Текст книги "Регулирование экономики и бюрократия"

III. Инфляция и кредитная экспансия

Инфляционизм – это политика, которая с помощью увеличения количества денег или масштабов кредита направлена на повышение денежных цен и ставок денежной заработной платы или на противодействие снижению в денежном исчислении цен и заработной платы – угрозе, возникающей из-за увеличения предложения потребительских товаров.

Чтобы понять экономическое значение инфляционизма, сначала следует обратиться к одному из фундаментальных законов денежной теории. Этот закон формулируется так: услуги, которые деньги оказывают экономическому сообществу, не зависят от количества денег. В закрытой экономической системе совершенно неважно, какое в абсолютном выражении, большое или малое, используется количество денег. В долгосрочной перспективе покупательная способность денежной единицы установится на уровне, при котором спрос на деньги будет равняться количеству денег. Нас не должен обманывать тот факт, что каждый человек хотел бы иметь больше денег. Каждый хочет быть богаче, иметь больше товаров, и выражает это желание заявлением, что он хочет больше денег. Но если бы он получил дополнительные деньги, он бы их потратил, увеличив свое потребление или инвестиции; в долгосрочной перспективе он не станет ни увеличивать сумму имеющихся у него наличных денег, ни увеличивать в значительной степени их количество по сравнению с возросшим для него предложением товаров и услуг. Более того, степень удовлетворения, которое он получает от появления у него дополнительных денег, будет зависеть от того, насколько эта прибавка у него больше, чем у других, и от того, насколько раньше других он ее получил. Житель Берлина, который в 1914 г. ликовал бы, получив неожиданное наследство в виде 1000 марок, осенью 1923 г. не обратил бы внимания на 1 000 000 000 марок[186]186
  [С 1914 г. по осень 1923 г. марка обесценилась в 1 000 000 000 000 раз, т. е. в 1923 г. покупательная способность 1000 марок равнялась покупательной способности 1 марки 1914 г. – Прим, ред.]


[Закрыть].

Если отвлечься от функции денег как эталона отсроченных платежей, т. е. от факта существования обязательств и требований, выраженных в фиксированных суммах, которые должны быть оплачены в будущем, легко понять, что для закрытой экономики не имеет значения, равна ли общая сумма денег х миллионам денежных единиц или 100 х миллионам денежных единиц. В последнем случае цены и ставки заработной платы лишь выражаются большим числом денежных единиц.

То, чего стремятся добиться сторонники инфляции и против чего выступают защитники здоровых денег, это не конечный результат инфляции, т. е. собственно увеличение количества денег, а скорее сопутствующие эффекты процесса, посредством которого в экономическую систему поступают дополнительные деньги и постепенно меняются цены и ставки заработной платы. Социальные последствия инфляции двоякие:

1) величины всех отсроченных платежей изменяются в пользу должников и в ущерб кредиторам;

2) цены изменяются не одновременно и не в равной степени для всех отдельных товаров и услуг.

Поэтому, до тех пор пока инфляция не отразится в полной мере на всех товарах и услугах, в сообществе будут группы тех, кто выигрывает, и тех, кто проигрывает. В выигрыше будут те, кому в таких условиях удается продавать предлагаемые ими товары и услуги по более высоким ценам и при этом по-прежнему платить прежние низкие цены за покупаемые ими товары и услуги. С другой стороны, в числе проигравших оказываются люди, которым приходится платить более высокие цены, а за свои товары и услуги по-прежнему получать более низкие цены. Если, например, власти увеличивают количество денег, чтобы заплатить за вооружения, предприниматели и работники оборонных отраслей первыми получат инфляционные выгоды. Другие же группы будут страдать от роста цен, пока цены на их продукты и услуги также не вырастут. Именно на этой разнице во времени между изменениями цен на различные товары и услуги основан эффект сдерживания импорта и стимулирования экспорта, вызываемый снижением покупательной способности национальных денег.

Ввиду того что эффекты, которых стремятся добиться инфляционисты, временны, с их точки зрения темпы инфляции никогда не бывают достаточно высокими. Как только количество денег перестает расти, группы, получавшие выгоды во времена инфляции, теряют свое привилегированное положение. Конечно, они могут сохранить накопленные за тот период средства, которые они получили благодаря инфляции, но не могут их наращивать. Постепенное повышение цен на товары, которые они до этого покупали по сравнительно низким ценам, теперь ухудшает их положение, потому что как продавцы они не могут рассчитывать на дальнейший рост цен на свою продукцию. Поэтому призывы к сохранению инфляции будут звучать постоянно.

Но, с другой стороны, инфляция не может продолжаться бесконечно. Как только люди поймут, что власти вовсе не собираются останавливать инфляцию, что количество денег будет продолжать расти и впредь и что конца и края этому росту не видно и что, следовательно, из-за этого денежные цены всех товаров и услуг будут расти без перспектив на остановку этого процесса, все начнут покупать как можно больше <товаров и услуг> и сведут количество своих наличных денег к минимуму. В таких условиях хранение денежных средств сопряжено не только с издержками, которые обычно называются потерей процентов, но и со значительными убытками, возникающими из-за снижения покупательной способности денег. Преимущества владения наличными деньгами придется покупать ценой жертв, которые окажутся настолько высоки, что все будут ограничивать свои остатки наличности все больше и больше. Во время великих инфляций в Первую мировую войну такое развитие событий называлось «бегством в товары» и «катастрофическим бумом». Денежную систему ждет неминуемый крах, наступает паника, и все заканчивается полным обесценением денег. На смену прежних денег приходит бартер или новый вид денег. Примерами такого рода можно назвать континентальную валюту в США в 1781 г., французские ассигнаты в 1796 г. и немецкую марку в 1923 г.

Для защиты инфляционизма используется множество ложных аргументов. Наименее вредным из них является утверждение, что умеренная инфляция не приносит большого вреда. С этим приходится согласиться. Да, маленькая доза яда менее губительна, чем большая. Но это отнюдь не оправдывает применение яда.

Утверждается, что в период серьезных чрезвычайных ситуаций может быть оправдано использование средств, которые в обычное время не будут даже рассматриваться. Но кто должен решить, является ли чрезвычайная ситуация достаточно серьезной, чтобы оправдать применение опасных мер?

Любое правительство и любая политическая партия, находящаяся у власти, склонны рассматривать трудности, с которыми им приходится справляться, как экстраординарные и на этом основании делать вывод, что для их преодоления оправданы любые средства. Наркоман, заявляющий, что он станет воздерживаться от наркотиков с завтрашнего дня, никогда не сможет справиться с наркотической привычкой. Здравую политику нужно проводить уже сегодня, а не завтра.

Часто утверждается, что, до тех пор пока есть безработные и простаивающее оборудование, инфляция невозможна. Это тоже опасная ошибка. Если на фоне инфляции денежная заработная плата сначала остается неизменной и, следовательно, реальная заработная плата снижается, то, пока такая ситуация сохраняется, можно использовать больше работников. Однако других последствий инфляции это не меняет. Начнут ли работать простаивающие предприятия, зависит от того, окажутся ли те товары, которые они способны производить, среди тех, на которые цены из-за инфляции будут расти в первую очередь. Если нет, то инфляция не сможет их снова запустить в работу.

Еще более серьезной является ошибка, лежащая в основе утверждения, что нельзя говорить об инфляции, когда увеличение количества денег соответствует росту выпуска средств производства и расширению производственных мощностей. Когда изменения цен и заработной платы происходят в связи с инфляцией, не имеет значения, на какие цели тратятся дополнительные деньги. Независимо от того, из каких источников появляются средства для расходов, интересы общества и его граждан лучше удовлетворяются в условиях строительства улиц, домов и предприятий, чем в ситуации, когда улицы, дома и предприятия разрушаются. Но это никак не связано с проблемой инфляции. Ее влияние на цены и производство дает о себе знать и тогда, когда она используется для финансирования полезных проектов.

Инфляция, <т. е.> эмиссия дополнительных бумажных денег, и кредитная экспансия всегда проводятся осознанно; они никогда не бывают стихийными бедствиями, поражающими людей, подобно землетрясениям. Независимо от того, насколько большой и насущной может быть какая-то потребность, ее можно удовлетворить только имеющимися товарами, которые производятся за счет ограничения потребления другой продукции. Инфляция не приводит к производству дополнительных товаров, она лишь определяет, скольким каждый отдельный гражданин должен пожертвовать. Подобно налогам или государственным займам, она является средством финансирования, а не средством удовлетворения спроса.

Утверждается, что во время войны инфляция неизбежна. Это тоже ошибка. Ни прямо ни косвенно увеличение количества денег не создает военных материалов. Скорее можно говорить о том, что если правительство не решается предъявить народу счет на военные расходы и не готово вводить ограничения на потребление, чего избежать невозможно, то в этом случае двум другим средствам финансирования, а именно налогообложению и займам, оно предпочтет инфляцию. В любом случае увеличение вооружений и ведение войны должны оплачиваться людьми путем ограничения других видов потребления. Но политически целесообразно, хотя это принципиально недемократично, сообщать населению, что наращивание вооружений и ведение войны порождают экономический бум и увеличивают богатство. В любом случае инфляция является недальновидной политикой.

Многие группы приветствуют инфляцию, потому что она идет в ущерб кредитору и приносит пользу должнику. Она считается мерой, полезной для бедных и вредной для богатых. Можно лишь удивляться, до какой степени традиционные понятия сохраняются даже в полностью изменившихся условиях. В свое время богачи действительно были кредиторами, а большинство бедных – должниками. Но во времена государственных и корпоративных облигаций, сберегательных банков, страховых компаний и социального страхования все иначе. Богатство состоятельных людей вложено в заводы, склады, дома, поместья и обыкновенные акции и, следовательно, они чаще выступают как должники, чем кредиторы. С другой стороны, бедняки, за исключением фермеров, теперь чаще являются кредиторами, нежели должниками. Поэтому проведение политики, направленной против кредиторов, негативно сказывается на сбережениях широких масс. Особенно тяжелый удар наносится по среднему классу, людям свободных профессий, благотворительным фондам и университетам. Жертвой политики противодействия кредиторам также становится и каждый получатель выплат по социальному страхованию.

Здесь не стоит специально обсуждать противоположность инфляционизма, а именно дефляционизм. Дефляция непопулярна по той самой причине, что она способствует интересам кредиторов за счет должников. Ни одна политическая партия и ни одно правительство никогда не пытались осознанно прибегать к дефляционным мерам. О непопулярности дефляции свидетельствует и тот факт, что инфляционисты, чтобы придать обоснованность своим требованиям инфляции и кредитной экспансии, постоянно говорят о бедствиях дефляции.

Фундаментальной особенностью человеческого поведения является тот факт, что люди ценят настоящие блага выше, чем будущие блага. Яблоко, доступное для немедленного потребления, ценится выше яблока, которое будет получено в следующем году. А яблоко, которое будет доступно через год, в свою очередь ценится выше, чем яблоко, которое появится через пять лет. В рыночной экономике эта разница в оценке проявляется в виде скидки на будущие товары при сравнении с наличными товарами. В денежных сделках эта скидка называется процентом.

Поэтому процент упразднить невозможно. Чтобы избавиться от него, потребуется добиться, чтобы люди не ценили дом, который уже сейчас готов к заселению, выше дома, проживание в котором станет возможным только через десять лет. Процент свойственен не только капиталистической системе. В социалистическом обществе также приходится учитывать тот факт, что буханка хлеба, которая будет готова к потреблению лишь в следующем году, не может удовлетворить нынешний голод.

Процент возникает не в результате уравновешивания спроса и предложения на денежные ссуды на рынке капитала. Наоборот, функция ссудного рынка, который в деловой терминологии называется денежным рынком (в части краткосрочных кредитов) и рынком капитала (в части долгосрочного кредита), заключается в том, чтобы согласовать процентные ставки по кредитам, заключаемым в деньгах, с разницей оценок наличных и будущих благ. Именно эта разница в оценке и является реальным источником процента. Увеличение количества денег, как бы оно ни было велико, в долгосрочной перспективе не может повлиять на процентную ставку.

Ни один другой экономический закон не является менее популярным, чем этот, согласно которому в долгосрочной перспективе процентные ставки не зависят от количества денег.

Общественное мнение не желает признавать процент рыночным явлением. Процент считают злом, препятствием на пути к благополучию людей и, соответственно, требуют, чтобы он был отменен или по крайней мере значительно снижен. А подходящим средством для появления «легких денег» считают кредитную экспансию.

Безусловно, в краткосрочной перспективе кредитная экспансия приводит к снижению ставки процента. Вначале дополнительное предложение кредита опускает ставку процента по денежным кредитам ниже того уровня, который сложился бы на рынке, где не прибегают ни к каким манипуляциям. Но столь же ясно и то, что изменить разницу в оценке будущих и настоящих благ не может даже самое большое расширение кредита. В конечном счете ставка процента должна вернуться к уровню, при котором она соответствует указанной разнице в оценке благ. Описание процесса адаптации является задачей раздела экономической теории, который называется «теория экономического цикла».

При каждой конфигурации цен, ставок заработной платы и процентных ставок есть проекты, которые не будут реализованы, потому что расчет их рентабельности показывает, что на успех таких начинаний нет никаких шансов. Бизнесмен не решается начать новое дело, потому что его расчеты свидетельствуют, что никакой выгоды он не получит и что его ждут лишь убытки.

Такая непривлекательность проекта не является следствием денежных или кредитных условий, а связана с нехваткой экономических благ и рабочей силы, а также с тем фактом, что эти ресурсы должны быть направлены на более насущные и поэтому более привлекательные варианты использования.

Когда при помощи кредитной экспансии ставка процента искусственно понижается, создается ложное впечатление, что предприятия, которые до этого считались убыточными, в новых условиях станут прибыльными. Легкие деньги побуждают предпринимателей приступать к реализации проектов, которыми при более высокой процентной ставке они не стали бы заниматься. С деньгами, взятыми взаймы у банков, они выходят на рынок с дополнительным спросом и вызывают там повышение заработной платы, а также цен на средства производства. Однако без дополнительной кредитной экспансии этот бум, конечно, немедленно схлопнется, поскольку рост цен снова приведет к тому, что возникшие предприятия станут нерентабельными. Но если банки продолжают кредитную экспансию, этот тормоз не работает. В этом случае бум продолжается.

Но бум не может продолжаться бесконечно. Возможны два варианта. Банки либо продолжают кредитную экспансию без ограничений и тем самым вызывают постоянный рост цен, поддерживая постоянно усиливающуюся оргию спекуляции, которая, как и во всех других случаях неограниченной инфляции, заканчивается «ажиотажным бумом» и крахом денежно-кредитной системы[187]187
  О которых говорится в этом разделе при описании «кредитной экспансии».


[Закрыть]. Либо банки останавливаются у красной черты, и, добровольно отказываясь от дальнейшей кредитной экспансии, провоцируют наступление кризиса. В обоих случаях последует депрессия.

Очевидно, сам по себе такой банковский процесс, как кредитная экспансия, не может создать больше товаров и увеличить богатство. Фактически кредитная экспансия лишь вносит ошибки в расчеты предпринимателей, из-за чего последние неверно оценивают деловые и инвестиционные проекты. Предприниматели действуют так, будто товаров производственного назначения доступно больше, чем их есть на самом деле. Они планируют расширение производства в масштабах, для которых доступного количества товаров производственного назначения не хватает. Поэтому из-за дефицита нужных товаров производственного назначения такие планы обречены на провал. В результате появляются предприятия, которые не могут быть задействованы ввиду отсутствия комплементарных производственных мощностей; предприятия, которые не могут быть достроены; предприятия, чью продукцию нельзя продать, потому что потребители хотят более срочно получить другие продукты, которые производятся в недостаточном количестве, так как необходимые для этого производственные мощности еще не готовы. Бум – это не избыточное инвестирование, а ошибочное инвестирование.

В противовес этому выводу часто утверждают, что он верен только тогда, когда в начале кредитной экспансии нет ни простаивающих производственных мощностей, ни безработицы. Не будь безработицы и простаивающих мощностей, все было бы иначе, говорят оппоненты. Однако эти допущения не влияют на наш аргумент.

Тот факт, что часть производственных мощностей, которые не могут быть перепрофилированы под другие цели и поэтому не используются, является следствием ошибок прошлого. Инвестиции в них были сделаны в прошлом на основе предположений, которые оказались неверными; теперь же рынок требует других продуктов, не тех, которые могут быть произведены на этих мощностях[188]188
  При отсутствии кредитной экспансии также могут быть предприятия, которые задействованы не на полную мощность. Однако их негативное влияние на рынок является не более сильным, чем воздействие неиспользованных убыточных земель.


[Закрыть]. Накопление запасов представляет собой спекуляцию. Владелец не хочет продавать товар по текущей рыночной цене, потому что надеется реализовать его в будущем по более высокой цене. Такой же спекулятивный аспект имеется и в безработице работников. Работник не хочет менять место жительства или профессию и не желает снизить свои требования по заработной плате, потому что надеется найти работу, которую он предпочитает, в данной местности и с более высокой заработной платой. И владельцы товаров, и безработные отказываются приспосабливаться к складывающимся рыночным условиям, потому что и те и другие надеются на появление новых данных, которые изменят эти условия в их пользу. Поскольку они не вносят необходимые коррективы в свое поведение, экономическая система не может достичь «равновесия».

По мнению сторонников кредитной экспансии, чтобы продать предлагаемую продукцию по ценам, приемлемым для ее владельцев, и помочь безработным найти работу с приемлемой для них заработной платой, необходимо на полную мощность задействовать простаивающие мощности, чего можно добиться при помощи дополнительного кредита. Это мнение лежит в основе всех планов «бюджетной накачки». С точки зрения запасов товаров и задействования безработных это было бы правильно при двух условиях: 1) если бы рост цен, вызванный дополнительным количеством денег и кредита равномерно и одновременно влиял на все остальные цены и ставки заработной платы; 2) если бы владельцы избыточных запасов и безработные не повысили цены и требования по заработной плате. В этом случае обменные соотношения между этими товарами и услугами и другими товарами и услугам изменились бы таким же образом, как и при отсутствии кредитной экспансии, – путем такого снижения цен и требований по заработной плате, которое позволяло бы найти, с одной стороны, покупателей, а с другой – работодателей.

Ход развития бума никак не меняется от того, что в момент его зарождения имеются простаивающие производственные мощности, нераспроданные запасы товаров и безработные. Например, можно предположить, что мы имеем дело с медными рудниками, запасами меди и шахтерами. Цена на медь находится на уровне, при котором какое-то число шахт не может рентабельно продолжать добычу; их работники должны простаивать, если не желают менять работу; а владельцы запасов меди, если не соглашаются на более низкую цену, могут продать только их часть. Для того чтобы закончить с простоем шахт, чтобы шахтеры вернулись к работе и чтобы распродать всю предлагаемую медь без снижения цены на нее, требуется увеличение товаров производственного назначения (р) в целом, что позволит расширить общее производство, за которым последует рост цен, объемов продаж и производства меди. Если увеличения р не произойдет, но под воздействием кредитной экспансии предприниматели станут действовать так, словно оно случилось, вначале последствия на рынке меди будут такими же, как и при реальном увеличении р. Однако затем произойдет все то, о чем говорилось при объяснении последствий кредитной экспансии. Единственная разница заключается в том, что ошибочные капитальные инвестиции, если говорить только о медной отрасли, не обязательно требуют оттока капитала и рабочей силы из других отраслей производства, продукцию которых в существующих условиях потребители считают для себя более важной. Но все это происходит потому, если опять же говорить о медной отрасли, что бум, вызванный кредитной экспансией, накладывается на капитал, ошибочно инвестированный в прошлом, и рабочую силу, не подстроившуюся под новые условия под влиянием нормальных корректирующих процессов ценового механизма.

После этого становится понятен истинный смысл аргумента о простаивающих мощностях, о нераспроданных – или, как об этом неверно говорят, не продающихся – запасах и о незанятых рабочих. Каждая кредитная экспансия в самом начале наталкивается на остатки старых, ошибочных капитальных вложений и на первый взгляд их «исправляет». В реальности же ничего не происходит, кроме нарушения работы процесса приспособления. Наличие неиспользуемых средств производства ни в малейшей степени не ослабляет выводы денежной теории экономического цикла. Сторонники кредитной экспансии ошибаются, когда считают, что при наличии неиспользованных средств производства подавление всякой возможности кредитной экспансии приведет к увековечиванию депрессии. Предлагаемые ими меры к увековечиванию реального процветания не приведут, зато будут постоянно вмешиваться в процесс приспособления и возвращения к нормальным условиям.

Объяснить циклические изменения экономической активности на какой-либо другой основе, кроме теории, которую обычно называют денежной теорией делового цикла, невозможно. Даже те экономисты, которые отказываются признавать, что эта теория может надлежащим образом объяснить сущность экономического цикла, никогда не пытались отрицать обоснованность ее выводов о последствиях кредитной экспансии. Но, чтобы защитить свои теории экономического цикла, которые отличаются от денежной теории, им все равно приходится признать, что подъем не может происходить без одновременно происходящей кредитной экспансии и что поворотным пунктом цикла является момент прекращения кредитной экспансии. Фактически противники денежной теории ограничиваются лишь утверждением, что фаза подъема в цикле не является следствием кредитной экспансии, а происходит под действием каких-то других факторов и что кредитная экспансия, без которой подъем будет невозможен, не является результатом политики, направленной на снижение ставки процента и тем самым на приглашение реализовать дополнительные проекты, а появляется каким-то образом из-за возникновения условий, ведущих к подъему, и происходит без вмешательства со стороны банков или властей.

Также встречается утверждение, что кредитная экспансия запускается на фоне роста ставки процента в тех случаях, когда банки не повышают свои процентные ставки в соответствии с ростом «естественной» ставки[189]189
  [Фриц] Махлуп в работе «Фондовый рынок, кредит и образование капитала» говорит о «пассивном инфляционизме» (Machlup F. The Stock Market, Credit and Capital Formation. London, 1940. P. 248).


[Закрыть]. Этот аргумент тоже упускает из виду главный посыл денежной теории цикла. Не особенно важно, возникает ли кредитная экспансия из-за того, что банки облегчают условия кредитования, или потому, что они не ужесточают эти условия в соответствии с изменившейся ситуацией на рынке. Решающее значение имеет только один факт: кредитная экспансия имеет место потому, что существуют институты, которые считают своей задачей влиять на процентные ставки через предоставление дополнительного кредита[190]190
  Если банк не в состоянии расширять кредит, он не может вызвать экономический подъем, даже если он снижает процентную ставку ниже рыночной. Это просто стало бы подарком его должникам. Вывод, который можно сделать из денежной теории экономического цикла в связи с мерами по стабилизации, заключается не в том, что банкам не следует снижать процентную ставку, а в том, что они не должны расширять кредит. Этого не понял [Готфрид] Хаберлер в своей работе «Процветание и депрессия», и поэтому его критика несостоятельна (Haberler G. Prosperity and Depression, League of Nations, Geneva, 1939, p. 65ff. [Хаберлер Г. Процветание и депрессия. Челябинск: Социум, 2005. С. 44 сл.]).


[Закрыть]. Всякий, кто считает, что кредитная экспансия – необходимый фактор движения, чьи силы запускают экономический подъем, после которого неизбежно следует кризис и депрессия, должен признавать, что самым надежным средством создания экономической системы, защищенной от возникновения цикла, является недопущение кредитной экспансии. Однако, несмотря на общее согласие по поводу необходимости принятия мер для сглаживания волнообразных движений, характерных для цикла, меры по предотвращению кредитной экспансии даже не рассматриваются. Перед политикой экономического цикла ставится задача увековечить подъем, порождаемый кредитной экспансией, но не допускать крахов. Предложения по предотвращению кредитной экспансии отвергаются, потому что, как считается, это приводит к увековечиванию депрессии. Не может быть более убедительного доказательства теории, объясняющей возникновение экономического цикла вмешательством, производимым ради появления легких денег, чем упорное нежелание отказаться от кредитной экспансии.

Чтобы отрицать, что меры, направленные на снижение процентных ставок, рассматриваются как желательные и что наиболее надежным средством для достижения этой цели считается кредитная экспансия, придется проигнорировать все факты новейшей экономической истории. Дело в том, что гладкое функционирование и развитие и устойчивый прогресс в экономике, снова и снова нарушаемые искусственными бумами и последующими депрессиями, вовсе не являются необходимой характеристикой рыночной экономики. Наоборот, это неизбежное следствие повторяющихся вмешательств, которые предпринимаются с намерением с помощью кредитной экспансии создать легкие деньги.