске. Основание задержания здесь иное. Лицо уже было ранее задержано, взято под стражу, осуждено к лишению свободы. Поэтому сам побег является преступлением и для задерживающего не имеет значения «очевидность» преступления. В этом случае для задерживающего важно знать, что лицо совершило побег из-под стражи, то есть совершило преступление.[238]238
  Бушуев Г. В. Социальная и уголовно-правовая оценка причинения вреда преступнику при задержании. С. 40–42.


[Закрыть]

Задержание в связи с побегом возможно с причинением вреда независимо от характера и степени общественной опасности преступления, за которое лицо было арестовано или осуждено. Решающим здесь является не тяжесть ранее совершенного преступления, а факт побега из-под стражи. Гарантией правомерности действий сотрудников, осуществляющих это задержание, должно быть наличие необходимой информации о лице, совершившем побег: фотографии, сведения о его антропометрических данных, приметах, данные о возрасте, возможном месте пребывания.

Судить о наличии или отсутствии признаков состава преступления в действиях задерживающего возможно, только если принять во внимание, что задержание является двусторонним актом, в котором участвует задерживаемый и задерживающий. Причиняемый вред задерживаемому и его размер зависит от противодействия задержанию и его характера. Поэтому оценка правомерности причинения вреда неразрывно связана с фактом и характером противодействия задерживаемого. Чем интенсивнее противодействие задержанию со стороны задерживаемого, тем больший вред, причиненный при этой акции, может быть признан правомерным. В одном случае меры задержания с причинением вреда оказываются чрезмерными, и, следовательно, в действиях задерживающего имеются признаки состава преступления. В другом – те же действия являются правомерными, соответствующими обстановке, и признаков состава преступления не будет, хотя по своему характеру, размеру причиненного вреда в том и другом случаях последствия действий по задержанию являются идентичными.

Проведенный опрос сотрудников милиции, участвовавших в задержании лиц, совершивших преступление, свидетельствует, что 6,17 % из них считает возможным причинить смерть пытающемуся скрыться убегающему преступнику, а 10,39 % полагает, что они могут причинить тяжкий вред здоровью подозреваемого при его побеге (см. диаграмму 7).

Диаграмма 7. Отношение сотрудников милиции к причинению вреда при задержании

В связи с этим рассмотрим следующие ситуации.

1. Преступник, застигнутый на месте совершения преступления или разыскиваемый после его совершения, не оказывает сопротивления задерживающему и не пытается скрыться. В этом случае нет необходимости в причинении ему какого-либо вреда.

2. Лицо оказывает сопротивление, не являющееся насилием в отношении задерживающих, или пытается скрыться. В этом случае могут быть применены меры задержания с причинением вреда, но с учетом тяжести совершенного им преступления.

3. Лицо оказывает сопротивление, соединенное с насилием. В этом случае вред ему может быть причинен по правилам необходимой обороны.

В целом, следует отметить, что задержание лица, совершившего преступление, допускает причинение такого вреда, который или равен, или несколько превышает вред, причиненный совершенным преступлением или угрожавший предотвращенным преступлением. Для иллюстрации приведем такой пример. Гражданин П. совершал хулиганские действия, сопровождавшиеся нанесением побоев присутствовавшим, сопротивлением работникам милиции, порчей имущества. В связи с этим задержавшие П. лица причинили ему телесные повреждения средней тяжести. Проверка, проведенная прокуратурой, установила, что размер вреда, причиненного хулигану задерживавшими, был соразмерен тяжести совершенного преступления, оказанному противодействию при задержании и поэтому не должен влечь для них уголовную ответственность.[239]239
  Архив прокуратуры Ленинского района г. Барнаула. Дело № 1-82/99.


[Закрыть]

Подводя итог, нужно подчеркнуть, что правомерность действий задерживающих следует контролировать путем сопоставления вреда, причиняемого задерживаемому, и вреда, который наступил или может наступить в связи с предшествующим или последующим поведением задерживаемого – совершенным преступлением и оказанием им или другими лицами противодействия задержанию.

Место задержания также относится к обстановке задержания. Здесь правомерно выделить благоприятные и неблагоприятные возможности, вытекающие из условий задержания. Если лицо, подлежащее задержанию, еще находится на месте преступления, то задерживающие могут быть убеждены, что задерживается именно то лицо, которое совершило преступление, и поэтому имеется необходимая уверенность в обоснованности и правомерности совершаемых действий по задержанию. Если преступник спасается бегством от задержания, то применяемые меры должны учитывать как возможную поддержку окружающих граждан, так и возникающую для них опасность, связанную с применением огнестрельного оружия. Если преступник скрывается в помещении: жилье, гараже, магазине, складе, вагоне поезда и т. д., совершает бегство на автомашине, то при применении мер задержания должно учитываться, что подвергаются угрозе посторонние лица, вред которым может быть причинен только в соответствии с правилами крайней необходимости.

В литературе и практике нередко возникает необходимость выявления содержания признака вооруженность задерживаемого лица, что может иметь весьма принципиальное значение. В Законе РФ «О милиции» и ряде других указывается, что для задержания лица, оказывающего вооруженное сопротивление, возможно применение огнестрельного оружия[240]240
  Об учреждениях и органах, исполняющих наказания в виде лишения свободы. Закон рФ от 21 июля 1993 г. // Ведомости Съезда н/д и ВС РФ. 1993. № 33. Ст. 1316; Собрание законодательства РФ. 1996. № 25. Ст. 2964; 1998. № 16. Ст. 1796; № 30. Ст. 3613; 2000. № 26. Ст. 2730; 2001. № 11. Ст. 1002; О внутренних войсках министерства внутренних дел Российской Федерации. Федеральный закон РФ от 6 февраля 1997 г. // Собрание законодательства рФ. 1997. № 6. Ст. 711; СЗ 2000. № 46. Ст. 4537; О государственной охране. Федеральный закон РФ от 27 мая 1996 г. // Собрание законодательства РФ. 1996. № 22. Ст. 2594; 1997. № 29. Ст. 3502; 2000. № 46. Ст. 4537; О федеральных органах налоговой полиции. Закон РФ от 24 июня 1993 г. // Ведомости Съезда н/д РФ И ВС РФ. 1993. № 29. Ст. 1114; Собрание законодательства РФ 1995. № 51. Ст. 4973; 2000. № 46. Ст. 4537.


[Закрыть].

Признак «вооруженность» в данном случае превращает сопротивление из обычного противодействия в насилие в отношении задерживающих, и, следовательно, вместо состояния задержания с причинением вреда возникает состояние необходимой обороны.

Согласно Закону РФ «Об оружии» понятие оружия является однозначным: «Оружие – это устройства и предметы, конструктивно предназначенные для поражения живой или иной цели, подачи сигналов». В ст. 1 Закона дано развернутое содержание этого понятия, а далее указывается, что к оружию не относятся изделия, сертифицированные в качестве изделий хозяйственно-бытового и производственного назначения, спортивные снаряды, конструктивно сходные с оружием. Следует ли считать, что для вооруженного сопротивления этот признак адекватен понятию, установленному в названном Законе? Нередко при оказании сопротивления задерживаемый демонстрирует как возможный для применения топор, железный ломик, саперную лопатку, бритву и т. п. предметы. Являются ли эти предметы оружием и создает ли их наличие признак вооруженности?

Некоторые авторы полагают, что наличие этих и подобных предметов является признаком «вооруженности». Они перечисляют множество предметов, которые могут быть использованы для оказания сопротивления при задержании, причисляя к ним и такие, которые относятся к предметам хозяйственно-бытового назначения (вилы, кухонные ножи, лом, топор, лопату, велосипедную цепь, автотранспорт и мототранспорт и т. п.), и те, которые отнесены законодателем к гражданскому оружию (газовое оружие: газовые пистолеты, механические распылители, аэрозольные и другие устройства, снаряженные слезоточивыми и раздражающими веществами), считая, что все они отвечают признаку вооруженности.[241]241
  Каплунов А. И., Милюков С. Ф. Применение и использование огнестрельного оружия. С. 64.


[Закрыть] Обосновывается это опасностью применяемых предметов.

Думается, что нельзя расширительно толковать признак «вооруженность». Иначе возникнет такая правовая ситуация, когда любой предмет, используемый в качестве оружия, может быть признан свидетельством «вооруженного действия», что не позволит правоприменителю правильно ориентироваться при оценке ситуации, когда задержание лица, совершившего преступление, происходит в состоянии необходимой обороны.

Применение признака «вооруженность» при наличии у задерживаемого каких бы то ни было средств, используемых в качестве оружия, является неправомерным. В «Толковом словаре русского языка» дается несколько разных значений термина «вооруженность». Вместе с тем приводится единственная интерпретация слова «вооруженный»: «вооруженный, относящийся к борьбе или нападению с оружием в руках».[242]242
  Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. С. 95.


[Закрыть] Именно это значение и используется нашим законодателем и судебной практикой в отношении признака «вооруженный».

Единственным критерием признака «вооруженный» должно быть понятие, установленное в Законе «Об оружии».

В уголовном законодательстве и практике Верховного Суда РФ поддерживается эта точка зрения, и предметы, используемые в качестве оружия, вооружением не признаются, при этом в п. 5 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 17 января 1997 г. «О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм» прямо указывается, что при решении вопроса о признании оружия в качестве признака вооруженности следует руководствоваться Законом РФ «Об оружии». Такое же разъяснение Верховного Суда РФ содержится в п. 23 Постановления Пленума от 27 декабря 2002 г. «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое».[243]243
  Сборник Постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и РФСФР (Российской Федерации) по уголовным делам. С. 510; Бюллетень Верховного Суда РФ. 2003. № 2. С. 5.


[Закрыть] Поэтому во всех случаях задержания, когда задерживаемыми используются или могут быть использованы в качестве оружия другие предметы, следует лишь оценивать интенсивность сопротивления, создающую угрозу жизни и здоровью. Отсутствие названной угрозы не создает состояния необходимой обороны и дает лишь право на задержание с причинением вреда.

В ряде законодательных актов ясно указывается, кто считается вооруженным лицом, подлежащим задержанию с применением огнестрельного оружия. Так, в п. 5 ч. 2 ст. 31 Закона РФ «Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы» указывается, что огнестрельное оружие может применяться для задержания вооруженного лица, отказывающегося выполнить законное требование работника уголовно-исполнительной системы о сдаче оружия; в ст. 417 Таможенного кодекса РФ – что огнестрельное оружие может применяться для задержания вооруженного лица, отказывающегося выполнить законное требование о сдаче оружия;[244]244
  Таможенный кодекс РФ. Принят 25 апреля 2003 г., введен в действие с 1 января 2004 г. / Собрание законодательства РФ. 2003. № 22. Ст. 2066.


[Закрыть] в п. 5 ч. 1 ст. 27 Закона РФ «О государственной охране» разрешается применять огнестрельное оружие для задержания лица, оказывающего вооруженное сопротивление или отказывающегося выполнить законное требование о сдаче оружия.

Сочетание слов «вооруженный» и «оружие» в одной фразе является свидетельством их взаимозависимости и взаимосвязи: без оружия нет и вооруженности, а если нет вооруженности, нет и необходимости требовать сдачи оружия.

В заключение рассмотрения этого признака следует отметить, что в случае вооруженного сопротивления задержанию возникает реальная угроза жизни и здоровью задерживающих, поэтому здесь параллельно начинают действовать оба института: задержание лица, совершившего преступление, с причинением вреда и необходимая оборона, вытекающая из правомерного задержания.

Одним из решающих моментов уголовно-правового задержания является необходимость причинения вреда. Необходимость причинения вреда определяется обстановкой задержания, противодействием задержанию со стороны задерживаемого путем сопротивления, попытки скрыться. В литературе, а также в советском законодательстве нередко термин «необходимость» заменялся другим – «вынужденность» причинения вреда. Впервые он был применен в Указе Президиума Верховного Совета СССР от 26 июля 1966 г. «Об усилении ответственности за хулиганство»,[245]245
  Ведомости ВС СССР. 1966. № 30. Ст. 595.


[Закрыть] где указывалось, что при задержании преступника не наступает уголовная ответственность, если действиями (по задержанию) «вынужденно был причинен вред преступнику».

В связи с этим Г. В. Бушуев писал: «Действия граждан лишь тогда являются правомерными, когда ими вынужденно причиняется вред задерживаемому лицу».[246]246
  Бушуев Г. В. Социальная и уголовно-правовая оценка причинения вреда преступнику при задержании. С. 43–46.


[Закрыть] Вынужденный характер действий при этом не связан с возможностью выбора гражданином иного варианта своего поведения, например, обращения в органы милиции вместо применения насилия к задерживаемому. Он определяется конкретными обстоятельствами возможности или невозможности применения насилия: «Насилие должно быть вынужденной, т. е. крайней мерой задержания преступника, когда иными средствами задержать его невозможно».[247]247
  Там же.


[Закрыть]

Обосновывая вынужденность причинения вреда задерживаемому, многие авторы указывали на тяжесть преступления, интенсивность оказываемого сопротивления, опасность преступника, его стремление уклониться от уголовной ответственности путем бегства[248]248
  Там же. С. 44; Советское уголовное право. Общая часть / Под ред. Н. А. Беляева, М. И. Ковалева. С. 230; Баулин Ю. В. Право граждан на задержание преступника. С. 99–101.


[Закрыть].

Ставя знак равенства между вынужденностью и необходимостью причинения вреда, Ю. В. Баулин писал: «Основание причинения вреда преступнику при задержании, то есть его вынужденность, определяется той обстановкой задержания, при которой у гражданина отсутствует реальная возможность без серьезной опасности для себя или третьих лиц осуществить ненасильственное задержание противодействующего преступника, что вызывает необходимость причинения ему определенного вреда».[249]249
  Баулин Ю. В. Указ. соч. С. 105 (Выделено нами. – Л. С.).


[Закрыть]

В УК РФ 1996 г. нет указания на вынужденность причинения вреда при задержании, но в то же время неоднократно подчеркивается значение необходимости причинения вреда как условия его правомерности. Думается, решение законодателя является вполне обоснованным. С одной стороны, «необходимость» как понятие отражает, что вред допустим лишь, если он по обстоятельствам задержания необходим и без него не произойдет успешного задержания. С другой стороны, «вынужденность» не отвечает истинному содержанию данного термина.

Согласно Толковому словарю С. И. Ожегова слово «вынужденный» означает: «вызванный какими-нибудь обстоятельствами, совершаемый не по своей воле»[250]250
  Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. С. 115.


[Закрыть]. В нашем случае действия задерживающих граждан полностью основаны на их воле, к ним их никто не принуждает. Термин «вынужденность» вполне приемлем к состоянию необходимой обороны, когда защищающийся от нападения вынужден применить те средства, которые защитят охраняемое законом благо. В то же время можно вести речь о вынужденности причинения вреда убегающему преступнику, если задержание осуществляется сотрудниками органов, ведущих борьбу с преступностью и охраняющих правопорядок. Они вынуждены применить насилие, причинить вред, поскольку задержание является не только их правом, но и обязанностью, а при исполнении этой обязанности и, встретившись с противодействием, они действительно вынуждены причинить вред задерживаемому, так как, не задержав лицо, совершившее преступление, допустят неисполнение своего служебного долга. В этом случае они действуют не по своей воле, а по воле своего руководства, требующего исполнения обязанностей. Подводя итог сказанному, мы считаем, что граждане, производящие уголовно-правовое задержание, вред причиняют необходимый, специально уполномоченные должностные лица причиняют при уголовно-правовом задержании вред вынужденный.

Момент задержания является важным условием правомерности уголовно-правового задержания. Законодатель не ограничил время задержания лиц, совершивших преступление, пределом: «в момент или непосредственно после совершения».[251]251
  Так был определен момент задержания лица, совершившего преступление, в ст. 25 Основ уголовного законодательства Союза ССР и республик, принятых в 1991 г., но не вступивших в действие. См.: Ведомости Съезда н/д СССР и ВС СССР. 1991. № 30. Ст. 862.


[Закрыть] Однако такое законодательное решение не сняло проблему установления пределов времени правомерного задержания. Поскольку период времени, в течение которого уголовно-правовое задержание допустимо, в законе точно не обозначен, он не получил единообразного толкования в правоохранительной практике и литературе и вызвал дискуссию с выдвижением противоречащих друг другу точек зрения. В частности, высказано мнение о возможности применения правил задержания лица с причинением ему вреда не только после совершения преступления, но и во время его совершения. [252]252
  Уголовное право. Общая часть: Учебник для вузов / Отв. ред. И. Я. Козаченко, З. А. Незнамова. С. 272.


[Закрыть]

Пленум Верховного Суда дифференцировал время, в течение которого допускалось правомерное задержание, в зависимости от субъектов задержания. Граждане и дружинники были отнесены к лицам, чья деятельность по задержанию, сопряженная с причинением вреда задерживаемым, могла осуществляться только во время и непосредственно после совершения преступления. На сотрудников правоохранительных органов это правило не распространялось.[253]253
  Сборник Постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР (Российской Федерации) по уголовным делам. С. 248.


[Закрыть]

В ст. 25 Основ уголовного законодательства Союза ССР и республик 1991 г. было установлено, что правомерным является задержание лица в момент или непосредственно после совершения им преступления. В то же время задержание преступников работниками милиции и другими представителями власти должно было осуществляться не в соответствии с этой нормой, а по законам и другим нормативным актам, непосредственно регулирующим их деятельность. Однако в ст. 38 УК РФ не установлены различия правового регулирования момента задержания лица, совершившего преступление, между гражданами и специально уполномоченными должностными лицами. Это решение нельзя считать безупречным, поскольку не минимизирует возможность ошибок и злоупотреблений при задержании и создает объективные и субъективные условия для нарушения права на свободу и неприкосновенность личности.

До принятия УК РФ 1996 г. большинство авторов полагали, что задержание лица после совершения им преступления возможно в пределах сроков давности уголовного преследования. При этом утверждалось, что, как правило, задержание приходится на время непосредственно после совершения преступления. Так, приводятся данные, согласно которым в 89,7 % случаев задержание производится во время или непосредственно после совершения преступления и только в небольшой части оно производится через некоторый промежуток времени.[254]254
  Баулин Ю. В. Право граждан на задержание преступника. С. 90.


[Закрыть] Тем не менее, полагали они, при очевидности совершенного преступления и твердой уверенности, что преступление совершено именно задерживаемым лицом, возможно задержание в течение всего срока давности привлечения к уголовной ответственности.[255]255
  Бушуев Г. В. Социальная и уголовно-правовая оценка причинения вреда преступнику при задержании. С. 38–39; Советское уголовное право. Общая часть / Под ред. Н. А. Беляева, М. И. Ковалева. С. 229; Тишкевич И. С. Право граждан на задержание преступника. С. 63; Уголовное право. Общая часть / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой, Ю. М. Ткачевского, Г. М. Борзенкова. М., 1993. С. 232.


[Закрыть]

Однако еще С. В. Познышев, затрагивая этот вопрос, считал: «Правомерно захвачено (частным лицом. – Прим. наше. – Л. С.) может быть только лицо, застигнутое во время совершения преступления на месте преступления или тотчас по совершении преступления. Основания этого ограничения следующие. Необходимо предотвратить злоупотребление этим правом и ошибки, которые могут сильно стеснять свободу граждан. Память людей неточна. Если разрешить заарестовывать силой и таких лиц, которых субъект не видел на месте преступления и не во время или тотчас по совершении преступления, то получится масса ошибок и легко возможны будут злоупотребления этим правом. Только когда задержание производится на месте преступления, или, во всяком случае, непосредственно после преступления можно рассчитывать, что ошибки и злоупотребления будут редки и основанием для задержания не будут служить черты улавливаемого будто бы сходства и ненадежные воспоминания, искренность которых трудно, а иногда и невозможно проверить. Интересы гражданской свободы и уголовного правосудия должны быть согласованы».[256]256
  Познышев С. В. Основные начала науки уголовного права. Общая часть уголовного права. М., 1912. С. 172.


[Закрыть] Он полагал, что недопустимо предоставлять частным лицам право на задержание по прошествии значительного времени, так как здесь возможно заблуждение, задержание невиновных лиц, которые внешне имели сходство с предполагаемым преступником. [257]257
  Там же.


[Закрыть]

Оспаривая эту позицию, И. С. Тишкевич писал: «Интересы борьбы с преступностью требуют предоставления представителям власти и другим гражданам права задерживать преступников в любой момент после совершения уголовно наказуемого деяния… Преступнику иногда удается скрыться после совершения преступления, а спустя некоторое время потерпевший или иные лица его обнаруживают. В этом случае было бы неправильным лишать граждан права на активные меры по задержанию преступника и рассматривать причинение при задержании ему вреда… по общим правилам об уголовной ответственности».[258]258
  Тишкевич И. С. Право граждан на задержание преступника. С. 61–62.


[Закрыть] Но и после принятия нового УК С. Ф. Милюков, считая неосновательными ограничения, указываемые С. В. Познышевым,[259]259
  Справедливости ради следует отметить, что С. В. Познышев ограничивал возможность задержания во временных рамках «совершения преступления и непосредственно после него» только для «частных лиц» См.: Познышев С. В. Основные начала науки уголовного права. С. 171.


[Закрыть] поскольку общественная опасность скрывшегося преступника не уменьшается, а, наоборот усиливается, также утверждал, что нельзя сужать временные рамки задержания.[260]260
  Милюков С. Ф. Российское уголовное законодательство: Опыт критического анализа. С. 134.


[Закрыть]

И. Л. Петрухин в вопросе о времени задержания считал нужным учитывать, «что задержание не сразу после совершения преступления возможно только в некоторых ситуациях. Если, например, лицо неожиданно узнало преступника спустя длительное время после совершения преступления, то оно должно иметь возможность задержать его или обратиться с просьбой о задержании в милицию. В пределах срока давности уголовного преследования допустимо задержание скрывшегося обвиняемого».[261]261
  Петрухин И. Л. Человек и власть. С. 264.


[Закрыть]

М. И. Якубович придерживался несколько иной позиции: «Решение вопроса о правомерности применения мер по задержанию преступников через значительный промежуток времени после совершения преступления представляет известную трудность… Однако уверенность относительно личности преступника может возникнуть у лица, производящего задержание, не только в момент совершения преступления… человек может опознать преступника, которого он видел в момент совершения преступления, и по истечении значительного промежутка времени или по фотографии, нужно только, чтобы была твердая уверенность у задерживающего, что это тот человек, который совершил преступление или покушался на его совершение».[262]262
  Якубович М. И. Необходимая оборона и задержание преступника. С. 64–65.


[Закрыть] Опираясь на такую аргументацию, он пришел к заключению, что задержание для всех лиц (субъектов задержания) допустимо в течение всего срока давности привлечения к уголовной ответственности. [263]263
  Там же. С. 52.


[Закрыть]

В то же время эти авторы не могли обойти вопрос о том, знает ли задерживающий, какие сроки давности привлечения к уголовной ответственности существуют в том или ином случае. Выход ими находился в том, что, как правило, задерживаются лица, совершившие тяжкие преступления, а по ним существуют достаточно длительные сроки давности и, следовательно, ошибки практически исключаются.[264]264
  Баулин Ю. В. Право граждан на задержание преступника. С. 94.


[Закрыть] Если ошибка все же происходит, она должна оцениваться по правилам фактической ошибки.[265]265
  Там же. С. 96.


[Закрыть]

Ю. В. Баулин идет еще дальше, считая, что задержание «преступника» возможно даже за пределами сроков давности уголовного преследования.[266]266
  Там же. С. 91.


[Закрыть]

Такая позиция тем более является спорной, так как оправдывает саму возможность грубого нарушения права личности на ее неприкосновенность, поскольку правомерным уголовно-правовое задержание является только, когда задерживаемое лицо может быть привлечено к уголовной ответственности. Если же срок давности уголовного преследования истек, то о такой возможности не может быть и речи. Разрешение гражданам действовать «приблизительно» вряд ли может помочь в стремлении обеспечить законность действий задерживающих.

Право граждан задерживать подозреваемых по прошествии значительного времени в пределах срока давности уголовного преследования не исключает «добросовестных» ошибок и злоупотреблений. Если в некоторых случаях иной гражданин не ошибется в том, что он узнал подозреваемого, и задержание окажется правомерным, где гарантия, что десятки других случаев задержания не станут ошибочными и не приведут к многочисленным нарушениям права на личную неприкосновенность правопослушных граждан?

По данным нашего исследования, в 7 % случаев задержание гражданами лиц, якобы совершивших преступление, было ошибочным, кроме того, 40 % опрошенных сотрудников милиции сообщили, что 30 % задержанных гражданами лиц были ими отпущены без процессуального оформления задержания, что также может являться свидетельством незаконности задержания.

В соответствии с этим граждане должны иметь право задерживать только тех, кто застигнут на месте совершения преступления или непосредственно после его совершения, поскольку в других случаях такое задержание чревато ошибками в личности задерживаемого и может привести к грубым нарушениям законности, прав других граждан на их неприкосновенность. Негативное последствие этого состоит не только в нарушении права личной неприкосновенности, но и ставит под угрозу здоровье и жизнь самих задерживающих, поскольку в связи с незаконным задержанием не исключены случаи правомерного сопротивления задерживаемого в рамках необходимой обороны.

Думается, что многим авторам, придерживающимся точки зрения о праве граждан задерживать в течение всего срока давности привлечения к уголовной ответственности, это тоже ясно. Не случайно они ставят условием задержания в таких случаях необходимость «полной уверенности», что задерживается именно то лицо, которое совершило преступление.[267]267
  Тишкевич И. С. Право граждан на задержание преступника. С. 112; Бушуев Г. В… Социальная и уголовно-правовая оценка причинения вреда преступнику при задержании. С. 51; Якубович М. И. Необходимая оборона и задержание преступника. С. 51, 56, 64; Наумов А. В. Российское уголовное право. Общая часть: Курс лекций. С. 343; Уголовное право. Общая часть: Учебник для вузов / Отв. ред. И. Я. Козаченко, З. А. Незнамова. С. 272.


[Закрыть]

Но возникает вопрос, когда бывает «полная уверенность», являющаяся безупречным основанием для задержания? Можно ли полагать, что граждане не ошибутся, имея эту «уверенность», если увидят предполагаемого преступника по прошествии значительного промежутка времени? Нередко ошибки в опознании происходят из-за некоторого сходства людей или когда в памяти стирается точный образ лица, совершившего преступление. О возможности таких ошибок свидетельствуют и исследования особенностей памяти человека психологами.[268]268
  Блонский П. П. Избранные педагогические и психологические сочинения. В 2 т. Т. 1. Педагогическая психология. Психологические очерки. Память и мышление. М., 1979. С. 214–215; Зинченко П. И. Непроизвольное запоминание. Воронеж, 1996. С. 169–171; Смирнов А. А. Проблемы психологии памяти. М., 1966. С. 26–27.


[Закрыть]

Так, П. П. Блонский писал: «Зрительная память… оказывается весьма несовершенной памятью… Зрительная память может оказывать услуги только в экстраординарных случаях… Поэтому зрительной памятью пользуются весьма нечасто. Зрительная память как память мало пригодна».[269]269
  Блонский П. П. Избранные педагогические и психологические сочинения. С. 214–215.


[Закрыть]

Развивая высказанную идею, А. А. Смирнов отмечал: «Вместе с тем репродуцированные (воспроизведенные памятью. – Прим. наше. – Л. С.) образы лишь в исключительных случаях персевируют (сохраняют) образы, чаще всего они трансформируются, сильно видоизменяясь».[270]270
  Смирнов А. А. Проблемы психологии памяти. 1966. С. 26–27.


[Закрыть] Другими словами, память не сохраняет того, что было, она его изменяет своим воображением.

П. И. Зинченко, занимавшийся экспериментальной психологией, проводивший опыты для установления устойчивости памяти, выяснил, что 35,9 % взрослых, которым было предложено вспомнить и сообщить, какие им были показаны во время опыта картинки, не смогли этого сделать. Некоторым из них картинки были показаны вновь, но ни одной из них они не узнали при повторном просмотре.[271]271
  Зинченко П. И. Непроизвольное запоминание. С. 169–171.


[Закрыть]

Таким образом, исследования психологических особенностей памяти – запоминания и воспроизводства увиденного – не могут свидетельствовать о возможности с полной уверенностью надеяться, что память очевидца, увидевшего преступника при совершении преступления, абсолютно надежна. А способность очевидца трансформировать увиденное, то есть представить воображаемое как действительное, чревата самыми серьезными фактическими ошибками при задержании. Здесь уместно подчеркнуть, что гражданину, которого незаконно задержали вследствие фактической ошибки, вряд ли будет казаться извинительным и утешающим нарушение его естественного и конституционного права на личную неприкосновенность.

Проведенный опрос сотрудников правоохранительных органов, принимавших участие в задержании граждан после совершения ими преступлений, подтверждает наше суждение. Около 60 % из числа опрошенных высказались за то, чтобы обычным гражданам не предоставлялось право на задержание в рамках давностных сроков, так как это, по их мнению, может привести к ошибкам и нарушениям законности (см. диаграмму 8).

Диаграмма 8. Мнение сотрудников милиции о праве граждан на задержание лиц, совершивших преступление

На вопрос же о том, когда граждане могут задерживать преступников самостоятельно, без помощи сотрудников милиции, 69 % опрошенных сотрудников милиции высказали мнение об ограничении такой возможности граждан временем – только непосредственно после совершения преступления (см. диаграмму 9).