Текст книги "Я тебя помню"

Глава 14

В любимом моем баре шумно.

И знакомые все лица.

Привычно здороваюсь с каким-то типом, которого хоть и видел многократно в институте, но нихрена не знаю, как зовут и кто это вообще такой, потом еще с одним таким же, попутно выискиваю взглядом Мота.

Вроде как, уже тут должен быть.

Я, правда, предварительно не звонил, потому что мне не Мот сегодня тут нужен. Не развлекаться приехал.

В полумраке на меня кто-то с разбегу запрыгивает, да так резво, что реально охереваю, машинально подхватываю визжащую девчонку под задницу, лапаю автоматически… Слабовато…

– Кит! А я еще девчонкам говорю, не приедет… А ты приехал…

Она еще что-то пищит, я даже не вслушиваюсь, не понимая прикола: кто такая, почему я должен был не приехать или приехать…

Вообще, редко в девчоночий треп вслушиваюсь, все равно ничего интересного, только башку себе забивать…

Что-то лениво отвечаю, входя в образ раздолбая, легкого и ненапряжного.

Девчонка пытается меня уговорить посидеть за их столом, или поговорить в уголке, или потрахаться в туалете… Охуенное предложение! Будто я когда-то так делал. Это что за слава такая сортирного ёбаря? Откуда, главное?

На все отвечаю отказом, напоследок тискаю чуть обиженную однокурсницу, я ее узнал, пока разговаривали, на параллельном потоке учится, правда, имя так и пропало где-то в глубине памяти, но и не важно. Свободна!

Еще раз оглядываюсь, замечаю громаду Мота, лениво развалившегося на диване. Возле него две каких-то девочки, но не заметно, чтоб приятель сильно был ими занят.

Падаю рядом, здороваюсь, отказываюсь от выпивки, хотя, после сегодняшних стрессов многочисленных, было бы неплохо.

Но нихуя я сегодня не нажрусь. Нет-нет, это не тот случай. Синюю птицу счастья за жопу хватают сразу, когда она пролетает рядом.

И ловить ее надо на трезвую голову.

Пока набираю нужному человеку, ради которого я сегодня в баре и появился, успеваю ответить на пару вопросов Мота.

Не скрываю, что стал домовладельцем.

Мот кивает:

– Давно пора… Чего ждал, непонятно…

Из его ворчания становится ясно, что приятель проебал прелюдию, но уловил суть.

Мот же у нас машина, походу бронетранспортёр, через броню инфа доходит туго.

– Давай, за твою новую хату в центре! – рявкает он, радостно чокаясь бокалом, – сколько там комнат, говоришь? Четыре? Охуенно! Вот где туса будет!

Рядом возбужденно пищат девчонки, от которых информация о появлении у меня квартиры тоже не укрывается.

Мот ржет, поздравляет, спрашивает, когда новоселье, я не успеваю даже ответить, поправить его, охреневая от напора.

Мота вообще не смутило, что квартира в Москве, в двух шагах от Невского проспекта.

Название проспекта было как-то упущено и, дальше, при распространении слухов, просто кануло в Лету.

Новость разносится по клубу почти мгновенно, и караванами ко мне начинают тащиться все, кто хочет отхватить себе кусочек привалившего счастья.

В глазах многих вижу не особо скрываемую зависть ко мне, любимчику судьбы. Еще бы: с таким папой, с таким дядей, с такой работой я еще и до кучи к концу четвёртого курса оказываюсь с шикарной тачкой и разбитой квартирой в центре какой-то столицы.

Не важно, какой!

Главное, что у меня, твари такой, есть, а у кого-то нет!

Эта зависть прямо транслируется, и мне неожиданно не хочется поправлять Мота и объяснять суть ситуации.

Пусть смотрят. Похер.

Рядом почему-то оказывается Окси, лезет ко мне на колени, обиженно поскуливая:

– Китенок, ну как же ты, ну почему ты меня игнорируешь? Я тебе сегодня раз пять звонила… – трется о меня, жарко шепчет на ухо, – поехали к тебе… Обновим квартиру…

Ага, блядь, прямо до Питера и поедем сейчас…

Мне неприятен ее запах, да и вообще, вся ситуация в целом.

Из всех поздравляющих только Мот кажется искренним. Ему, с его безбашенностью, тупо пофиг, чего у меня там с квартирой, он просто за меня рад. Никакой зависти, злобы и глупых подъебок. Прямой и честный, как тот же бронетранспортер. Потому и дружим столько лет.

Окси я отстраняю уже несколько раз в сторону, но она, словно в насмешку, прилипает еще сильнее.

В итоге, перестаю строить из себя джентльмена, спихиваю ее с коленей.

Тем более, что во всплывающем сообщении вижу ответ нужного мне человека.

Окс что-то обиженно бухтит, поднимаясь, а я успеваю встать и свалить с места событий, попутно уворачиваясь от других желающих занять ее место.

Нахуй мне девки, я ищу дрищеватого пацана.

Год назад я, получив заманчивое предложение по работе от приятеля отца, пораскинул мозгами, сложил один и один, и понял, что без Демона тут не обошлось.

С чего бы дяде Питеру обо мне заботиться? Сильно сомневаюсь, что папа его попросил…

А, значит, Демон заценил, каким я к нему явился и кого искал…

И сдал меня старшим товарищам, наплевав на хакерский кодекс… Или что там у них, не в курсе.

И старшее поколение решило пристроить потерявшегося жеребенка к стойлу, чтоб совсем не пропал.

За это им, конечно, поклон низкий, я и не думал отказываться, наоборот, поначалу дико обрадовался и вперся в работу, как вол.

Чуть позже, конечно, когда первый угар прошел, а в дело втянулся и чуть выдохнул, задал себе нужные вопросы по мотивам дяди Питера, получил на них логичные ответы… И чуть-чуть расстроился, что мои секреты вообще не секреты.

Демону предъявлять не стал, это бессмысленно, но зарубку себе на память сделал.

Не всегда отцовские связи – это хорошо.

И, чем старше становлюсь, тем больше понимаю, что в некоторых вещах папе бы вообще не принимать участие. Он, понятное дело, думает строго наоборот и торопится меня контролировать везде.

Отцы и дети, короче, все как обычно.

Но тема с карманным хакером мне понравилась, и, когда появилась возможность своего такого заполучить, я ее упускать не стал.

Платона Самсонова все звали Краш.

Это на первом курсе в него втюрилась какая-то девчонка и бегала за ним по университету, кричала: «Краш, ты мой Краш!» Так и привязалась к нему эта кликуха.

Третий курс, айтишник, хакер высшей категории.

Прикольный чувак, очень смазливый, девки на него вешаются постоянно пачками, несмотря на лютую отмороженность и неумение разговаривать на любые темы, кроме кода. Ну и, плюс ко всему, Краш никогда ни на одну бабу не тратится. Вообще. Этот чувак про материальные ценности нашего мира не думает совершенно.

Вылез из какой-то глубинки, успел купить крысятник, правда, в центре, на всём экономит, жрет непонятно, что, одевается не пойми как, на худом скуластом лице горят дурным блеском темные глаза… На что там можно вешаться девчонкам, вообще не понятно.

Но реально не отлипают.

А он реально не замечает, и, как мне кажется, дико удивляется, обнаружив очередную бабу в своем клоповнике.

Краш может потратиться только на хорошую технику и сходить на халяву с друзьями в бар, если они платят.

Видимо, в этот раз платили.

Проверяю сумму на счету, прикидываю, сколько могу заплатить хакеру за работу, и подкатываю к одиноко сидящему Крашу.

– Краш, ты не можешь мне отказать.

Глава 15

– Не, Кирсанов, не могу, – спокойно бубнит Самсонов, не глядя на меня, полностью увлеченный едой, – но всё зависит от того сколько ты заплатишь.

Он кивает на стол напротив, не прекращая жевать.

Похоже, кто-то его угостил не только выпивкой, но ещё и ужином.

Я сажусь, быстро печатаю на телефоне сумму, показываю ему.

Краш косится, моргает в легком удивлении, но челюстями работает активно.

Привычный к особенностям общения с компьютерными отморозками, терпеливо жду.

В принципе, Краш на фоне закидонов Демона смотрится милым пупсом, так что мне, считай, свезло.

Того же Демона отец, мне кажется, чудом еще не пристрелил…

– Я готов, говори, – торжественно собирается с мыслями Краш, наконец-то отодвигая пустую тарелку от себя.

Я склоняюсь ближе к нему и обозначаю задачу:

– Мне нужно взломать отдел кадров нашего университета и посмотреть кое-кого.

Краш округляет глаза и пялится на меня в притворном ужасе.

– Не, ну я всё понимаю… – лицемерно вздыхает он. – Но, Никитос, это подсудное дело.

Цену набивает, скот!

– Да ладно целку-то из себя строить, – прямо возмущает меня эта попытка торгов. – У меня реально денег нет, машину мне не папа купил, мне теперь выплачивать знаешь, сколько?

– Но ты её всё-таки купил.

– Блядь, Краш! – рычу я на этого сквалыжника. – Ты тоже квартиру купил, хотя официально не работаешь!

– Вот на таких лохах, как ты, я и накопил, – фыркает Краш.

И ведь нихера не шутит, сука прямолинейная.

Они все, что ли, такие, эти мыши компьютерные?

На кривой козе не подъедешь!

Вообще, у меня сейчас не то настроение, чтоб играть по предложенным правилам, а потому форсирую:

– Как хочешь, – рублю я и демонстративно поднимаюсь.

– Любимый, не уходи, не уноси мои денежки, – тут же реагирует Краш. – За лоха, прости конечно, Кирсан, был не прав.

Он встает, тащит меня из клуба, уворачиваясь от ловящих нас девчонок.

Вот ведь шкуры продажные.

– Блядь, Краш, куда ты меня тащишь? – перекрикиваю я музон, теряя терпение. – Пошли в ВИПку.

– Да тут кругом камеры, пошли в твою машину, хочу посидеть!

Салон моей блондиночки пищит сдержанной роскошью. Сиденья мягкие, комфортабельные, круче, чем в кабинете стоматолога. Панель управления приветливо светится и поражает Краша фичами и качественными приблудами.

Он даже на какое-то время теряется в пространстве, полностью уйдя в изучение возможностей моей красотки.

– А машину планируешь покупать? – интересуюсь у него, благодушно позволяя играть со своей девочкой. Мне не жалко, а ему приятно. Может, подкрутит мне чего-нибудь нужное…

– Нет, у меня прав нет, может, жене когда-нибудь куплю, – рассеянно отвечает Краш, не отрываясь от панели.

– А что, получить не получится?

– Не, у меня диагноз, я медкомиссию не пройду. А в обход делать не хочу.

– Я не буду спрашивать псих ты или нет.

– Нет, почти, – Краш усмехается, поднимая взгляд. Диковатый, если честно, прямо настораживает. И как-то сомнения серьезные берут насчет его утверждения. Псих, определенно.

Стучат в окошко девчонки, двери со стороны Карша открывают.

– Привет, Никита, не подкинешь?

– Пошла нахуй, – злобно шикает Краш, отталкивая девушку и захлопывая дверь. – Блокируй, к херам, замки, а то так и будут лезть.

– Вот, что ты творишь? – смеюсь я, – Теперь знаешь, какие слухи поползут?

– Пользуйся, сразу отвалят от тебя.

– Ага, – продолжаю я ржать. – А какие начнут клеиться, не расскажешь?

– Что надо-то? – Краш, наконец, удовлетворяет любопытство, раскладывает на коленях мелкий ноутбук, беспроводную мышь достает.

– Лаборантка работает у нас. Мищенко Екатерина Анатольевна. Откуда такая взялась…

– Из Караганды.

– Не шути.

– Не шучу, – он поворачивает ко мне маленький экран, там висят паспортные данные лаборантки.

– Ты что, так быстро в систему вошёл? – ошарашенно выдыхаю я.

– А чё? Я же её универу устанавливал, и защитный код я писал… Кирсан, не смотри на меня так!

– Сука! И я плачу тебе за то, чтобы ты по своему коду зашёл в свою систему?! – охреневаю я от простоты придурка. Хоть бы не признавался тогда!

– Тихо-тихо, – ржет он, – так надо или нет?

И, сука, медленно принимается закрывать экран.

– Стоп, – торможу его руку. – Дальше.

Самсонов хмурится, бегают пальцы по мелкой клаве.

– Сколько ей лет? – заинтересованно заглядываю я в монитор.

– Двадцать шесть исполнилось восьмого марта, – отвечает Краш.

– Блядь, – обречённо выдыхаю я. А так и не скажешь…

– Гражданство русское, мать казашка. Высшее образование, химик. Приехала в Москву, в наследство получила комнату в общежитии, там и живёт. Не замужем, детей нет. Я видел её, задрочка чистой воды.

– Ещё есть что-то?

– Адрес, телефон, мед. карту скинул тебе.

– Задрочка, – я открываю свой телефон, вначале перевожу Крашу деньги, потом смотрю все данные, какие он нарыл на неё.

– Конечно, задрочка… – бормочет Краш, – глянь, ни роста, ни морды…

– А какие тебе девушки нравятся, Самсонов? Ты меня иногда пугаешь…

– Смелые и сильные, – он поворачивает ко мне свой ноут, позволяя рассмотреть картинку на экране.

Я мельком смотрю, потом еще раз… Да так и зависаю с телефоном и уроненной челюстью. На экране стоит… в куртке, подвязанной поясом, и шортах… Кто-то…

– Победительница по стране, чемпионка, самбистка в тяжёлой весовой категории. Алиса Немкова. – С затаенной любовью и гордостью комментирует Краш.

Перевожу на него взгляд, прикидывая, может ли это быть развод, но глаза компьютерного придурка горят нереальным вдохновением и с трудом сдерживаемой страстью…

Да… На вкус и цвет, блядь…

– Ага… – с пониманием, которого не испытываю, тяну я. И добавляю аккуратно, – ей бы это… Волосы подлиннее…

– Зачем? – с непониманием хмурится Краш, ласково рассматривая девушку своей мечты. – Она и так охренительная… И разговаривает красиво…

– Так ты познакомился? – таращусь я на него в удивлении, даже про Мищенко читать не могу.

– Да, две недели общаемся, – кивает Краш, – но пока так… Без свиданий… Не могу придумать, чем ее порадовать…

– Собой и телом своим радуй, – не выдерживаю я и принимаюсь ржать, как конь. просто представив эту картину: худого длинного Краша и… И это!

До слёз, сука!

– Что ржёшь?! – обижается Краш.

– Прости, – прихожу я в себя немного, – а в чем конкретно затык?

– Ну… – тормозит Краш, – я просто не знаю, что такие девушки любят? Я вообще не знаю, что девушки любят… Деньги?

– Краш, если девушке реально нравится парень, то бабки – дело десятое…

– Хорошо тебе так рассуждать, с машиной, квартирой и стабильным заработком.

– Краш, не обижайся. Я не виноват, что так хорошо устроился.

– Все, я пошел, – бормочет расстроенно Краш, дергая дверь.

– А поцеловать, милый? – ржу я, но Краш уже не настроен на приколы, злится.

– Хуй да кеды, Кирсанов! Я всем расскажу, что втюрился в лаборантку!

– Тогда я расскажу Алисе, где ты учишься, и приглашу к нам! – не теряюсь я.

Он выходит и нависает на дверце, глядя на меня.

Уже серьезно, без напускной обиды и пустого трепа.

Я так же серьезно ему говорю:

– Краш, наше дело такое, чем меньше трепемся, тем лучше живём.

Он усмехается и кивает.

Несмотря на пустую угрозу и внешнюю фриковатость, Самсонов надежен в этом плане, потому и общаемся до сих пор.

Глава 16

Никита Кирсанов – такой хороший, такой замечательный мальчик: и работает он, и хорошо учится, и девочек в квартиру не водит. За это ему блинчики с мясом почти каждое утро!

А, когда не блинчики, то оладушки!

И непременно кашу!

Мальчикам же нужно правильное питание…

Этот звуковой фон уже привычен за столько времени, и, что характерно, вообще не вызывает напряга.

Я смотрю на сидящего напротив приятеля, с удовольствием, за обе щеки уписывающего блинчики с мясом и с почтением слушающего свою говорливую бабульку, и усмехаюсь.

Не, а что, клёво устроились мы с Мотом.

И квартира за копейки, и жратва вкуснейшая практически задаром. Только продукты покупай…

К концу третьего курса квартира, которую я снимал с парнями, стала пустеть. Народ разбегался, кто куда, и тут Мот предложил снимать квартиру недалеко от того места, где жила его бабушка и, кстати, у подруги его бабушки, так что здесь всё было надёжно, и жильцы, и хозяева.

Я согласился, почему нет?

Хорошая парковка, кругом камеры, народ приличный по квартирам живет.

И сам Мот мне нравится.

Мот, он же Матвей Иванович и, так получилось, Иванов, студент четвёртого курса факультета физического воспитания, самбист, будущий тренер. Сейчас подрабатывает в одном из клубов, где, кроме обычных трень, еще и бои без правил устраиваются. И он в них участвует, забивая неплохую копеечку к зарплате и степухе.

Естественно, тайно от бабушки, а то по голове же настучит!

Мой здоровенный приятель жутко уважает и опасается свою бабульку-божьего одувана.

И меня, что характерно, этим заразил чуть-чуть.

Но, в целом, от совместного проживания с Мотом одни плюсы.

Кроме того, что завтрак обед и ужин в этой квартире на халяву, ещё и приятель будит каждое утро, чтобы пойти на площадку рядом с домом на тренажёры и сделать зарядку.

Я, честно говоря, после того, как перестал плотно заниматься спортом, слегка расслабился…

А Мот всю жизнь в строгом режиме живет.

По-другому не умеет и не понимает, как вообще такое возможно.

Он меня здорово спас тогда, год назад, после проклятого Восьмого марта, когда хотелось только валяться на дивание и нихрена не делать и не думать.

С Мотом такого не получалось… И хорошо. Не знаю, чего бы я делал, если б не дядя Питер с его инициативами и Мот со своим гребанным спортом.

В квартире, которую мы с ним снимаем, две комнаты. Большую занимает Мот, я живу в маленькой.

Все, конечно, старое, бабкин стайл, но мне-то к спартанским условиям не привыкать. Топчан односпальный мне подходит, шмотки в шкафу старом, стол. Что ещё надо человеку?

Утро обычно начинается с барабанной дроби в мою дверь.

– Никитос! – кричит Мот, – на выход!

И я в любом состоянии, в любое время года обязан встать, умыться холодной водой и в спортивном костюме побежать за Мотом из квартиры.

Если даже уснул всего час назад и все еще ловлю вертолеты счастья.

Моту глубоко похер на мое состояние, он в этом плане совершенно безжалостная скотина. Не встану, зайдет и пинками погонит. И хрен с ним поборешься, разные весовые, они и в Африке разные весовые…

Пока мы потеем на спортивной площадке, приходит его бабушка, квартира которой тут, в соседнем подъезде буквально, и готовит что-то вкусное.

Мы, как обычно, спускаемся вниз, выходим на двор, и там каждый выбирает себе по тренажёру. Сегодня я подтягиваюсь и делаю силовую на ноги. Мот по кругу обходит все снаряды, он – блядская машина.

Уходит у нас около двадцати минут, и потом мы возвращаемся домой завтракать.

В этот раз манная каша, варёные яйца и блинчики с мясом к чаю.

Кайф…

У порога добрая бабушка пихает Моту шапку.

– Мотенька, прикрой ушки. Ещё нет такого тепла.

– Ба, ну мы же на машине, – басит здоровый, как медведь, внучок, согнувшись в три погибели рядом с маленькой старушкой.

Смешно, но сдерживаюсь, а то и на меня обратит внимание…

– Береги ушки, Мотенька, у вас, мальчиков, голова – слабое место…

Я тут же демонстративно натягиваю пониже капюшон.

– Хорошо, ба, – вздыхает Мот и напяливает жуткую шапку, похожую на его здоровенной башке на чёрный гондон.

Целует бабулю в щёку. Это ритуал, без него никак… Я тоже, улыбаясь, киваю и вылетаю первым за дверь.

Мы выходим из квартиры, медленно спускаемся по лестнице. Мот шапку не снимает, в курсе, что бабка мониторит у окна и начнёт звонить, чтобы обратно надел. Прошаренный за столько лет-то.

– На моей поедешь?

– Не, киска должна подъехать.

Киска – это очередная киска Мота. Я до сих пор не знаю, как её зовут, да и не стермлюсь, учитывая их бесконечный калейдоскоп. Он всех своих девок кисками зовет, чтоб не путаться.

Прощаемся у подъезда, прыгаю в свою девочку.

Я, в принципе, даже отчасти рад, что Мот от меня откололся сегодня.

Он вообще, кроме адского треша по утрам, комфортный в общении. Может быть, поэтому он мне и нравится.

Совершенно не докучливый, не изводит меня всякими дебильными придирками, на хвост без нужды не падает, и народ у него интересный в друзьях. Тот же самый Самсонов Краш, с которым мы так дружненько вскрывали вчера систему университета. Ведь я его раньше не знал, точнее, видел в университете, но не общался. А сблизились с ним, благодаря Моту.

Здесь же, на квартире, появляются частенько всякие интересные личности из спорта, и я не удивлюсь, если Краша с его объёмной, чудесной Алисой познакомил именно Мот.

В отличие от Мота, мне есть, куда спешить.

Я выбираю путь, чтобы не застрять в пробке, и лечу в сторону общежитий по адресу, который был указан в трудовом договоре Мищенко Екатерины Антоновны.

Хочется убедиться, что она живёт в этом общежитии, а не тупо адрес проставлен в документах.

Как буду убеждаться, пока не знаю, война план покажет.

Удачно пролетаю по Москве, умудрившись не застрять в утренней пробке. Тачку оставляю на парковке, прямо под камерами у небольшого продуктового магазина. Район так себе, поцарапают еще мою малышку… Я расстроюсь.

Накинув капюшон на голову, бегу до указанного адреса.

Специально оставляю пустой башку, чтоб не питать особых надежд. По идее, она еще должна быть дома, если тут живет, я ее по-любому увижу.

А если нет…

Тогда по соседям пройдусь, поспрашиваю.

И нет, это не чересчур. Это очень даже в тему!

С чего-то же надо начинать?

Если ее тут нет, будет отличный повод для беседы… В принципе, я в любом случае повод найду.

Отставать-то от нее я не планирую, так что…

Оглядываю предполагаемое место проживания Инессы, хмурюсь.

Мрачная четырёхэтажная постройка, окружённая голыми деревьями и унылыми фонарями, свет которых падает на грязный газон, где ещё не растаял снег. Над газоном «подсматривают» на пешеходную дорожку окна с решётками полуподвальных помещений. Не удивлюсь, если они тоже жилые.

Пиздец, безнадега.

Пару минут танцую у железной двери с кодовым замком. Ждать долго не приходится, какая-то женщина открывает, чтоб выйти, и я скольжу в общественный коридор.

Четвертый этаж, подъезд убитый… Да, мне в таких бывать еще не приходилось… Я же в центре все время жил, и сейчас живу, как-то на окраины не заносило… А тут, оказывается, тоже люди живут…

На стене, рядом с дверью квартиры – куча разномастных звонков, один из которых принадлежит Мищенко. Написано, что к ней звонить – пять раз. Ну я, не долго думая, звоню.

В принципе, готов к тому, что сейчас выйдет какой-нибудь бомжара, или, наоборот, старушенция, пропахшая кошаками, и выяснится, что никакой девушки Екатерины тут никогда не было… Хотя, фамилия у кнопки имеется, это уже обнадеживает.

Пока размышляю, открывается дверь и появляется она. Екатерина-Инесса.

Судя по верхней одежде, уже готовая идти на работу, она тормозит, изумленно глядя на меня сквозь свои окуляры…

И я торможу.

Охреневаю, потому что.