Текст книги "Бессонница"

Глава 9

Жанна.

Настоящее время.

Прошлое опутывало меня как густой туман, но минуту за минутой я все продиралась на свободу, к реальности. Перепуганный Костя не отходил от меня ни на миг. Он не причитал, не возмущался. Просто сидел рядом, а когда нужно уже было уходить, вызвал такси и договорился с охраной, чтобы машину пропустили за шлагбаум.

Не защитив меня от встречи с Русланом в офисе, друг изо всех сил старался предотвратить следующую встречу на улице. Моя заботливая нянечка. Защитник от всех и вся, в том числе и от меня самой. Как жаль, что он не зашел в кабинет на пятнадцать минут раньше.

– Я так понимаю, в ресторан тебе уже не хочется? – Костя забрал мою сумочку и брезгливо сбросил со стола в мусорную корзину использованные салфетки.

– Нет, – я опустила глаза. – Никуда не хочется.

– Дома выпей какое-нибудь успокоительное. У тебя есть?

Врать было нехорошо, но отбиваться от требования заехать в аптеку совсем не хотелось.

– Есть. У меня все есть.

Ответом мне был шумный вдох, красноречиво говорящий, что веры мне нет совсем. К счастью, спорить Костя все же не стал.

– Ладно, пошли. С твоим умением находить неприятности на пятую точку до машины я тебя все же провожу.

Все, что я смогла – благодарно кивнуть. Заблудиться в знакомом как собственный дом бизнес-центре мне, конечно, не грозило, но сейчас и на минуту не хотелось оставаться одной.

Одна я была безумна. Одна вполне могла рвануть к парковке за Русланом или разреветься в каком-нибудь из бесчисленных закоулков здания.

Нет, лучше было пройтись под надежным конвоем Кости, потом перепоручить себя таксисту, а после закрыться в квартире с собственным добрым и понимающим Русланом и снова по кусочкам собирать остатки разума.

– Ты завтра в Москву? – словно это был не побег, а самый обычный уход с работы, буднично поинтересовался Костя, когда мы добрались до лифта.

– Да. – Завтрашняя поездка казалась мне не той темой, о которой хотелось разговаривать, но она точно была лучше молчания. – Кстати, чей язык мне отрезать за болтливость?

– Значит, всерьез рассматриваешь предложение «Европы Плюс»?

Костя отвернулся к цифровой панели. Ни слова обвинения, ни упрека. Не представляла, что может стать еще поганее, чем уже было.

– Это просто встреча, – оправдание вырвалось само. До этого момента и сама не знала точно, поеду или позвоню и откажусь. Когда только за меня все решили? Да еще и распустили сплетни. – Я им ничего не обещала, и решения пока нет.

– Так ты поэтому устроила шоу в кабинете Мисюрова? Знала, что уже конец?

На миг я представила, как смогла бы повести себя, будучи уверенной, что точно ухожу. Ох, и «повезло» бы ему! Скорее всего финал концертной программы лицезрел бы весь коллектив. Все его девочки для коленопреклоненной и мальчики «принеси-подай».

– Нет. Правда.

– Ясно, – взгляд друга немного потеплел. – Но обещай сообщить мне. Я все-таки волнуюсь за тебя.

Обняв Костю, я уткнулась лбом в его висок. Вот что я за человек? На огромном шаре под названием Земля ближе родителей и этого временами обидчивого, временами безумного типа у меня никого не было. Два трудоголика. Вечно вместе. А сейчас я настолько увязла в своих переживаниях, что даже не рассказала о новом предложении.

– Тебя с собой заберу. Поедешь? – идея возникла внезапно и сразу мне понравилась.

– В Москву? – Костя сдвинул брови.

– Ага.

– Жанна, ты сумасшедшая? – друг расплылся в улыбке. – По щелчку пальцев сменить все?

– А что? Ни тебя, ни меня здесь ничто не держит, а с другим выпускающим я работать не хочу.

– Орлова! У меня вообще-то здесь родители, дом, любимая работа. И с начальством, в отличие от некоторых, я войн не веду.

Лифт распахнулся, и храбрость, которая вернулась ко мне во время разговора, превратилась в бдительность. «Курс – домой, никаких встреч!» – я мысленно скрестила пальцы, чтобы не встретиться с Русланом. Серебряков, конечно, был упрям, но все же хотелось верить, что поверил и ждет в машине.

– Мы слишком давно вместе. Ты не сможешь меня оставить. – Я как спасительный круг подхватила Костю под руку. – Обживемся в столице. Покажем класс. У нас получится.

Пусть друг и не был гением, но на мою суетливую болтовню не купился. Оглядевшись по сторонам, он каким-то непостижимым образом понял, где находится машина такси, и потянул меня за угол здания.

– Так если я решусь на переезд, ты поедешь со мной? – не унималась я.

– Ага. И в Москву, и в Катманду, – Костя ускорил шаг. – Мы поедем, мы помчимся.

– На оленях утром ранним, – с нервным смешком вырвалось у меня продолжение песенки.

– Кстати об оленях, – уже у такси друг резко притормозил. – Ты на чем хоть завтра едешь?

– На машине. Она сейчас в сервисе, но утром обещали отдать.

Костя костяшкой указательного пальца потер переносицу – его фирменный верный признак недовольства.

– Может, лучше на поезде? Мне спокойнее будет.

– Нет.

– Жанн…

– Нет! – я перемялась с ноги на ногу. Этот спор у нас возникал не первый раз. После смерти Светы даже упоминание поездов вызывало у меня панику, но друг упрямо пытался усадить меня в этого железного монстра. – Я поеду на машине! Не починят – перенесу встречу, но никаких поездов.

– Орлова… – тяжелый вздох, наверное, был слышен даже сидящему в машине таксисту. – Ты больная и не лечишься.

Учитывая недавние события, спорить с этим утверждением было глупо. Больная на всю голову. Неизлечимый случай. Где расписаться – хоть сейчас.

– Кому-то голова нужна, чтобы думать, а мне – для красоты, – примирительно произнесла я и, пока мы не поругались из-за поезда, вырвала свою руку из-под локтя Кости и двинулась к машине.

Этот вечер и так получился слишком длинным, пора было завязывать.

– Жанна, обещай беречь себя! – окликнул Костя, когда водитель уже завел двигатель.

Радуясь, что за закрытой дверью мой ответ так и останется не услышанным, я одними губами произнесла «хорошо». Обещать? Обещаю. Беречь? Как-нибудь сберегу, хотя, видит Бог, для меня это было недоступное умение.

* * *

Руслан.

Считается, что за пару лет человек способен пережить потерю. Вначале горе, потом злость, затем опустошение. Не самый приятный период. Восстановление после него сродни воскрешению. Недавний труп вначале учится ходить, не заваливаясь на бок на первом же ухабе. Учится заново ощущать вкус пищи, запахи, цвета. Путь с Голгофы назад.

Но что происходит после всего этого? Тогда, когда, вроде как, нужно начинать строить жить заново.

Раньше я об этом не задумывался. Когда пытаешься не подохнуть, размышления опасны. А сейчас… Теперь у меня появился ответ. Когда кажется, что ад позади, и можно жить, начинается вторая волна. То, что нарывало и не нашло выход после потери, взрывает мозг новыми упреками и свежей болью.

Не досмотрел.

Не уберег.

Посмел забыть, хотеть, чувствовать.

Вина, как скоростной болид, развила скорость с состояния покоя до удушающей перегрузки. Нервозность сменялась апатией, апатия нервозностью и, будто в адской стиральной машине, все по кругу тысячу раз.

Я бессчетное количество раз пожалел, что поехал к Жанне. Непостижимым образом ей удалось то, что не получалось у других. Вина, которая дала всходы еще после первой нашей близости на даче, после второй оплела меня удавкой.

Можно было врать себе сколько угодно, но я хотел эту женщину. Хотел так сильно, что разложил на рабочем столе. Хотел так, что готов был продолжить. В машине, в квартире. Где угодно, лишь бы чувствовать, как дрожит подо мной, и слышать стоны, от которых черти рвали душу на куски.

Жанна. Орлова. Самая неподходящая кандидатура для случайного траха.

Как там было у классиков? «Когда я упал на самое дно, снизу постучали»[1]1
  Станислав Ежи Лец.


[Закрыть]. Так и у меня.

Тук.

Тук.

Тук.

Приготовьте кредитку к оплате. С вас бессонница, головная боль и дивное тошнотворное состояние.

Во всей этой гнилой ситуации радовал лишь один факт – за последние дни работы скопилось столько, что всех двадцати четырех часов бодрствования не хватало. Дела были на завтрак, проблемы на обед, форс-мажоры на ужин и долгое, нудное разгребание завалов до глубокой ночи.

В таком режиме я продержался вечер после встречи с Жанной на радио. Так прожил весь следующий день. Если бы не необходимость принять душ и побриться, работа затянула бы меня еще и на ночь.

* * *

Квартира мужчины – это либо на сто процентов функциональное пространство, «хай-тек» – логово, или дом его семьи. Когда-то моя квартира была домом. Просторная гостиная, объединенная с кухней, пахнущий лавандой и ненавязчивым женским парфюмом вместительный гардероб, спальня с широкой кроватью, парочка гостевых комнат, из которых со временем получились бы уютные детские…

Это был хороший дом для семьи. За два года в браке каждый его угол пропитался мечтами и воспоминаниями. Живи, радуйся! Но так было раньше. В другой жизни. За два года без Светы дом стал таким же пустым и бездушным, как и единственный его житель. Удобная коробка для прожигания времени.

По-хорошему давно стоило продать эту квартиру и купить себе что-нибудь без воспоминаний, поближе к работе. Вполне подошла бы просторная студия без лишних дверей и дополнительных спальных мест. Гостевать у меня все равно было некому. Друзья и родители Светы предпочитали ограничиваться емейлами и телефонными звонками.

Они давно стали прошлым. Горе разъединяет людей лучше расстояния. Врут о том, что оно сближает. Каждый переживает утрату в одиночестве. Месяцами, годами пережевывает дорогие моменты, пока они не превращаются в однородную кашу без вкуса и запаха. Пока душа не огрубеет настолько, что не сможет ощущать никакой боли.

Сегодня, как все предыдущие вечера, квартира встретила меня тишиной. Оставив на столе в кухне лоток с запеченной курицей, готовым ужином из гастронома по дороге, я сразу же направился в душ. Если бы получилось справиться с текущими вопросами поскорее, можно было бы успеть до закрытия ледовой арены вернуться в офис.

Клубу давно нужно было менять поставщика спортивного инвентаря. Сумасшедшие цены, на которые согласился, и явно не без отката, прежний главный менеджер, сжирали огромный кусок бюджета. В кабинете на столе меня уже ждала целая стопка ценовых предложений.

Бумажки с цифрами, конечно, были совсем не тем, с кем встречают ночи нормальные люди, но мне такое развлечение годилось. Может, еще день – два, и удалось бы вернуться к человеческому распорядку, а пока…

Размышления о том, что лучше всего подходило мне пока, прервал неожиданный звонок. Не на телефон!

Спустя минуту в легких домашних брюках и с полотенцем на плечах, чертыхаясь и проклиная всех, кому нечего делать в столь позднее время, я добрался до двери.

На ум приходило не так уж много вариантов, кто может оказаться за порогом, и все же сюрприз удался.

– Здравствуй, – разлепив искусанные алые губы произнесла Анна, холеная блондинка, управляющая то ли каким-то фитнес-клубом, то ли бутиком. Последние три месяца я был в ее кровати столько раз, что наверняка уже превысил норму «отношений без обязательств», а кто она, и чем занимается так и не разобрался.

– Здравствуй, – я каменным истуканом застыл у порога.

– Впустишь?

Отступая вглубь квартиры, я пригласительно взмахнул рукой.

– Один? – казалось, Анна чего-то боится.

– Да.

– Я точно не помешаю?

Это был странный вопрос. Какие сомнения могли быть, учитывая, как я одет, и что впускаю ее в квартиру? Немного подумав, озвучивать свои мысли не стал. Ни к чему. Однако когда за Анной закрылась дверь, вдруг понял, что такой, как сейчас, с поникшими плечами и красными, заплаканными глазами, эту женщину еще не видел.

– Чай, кофе? – знакомый зверь с кличкой «вина» взял за горло.

Анна прикрыла за собой дверь и, осмотревшись, сбросила туфли.

– Мне… Кофе. Нет. Не нужно кофе. Лучше чай.

– В наличии только черный в пакетиках, – я, извиняясь, пожал плечами. Зеленый у меня отродясь не водился, а этот… О том, кто оставил в моем доме упаковку черного чая, Анне и знать не стоило.

– Тогда можно воды?

– Есть бутилированная, – открыв холодильник, я достал пол-литровую бутылку и протянул своей гостье.

– Чудесно, – на женском лице отразилась такая радость, будто я передал настоящее сокровище. – Спасибо большое.

Судя по манере, в которой начался этот разговор, мне стоило ответить «пожалуйста», а потом поинтересоваться погодой за окном. Милая светская беседа в духе девятнадцатого века. Она прекрасно подошла бы для людей, которые не знали один другого и мечтали поскорее избавиться от случайного общества.

Для тех же, кто имел друг друга во всех излюбленных позах, такой разговор был верхом маразма.

– Что-то случилось? – я перешел к сути сразу, стоило Анне сделать первый глоток.

– Нет, ничего, – моя гостья замялась. И теперь это уже начало меня нервировать.

– И все же. Ты здесь. Почему?

– Ты… Руслан, неделю ты не звонил, не писал. Я знаю, что не стоило, но… Я волновалась.

Анна опустила голову, а мне до зубного скрежета захотелось выругаться. Приплыли! Очередное повторение пройденного материала. Опять эта гребанная черта, после которой женщина чувствует привязанность, а мужчина, пойманный на отсутствии взаимности, вынужден ощущать себя сволочью.

– У меня все хорошо. Работы много накопилось, – ото лжи самому стало противно.

– Я звонила тебе позавчера… – не договорив, Анна закусила губу. – Ты не ответил и не перезвонил.

Что ж, меня определенно можно было поздравить. Два из трех стандартных промахов уже в наличии. Осталось узнать, что я виноват в слезах, и можно вешать на шею табличку «последний урод». Хотя… С учетом, сколько этих табличек уже висит, пора придумывать что-то новое.

– Ты, наверное, был занят, – не дождавшись моего ответа, произнесла Анна.

Это была щедрая подача. Достаточно было ответить «да», и мне простилось бы все. Мечта, а не женщина. Жаль, костюмчик белого и пушистого сегодня на меня не лез, как я ни пытался себя убедить стать шелковым.

– Руслан?

– Я был занят не больше, чем обычно. Просто не перезвонил.

С этими словами я развернулся и пошел к дивану. Дальнейший сюжет пьесы был предсказуем: поток слез и обвинений в черствости, череда упреков и непрошенных признаний, угрозы и в конце громкий, чтобы слышали соседи, стук дверью.

При мысли обо всем этом букете из груди вырвался стон. Почему нельзя было жить своей жизнью, не превращая хороший секс во что-то большее? Откуда эта извечная женская тяга искать отношения там, где нет даже банального общения, где только фрикции и короткие телефонные звонки?

Услышав за спиной первый всхлип, я, не раздумывая, включил телевизор на новостном канале. Фильмовые и спортивные сейчас не годились. Чтобы выдержать следующий акт, мне необходим был хоть какой-то вменяемый фон.

Анну долго ждать не пришлось.

– Ты считаешь, что это нормально? – в ее голосе прорезались истерические нотки.

– Да.

– Только секс и ничего больше? Как животные?

– Примерно.

– И тебе совсем не нужно ничего больше? – Анна достала из сумочки салфетку и промокнула уголки глаз. – Вообще?

– Абсолютно.

Словно до этого я давал повод думать иначе, моя гостья яростно сверкнула глазами, а потом закрыла руками лицо и опустилась на пуф у входа.

– Так нельзя, Руслан. Ты все еще живешь прошлым. Ты увяз, а я так надеялась, что ты сможешь его отпустить.

На это я отвечать ничего не стал. Смешно было. Отпустить прошлое за несколько встреч, проведенных в горизонтальной плоскости! Может, за хороший минет я должен был и имя свое забыть?

Вместо сочувствия изнутри рвалась злость.

– Черт, – я откинул пульт в сторону. Что-то в последнее время злости в моей жизни скопилось слишком много. То на себя, то на других. Пора было с этим завязывать. – Мне кажется, тебе лучше уйти.

– Руслан, пожалуйста… – Анна поднялась со своего места и бесшумной походкой направилась ко мне. – Я ведь не прошу у тебя ничего. Просто хотела понимать…

– Теперь все стало понятно?

Тихий всхлип наждачкой прошелся по нервам.

– И мы так просто расстанемся?

– А тебе нужно непросто?

Я скосил на Анну глаза. Отчаяние и боль – ничего общего с той цветущей женщиной, что встречала меня по вечерам в своей квартире. И это всего за неделю? Пожалуй, гуманнее было отыграть роль сволочи до конца. Рубить, не дожидаясь, когда станет слишком поздно.

– Хорошо, – сдался я со вздохом. – Давай непросто. Бить сюда, – подставил правую щеку. – А дверь там! – пальцем указал назад.

Словно я собирался сделать ей больно, Анна отшатнулась.

– Ты… – губы задрожали. – Выгоняешь меня?

– Не забудь захлопнуть дверь за собой.

– Руслан, пожалуйста, не поступай так!

От выдержки не осталось и следа. Из глаз брызнули слезы, но я даже не пошевелился.

Простая истина: если ты тонешь, самое лучшее, что можешь сделать для другого – не тянуть на дно вместе с собой. Вместо того, чтобы подать салфетку или попросить прощения, я полностью сосредоточился на новостях.

– Руслан, пожалуйста, – совершенно забыв о гордости, Анна бросилась мне на шею, только ни просьба, ни ее умоляющий взгляд уже не имели значения.

Передо мной на экране показали фотографию Жанны, а после диктор заговорил об аварии, которая произошла сегодня на недавно введенной в эксплуатацию трассе «М11».

Глава 10

Жанна.

Меня трясло как в лихорадке. Голова отказывалась соображать, а от картинок перед глазами желудок выворачивало наизнанку. Все же было так хорошо: чистая трасса, последний час пути, ни усталости, ни сонливости. Откуда появился другой автомобиль? Случайно ли подрезал меня на повороте?

Мозг, казалось, готов взорваться от вопросов. Надо… Надо было остаться в больнице. Черт с ним, с запахом и ненавистными серыми стенами! Во всяком случае там не пришлось бы трястись и горстями глотать успокоительное.

Телефон, будто хотел меня окончательно доконать, разрывался каждую минуту. Родители, Костя, коллеги, даже Мисюров – количество волновавшихся скоро должно было превысить население небольшого поселка.

«На кладбище меня провожали бы большой толпой», – дурацкая мысль вначале вызвала улыбку, а потом шарахнула по телу новой волной дрожи. Оставалось надеяться, что соседка скоро приедет с дачи и вернет мне вдоволь нагулявшегося Руслана.

Мысль о собаке на миг ослабила удушающий захват паники. «Думаем о псе! Об его умных глазах и жесткой густой шерсти!» – повторяя себе, я осмелилась взглянуть в зеркало.

Размазавшаяся под глазами тушь, красный синяк на скуле от встречи с рулем, перевязь на вывихнутой левой руке – мечта, а не женщина. Хоть устрой себе селфи-фотосессию и пошли результат боссу. Такая красота точно выбьет из его головы все похотливые желания, и не придется искать себе другое место работы.

Воспоминание о собеседовании в Москве тут же потянуло за собой воспоминание о столкновении на трассе. Первого будто и не было. Пережитый ужас почти полностью стер встречу из памяти.

Было ли собеседование?

Что предлагали?

Что ответила?

Глухая тишина в ответ, и визг тормозов в ушах.

Давно со мной такого не случалось, с гибели Светы. Студийная закалка, которая обычно помогала собраться в самой стрессовой ситуации, сейчас не спасала. Словно робот, я кое-как негнущимися пальцами стянула с себя рубашку, выбралась из модных, но неудобных сейчас облегающих брюк.

Оставалось придумать, как принять душ, не намочив перевязь. Где-то в одном из кухонных ящиков лежал рулон пищевой пленки. Требовалось всего-то сделать несколько шагов: пять по коридору до самой кухни и четыре – до шкафчика. Сегодня для меня это было огромное расстояние. За прошедшие полчаса, как я вернулась домой, каждый метр был победой.

Готовясь совершить маленький подвиг, я сделала глубокий вдох и обхватила себя здоровой рукой. «Давай, Жанна, ты сможешь!» – подбодрила, но неожиданный звонок в дверь резко спутал все планы.

Первой реакцией стал испуг. Противный звон тут же напомнил визг тормозов, и ноги превратились в вату. Второй реакцией была злость. Здоровая, отрезвляющая злость на себя. Одиннадцать вечера – именно в это время соседка обещала привезти Руслана. «Истеричка! Дура! Невротичка конченая!» – пронеслось в мыслях. От отчаяния хотелось стукнуться головой о стену. Пугаться звонка собственной соседки! Дожила! Осталось начать пугаться своей тени, и можно было вызывать санитаров.

Накрученная злостью до предела, я сама не заметила, как преодолела расстояние до выхода и открыла дверь. Идея глянуть в глазок пришла, когда рука уже опускала вниз ручку, но какое там! Хотелось побыстрее зарыться пальцами в шерсть своего пса и показать панике гордый фак. О том, что за дверью может оказаться кто-то другой, я не подумала.

Эмоции отключили обычную осторожность, и это стало фатальной ошибкой.

– Добрый вечер, Жанна.

За дверью действительно стоял Руслан. Дорогой мне Руслан. Но не тот.

Ярость, на которой я добралась до коридора, внезапно магическим образом превратилась в растерянность. Серебряков сделал шаг в квартиру, а все, что смогла сделать я – прижать покрепче к груди рубашку, единственное прикрытие, какое успела прихватить.

– Видел новости, – внимательный взгляд прошелся по моим голым ногам, едва скрытым рубашкой бедрам и остановился на перевязи. На щеках заиграли желваки. – Ты как?

– Я… Ам… – связки отказывались подчиняться. Как последняя дура, я смотрела на своего неожиданного гостя, хлопала ресницами и не могла произнести ни одного человеческого слова.

Руслан тряхнул головой.

– Прости, наверное, не вовремя.

– Я никого не ждала, – проклиная себя за слабость, промямлила наконец я.

– Черт, нужно было позвонить. – Руслан оглянулся в сторону двери. – Мне, наверное, лучше уйти.

Для человека, который всегда добивался поставленных целей, такое отступление было очень быстрым. Спасительно быстрым. Нужно было хвататься за шанс и выпроваживать Серебрякова, пока не передумал.

В полном сознании и с облегчением я произнесла: «Да», только вслух почему-то раздалось: «Нет». Ума не приложу, как получилось. Какое-то дурацкое раздвоение личности. Побочный эффект паники или сотрясения мозга после аварии.

Последствия ответа настигли меня мгновенно. Руслан, как назло, мысли читать не умел. Стоило мне закрыть рот, он снял ветровку и небрежно бросил ее на подлокотник дивана. Никакой рефлексии или неуверенности! Сказано «нет» – значит, нужен здесь. Просто как дважды два.

По спине мурашки побежали. «Что делать? Как исправить ситуацию?» – я мысленно представила, как надо мной замигал красный проблесковый маячок. Мои подгибающиеся от страха колени, испачканное лицо, полная беспомощность и Руслан – такое сочетание не сулило ничего хорошего. В своем самом спокойном состоянии я бросалась ему на плечи, а уж теперь…

– Мне нужно в душ, – изо рта вырвался предательский писк.

– Тебе помочь? – Руслан взглядом указал на перевязь. – С этой штукой, наверное, будет неудобно.

В интонации Серебрякова не было и намека на что-то двусмысленное, но предательница фантазия тут же нарисовала, как именно он мог помочь, а потом нас обоих под теплыми струями воды, опустошенных и обессиленных.

Учитывая, чем в прошлый раз закончилась помощь с застегиванием моего платья, образы перед глазами получились яркими, реальными и слишком пугающими.

– Я справлюсь сама, спасибо, – пальцы с такой силой вжали в тело рубашку, что стало больно. – Подожди здесь.

– Уверена? – между бровей Руслана пролегли две складки.

Готовясь, что Серебряков может начать возражать или в свойственной ему манере помогать насильно, я попятилась в сторону ванной комнаты.

– Да, все в порядке, – ответила уже у двери. – Справлюсь.

Не представляю, как со стороны смотрелось мое бегство. Больше всего хотелось, чтобы Руслан списал странное поведение на шок. Шок был безопасен, понятен. Он укладывался в модель поведения любой женщины после аварии. О том, что я не могу допустить прикосновений именно его, Серебрякову лучше было не знать. Ни за что. Уж лучше еще раз слететь с трассы в кювет.

* * *

Руслан.

Неприятно было ощущать себя идиотом, но, кажется, рядом с Жанной скоро я начну привыкать. Как все пошло на даче кувырком, так и не прекращалось. Сбой программы, мать ее. На вопрос: «Какого лешего приперся в эту квартиру?» – ответа не было, как ни пытался понять, и только внутренний голос упорно шептал одно единственное слово: «Дебилизм».

Наверное, он был прав. Вначале Анна со своими слезами, потом новости, а после – как вырубило. Помню, как сел в машину, а дальше провал размером в час времени и половину города. К кому? Зачем? Как только адрес Орловой вспомнил!

Пожалуй, с головой точно что-то было не так. Если бы не необходимость снова сесть за руль, сейчас можно было выпросить у Жанны бокальчик чего-нибудь покрепче. А то и два.

Услышав шум воды в душе, я наконец прекратил бессмысленный диалог с собой и решился осмотреться. Последний раз в этой квартире я был два года назад. Свете понадобилось срочно увидеться с подругой, а отпускать ее на такси я не захотел.

Обычный будний вечер, обычная поездка. Из-за усталости после долгого рабочего дня тогда я умудрился запомнить только дорогу. О самой квартире осталось лишь одно воспоминание – мягкий диван.

Сейчас диван стоял на том же месте. Огромный, заваленный десятком подушек и, вероятно, все такой же мягкий. Кроме него в гостиной были похожий на сундук с плоской крышкой журнальный столик, два кресла и встроенный шкаф с телевизором и открытым стеллажом.

Забавно, но интерьер идеально подошел бы увлеченной карьерой офисной дамочке. Телевизор, книги – одно к одному. Квартира женщины, за которой толпой бегали мужичины от пятнадцати до пятидесяти, которая жила в режиме постоянных эфиров, вечеринок и концертов, в моем представлении должна была выглядеть иначе. Как? Черт его знает, но здесь, как минимум, должны были быть… мужчины.

Мысль о ком-то другом рядом с Жанной мгновенно отрезвила. Долбанный вечер. Лучше бы все же остался у себя дома или затащил в койку Анну. После мне было бы погано, но хотя бы не стоял сейчас среди квартиры знакомой и, одновременно, совершенно незнакомой женщины, пялясь на ее вещи.

Прокляв себя в сотый раз за то, что приехал, я бросил последний взгляд на стеллаж и отвернулся. Не моя жизнь, не мои дела. По-хорошему, следовало убраться отсюда. Роль взволнованного лучшего друга мне подходила меньше всего, а неприятностей у Орловой и так хватало.

Окончательно свернуть осмотр и устроиться на диване помешала одна зацепка. Психиатр назвал бы это паранойей и был бы прав. После несчастного случая в поезде некоторые вещи сами стали бросаться в глаза, и не замечать их я не мог. Неправдоподобные цифры в отчетах, взгляды арбитров на скамейку ВИП-зоны перед очередным удалением, а сейчас – одно слово.

Его значение шибануло лопатой по темечку, и я резко развернулся. Не показалось! Картонная коробка на нижней полке. Неприметная, заваленная журналами. И «Сдохни», написанное от руки черным маркером возле верхнего края.

Этично ли рыться в чужих вещах – я у себя не спросил. Руки заработали на автомате: достать, содрать тонкую полоску скотча, раскрыть…

– Руслан… – позади меня раздался голос Жанны.

Бледная, еще бледнее, чем до душа, она стояла за спиной и широко распахнутыми глазами смотрела на меня. Большего подтверждения правильности моих действий не понадобилось.

– Это мои вещи! Руслан, нет! – уже громко, «прорезавшимся» голосом закричала она, но было поздно.

– Твою мать, Орлова! – от содержимого коробки по спине пробежал холодок. – Угроза, о которой на вручении говорил твой кучерявый друг… Это она?

Если Жанна и планировала произнести речь о правилах поведения в чужих квартирах, то теперь ее запал угас. Подбородок дернулся, и в глазах блеснуло что-то, напоминающее испуг.

– Жанна! – от злости я ударил кулаком о стену. – Ты в курсе, что это называется «улика», и такие штуки сдаются в полицию? С заявлением!

– Это просто чья-то злая шутка. Мне подбросили в офис, – Орлова провела рукой по волосам, – все забываю выбросить.

– Шутка? – я снова посмотрел на содержимое коробки. Интересно: следы чего-то красного – это краска или то, о чем не хотелось думать? – И часто с тобой так шутят? Может, я отстал от жизни, и сейчас такие шутки норма.

– Руслан… – Жанна набрала полную грудь воздуха.

– Так часто шутят или нет? – перебивая ее запал, повторил я.

Получилось неплохо. Вместо длинной речи о невмешательстве в личную жизнь или о еще какой-нибудь херне, Орлова сдулась и села на диван.

– Раньше такое уже присылали, но потом все закончилось, – она закусила губу.

– Ни с того ни с сего закончилось? – не верилось.

– Я не знаю. Просто коробки перестали приходить и все.

– И сейчас ты надеешься, что опять все решится само? – от злости зубы сводило. Она ведь верила в это! Всерьез! Хотелось схватить эту дуреху и за шкирки утащить в машину. Знакомый следователь у меня был. Вот уж кто точно знал все о подобных шутках и их последствиях.

– Я благодарна тебе за беспокойство, но давай на этом закончим, – Жанна словно прочла мысли мои. Даже взгляд стал колючим, холодным.

– Ты понимаешь, что противоречишь себе? – я присел на корточки рядом с ней. Нужно было достучаться. Как – ума не приложу, но обязательно. – Ты ведь не поехала бы на дачу, если бы не боялась чего-то. Жанн, у меня есть хорошие знакомые в органах. Один звонок, и вместо подозрений у тебя будет четкая уверенность. Давай позвоню?

На душе кошки скребли, но я даже голос не повысил. Как воспитатель в яслях, ей-Богу. Орловой достаточно было кивнуть. Один жест, хоть намек на согласие.

– Руслан, мне не нужна тво… – она запнулась. – Ничья помощь и… очень прошу, не настаивай.

Надежда на вменяемость Жанны рухнула так же быстро, как и зародилась. Не дура же, в ее-то возрасте и с ее жизненным опытом обязана была научиться соблюдать элементарные меры безопасности. Хотя бы принимать помощь. А нет!

– Ты подумала? – строить из себя доброго Деда Мороза больше не имело смысла.

– Да, я в безопасности. И все будет хорошо.

– Конечно. В безопасности, после происшествия на трассе… – Я поднялся. – Виновного, кстати, так и не нашли?

Жанна отрицательно качнула головой.

– Вот! И ты все равно предпочитаешь бездействовать и сидеть здесь одна.

Моя настойчивость, видимо, нашла брешь – Жанна вскочила с места.

– Я не одна!

– О да! Я как раз тут наблюдаю целую дюжину защитников.

– Это не твое дело, – губы Орловой дрогнули. Почти незаметное движение, но внутри меня словно пружина сжалась.

– Ты не хочешь принять помощь вообще или именно мою? – кольнула неприятная догадка.

– Мне вообще не нужна помощь, а ты… – Жанна воинственно вскинула подбородок. – Руслан, секс не повод меня спасать.

Лучше бы она залепила мне пощечину. От души, наотмашь. Я бы даже вторую щеку подставил, пусть бы спустила пар. Какая-то долбанная удача – уже вторая женщина за вечер вместо стандартной оплеухи выбирает добивать меня словами. Что это? Бабский заговор?