Текст книги "Пилот ракетоносца. Выбор курса"

– Надеть шлемы!

«Кажется, доигрались!»

И в самом деле, он только успел защелкнуть фиксаторы шлема, как корабль содрогнулся от мощного удара, и тут же взревел ревун.

Минуту или две все в командном центре оставались в изматывающем неведении, не зная, куда прилетело и насколько плохо обстоят дела. Потом потоком пошли данные. Однако все сводилось буквально к нескольким фактам, которые одни и были, на самом деле, важны. Снаряд, взорвавшийся самоподрывом в непосредственной близости от крейсера, разрушил внешний и внутренний броневые корпуса в районе носовой оконечности и вызвал вторичные разрушения в седьмой и девятой секциях. Неприятно, но не смертельно, так что можно выдохнуть.

– Лейтенант Минц, срочно пройдите в центр управления огнем!

Приказ командира не обсуждается. Тем более в бою. Эрик вскочил с места и рванул к лифту. Три этажа вниз, коридор, новый лифт и снова коридор. Опознав его по переданным из командного центра кодам, охранявшие вход десантники открыли перед ним броневую дверь, и Эрик оказался в просторном помещении, где властвовали боги войны – артиллеристы и ракетчики.

– Вам туда, лейтенант! – указал один из офицеров на овальный люк в глубине помещения. – Быстрее!

– Лейтенант, вы уже на месте? – Судя отметке на экране встроенного в шлем коммуникатора, с ним говорил сейчас сам командир.

– Почти!

Эрик пролез через люк и с удивлением обнаружил, что находится в запасной пилотажной рубке. Тесновато, но все, что нужно, имеет место быть. Ложементы, экраны, пульт управления и джойстик под правую руку.

– Вам будет ассистировать практикант Комлев, – сообщил командир.

Мог бы и не говорить. Эрик сам уже все увидел и понял. Запасной командный центр находился как раз в носовой оконечности, там, по-видимому, и погибли первый помощник, второй пилот и стажер. Теперь командир вводил в дело запасную пилотажную рубку, для которой у него по печальному стечению обстоятельств имелись только два пилота: лейтенант Эрик Минц и гардемарин Линда Комлев.

– Вас зовут Линда? – спросил он, устраиваясь в ложементе.

– Да.

– Боитесь?

– Нет.

– Зря! – Эрик защелкнул фиксаторы ремней и положил руку на джойстик. – Страх отличный мотиватор и верный спутник… героев… Пристегнитесь!

Пока разговаривали, Эрик, не слишком стесняясь свидетелей, сделал глоток «воды» – принял свое чертово зелье – смесь из трех препаратов, предоставленных ему лабораторией биоактивных материалов. Без этой гадости ему даже КАБИ[27]27
  КАБИ – коммуникативно-адаптивный бесконтактный интерфейс.


[Закрыть] не включить. Да и с этим зельем, неизвестно, то ли сработает, то ли нет. Эрик этого еще ни разу после Парацельса не пробовал, и потому не знал, выдержит ли его бедный мозг работу с адаптивным интерфейсом или окончательно «поплывет».

– Приготовиться принять управление!

Что ж, чему быть, того не миновать! Эрик простился мысленно со всеми, кто был ему дорог – а таких на круг оказалось всего двое, да и те двойняшки, – и включил КАБИ. Удар «по мозгам» оказался такой силы, что Эрик едва сумел сдержать рвущийся из горла крик. Судя по всему, сейчас с ним происходило именно то, на что рассчитывали три года назад шутники с «Птицелова», когда Эрик впервые надел шлем с включенным адаптивным интерфейсом. «Больно и весело», как-то так. Но, к счастью, эффекты адаптации продолжались недолго. Всего сорок три секунды, если верить таймеру в левом поле зрения.

«Живой, кажется…» Он был совершенно мокрым от пота, во рту ощущался металлический привкус крови, руки и ноги дрожали, но он был жив, и он подключился к управлению кораблем.

Следующие семь минут Эрик следил через КАБИ за продолжением атаки. «Акинак» получил еще два попадания в корпус, но из боя не вышел. Совместными усилиями крейсеров удалось серьезно повредить «Аль Ифрит» и один из больших эсминцев, но главное – имперские ударные крейсера пробили «туннель атаки» для тяжелых ракетоносцев, и те показали себя во всей красе. Развив чудовищную скорость, они практически мгновенно обошли крейсера, оставив их ромбовидный ордер позади, и провели классическую атаку, приблизившись к вражеским кораблям, что называется, на расстояние пистолетного выстрела. Впрочем, «Акинак» и другие ударные крейсера тоже внесли свою лепту в разгром вражеской эскадры. Теперь уже они, следуя за ракетоносцами, вплотную приблизились к вражескому ордеру и произвели пуски своих собственных более легких, но не менее смертоносных ракет. К слову сказать, этот парадокс – тяжелые противокорабельные ракеты на атакующих фрегатах и легкие – на ударных крейсерах – неизменно удивлял Эрика, но за делами он все как-то не собрался выяснить, отчего так.

В общем, Эрику было на что посмотреть, и он смотрел, в любой момент ожидая приказа принять управление крейсером на себя, и дождался. Команда «принять управление» прозвучала в автоматическом режиме, и Эрик отреагировал на нее так, как его учили – не задумываясь. Он принял управление и сразу же забыл обо всем остальном. Ни боль, ни страх, ни посторонние мысли – ничто не могло нарушить его сосредоточенность, а ведь ему практически и делать-то ничего не надо было – только удерживать крейсер на боевом курсе. Впрочем, просто было только в начале. На сорок восьмой секунде повреждение одного из двух ходовых двигателей едва не вызвало хаотическое вращение «Акинака». Крейсер вздрогнул, и его ощутимо повело в сторону, одновременно начиная закручивать в продольной плоскости. Но крейсер не ракетоносец, ему такие маневры противопоказаны, в особенности под вражеским огнем.

Эрик успел среагировать на мгновение раньше, чем стало слишком поздно. Он с ходу врубил маневровые двигатели и начал компенсировать ими крутящий момент. Отключить поврежденный двигатель он не мог. Мгновенная остановка одного из двух ходовых двигателей вызвала бы такую лавину осложнений, что тогда лучше уж было вырубить сразу оба, потому что в одиночку Эрик со всеми этими проблемами никогда бы не справился, а второй пилот у него был еще хуже, чем он сам. Поэтому и удерживать крейсер на курсе, и гасить крутящий момент ему приходилось самому, передоверив гардемарину Комлев лишь ряд второстепенных задач, типа сохранения неизменной скорости или связи с двигателистами. К счастью, этот ужас – а Эрик был настолько поглощён свалившимся на него грузом ответственности, что даже забыл, что крейсер находится под огнем, – продолжался недолго. Через две с четвертью минуты снова ожил Центральный пост. Оказывается, «прилетело» не в рубку, но от нескольких неприятных попаданий Центральный пост потерял управление кораблем. На самом деле именно для таких ситуаций и предусматривается, в частности, «запасная рубка». Уловив сбой в управлении крейсером, главный компьютер «Акинака» тут же задействовал Эрика и воспринимал его в качестве первого пилота до тех пор, пока рубка не восстановила контроль над ситуацией. Все про все заняло чуть больше трех минут, но Эрику и того хватило. Слава богу, что для них на этом бой, в сущности, уже закончился.

Подошли тяжелые корабли в сопровождении эсминцев и «носителя» «Голиаф», сбросившего свои ракетоносцы, и дело пошло веселее, а «Акинак» наконец вышел из боя и своим ходом пошел в ремонтные доки на высокой орбите Эно. С громадным облегчением Эрик отключил интерфейс и оставшуюся часть пути – почти три часа бортового времени – просто лежал в ложементе. По правилам они с Линдой должны были подстраховывать основную пилотажную группу до полного прекращения боевых действий, а отбой командир крейсера сыграл лишь тогда, когда «Акинак» принял на борт швартовочную команду доков во главе с местным лоцманом. Вот теперь Эрик мог отстегнуть ременную сбрую и встать с ложемента…

Глава 3
Перст судьбы

1. Двенадцатое декабря 2533 года, Метрополис, планета Эно

Сражение, разыгравшееся десятого декабря в системе Эно, стало третьим в короткой биографии Эрика, и первым, в котором он не принимал активного участия. И оказалось, что быть зрителем ему не нравится. Сидеть «на ровной попе» и наблюдать за тем, как сражаются другие, показалось ему, во-первых, неприличным – это как подсматривать за чужим сексом, – а во-вторых, невероятно утомительным. Невозможность действовать самому изматывала нервы не меньше, чем собственная атака на какой-нибудь вражеский крейсер, а пожалуй, и больше. Бессилие наблюдателя, неспособного вмешаться в ужасающую реальность творящейся на твоих глазах резни, страшный опыт. Но все вокруг отчего-то были уверены, что Эрику такое – хоть бы хны. В особенности после того, как стало известно, что он в течение трех минут в одиночку удерживал крейсер на плаву. «Железные нервы», сказала кавторанг Вурст, и все были с ней согласны. Даже гардемарин Комлев – она отчего-то не хотела, чтобы Эрик называл ее, как это принято на рузе, Комлевой, – даже она, видевшая, в каком состоянии он встал с ложемента, была уверена и всем об этом рассказывала, что лейтенант Минц – «кремень мужик».

Ну, кремень или нет, а, увидев Эрика, кавторанг Вурст едва не загнала его в лазарет. Насилу отбрехался. Только в каюте, посмотревшись в зеркало, он понял, что она имела в виду. На губах и подбородке засохшие потеки крови, цвет кожи зеленый, и глаза, как у больной собаки. Самочувствие тоже оставляло желать лучшего. Болела голова, ныл позвоночник, и какая-то фигня творилась с вестибулярным аппаратом. Эрик попросил у Вурст четыре часа, чтобы хоть немного прийти в себя, она дала ему шесть, но он проспал восемь, что было для него, в общем-то, ненормально. Однако кавторанг его будить не стала. Дождалась, пока он не свяжется с ней сам, и предоставив еще час на все про все, назначила встречу во внутреннем доке, откуда катер должен был забрать их на «Финист», так как их инспекционная поездка на «Акинак» подошла к закономерному концу.

Пользуясь случаем, Эрик принял душ, побрился, переоделся и даже успел выпить кружку кофе. Съесть ничего не смог. Не было аппетита. Голова все еще болела, хотя и не так сильно, как сразу после боя, да и «штормило», кажется, поменьше. Во всяком случае, хотя качка все еще ощущалась, ходить по палубе стало легче. Но на самом деле потребовались еще одни сутки и последовательный прием всех трех препаратов, не говоря уже об очередных восьми часах сна, чтобы Эрик наконец пришел в себя. Все это время, к счастью, он никому не был нужен, даже кавторангу Вурст.

Сражение в системе Эно закончилось блистательной победой императорского флота, но два обстоятельства омрачали торжество. Военно-космические силы понесли огромные потери, и многие в империи вдруг осознали, что война с халифатом и эмиратом не будет ни легкой, ни короткой. А победоносной она станет только в том случае, если империя Торбенов мобилизует все свои резервы и отнесется к делу со всей серьезностью, которую оно от империи потребует. Потери и утрата иллюзий – серьезный повод для озабоченности, и на некоторое время Эрика попросту оставили в покое.

Впрочем, отдых долго не продлился. Двенадцатого декабря его вызвали к заместителю командующего по организационным вопросам, и уже через два часа Эрик летел на попутном челноке обратно на твердь. В Метрополисе в соответствии с полученным приказом он первым делом направился в главный клинический центр ВКС. Ничего хорошего от этого очередного «внеочередного» обследования Эрик не ожидал, но девять часов, проведенные в компании людей в белых халатах, завершились гораздо лучше, чем он мог ожидать. Чиновник управления кадров ВКС, работавший прямо в главном здании клинического центра, поздравил Эрика с успешным прохождением медкомиссии («Так это была медкомиссия, а не простое обследование?!» – изумился Эрик). А также вручил Эрику сертификат аттестации на профиль Бета-9, ваучер на ночлег в отеле ВКС на Гренадерской улице и приказ явиться завтра, тринадцатого декабря, ровно в семь утра по меридиональному времени в седьмой отдел кадрового управления.

Все это было более чем странно. Вызывала вопросы и та поспешность, с которой его выдернули на твердь, и результаты медицинского освидетельствования – «Я что, действительно иду на поправку?» – и направление в отдел учебных заведений штаба ВКС. Последнее, скорее всего, означало, что про миссию на Холод все уже благополучно забыли, а вот про то, что пилот ракетоносца из него теперь никакой – нет. Только этим можно было объяснить, что его, боевого офицера, принявшего участие в трех космических сражениях, в разгар войны посылают учиться на какие-нибудь очередные курсы переподготовки.

«Или меня вернут в Адмиралтейское училище?»

2. Тринадцатое декабря 2533 года, Метрополис, планета Эно

Когда утром он входил в двери седьмого отдела, Эрик был уже вполне уверен, что его вернут в Высшее командное училище. Анализ сложившейся военно-политической ситуации показывал, что империю ожидает долгая кровопролитная война, а значит, ей понадобится огромное количество хорошо подготовленных офицеров. С точки зрения Эрика, в такой ситуации следовало отозвать из действующей армии всех его однокурсников, но, по-видимому, – думал он, – начали с тех, кто сейчас не у дел. Однако он ошибался. Во всяком случае, на его счет у командования имелись совсем другие планы. Как вскоре выяснилось, в здании седьмого отдела управления кадров ВКС не только работали военные чиновники, но и размещалась Высшая аттестационная комиссия Адмиралтейства.

Едва Эрик представился в приемной, как его быстренько провели в какое-то похожее на компьютеризированный класс помещение, находившееся двумя этажами выше и в другом крыле здания, и усадили за один из трех десятков стоявших в комнате столов. За другими столами, но пока еще не за всеми, также сидели офицеры в званиях лейтенантов и капитан-лейтенантов. А еще через пять минут подошли все остальные, и женщина в звании капитана 1-го ранга объявила, что экзамен начинается.

«Экзамен? – испугался Эрик. – Глупость какая! Я не готовился ни к какому экзамену…»

Но не кричать же об этом во весь голос?

– Время пошло, – объявила каперанг, и на экране монитора появились часы обратного отсчета. Судя по ним, на все про все – чем бы оно ни было – у Эрика имелось ровно шесть часов.

Шесть часов… Иногда это настоящая прорва времени, а в другой ситуации их ни на что толком не хватает. И в первые пять минут после начала экзамена Эрик гадал, что случится на этот раз. Вернее, не так. Он не гадал. Он был практически уверен, что не сможет сдать этот гребаный экзамен, и, значит, шести часов на выполнение неизвестных заранее заданий ему не хватит. Однако где-то глубоко в душе теплилась скромная надежда, что вопреки всему он справится.

«Структура Временного оперативно-тактического командования, создаваемого приказом врио командующего планетарной обороной на планетах 3-го класса…»

«Факторы, влияющие на дальность действительного огня артиллерии в применении к импульсным орудиям 1-го ранга…»

«Скоростные характеристики маневра уклонения…»

«Крейсера 9-й серии: “Гвизарма”[28]28
  Гвизарма – вид алебарды с длинным узким, слегка изогнутым наконечником, имеющим прямое, заострённое на конце ответвление.


[Закрыть], “Бердыш”[29]29
  Бердыш – длиннодревковый боевой топор с очень широким лунообразным лезвием.


[Закрыть], “Глефа”[30]30
  Глефа – вид древкового пехотного холодного оружия ближнего боя. Состоит из древка (1,2–1,5 м) и наконечника (40–60 см в длину и 5–7 см шириной). Древко обычно покрывается заклёпками или обвивается металлической лентой для предохранения от перерубания. Наконечник – клинок, имеет вид заточенного только с одной стороны широкого фальшиона (то есть, расширяющегося к концу короткого клинка с односторонней заточкой).


[Закрыть] и “Протазан”[31]31
  Протазан – колющее древковое холодное оружие, разновидность копья.


[Закрыть]…»

После четвертого вопроса Эрик совершенно успокоился. Большую часть технических характеристик кораблей, тактических маневров и прочего в том же духе он знал, потому что отлично помнил весь материал, изучавшийся в Адмиралтейском училище, в Звездной академии, на курсах переподготовки и даже в училище москитного флота. Многое он узнал также путем самообразования или на практике, когда служил на ракетоносцах. Кое о чем можно было просто догадаться, хорошо зная математику, физику и астрономию, а все вопросы, связанные с организацией флота, системой подчиненности, логистики и делопроизводства, он изучил, служа помощником главного инспектора-ревизора восьмой эскадры. Оставались вопросы на логику и аналитическое мышление, с которыми Эрик отлично справлялся, еще будучи ребенком. Поэтому свой экзамен он выполнил за четыре часа и пятьдесят три минуты и, как тут же выяснилось, первым из всех присутствующих.

– Вы свободны, – сказал ему дежурный офицер.

– А как я узнаю результаты экзамена? – спросил Эрик.

– Вам сообщат.

– Когда? Как?

– Не знаю, – пожал плечами младший лейтенант.

– Но хоть что это за экзамен, вы мне можете сказать? – едва сдерживая гнев, уточнил Эрик.

– А вы что, не знаете? – удивился дежурный.

– Представьте себе, нет.

– Это квалификационный экзамен Н-3.

«Н-3? Серьезно? – Честно сказать, Эрик был смущен. – Такой простой экзамен?»

Что ж, здесь было чему удивляться. Норматив-3 это квалификационный экзамен для старших офицеров – не по званию, а по занимаемой должности, – на кораблях 3-го и 2-го ранга. То есть если Эрик пройдет этот экзамен, то сможет быть командиром тяжелого транспорта, первым помощником на эсминце или большом десантном корабле, первым пилотом на эсминце и как минимум вторым пилотом на ударном крейсере. И вот что любопытно. Любая из этих должностей в ультимативном порядке предусматривает медицинский профиль не ниже Бета-9…

Оставшуюся часть дня Эрик провел, наслаждаясь «праздностью и леностью». Он пообедал в дорогом ресторане, посидел, как взрослый – с бокалом белого вина и сигарой – в шезлонге на парковой террасе над Потоком, посмотрел на птиц, летающих над быстрой водой, на людей, неторопливо прогуливающихся по тропкам, проложенным по обоим берегам реки, затем погулял по старому городу, выпил кружку эля в маленьком кабачке в Чертовом Лабиринте, и, наконец, вечером сходил на оперу в Новом театре. «Севильский цирюльник» – одна из немногих опер со Старой Земли, которые пережили Откат и Долгую ночь. Музыка была изумительна, хотя сама история была Эрику неинтересна. Какой-то парикмахер… Какой-то граф… Однако сценография и голоса певцов буквально завораживали. В общем, опера оказалась удобным случаем, чтобы вспомнить о Вере, и приятной возможностью, чтобы отвлечься от рутины. После театра Эрик совсем уже собрался поужинать, но в тот момент, когда он садился за столик в уютном французском кафе, с ним связался личный помощник адмирала Севера и без тени смущения спросил, что он собирается делать ночью.

– Предполагал спать, – в том же тоне ответил Эрик, – но, если адмиралу не спится, могу изменить свои планы.

– Тогда в полночь в ресторане «Вена»?

– Договорились! – согласился Эрик и подозвал официанта.

Сейчас было 22:47. До «Вены» от кафе, где находился Эрик, максимум двенадцать минут ходьбы. Следовательно, времени у него было еще много, и это время следовало потратить с пользой. Встреча с адмиралом вряд ли предусматривает возможность нормально поесть, даже если назначена в ресторане, поэтому Эрик сделал заказ и спокойно поужинал. Не слишком плотно, переедать было не с руки, но достаточно, чтобы не налегать на еду во время встречи, да, и вообще, «не пускать слюни».

Ровно в двенадцать Эрик вошел в отдельный кабинет, снятый для этого случая адмиралом Севером. Там за круглым столом сидели сам адмирал – он мало изменился с их последней встречи два года назад, но носил теперь звание вице-адмирала, – каплей Верн, с которым Эрик встречался в день начала войны, и незнакомая молодая женщина в звании капитана 2-го ранга. Эрик дал ей на взгляд лет тридцать, но мог и ошибиться. Определение женских возрастов не входило в число его положительных достоинств.

– Лейтенант Эрик Минц, – представился он ей, после того, как доложил адмиралу о прибытии.

– Капитан Герда Маркс, – ответно назвалась кавторанг.

– А теперь к делу, господа! – Север указал на стол, сервированный на четверых и стоящий рядом столик с блюдами, накрытыми выпуклыми крышками. Там же стояли бутылки с вином и другими алкогольными напитками. – Прошу, угощайтесь, выпивайте, но не в ущерб разговору.

– Итак, – сказал адмирал, налив себе немного коньяка. – Решение наконец принято, и миссия статс-секретаря Клингера отправляется в путь через одиннадцать дней. В принципе, его команда сформирована еще три месяца назад, но государь дал возможность нашим дипломатам и разведчикам еще раз доказать свою несостоятельность. Последние события, я имею в виду вторжение в систему Эно, ускорили принятие решения. Граф Клингер имеет карт-бланш на ведение переговоров со всеми, с кем сочтет нужным. Как максимум, он будет искать союзников или добиваться нейтралитета от тех, с кем союз невозможен. По минимуму и он, и мы будем проводить разведывательную операцию. Надо хотя бы познакомиться с «соседями», понять, кто они, каковы их цели и в каких областях мы могли бы сотрудничать. Кроме того, государь особо подчеркнул тот момент, что мы не ищем конфронтации, а значит, не совершаем резких телодвижений и не обостряем ситуацию без нужды, но и в нужде действуем крайне осмотрительно. Думаю, граф еще будет проводить брифинги со всеми сотрудниками миссии прямо в дороге, тем более что нам тащиться на Фронтир не менее двадцати дней. Пойдем окольными путями через «дружественные земли», так сказать. Миссия будет базироваться на линейный крейсер «Клив-Солаш»[32]32
  Клив-Солаш («Меч Солнца, Меч Света») – меч легендарного короля Ирландии Нуаду Серебряная Рука.


[Закрыть]. Старичок, конечно, но все еще боеспособен и по размерам как раз подходит для миссии. В качестве эскорта пойдут ударные крейсера шестой серии «Ятаган»[33]33
  Ятаган – клинковое колюще-режущее и рубяще-режущее холодное оружие с длинным однолезвийным клинком, имеющим двойной изгиб.


[Закрыть] и «Дага»[34]34
  Дага – кинжал для левой руки при фехтовании шпагой, получивший широкое распространение в Европе в XV–XVII веках.


[Закрыть]. Это, так сказать, общие сведения. Персоналии по членам миссии будут готовы дней через пять, тогда и получите. Но следует иметь в виду следующее. Император предполагает послать с миссией еще кого-то из аристократов. Насколько я понимаю, это связано с информацией, что на Фронтир направляется еще одна миссия. Свое посольство отправляет княгиня Горицкая Теодора, а наш маршрут в любом случае проходит через Гёрз, там они к нам и примкнут. Отсюда необходимость в аристократах. У графа Клингера в миссии есть несколько. У нас тоже, – усмехнулся адмирал. – Я и лейтенант Минц. Я барон, он кавалер, но, имея в виду фриульцев, этого явно недостаточно. Кого пошлют, неизвестно, но это стоит иметь в виду и держать с аристократами ухо в остро. И это пока все про них. Поэтому перейдем к нашей миссии.

Адмирал допил коньяк, налил себе еще и закурил. Курили все, кроме Эрика, который сегодня уже успел подымить. Пил он, к слову, тоже умеренно. Это до отравления боевой химией он мог перерабатывать алкоголь на ура, сейчас же ему следовало быть осторожным, ну или, во всяком случае, осмотрительным. Немного белого вина, чтобы не выглядеть дураком, и достаточно.

– Итак, мы, – продолжил адмирал. – Мы прикомандированы к миссии как представители ВКС. У графа в составе миссии уже есть несколько военных. Это официальный военный атташат, – атташе генерал-лейтенант Акст, его заместитель капитан первого ранга Крист и их люди, – а также представители военной разведки и контрразведки. Мы другое. Официально мы представители Адмиралтейства. Неофициально – и статс-секретарь об этом осведомлен – я наделен равными ему полномочиями, но мы особая миссия флота. Не Адмиралтейства, а именно ВКС. Цели у нас примерно те же, что и у миссии графа Клингера, но мы нацелены на военных с Фронтира, Трилистника и Холода. Наша задача – искать точки соприкосновения и области, в которых возможно взаимопонимание. Официальную сторону нашей миссии представляем мы с лейтенантом Минцем. Лейтенант уже знаком кое с кем с Холода, и есть надежда, что эта ниточка нас куда-нибудь приведет. Но действовать он будет максимально открыто. Нам скрывать нечего. Мы военные, и Эрик Минц – герой битвы у Фронтира – нам для этого подходит более, чем кто-нибудь другой. Но я надеюсь, капитан, – взглянул он на Маркс, – что вы нашего лейтенанта натаскаете в кое-каких специальных вопросах?

– Так точно, господин адмирал, – кивнула кавторанг. – Эрик, вы как, драться и стрелять умеете?

– Дерусь хорошо, – ответил Эрик, надеясь, что не врет. – Но не стильно. Я, знаете ли, на улице рос…

– Знаю, – улыбнулась женщина. – А что с оружием?

– Нам разрешат ходить с оружием? – удивился Эрик.

– На Фронтире – непременно, а дальше – по обстоятельствам. Так как у вас с оружием?

– Средне, – обдумав вопрос, ответил Эрик. – Результаты не выдающиеся, но на близкой дистанции не промахнусь.

– Хорошо, – подытожила краткий обмен мнениями кавторанг. – Мы это с вами, Эрик, еще обсудим. И кое-какой спецтехникой снабдим. Не помешает. У вас, лейтенант, к слову, имеются полномочия от разведки флота, я вам это потом тоже объясню.

– Ну, вот и славно, – завершил дискуссию адмирал. – Значит, мы с Эриком на виду, а вы, Верн, и вы, Маркс, занимаетесь нелегальной разведкой. Приборы и люди у вас свои, помещения на крейсере нам выделят, вот и все, собственно…

– Ах да, – добавил, допив и новую порцию коньяка, – совсем забыл. Властью, данной мне… Далее по тексту… Объявляю вас мужем и женой! Шутка, – усмехнулся, показав зубы. – Объявляю вам, господин капитан-лейтенант, и вам, господин лейтенант, что вы повышены в звании до капитана третьего ранга и капитан-лейтенанта, соответственно. Поздравляю вас, господа, и предлагаю за это выпить!

С этими словами он достал откуда-то из-за спины и передал Верну и Эрику кожаные папки. На папке Эрика было выдавлено золотом «капитан-лейтенант Эрик Минц», а внутри лежал патент за подписью первого лорда Адмиралтейства и погоны с соответствующим количеством звездочек.

«Ничего себе карьерный рост! – Эрик был попросту обескуражен. – За два с половиной года от курсанта-москитника до капитан-лейтенанта ВКС!»

– Это настоящее? – спросил он голосом, предательски сорвавшимся на фальцет.

– За кого вы меня принимаете, капитан? – поднял бровь адмирал. – Да не робей, Минц! Все взаправду!

3. Четырнадцатое декабря 2533 года, Метрополис, планета Эно

Остаток ночи Эрик провел в отеле ВКС на Гренадерской улице, а с утра отправился в свою альма-матер[35]35
  Альма-матер («кормящая мать» или «мать-кормилица») – старинное неформальное название учебных заведений (университетов), которые изначально давали в основном теологическое и философское образование, как организаций, питающих духовно.


[Закрыть] – в ВАКУ[36]36
  ВАКУ – Высшее Адмиралтейское командное училище ВКС.


[Закрыть] ВКС и засел в библиотеке. Два неотложных вопроса он решил – послал Вере длинное письмо с фотографией себя любимого в форме с погонами капитан-лейтенанта и договорился в отеле, что останется у них до отлета на Фронтир, – а других дел у него в Метрополисе не было. Во всяком случае, сейчас, имея в виду утреннее время, – вечером какие-то планы наверняка сформируются, – он мог полностью посвятить свое время работе над «домашним заданием». В принципе, его интересовало множество самых разных вопросов, но начал он с роли Фронтира, как посредника в торговле с Неассоциированными Мирами Открытого Космоса.

Звезда Уилберга находится на самом краю своего созвездия и практически на краю своего галактического рукава[37]37
  Автор намеренно не вдается в подробности относительно знакомых нам названий элементов Млечного Пути.


[Закрыть]. В этом смысле она в буквальном смысле находится на краю пустоты. К Фронтиру можно добраться многими путями и со многих направлений, но одно направление ведет в никуда. Там лежит Пространство – Великая Пустота, пересечь которую, чтобы добраться до «противоположного берега» – ближайшего звездного скопления по ту сторону Пространства, при современном уровне техники практически невозможно. Астронавигаторам попросту не рассчитать необходимый для этого прыжок. Не говоря уже о том, что кораблям может не хватить мощности, чтобы прыгнуть так далеко. Конечно, теоретически можно прыгать и в пустоту. Но тогда следующий прыжок осуществить будет еще труднее. Навигатор в этом случае должен будет оперировать весьма приблизительными координатами как точки входа, так и точки выхода, привязывая и то, и другое к ближайшим видимым ориентирам. В общем, ни один человек в здравом уме и твердой памяти на такое не пойдет. Однако во все времена существовали безумцы и фанатики, способные попробовать совершить невозможное. В большинстве случаев эти попытки заканчиваются плачевно, если не сказать трагически, но иногда удача оказывается именно на стороне дураков, которые не знают, что творят, и безумцев, которые верят, что знают, что делают.

По непроверенным данным – а как их, спрашивается, проверить, если спросить не у кого, – лет триста назад один такой герой нашел-таки тропинку через Пустоту, добравшись до шарового звездного скопления, где звезд – а значит, и пригодных для колонизации планет – гораздо больше, чем в освоенной части галактики, а расстояния между ними во много раз меньше. Альфред Киш по прозвищу Харон, а также его потомки, в течение двухсот лет работали своеобразными лоцманами, которые за деньги, а иногда и из идейных соображений перевозили на ту сторону Пространства упертых беглецов от цивилизации, то есть всех тех, кто не желал встраиваться в возникавшие в космосе государственные образования. Судя по всему, они продолжали заниматься этим и в Долгую Ночь, когда из-за Отката были прерваны все межзвездные контакты. К слову сказать, среди прочего это означало, что кое-кто из тех, кто перебрался на ту сторону еще до Великой войны, не утратил старых технологий и продолжал строить гиперпространственные двигатели в течение всей Долгой Ночи. Так, собственно, и возникли Неассоциированные Миры Открытого Космоса. Там имелись кое-какие политические структуры – например, Ассамблея Свободных Наций, – но никто не знал подробностей, вернее, не удосужился узнать, полагая эту информацию неважной.

Откуда была переброшена первоначальная тропа, оставалось неизвестно. Во всяком случае, Альфред Киш умудрился спрятать ее так, что никто его тропинку так и не нашел. Впрочем, возможно, все дело в том, что никто ее толком и не искал. Звездных систем хватает и по эту сторону пространства. Однако около ста лет назад – девяносто семь, если быть точным – новый маршрут проложили уже с той стороны на эту, соединив некую необитаемую систему, носившую название Гибралтар, прямиком с Фронтиром. Сделали это корабли Трилистника, надгосударственного образования, объединившего три независимые звездные системы и не имевшего никакой связи с исторической Ирландией на Старой Земле, чьим символом как раз и был трехлистный цветок клевера. В этой истории все было непонятно. Почему Трилистник действовал открыто, а семья Кишей, напротив, скрытничала. Но вот вам факт: Киши перестали заниматься своим бизнесом около ста лет назад, но именно тогда Трилистник проложил тропу на Фронтир. Неясны были и технические характеристики тропы. Шла ли речь об одном сверхдальнем прыжке или в Великой Пустоте существуют промежуточные станции. С этой стороны на ту, как и с той на эту ходили только корабли Трилистника и некоторых из Неассоциированных миров – Холода, например, – а они секретами навигации в пространстве делиться не спешили. В первое время торговля хоть и шла через Фронтир, но к самому Фронтиру отношения не имела. Частные торговые компании перекупали товары у торговцев с той стороны и везли их на крупные «ярмарочные» планеты, типа Рязани, Бомбея или Маракайбо. Но тридцать лет назад, когда Фронтир заключил оборонительный договор с империей Торбенов, планета и сама превратилась в крупный торговый центр. Многие покупатели предпочитали вести дела напрямую с торговыми домами Трилистника и других Неассоциированных миров.