Текст книги "До тебя…"
Автор книги: Марина Кистяева
Жанр: Современные любовные романы, Любовные романы
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 3 страниц]
Глава 6
Прежде чем открыть глаза, она почувствовала на себе взгляд, от которого стало не по себе. Странное чувство. Пугающее.
И она готова была поклясться, что на неё смотрели с ненавистью.
Тело болело так, словно по нему проехал бульдозер. Каждая мышца, каждая клеточка. Даже дышать было больно.
Непривычно как-то.
Почему такие странные мысли приходят в голову? Непонятно.
И снова резануло по телу неприятное ощущение чужого взгляда.
Она решилась открыть глаза.
И замерла, не зная, как реагировать.
Первое, что девушка увидела – высокий широкоплечий мужчина в помятой рубашке. Он стоял рядом, и весь его облик кричал об одном – об опасности. Об отчужденности. А глаза… Глаза смотрели на неё холодно. И было в них нечто такое, что заставило её содрогнуться.
Ненависть? Разочарование? Что?
Она не знала этого мужчину. Более того, она была уверена, что видит его впервые в жизни.
Они нигде никак не могли пересекаться, потому что всё в нем говорило о том, что их миры, их взгляды на жизнь, убеждения, нравы – всё разное. Что их ничего не может объединять.
И всё же он находился рядом с ней.
Почему?
Девушка внутренне содрогнулась.
Что-то не так. Что-то, что она не может уловить. Понять, осознать спросонья.
И где она?
Оглядеться она не успела, потому что увидела, как незнакомец начинает кривить губы. В омерзении?
И даже на расстоянии она явственно почувствовала запах алкогольных паров. Так он ещё и пьян.
Вопрос о том, кто он, сорвался с губ прежде, чем она успела взять себя в руки и хотя бы немного адаптироваться.
Чего девушка никак не ожидала, так смеха в ответ.
Мужчина смеялся искренне, хотя в его смехе так же присутствовали саркастические нотки, что всколыхнуло в ней ещё больше раздражения и непонятного страха от полного непонимания происходящего. Этот мужчина знал куда больше, чем она.
Внутренне задрожав, она медленно перевела взгляд от мужчины. Куда угодно смотреть только не на него. Неприятный он. Отталкивающий. И пьяный. Разве нормально быть в нетрезвом состоянии рядом с девушкой, которая… находится в больничной палате?
В первое мгновение она даже не поняла, что так и есть. Белые потолки, аскетизм в мебели. Запах медикаментов, который ни с чем не спутаешь.
Значит, с ней что-то случилось.
И тут её взгляд упал на собственное тело.
На выпирающий живот.
Сердце зашлось в сумасшедшем ритме.
Она БЕРЕМЕННА?!
Она беременна…
О, Господи.
Вот тут дыхание окончательно оборвалось, в горле возник ком, и девушка отчаянно попыталась проглотить его, не замечая, как незнакомец резко оборвал свой смех и, прищурив глаза, впился негодующим взглядом в её лицо.
– Ты-меня-не-помнишь?
Он произнес каждое слово, четко выговаривая и разделяя.
Но она не воспринимала слова… Они доносились до неё сквозь туман.
Она беременна.
Вот что имело значение.
Внутри неё жизнь, где-то под её сердцем бьется ещё одно сердце, а она… Господи, она ничего не помнит!
Ужас происходящего обрушился на неё разом, словно лавина сошла с гор, сметая и погребая под толщей снега всё живое. Так и с ней. На несколько мгновений она потеряла связь с действительностью, пытаясь отчаянно осознать, что происходит.
Кто тот мужчина…
Почему она находится в больнице…
И кто… ОНА?
Девушка, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы, как у неё резко учащается сердцебиение, повернула голову в сторону мужчины, который возвышался над ней, и, казалось, заполонил собой всё пространство.
Его взгляд не потеплел. Напротив, потяжелел, в нем появилось что-то металлическое, отталкивающее. Сквозь пелену слез девушка мимоходом отметила, что глаза у него серые, оттого, наверное, ей и показались они холодными. Чужими.
– Что?..
Он ей что-то сказал – она не расслышала.
– Я спросил – ты меня не помнишь?
Девушка, вцепившись пальцами в покрывало, мотнула головой, в которой сразу болью отозвалось маломальское движение, а затылок так и вовсе, точно лезвием резануло.
– Нет…
Выдохнула и перестала дышать, в ожидании его реакция.
Долго ждать не пришлось.
Мужчина снова усмехнулся, на этот раз не скрывая сарказма.
– Я твой муж, Настя.
Настя.
Её зовут Настя.
Хорошо. Понятно. Спасибо.
Настя. Вроде бы привычно. Девушка прислушалась к своим ощущениям – никакого отторжения от имени не было.
И снова яркая вспышка – он её муж.
Она не видела себя со стороны, скорее почувствовала, как её глаза расширяются от удивления. В них застывает полное отрицание происходящего. Недоверие.
Недоумение.
Как он её муж?..
Этот мужчина?
Нет-нет-нет!
Она не хочет!
Она не знает почему, но она не хочет!
Он не может быть её мужем!
Вот не может и всё!
Не этот холодный, уверенный в себе красавчик, сошедший с модного журнала. В нем всего было слишком. И это «слишком» царапало изнутри.
Мысли девушки метались, загнанные в ловушку.
У неё есть муж.
Она ждет ребенка.
И она абсолютно ничего не помнит, вплоть до своего имени.
По-прежнему не сводя взгляда с мужчины, она начала задыхаться. Паника накрыла с головой.
И вопросы. Одни вопросы, всплывающие в голове вереницей. На которые она не находила ответы. А те, что получала, пугали до дрожи, до нервной икоты, которая могла вот-вот с ней случиться.
Мужчина, назвавшийся её мужем, казалось, наслаждался происходящим. Другого применения его насмешливому выражению лица и сарказму в глазах Анастасия не находила.
Не так смотрит влюбленный мужчина. Муж.
Не так…
Эта уверенность шла от самого сердца, вероятнее всего, взращённая с молоком матери, не раз и не два подтвержденная на протяжении жизни. Иначе не могло быть. Просто никак. Влюбленный муж беременной жены не должен смотреть на неё с ненавистью, от него не должно нести перегаром. Он минимум должен держать её за руку и…
У Насти не нашлось, что продолжить.
Тот, кто назвался её мужем, сделал шаг к кровати, минимизировав расстояние до нее. Настя хотела отвернуться, не смотреть на него и не могла. Странное оцепенение охватило девушку. Отходит от наркоза? Что с ней вообще произошло? И почему мужчина столь странно себя ведет? Почему она не менее остро реагирует на его присутствие?
За его окном располагалось окно. Сквозь слегка приподнятые шторы было видно, что за окном глубокая ночь. Значит, «муж» напился и пришёл к ней в больницу…
И снова множество вопросов. Болезненных, вызывающих негативные ощущение не только в сердце, но и в душе. Сбивающих с ритма, настораживающих.
Настя постаралась взять себя в руки. Надо… надо…
Но никак.
Не получалось, и от осознания собственного бессилия, немощи, хотелось кричать, нет выть. Протяжно и жалобно. Чтобы кто-то пришёл и разрушил гнетущую атмосферу в комнате.
– Отойдите… отойди.
Ей кое-как удалось вытолкать из себя несчастные два слова.
Присутствие незнакомца рядом, который, к тому же навис над ней, нещадно давило, поглощая пространство вокруг. Ей и так нечем было дышать, а тут ещё он.
– Что же ты так, Настя, – в его голосе по-прежнему не было и толики теплоты. Лишь одна ирония, которая пугала до чертиков Анастасию.
Ей казалось, что мужчина сейчас набросится на неё. Более того, например, задушит. А что если она попала в больницу по его вине? Ведь есть вариант, что он её избил и она…
Стоп!
Каким мерзавцем надо быть, чтобы избить беременную жену?
Настя быстро-быстро захлопала ресницами, пытаясь свести концы с концами.
И снова фиаско. Снова ничего не получилось.
Ситуация только ухудшилась, потому что мужчина мотнул головой, отчего его длинноватые волосы окончательно разлохматились.
Как оказалось, это было началом.
Потому что незнакомец протянул руку и дотронулся до щеки Насти.
Девушка дернулась, словно к щеке приложили раскаленный металл. Она расширившимися глазами смотрела на мужчину, не в состоянии более и слова из себя выдавить. Он точно её загипнотизировал. Его лицо оказалась непозволительно близко к её. Она видела, как темнеют его стальные глаза, наливаясь чем-то более глубоким, тяжелым. Как трепещут его крылья носа, как хмурятся брови, образуя глубокую складку, которую совершенно не хотелось разгладить. А изогнутым густым ресницам могла позавидовать любая девочка.
Больше всего Анастасию смущали губы. Полные, чувственные, с четкой линией. На первый взгляд чуть обветренные. Они невольно привлекали внимание. И следом шла обжигающая нутро мысль: что она будет делать, если эти самые губы нацелятся на её?
Если тот, кто представился её мужем, захочет её поцеловать?
И главное – почему она не испытывает никакого желания, никакой теплоты?
У неё потеря памяти, это она уже поняла.
Пока, правда, не приняв окончательно. Да и когда? Мысли скачут с одного на другое. Ей бы выдохнуть, перевести дыхание, но куда тут. Пока этот мужчина в палате да ещё в такой опасной близости от неё, ни о какой передышке не может идти речи.
Слишком давит он на неё.
Возникает законный вопрос – почему?
Разве такие эмоции должна испытывать жена? Пусть и ничего не помнящая. Но на подсознательном уровне она же должна что-то испытывать? Память тела, ещё что-то.
Ничего.
Напротив, злая потребность, чтобы он не нависал над ней, отодвинулся, прекратил давить своей широкоплечей фигурой. Интересно, он качается или от природы наделен статью?
Настя одернула себя. Не на том делает акцент… Не на том… Но сложно сосредоточиться на чем-то важном, когда незнакомец того и гляди тебя поцелует.
Только зачем?
Он же злой. Скорее всего, на неё.
Пусть Настя ничего не чувствовала, но видеть и анализировать ещё могла. И серые глаза говорили за своего обладателя сильнее любых слов.
И снова – стоп!
Большими яркими красными буквами.
С какой стати Настя должна верить ему? Этому человеку? Может ли такое быть, что он ей врет? Запросто. И есть ли вероятность, что он ей не муж? Большая. Огромная, учитывая, что все её инстинкты обострились до предела и вопили, сопротивляясь происходящему.
А тем временем мужские пальцы продолжали скользить по её лицу. Настя подавила в себе желание дернуться. Первое – она в палате одна. Второе – за окном всё же ночь. Не стоит рисковать. Закричать не успеет. К тому же, он слишком близко.
Она же ослаблена и… беременна.
В голове никак не могла сложиться воедино мозаика. Не хватало пазлов… Каких?
Пока она накидывала себе один вопрос за вторым, мужской палец скользнул к её губам и надавил, желая, видимо, проникнуть внутрь.
Это было уже слишком!
Настя разжала губы, давая возможность незнакомцу совершить то, что он задумал, а именно засунуть палец между её губ.
И между зубов тоже.
Которые она с радостью и с силой сомкнула.
Стоило пойти на риск, чтобы понаблюдать за реакцией мужчины. Как у того стремительно менялся сарказм на удивление.
Палец он не дернул назад, она зубы не разжала.
Теперь он смотрел на неё с нарастающим интересом.
Как на невиданного зверька.
– Зубы разжала.
В голосе мужа послышались властные, не терпящие возражения и неповиновения нотки. Так говорил человек, который привык к беспрекословному подчинению. Но Настя не спешила делать, как он велит. Его тон ей категорически не нравился.
Зубами она впилась сильно. Он мог бы выдернуть палец без особого труда, оцарапала она его бы и только. Они оба понимали, что откусывать палец у неё нет ни возможности, ни желания, ни сил. Здесь в ход пошли принципы. Для мужчины оказалось важным, чтобы она подчинилась. Насте же хотелось, чтобы он перестал над ней насмехаться, глумиться и лучше всего – покинул палату.
Секунда сменялась другой.
Чем больше проходило времени, тем сильнее начинала нервничать Настя, не зная, что лучше – его цинизм, или его холод, который пробирался в душу. Вот от такого взгляда ей стало по-настоящему плохо. И, между тем, крепилась уверенность в неправильности происходящего, в той информации, что она получала.
– Настя.
Теперь он предупреждал. Смотрел на неё, не отводя глаз. Второй рукой он уперся в матрас.
Запах дорогого парфюма смешались с алкогольными парами, вызывая легкое головокружение, которое в её состоянии может оказаться чревато.
Настя не выдержала первой. Разжала губы.
– Умница.
– Иди к черту.
Слова сорвались с губ прежде, чем она успела подумать.
И снова реакция мужчины не заставила себя долго ждать – его брови очень медленно, демонстративно, скользнули кверху.
– Ты меня только сейчас послала, – он не спрашивал. Создавалось впечатление, что он, произнося фразу вслух, силится в неё поверить.
Он даже отпрянул от постели, выпрямился, но не отошёл.
Его упрямству можно позавидовать.
Настя и дальше продолжила бы сопротивляться их общению, если бы начавшееся головокружение не усилилось. Да и тошнота подкатила к горлу. Девушка протяжно выдохнула, пытаясь справиться с ухудшающимся самочувствием.
Видимо, на её лице что-то отразилось, потому что незнакомец снова нахмурился и спросил:
– Что с тобой?
Неужели непонятно…
Она прикрыла глаза и выдохнула:
– Мне плохо.
– Я сейчас вызову врача.
Как оказалось, она это могла сделать и самостоятельно, без его помощи.
Когда его рука снова приблизилась к её телу – Настя это не видела, почувствовала дуновение ветерка – она резко распахнула глаза. Пока что она мужчине не доверяла, и никаких теплых чувств он у неё не вызывал.
И если он её муж…
Это катастрофа.
Он нажал на кнопку, что располагалась на ребре кровати, то есть Насте достаточно было спустить руку и нащупать её. Тогда не пришлось бы его ни о чем просить.
Сначала в палату вбежала медсестра, следом появился и врач.
Настя успела заметить в распахнутую дверь двух высоких мужчин в черном. Охрана? Серьезно?
Вот тут ей совсем стало дурно.
Медсестра что-то ей говорила, измеряла давление. Врач так же задавал вопросы, на которые она отвечала автоматически, даже особо не вдумываясь.
Её лихорадило от другого – ни врач, ни медсестра не попросили мужчину выйти.
Значит, муж.
И обращались они к нему по имени-отчеству.
Михаил Николаевич.
Приятно познакомиться, Михаил Николаевич.
Настя сама себя кое-как удерживала на плаву, не желая снова проваливаться в темноту. Или от истерики, что застряла колом в горле, того гляди сорвется и вырвется наружу. Она представила себя со стороны: больница, беременная женщина, ничего не помнящая, да ещё и истерически хохочущая. Милая картина.
Нет, надо держать себя в руках.
И снова Настя поймала на себе взгляд Михаила.
И снова он был другим.
Теперь сосредоточенным. Мужчина словно что-то для себя решал, прикидывал в уме. Он отошёл к окну, не желая медицинскому персоналу мешать выполнять их обязанности.
– Как вы себя чувствуете, Настя?
Доктор отвлек её внимание на себя.
– Сносно. Кроме того, что я ничего не помню.
– Вы стали жертвой теракта. У вас сотрясение…
Он говорил и говорил, она его не слушала. Сотрясение. Вот, откуда ноги растут у её беспамятства.
Господи, теракт. Наверное, пострадала не только она. А ребенок? ЕЁ ребенок?
Видимо, последний вопрос она произнесла вслух, потому что доктор ответил:
– С вашим малышом всё в порядке. Не переживайте.
– Как мне не переживать… если я ничего не помню? – её голос прозвучал откровенно жалко.
Ей бы очень хотелось быть сильной. Смелой. Не такой вот размазней.
Она же по жизни не размазня?
Она же боец?
Врач подбадривающе улыбнулся.
– Настя, вам не о чем беспокоиться. Ваша амнезия временна. Память обязательно к вам вернется. Не сомневайтесь. А мы, врачи клиники и ваш любящий муж, в этом вам поможем.
От слова «любящий» Настю покорёжило. Она лишь надеялась, что у неё на лице не отразятся эмоции.
Отразились.
Потому что Зареченский усмехнулся. Или на него так же произвели впечатления слова доктора?
– Сергей Викторович, вас можно на минутку?
– Конечно.
Настя смотрела, как мужчины выходят. Значит, есть что-то, о чем она не должна знать. Слышать.
– Долго я… здесь?
Медсестра улыбнулась дежурной улыбкой.
– Нам вас привезли уже после обеда. Вы долго спали.
– Спала… Или находилась в беспамятстве…
Происходящее очень не нравилось Насте. И что делать дальше, она не знала.
Слезы снова и снова непроизвольно наворачивались на глаза. Только не плакать… нельзя… нельзя…
– Разрешите вашу руку. Мне укол необходимо сделать.
Настя протянула и механически наблюдала, как приятной наружности девушка протирала венку, перетягивала руку жгутом, а потом вводила иглу под кожу. От неприятных ощущений Настя поморщилась.
– Уже всё.
– Спасибо.
Настя хотела, чтобы все ушли.
А кто тогда придет?
Родители?
Кстати…
– Извините, а вы не знаете контакты моих родителей?
Да! Точно! Она сейчас позвонит маме и папе, и те её успокоят. Если она услышит родные голоса, она же что-то почувствует?
Должна.
Обязана.
– К сожалению, нет. Спросите у Михаила Николаевича.
В первые секунды Настя даже не поняла, у какого Михаила Николаевича, моргнула. Медсестра, видимо, догадавшись о её внутренних терзаниях, кивком головы указала на дверь.
– У мужа.
– Ах, да, муж…
Смотрящий на неё со всеми аспектами человеческих эмоций.
И тут она заблуждалась – не было любви и теплоты.
От слова «совсем».
Медсестра, не дождавшись от неё ответа, вышла.
– У тебя нет родителей. Лишь тетя. Будешь ей звонить в три часа ночи?
Почему он не уйдет?
Не успокоится?
Не оставит её в покое?
– Мы с ней в хороших отношениях?
– Нет.
Почему-то Настя так и знала.
– Утром позвоню.
Она заставила себя посмотреть на Михаила, что стоял теперь перед ней, расставив ноги на ширине плеч и скрестив руки на груди.
Высокий. Наверное, красивый. Если бы не был таким злым и раздраженным.
А так же пьяным.
То, что он находился в палате беременной жены в состоянии алкогольного опьянения, для Насти много значило. Вернее, говорило.
Пока, не имея возможности анализировать их отношения – а они, как ни крути, были, раз Настя и этот… Михаил муж и жена – она опиралась на свои ощущения. И ничего хорошего они ей не нашептывали.
– Значит, ты всё-таки мой муж?
Настя приподнялась, села, удобнее устраиваясь. Животик приятно давил на внутренние органы и на спину. Не обращая внимания на мужчину, Настя положила дрогнувшие руки на округлый животик.
– Так точно.
От скрытой агрессии, что шла от Михаила, Настя всё же вздрогнула и снова посмотрела на него.
Губы плотно сжаты, желваки на висках нервно ходят.
Кажется, между ней и Михаилом очень «теплые» отношения.
Настя сглотнула.
– А кого мы ждем? Мальчика? Девочку?
В палате был приглушенный свет, и девушка не могла видеть, как недоумение проскользнуло в глазах мужчины.
– Неизвестно. Малыш зажимается.
– Значит, сюрприз. Здорово.
Она заставила себя держать нейтралитет. Не сегодня. Не здесь и сейчас они будут выяснять, какие между ними отношения. Она не выдержит правды.
Уже то, что Михаил морально на неё давил, говорило о многом.
– Тебе лучше?
Настя медленно кивнула.
Кажется, не только ей не хотелось поднимать тяжелые темы. Да и ему досталось: сначала жена попадает в передрягу, больница и тут амнезия. И это по-любому не полный список.
– Не тошнит. Голова тоже перестает кружиться, но шум легкий присутствует.
– Тебе стоит прилечь и отдохнуть.
Спать совершенно не хотелось, но находиться в обществе незнакомца-мужа хотелось ещё меньше.
Стараясь не делать резких движений, Анастасия кивнула.
– Да, это будет разумно.
Нехотя она снова сползла на матрас и поспешно подоткнула под себя одеяло. Ещё чего – надумает поправлять. Хотя… Нет, от такого не дождешься заботы. Да и он не спешил более подходить к ней.
– Спокойной ночи, – буркнула она, переворачиваясь на бок. В таком положении постарается уснуть. Ей следует вспомнить, куда «пристраивать» животик во время сна.
– Спокойной.
Она не смотрела на него. Лежала, закрыв глаза и, делая вид, что его более нет в палате.
Пусть уходит. Завтра придет и поговорят.
Если, конечно, придет.
Она слышала, как он подходит к двери, как фактически неслышно поворачивает ручку.
– Мля, она меня укусила…
Он произнес это для себя, не для неё. Не веря.
Губы Насти невольно расплылись в улыбке, что было совершенно не характерно ни для её физического состояния, ни для положения в целом.
Глава 7
– Заберу её лично.
– Поддерживаю.
Михаил с Игнатом прошли к лифту. Первый мужчина нетерпеливо посмотрел на часы и нажал на кнопку вызова.
– Как у неё самочувствие?
– Стабильно непомнящее.
– Серьезно, Мих?
– А хрен знает. Меня не помнит. Никого не помнит. Себя не помнит. Что любит и кого любит не помнит.
Дверцы лифта плавно разъехались в стороны, и мужчины вошли внутрь. Лифт предназначался только для начальства, и посторонние в него не допускались. Охранники за этим следили, четко проинструктированные.
– Странностей в поведение много?
– Чересчур.
– Хороших или плохих?
– Даров, ты прямо допрос мне учинил, – Михаил устало провел рукой по волосам и усмехнулся.
Безопасник усмехнулся в ответ.
– Кому-то ты же должен рассказывать, что происходит в твоей жизни. К психологу ты не ходишь, а держать эмоции в себе вредно.
– Ты намекаешь, чтобы я тебе ещё приплачивал за психотерапию?
– Неплохая идея.
Мужчины коротко хохотнули, оба понимая, что зарплатой Даров не обижен.
– Она меня не помнит и на контакт идти не хочет.
– А ты сам хочешь?
Игнат, как всегда, бил не в бровь, а в глаз.
– И я не хочу.
– Странно. Я, если честно, даже подумал, что ты рассмотришь вариант налаживания отношений. Настя – чистый лист сейчас, черти на нем, что хочешь.
Михаил нахмурился, его взгляд потяжелел.
– И с какого перепугу мне это делать, Игнат? Дважды наступать на те же грабли? Первый раз Настя придумала себе историю, второй раз это буду делать я? На хера?
– Ребенок… – Игнат как бы беззаботно пожал плечами, но Зареченский слишком хорошо знал своего безопасника, чтобы повестись на его жест.
– Ребенок останется со мной.
Теперь в голосе Зареченского слышалась безапелляционная уверенность, даже жестокость.
Он всё для себя решил. И амнезия Насти ничего не изменила, только лишь отсрочила процесс расторжения брака.
Он дал им месяц. За это время Михаил намеревался окончательно расставить точки над «i».
Конечно, амнезия Насти оказалась для него большим, неприятным сюрпризом. Он ожидал чего угодно, но не полной потери памяти Анастасии. Дополнительным бонусом шло странное, абсолютно не характерное для неё поведение. Взгляд исподлобья, настороженность. Михаил хотел бы сказать, что ему наплевать, но врать себе он не привык.
Вроде и не задевало. Вроде уже все решил.
Только отчего-то выбешивать она его стала даже сильнее, чем её заверения и клятвы в вечной любви.
После того случая, когда она пришла в себя, он к ней ездил дважды. Встречи с ней проходили в присутствии врачей. Она начинала заметно нервничать, стоило ему зайти в комнату. Если в первую, вернее, уже вторую встречу она немного дерзила и демонстративно вступала с ним в молчаливое противостояние, то вчера едва не плакала. Смотрела на него огроменными глазами, прикрывая руками живот, и нервно сглатывала.
При этом ничего не спрашивая.
А он и не спешил что-либо объяснять.
Она по-прежнему его злила, и ярость с обидой никуда не делись. Стоило Зареченскому удостовериться, что с женой всё в порядке, что она идет на поправку, как всё вернулось на круги свои.
Неприятным оказалось замечание врача, Сергея Викторовича:
– Михаил Николаевич, я всё понимаю… Между супругами бывает разлад, семейная жизнь не может быть бесконечным медовым месяцем. Но вы бы помягче… Насте сейчас тяжело. Она не показывает вида, но она испугана и в растерянности.
Зареченский сразу же вспомнил, как его растерянная и испуганная жена хорошенько клацнула его зубами.
– Спасибо за наставления, Сергей Викторович, но я вам плачу деньги за физическое лечение Анастасии.
Сергей Викторович намёк понял, его взгляд потяжелел.
– Как знаете… Только быстрота возвращение памяти зависит и от душевного настроя пациента.
Началось. Михаилу сразу вспомнилась Дина, которая постоянно ему твердила нечто подобное.
– Я учту.
Как же, испугана и растеряна. Ну, конечно.
Михаил не верил Насте. Не мог.
Даже легкий испуг в её глазах при сообщении, что он её забирает, не убедил его.
Единственное, что не вписывалось в его восприятие жены так это её руки на животе. Она постоянно их там держала. Когда он заходил в палату и видел её на кровати – руки на животе. В следующую встречу в клинике он застал Настю у окна. Она стояла, смотрела вдаль и руками гладила живот, при этом её уголки губ были приподняты, точно она перед самым его приходом что-то говорила малышу.
За всю беременность Михаил лишь несколько раз замечал, чтобы Настя гладила живот. О, нет, она это делала лично для него. Когда стопроцентно знала, что он за ней наблюдает.
Теперь он это понимал. Настя превосходная актриса, не стоит забывать.
И её материнский жест ничего не меняет.
Михаил сознательно загонял себя в жесткие рамки, не позволяя расслабиться. Если бы врачи не подтвердили, что у Насти амнезия, он усомнился бы в её наличии. Его лживая женушка и на такое способна. Быстро сопоставит факты. Как же, она – пострадавшая, её надо пожалеть, приласкать. А там, глядишь, и он, тюлень, снова будет с ней. Она же останется при его деньгах и при статусе его жены, который ей очень нравился.
Поэтому никаких поблажек, пусть даже не надеется. С ним дважды один и тот же фокус не прокатит. Да и вообще – цирк Зареченский уважал, но не жаловал.
– Может, стоит помягче… Хотя бы первое время?
Игнат вывел его из задумчивости.
– Ты случайно с врачом не дружишь? Тот советовал то же.
– Я серьезно, Миха. Не перегни палку.
Михаил отмахнулся. В советах он не нуждался.
Настя уже ждала его, что тоже было неожиданным. А как же заставить его понервничать? Как же дать ему понять, что она не может обойтись без его помощи? И, например, непременно ей следует помочь застегнуть бандаж.
Коротко постучав и не дожидаясь ответа, Михаил вошел в палату. Он уже поговорил с врачом, получил необходимые рекомендации.
Настя, одетая в нежно-голубое платье, которое он у неё не помнил, и в легкую кофту, сидела на кровати. Услышав звук, она обернулась. Увидев, что зашел он, сразу же подобралась и сжала губки.
Интересно становится…
Новая игра.
– Привет. Готова?
– Ты издеваешься, да?
Он остановился и скрестил руки на груди.
– В том, что приехал тебя забрать?
– Нет. Вот в этом.
Прямо на кровати лежали туфли. Настины туфли. Обычные. Серые закрытые.
Он накануне распорядился привезти ей в больницу вещи. Кто их собирал ей, его мало заботило. Кто доставлял – тоже.
И сейчас он не понимал причину её негодования.
– И что не так в туфлях?
Настя медленно поднялась, оттолкнувшись рукой от матраса. Только сейчас он заметил, что она босиком и, встав, забавно поджала пальчики.
Хорошие пальчики… красивые… которые он любил ласкать…
Дрянь.
– Скажи, Михаил… – она начала говорить, но по тому, как её щеки пошли пятнами, он понял, что она с трудом сдерживает эмоции, скорее всего, возмущение. Он уже не первый раз подмечал, что жена не договаривает. Начинает и замолкает, точно не решаясь устроить скандал в больнице.
И опять нехорошее предчувствие царапнуло нутро. Если Настя ничего не помнит, почему она не пытается с ним поговорить? Узнать о их браке, об их отношениях?
– Что, милая? – он не мог удержаться от иронии.
Вся ситуация в целом всё больше напрягала его.
Чертовы террористы!
Настя, снова поджав пальчики, протяжно выдохнула. Если бы Михаил не успел выучить повадки жены, то решил бы, что она пытается себя контролировать. Похвальное желание, но в её случае не котирующееся.
– Ничего, – буркнула она и внезапно направилась к стене.
Михаил с интересом наблюдал. Что она надумала?
Его брови медленно поползли кверху, когда он увидел, что Настя обувает на ноги больничные белые тапочки.
Серьезно?
– Что за концерт? Ты в тапках собираешься ехать домой? – раздражение вспыхнуло с новой силой.
Настя обернулась к нему, и он, опять же не без удивления, заметил, как она сжимает руки в маленькие кулачки.
– Да, милый, – отзеркалила она его обращение. – В тапочках. У меня же в гардеробе не нашлось приличной обуви, только порнография на семисантиметровых каблуках. Интересно, если я сверну ногу и буду лежать с растяжкой… какой у тебя в этом будет интерес?
Она, вздернув кверху подбородок, отчего ему напомнила нахохлившегося воробья, намеревалась пройти мимо него к двери. Но не тут-то было. Михаил схватил её за руку чуть вышел локтя и всверлил взгляд в заметно побледневшее лицо.
Он думал, начнет вырываться. Или снова скажет какую-то дерзость. Но её бледность подействовала на него отрезвляюще. Он на самом деле перегибает палку. Девочка находится в состоянии сильного стресса. Допустим, он продолжает ей во многом не верить, человеческую сущность не изменить. Лживость и корысть возьмут вверх в любом случае. Сейчас же он наблюдает «откат», защитную реакцию. По каким-то, только ей понятным и ведомым причинам она не желает идти с ним на контакт. В данной ситуации именно ему стоит проявить благоразумие. Не будет же он воевать с больной девочкой?
– Пошли.
Комментировать её тапки он не стал. Хочет ехать в них – пусть.
Персонал клиники ничего не сказал, как и Артем, у которого нервно дернулся мускул на щеке, когда он увидел жену начальника в больничных тапочках.
– Анастасия Сергеевна, добрый день. Очень рад, что вас выписали. Надеюсь, самочувствие у вас отличное.
Настя в нерешительности замерла перед водителем. Потом осторожно, не делая резких движений, обернулась и посмотрела на Зареченского, который обходил автомобиль, чтобы занять своё место. Поймав растерянный взгляд жены, он задержался.
– Настя, это Артем. Мой водитель. У тебя свой. Вадим.
Девушка медленно кивнула и заставила себя улыбнуться, как-то смущенно пожав плечами.
– Привет, Артем. Спасибо за теплые слова. Только я вас не помню.
«Вас».
Настя никогда не обращалась к подчиненным на «вы». Только «ты». Михаил повел бровями и махнул рукой Артему. Мол, не обращай внимания. Тот быстро открыл дверь, помог Насте сесть в машину, после чего вернулся за руль.
Как только Зареченский с Настей оказались в замкнутом пространстве автомобиля, мужчина невольно вспомнил, что несколько дней назад они также ехали и ругались. Дежавю, от этого не уйдешь.
Ему невольно бросилась в глаза зажатость Насти. Она старалась максимально от него отгородиться, даже не смотрела в его сторону.
– Поговорить не хочешь? – лениво отозвался он, откидываясь на спинку и вытягивая ноги.
Некоторое время Настя молчала, не глядя на него.
– Хочу.
– Что же тогда не задаешь вопросы? Не идешь на контакт? И возьми подушку, с ней удобнее.
Он и сам не понял, как утром закинул подушку в машину. Просто выходил из дома и внезапно вспомнил, что в машине Насти имелась такая. Увеличившийся живот давал знать, нагрузки на организм усилились.
В первое мгновение подумал, что откажется. Но нет, взяла.
Настя подложила под спину и негромко сказала:
– Спасибо, – а потом добавила: – Ты предлагаешь поговорить… Наверное, это правильно. Не наверное, а точно правильно. У меня много вопросов… Очень. Сам понимаешь, когда человек не помнит… – и снова оборвала себя, бессознательно положив одну ладонь на живот, а второй, накрыв первую. – Почему ты меня ненавидишь? Мы же муж и жена, а ты меня ненавидишь.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?