Текст книги "Чужая победа"
Автор книги: Максим Хорсун
Жанр: Космическая фантастика, Фантастика
Возрастные ограничения: +12
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Глава 15
Миссия: «Далекая разведка».
Задача: сканирование объекта.
Звезда: Регул А (голубая звезда первой звездной величины).
Планета: нет.
Особые примечания: нет поддержки баз, нет поддержки флота; сгорит в навигационном компьютере или в двигателе какая-нибудь хернюшка, и черта с два вернешься обратно.
Надежда поймала баллон с сухим шампунем, встряхнула раза три, затем обдала волосы белесой струей. По кают-компании разнесся запах спелых яблок. Капитан принялась растирать шампунь, время от времени поглядывая на меня зелеными глазищами из-под вороньего гнезда, что образовалось у нее на голове. Я висел неподалеку – ногами к подволоку, зацепившись мыском ботинка за поручень. В одной руке я держал полотенце и расческу Надежды, в другой – компактный вакуумный пылесос.
– Одиннадцатые сутки, – сказала капитан, продолжая массировать голову. – И времени вроде бы прошло – совсем ничего, а ощущение – будто вечность взаперти.
Да, так бывает. Особенно во время первого боевого похода. А именно таким был этот полет у Шеремет.
– А у тебя? – спросила она, расправляя волосы. На лбу капитана осталась белая полоса, точно неровный слой пудры.
Я покачал головой. Немного тревожило, что мы вдалеке от всех баз – и земных, и союзнических. Если с нами что-то случится, то сгинем, словно никогда не было. А сигнал бедствия доберется до наших границ через долгие десятилетия. Ни поддержки, ни дозаправки, ни ремонта. Выверяй каждый маневр, береги каждый килограмм топлива, следи за состоянием бортовых систем, прислушивайся к гулу вентиляции.
Но ничего непривычного. Ничего экстраординарного. Каждый боевой вылет в Дальний космос щекотал нервишки понемногу. В конце концов, световой год или сто световых лет – расстояния непреодолимые, если с твоим кораблем что-то не так.
Протянул капитану расческу, но она отмахнулась.
– Погоди, надо подержать несколько минут.
– Я сразу вытираю.
– Естественно, – Надежда удивленно поглядела на меня. – Сравнил – свои волосы с моими!
Действительно, мои волосы, постриженные коротким полубоксом, не нуждались ни во внимании, ни в ласке. И вообще, на мой взгляд, в боевом походе о состоянии волос следовало заботиться в последнюю очередь. Недельки две можно потерпеть, вши не заведутся. Если бы на «элке» каждый пользовался сухим шампунем несколько раз на неделе, то к концу полета воздух был бы безнадежно загрязнен аэрозолем и все фильтры подсистемы очистки пошли бы в расход.
Пропел мелодичный сигнал интеркома. За ним следом прозвучал скрипучий голос Якушкина.
– Расчетное время выхода на орбиту – пятнадцать минут. Мы у цели, капитан.
– Сейчас, иду! Спасибо, Сан Саныч! – ответила Надежда. – Ладно, давай расческу! – потребовала она у меня.
Капитан принялась расчесываться, оттягивая русые пряди, в ее глазах была такая сосредоточенность и серьезность, что я невольно заулыбался. А вообще картинка получилась прелестной, а еще – очень домашней и теплой.
– Чего сияешь? – она покосилась на меня. – Подай полотенце и можешь начинать уборку.
Вокруг нее начало образовываться пахнущее яблоком облако белых частичек, похожих на пылинки.
– Так точно! – бодро ответил я и включил пылесос.
Чтобы удалить остатки сухого шампуня, Надежда протерла голову, словно после обычного душа. И снова принялась расчесываться. Как ей только не надоедало!
– Я – в рубку, – сказал, сворачивая рукав вакуумного пылесоса.
– Стой! – приказ прозвучал так резко, что я едва не выронил пылесос. Перевернулся в воздухе, поглядел на командира, но она уже передумала. Махнула рукой с зажатой в ней расческой: – Нет, ступай в рубку.
– Хорошо, – не по-уставному ответил я.
Все остальные были на местах. Такуми Куроки спал, откинувшись на спинку кресла и открыв рот. Бэнксфорд слушал музыку в наушниках и ковырялся в моей «читалке»: листал каталоги книг. О’Браен поднял руку, и я, проплывая мимо, хлопнул его по раскрытой ладони.
Сан Саныч что-то буркнул под нос и снова уставился в монитор. Старик осунулся за одиннадцать дней полета. На его долю пришлось самое сложное; когда мы сутками вели наблюдения за незнакомыми солнечными системами, зависнув на таком расстоянии, чтобы все планеты находились в поле зрения наших телескопов, он вычислял-вычислял-вычислял… Чтобы не вынырнуть из «искажения» в центре планеты, чтобы не материализоваться над поверхностью, где нас могло разорвать гравитацией, чтоб мы не оказались слишком далеко от цели и нам не пришлось тратить драгоценные ресурсы, выбираясь в расчетную точку на релятивистской скорости.
Тонкий серп четвертой планеты Регула А идеально вписывался в наш иллюминатор. Виднелось широкое тускло серебрящееся кольцо, которое опоясывало безымянный мир. Состояло оно не из ледяной пыли, как, например, кольца Сатурна, а из астероидов и мелких обломков. Некоторые астероиды были столь велики, что даже невооруженным глазом легко вычленялись из общего светящегося потока.
– Похоже, луна бабахнулась… Что скажете, Сан Саныч? – я развернулся вместе с креслом к штурману.
– Не сама же она по себе!.. – в своем обыденном раздражении проскрипел тот.
В рубку вплыла Шеремет. Зависла между моим креслом и креслом Сан Саныча, задумчиво поглядела в иллюминатор. Из-за темной сферы безымянной планеты показалось местное солнце: бело-синее, яростно сверкающее. Несмотря на огромное расстояние, которое отделяло нас от звезды, было видно, что Регул А приплюснут на полюсах и от этого имеет овальную форму. Вдоль экватора он светился ярче, поэтому казалось, что внутри этой лампы астрономического масштаба пылает нить накала.
– О’Браен, мы здесь одни? – спросила, не оборачиваясь, капитан.
– Излучение активных сканеров отсутствует, – ответил наблюдатель. – Я проверил частоты: либо «белый шум», либо радиопояса. Но в пространстве много мусора. Не исключаю, что среди обломков могут прятаться корабли, которые соблюдают радиомолчание.
– Хорошо, – в глазах капитана отражался свет Регула А. – Сан Саныч, Ильин! Выводите нас на орбиту. Высота – двести двадцать… – Она отплыла к своему пульту, сверилась с данными на мониторе. – Наклонение – пятьдесят один.
– Господа, пристегнитесь! – предупредил я, после чего запустил маршевые двигатели.
Регул А освещал дневную сторону безымянной планеты ярко, словно прожектор. В его свете были видны коричнево-черные скалистые массивы бывших континентов. Огромные впадины, которые когда-то давно заполняла соленая вода морей и океанов, ныне тонули в тени. То там, то здесь на глаза попадались огромные кратеры.
Честно говоря, не верилось, что на планете когда-то процветала жизнь… И не просто жизнь – человеческая цивилизация! Ныне этот мир ничем не отличался от мириад лишенных атмосферы кусков камня, каких полно в нашем секторе космоса, да и вообще – во Вселенной.
Что-то сверкнуло в области экватора. Словно включился, но тут же погас оптический маяк.
– Астероид гробанулся… – пояснил Сан Саныч. – Эти кольца из лунных обломков нестабильны.
Легко было себе представить, как ползет по медленно сужающейся спирали вещество, проваливаясь, в конце концов, в гравитационный колодец.
– А планета тяжелая, – подхватил О’Браен. – Сила тяжести – не меньше единицы. А, Стэн?
– Один-три – один-четыре… – ответил Бэнксфорд. – Приземляться не советую, иначе это будет наша последняя посадка.
– У нас нет такой задачи, – сказала, как отрезала, Шеремет. – Посадка – это дело наших зондов.
– Я говорю на всякий случай, – за Бэнксфордом, как обычно, осталось последнее слово.
– Вот – еще вспышка! – О’Браен присвистнул. – Ну и гостеприимная планетка, черт бы ее побрал!
Астероид там, астероид здесь. «Над» и «под» нами. Слева, справа, а потом снова слева. Планета притягивала мусор, вылавливая его из близлежащего пространства невидимым тралом своего притяжения. И, обгоняя медленно плывущие глыбы, к темной сфере мчали мы.
– Вот этот массив в Северном полушарии, он вам что-нибудь напоминает? – спросил О’Браен.
– Евразию, – сразу ответила Шеремет.
– Ну, у вас и воображение, господа, – усмехнулся Бэнксфорд.
– О’Браен, начинай сканировать северный континент, – распорядилась капитан. – Похоже, что это самый большой материк на планете.
– Вас понял, навожу радар и телескопы… – О’Браен застучал по клавишам своего пульта.
– Что с атмосферой?
– Там практически вакуум, – ответил О’Браен, продолжая барабанить по кнопкам. – Углекислый газ и азот в следовых концентрациях. Даже на Марсе атмосфера плотнее.
Мы закончили торможение и вышли на орбиту, расположенную над плоскостью каменных колец. Я вспоминал свои впечатления от полета над кольцами Сатурна. То была бескрайняя снежная равнина. Здесь же возникало ощущение, будто мы летим над песчаной пустыней. Вещество стекалось в ручейки и струи, между которыми просвечивались звезды. Пыль была ионизирована излучением Регула А и едва заметно люминесцировала.
– Есть что-нибудь? – поинтересовалась Шеремет.
– Пока ничего… – вздохнул О’Браен.
Мы вышли на теневую сторону. На фоне погруженного во тьму полушария то и дело вспыхивали искорки врезающихся в поверхность метеоритов.
– С такой метеоритной эрозией мы хрен что найдем, – выложил я то, что было на душе. – Думаю, что рельеф планеты успел несколько раз измениться с тех пор, как на ней были города.
– Ценное наблюдение, – хмыкнула Шеремет. – Следи за курсом… и за языком.
– Ну вот, – осторожно проговорил О’Браен. – По-моему, что-то есть. Похоже на контуры строений и улиц. На том плато… Раньше там был довольно крупный остров вроде Мадагаскара.
– Отправь изображение на мой монитор, – попросила капитан. – Да-а уж, – протянула она через несколько секунд. – В природе прямые углы, кажется, не встречаются. Ладно! Хорошо. Попробуем рассмотреть получше на следующем витке.
– Что, мэм, не напрасно мы проделали этот вояж? – в голосе Бэнксфорда звучало нарочитое веселье.
– Что-то есть, – согласилась капитан ровным тоном.
– Ребята! Капитан! – О’Браен подпрыгнул; я услышал, как натянулись ремни, которыми он был привязан к креслу. – Есть радиосигнал! Его источник на поверхности!
– Вот черт! Это «мумии»? – спохватилась Шеремет.
– Может быть, – не стал отрицать О’Браен. – Сигнал необычной сигнатуры. Не похоже на вражеский код, но я не стал бы…
– Понятно-понятно! – перебила наблюдателя Шеремет. – Давай прогоним через компьютер.
– Вот блин… – разочарованно прогудел О’Браен. – Снова – молчание. Я не успел запеленговать источник сигнала.
– Примерное местоположение есть? – спросила капитан.
– Так точно.
– На следующем витке установим координаты. Времени пока хватает, – сказала Шеремет. – Включи то, что успел записать.
Я услышал серию отрывистых звуков, похожих на стук колес не успевшего набрать скорость железнодорожного состава.
– Это точно не «мумии», – высказался Сан Саныч. Он развернул кресло и уставился на меня совиными глазами, как, бывало, делал это во время своих семинаров. Смотрит с презрением, того гляди – клюнет, потому что уже не надеется услышать от своего студента что-то вразумительное.
Что я мог сказать? В бою при Тау Кита эфир кипел. Мы отсылали кодированные сообщения союзникам, союзники – нам, а «мумии» – друг другу. Насколько помню, ничего похожего на стук колес в наушниках у меня не звучало. Да и не следил я за внешними радиосигналами, не мое это было дело.
– Не «мумии», – вставил свои пять центов Бэнксфорд. – Скорее уж союзнички.
– Капитан, это действительно союзники, – сообщил О’Браен. – Секретный код первого уровня. Программа требует подтверждения полномочий.
Бэнксфорд что-то прошипел сквозь зубы. Я, кстати, был с ним солидарен: Дзета-Икс-Ноль оказался у черта на куличках не забавы ради, у его экипажа – ого-го какие полномочия. Но программа есть программа.
Шеремет сглотнула, поправила свою гарнитуру.
– Надежда Шеремет. Майор, разведка флота.
Вот, оказывается, откуда уши растут. Мы-то думали, что Надежда – космолетчица, как и мы, оказывается, она и своя, и не своя. Разведчик… и до сих пор скрывала от нас свое истинное звание.
– Доступ открыт, – отчитался О’Браен. – Началась дешифровка.
– Чей код? – спросила Шеремет.
– Код «островитян», – чуть запнувшись, ответил О’Браен.
– Что, любопытно, они здесь забыли? – пробормотал я.
– Хе-хе! – ухмыльнулся Сан Саныч непонятно в честь чего.
Мы пронеслись над терминатором. Бело-голубой Регул А снова воссиял прямо по курсу – слишком яркий, несмотря на максимальную поляризацию стекла иллюминатора. Под нами мелькали изломанные скалы, каньоны, долины, взрытые метеоритными кратерами… Внизу все было черным или темно-серым. Казалось, будто поверхность планеты покоится под многометровым слоем сажи. И кратеры вполне могли быть не метеоритными, а от атомной бомбардировки.
О’Браен прочистил горло.
– Экспедиция клана Ану-Лаумы, – прочитал он. – Шесть человек погибли здесь, на руинах научного центра Народа Вечности вдали от Зеленых Островов. Три кла-та уничтожили наш корабль и с орбиты выпустили ракеты по наземной полевой базе… Так-то, господа… – подытожил наблюдатель.
– Что такое «кла-ту»? – спросил Бэнксфорд.
– «Кла-та», – поправила его Шеремет. – Это тип космических крейсеров. Мы называем их «вороны».
Наши старшие братья и сестры, оказывается, пускают друг другу кровь в ничейном пространстве: вдали от Союзнического флота и опорных баз, от совместных парадов и прочих чайных церемоний.
Предчувствие было не ахти. Опять приходится иметь дело с проклятыми исследовательскими центрами старших… Сколько народа из-за них уже отправилось в ад!
– Точно Крылатые? Точно не «мумии»? – не поверил Бэнксфорд. – Быть может, программа ошиблась и перевод не верен!
– Хе-хе! – снова усмехнулся Сан Саныч, как будто он знал что-то, о чем мы не подозревали. Скорее всего, наш старикан просто переутомился.
– Еще что-то есть, О’Браен? – осведомилась Шеремет.
– Нет. Сообщение закольцовано. Эти «островитяне» давно погибли, автоматический передатчик включился спустя какое-то время после того, как «вороны» убрались.
– Ясно. Ну, ты запусти на всякий случай дешифровку еще раз. Быть может, программа действительно что-то напортачила, – предложила Шеремет, затем обратилась к инженеру: – Такуми, готовь зонды. На третьем витке попробуем отстреляться.
– Есть! – отозвался молчаливый японец.
Мы немного подкорректировали орбиту, и на втором заходе выгадали больше времени, чтобы поработать с сигналом.
– Есть координаты, – О’Браен был доволен, как слон, – есть трехмерное изображение участка, где расположен источник… э-э-э… Капитан!
По тому, как изменился голос наблюдателя, я сразу понял, что нас ждет новая порция новостей.
– Характер сигнала изменился.
– Что ты имеешь в виду? – спохватилась Шеремет.
– Похоже, что его источник отреагировал на радарное излучение.
– Отреагировал? – переспросила капитан. – Ты утверждал, что живых существ там нет.
– И тем не менее, – О’Браен постучал пальцем по одному из мониторов на своем пульте, – что бы там ни было, оно «ведет» нас: облучает узконаправленным сигналом.
– Это радар наведения? – поинтересовался я, прикидывая предстоящий маневр уклонения. Близость каменных колец и многочисленные астероиды, шныряющие «над» и «под» их плоскостью в сопровождении туч метеорной шрапнели, создавали некоторые неудобства…
– Нет-нет! – уверенно ответил О’Браен. – Нам передают информацию.
Я снова услышал в наушниках «стук колес». Но на сей раз «поезд» мчал на приличной скорости.
– Включай дешифровку! – отрывисто приказала Шеремет.
– Сообщение участника экспедиции клана Ану-Лаумы, – принялся читать перевод О’Браен, – технического помощника, частично функционирующего. Определил корабль, не принадлежащий какой-либо старшей расе. Пересылаю научную информацию, согласно последнему приказу Ану-Лаумы. Пусть лодки каждого из вас отыщут путь в Эдем.
О’Браен замолчал, перебросил несколько клавиш у себя на пульте.
– И все? – спросила Шеремет.
– И еще пакет заархивированных данных.
– Большой объем?
– Нет. Чуть больше двух «метров».
– Как-то даже несолидно, – высказался Бэнксфорд.
Я же вспомнил компьютерщика с ЛК-50 – Толю Берковича. Он рассказывал, какие чудовищные вирусы стоят на вооружении обеих сторон. И что нам в ближайшем будущем может преподнести их неизбежная эволюция.
– Мы изолируем архив, – приняла решение капитан. – Такуми! Ты знаешь, что делать. Доставим файл домой; его содержание – не нашего ума дело. Мне не нужно, чтобы вирусы, которые могут в нем водиться, положили нашу навигационную систему. Если же в файле действительно научные данные, пусть ими занимаются в Штабе флота.
– Что такое «технический помощник»? – спросил я, не поворачиваясь. – Какой-нибудь автомат?
Ясно ведь, что человек долго не протянул бы на этой планете. Тем более полевая база разрушена ракетным ударом. И все же воображение настойчиво рисовало Робинзона в покрытом копотью, помятом скафандре, который, стоя среди руин, пытался не потерять из вида плывущую в зените звездочку нашего корабля.
– Автомат, но из плоти и крови, – ответил тихим голосом Такуми.
Я прикусил язык. «Островитяне» достигли в биотехнологиях потрясающих высот. Живые машины этой расы осваивали космос вместе со своими хозяевами. Их внешний вид определялся назначением. Имелись у союзников и биомеханизмы размером с муравьев, и шагающие гиганты вроде мамонтов. Работали (или все-таки жили?) они за счет всяких хитростей – фотосинтеза, вживленных элементов питания, аминокислотного сиропа и так далее. В зависимости от сложности и размера биомашины. Отправившись в экспедицию на обезображенную войной планету, «островитяне» по своему обыкновению прихватили с собой несколько живых механизмов.
Технический помощник частично функционирует. Это значит, что он поврежден (или ранен), что застрял между жизнью и смертью, и отключиться ему не позволяет последний приказ, отданный хозяином.
Присутствует доля нечеловеческой расчетливости и жестокости в том, чтобы наделять свои машины живым сердцем, интеллектом и чувствами.
– Мы вышли из зоны приема, – сказал О’Браен.
– Ладно. Получим несколько изображений с поверхности, и можем с чистой совестью убираться отсюда, – ответила Шеремет.
– Какие будут цели? – осведомился Такуми. – То, что осталось от полевой базы «островитян»?
– Мы – не корабль спасателей. Нас прислали искать не «островитян» и не «мумий», – капитан потерла лицо ладонями. – Этого добра хватает и в нашем пространстве. Сбросим один зонд на «мадагаскар», а второй… а второй – я подумаю. Может, на лагерь «островитян».
Вот Надежда! Вроде бы объяснила, почему область, где погибли «островитяне» и где располагался научный центр «мумий», для нас – не приоритетная цель. И тут же – противоречие! Надежда каждый раз вкручивала эдакое, напоминающее о том, что наш бравый капитан писает сидя.
На пульте О’Браена заныл сигнал тревоги. Вот черт!.. Я так мечтал после очередного витка направить нашу гантелевидную малютку в «искажение», а затем отправиться спать. Подлет к безымянному миру и маневрирование на переполненной мусором орбите порядком меня измотали. Ну, да ладно. Где наша не пропадала!
– Электромагнитный импульс по вектору двести сорок! – объявил наблюдатель.
– Радар? – быстро спросила Шеремет.
– Какой-то примитивный сканер. Но большой мощности. Источник находится в плоскости кольца, движется вместе с веществом.
– Ну-ка, ребята, поднимем орбиту, прижмемся к кольцу.
Она хотела, чтобы мы потерялись на фоне каменно-пылевой круговерти. Рисково, но могло сработать.
– Упс… – выдохнул О’Браен. – Еще два импульса… о! И еще один.
Я поглядел в иллюминатор. Коричневые волны, сквозь которые просвечивались яркие звезды, надвигались, окутанные светящейся пылевой дымкой. Вещество в кольцах мчалось с огромной скоростью, поэтому разглядеть отдельные фрагменты, даже самые крупные, со столь близкого расстояния было невозможно.
– Это мины, капитан, – сказал замогильным голосом наблюдатель.
– Мины? – спохватилась Шеремет. – Ильин! Оставь нас на этой орбите!
Я пару раз выстрелил двигателями коррекции; дюнное поле колец больше не надвигалось на нас стеной. Теперь мы двигались в одну сторону с пылью и обломками.
– Есть ли еще излуче…
Надежда не успела задать вопрос.
Сейчас уже трудно было сказать, кто оставил здесь мины: «мумии», союзники или сгинувшие вместе со всеми городами и космической инфраструктурой обитатели изувеченной планеты. Предназначались ли они для любопытных, рискнувших забраться в выжженную войной систему Регула А; либо они остались с тех пор, когда на орбите планеты шли боевые действия и на них в свое время подрывались ракетные мониторы «мумий».
Посреди каменной реки полыхнуло плазменно-белым светом. «Приплыли!» – успел подумать я. Взрывная волна вздыбила вещество, слагающее кольца, выгнула под прямым углом к остальному потоку, швырнула в разные стороны.
Я машинально направил корабль в противоположную сторону. Система компенсации перегрузок включилась автоматически, но нас все-таки шарахнуло шестью или семью «же».
Скрючившись в кресле, я вел корабль точно между Сциллой и Харибдой: между приближающимся потоком обломков с одной стороны и поверхностью планеты – с другой. Компьютер отсчитывал километры, оставшиеся до того, как мы рухнем в гравитационный колодец. А темные скалы безымянного мира озарялись тысячами огней: разразившийся метеоритный ливень резал и обжигал базальт, придавая ему новые формы.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?