Текст книги "Миф о справедливости"

– Раньше у нас было что-то общее и… – он запнулся. – Я даже не знаю, я чувствую, будто он предал нас.

Асфи обняла его.

– У вас было что-то общее раньше – будь благодарен за это, а сейчас вы разошлись каждый своим путем – отпусти прошлое и позволь жизни просто быть, не держа обид и не осуждая. Ты же не знаешь, что будет в будущем. Возможно, вы снова найдете общее друг в друге через несколько лет. Живи и позволь жить другим так, как они считают нужным.

Анкс кивнул; слова Асфи успокоили его. Он уже не злился на Джуга и даже хотел поговорить с ним.

– Надо выспаться перед завтрашним днем, – сказала Асфи.

Она ушла, а Анкс еще некоторое время сидел и думал обо всем, что произошло. О том, как один эпизод мог разбить их многолетнюю дружбу. И о том, мог ли Джуг измениться за год в столице, или это Анкс сам создал у себя в голове идеализированный образ Джуга, под который подгонял живого человека, и этот образ необратимо треснул по швам.

Анкс прокручивал в голове все неприятные ситуации, в которые они с Джугом попадали в годы их знакомства. Похоже, все это время Анкс игнорировал те поступки и слова Джуга, которые не подходили к придуманному им образу. И только теперь он понял, что это не Джуг изменился за год в столице, а он, Анкс, никогда на самом деле не знал своего друга.

Наутро он проснулся и пошел в столовую. Там уже сидели Кан, Мил, Бэт и Асфи. Они позавтракали и выехали из гильдии. На выходе из яруса их ждали Джуг и Алроуз.

– Мне надо переговорить с Джугом, – сказал Анкс Кану. – Езжайте, мы догоним вас на выезде из города.

Кан кивнул, и они уехали.

– Джуг! – окликнул Анкс друга. – Можем поговорить?

Джуг подъехал и слез с лошади.

– Да, конечно, – ответил тот обыденным голосом.

– Послушай, – начал Анкс, с трудом вытягивая слова наружу, – я хотел извиниться…

– Не стоит! – бросил Джуг, сделал шаг навстречу и обнял Анкса. – На меня все это давило с того самого дня. Я знаю, что наделал всякого, и не горжусь этим. На самом деле я завидую тебе, что ты можешь отстраниться от всего этого, но я не могу.

– Понимаю, – сказал Анкс. – Это твоя жизнь, и я не вправе рассказывать тебе, что делать.

– Мне очень важно, чтобы ты был в моей жизни. Друзья? – Джуг протянул руку.

Анкс с усилием схватил и пожал протянутую руку. Внутри него все летало, он радостно улыбнулся и увидел взаимную улыбку Джуга. Они вскочили на лошадей и поскакали вниз за остальными.

Путники ехали, останавливаясь на привал только на ночь. Разбившись на небольшие группки, они разговаривали кто о чем. Асфи подъехала к Милу, и Анкс поспешил к ним.

– Помнишь теней, которых мы встретили на западе? – спросила она.

Мил кивнул.

– В ту ночь, когда одна из них напала на меня, я видела, что она связана с чужой волей. Кто-то управляет ими или удерживает их в живых. Я к тому веду, что это безвольные марионетки.

– Похоже на то, – ответил Мил. – Мы встречали их несколько раз за прошедший год. Их нельзя убить, и я вообще не уверен, что они живы.

– Этот запах! – возбужденно поддержала его Асфи. – Я помню этот отвратительно сладкий запах смерти, исходивший от них.

– Да, – кивнул Мил. – Мы поймали одного из них и привязали к дереву. Но как только он выронил оружие из руки, оно развеялось пеплом, а тени исчезли, и в веревках остался гниющий труп.

– Но кто создал такое? И кто ими управляет?

– Культисты называют его «Пожиратель Душ», – сказал Мил. – Мы не знаем, кто это или что это.

– Мы его идем искать? – спросил Анкс, ощущая, как холод пробежал по спине.

– Сейчас – нет, – сказал Мил. – Но, если он существует, мы встретимся с ним так или иначе.

Несколько дней они ехали на восток. В отличие от запада, деревни здесь были заполнены людьми и солдатами. Несколько легионов постоянно стояли в карауле вдоль восточных земель. Они переночевали в одном из лагерей легиона и наутро готовились двигаться дальше.

– Лошадей оставим здесь, дальше идем пешком, – сказал Кан.

Все, кроме Мила, удивленно посмотрели на него.

– Здесь последний аванпост легиона. Дальше надо будет двигаться незаметно, – объяснил Кан.

– Они захватили Большую Восточную стену? – удивилась Бэт.

– Нет, – покачал головой Мил. – Стену удерживают легионы. Но то место, куда мы идем, принадлежит империи только номинально. Фактически легионы туда уже даже не суются. Все отряды, которые туда уходили, пропали. Там остались одни культисты, просто они не ведут активных боевых действий и не нападают на легионы. У них свои методы продвижения.

Они медленно пробирались сквозь лесную чащу. Кан не давал разводить огонь, и спать приходилось на влажной земле под деревьями. Дорога, по которой они проходили в один из дней, была сильно заросшей, и только присмотревшись можно было обнаружить ее бывшие контуры. Шли проливные дожди, и постоянная влага сильно мешала продвижению. Они обходили стороной все поселения и продвигались в основном через заросли. Но Кан, по всей видимости, хорошо знал дорогу.

Прошло несколько дней в пути, и они подошли к одному из селений, расположенному на вырубленной части леса. Молодые деревья вплотную подступали к домам, а высокая зеленая трава была примята только в самом селении.

Кан остановил их.

– Мы вернемся назад так же, как пришли сюда, – сказал он, смотря на Анкса и Джуга. – Будем где-то в километре на запад. А вы двое пойдете в деревню и найдете их вожака. Да, и отдайте оружие.

Глаза Анкса расширились. Он перевел взгляд на Джуга, тот также был в шоке.

– В смысле мы пойдем туда сами? – опешил Джуг.

– Это ваша роль во всем этом походе, – спокойно сказал Кан. – Культ находит вас интересными, по крайней мере тебя, – он указал пальцем на Анкса, – и мы должны этим воспользоваться.

– Это будет несложно, – Мил встал между Анксом и Джугом и обнял их за плечи. – Просто зайдете внутрь и скажете, что жизнь в империи стала невыносимой и вы хотите присоединиться к культу и тому подобное. Придумаете что-нибудь. Из того, что мы знаем: они не устраивают вступительные экзамены.

– Когда найдете главного, – продолжил Кан, – ничего не предпринимайте. Сразу идите к нам на запад. Дальше мы сами разберемся.

– Оставь хоть меч! – нервно проговорил Джуг.

– Он тебе не поможет против сотни культистов, – ответил Кан. – Воспользуйся головой или хотя бы языком.

Через десять минут они уже шли к селению.

– Черт! Это ж надо было так вляпаться, – раздраженно выругался Джуг.

Анкс тоже сильно переживал. Он не мог отделаться от мысли, что Кан и Мил просто используют их как наживку. Это было очень неприятное чувство, особенно после того, как он сильно привязался к ним, а оказалось, что он был нужен им только для поимки культистов.

Они старались держаться как можно более естественно и не выказывать страха. Как только они зашли в деревню, из домов, будто по зову, вышло несколько человек. Это были дети лет тринадцати или четырнадцати.

– Добрый день! Вы, наверное, проголодались и озябли. Проходите в дом, – сказала девочка постарше.

Они окружили Анкса и Джуга и повели вглубь деревни. Пройдя несколько домов, они направились к площади. Посередине стоял идол женщины, как и в лагере на западе. Возле площади находился одинокий дом, который выходил к опушке леса. Дети завели Анкса и Джуга внутрь. В доме было на удивление тепло и сухо, хотя никакого огня не было.

Навстречу им из-за стола поднялся мужчина лет сорока в багровой накидке. Он был невысокого роста, среднего телосложения, с небольшой седой бородой и дружелюбно выглядывал из-под капюшона.

– Прошу присаживаться, – он показал рукой на стол. – Принесите нашим путникам поесть.

Дети стояли у двери. Одна девочка вышла из дома и вскоре принесла две тарелки горячей похлебки. Им поставили кубки с вином. Мужчина улыбнулся неуверенности Анкса и Джуга. Он демонстративно первым поднял кубок и выпил. Анкс последовал его примеру. Они начали есть. Похлебка оказалась вкусной и наваристой. Джуг с первой ложки распробовал и налег на похлебку в полную мощь своего изголодавшегося по нормальной еде желудка.

– Итак, – сказал он низким бархатным голосом, – что привело вас сюда?

– Мы сбежали из империи, – быстро ответил Джуг, силясь прожевать еду. – Там жить невозможно.

– Да, – подключился Анкс, следуя за Джугом, – с началом войны в империи стало тяжело выживать, и с каждым днем становится все хуже. Мы хотим другой жизни и слышали, что у вас (он хотел сказать «в культе», но вовремя одернул себя) есть альтернатива.

– Альтернатива есть всегда, – уклончиво улыбнулся мужчина.

Он медленно выпил вина, глянул на Анкса, который смотрел на него, и на жадно поглощавшего пищу Джуга.

– Ну что же, друзья, – поднял он руки. – Вы нашли здесь прибежище и людей – таких же, как и вы, которые хотят раскрыть свою внутреннюю природу. Вас проводят в ваш новый дом. Сегодня вечером будет проповедь. Жду вас там.

Он встал. Анкс поднялся, Джуг поднял миску и выпил все до последней капли. Дети отвели их в один из домов на окраине поселения.

– Легче простого, – сказал довольный Джуг и завалился на кровать.

– Ты о чем? – Анкс тревожно выглядывал в окно, одновременно прячась за стеной, чтобы его не увидели.

– Найти главного, – Джуг выпрямил и загнул палец, – готово!

– Ничего не готово, – прошипел Анкс, раздраженный легкомысленностью Джуга. – С чего ты взял, что он главный?

– Элементарно! Они привели нас к нему. Он принял решение. Он самый старший.

– Кстати, – Анкс обернулся к Джугу, – почему здесь одни дети?

– С чего ты решил?

– Ты видел кого-то еще?

– Я пока никого толком не видел, – пожал плечами Джуг. – Сегодня на их собрании все узнаем.

Анкс молча повернулся к окну.

Ближе к вечеру за ними пришли два ребенка едва ли старше восьми лет. Они взяли Анкса и Джуга за руки и повели к площади.

У идола уже стоял мужчина, а полукругом перед ним в несколько рядов на скамейках сидели люди. Анкс пробежал взглядом: большинство из них были детьми, было и несколько совсем дряхлых стариков. Все молча сидели и ждали начала проповеди. По рядам стали передавать кубок с вином. Анкс понимал, что в вине разбавлен порошок, но деваться было некуда. Он прикладывал губы к кубку, смачивал их и передавал дальше.

Мужчина встал за трибуну и поднял руки к небу.

– Братья и сестры! – начал он раскатистым голосом. – Близится час, когда все люди вновь вернутся в лоно Великой Матери, когда падут стены, развеются империи и человеческое братство вернется к природе. Люди, ведомые своими богами, ушли от природы. Они строили свои стены, эксплуатируя природу и друг друга. Люди стали чужды сами себе. Новые лидеры принесли новые ценности, но эти блестящие монеты оказались фальшивыми. Люди пытались бежать от природы, сбиваясь в стадо в огромных городах, но там их ждало только отчуждение и одиночество. И люди поняли, что никакое золото новых богов, каким бы блестящим оно ни было, не даст человеку того умиротворения, какое он получает, будучи единым с природой. И вот час грянул! Пожиратель Душ пришел в этот мир как ответ фальшивому новому порядку! С помощью Великой Матери он разрушит стены и свергнет богов и правителей! И все мы будем жить в справедливом мире, каким он и был уготован нам!

Анкс слушал речь проповедника, и многое в ней казалось ему правильным. Он вспоминал столицу империи, и слова проповедника выражали его собственные тревоги, а потому легко ложились на сердце.

Они вернулись в дом. Джуг завалился на кровать. Анкс встал у окна.

– Я начинаю думать, что они не такие уж и злодеи, – сказал Анкс так, чтобы Джуг его точно услышал.

Джуг поворочался, но не отвечал.

– Думаешь, это правильно – уничтожать их? – спросил Анкс.

Джуг заворочался и засопел.

– Наверное, – промямлил он.

– Ты видел этих людей, – настаивал Анкс. – Ты видел, как они дружелюбны друг к другу, у них тут порядок и… Я не помню, когда чувствовал себя так умиротворенно, как здесь. Джуг?

Джуг изо всех сил изображал, что спит. Когда Анкс произнес его имя, он лениво открыл глаза и посмотрел на друга.

– Слушай, – сказал он нехотя, – давай поспим. Завтра решим, что делать дальше.

– Ты понимаешь, что это жизни людей?! – Анкс с трудом сдерживался.

– Вспомни, что они сделали в нашей деревне, – раздраженно ответил Джуг. – И что они делали на западе вообще.

Страшные картины пережитого прошлого легко всплыли в памяти Анкса. Крики, боль и отвратительный сладковатый запах. Можно было рассуждать о чем угодно, но ужасы войны гремели громче любых слов.

Анкс не смог быстро уснуть и лежал, думая о том, что же ему делать дальше. У него не было сомнений, что то, что хотел сделать Кан, было неправильным. Джуг захрапел. Анкс перевернулся на бок и лежал, поглощенный собственными мыслями. Уснуть он смог только ближе к утру.

Наутро Анкс вышел на улицу. Дети занимались хозяйством: кто готовил, кто ремонтировал дома, а те, что поменьше, помогали девочкам носить белье на реку. Все занимались каким-то делом, все были очень дружелюбны и спокойны. Анкс с радостью смотрел на них, но его радость была источена мыслями о будущем. Он решительно отогнал эти мысли и захотел помочь детям.

Джуг медленно сполз с кровати и пошел к двери.

– Пошли поможем им, Джуг, сказал Анкс восторженно.

Джуг смерил его неодобрительным уставшим взглядом.

– Тебя не заботит, что мы едим их еду и живем в их доме? – недовольно произнес Анкс.

– Тебя тоже не должно, – ответил Джуг. – Через пару дней мы их убьем – надеюсь, ты еще не забыл.

– Тебя не смущает, что это дети?

– Тем лучше, – ехидно улыбнулся Джуг.

– Ты же видишь, как они живут, – накинулся на него Анкс, продолжая вчерашнюю ссору. – Здесь в сто раз лучше, чем в столице. Они дружны и счастливы и не трогают никого! Какое право мы имеем разрушать это? Чем это плохо?

– Ты забыл, что было на западе? Ты забыл, что этот чертов культ промывает мозги и устраивает резню? Вспомни, что стало с нашей деревней, – Джуг вспомнил, как вчера осадил Анкса таким же аргументом.

– И за поступки людей на западе ты готов осудить этих детей на смерть?! – ночью Анкс продумывал, как парировать этот аргумент Джуга.

– Я никого не осуждаю, – отмахнулся Джуг. – Но эту гадюку лучше придушить в зародыше. Медвежата тоже милые, пока не вырастают и не раздирают людей. Таков защитный механизм юности – казаться безобидным и вызывать жалость.

– Ты и правда считаешь, что им промыли мозги? – не унимался Анкс. – Промыли чем? Добротой и счастьем?

– Ты не замечаешь этого только потому, что они уже промыли мозг и тебе, – отрезал Джуг. – И вообще, не привязывайся к ним, вот тебе мой совет.

– Помнишь, – холодно взглянул на Джуга Анкс, – что ты говорил в столице? Что понимаешь, как плохо поступаешь, но не можешь ничего с собой сделать?

Джуг молчал и смотрел на Анкса исподлобья.

– Так вот, я тоже все понимаю, но не могу иначе.

Анкс вышел и пошел искать проповедника. Он нашел его на опушке леса. Тот рубил дрова и распиливал колоды. Анкс присоединился к нему. Они упорно работали до обеда. Затем пошли есть, и еда еще никогда не была такой вкусной. Он продолжал помогать им до самого вечера и чувствовал себя прекрасно в обществе этих людей – в противоположность тому, как он ощущал себя в столице. Империя казалась ему оплотом зла по сравнению с этой спокойной, размеренной и счастливой сельской жизнью.

– А кто здесь главный? – спросил Джуг за ужином.

– Здесь нет главных и неглавных, – улыбнулся проповедник.

– Ну кто-то же принимает решения, – не желая играть в эту игру, настоял на своем Джуг.

– Каждый поступает по собственной воле, – развел руками проповедник. – Нам не нужен лидер. Ведь людям не надо говорить, что делать, и не надо мотивировать их, если они знают самих себя.

Джуг закатил глаза, но промолчал.

Они поели. Анкс хотел остаться поговорить, но Джуг незаметно для остальных толкнул его в бок и позвал за собой. Они вернулись в дом. На улице уже стемнело, но ночь была лунной.

– Это он, – решительно сказал Джуг. – Ну а кто еще? Идем. Надо сказать Кану.

– Их кровь будет на твоих руках.

– Не начинай, – взмолился Джуг.

– Я не пойду.

– Ладно, я схожу сам, – сказал раздраженный Джуг и взял плащ.

Он уже был у двери, когда развернулся и направил палец в сторону Анкса.

– Не делай глупостей! – сказал Джуг наполовину приказывающим, наполовину умоляющим тоном.

Джуг ушел. Анкс был чрезвычайно взволнован. Он думал о том, что произойдет через час или два, когда Кан придет сюда. И вспомнил ситуацию на ярусе ремесленников, когда хотел остановить Джуга, но не решился. Это состояние повторялось. Он пытался отыскать как можно больше аргументов, чтобы убедить Кана и остальных не убивать местных. Но, вспомнив Кана, понял, что это бесперспективно.

Есть ли хоть какое-то обоснование, хоть какая-то цель, оправдывающая убийство этих детей? Анкс не мог найти ни одной. Даже если она и была, то могла ли эта цель быть достойной в таком случае? Чем больше Анкс думал об этом, тем больше он укреплялся в том, что не может допустить смерти этих детей.

Он сорвался с места, выбежал из дома и направился к проповеднику. Вихрем влетел в его дом без стука. Проповедник медленно поднялся с кровати и вышел навстречу Анксу.

– Надо срочно бежать из деревни! – запыхавшись, выдохнул Анкс.

– Куда же мы убежим? Это наш дом, – спокойно ответил проповедник.

– Через час сюда придет отряд наемных убийц, чтобы убить тебя и, вероятно, остальных тоже, – задыхался Анкс.

– Убийцы из империи уже приходили к нам, и мы все еще здесь, – проповедник протянул Анксу стакан воды.

– В этот раз не отобьетесь, – настаивал на своем Анкс. – Я знаю их, у вас нет шансов. Прошу, нам надо увести детей!

– Пойдем, – сказал проповедник и вышел из дома.

Они зашли за дом и направились в лес. Пройдя несколько сот метров, они добрались до пещеры у небольшого водопада. Проповедник пригласил Анкса пройти внутрь. В пещере было темно, и только одинокий луч лунного света проскальзывал между камнями и рассекал тьму.

– Не бойся, – мягко сказал он и погладил Анкса по спине.

Анкс почувствовал, как из темноты что-то приближается – большое и пугающее. Он нервно сглотнул и невольно отклонился назад. В луче лунного света возникли очертания, а затем на свет появилось существо ростом в два с половиной метра, широкое в плечах и с густой длинной серо-голубой шерстью. Огромные руки свисали почти до коленей, а ноги были короткими, но широкими. Большие ярко-желтые глаза смотрели на Анкса мягко и сдержанно. Нос у существа был сплюснут.

– Здравствуй, дитя, – прогудел низкий глубокий голос.

Анкс сглотнул слюну и попытался что-то ответить, но слова не произносились, и он только сделал нелепую гримасу.

– Передай свою обеспокоенность возвысившемуся, – сказал проповедник и склонил голову.

– Сюда приближается отряд наемных убийц, – дрожащим голосом сказал Анкс. – Надо срочно уходить.

– Мы не можем уйти, – прогудел голос. – Мы нужны этой земле.

– Да, но они убьют всех, – набрался смелости Анкс.

– Возможно, – непоколебимо ответило существо. – В таком случае на наше место придут другие, но, пока мы живы, будем жить на этой земле.

– Но зачем? – непонимающе застонал Анкс. – Какой смысл умирать здесь?

– Мы должны быть здесь для тех, кто придет с запада, – ответило существо. – Наша задача – быть проводниками для тех, кто ищет.

– Позволь мне увести детей на восток, – решительно начал Анкс.

– Это их решение. Не мое и не твое. Если их сердце поведет их на восток, они пойдут на восток, если заставит остаться и сражаться, они будут здесь.

– Но ведь они всего лишь дети! Они не знают, что лучше…

– Они прекрасно знают, что для них хорошо, а что плохо, – прервало Анкса существо. – Да, дети могут не разбираться во лжи и уловках, как взрослые, но их сердца чисты и направят их. Они сами разберутся, что им делать, не переживай.

– Бессмыслица какая-то! – разозлился Анкс. – Неужели ваш культ и правда просто промывает людям мозги и гонит на верную смерть?

– Культ Великой Матери позволяет человеку найти себя и вернуться к своей истинной природе, а затем возвыситься, – спокойно ответило существо.

– Видел я ваше возвышение на западе, – с отвращением посмотрел на него Анкс.

– Природа пробует все возможные варианты, только так она определяет лучший из них. Худшие же отмирают сами.

– Я видел, как ваш культ уродовал людей, превращая их в монстров, как он разрушал целые города!

– Неразумно оценивать идею всего культа по его проявлениям в различных общинах. Ты видел нашу общину. Есть ли здесь изуродованные?

– Почему на западе культ совсем другой?

– Культ распространился на запад очень быстро, и идея культа не успела за его формой. А когда идея отсутствует и люди, не понимая ее, слепо следуют форме, они уродуют себя и окружающих.

– Как те изуродованные твари на западе?

– Это сломленные. Я расскажу тебе кое-что. Люди, не знающие ничего об идее культа, заблудшие. Люди, узнающие о культе, приобщенные. Когда приобщенный набирается духовной силы, он проходит ритуал посвящения и, если справляется с испытанием, становится пробужденным, если же нет – сломленным. Пробужденные понимают идею культа и могут высказать ее, но они еще не ощущают ее, они не видят общую картину природы и иногда ошибаются. Так произошло с распространением культа на западе. Когда же пробужденный созревает, он воссоединяется с Великой Матерью и становится возвысившимся.

– Если ты знаешь, что культ на западе извращен, почему ничего не сделаешь с этим? – спросил Анкс.

– Природа найдет выход. Все послужат ее цели, так или иначе. Можно сколько угодно планировать, но жизнь сделает все по-своему. Нам остается только делать то, что мы можем, с тем, что у нас есть, здесь и сейчас. Остальное свершится и без нас. Поэтому я буду здесь, пока не умру или не найду себе лучшего применения.

– Позволь мне увести детей на восток, – решительно сказал Анкс.

– Они не в моей власти, – ответило существо. – Если сердце велит тебе вести их на восток, ступай на восток. Там ты встретишь Пожирателя Душ.

– Где мне его искать? – Анкс сделал шаг вперед.

Существо вытянуло огромную руку и острым когтем кольнуло Анкса в грудь.

– Возьми мой посох, – сказал проповедник. – Дети…

Он протянул посох, и, когда Анкс взялся за него, лезвие выскочило из темноты, блеснуло и вонзилось в горло проповедника. Он упал перед опешившим Анксом. Кан медленно вышел на свет.

– Кан! – закричал Анкс. – Кан, постой! Неужели твоя правда стоит жизни всех этих людей?!

– Абсолютно, – холодно ответил ему Кан, не удосуживаясь взглянуть на бледное лицо Анкса.

– Ты пришел убить меня, человек? – спокойно спросило существо.

Кан приблизился и посмотрел в желтые глаза существа. Существо несколько раз глубоко вдохнуло ноздрями, выражение его лица сменилось со спокойного на напряженное. Оно сморщилось и оскалилось.

– Ты не просто человек, – прогудел голос.

Существо оттолкнуло Анкса. Кан сделал шаг в темноту, и Анкс услышал лязг стали и когтей. Анкс рванул к выходу, но кто-то схватил его за руку.

– Анкс, стой! – сказал Мил.

Анкс отпрянул, но Мил не отпускал. Из воздуха возникла тень и замахнулась топором на Мила. Мил выпустил руку Анкса, чтобы защититься. Анкс помчался назад к деревне. Он вбежал на площадь и к своему удивлению обнаружил, что все дети уже собрались там.

– Мы должны уйти на восток! – закричал Анкс и поднял посох проповедника.

Он забрал детей, и они быстро скрылись в тени деревьев. Идти пришлось всю ночь. Дети постарше вели маленьких.

Анкс чувствовал себя хорошо. Он был уверен в том, что поступил правильно, и радовался своей решительности и смелости. Он был убежден, что жизни детей стоили гораздо больше, чем любые культы и империи.

В первый день они прошли достаточно много. Лес все сгущался, кустарник становился все выше. Пробираться становилось сложнее, но Анкс не терял расположения духа, к тому же дети следовали за ним без сомнений, и это придавало ему уверенность. Анкс не знал, куда именно он идет. Он знал, где восток, и старался держаться этого направления, но как далеко им надо пройти, он не знал.

Когда они выходили, Анкс рассчитывал, что они будут перебираться от поселения к поселению в пределах дня. Никакой провизии у них не было, а что можно есть и пить в лесу, он не знал. Ему вспомнилось, как легко было идти за Каном, который всегда знал дорогу и мог найти еду даже в пустом поле. Анкс старался не поддаваться дурным мыслям и держать голову выше. Он рассчитывал, что на следующий день они обязательно найдут поселение.

Ночью сомнения начали подтачивать его решимость. Он думал о том, что станет делать, если поселения так и не будет. Он уже и сам хотел есть и представлял, что дети испытывают голод еще больше, и то, что они не жаловались, а молча шли за ним, создавало еще большее давление. Они верили в него, и он не мог их подвести.

Наутро сомнения отступили. Анкс встал и вдохнул полной грудью. Солнце пробивалось сквозь густую листву, и Анкс вновь был полон уверенности.

– Один из мальчиков заболел, – подошла к нему девочка постарше.

Анкс посмотрел на него. Ребенок был весь горячий и дрожал от озноба. Сердце Анкса рухнуло вниз. Приступ паники стал подбираться, и он изо всех сил постарался совладать с собой. Анкс не знал, что делать с больным ребенком даже в поселении, не то что посреди леса.

– Я позабочусь о нем, – сказала девочка и погладила Анкса по плечу.

Он отрывисто кивнул, ощутив облегчение от разделенной ответственности. Девочка и мальчик постарше несли больного ребенка по очереди. Это замедлило их ход. Через час одна из девочек подвернула ногу. Они стали идти еще медленнее. Анкс хотел двигаться быстрее, ожидая выйти к поселению, но дети не поспевали за ним.

Они шли час, другой, третий, но лес все не кончался. Он оставался таким же густым. Внутри Анкса все свернулось в ком от голода, его мышцы болели, но хуже всего было представлять, что дети чувствуют то же самое.

К вечеру пошел дождь. Земля начала размокать. Идти становилось все сложнее. Анкс повернулся и посмотрел на измученные и запачканные лица детей. Руки его дрожали, он с трудом мог контролировать собственный голос. Он переживал приступ паники.

Они нашли место под большими деревьями, где дождь смягчался листвой, и сделали привал. Больному мальчику становилось все хуже. Девочка делала ему импровизированные компрессы из холодной дождевой воды, но ничего не помогало, он сгорал изнутри. Анкс просто сидел и старался привести в порядок свои нервы, однако все было тщетно. Он не знал, что делать.

«Как же так могло случиться? – думал он. – Я увел их от одной смерти, только чтобы предать еще более мучительной. И эта их покорность, она режет мне сердце. Они молча следуют за мной, а я даже не знаю, куда я их веду. Вернуться назад? Уже поздно! Где все поселения? Может, мы идем не на восток? Мы заблудились? Что я наделал…»

Мальчик начал тяжело кашлять. Солнце давно потерялось за тучами, и серость медленно перерастала в темноту. Детям становилось все хуже. Они сбились в комок и сидели под кроной дерева – мокрые, голодные, замученные вдали от дома. Анкс всю ночь не спал, заливаясь немыми слезами.

Наутро он постарался поднять их, чтобы идти дальше. Им было очень тяжело, но они покорно встали, поддерживая друг друга, и пошли за ним. Мелкий дождь продолжал моросить, а солнце так и не показывалось из-за серых туч. Анкс умолял богов, природу и все силы на свете, чтобы они встретили хотя бы кого-то. И при каждом просвете в стене деревьев его сердце наполнялось ядовитой надеждой, но каждый раз за ним оказывались новые заросли леса.

«Зачем я повел их? О чем я думал? Теперь они страдают и умрут из-за меня. Прошу вас, боги, Великая Мать, кто угодно, не дайте им умереть здесь! Заберите меня, только дайте им спастись!»

Лес не заканчивался. Дети помладше стали терять сознание, старшие волокли их. Анкс нес одного мальчика, который тяжело дышал и весь горел. Страх в Анксе сменился отчаянием. Он проклинал культ, империю и всех богов, которые допустили, чтобы такое произошло. Яростный гнев клокотал в нем.

«Все эти идеи, все эти слова, они ничто, они ничего не значат! – гремел яростный голос внутри. – Они приносят только страдания! Ненавижу всех правителей и богов, всех, кто творит несправедливость и позволяет ей твориться в мире, всех, кто рассуждает и разглагольствует, когда другие страдают и умирают в грязи и муках! Будь у меня власть, я бы никогда не допустил страдание, я бы уничтожил несправедливость! Будь проклят культ и Кан, война которых заставляет этих детей страдать!»

Дети не могли идти дальше. Старшая девочка пыталась волочить их, но изнеможенные дети падали на землю и не могли встать. Наутро мальчик, который заболел первым, умер.

– Я должен найти помощь, – сказал Анкс девочке. – Будьте здесь, я обязательно вернусь за вами.

Она покорно кивнула в ответ.

– Прости меня, – слезы залили глаза Анкса, он наклонился и прислонил лоб к ее горячему лбу. – Прости меня…

– Мы верим в тебя, – ответила девочка. – Ты спас нас по воле Великой Матери.

Анкс в апатии брел сквозь лес. Он ни о чем не мог думать и не чувствовал собственное тело, он просто медленно шел вперед, не понимая, что происходит вокруг. Где-то во тьме, окруженный зловещей армией безразличных к его страданиям деревьев, в жестокости своей скрывающих от него спасительный свет солнца, он потерял сознание.

Анкс будто провалился под лед, и его затягивало в толщи воды. Он вновь увидел эту пустыню во тьме с одинокой звездой на небе. Холодный порывистый ветер с мокрым снегом заставил сжаться. Он стоял на коленях на мокром снегу, который тускло поблескивал. Тело дрожало от холода. Он с трудом поднялся и стал медленно передвигать ноги, сбиваемый ударами ледяного ветра. Сделав несколько шагов, он вновь упал в снег. Казалось, этой пустыне нет конца, и нет больше сил, чтобы подняться, но он вспомнил лица детей в лесу. Что-то подтолкнуло его, и он вновь встал на ноги. В этом мире время исчезло. Он не знал, сколько уже идет, делая шаг за шагом, пробираясь сквозь безжалостную ледяную пустыню на свет далекой звезды.

Анкс очнулся от яркого солнечного света, медленно открыл тяжелые воспаленные веки и осмотрелся. Он оказался в каком-то доме. Постарался приподняться. Все тело нестерпимо болело, и он рухнул обратно на кровать. Мысль о детях в лесу молнией прорезала его сознание. Он вскочил и, спотыкаясь и падая, выполз из дома. Люди схватили его и бережно внесли обратно. Он сопротивлялся и кричал, умолял и заклинал их пойти в лес, чтобы найти детей.

Это было поселение культа. Анкса накормили, обработали его ссадины и раны. Через час он уже упрашивал их вернуться в лес. Трое мужчин отправились вместе с ним на запад, туда, где они нашли его. Они уверяли Анкса, что дети не смогли бы выжить, но он их не слушал. Он, будто ищейка, рвался вперед, продираясь сквозь кустарники и буреломы.