Текст книги "Уголовно-правовое регулирование задержания лица, совершившего преступление"

Глава 3
Отграничение причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, от других обстоятельств, исключающих преступность деяния

3.1. Отграничение причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, от необходимой обороны

Правомерное причинение физического и иного вреда лицу, совершившему преступление, при его задержании, иногда включает в себя черты других обстоятельств, исключающих преступность деяния, или сочетается нередко с теми или другими обстоятельствами.[169]169
  См.: Смирнова Л. Н. 1) Отграничение уголовно-правового задержания от необходимой обороны // Публично– и частноправовое регулирование в России: теоретические и практические проблемы: Материалы Всероссийской научной конференции. Барнаул, 2003. С. 256; 2) Уголовно-правовое задержание (теория, законодательство, практика). Барнаул, 2003. С. 55.


[Закрыть]Можно говорить о тесной связи причинения вреда при задержании и необходимой обороны.[170]170
  Курс советского уголовного права. Часть общая. Т. 1 / Отв. ред. Н. А. Беляев, М. Д. Шаргородский. Л., 1968. С. 504, 505.


[Закрыть] Не без оснований Верховный Суд СССР в постановлениях Пленумов 1969 и 1984 гг. в связи с отсутствием специального законодательства приравнивал задержание преступника к необходимой обороне. Такая аналогия, несомненно, являлась ошибочной, так как чрезмерно расширяла права задерживающих лиц. Тем не менее она сыграла важную роль в борьбе с преступностью.[171]171
  Сборник Постановлений Пленума Верховного Суда СССР 1924–1973. М., 1974. С. 361, 362.; Сборник Постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР (Российской Федерации) по уголовным делам. С. 248.


[Закрыть]

Причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление, тесно связано с необходимой обороной. Эти обстоятельства являются пограничными. Необходимая оборона применяется для отражения реального посягательства на охраняемые уголовным законом объекты. Во время совершения преступления и непосредственно после него, когда еще нет ясности о его окончании, может применяться защита (оборона) от посягательства. После окончания или перерыва преступного посягательства такое право прекращается и вместо него возникает право на задержание лица, совершившего преступление. Право на задержание с причинением вреда возникает после совершения приготовления к тяжкому или особо тяжкому преступлению, во время покушения на преступление, если оно прервано и устранена непосредственная опасность его продолжения, во время совершения действий соучастников, непосредственно не выполняющих объективную сторону преступления, во время совершения преступлений, не представляющих непосредственной опасности объектам посягательства.[172]172
  Примечание. Данный вопрос рассматривается подробно в § 2 данной главы. Следует заметить, что большинство авторов проходят мимо возможности задержания с причинением вреда, полагая, что речь может идти лишь о реальной угрозе нападения и защиты против нее. Думается, сказалась консервативность взглядов, основывающихся на устаревших положениях теории, когда правового регулирования задержания с причинением вреда еще не было. См., например: Попов А. Н. Преступления против личности при смягчающих обстоятельствах. СПб., 2001. С. 263–272.


[Закрыть]

Таким образом, объединяет эти обстоятельства право на причинение вреда лицу, совершившему (совершающему) преступление, разъединяет – момент окончания или перерыва посягательства, когда отсутствует или устраняется непосредственная опасность правоохраняемому объекту. Как только прекратилось посягательство, прекращается право на необходимую оборону, но затем преступник пытается скрыться, и возникает право на его задержание.

Итак, необходимая оборона применяется против лица, осуществляющего преступное посягательство. Вред при задержании причиняется лицу, совершившему преступление (в соответствии с его стадиями – это не обязательно оконченное преступление). При необходимой обороне причиняется вред посягающему преступнику. Чтобы после совершения преступления его задержать, не допустить побега или преодолеть сопротивление, преступнику причиняется вред, пресекающий попытку скрыться.

Первым и вторым объединяющими признаками анализируемых обстоятельств являются преступление и причинение вреда лицу, его совершившему.

Третьим – лицо, совершившее (совершающее) преступление.

Четвертым объединяющим признаком является, что в обоих случаях право на причинение вреда посягающему или задерживаемому принадлежит как лицам, подвергнувшимся нападению (посягательству), так и другим лицам, в том числе сотрудникам правоохранительных органов.

Пятым – в обоих случаях оборонительные действия и действия по задержанию причиняют вред обычно охраняемым уголовным законом объектам и внешне имеют сходство с преступлением.

Шестой признак – в том и другом случаях эти действия являются полезными, так как направлены на достижение общественно полезных целей. В обоих случаях общественная полезность действий обороны и задержания определяется ценностью благ и интересов, которые могли пострадать или пострадали от преступления, общественной опасностью совершенного (совершаемого) преступления.

На этом сходство заканчивается. Различает эти обстоятельства следующее.

1) Действия по задержанию с причинением вреда могут быть совершены после преступления или во время него, когда отсутствует непосредственная опасность продолжения посягательства, тогда как необходимая оборона производится при наличии опасности продолжения посягательства. Когда имеет место приготовление к тяжкому или особо тяжкому преступлению, неприменимо понятие «непосредственной опасности» посягательства и, следовательно, возможно применение правил задержания с причинением вреда, а не необходимой обороны. Неприменимо понятие «непосредственная опасность», если лицо застигнуто во время покушения на совершение некоторых преступлений: при составлении декларации, вуалирующей контрабанду, при занятии фальшивомонетничеством, получении взятки, и не оказывает насильственного сопротивления; так как вмешательство третьих лиц делает невозможным продолжение преступления. В этих случаях нельзя применять необходимую оборону, возможно лишь задержание без причинения вреда.

Этого же нельзя сказать о задержании лица, совершающего разбойное нападение. В течение всего времени посягательства разбойное нападение не является прекращенным деянием, хотя оно как формальный состав окончено уже в момент его начала. Поскольку посягательство продолжается в течение всего времени нападения, когда происходит завладение имуществом, институт задержания с причинением вреда не применим, а имеет место состояние необходимой обороны. То же можно сказать и по поводу посягательства на жизнь сотрудника правоохранительного органа и других подобных преступлений.

2) При задержании инициатива исходит от лица, производящего задержание. При необходимой обороне гражданин вынужден защищаться от нападения во избежание нежелательных последствий для себя или других лиц, а инициатива принадлежит нападающему.

3) Размер правомерного вреда, который может быть причинен при задержании, зависит от характера и степени общественной опасности, тяжести совершенного преступления, противодействия задерживаемого и обстановки задержания и не должен быть явно чрезмерным, хотя в некоторых случаях может быть большим, чем причиненный.

При необходимой обороне отсутствует требование, чтобы размер вреда полностью соответствовал характеру и степени общественной опасности посягательства, он может быть большим, чем вред предотвращаемый, не зависит от обстановки, в которой происходит оборона, а при посягательстве, сопряженном с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой такого насилия, вред может быть любым.

4) Цель задержания с причинением вреда состоит в необходимости доставить задержанное лицо органам власти, тогда как цель необходимой обороны – предотвратить или уменьшить вред от общественно опасного посягательства.

5) Причинение вреда при задержании является единственной возможностью задержать лицо, совершившее преступление. При необходимой обороне обороняющийся может причинить вред и тогда, когда в этом нет вынужденной необходимости, когда он может выбрать для себя другой вариант поведения.

6) Задержание с причинением вреда допускается только в связи с совершением преступления, тогда как необходимая оборона возможна не только против преступления, но и против административного проступка.

7) Задержание с причинением вреда недопустимо в отношении лиц невменяемых или несовершеннолетних, не достигших возраста уголовной ответственности, если задерживающий знает об этом (здесь допустима крайняя необходимость). Необходимая оборона против этих лиц возможна.

8) Убийство при задержании, как правило, недопустимо. Умышленное причинение смерти задерживаемому лицу возможно в исключительных случаях только при наличии косвенного умысла. Необходимая же оборона допускает убийство посягающего, если посягательство соединено с насилием, опасным для жизни обороняющегося или других лиц, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия. Поэтому убийство при необходимой обороне возможно и с прямым умыслом.

Следует подчеркнуть, что теоретическое разграничение задержания лица, совершившего преступление, с причинением вреда и необходимой обороны не создает полной гарантии правильной правовой оценки в конкретной деятельности правоохранительных органов и суда, хотя и имеет немаловажное значение.

Осложняет правовую оценку действий задерживающих пограничность в некоторых случаях этих действий с необходимой обороной. Нередко противодействие задержанию сопровождается сопротивлением с применением насилия к задерживающим. Во время задержания задерживаемое лицо оказывает такое сопротивление, которое по своей интенсивности превращается в нападение на участника задержания. В этом случае задержание перерастает в необходимую оборону. Возникающая ситуация разрешает причинение вреда, не охватываемого рамками необходимости при задержании, но находящегося в пределах необходимой обороны.[173]173
  См.: Смирнова Л. Н. Отграничение уголовно-правового задержания от необходимой обороны… С. 257–260.


[Закрыть]

О сложности отграничения уголовно-правового задержания от необходимой обороны может свидетельствовать такой пример. Анпилогов, егерь Государственного департамента по охране и рациональному использованию животного мира по Змеиногорскому району, на служебном автомобиле УАЗ-469 осуществлял в 2 часа ночи патрульный объезд вверенных ему угодий с целью пресечения браконьерства. Вблизи села Новокузнецовка он увидел свет фар двигавшегося по полю автомобиля «Москвич 2140», пассажиры которого охотились на зайцев в ночное время. Браконьеры, поняв, что их могут задержать, резко свернули в сторону и начали удаляться. В это время, спасаясь от погони, кто-то из них выстрелил из охотничьего ружья в сторону машины, в которой Анпилогов преследовал нарушителей правил охоты. Тогда егерь остановил автомобиль и, выйдя из него, трижды прицельно выстрелил из винтовки с расстояния 50–60 метров. В результате водитель «Москвича», гражданин Буев, получив сквозное ранение головы с обширным разрушением головного мозга, скончался на месте. У потерпевшего были обнаружены два других пулевых ранения в области правой лопатки и правового плечевого сустава. Как оказалось, в машине «Москвич» в момент инцидента кроме потерпевшего был также гражданин Стрельчук, который после остановки преследуемой машины выскочил из нее и упал на землю, держа в руках ружье. Осмотром автомашины УАЗ на тенте на задней поверхности и в верхней его части обнаружены восемь небольших повреждений ткани, а на изгибе левой дуги, предназначенной для удержания тента, бесформенный кусочек металла серого цвета, застрявший в утеплителе. Проведенной баллистической экспертизой этот кусочек был идентифицирован с дробью, извлеченной из патронов, находившихся в ружье. В отношении Стрельчука было возбуждено уголовное дело по обвинению в покушении на убийство, но впоследствии оно было прекращено за недоказанностью его вины. При таких обстоятельствах Анпилогову было предъявлено обвинение в неосторожном убийстве по ст. 106 УК РСФСР и превышении служебных полномочий по ст. 171 ч. 2 УК РСФСР. После возвращения дела на доследование ст. 106 УК РСФСР из обвинения была исключена за истечением сроков давности уголовного преследования (событие произошло 17 октября 1993 г., дело было прекращено прокуратурой Змеиногорского района за отсутствием состава преступления 13 августа 1995 г., затем постановлением прокуратуры Алтайского края 12 октября 2000 г. постановление о прекращении дела было отменено и дело возобновлено производством) и Анпилогов предан суду по ч. 2 ст. 171 УК РСФСР. В судебном заседании было установлено, что Анпилогов стрелял, не сделав трех предупредительных выстрелов, на основании чего суд признал его виновным в превышении служебных полномочий. Суд признал, что действия по задержанию были правомерными, так как Буев и Стрельчук, будучи обнаруженными на поле во время охоты на зайцев с помощью света фар, не остановились. Когда Анпилогов включил проблесковый маячок, а затем свет фар и фароискатель своей машины, их машина резко развернулась и стала уходить на большой скорости. В этих условиях Анпилогов имел право принять меры к задержанию предполагаемых преступников и попытался их догнать. Убегавшие в это время произвели выстрел из ружья по машине Анпилогова, и последний, остановив свою машину и выйдя из нее, произвел без предупреждения три прицельных выстрела из винтовки в водителя удалявшейся машины. На основании изложенного суд пришел к выводу, что применение оружия было превышением должностных полномочий, так как при задержании преступников он должен был действовать по обстановке. Это не было необходимой обороной, а обстоятельством, приравниваемым к ней. Поэтому он должен был сделать предупреждение сначала окриком, а затем предупредительными выстрелами, и только при их безрезультатности мог стрелять по машине или человеку. Не согласившись с приговором суда, осудившим Анпилогова к 4 годам условно и применившим амнистию, Анпилогов обжаловал приговор в судебную коллегию Алтайского краевого суда, которая своим определением дело производством прекратила за отсутствием в его действиях состава преступления. Коллегия пришла к выводу, что Анпилогов не обязан был предупреждать правонарушителей о производстве выстрелов на поражение, так как сопротивление задержанию переросло в общественно опасное посягательство и Анпилогов находился в состоянии необходимой обороны по защите себя и находившихся в его машине лиц. То обстоятельство, что он стрелял по прошествии небольшого (несколько секунд) промежутка времени, после того как был произведен выстрел в его машину, не дает оснований считать, что состояние необходимой обороны в момент стрельбы Анпилогова прекратилось. У него не было уверенности, что выстрелов больше не будет и что опасность посягательства на него миновала. Вывод судебной коллегии является обоснованным. Вооруженное сопротивление, оказанное задерживаемыми, создало условия для необходимой обороны в связи с возникновением опасности для жизни и здоровья задерживающих. Поэтому в такой ситуации начинают действовать условия правомерности необходимой обороны, а не задержания. Могло ли осложнить решение отсутствие ясности в том, кто стрелял в машину Анпилогова – Буев или Стрельчук? Оба совершили общественно опасное посягательство и действовали совместно, поэтому каждый из них мог стать объектом применения оружия Анпилоговым, который стрелял в состоянии необходимой обороны для пресечения посягательства, а не задержания преступника.[174]174
  Архив Змеиногорского городского суда. Дело № 1-102/2001.


[Закрыть]

Интенсивность сопротивления при задержании и его критерии имеют важное значение для отграничения задержания преступника с причинением ему вреда от необходимой обороны.

И. М. Тяжкова по этому поводу пишет, что причинение смерти задерживаемому преступнику возможно лишь в случае, когда преступник осуществляет общественно опасное действие, то есть в процессе необходимой обороны.[175]175
  Курс уголовного права. Общая часть / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой, И. М. Тяжковой. М., 1999. Т. 1. С. 467.


[Закрыть] Иными словами, предполагается, что в этом случае задержание переходит в состояние необходимой обороны. Однако автор не рассматривает, какое общественно опасное действие задерживаемого дает основание для такого перехода.

С. В. Бородин полагает, что только при оказании сопротивления вопрос о правомерности действий лица, производящего задержание, в случае причинения смерти преступнику подлежит разрешению по общим правилам применения ст. 37 УК РФ (то есть необходимой обороны и превышения ее пределов).[176]176
  Бородин С. В. Преступления против жизни. СПб., 2003. С. 275.


[Закрыть] Но из этой посылки не видно, какой характер должно носить сопротивление, чтобы создалось состояние необходимой обороны.

Т. В. Кондрашова считает, что причинение тяжкого вреда здоровью задерживаемого возможно в случае, если он «активно сопротивлялся». В последней ситуации, считает она, задержание может перерасти в необходимую оборону.[177]177
  Уголовное право. Общая часть: Учебник для вузов / Отв. ред. И. Я. Козаченко, З. А. Незнамова. М., 1997. С. 273.


[Закрыть] Но что означает формулировка «активное сопротивление»?

А. А. Тер-Акопов еще до издания УК РФ 1996 г. писал: «…если задерживаемый оказывает активное сопротивление, применяя физическое или психическое воздействие, то задерживающий получает право действовать в соответствии с правилами необходимой обороны».[178]178
  Учебник уголовного права. Общая часть / Под ред. В. Н. Кудрявцева, А. В. Наумова. С. 252.


[Закрыть]

Высказанные точки зрения свидетельствуют, что определенные формы сопротивления задерживаемого могут создать состояние необходимой обороны при задержании. И этот фактор нередко играет решающую роль при определении правомерности действий задерживающих. Однако остается неясным, какое сопротивление приводит к «перерастанию» задержания в необходимую оборону.

При рассмотрении названной проблемы нужно уяснить, что следует понимать под сопротивлением при задержании лица, совершившего преступление.

В УК РФ 1996 г. признак «сопротивление» содержится только в двух составах: в ч. 2 ст. 213 УК («связанное с сопротивлением представителю власти и…») в ч. 1 ст. 333 УК «сопротивление начальнику… сопряженные с насилием или угрозой его применения». В других составах преступлений признак «сопротивление» в новом УК заменен признаком «насилие, не опасное для жизни и здоровья» и «насилие, опасное для жизни и здоровья, или угроза применения такого насилия» (см. ст. 313 и 318 УК РФ).

Из сказанного можно прийти к выводу, что сопротивление, не соединенное с хулиганскими действиями или не связанное с насилием или угрозой насилия, не может рассматриваться как преступление. Сопротивление при задержании, если оно не сопровождается насилием (угрозой насилия) в отношении задерживающих лиц, не может создавать состояния необходимой обороны, поскольку со стороны задерживаемого не осуществляется преступного посягательства. Сопротивление, не соединенное с насилием или его угрозой, является неповиновением или воспрепятствованием законному распоряжению или требованию сотрудника милиции в связи с исполнением им обязанностей по охране общественного порядка, которое согласно ч. 1 ст. 19.3 «Кодекса об административных правонарушениях» квалифицируется как административное правонарушение. К такому сопротивлению может быть отнесено поведение задерживаемого, когда он пытается силой вырваться из рук задерживающих, не поддается связыванию, надеванию наручников, противодействует без применения насилия попыткам вести его силой и т. д.

Сопротивление задерживаемого, сопряженное с насилием опасным или не опасным для жизни или здоровья задерживающих или с угрозой такового, является преступным посягательством, значит, позволяет применять правила необходимой обороны. Наличие у задерживаемого любого оружия или предметов, которые могут быть использованы в качестве оружия, при их обнажении или попытке применения, самим этим фактом создает угрозу насилия и также является основанием для возникновения права на необходимую оборону.

Задержание во время совершения преступления или немедленно после его совершения в ряде случаев требует соблюдения правил причинения вреда при задержании, а не необходимой обороны, если само преступление не носит характера активных насильственных действий, например, при получении взятки, изготовлении фальшивых денег и т. д. В этих случаях вред может быть причинен только по правилам задержания и является правомерным, если задерживаемое лицо противодействует задержанию путем неповиновения, сопротивления без применения насилия к задерживающему, попыткой скрыться.

Задержание во время совершения таких насильственных преступлений, как убийство, нанесение телесных повреждений, изнасилование, разбой, грабеж, хулиганство, террористический акт, захват заложников, похищение людей, вымогательство с применением насилия, контрабанда с применением насилия и некоторые другие, должно рассматриваться как происходящее в состоянии необходимой обороны с соблюдением всех правил ее применения, поскольку здесь еще не окончено посягательство на охраняемые уголовным законом блага.

В других случаях также может возникнуть состояние необходимой обороны, если при задержании лица, совершившего преступление, этим лицом создается угроза, опасная для жизни или здоровья задерживающего.

Хорошо виден переход от состояния задержания к необходимой обороне в следующем примере из судебной практики. Некто М., выйдя ночью во двор своего дома, увидел двоих неизвестных, пытавшихся вскрыть дверь пристройки. После поднятого им шума злоумышленники стали убегать. Тогда М. со своим братом К. догнали их и под угрозой охотничьего ружья пытались заставить бросить имевшиеся у них лом и монтировку и лечь на землю. Но задерживаемые не подчинились, повернулись и направились к М. и К., а один из них успел при этом ударить К. В ответ М. выстрелил в одного из задерживаемых, который в это время попытался выбить ружье из рук, и убил его. Суд оправдал М. По ч. 2 ст. 108 УК РФ и признал, что он действовал в состоянии, когда действия по задержанию лица, совершавшего преступление, трансформировались в необходимую оборону.[179]179
  Архив Железнодорожного районного суда г. Барнаула. Дело № 1-114/97.


[Закрыть]

Приведем еще один пример из судебной практики. Гражданин Т., приближаясь к дому своей знакомой А., услышал рыдания и сдавленные крики, исходившие из дома. Заподозрив, что с А. что-то происходит, Т., вооружившись обломком кирпича, открыл незапертую дверь дома и увидел, что двое незнакомых ему мужчин избивают А., привязанную к стулу, требуя, чтобы она отдала им все ценности, имеющиеся в доме. Поскольку преступники стояли к нему спиной, он ударом кирпича в голову одному из них причинил тяжкий вред здоровью. Второму в возникшем противоборстве причинил многочисленные ушибы и ссадины. Суд не признал Т. виновным в причинении вреда и дал ему оценку как правомерному, причиненному в процессе задержания. [180]180
  Архив Бийского районного суда Алтайского края. Дело № 1-479/97.


[Закрыть] В данном случае, полагаем, имела место иная правовая природа причинения вреда. Т. вмешался в процесс совершавшегося разбойного нападения и пресек преступное посягательство. Поэтому его действия должны рассматриваться как совершенные в состоянии необходимой обороны. Здесь не имеет значения, что преступники затем были задержаны и доставлены в органы милиции. В действительности от того, окончено ли посягательство или оно продолжается, зависит, когда должны применяться правила причинения вреда при задержании, а когда – правила причинения вреда в состоянии необходимой обороны. Во время совершения преступления, когда посягательство продолжалось, должен применяться институт необходимой обороны, и только после окончания посягательства – институт задержания с причинением вреда[181]181
  Хотя разбой считается оконченным с момента начала посягательства, в данной ситуации посягательство продолжалось.


[Закрыть].

Своеобразную позицию в вопросе об отграничении задержания с причинением вреда от необходимой обороны занял С. Ф. Милюков. Он полагает, что целый ряд преступлений не может считаться оконченными до их пресечения, и поэтому задержание лиц, совершающих такие преступления, на самом деле является необходимой обороной.

По его мнению, это особенно актуально, когда речь идет о задержании лиц, имеющих оружие и пытающихся скрыться: исходя из того, что незаконное хранение, перевозка или ношение огнестрельного оружия, боеприпасов или взрывных устройств образует в соответствии с законом состав средней тяжести или тяжкого преступления (ч. 1–3 ст. 222 УК РФ), причинение вреда при задержании их владельцев должно оцениваться по правилам необходимой обороны, а не ст. 38 УК РФ. [182]182
  Милюков С. Ф. Российское уголовное законодательство: Опыт критического анализа. С. 134.


[Закрыть]

Думается, такая позиция не может быть полностью принята. Дело в том, что в названном преступлении имеются три действия: хранение, перевозка и ношение. Если применительно к двум последним действиям можно признать, что у лиц, перевозящих и носящих оружие, имеется признак вооруженности, то хранение такого признака не дает. А если нет вооруженности, то нет состояния активной деятельности, которая может рассматриваться как посягательство, создающее наличную опасность нападения для окружающих. Следовательно, в случае хранения оружия нет оснований применять к хранителю оружия правила необходимой обороны. В двух остальных случаях состояние необходимой обороны можно усмотреть лишь тогда, когда лицо оказывает вооруженное сопротивление или не желает сдать оружие, которое оно носит или перевозит. При попытке же скрыться, бросив оружие, оно должно рассматриваться лишь как лицо, подлежащее задержанию, а не как совершающее посягательство, поскольку его преступление в этом случае нельзя считать неоконченным.

Еще большие сомнения вызывает позиция С. Ф. Милюкова относительно банды или других организованных групп. Он пишет: «Конечный момент посягательства также имеет специфику. Дело в том, что указанные лица находятся, так сказать, в состоянии “перманентной” боевой готовности. Поэтому завершение очередного эпизода преступной активности таких лиц, по нашему убеждению, не устраняет их опасности. Скажем, банда совершила свой налет и укрылась в месте своего базирования… В этих случаях и у представителей власти, и у граждан сохраняется право именно на необходимую оборону, а не на причинение вреда при задержании».[183]183
  Там же. С. 112.


[Закрыть]

Ошибочность такой позиции состоит в том, что создание банды как организованной группы не является длящимся преступлением, оно окончено с момента ее создания, а поэтому если преступление окончено, то к нему не могут применяться правила длящегося преступления, когда в любой момент может быть совершено действие по его пресечению. Не случайно законодатель установил необходимость квалификации действий участников банды, совершающих преступные посягательства, по совокупности преступлений. Поэтому если преступление окончено, а те преступления, что могут войти в совокупность, еще не совершены, могут приниматься только меры к задержанию, а не правила необходимой обороны (при условии, что задерживаемые лица не будут оказывать сопротивления, сопряженного с насилием в отношении задерживающих).

Аргументами в пользу сказанного С. Ф. Милюков называет тот факт, что у них имеется оружие, а также, что они во время отдыха, тренировок и подготовки оружия более уязвимы.

Такое распространение права на необходимую оборону противоречит закону. Законодатель именно потому создал специальный институт задержания с причинением вреда, что со стороны преступников в это время нет наличного посягательства, которое непосредственно угрожает охраняемым уголовным законом благам. Поэтому необходимой обороны здесь нет. Потенциальная угроза от лица, ранее совершившего преступление, конечно же, может существовать.

Для этого оно и подлежит задержанию с целью передачи его в руки правосудия и пресечь новые преступления.

Таким образом, задержание лица, совершившего преступление, становится необходимой обороной, только если задерживаемый оказывает сопротивление, сопряженное с насилием, или вооруженное сопротивление.