Текст книги "Как все начиналось"

Мир менялся. Все вокруг становилось серым, фигуры превращались в серые тени с яркими цветными контурами, время остановилось, стало тягучим и ватным.

Наемники накинулись на Ивана и Фатиа все разом. Внезапно Арвиль высоко подпрыгнул, расставил руки, вокруг которых уже клубился белый ветер крыльев.

– Ася!

Я обернулась. С другой стороны на меня бежал гном с зажатым в руке Фурбулентусом. Над ухом тихо заплакал мальчик, все крепче обнимающий мою шею.

В руках Сергия блеснул ярко-желтый шар, пахнуло жасмином. Магия – поняла я. Потом подпрыгнула, оттолкнувшись от земли так высоко, как смогла. Внизу шел бой, я развернулась вокруг своей оси, в руке загорелся Фурбулентус.

– Какого черта?! – с испугом заголосил внизу гном, глядя на горящий в моих руках меч.

Запах жасмина стал практически невыносимым, спину обожгло, вокруг все замелькало. Боль в спине. Мальчик на руках. Не задело, не плачет – молодец!

Краски и звуки вернулись. Вокруг громыхал трехэтажный мат, звенели мечи. На помощь к нам из казарм подоспели настоящие стражи.

Вокруг меня сама собой образовалась оболочка энергетического щита, по нему маленькими змейками пробегали голубые силовые лучики.

– Нормально? – обратилась я к малышу. Тот кивнул. – Тебя как зовут? – вдруг спросила я.

– Прохор, – прошептал мальчишка.

– У тебя не данийское имя, моего отца тоже звали Прохор.

– Сергий! – Я услышала Ванин голос и осторожно повернула голову. На его руке сочилась кровью свежая рана, глаза лихорадочно блестели в жажде боя. – Ты только способен ударить в спину девице?

– Ненавижу! – прошипел Сергий и выпустил в Ванину сторону длинный голубой луч. Петушков в ответ лишь выставил вперед руку. Удар пришелся на невидимую стену, по воздуху, как по воде, разошлись круги. Лицо Сергия исказила болезненная гримаса, когда Иван незаметно послал ответный удар. Словно деревянный болванчик Сергий рухнул на землю не в силах пошевелиться.

Ваня подошел к нему и ткнул носком сапога:

– Что, книжный червь, не знал, какие тузы припрятаны в рукаве боевого мага?

Я стояла на коленях, гладила по волосам сдавленно рыдающего мальчика, пытаясь его успокоить, и следила за тем, как стража скрутила гнома, как Ненэлия сбросил всадника и, вскочив на коня, спешно покидал площадь.

А в небе парили два Властителя, они слетались, ударялись крыльями и снова расходились. Вокруг них клубился ветер, на лицах чернели страшные глаза. Потом внезапно Арвиль рванул ввысь и вдруг застыл, широко расставив крылья и опустив голову, от его тела засочилось бледно-желтое сияние. Оно становилось все ярче и ярче, пока не затмило солнце и не ослепило меня.

Черная пелена застилала мои глаза, и я неловко упала на камни площади.

Глава 15

В душной комнате пахло ладаном и воском. С трудом я разомкнула веки и через туман, застилающий глаза, увидела лишь тонкие мерцающие огоньки свечей. Я попыталась пошевелиться, но неподатливое тело меня не слушалось. Усталость навалилась с утроенной силой. «Завтра, встану завтра», – преодолевая щемящую боль в голове, подумала я и снова провалилась в сон…

Свежий воздух охладил горячие щеки, я облизнула пересохшие губы и открыла глаза. Надо мной высилось ясное голубое небо. Рядом раздавались голоса, чей-то громкий протяжный плач резанул слух. Ложе оказалось узким ящиком, жестким и неудобным, все тело затекло, а ноги сводило. Я пошевелилась, голоса смолкли. Я несказанно удивилась, выглянула из-за высокой деревянной стенки ящика и уперлась взглядом в перекошенное заплаканное лицо Марфы.

«Интересно, что она здесь делает?» – скользнула ленивая мысль. Я осторожно приподнялась на локтях и остолбенела от увиденного: это оказался не ящик, а гроб, новенький дубовый гроб! Я испуганно огляделась. Вокруг строго и угрюмо простиралось кладбище, где мы когда-то колдовали с Ваней. Ровные ряды могил с каменными фигурами вместо надгробных плит при дневном свете выглядели еще более устрашающими.

Где-то закаркала ворона, я повернула голову и уставилась в скорбное лицо Арвиля Фатиа. Рядом стоял Советник Леонид с отвисшей челюстью, судорожно зажимавший в руке какую-то смятую бумажку.

– Что здесь происходит? – прохрипела я, пересохшие губы треснули.

Общее остолбенение сменилось паникой. Окружающие разразились пронзительным визгом, Марфа мягко осела на траву, Арвиль и Леонид схватились друг за друга и шарахнулись в сторону, подальше от меня. Остальные, вопя, словно увидели оживший призрак, спешно покидали скорбное место.

Тут я все поняла!

– Вы меня хороните?! – заорала я и, схватившись за деревянные стенки гроба, попыталась подняться.

– Живой мертвец!!! – завизжал Ванин голос. Я повернулась всем корпусом и увидела тычущего в меня пальцем белого, словно простыня, приятеля.

– Петушков, – рыкнула я, – я поживее тебя буду!

Ваня, тут же последовав теткиному примеру, мешком рухнул на чью-то могилу.

Арвиль, догадавшись, что я жива, кинулся к гробу:

– Асенок! Девочка моя!

Я бросила на него гневный взгляд:

– Да как ты мог! Вы меня всей артелью живую едва не похоронили! Какому идиоту это в голову пришло?

Раздался деликатный кашель.

– Мне… – Я уставилась на сконфуженного Магистра Леонида, красного как вареный рак. От кого, от кого, а от него такой глупости никак не ожидала.

– Мы тебя попытались лечить, раны затянулись, но ты не приходила в себя, а потом перестала дышать, – сбивчиво пояснил он, нервно комкая и без того растерзанную бумажку.

– Я перестала дышать?! – завопила я, тыча себе в грудь. – А что я, по-вашему, сейчас делаю? Я не могу поверить! – Я упала на бархатную подушку и сразу вскочила.

– Немедленно, слышите, немедленно вытащите меня отсюда!

В порыве раскаяния Фатиа схватил меня на руки, поскользнулся и уронил обратно. От удара гроб, стоящий на четырех подпорах, пошатнулся. Еще мгновение – и я оказалась в трехаршинной яме в деревянном ящике. Сверху посыпалась земля, внизу было холодно и страшно.

– Идиоты! – заорала я, едва сдерживая слезы и заходясь сухим кашлем. От отчаяния я сняла с ноги белый тапочек и со всей силы метнула на поверхность. Раздался чей-то сдавленный стон, от злой радости я стянула второй и тоже запустила. Он подлетел, а потом вернулся, словно бумеранг, хлопнув меня по лбу. Я рухнула обратно в гроб и заскулила от обиды и боли. Сверху свесилась Марфина голова с опухшими от слез глазами.

– Деточка, ты как там?

– Как, как? – завизжала я, брызжа слюной. – Как в могиле! Вытащите меня отсюда!

Кто-то протянул мне лопату, которой, очевидно, собирались засыпать землю.

– Вы бы мне еще грабли скинули! – огрызнулась я. – Лестницу у могильщика возьмите!

В этот момент я услышала голос очнувшегося Петушкова:

– Она упырь! Кол ей в сердце! Тащите кол! Не дам лестницу поставить, она нас всех перекусает!

– Ваня, ты идиот! – уже рыдала я. – Прыгай сюда, я тебе клыки покажу!

Когда меня наконец вытащили на поверхность, я потеряла последние силы и могла лишь тихо поскуливать, попутно костеря окружающих.

Поминки превратились в празднование моего счастливого воскрешения. За столом велись жаркие споры, отчего я так и не скончалась. Итог после многочасового разглагольствования квалифицированно подвел окосевший Виль: «Она не захотела уходить на тот свет, окончательно не истрепав всем нервы».

Марфа напилась в стельку, начисто забыла о моем воскрешении и решила пойти на кладбище пореветь над свеженьким могильным холмиком. Когда она обнаружила вместо могилки глубокую яму, то подняла крик на весь город, мол, мое тело вместе с новеньким дубовым гробиком утащили. Вся невменяемая толпа во главе с Иваном Питримычем Петушковым бросилась разыскивать вандала.

В это время компания добрых молодцев устроила веселье на берегу реки. Наши герои, завидев их, набросились на мальчишек с кулаками и криками, обвиняя в похищении дубового гроба и некой умершей девицы. Завязалась шумная свара, продолжающаяся до того момента, пока не появился абсолютно трезвый Арвиль Фатиа и не остановил безобразие, доходчиво объяснив всем, что я жива, относительно здорова и отсыпаюсь в своей комнате на постоялом дворе.

К рассвету все уснули на пляже, а наутро никто не помнил, с чего началось и чем закончилось мероприятие.

Через пару дней, немного придя в себя от пережитого, я с трясущимися руками изучала свою настольную книгу «Приключения ведьмы», пытаясь узнать, чем же закончился переворот.

«… Ему казалось, что вспышка ослепила даже его. Далеко внизу маленькие светящиеся фигурки с черными контурами, со страхом прикрывались от невыносимо яркого света. Желтый световой обруч ударил волной, ушел за горизонт и потух. Он почувствовал: это случилось, вокруг больше нет магии. Его бывший друг, его нынешний враг с ужасом смотрел на летящий вокруг прозрачный, едва различимый пух. У него больше не было крыльев, они растаяли вместе со вспышкой. Он смотрел в лицо Властителя со всепоглощающей ненавистью. А тот вдруг улыбнулся: глупец или смельчак, не знающий об истинной природе Властителей, посмел сразиться с ним, с Арвилем Фатиа?

Леон падал, обрезанные крылья больше не могли ловить легкие струи воздуха, ужас охватил его. Как бы ни обещали ему прислужники Асхири быстрой победы, он оказался слишком слаб, чтобы идти против Фатиа. Земля совсем близко. Он видит, как приближаются темные камни площади. Он испытывает сожаление? Никогда. Удар. Боль. Темнота.

Арвиль плавно опускался. Бой прекратился, окружающие упали на колени перед их Властителем. А он не видел ничего, кроме хрупкой маленькой фигурки, лежащей в странной неестественной позе, и мальчика, рыдающего рядом с ней и пытающегося разбудить. Сердце замерло, боль казалась почти физической, а перед глазами – лишь ее бледное лицо с посиневшими губами.

Где-то далеко ему что-то кричали, где-то далеко происходило движение. Он даже не понял, что кто-то сзади попытался ударить его ножом. Он не заметил, как плавно подлетел дракон, и обезглавленный нападающий рухнул ниц, а под мертвым телом растекалась огромная лужа крови.

Кровь в висках стучала в такт словам: она не дышит, она умерла, ее больше нет!..»

Я резко захлопнула книгу. Меня трясло. Что это была за вспышка? Что значит «истинная природа Властителей»?

Значит, Неаполи лишился своих крыльев и разбился, упав с высоты, а Сергию откусил голову Али. Я вдруг бешено захохотала: волку – волчья смерть!

Властитель приходил каждое утро. Обессиленная, я не могла спрятаться от него, поэтому сворачивалась комочком на лежаке, что находился на веранде, и, поминутно краснея, поглядывала на Фатиа. Тот испытывал странные чувства: с одной стороны, ему было неловко, с другой – он хотел остаться, а потому садился за стол напротив, изучал меня долгим мучительным взглядом и все время молчал.

Его стража, усилившая после провалившегося переворота свои охранные потуги, маялась за воротами, никого не пропуская по дороге и вызывая большой переполох среди жителей соседних домов.

Развязка случилась позже.

Я преспокойно почивала в своей комнате, на ночь покинув веранду, когда услышала странный скрип, словно звук открывающихся ставен, резко подняла голову и уперлась взглядом в заляпанную глиной кожаную подошву сапога. От неожиданности я завизжала и, демонстрируя недюжинную резвость, вскочила с кровати. В этот момент в окне появилась филейная часть и спина Властителя. Он неловко встал грязным сапогом на чистую простыню, уронив горшочек с цветком и рассыпав землю по подушке. От изумления я онемела и, хлопая ресницами, следила за Арвилем.

– Фатиа, – тихо позвала я, – ты, часом, окна не перепутал?

Я почувствовала, как у Властителя екнуло сердце от моего спокойного тихого голоса. Недолго думая практически бесшумно он полез обратно в окно.

– Ты куда собрался? – рявкнула я, подскочила к нему и со всей силы дернула за ноги.

Арвиль мешком рухнул вниз, приложившись головой о спинку кровати. Потом с виноватым видом уселся, опустив на пол ноги, и жалобно посмотрел мне в глаза. Таким его я видела в первый раз и отчаянно надеялась, что последний.

– Что-то случилось? – осторожно поинтересовалась я.

Фатиа молчал, я тяжело вздохнула и уселась рядом на перепачканную кровать.

– Ну скажи хоть что-нибудь! – отчаялась я.

Властитель окончательно сконфузился и выдохнул осипшим голосом:

– Да я рядом проходил. Дай, думаю, загляну поздороваться!

– Фатиа, – устало вздохнула я, – сейчас три часа ночи. Ты лезешь в мое окно, разбиваешь мой цветок, пугаешь меня. Как ты думаешь, я рада тебя видеть?

«Черт возьми, рада! Рада! Слышите? Рада!» – пел внутренний голос, захлебываясь от восторга.

Мы надолго замолчали. Я думала о том, что, наверное, все-таки отвороты тоже лишают мужиков мозгов. Никогда бы не подумала, что Арвиль способен совершать такие глупые, ничем не объяснимые и никому не нужные поступки. Нет, мне, безусловно, приятно его внимание. Но как было бы хорошо, если бы он оказался в меня просто влюбленным, а не околдованным.

– Погода хорошая! – вдруг произнес Фатиа, когда пауза стала просто неприличной.

– Да, – тем же будничным тоном отозвалась я, – завтра, наверное, тоже будет солнце.

Мы одновременно повернулись к окну, рассматривая звездное небо и яркую убывающую луну.

– А вчера было прохладно…

Я кивнула. Тема погоды быстро себя исчерпала, и обсуждать вдруг стало нечего.

– Ну я пойду? – спросил он.

– Иди. – Сердце у меня отчего-то заныло, а на глаза навернулись слезы. Властитель полез обратно в окно, раздались его тихие шаги по дорожке, посыпанной гравием. Я столкнула на пол испачканную землей подушку и заревела в голос, перебудив весь дом.

* * *

С тех пор как Властитель стал радовать нас своими утренними посещениями, соседи, страдающие любопытством и детской непосредственностью, толпились у нашего забора, как у входа в невиданный аттракцион. Трезорка до хрипоты заходился бешеным лаем, распугивая настырных зрителей, а заодно и стражей Фатиа, но уже совсем скоро пса перестали бояться, и паломничество продолжилось. Я же, уставшая от постоянного внимания, целыми днями пряталась в доме и практически не выходила на веранду.

В одно такое распрекрасное утро я сидела в маленькой, заново отремонтированной после набега Петушкова кухне, поглощала горячие пирожки и запивала их парным молоком, хлюпая и обливаясь. В тот момент, когда я довольно икнула и вытерла рукавом рубахи белые молочные усики над губой, в дверях появился Арвиль.

В трясущихся руках он держал огромный букет алых роз. Выглядел он осунувшимся и помятым и, кроме волнения, похоже, ничего не чувствовал. За время нашего знакомства я видела его разным: веселым, задумчивым, злым, ироничным, даже смущенным! Но такой глупой улыбки и бессмысленного выражения бегающих глаз, которое появилось у него совсем недавно, я не встречала. Он переминался на пороге с ноги на ногу и не решался войти.

– Фатиа, – процедила я сквозь зубы, – прекрати! Мне это не нравится, я нервничаю!

У Арвиля стала дергаться щека, а сжимающие букет пальцы так просто посинели.

– Я к тебе пришел, – едва слышно пробормотал он.

Арвиль осторожно переступил порог, с силой захлопнул за собой дверь кухни и прищемил букет. Он яростно рванул его на себя, и в его руках остались стебельки с шипами, но на одном все же болтался помятый цветочек.

– Э-э-э, – глубокомысленно произнес он, – это, собственно, тебе.

Я машинально взяла протянутое цветочное безобразие. Фатиа сел на краешек стула, ощущая себя так плохо, что хуже уж некуда. Он с тоской покосился в окно, на его лице изобразилось торжество победившего неловкость влюбленного.

– Сегодня замечательная погода! – широко улыбнулся он.

– Арвиль, мы ночью обсудили погоду! – прошипела я. От его сумбурных ощущений у меня заболела голова, кроме того, мне хотелось продолжить трапезу.

– Да? – Он снова смутился и надолго замолчал. – А как ты себя чувствуешь?

– Замечательно! – процедила я. – Мне кажется, что у тебя не все в порядке.

– Почему ты так решила?

– Не знаю! Ты такой странный!

В это время на кухню зашел заспанный, взлохмаченный Петушков. Завидев Властителя, он едва не обомлел от брошенного в его сторону злобного взгляда, потом испуганно посмотрел на меня и, заикаясь, выдохнул:

– Я за-за-забыл!

Они оба выскочили из кухни и о чем-то долго шептались на веранде. Я злилась и не могла понять сути развернувшейся передо мной комедии. Арвиль вернулся еще более взвинченный, чем был до их с Ваней разговора. Он стал мерить помещение шагами, оставляя грязные следы на домотканом половичке, потом сел, встал, подошел к окну. Я неотрывно следила за его метаниями.

– Ась, ты не находишь, что здесь душно?

– Нет, не нахожу, – окончательно разозлилась я.

– А мне что-то жарко.

Арвиль отворил створки окна, в комнату полил прохладный утренний воздух. Властитель откашлялся и серьезно посмотрел в мою сторону:

– Я к тебе по делу пришел.

Я изобразила на лице живейшую заинтересованность и, подперев рукой подбородок, приготовилась слушать.

– Ася, наше знакомство недолгое, – начал он.

– Но плодотворное, – съязвила я.

– Не перебивай меня! – едва не рявкнул он. От неожиданности я моргнула и замолчала, надув губы.

– Так вот, наше знакомство недолгое, но очень плодотворное! – Он сделал круглые глаза, догадавшись, что повторил мои слова. Потом откашлялся и процедил сквозь зубы громким шепотом: – Ваня!

Из сада донеслось едва слышимое шелестение голоса Ванятки:

– На колени, руку вперед.

Меня охватило бесшабашное веселье, на лицо полезла наглая улыбка, подавленная с огромным трудом. Я сидела с каменным лицом, стараясь не расхохотаться.

Фатиа рухнул на колени, протянул вперед руку, появилось впечатление, что он просит милостыню на паперти.

– Ася – ты свет моих очей, – раздалось за окном.

– Ася – ты свет мой очень, – повторил запинающимся голосом Властитель, пальцы его подрагивали, а щека задергалась с удвоенной силой.

– Очей, – поправил Ваня за окном.

– Очей.

– Ты моя радость, мое солнце, я страдаю по тебе, – зашептали с улицы.

– Ты моя радость, мое солнце, я страдаю по тебе, – повторил Фатиа, неотрывно глядя мне в глаза.

– От твоих глаз я просто млею, ты не даешь мне покоя…

– Слушай, Ась, а ведь ты действительно не даешь мне покоя. Как ты появилась, обязательно что-нибудь случается. Мне иногда становится странно, как ты с твоим талантом влипать в истории дожила до своих лет, – выдал Арвиль вполне нормальную фразу.

Ваня кашлянул и горячо зашептал:

– Не отвлекайся!

Я поняла, что больше сдерживаться не могу, и широко ухмыльнулась, уставившись на жалкие зеленые останки букета.

– Когда я тебя увидел в первый раз, мое сердце застучало быстрее, – подал голос Петушков.

– Чистая ложь, – прокомментировал Арвиль, – я подумал: откуда эта дура, извини, выползла.

У меня вытянулось лицо.

– Но я же не знал, что ты как пустой сундук с двойным дном, все прячешь за перегородками.

У меня поползли брови, такой комплимент мне делали в первый раз. Я уже решила обидеться и выгнать нахала, но было очень интересно, чем закончится наша насыщенная беседа. Ваня тихо застонал под окном, наверное, он уже рвал волосы на голове.

– Ты все портишь! – уже заговорил Петушков в голос. – Не умеешь сам, повторяй за мной: – Я даже не представляю себе, как буду жить, если ты не согласишься пройти вместе со мной мой жизненный путь.

У нас обоих отвисла челюсть. Властитель закашлялся. В его планы явно не входило делать мне предложение, а просто быстренько признаться в любви и спрятаться, пока я буду хохотать как сумасшедшая.

– Конечно, не совсем, но в большей степени я с этим согласен, – выдавил он из себя.

– Асенька, я люблю тебя. Чмок. – Шепот превратился в яростное шипение.

– Чмок, – повторил Арвиль самое безопасное слово из последних пяти.

– Да нет же. Чмок – это значит, поцелуй ее, – заорал Ваня.

Мы с Властителем с ужасом переглянулись. Я встала и решительно захлопнула окно так, что задрожали стекла.

– Все, хватит! Что это за спектакль?

От моего строгого тона Арвилю стало нехорошо, и он сначала побледнел, потом покраснел и выдавил из себя:

– Выходи за меня замуж. Я серьезно.

От неожиданности я открыла рот и едва не села мимо стула. Мы долго друг на друга смотрели. Меня мучили три вопроса, возникшие ниоткуда: «Хочу ли я? Могу ли я? Нужно ли это мне?»

Ответы напрашивались сами собой: не хочу, не могу, не нужно. Я хлопала ресницами и не знала, что сказать. Фатиа начал томиться, поэтому покраснел еще больше.

– Я подумаю, – выдавила я из себя.

Властитель облегченно выдохнул. Мой ответ подразумевал самый разумный выход из данной неразумной ситуации: отказ. Арвиль быстренько встал с колен, поклонился и ретировался под предлогом важных государственных дел, а я так и осталась сидеть на табуретке, глядя на недоеденный пирожок.

С Ваней я говорить отказалась наотрез и считала его предателем. Приятель долго и жалостливо просил у меня прощения, едва не плакал. Я пообещала, что обязательно прощу его в следующей жизни, и направилась посоветоваться с одним-единственным разумным существом – Али.

Я тихо ехала по улочкам, улыбаясь знакомым лицам. Как же здесь было хорошо! Мне все здесь нравилось: и песчаные дорожки, и вечноцветущие сады, и сезон дождей. Хотя нет, сезон дождей мне, наверное, не слишком понравится. Тем более он начнется только в сентябре. Огромная кузница, Дом Властителя… Дом Властителя. Хочу ли, чтобы он стал моим домом?

Фатия – рай на земле, где урожай собирают три раза в год. Если я откажу Арвилю, то мне придется отсюда уехать обратно в Словению и навсегда забыть о Данийе.

Я не заметила, как выехала за город. Крестьяне убирали остатки пшеницы на поле, где мы обычно встречались с драконом. Я направилась в лес и остановилась на маленькой солнечной полянке. Спешившись и привязав лошадь, я улеглась на мягкое зеленое покрывало из травы. Сорвала какой-то листик и посмотрела на небо. Оно было полосатым. Тонкие нити облаков перемежались с ярко-голубым небом, составляя неповторимый узор, походивший на зебру. Солнце грело лицо, я силилась посмотреть на него, но раскаленный шар слепил глаза. Я надолго задержала взгляд, пока не стало больно глазам, и резко закрыла веки. Передо мной двигались ярко-желтые и красные круги.

– Али, – тихо позвала я, открыла глаза и сощурилась от яркого света.

Дракон как всегда появился из воздуха. Он улегся в сторонке, свернувшись, как кошка, грел свои зеленые бока и от наслаждения широко зевал, оголяя клыкастую пасть. Али приоткрыл одно веко и тихо произнес:

– Ты хочешь спросить, стоит ли тебе это делать?

Я кивнула.

– Я отвечу так же, как когда-то ответил твоей матери: решай сама. Ты можешь выйти замуж и даже можешь родить ему Наследника, но рано или поздно Асхирь вернется, а ты не будешь готова к ее возвращению.

Я опустила голову и уткнулась лицом в пахнущую солнцем и теплом траву.

– Я не знаю, а главное не хочу знать, кто такая Асхирь! – вздохнула я. – Если она вернется, то я буду под крылом Властителя, меня защитят. Но как долго я буду под крылом Властителя? Пока колдовские чары отворота не развеются?

Я опять посмотрела на дракона, он выгнул спину, потом сладко потянулся.

– Что я тебе скажу, Бабочка, Южный ветер все равно тебя позовет! Рано или поздно ты уйдешь… Подумай об этом.

Потом он подмигнул желтым глазом и исчез. Я осталась лежать на траве, взяла в руки сверкающий на солнце Пантакль Арвиля, посмотрела на свое лицо на нем. Надо мной жужжали пчелы, большая красивая бабочка спокойно уселась на мое плечо, а потом, почувствовав мое равномерное дыхание, упорхнула. Мне было хорошо и грустно. Интересно, все девушки, которым сделали предложение, так себя чувствуют? Я закрыла глаза и не заметила, как заснула.

Я почувствовала чье-то присутствие. Рядом сидел Ваня. Он обнял руками колени и задумчиво смотрел в землю. Был уже вечер, пение птиц сменилось жужжанием комаров, земля остывала, и мне стало холодно. Я зябко поежилась. Приятель заметил мое пробуждение и посмотрел на меня долго и как-то очень горестно. У меня екнуло в животе. Сначала я подумала, что он тоже решил признаться мне в вечной и страстной любви, но Ванятка все медлил и медлил.

– Что ты так на меня смотришь? – не выдержала я.

– Я вот думаю, если ты выйдешь замуж за Властителя, я смогу рассчитывать на тепленькое место в Государственном Совете?

– Вань, а кто сказал, что я собираюсь замуж?

– Пойми, Аська, такой шанс раз в жизни дается. Если представить мир круглым пирогом, то можешь быть уверена, ты отхватила своими ручонками самый большой кусок.

– Нет! Он просто опоен моим зельем! Арвиль знает, и я знаю, какой будет ответ.

Ваня вопросительно посмотрел на меня.

– Отрицательный! – четко произнесла я.

Свадьба была назначена на следующий месяц.

Я еще долго не могла понять, почему у меня не повернулся язык сказать «нет», глядя в напряженное лицо Властителя. Арвиль был в восторге. Он крепко обнял меня, закружил в танце, а потом страстно прижался к моим губам.

Все изменилось, когда однажды ночью я снова услышала знакомый страстный шепот: «Я иду к тебе, Бабочка. Я скоро буду». Потом все стихло.

Но я так ждала, когда он придет вновь.

Я влюбилась в этот голос с первого звука, горела, думая и мечтая о нем. Он приходил каждый раз после полуночи, все еще тихий, с хрипотцой и теплыми чувственными интонациями, – залетал в мое окно, кружил по комнате, обнимал меня за плечи, целовал в губы. Я не могла понять, что это, и не знала, у кого спросить. Он пел мне о том, что я никогда не видела и, может быть, никогда не увижу. Сердце ныло от тоски. С каждым появлением он звучал все громче. Он шептал, что осталось ждать совсем немного…

В одну из таких мучительных ночей я не выдержала, вскочила с кровати, не в силах усидеть на месте, и случайно поймала свое отражение в зеркале. На меня смотрели черные без белков глаза Бабочки. Она стояла такая же, как тогда, на кладбище. Мне стало душно. Я подошла поближе. Ее губы не усмехались, они были сжаты в тонкую полоску, лицо перекосила болезненная гримаса. Тогда я поняла, что все потеряно, а значит – она выиграла: больше нет Аси Вехровой, осталась только она, Бабочка.

* * *

Перед Властителем я чувствовала себя настолько виноватой, что боялась смотреть ему в глаза. Мне казалось, стоит Арвилю увидеть мой грустный затравленный взгляд, как он все поймет, в том числе и про моего личного змея-искусителя со сладким голосом.

Я прекрасно помнила, что Фатиа ненавидит отвечать на прямые вопросы, если они ему не нравятся, только сил терпеть уже не осталось.

– Арвиль, – начала я, когда он навестил меня в одно прекрасное утро, – отчего моя мать не могла усидеть на месте?

Фатиа насторожился и внимательно посмотрел на меня:

– А что такое?

Я пожала плечами.

– Говорят, что Бабочку зовет Южный ветер, – неохотно признался он, – она слышит его и идет на его зов.

– Арвиль, а если я услышу этот голос? – тихо спросила я, не смея поднять глаз.

– А ты слышишь этот голос? – Внутри у меня все сжалось от ощущения его страха.

Я покачала головой:

– Нет, не слышу.

Арвиль встал, нервно прошелся по веранде, тут его взгляд упал на томик «Приключений ведьмы», небрежно брошенный мной на полу рядом с лежаком. С его лица сошли все краски, он с ужасом рассматривал книгу, наполняясь глухой злобой.

– Откуда у тебя эта книга? – Он быстро поднял ее.

Я начала задыхаться от его гнева, с трудом понимая, что случилось.

– Я не знаю, – пролепетала я. – Она была на полке в моей комнате.

– На полке в твоей комнате? – прищурился Арвиль. – Вехрова, как у тебя все легко получается: меч-близнец Фурбулентус для напарника нашли без проблем, Бабочку разбудили, а теперь еще и книга сама на голову свалилась.

– О чем ты? – выдохнула я, хватаясь за горло и пытаясь сделать судорожные глотки воздуха.

– Только не говори, будто не знаешь, ЧТО ЭТО ЗА КНИГА! – рявкнул он, на его лице заходили желваки.

Я испуганно замотала головой.

– Никогда, слышишь, никогда не ври мне! – процедил он и вышел, прихватив с собой томик. На дворе раздалось нервное конское ржание и раздраженный голос Арвиля, который отдавал страже приказ не спускать с меня глаз.

Я попыталась вздохнуть, а по щекам потекли слезы. Господи, что же происходит на самом деле?

Он не появился ни назавтра, ни через день, ни через три дня. Я извелась и не могла понять, что произошло. Что же это за книга, если, увидав ее, Властитель так разозлился и испугался?

Что он имел в виду, говоря, что Фурбулентус – это меч-близнец для напарника?

Я ничего не понимала и натужно пыталась понять ощущения Фатиа, но тот, очевидно, надел какой-то талисман, не позволяющий мне проникнуть в его душу. В конце концов я не выдержала и отправилась к Дому Властителя, хитро обманув следящих за мной стражей.

К моему огромному удивлению площадь оказалась оцеплена. В Дом меня не пустили, и даже тот факт, что я невеста Властителя, не повлиял на суровую охрану. Когда я начала кричать и угрожать, меня шустренько успокоили, пообещав кинуть в темницу. После этого мое любопытство разгорелось с двойной силой. Надо было искать другой путь.

Я пробралась через многократно опробованную дыру в заборе. Черный ход оказался надежно закрыт, и в Дом я попала сквозь кухонное окно. В коридорах было пусто и тихо. Казалось, что все просто вымерли. Внезапно за одной из дверей раздался знакомый сдержанный голос:

– Теперь мы знаем, что приход Асхири близок. – Арвиль говорил твердо, с уверенностью в том, что его внимательно слушают. – Последние события доказывают, что у нее уже есть союзники. Кроме всего прочего, ее сила не исчезла и не затерялась в веках. Мы должны перекрыть лимб, во избежание возвращения эллиенов и самой Властительницы.

– Властитель, – вдруг услышала я громкий нервный голос Виля, – вторая книга похищена! Дело за малым – подсунуть ее твоей невесте, и можно считать, война началась! С талантами Асии Прохоровны Вехровой можно не сомневаться, что она последует указаниям книги, шаг за шагом приближая нас всех к пропасти!

– Асия Прохоровна Вехрова не слышит голоса Южного ветра! – резко отозвался Арвиль. – Я предполагаю, что Бабочка уснула в тот момент, когда жизни девушки перестала грозить опасность.

– Вы предполагаете? – голос Советника Леонида.

– Если Бабочка спала все двадцать два года ее жизни и проснулась лишь в момент опасности, то, вероятно, уснула она и сейчас. Иначе бы Аси уже не было бы в Фатии, сезон Южных ветров начался! – отрезал Арвиль.

Он пытался снять с меня подозрения окружающих: не веря мне и считая меня предательницей, он все равно стремился меня защитить.

От любопытства меня трясло. Я попыталась подглядеть за происходящим в комнате в замочную скважину, но кроме пушистого ковра больше ничего не увидела.

– Арвиль, вы же понимаете, если Асхирь доберется до своей силы, то мы обречены, – услышала я голос Ипсиссимуса Ануфрия и обомлела. Что же должно было случиться, чтобы Главный маг Словении лично посетил Данийю? – У нас не хватит ни людских, ни магических ресурсов побороть ее. Одна сила Бабочки чего стоит. – Он помолчал. – Мать Аси не обладала такой силой!