Текст книги "Печать Тамирайны"

Должно быть, по местным меркам Дон считался мегаполисом. Он по размерам раз в тридцать превосходил жалкий городок Микеры. К Дону сходились несколько дорог со всех концов света. Каждая из них упиралась в отдельные ворота в крепостной стене. Мы обошли стену по периметру и остановились у южных ворот. Так поступили не мы одни. У ворот собралась толпа. Здесь были представлены все сословия: крестьяне, ремесленники, торговцы. Все они пытались попасть в город. Давка у ворот напоминала очередь за водкой в памятный еще период горбачевского сухого закона и спиртного по талонам.

Попасть в город удавалось немногим. Большей части жаждущих пройти в местный мегаполис стражники давали от ворот поворот. После нескольких вопросов, заданных через маленькое окошко, забранное железной решеткой, солдаты либо отпирали небольшую дверцу в воротах и пропускали просителя, либо отправляли путешественника восвояси. То ли настроение у стражи оказалось уж очень плохим, то ли требования правителя Донара слишком строгими, но, судя по моим наблюдениям, верблюду легче было бы пройти сквозь игольное ушко, чем чужестранцу проникнуть в город. За те полчаса, в течение которых мы вертелись у ворот, пытаясь изучить обстановку, калитка не отворялась ни разу.

Некоторые несостоявшиеся гости столицы в ожидании окончания периода действия драконовских мер уже не первый день жили под стенами города. Кое-где виднелись импровизированные палатки, сооруженные из имевшейся в наличии растительности и каких-то тряпок. На кострах готовилась еда, у палаток сварливо ругались женщины, орали дети. Окинув взглядом всю эту неутешительную картину, я констатировала факты:

– Во-первых, черта с два мы здесь найдем этого вашего Риверру. Во-вторых, до ворот нам не добраться ни в жизнь.

– Ты предлагаешь вернуться в дом разбойников и зажить там натуральным хозяйством? – зловеще поинтересовался Макар.

– Ага, – беззаботно подтвердила я, – натуральным хозяйством и шведской семьей. Все лучше, чем здесь на голой земле ревматизм зарабатывать. Из меня замечательная атаманша получится. Говорят, мы бяки-буки, как выносит нас земля…

– Отойдем в сторону, – предложил де Мон, – найдем возвышенность, на которой мы будем хорошо видны, и подождем Риверру.

Примерно около часа мы торчали на небольшом холмике ну как три тополя на Плющихе, привлекая праздных ослов, ворон и торговцев. Последние почему-то пытались именно нам всучить весь тот товар, который не могли пронести в Дон. Скоро вокруг холмика собралась внушительная толпа, а очередь у ворот уменьшилась едва ли не наполовину. Коммивояжеры средневекового разлива красноречиво убеждали нас в том, что таким благородным господам, как мы, просто незачем дальше жить без тилланских тканей, орманских кружев и микерских розовых игрушек.

– Микерских чего?..

Я схватила за плечо замотанного в плащ мужчину, который только что предложил мне этот странный товар.

– Только для вас, благородный господин, единственный экземпляр, розовой миралл, ручная работа. Вещь штучная, а потому дорогая, отойдемте в сторонку, покажу, – скороговоркой забормотал торговец, в котором я уже заподозрила мага Риверру.

Де Мон и Макар тоже сообразили, что похититель жезла нас отыскал. Мы с трудом избавились от преследования других коммивояжеров, обнадеженных успехом своего коллеги (де Мону даже пришлось вытащить из ножен меч и картинно помахать им перед толпой). Риверра отвел нас в сторону и достал из-под плаща сверток. Развернув его, он продемонстрировал розовый жезл и тут же вновь завернул микерский символ власти в не слишком чистую серую тряпицу. Сверток засунул за пазуху Макар.

– Простите, многоуважаемый маг, – обратилась я к Риверре, – раз уж мы встретились, не поможете ли вы нам проникнуть в город? Ну, там, может, вся эта очередь исчезнет куда-нибудь на время? Или вы всех загипнотизируете?

– Можно еще их всех в соляные столбы обратить, – подсказал Макар.

– Можно сделать и проще, – пожал плечами маг. – Я вам очередь занял, так она скоро подойдет.

Риверра оказался прав: не прошло и часа, как мы общались со стражниками.

– Кто такие? Цель визита? – пробасил из-за железной решетки детина с рыжими усами.

– Наследная принцесса королевства Микеры Вера со стражей, – отрекомендовалась я, снимая шляпу. – Прибыла к возлюбленному супругу, принцу Ноту.

– Чем можете подтвердить, что вы принцесса? – чуть тише и уважительнее, но все же недоверчиво поинтересовался стражник.

Я гордо продемонстрировала свадебный браслет. После недолгого изучения этого «украшения» детина расплылся в широкой ухмылке и гостеприимно распахнул дверцу со словами:

– Рады приветствовать вас в Доне, принцесса!

Мы вошли в город, провожаемые завистливыми вздохами толпы.

Стражники отправили к королю гонца с известием о моем прибытии. Донар, несмотря на свою занятость приготовлениями к вызову богини, отреагировал быстро – минут через тридцать за нами прибыла карета, запряженная восьмеркой местных лошадей и украшенная королевским гербом. Удивили меня только решетки на окнах. Странным показалось и то, что Макара с де Моном посадили в эту же карету. Они, как слуги, могли бы проехаться и на запятках. Во дворец Донара нас доставили с комфортом, хотя из-за решеток на окнах мне не удалось как следует рассмотреть городские достопримечательности.

Король Донар встретил нас почему-то на заднем дворе. За плечом худого мрачного мужчины с короной на голове отирался принц Нот. После формальных приветствий Донар вопросительно глянул на моего супруга. Муженек кивнул и едва слышно произнес:

– Это точно она.

– Что ж, принцесса, счастлив, что вы спаслись от дракона. Сейчас вам надо отдохнуть с дорога. Позвольте проводить вас, – склонившись в глубоком поклоне, предложил король.

– Благодарю вас, ваше величество, – как можно кокетливее произнесла я и оперлась на протянутую Дона-ром руку.

Король торжественно ввел меня во дворец. Вслед за мной, вежливо подталкиваемые охраной, шли де Мон и Макар. Как только мы оказались внутри роскошного замка, Донар вывернул мне руку за спину, а подбежавшие стражники мгновенно связали меня. Все это произошло прежде, чем я успела хоть что-нибудь понять. Мой спутники тоже оказались связанными. Аргус, опутанный веревками с ног до головы, яростно шипел и пытался вырваться из рук моего муженька.

– Что здесь происходит? – возмутилась я, лежа на полу под прицелом мечей двоих стражников.

– Вы попались, дорогая принцесса-самозванка! – радостно сообщил Донар. – Богиня Тамир разыскивает вас, ваших спутников-мужчин и птицу по всем королевствам этого мира. За вашу поимку обещана щедрая награда. И она достанется мне!

Король собственноручно проверил надежность узлов на веревках и велел своей охране:

– Несите их всех в храм Святого Пришествия. Отдадим их богине как можно скорее.

У меня появилось стойкое ощущение дежа-вю. История повторялась на новом этапе своего развития. Мы опять находились в кабинете богини Тамир. На этот раз Тамирайна не устраивала шоу, не поражала эффектными выходами и роскошными нарядами. Богиня, в потертых брюках и курточке ничем не отличимая от обычной студентки, нервно мерила шагами кабинет и, судя по дергающимся губам и раздувающимся ноздрям, кипела от ярости. Рядом со столом испуганно жался мужик в красной мантии, которого в прошлый раз я уже видела.

Нас бросили посреди кабинета, по приказу Тамир развязали и обыскали. Вытрясли каждую мелочь. Всю добычу слуги богини сложили на ковер. После этого дамочка велела им убраться. Ятол, руководивший нашей транспортировкой в Замок, сокрушенно глянул на меня, виновато передернул плечами и выскользнул за дверь. Остальные последовали за ним. В комнате, кроме нас и Тамирайны, остался лишь мужик в красной мантии.

Де Мон опять дергался, пытаясь добраться до богини. Я понимала, что это бесполезно. Хотя на этот раз она не совсем лишила нас способности двигаться. Руки и ноги меня немного слушались. То есть они двигались, хотя шагнуть я не могла – только бессмысленно топталась на месте. В конце концов плюнула и села на пол. Стоять не было сил, с каждой минутой мне становилось все хуже и хуже, приближался один из изводивших меня в последние дни приступов.

– Совсем худо? – спросил сидящий неподалеку Аргус.

Я не ответила, только обессиленно наклонила голову.

Богиня брезгливо пошевелила ногой кучку отобранного у нас имущества и вдруг, нагнувшись, хищно схватила микерский жезл.

– Это вы для меня подготовили? – недобро улыбнулась Тамирайна, осмотрев фаллоимитатор со всех сторон. – Зря старались. У меня таких игрушек – полная кладовка.

Богиня положила жезл на стол, секунду помолчала и продолжила:

– Вам никто не говорил, что нельзя недооценивать противника? Особенно меня! Вы здорово надо мной посмеялись. Но хорошо смеется тот, кто смеется последним…

– Кто смеется последним – тот не понял шутки, – подал голос Макар.

Богиня улыбнулась лично ему:

– А ты, наш остроумный, недолгий остаток своей никчемной жизни проведешь в камере ужаса. Впрочем, вернемся к нашим баранам. То есть к вам. К сожалению, я не сразу приняла Ятола и, уж тем более, не сразу разобралась в той чуши, которую он нес. Но когда поняла, что эта хамоватая девица выбралась из Лотарии, ярости моей не было предела. Так надо мной еще никто не издевался!..

Богиня подошла ко мне, ненавидяще глядя на меня сверху вниз, и призналась:

– Я заподозрила, что ты – не та, за кого себя выдаешь. Кто ты, Вера Цветкова? Твои спутники страшно оскорбили меня, и я бы, обнаружив их, просто убила. Но ты была нужна мне живой. Мы провели исследования и выяснили, что цветущий папоротник не дает человеку никаких особых способностей, позволяющих хотя бы на время взломать печать, скрепленную моей кровью. Как ты это сделала? Чтобы узнать это, я заставила моих слуг обыскать все дикие миры, находящиеся в ведении хранителя Ятола. Честно говоря, сбежать туда было бы, на мой взгляд, умнее. Но ты выбрала наименее подходящий вариант: мир, поклоняющийся мне. И, как ни парадоксально, выиграла несколько дней свободы. Может, мы бы вас и не нашли, если бы Осанне не вздумалось сообщить хранителю о безвременной трагической кончине моей Дочери. Он пересказал эту историю мне. В твое желание принести себя в жертву я ни секунды не верила, подозревая, что ты задумала какую-нибудь гадость. И не ошиблась.

Богиня замолчала, еще пару раз бесцельно прошлась по кабинету и, вернувшись ко мне, сообщила:

– Знаешь, Вера, твоя жажда жизни и воля к победе мне даже понравились. Я сама была такою тыщу лет тому назад. А люди и даже боги любят тех, кто на них похож. Расскажи, как ты вскрыла мою печать, и останешься в живых. Даже жить будешь в довольно комфортных условиях.

– Если б я сама знала, как именно у меня это получилось, – всенепременно бы сказала. Кроме папоротника, ничем этот феномен объяснить не могу. Честное слово!

Я говорила с трудом, потому что голова кружилась, а перед глазами плясали разноцветные мушки.

– Ты врешь, – прошипела богиня, наклонившись к самому моему лицу. – Если не скажешь правду, тебя подвергнут пыткам.

– Да как хотите! – заявила я, массируя виски, чтобы хоть немного унять головную боль.

Богиня ошеломленно глянула на мою руку, раскрыла рот и опустилась на колени рядом со мной.

– Где ты это взяла? – со странной интонацией спросила Тамирайна.

– Что? – из последних сил выдохнула я, не понимая, к чему она опять привязалась.

– Кольцо! – раздраженно прорычала богиня, бесцеремонно сорвав с моего безымянного пальца перстень Федора.

– Это мое кольцо! – протестующе прошептала я.

– Откуда оно у тебя? – трясясь от ярости, взревела Тамирайна.

– По наследству досталось, – пояснила я, чтобы не вдаваться в долгие объяснения: и без того было плохо.

– По наследству?

Богиня, жалко скорчившаяся на полу, в этот момент больше всего напоминала воздушный шарик, из которого разом выпустили воздух. Она недоуменно переводила взгляд с перстня на меня и обратно.

– Нет, – шептала Тамирайна, – нет, этого не может быть, она умерла!

Богиня приподняла голову, растерянно оглядела кабинет и вдруг, словно приняв какое-то решение, отрывисто произнесла несколько слов на латыни. Мужик в красной мантии подобострастно поклонился и пулей вылетел за дверь.

– Это кольцо подарил мне отец перед свадьбой, – тихо пояснила Тамирайна. – А я оставила его своей единственной дочери, когда положила новорожденную малышку на порог человеческого дома. За мной гнались, и я хотела, чтобы хоть девочка осталась жива. А вышло наоборот: мы с Аргусом спаслись, вернулись за ребенком, но она к тому времени умерла. Ведь она умерла, не правда ли, Аргус?

Пернатый смущенно замялся и отвел глаза.

– Отвечай! – прикрикнула на него богиня.

– Тамир, как бы тебе сказать… – после минутного раздумья откликнулся Аргус. – Я уверен, что твоя дочь была уже мертва, когда мы за ней вернулись. Но ведь к тому времени с момента ее рождения прошло лет двадцать, не меньше. К этому возрасту она могла завести и своих детей.

– То есть у меня могла быть внучка? И ты мне об этом не сказал? – зловеще прошипела Тамирайна.

– Ну так про внучку ты и не спрашивала, – хмыкнул Аргус.

– Ты предал меня. – Глядя на птицу, богиня покачала головой. – Ты предал меня дважды. Сначала обманул, сказав, что мой ребенок умер в той варварской стране, потом ушел с этой ничтожной девчонкой. Третьего раза я ждать не буду!

Тамирайна не уточнила, что она имела в виду. В этот момент вернулся мужик в красной мантии и с поклоном передал богине чашку, нож и флакон с какой-то жидкостью. Кажется, я догадалась, что собиралась сделать бессмертная. Эту процедуру уже проводил Архип, выясняя, не являемся ли мы с ним родственниками. Их эльфийский анализ ДНК или что-то в этом роде.

Так и оказалось: Тамирайна провела ножом по моей руке и, когда несколько капель крови упали в чашку, залила их жидкостью из флакона. Я наблюдала за происходящим уже почти в бессознательном состоянии. Богиня оторвалась от созерцания процессов, протекающих в чашке, и, посмотрев на мою более чем бледную физиономию, спросила у Аргуса:

– А чего это твою подопечную так крутит? Того и гляди копыта отбросит.

– Она на себе испытала действие черной магии Тараны. Старушка напустила на нее тварь из жезла, – охотно пояснил Аргус. – Видать, сначала она хотела, чтобы тварь высосала из неугодной невестки всю жизненную силу. Но Вера оказалась крепким орешком. Если обычный человек, столкнувшийся с тварью, умирал или сходил с ума максимум за день, то она держалась несколько дней. Тарана уж начала думать, что колдовство не подействовало, и пыталась избавиться от невестки другими способами. Но тварь из жезла, хоть и медленно, все же высасывала силу из своей новой жертвы. Ее работа близка к завершению…

Я не очень поняла, о какой твари из жезла говорил Аргус, но мне стало ясно одно: смерть близка. Между тем богиня снова впялилась в чашку, тихо охнула и подсунула ее мне под нос вместе с перстнем.

– Ты видишь? Видишь? – стонала Тамирайна. – Узор крови повторяет узор на перстне. В твоих жилах течет моя кровь! Подумать только! Сколько веков минуло! Я уже и не надеялась, а тут такой сюрприз: плоть от плоти моей, кровь от крови. Это все объясняет. Камень подчинился твоей воле, потому что почуял мою кровь. С примесью, конечно, но все равно мою…

Ну ни фигулечки! Это ж получается, что сама Тамирайна – моя пра… в сто какой-то степени бабка. А я… в сто какой-то степени правнучка богини и эльфийской принцессы. Ух ты! Вот это происхождение! Да с такой-то родней… Весь мир будет лежать у моих ног! Только бы от неведомой болезни не загнуться…

Тамирайна, прослезившись, посмотрела мне в глаза и прошептала:

– Да, эти глаза, меняющие цвет в минуты волнения, верный признак древнего рода Ра. Как я сразу не поняла этого, не узнала свою плоть и кровь?

– Да-да, Вера – твоя плоть и кровь, – охотно подтвердил Аргус. – И если ты срочно не спасешь ее от твари из жезла, можешь снова потерять свою единственную наследницу.

– Ах это. – Богиня пожала плечами. – Я слишком долго мечтала о таком подарке судьбы и, уж конечно, не потеряю его из-за этой малости. Чтобы спасти жертву, надо отдать твари из жезла другую душу – целиком и полностью.

Тамирайна отставила в сторону чашку с доказательствами моего божественного происхождения и взяла в руку жезл. Затем посмотрела на де Мона и Макара.

– Всегда мечтала извести кого-нибудь из де Монов, – заявила она, направила жезл на посланца Ширкута и нараспев произнесла заклинание.

Несколько струек той самой серо-сизой грязи, которую я когда-то уже видела в кабинете Тараны, выползли из жезла и медленно поплыли к потустороннему принцу. Они впились в его глаза, и де Мои жутко закричал. Серо-сизые щупальца вытягивали из него зеленоватое облачко – душу. Гиад бился в агонии и пытался отползти, но тварь из жезла не отпускала его. Зеленоватое свечение по щупальцам передавалось в жезл. Прошло не больше пяти минут, и де Мон затих. Фаллоимитатор Тараны сыто налился зеленым светом, а я почувствовала сильнейший удар: как будто оборвалась прочная резинка, связывавшая меня с жезлом, и один ее конец хлестнул меня по груди, напрочь вышибив дух.

* * *

Какая-то часть моего сознания упорно цеплялась за реальность, напоминая мне о том, что надо приходить в себя. Но вырваться из цепких объятий небытия никак не удавалось. Да и, если честно, не очень хотелось. Где-то там, в реальности, остались боль, усталость, тоска, разочарования. Все они поджидали меня – только вернись, сразу же накинутся! Сейчас же моя душа беззаботно парила в кромешной мгле. Ни звука, ни лучика света.

Ну вот, сглазила! На черном фоне откуда-то появилась сверкающая точка. Она приближалась ко мне, увеличиваясь в размерах, и превратилась в искрящееся голубое облако, из которого донесся голос Аргуса:

– Дорогуша, и долго ты собираешься держать свое тело без сознания?

– Ох, Гусик, не грузи, а! Мне и тут неплохо. Кстати, а ты-то тут что делаешь?

– Я-то, положим, умер, – ответило облако. – А вот ты еще жива. И должна вернуться.

– То есть как умер? – ошеломленно спросила я.

– Насильственной смертью, – хмыкнуло облако. – У нас очень мало времени, так что молчи и слушай. Тамирайна решила искупать тебя в Первородном огне. Так поступил с ней когда-то Ширкут. После этого она обрела бессмертие и божественные способности…

– Это естественно, – не удержалась я от замечания. – Богиня хочет сделать меня своей наследницей.

– Ой, Вера, ты и мертвого достанешь! – взвыл Аргус. – Сказано же тебе: молчи и слушай! Тамирайне нужно новое бессмертное тело, потому что ее тело находится в отвратительном состоянии, разлагается прямо на глазах. Она уже много лет искала подходящую кандидатуру. Да беда в том, что все люди, которых она бросала в Первородный огонь, сгорали. Так и должно быть: в Первородном огне смертные погибают, а боги становятся смертными. Тамирайна не знает заклинания, которое дает нечувствительность к огню. А вот Ширкут его знал… Но богиня надеется, что ее плоть и кровь, когда-то уже побывавшая в Первородном огне, обрела способность противодействовать его разрушительным свойствам. Если ты выйдешь из огня живой, Тамирайна вселится в твое тело.

– Зачем? – опять встряла с вопросом я. – Она себе и покрасивее, и поздоровее выбрать может.

– Из Первородного огня можно творить: тела, предметы, новые миры. Тот, кто способен находиться в Первородном огне, – бог. Ты, вероятно, способна на это. Так что Тамирайне нужно именно твое тело, закаленное в Первородном огне. Запомни, когда ты выйдешь из огня, ваши с Тамир силы будут равны.

– А что ей помешает вселиться в мое тело до того, как я окажусь в огне?

– Страх. Если твое тело сгорит, как сгорали многие до тебя, то душа, находившаяся в этом теле, начнет все сначала в другом мире. То есть получит новое воплощение. Да и… при перевоплощении в огне (даже удачном) тело испытывает жуткую боль. Тамирайна мне рассказывала, что ощущения – даже злейшему врагу не пожелаешь.

– Веселенькая перспектива! – заметила я. – А нельзя просто остаться здесь, с тобой?

– Конечно, нет! Я – мертвый, ты – пока живая. Мы не можем быть вместе.

– Но мне хорошо с тобой! Тепло, спокойно, надежно.

Не знаю, как описать это ощущение, но когда Аргус был рядом, мне казалось, что я – дома.

– Мне все равно, жив ты или мертв. Ты мне нужен! Не бросай меня, пожалуйста! Или я останусь с тобой.

– Зачем тебе это? – тоскливо спросил Аргус. – Тебя ждет блестящее будущее. Ты станешь богиней, половина Вселенной будет поклоняться тебе…

– На черта мне сдалась эта половина Вселенной, если ты умер? Мне плохо без тебя… О, я знаю, что сделаю! Искупаюсь в Первородном огне, стану богиней и воскрешу тебя. Да, воскрешу, потому что я люблю тебя и не хочу без тебя жить!

– Вот это и плохо, – хмыкнул Аргус. – Один из законов Вечности: боги не могут воскресить тех, кого любят. Ну, чтобы им, богам, жизнь малиной не казалась. Прости, мне пора. А ты должна вернуться в свое тело.

– Я останусь с тобой!

– Не ты это решаешь. Помирать тебе рановато, есть у тебя еще в Замке дела. Прощай!

– Нет, не уходи, – просила я, зная, что больше никогда не увижу эту нелепую, но такую дорогую мне птицу. – Не бросай меня, Аргус!

Вдруг чернота сменилась ярким светом, послышались голоса и я поняла, что пришла в себя.

Одна, одна, совсем одна. Сначала умерла Марина, потом Роман, затем погибли Архип с Вульфычем, а теперь вот Аргус. Кажется, я потеряла всех, кто был когда-то мне дорог. И зачем теперь жить? Разве что по привычке? Надоело, так все надоело! Отдам свое тело богине и получу новую жизнь в новом воплощении. Может, она сложится успешнее. В этой жизни было слишком много потерь.

Я мрачно хлебала куриный суп из глубокой тарелки. Как мне сказали, приготовила его для меня сама богиня Тамир, крайне озабоченная состоянием моего здоровья. Варево было со странным привкусом, но вполне съедобное. Особенно для человека, который пару дней провалялся без сознания. Я тщательно обглодала все попадавшиеся в бульоне косточки. Да что ж у них тут с едой-то так плохо? Судя по всему, курица была ровесницей Тамирайны и определенно померла от старости. Мясо с трудом удавалось отодрать от костей, а уж прожевать не получалось вовсе. Для больной девушки птичку могли бы найти и помоложе.

Когда я покончила то ли с обедом, то ли с завтраком, за меня взялись местные парикмахеры и косметологи: мыли, чистили, мазали какой-то дрянью, стригли и накручивали. Потом покормили еще раз – тем же супом. Никто и словом не обмолвился о планах богини. Хорошо, что я уже о них знала, и эта забота не ввела меня в заблуждение. Тамирайна заботилась не обо мне, она готовила тело для себя. Ну так пусть его и получит.

Богиня ждала меня в одной из комнат Замка. Из всей меблировки в зале стояло лишь одно кресло, да и то, видимо, было принесено сюда недавно. Рядом с креслом стояла Тамирайна.

– Рада видеть тебя живой и здоровой, девочка моя, – ласково промурлыкала бессмертная.

– Сказала бы, что это взаимно, да врать не хочу, – шмыгнув носом, буркнула я.

– Кажется, наша девочка не в настроении, – почти пропела Тамирайна. – Ну ничего, зато для меня сегодня – самый счастливый день за последнюю тысячу лет. Кстати, как тебе супчик? Птица не слишком жилистой оказалась?

– Да как сказать… Вот как раз птицу могли бы и помоложе выбрать. Еле сгрызла.

Тамирайна притворно опечалилась:

– Ты права, моя девочка. Но выбирать особо было не из чего. Я подумала, что суп из Аргуса придаст тебе жизненных сил. А Аргус ведь, сама знаешь, не молоденький.

– Как Аргус? – Я не могла поверить услышанному.

– Да так, – мерзко ухмыльнулась Тамирайна. – Аргус предал меня и стал смертным, поэтому я отвернула ему башку. А потом подумала: чего добру пропадать? И сварила из Тушки суп для любимой правнучки.

Я почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота. Значит, это были кости Аруса? И мясо тоже его? И эта мерзкая тварь Тамирайна заставил а меня съесть тело моего единственного друга? Она за это заплатит! Неведомым богом, если он вообще есть, клянусь, что Тамирайна заплатит за все: и за Архипа, и за Вульфыча, и за Аргуса. Даже демона ей в счет включу, хотя уж на него-то мне совсем наплевать.

– Ладно, пора проверить, из чего все-таки сделана наша девочка. Бросьте ее в огонь, – взмахнув рукой, скомандовала богиня.

По мановению ее руки в стене открылась дверь, за которой бушевало пламя. Двое дюжих амбалов, подхватив меня за руки, поволокли к этому домашнему крематорию. Нельзя сказать, что я очень сопротивлялась: совершенно не было сил.

Стражники бросили меня в огонь, и дверь за моей спиной захлопнулась. А в следующую долю секунды навалилась боль. Она пронзила каждую клеточку моего тела. Нет, казалось, что тело распалось на молекулы, и они плавятся в безжалостном огне. От такой боли сходят с ума. Вероятно, я тоже лишилась бы рассудка, если бы меня холодной волной не окатывала ярость. Мы и не такое выдерживали! Эта хилая богинечка в детской стоматологии во времена социализма не бывала! У тамошних лекарей даже такая садистка, как Тамирайна, многому бы могла поучиться! А меня в эту живодерню регулярно водили! И ничего – выдержала. Выдержу и сейчас, а потом уничтожу эту тварь. Как там пел Аргус? Врагу не сдается наш гордый «Варяг», пощады никто не жела-а-ет!

Не знаю, сколько продолжалось мое превращение в богиню. Может, несколько минут, может, несколько часов. Я с удивлением поняла, что огонь может быть любым (в том числе твердым), и свернулась в пламени калачиком неподалеку от двери. Так и лежала в позе зародыша. Несколько раз дверь открывалась и кто-то заглядывал, словно проверяя, готово ли жаркое, но у меня не было сил доползти до спасительной двери.

То ли я привыкала к боли, то ли она становилась все слабее и слабее. Пока не исчезла вовсе. Языки пламени уже не обжигали, скорее ласково обнимали, скользя по коже. Первородный огонь признал меня своей.

Я встала, чувствуя себя на редкость легко и хорошо. Теперь ясно, почему саламандры пляшут в огне. Мне тоже хотелось танцевать. Я оттолкнулась от языков пламени и… взлетела. Кажется, в Первородном огне возможно все! Эх, сюда бы еще ведерко мороженого!

Прямо мне в руки шлепнулось пластиковое ведерко с надписью «Аленка». В скобках приписано: мороженое шоколадное. А ложку к нему? Ложка появилась в ту же секунду. Примостившись на языке пламени, я вскрыла ведерко и попробовала мороженое. Совершенно обычный вкус. Стоп, Аргус же говорил, что в Первородном огне можно творить все что угодно. Сейчас и проверим. Хочу… шубу из шиншиллы, колье бриллиантовое, мешок золота, чемодан долларов, бутылку шампанского и тарелку бутербродов с икрой.

Пришлось отпрыгнуть в сторону, чтобы свалившееся богатство не пришибло меня. Весь заказ был доставлен буквально через секунду в лучшем виде. Только шуба оказалась не шиншилловой, а норковой. Ну, может, потому, что я не очень-то представляла себе, как выглядит эта самая шиншилла, и вообразила банальную норку. Впрочем, и это неплохо, у меня и норковой шубки никогда не было.

Развалившись в только что заказанном шезлонге, я ела мороженое, заедала его бутербродами и запивала шампанским, обозревая привалившее мне счастье. Так вот он какой, коммунизм! Чтобы все, что захочешь, – на халяву! Или это я путаю с рогом изобилия? В любом случае понятно, почему Тамирайне так хотелось сюда попасть! Жаль, что мне не с кем разделить все это богатство!

Это как это не с кем? Что за неверие в свои силы? Я тут богиня или кто? Да стоит мне только пожелать! Я пожелала Аргуса, и… ничего не произошло. Марину мне тоже не удалось воскресить. Архип и Вульфыч не возникли по моему велению. Грустно, но, похоже, пернатый был прав: богиня не смогла воскресить тех, кого когда-то любила.

Ну и зачем мне теперь эта норковая шубка и бриллиантовое колье, если никто из знакомых меня в этом не оценит? Если я никогда больше не увижу Марину, не услышу ехидных замечаний Аргуса. Никогда… Какое страшное слово! Может, кто-то в будущем и станет мне Дорог… Хотя нет, я не буду никого любить! Любви с меня хватит! Да и зачем, если те, кого любишь, уходят безвозвратно?

В этот момент дверь отворилась.

– Выходи! – приказала невидимая за стеной огня Тамирайна.

– Сщас, разбежалась! – откликнулась я, не вставая с шезлонга. – Зайди и возьми меня, если сможешь.

Богиня зашипела и отошла от двери. Но через несколько минут в огонь, покорные воле Тамирайны, полезли двое стражников. Заказав для надежности автомат Калашникова, я с интересом наблюдала, как амбалы ступили в пламя. После пяти минут истошных воплей тела стражников обуглились, а затем словно растворились в огне. От верзил баскетбольного роста не осталось и следа. Только их души – два туманных облачка – пронеслись куда-то мимо меня. Я пожелала им лучшего воплощения. И приготовилась к следующей схватке – с богиней. Она не оставит меня здесь, где можно сотворить все что угодно, вплоть до нового мира.

Ждать Тамирайну пришлось довольно долго. И, увидев ее, я поняла почему. Вероятно, впервые за многие сотни лет богиня воспользовалась своим телом. В Первородный огонь буквально вползла высохшая лысая мумия в платье с глубоким вырезом. Возможно, когда-то она была красива, но по прошествии нескольких тысяч лет… В общем, время не пощадило даже бессмертную эльфийскую принцессу. Я не преминула отметить:

– У-у-у, Тамирайна, как плохо ты выглядишь. Тут даже пластическая операция бессильна.

Мумия зашипела, гордо выпрямилась и вытянула в мою сторону руку. В тот же миг меня опутали прочные веревки. А через секунду они уже распадались под ударами затребованного мною суперострого ножа. Моя противница, опережавшая меня на шаг, подготовила следующее испытание. Ко мне, скрываясь за языками пламени, подкрадывалось существо, напоминающее пантеру. Я, не растерявшись, выпустила в животное очередь из автомата. Пантера завалилась на спину, дрыгая в воздухе лапами, но сверху на меня спикировал птеродактиль. Его я встретила струей из мгновенно материализовавшегося по моему заказу огнемета. Пару сотворенных Тамирайной вампиров до смерти испугала ожерельем из головок чеснока, Медузу-Горгону сразила ее отражением в зеркале, а для стаи голодных волков сотворила стадо непуганых овец.

На этом фантазия у мумии иссякла. Тамирайна решила передохнуть, но тут я, собрав последние силы, перешла в наступление. Мой расчет был прост: чтобы перекрыть поток кошмарных созданий, надо вырубить саму Тамирайну. Взлетев в воздух, я сделала сальто и, приземлившись перед богиней, со всего размаху врезала ей кулаком в подбородок. За Архипа, за Вульфыча, за Аргуса, за меня и за два года вперед.