Текст книги "Бесстрашная Мэгги, или Путь воина"

Глава 6. Попытка № 3, физика, или так не бывает

«Джо издевается! – бурчала про себя Мэгги, в то время как Ули (сокращенно от Альберт Э. Ули) накладывал все больше и больше книг в уже начинающие трястись то ли от страха, то ли от напряжения руки девочки. – Это будет весело. Мы познаем тайны Вселенной», – кривляясь, изображала Мэгги виновника происходящего. Чем тяжелее становилась стопка в ее руках, тем менее шуточной становилась пародия.

Все дело в том, что после заседания волшебного круглого стола во главе с самой принцессой и ее самонанятым волшебником в школьной столовой вчера вечером, единогласно было решено, что Мэгги, как бы сложно это ни было, должна продолжить свой путь познания себя и своего предназначения, несмотря на некоторое бурное, но уже никого не пугающее несогласие самой девочки.

«Не попробуешь, не узнаешь!»

«Только ты сама можешь понять, что тебе подходит».

«Главное – не отчаивайся, а пробуй!»

Так, впервые в воображаемом школьном суде было проиграно дело Маггистры Ианы Пелес, борющейся за свободу; и ей пришлось согласиться с предложенным Джо ходом действий.

Ули, с которым познакомил девочку Дарвин следующим утром, был невысоким мальчиком в очках, главным атрибутом которого, как поняла Мэгги, была книга. Будь то Большая энциклопедия занимательных наук или Энциклопедия элементарной физики, он ходил с ней на уроки, на обед и даже на встречу с друзьями, где мог уткнуться носом в новый изучаемый закон или проводимый эксперимент и жадно поглощать прочитываемое. Ули ел, учился, гулял и даже спал с открытой книгой, из-за чего редко кто мог сказать, как выглядит знаменитый своей любовью к науке мальчик – разве что, до уровня глаз.

Познакомившись с Ули, лицо которого уже было спрятано за книжку под названием «Занимательная физика», Мэгги уже представляла, как пройдет этот день. Вот она читает одну книгу, вот вторую, вот надо решить пример из учебника на стр. 97, потом на стр. 98, а вот… Бабочка села на край лежащего пособия по элементарной физике, ее маленькие разноцветные крылышки блестят золотистым светом при попадании на них солнечных лучей, а ее длинные усики, как антенны, дергаются в разные стороны, отбивая какой-то свой волшебный ритм, который понятен только другим бабочкам. Но она, Маггистра Иана Пелес, может его разгадать! Она уверена в этом: раз, два, три – короткие; че-ты-ре, п-я-ть, ш-е-сть – длинные; семь, восемь, девять…

– Мэгги, Мэгги! – нарушил идиллию девочки голос Джо. Оторвавшись от разгадок мировых тайн поведения бабочек на планете, Мэгги наконец-то обратила внимание на стоящего перед ней мальчика, уже убравшего книгу и с некоторым нетерпением (очевидно, вернуться к своему любимому предмету) поглядывающего на нее.

– Так, значит, ты и есть физик? – сомнение в голосе девочки было бы слышно даже самому невнимательному слушателю. – Чем займемся сегодня?

– Тебе очень повезло, Маггистра, – стоит ли говорить, что Мэгги не любила, когда ее называли полным именем, во всяком случае, если обращение было неофициальным, не требовало усилий по самоспасению или исключало включения Мисс Формальность в процесс. – Сегодня мы будем знакомиться с самыми сокровенными тайнами Вселенной! Будем разгадывать шифры галактических масштабов и решать проблемы мирового уровня!

Ули был так воодушевлен беседой, что начал перекатываться с пяток на носочки и обратно; казалось, что он сейчас подпрыгнет и улетит в свои фантастические космические миры, нарушая многочисленные законы физики нашей планеты и открывая себе путь в новое пространство крепко удерживаемым в руках учебником физики. Его слова заставили Мэгги задуматься:

«Неужели для познания мира и его тайн не нужно быть агентом ФСБ или ЦРУ или входить в какое-либо еще секретное ведомство, а просто учить физику?»

«Не просто учить, а понимать и дышать ею, развивать и искать в ней ответы», – поправила соображения девочки воображаемая Мадам Крыс.

Мэгги же мысленно все дальше и дальше отлетала от земли вместе с Ули. Как всегда, будучи большой фантазеркой, она уже видела инопланетян с альфы Центрава, высокотехнологичных гуманоидов, живущих в гармонии с окружающим миром; аномалии черных дыр, которые то предпочитают сидеть на диете, то сметают все на своем пути, периодически ярко поблескивая «точкой невозврата», маня ученых заглянуть внутрь в поисках сокровища. Она видела, как солнечные системы объединяются в галактики, а галактики в еще большие скопления и системы, разделенные миллионами или даже миллиардами световых лет.

– …Потому мы идем в самое большое хранилище информации, где мы можем наполнить свои умы всеми теми знаниями, необходимыми нам в нашей миссии галактической дешифровки!

– В обсерваторию? Наблюдать за звездами, неизвестными космическими объектами и черными дырами? – воодушевилась Мэгги. Ей уже самой не терпелось взглянуть на небо в большой телескоп и увидеть чудеса космической природы. С каждым мгновением росло желание заглянуть в эту волшебную книгу по занимательной физики, чтобы прикоснуться к тем сокровенным знаниям, которыми Ули давно располагал.

– Нет, конечно! Сначала нужно запастись более базовыми знаниями и начинать с малого.

– В планетарий? – с ощущением некоторого дежавю, поинтересовалась Мэгги.

– У них ничего не изменилось с прошлой выставки! Мы не узнаем там ничего нового!

– Тогда, может быть, мы пойдем работать в лабораторию? – удивительно то, как быстро работает память Мэгги в стрессовой ситуации. Вспомнив, чем закончилась схожая ситуация с Фанни, она все еще надеялась на что-то интересное.

– Нет! – гордо заявил Ули. – В библиотеку!

И вот они в библиотеке, где Альберт Э. Ули – будущий космолог – решил в полной мере посвятить девочку в рыцари Школьного космического ордена. Для этого, как велит Кодекс, Мэгги должна пройти испытание, оценивающее уровень ее научной подготовки, поэтому…

– …Это последняя! – радостно заявил Ули, положив уже десятую книгу в еле удерживаемую девочкой стопку. – Прочитаешь это, и можно будет начать работу в лаборатории!

«Это еще и не все?»

Любезно отложив взятые в библиотеке научные труды на домашнее чтение, Ули завел Мэгги в один из учебных кабинетов класса физики, где, весьма предсказуемо, никого не было, посадил ее за первую парту, а сам, поправив очки, встал у доски. Статус, так сказать.

– Что ты знаешь о физике? – начал он.

Как и многие другие счастливые дни Мэгги, этот день обещал быть долгим.

* * *

В начале «урока» было все то, чего Мэгги стоило ожидать. Ули задавал вопросы, на которые она не могла ответить и потому молчала, а мальчик в немом исступлении не мог поверить, что такие люди все еще существуют.

– Как это ты не знаешь закон Ома? Законы Ньютона хотя бы ты знаешь? – Мэгги то и дело покрывалась румянцем, стыдливо прикрывая глаза рукой или смотря в пол. Кто же знал, что все так плохо?

– А законы термодинамики? Они же совсем простые! – беспокойно спрашивал Ули, ходя вдоль доски туда-сюда. Мэгги даже казалось, что он как мог старался походить своими манерами на Мистера Фила – школьного учителя физики.

«Он вовсе его и не пародирует», – уверенно заявила существующая-только-в-мыслеобразах Мадам Крыс.

«Великие умы, так сказать, философского характера склонны иметь некоторую схожесть друг с другом», – очевидно, сказывался возраст Мадам директрисы, стоящий за подобными высказываниями.

После объяснения всех этих «базовых» законов, из которых Мэгги поняла ровно половину, занятие продолжилось в том же духе – под действием второго закона термодинамики, – все больше и больше стремясь к хаосу.

Вот лишь некоторые высказывания, освещенные Ули в ходе беседы:

«Если теория большого взрыва верна и Вселенная расширяется, значит, где-то она должна сужаться!»

«Времени и пространства не существует! Это все человеческая субъективизация фундаментальных законов Вселенной!»

«Возможны ли путешествия во времени? Конечно, возможны! Времени же не существует! Достаточно просто найти точку пространственно-временного разлома…»

Когда самопровозглашенный учитель физики объявил, что на сегодня хватит, в голове у Мэгги прямо по вискам бил большой тяжелый колокол, как будто наказывающий девочку за незнание «элементарных», как выразился Ули, законов физики.

Бум – напряжение равно силе тока, умноженного на сопротивление.

Бум – сила действия равна силе противодействия. Бум! «Это я знаю!» – вспомнив вечерний разговор с Джо во вторник, обрадовалась девочка.

Бум! Мэгги потерла виски. Казалось, звон становится все больше и громче, а голова пухнет с каждым новым ударом и вот-вот взорвется, как и Вселенная когда-то.

«Есть только один вариант остановить надвигающийся эмоциональный или же физический взрыв, – объявился рациональный Колли, который, похоже, был единственным, кто мог еще соображать под эту «прекрасную» музыку эпохи горбунов и Нотр-Дама. – И этот вариант, как мы все знаем, отдает вкусом свежайшего и нежнейшего малинового варенья».

Мэгги, будучи Королевой драмы, а значит, замечательной актрисой, несмотря на некоторые то покрякивающие, то поскрипывающие стороны ее личности, довольно хорошо понимала свои желания и тем более свои намеки, поэтому:

– Может, по мороженому? – предложила она уже собравшему все свои и ее книги Ули.

* * *

– Как ты все-таки решил стать физиком? – поинтересовалась Мэгги у нового друга, наслаждаясь самым лучшим на свете вкусом клубнично-малинового мороженого.

– В детстве я никогда не думал, что меня так будет манить космос. Я любил бегать, играть с ребятами в войнушку, читать фантастические книги о драконах, волшебниках, эльфах, – начал Ули, все больше погружаясь в свои не такие далекие детские воспоминания, но не забывая при этом покусывать купленную шоколадку. – Все изменилось, когда в школе объявили научную выставку. Я не хотел сначала участвовать, но мама сказала, что, если я одержу победу, мы поедем в магазин игрушек, и я смогу выбрать все, что захочу! Любую игрушку на мой вкус!

«Интересно, чтобы я выбрала в этой ситуации? – задумалась Мэгги. С одной стороны, она обожала игрушки, особенно новые: машинки с гоночными путями на автомате, говорящие роботы-щенки, а кукольный театр вызвал у девочки глубочайший восторг, заставивший ее прыгать от счастья, держа в руке (а точнее, на ней) фигуру черного мага, изображая его грозный рык. Но с другой, абсолютно логической точки зрения, прочитать и понять так много новых книг ради игрушки? – Это кажется странным…»

«Просто у кого-то мама оказалась очень хорошим психологом», – ехидно похвасталась своим мнением Мадам директриса.

– …Так детские книги сменились научными и научно-популярными, – продолжал Ули, – пистолеты и машинки – сподручными средствами, проволокой и измерительной лентой с секундомером, а я стал носить очки. – Как будто радуясь, что их окликнули, очки сползи на самый кончик носа.

«Дежавю», – вновь пронеслось в мыслях у Мэгги. Ули же, кусая шоколадку, не останавливался в своих воспоминаниях.

– Я не выиграл в конкурсе, даже не занял второе место. Но мама все равно отвезла меня в самый большой магазин игрушек и сказала: «Выбирай, что хочешь, Ал, ты заслужил!» Так я получил свой первый набор юного физика. – Ули на минутку замолчал, хотя улыбка, забравшаяся сквозь слезы на его лицо, не собиралась никуда уходить. – Пожалуй, так и зародилась моя любовь к науке.

– То есть ты не сразу понял, не сразу знал, где-то внутри себя, что ты хочешь быть физиком?

– Нет, конечно! Нет. Если бы не мама, я бы, наверное, никогда и не узнал стольких удивительных вещей, которые скрывает за собой эта наука! Понимаешь ли, физика – это не просто наука, это естественная, математическая философия, за которой стоят знания и законы, не раскрытые человечеством, – воодушевленно начал мальчик. – Как только начинаешь постигать эти фундаментальные алгоритмы, уже не можешь остановиться. – Положив в рот последний кусочек шоколадки, Ули замолчал, наслаждаясь радостью компании и вкуснейшего шоколада. «Этот магазинчик, и правда, удивительный», – сквозь пелену вкуса и воспоминаний подумалось ему.

– Ты не жалеешь о своем выборе? – неожиданно для себя полюбопытствовала Мэгги. Сложно представить, как наука может так сильно затянуть человека, чтобы он дышал только ею.

– Нисколечко! Возможно, когда-нибудь я открою новую планету и назову ее в честь моей мамы! А может, буду первым, кто полетит на альфу Центавра на высокотехнологичном звездолете, который я сам и создам! Когда-нибудь я встречу настоящего инопланетянина, – Ули даже покраснел от накрывшей его волны вдохновения и ожидаемого счастья, – скажу ему «Привет!», а он ничего не поймет, потому что не знает английского, или, наоборот, поймет, потому что его портативный наушник настроен на восприятие всех существующих языков во Вселенной. Начнется эра межгалактических путешествий и взаимодействий. – Ули закрыл глаза от удовольствия, рисуя себе картинки своего первого знакомого инопланетянина. Он может быть гуманоидом, или нет, больше походить на рыбу, или мозг, или даже иметь огромные крылья, как у мотылька! – Физика открывает столько возможностей, нужно просто ухватиться хотя бы за одну из них!

* * *

Домой Мэгги шла в опустошенном состоянии, все силы как будто вытянули пылесосом в турборежиме, хотя ее внутренний мир стал намного ярче и богаче за эти несколько часов, проведенных с Ули. На фоне, несмотря на клубнично-малиновую радость, более глухо и менее ритмично горбун воображаемого Нотр-Дама не прекращал отбивать колокольным звоном известную только ему музыку, отзываясь не новой головной болью, а совершенно другим ощущением – некоторой наполненности. Казалось, на какое-то короткое время она прикоснулась если не к прекрасному, так к великому, и мир разделился на «до» и «после». На секунду все стало понятно. Столько всего теперь предстоит прочитать, понять и обдумать! А главное – сколько всего предстоит найти, открыть и придумать! «Наверное, так чувствуешь себя, когда подступаешься к законам мироздания», – пыталась рационализировать свои чувства Мэгги. Конечно, до законов мироздания и Вселенной девочке было еще очень и очень неблизко, но путь, как говорится, начинается с первого шага, который Мэгги благодаря Ули решительно превозмогла.

Но вопрос, самый насущный и главный вопрос, послуживший причиной всего этого участия Мэгги во всяких там экспериментах Джо, оставался открытым.

«Может быть, я, как и Ули, пойму, что физика – это мое, но немного попозже…» – размышляла Мэгги, обходя все образовавшиеся от вечернего дождя лужи. Почему-то прыгать через них теперь казалось чем-то несерьезным. Хотя Мэгги бы никогда в этом не призналась, но в глубине души ей очень сильно хотелось откинуть тяжелый рюкзак, забитый книгами, в сторону и прыгать по лужам, сколько вздумается! Можно даже поиграть в любимую игру – Принцесса на болоте, где главной задачей Принцессы было, конечно, не упасть в болото, роль которого играли лужи. Этого ни в коем случае нельзя делать! Ведь если туда попасть, то обязательно встретишься с самим Болотным Королем. А его никто никогда не видел. Может, он страшный! Но каждый раз играя в эту игру, Мэгги в своем любопытстве не отпускала мысль: «А что если?» Уж больно хотелось вживую увидеть этого Болотного Короля!

«Ты еще конкурс себе придумай», – усмехалась над девочкой воображаемая Мадам Крыс. И сама того не желая, или же наоборот, она заставила девочку представить. Что было бы, если бы сегодня или завтра неожиданно объявили конкурс, как тот, про который рассказывал Ули.

Она уже видела серо-зеленую школьную табличку, на которой красным ярким цветом, отпугивающим всех ленивых – чтобы меньше школьников их читали – написано: «Конкурс юных физиков». Стоит только пройти дальше, как здесь кто-то взрывает вулкан, на соседнем стенде – собранный своими руками робот, ходящий по столу туда-сюда и весело рассказывающий смешные истории. Чуть дальше – элетротрофная машина и макет башни «Вондерклиф» Теслы. На противоположной стороне, делясь своей работой со всеми интересующимися – Альберт Э. Ули, демонстрирующий всем свой новый прототип машины времени.

Смотря на все творящиеся вокруг научные чудеса, о которых Мэгги никогда и не слышала до сегодняшнего дня, ее мысли витали в облаках неопределенности, периодически формируя вопрос: «Что я могла бы сделать для этой выставки? Чем я могла бы удивить этих замечательных будущих ученых?» С каждым новым шагом и с каждым новом изобретением, Мэгги все больше поддавалась отчаянью. Шапка-невидимка? «Уже придумана для радиолокаторов», – подпевая колокольному звону, высказывалась Мадам директриса. Робот-помощник? «Чем же он будет отличаться от японских?» Ковер-самолет? «То есть ты новости не читаешь?» – усевшись на воображаемое кресло, наглым образом заявила Банши. «Что же тогда делать?» – опустившись с небес на землю, Мэгги еще больше опечалилась. Все придуманные идеи уже давно кто-то придумал! Но самое ужасное – она даже этого не знает!

«Искать себе какое-нибудь другое занятие?» – предложила Мадам Крыс, доставая откуда-то вытянутое несуществующее вино и наливая его в такой же несуществующий бокал. Покачивая вино из стороны в сторону, она начала свою тираду (редко когда ей дают спокойно высказаться): «Ты же сама понимаешь, что физика, какой бы интересной она тебе сейчас ни показалась, не является твоим первым выбором».

«Откуда ты знаешь? Я раньше никогда ею не занималась, но сегодня было очень интересно, и, возможно, если я еще буду заниматься с Ули…»

«Ты ведь никогда раньше и не учила физику! – перебила Мэгги Мадам директриса. – Избегала ее как могла. Тебе всегда было интереснее петь или танцевать или, в конце концов, пародировать некоторых крайне известных личностей, отличающихся умом, красотой и прекрасным чувством вкуса. – Банши хитро улыбнулась. – Каждому свое. Никто не мешает тебе заниматься физикой в свое свободное время, как и кататься на коньках или учить китайский. – Вино в бутылке уже заканчивалось. – Все дело в том, чем ты хочешь заниматься и что у тебя получается… Есть хобби, а есть Дело. Ты – не Ули, и тебе совсем не обязательно быть такой же, как он, даже если ты решишься стать физиком. – Не очень добрая усмешка директрисы дала понять, что вероятность этого события близится к нулю. – Главное – не забывай, милая моя, – раскачиваясь на стуле продолжала она, – я – это ты».

«В этом что-то есть… – выслушав свой внутренний голос в виде философской тирады небезызвестной воображаемой Мадам Крыс, согласилась Мэгги. – Я ведь действительно никогда и не думала о физике до Ули. Может, через неделю мне уже надоест! Нельзя так быстро принимать решения о своем будущем! – На губах девочки уже вовсю светилась облегченная улыбка, как будто ответственность за весь мир сняли с ее детских, пока хрупких плечиков. – Нужно проверить все варианты! – Мэгги и сама не заметила, как перешла на бег, то перепрыгивая лужи, то специально наступая в самый их центр. – Вот тебе, Болотный Король! Надо сказать Джо!»

Глава 7. Знакомая незнакомка, или я так вижу

Поговорить с Джо увы не получилось. Вовсе не потому, что земля проглотила его, стремясь скрыть от истинных глаз Мэгги плохую работу волшебника; или потому, что Джо потерял голос и пришлось разгадывать непонятные шарады… Нет! Просто сегодня была пятница. В субботу занятий не планировалось, и девочка чувствовала себя странно: с одной стороны, уж очень хотелось разобраться с тем, кто она все-таки такая и каким делом ей надлежит заниматься; с другой стороны, эта неделя была богатой на неожиданные события, и Мэгги, как и ее бедному драматичному сердечку, хотелось отдохнуть. «Слава Богу, неделя заканчивается», – размышляла она по дороге домой. Оставалась пара кварталов, и уже будут видны красные крыши ее домика. Нужно только пройти через парк. Не застав Джо в школе («Санкции!» – кричал воображенный Колли в один голос с Мадам Крыс) и не встретив его по дороге домой, Мэгги решила взять эксперимент в свои руки. В конце концов, во всех сказках наступает момент, когда главный герой (или сама принцесса) совершает подвиг, к которому его на протяжении всей истории готовил Волшебник: будь то сражение вражеской армии, спасение принцев из лап страшных драконов или… выбор будущего Дела. Поэтому, не раздумывая, Мэгги бодрым шагом шла вперед: одновременно – к своей цели и в буквальном смысле домой.

В парке горели огни, освещающие не только главные аллеи, но и более таинственные дорожки, ведущие в малоизвестные уголки истории. Мэгги знала их все наизусть (на то они и малоизвестные). Например, если повернуть налево и спуститься к искусственному озеру, в котором чудесным образом все еще водились рыбки, можно увидеть устремляющийся в небо столп, поставленный в честь озеленения города и спасения его от ранее мучавших жителей оползней, насланных забытыми богами с тем, чтобы их не забыли. «Вероятно, поэтому многие природные явления имеют свои имена». Если быть проворнее и не бояться ступенек, а значит, повернуть направо, можно наткнуться на заброшенную древнюю стену, то ли служившую ранее частью старой крепости, то ли являвшейся остатками храма, который по приданию стоял на этом самом месте много столетий назад. Мэгги очень любила это место, часто представляя, что она открывает загадки Великой Китайской стены, сражаясь со страшными хуннами или маньчжурами; или наоборот, воображение рисовало образы замка, тайны которого Мэгги пыталась раскрыть: от секретных знаний иллюминатов и сокровищ Ордена тамплиеров, до гробниц пугающих чудовищ, проклятий и романтических рыцарских турниров. Что только не считают принцессы романтическим в юном возрасте! Если пройти еще дальше, внимательный читатель заметит небольшую пещерку, спрятанную в тени деревьев. Местные легенды говорят, что там когда-то была разбойничья пещера; городские легенды утверждают, что на дне этой пещеры вход в царство мертвых. Мэгги же не понаслышке знала: разбойников там нет, впрочем, как сокровищ или царства мертвых. Зато там было удобно играть в Оракула или прятаться от мальчишек, снова и снова обеспечивая победу команды девочек в прятках.

Мысленно надевая любимую кепку в черно-белую полоску, Мэгги размышляла:

«Каков наш следующий шаг?»

«Необходимо вычислить исходные характеристики неизвестных…» – пытался помочь девочке воображаемый рациональный Колли. Это все звучало намного более убедительно, когда план объяснял Джо. Как всегда, вставал вопрос, о каких неизвестных идет речь? Это сами профессии? Их выбор? Люди, окружающие нас? Друзья? Враги? Какие-то другие ограничения? Или все сразу? От этих мыслей голова шла кругом.

А может, неизвестное – это вообще сама Мэгги?!

«Джо бы точно знал ответ…» – подумалось Мэгги. Но внутренний детектив в поисках правды не остановится ни перед какими трудностями!

«Подумаешь, не знаешь характеристики неизвестных! Сама придумай свои неизвестные и то, чем они будут характеризоваться!» – покрякивая, громко восклицал внутренний голос Мэгги в образе Мадам Крыс.

В этот момент, по закону подлости или же фортуна все-таки решила повернуться к девочке лицом, желая возразить саркастичной директрисе, Мэгги краем глаза зацепилась за что-то яркое и очевидно движущееся сбоку. Этим что-то оказался один из столиков, освещенных светом фонарей. Но внимание Мэгги привлекло не это. Вокруг столика с улыбкой от уха до уха, периодически подскакивая, что-то задорно крича и маша руками, бегала девочка.

«Кого-то она мне напоминает…» – пронеслось у Мэгги, она с некоторой бесцеремонностью вглядывалась в лицо знакомой-незнакомки.

«Вот тебе и неизвестные!» – обрадовался решению задачи Колли.

«Где-то я ее уже видела…» – Светлые волосы девочки, отблескивающие белым, ослепляли серых прохожих, стремящихся спрятаться в тени парка; кепка, к которой девочка, видимо, прикрепила гирлянду, светилась то желтым, то красным, то синим, а то и всеми цветами вместе. Подойдя поближе, Мэгги стало понятно, что гирлянда была намотана на все видимое тело девочки: иными словами, ноги, руки, туловище тоже стали жертвой убегающего Санта-Клауса.

«Она что, елка?» – подняв воображаемую бровь, включилась во внутренний диалог Мадам Крыс.

«Нет, я придумала! Она свечка!» – уже ничего не стесняясь, хохотала директриса.

Вдруг, от пристального взгляда или отчего-то еще, знакомая-незнакомка повернулась к Мэгги и уже через секунду начала еще более усиленно махать руками.

«Как она еще не улетела…» – продолжала шутить Банши, думая, что обладает чувством юмора.

К рукам почти мгновенно добавился крик:

«Мэ-э-э-э-эг-ги-и-и-и!»

«Ты что, ее знаешь?» – озадачился Колли, который, видно, игнорировал все ранние попытки Мэгги вспомнить уже подтанцовывающую к ним во всем своем светящемся обаянии девочку.

«Мэгги!» – Несмотря на приближение знающей ее по имени незнакомки, Мэгги невольно начала отходить назад – мало ли что. Чудаковатый волшебник в ее сказке уже есть. Один шаг.

«Вообще-то, Джо с большой натяжкой можно назвать чудаковатым», – поправляя очки с видом самого умного, возразил Колли. Хотя вполне вероятно, что среди всех внутренних голосов девочки так оно и было. Два шага. Три…

– Мэгги! Это же я, Арти! – От неожиданности даже нога Мэгги осталась поднятой, пока мозг тщетно пытался решить, куда ее нужно поставить – вперед или все-таки назад. – Арти из художественного класса! – продолжала верещать девочка, схватив Мэгги под руку и быстро ведя ее к своему не менее яркому и сверкающему всеми цветами радуги столику. – Как мы давно не виделись! Наверное, это был… – задумалась девочка, потирая несуществующую бороду, которая, очевидно, была очень кстати к образу. – Это был… Точно… День ярмарок профессий!

Вмиг лицо Мэгги побелело.

«Тогда понятно, почему ты не могла ее вспомнить», – умозаключил Колли. Вечер стал казаться еще более веселым. Физика почти полностью вытеснилась одновременно светящейся, как рождественская звезда и автомобильная фара, девочкой.

Все дело в том, что День ярмарок профессий был ТОТ самый день (как вы понимаете, ТАКИХ дней у Мэгги было много, и о всех о них она старалась усердно не вспоминать, заливаясь смущенным румянцем, если кто-то вдруг решал предаться воспоминаниям).

Как по щелчку, день, о котором говорила новоиспеченная знакомая, пролетел перед глазами. Ох, теперь Мэгги точно знала, кто такая Арти и почему этот день был «мысленно забыт навсегда».

День ярмарок профессий, как и День Выборов, проходит один раз в году. Это очень большое и праздничное мероприятие, особенно для тех, у кого еще нет наставника. Во-первых, и, что самое главное, на один день отменяются все школьные занятия! Во-вторых, именно в этот день любой ученик любого класса мог попробовать себя в чем-нибудь новом: баскетболе, вязании, пении, да вообще, в чем угодно. Собственно, именно так Мэгги научилась, например, шить («Это сильно сказано!» – закатилась смехом Мадам Крыс) и собирать поделки из бисера.

Но День ярмарок в прошлом году! Ах, Мэгги было даже драматично больно вспоминать об этом. Стоит отметить, что в тот год занятия художественного класса были впервые перенесены в один из залов школы, и Мадам директриса, то ли в надежде быть увековеченной в искусстве (что смехотворно – спросите кого угодно из внутренних персонажей Мэгги), то ли, что менее вероятно, потому что она сама когда-то была художницей, подарила юным художникам («За счет средств бюджета, конечно, выбирайте выражения!» – поправил Колли) несколько гипсовых фигурок и бюстов, и даже одну небольшую статую! Мэгги была в восторге! Хотя она никогда не пробовала, но ей казалось, что она ужасно любит рисовать! Ей не терпелось проверить свои силы в действии! Собственно, в этот момент и случилась трагедия! Гипноз, скажете вы, внушение! Или НЛП! Но факт остается фактом:

Маггистра Иана Пелес попала под влияние артистичных чар некой Арти, сокращенно от Артемис де Дроубрушак, гражданкой неизвестного происхождения. Потерпевшей было в ясной форме предложено принять участие в художественном мероприятии в формате живой модели, на что она, будучи крайне творческим человеком, согласилась. В момент наступления преступления, якобы по случайному стечению обстоятельств, если верить обвиняемой, совпадающему по времени с великим праздником – Днем ярмарки профессий, потерпевшая поняла, что ею жестоко манипулировали. В этот день вместо того, чтобы научиться чему-нибудь и попробовать свои силы в художественно-изобразительном искусстве, потерпевшая была вынуждена находиться в обездвиженном состоянии на протяжении пяти часов – и это бесплатно! Следствие показало, что все следы ведут к обвиняемой…

Дело остается открытым.

Конец отчета.

* * *

Артемис де Дроубрушак была одной из лучших учениц школы по художественному искусству. Любя свое Дело всем сердцем, она отказывалась расставаться с ним даже на минуту. Потому каждый вечер Арти выходила в парк с главной целью – стать чуточку лучше, чем вчера. Выражалось это совершенствование в рисовании портретов прохожих за маленькую, почти символическую, плату. Основной проблемой саморазвития девочки было практическое отсутствие клиентов. «Почему люди не хотят поддержать начинающего художника?» – спросите вы. Все дело в большой конкуренции – чего только стоят все эти ужасные уже состоявшиеся художники, сидящие под каждым фонарем со своими ящичками и раскладывающимися мольбертами! Арти приходилось если не запугивающим энтузиазмом, так безграничной энергией и светящимися лампочками заманивать посетителей, отпугивая потенциальных конкурентов. Здесь, собственно, и начинались проблемы.

На месте овального лица – приплюснутая груша; вместо ровного носа – гора Арарат, каким-то чудом уместившаяся на лице бедного прохожего. Глаза то были слишком близко смещены друг к другу, то, наоборот, так и норовили сбежать вместе с ушами, часто в принципе не появляющимися на работах юной художницы. Дальше дело обычно не заходило. Увидев хоть одним глазом черновик того, что должно называться «портретом», заманенная модель под провожающие его крики Арти «Подождите, я так вижу!» убегал от нее. Получается, для Артемис де Дроубрушак, не оставлявшей ничего на потом, появлялась новая задача: догнать убегающего клиента! Кроссовок всей жизни не хватит, чтобы догнать всех!

Все это Мэгги узнала в разговоре с утащившей ее к своему столу Арти. Девочка сама не заметила, как была посажена на стульчик – напротив самой Арти с ее мольбертом и деревянным ящичком, – и на себе прошла все то, что испытывают обычные клиенты художницы, наблюдая за тем, как твой нос постепенно превращается в картошку размером с Техас, а губы и вовсе трансформировались в две сходящиеся линии без начала и конца. Авангард или карикатура. Мэгги не могла понять, кто из сидящих друг напротив друга девочек жертва: она, чей портрет все больше и больше напоминал разъезжающиеся материки Пангеи, или сама Арти с ее отсутствием постоянных или хотя бы просто заинтересованных покупателей ее творчества. Не зря же она облепила себя новогодней гирляндой?