Электронная библиотека » Матвей Любавский » » онлайн чтение - страница 7

Текст книги "Русская колонизация"


  • Текст добавлен: 4 мая 2015, 18:09


Автор книги: Матвей Любавский


Жанр: Публицистика: прочее, Публицистика


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Шрифт:
- 100% +

В общем курсе русской истории[65]65
  См.: Любавский М. К. Лекции по древней русской истории до конца XVI в. М., 1915.


[Закрыть]
я приводил вам данные географической номенклатуры, показывающие, что в этой части до славян, несомненно, обитали финны. Обилие финских названий рек и речек указывает, что финское население было здесь довольно значительным. Если почти каждая речка уже до прибытия славян имела здесь свое имя, которое потом и перешло к славянам, значит, на ней или около нее жили люди, давшие ей это имя.

Но что же, в конце концов, сталось с теми финскими племенами, которые жили на территории, занятой в X в. славянами? Несомненно, что часть их под напором славянской колонизации в VII–IX вв. отодвинулась далее на север и восток. Вот какое, например, доказательство имеется у нас на этот счет. В языке мордвы попадаются слова, заимствованные у литовцев. Очевидно, что это заимствование совершалось в то время, когда мордва жила западнее и соприкасалась с литвой. Судя по тому, в каком количестве сохранились финские названия рек и речек в лесной области, надо полагать, что отступление это совершалось медленно и постепенно, причем нередко устанавливалось и мирное сожительство славян с финнами, которое, весьма вероятно, уже в древнейшее время вело к их смешению. По крайней мере, на той же территории кривичей мы встречаем курганы-могилы и погребения смешанного типа.

Так вскрывается перед нами великое передвижение народов, происходившее в начальные времена славянской колонизации в лесной области нашей страны, и начало того великого процесса, который приводил к антропологическому перерождению славянского наружного типа, и быть может, и славянской психики в русском народе. В настоящем случае история Восточной Европы шла совершенно параллельно с историей Западной. В VI–IX вв. на западе Европы совершалась перетасовка племен и образование новых национальностей. Это делалось на виду и шумно, сопровождалось крупными войнами. То же самое, тихо, бесшумно, совершалось и в глубине лесов Восточной Европы. Но результат вышел один и тот же: антропологическое смешение, образование новой народности.

X. Новое размещение русского населения в конце XV и начале XIII в.

Княжеские усобицы в Приднепровье и половецкие набеги; убыль населения в Приднепровье. – Увеличение населения в Суздальской земле и факты, его обнаруживающие; иммиграция с юга в Суздальскую землю. Увеличение населения в Галицкой и Смоленской землях и его причины. – Убыль населения в Полоцкой земле под влиянием литовских набегов.


До половины XII в. большинство славяно-русского населения сосредоточивалось в бассейне р. Днепра и его притоков. От этой главной области, как от ствола ветви, раскидывались в разные стороны сравнительно слабо и редко населенные славянами полосы. В конце XII в. и в начале XIII в. мы видим уже совершенно иное распределение населения. Главная масса русских славян сосредоточивается на Днепре и его притоках и на верхней Волге и Оке и их притоках. Каким образом произошло это новое распределение русского населения? В свое время я приводил вам рассказ современника-летописца о том, почему князь Андрей Боголюбский, явившийся в начале второй половины XII в. в Южную Русь вместе с отцом, не остался там, но поспешил уйти на север в Суздальскую Русь. «Всегда в мятежи и в волнении вси бяху, – говорил Андрей впоследствии, оправдывая свое бегство, – и много крови лияшеся, и несть никому ни с кем мира, и от сего вси княжения опустеша… а от поля половцы выплениша и пусто сотвориша»[66]66
  ПСРЛ. Т. IX (Летописный сборник, именуемый Патриаршею или Никоновскою летописью) С. 204.


[Закрыть]
. Княжеские усобицы с половины XII в. сопровождались обыкновенно уводом в плен жителей. Половецкие набеги еще более ухудшали жизнь на юге в Приднепровье. Не проходило года, чтобы половцы не жгли сел, не уводили в полон жителей. Некоторые нападения их были особенно опустошительны. Так, в 1172 г. половцы около Киева взяли села «без учета, с людьми и с мужи и с женами, и коне и скоты и овьце». Больше всех страдала от половцев Переяславская область, как наиболее выдвинутая в степь, наименее защищенная лесами. В 1185 г., например, половцы взяли все города по Суле, и кн. Переяславский Владимир Глебович заявил великому князю Киевскому Святославу Всеволодовичу: «моя волость пуста от половец»[67]67
  ПСРЛ. Т. I (Лаврентьевская летопись). С. 167.


[Закрыть]
. Раз создалась на юге такая тревожная жизнь, население, естественно, должно было искать более спокойной обстановки труда, и такая представлялась отчасти в Галицкой земле, отчасти в Смоленской, но более всего – в Суздальской земле, где не было ни княжеских усобиц, ни половецких набегов. Здесь во второй половине XII и первой четверти XIII в. мы замечаем сильное увеличение населения. После Юрия Долгорукого являются новые города по Волге: Ржев, Зубцов, Тверь, Кострома, Унжа, Городец Родилов (ныне село Балахнинского уезда), Нижний Новгород; на левых притоках Волги и вообще на севере от нее: Галич Мерьский, Большие Соли (Солигалич), Чухлома, Белоозерский городок, Устюг Великий; на правых притоках Волги: Шешна на Шоше, Клин на р. Сестре, Дубня на реке того же имени, Дмитров на Яхроме, Звенигород на Москве, Гороховец, Ярополч и Стародуб на р. Клязьме (ныне Клязьменский городок в 14 верстах от Коврова). Для южноруссов Суздальская земля стала казаться необычайно многолюдной, и певец «Слова о полку Игореве» характеризует могущество Всеволода III такими словами: «Великий княже Всеволоде не мыслию ти прилетети издалеча, отьня злата стола поблюсти: ты бо можешь Волгу веслы раскропити, а Дон шеломы выльяти»[68]68
  Слово о полку Игореве. С. 17.


[Закрыть]
и т. д. Но не только южноруссы, сами суздальцы сознавали многолюдство своей земли и ее превосходство над другими русскими землями. Накануне Липецкой битвы 1216 г. в шатре князей Юрия и Ярослава Всеволодовичей происходило совещание их с боярами о том, вступать или не вступать в бой с Константином Всеволодовичем и его союзниками – Новгородцами и Смолянами. Один из старых бояр советовал: «луче бы мир сотворити и дати старейшиньство князю Константину». Эта речь не люба была князьям. Зато понравилась речь одного из Юрьевых бояр, который говорил: «княже Юрьи и Ярославле, не было того ни при прадедех, ни при дедех, ни при отце вашем оже бы кто вшел ратью в сильную землю в Суздальскую, оже вышел цел, хотя бы и вся Русская земля, и Галичьская и Киевская и Смоленская и Черниговская и Новогородская и Рязаньская, никого противу сей силе успеют; оже нынешним полци, право повержем их седлы»[69]69
  Летопись по Лаврентьевскому списку. С. 470.


[Закрыть]
. Допуская преувеличения в этой хвастливой речи, нельзя, однако не видеть здесь указания на многолюдство земли. Боярин бахвалится именно так, как бахвалились впоследствии люди, видевшие в многочисленности русского народа его силу: шапками-де закидаем (в данном случае – седлами).

Но откуда прибыло население в Суздальской земле? Часть этой прибыли, несомненно, придется отнести на счет естественного прироста населения. Но часть, несомненно, составили пришельцы из других местностей, а особенно из Южной Руси. По словам летописи, к Андрею Боголюбскому во Владимир приходили «сходцы» из Волжской Болгарии и из Ясской земли, и из Южной Руси, и даже из Западной Европы (от чех и немец). Географическая номенклатура Суздальской земли повторяет множество названий южнорусских городов и селений, что служит прямым указанием на прилив населения с юга. В рассматриваемое время в Суздальской земле, например, появились такие города, как Звенигород, Галич, Стародуб, которые встречаются и в Южной Руси. Можно подобрать и еще немало повторенных названий южнорусских селений, например, Белгород, Вышгород, Перемышль, Рогачев и т. д. Итак, южнорусское население искало спасения от княжеских усобиц и половецких набегов в земле Суздальской. Известная часть этого выселявшегося населения могла осесть в землях Галицкой и Смоленской, где сравнительно также было тихо и безопасно, как от княжеских усобиц, так и от половецких набегов. Быть может, в связи с этим стоит и могущество этих земель, отмеченное певцом «Слова о полку Игореве», который про Галицкого, например, князя Ярослава пел: «Высоко сидишь на своем златокованном столе, подпер еси горы Угорьскыя своими железными полкы, заступив королеви путь, затворив Дунаю ворота, меча бремена чрез облоны, суды рядя до Дуная. Грозы твоя по землям текут: и отворявши Кыеву врата; стрелявши с отьня злата стола салтаны за землями»[70]70
  Слово о полку Игореве. С. 17.


[Закрыть]
. Что касается Смоленской земли, то сюда население, вероятно, прибывало не из одной только Южной Руси, но и из Западной, и из Полоцкой земли. С половины XII в. Полоцкая земля, политически раздробившаяся и обессилевшая, стала подвергаться беспрестанным нападениям литовцев. По отзыву певца «Слова о полку Игореве», «Двина болотом течет оным горзьным Полочаном под кликом поганых»[71]71
  Слово о полку Игореве. С. 18.


[Закрыть]
. Литовцы делали свои набеги большей частью зимой, когда замерзали реки, озера и болота, и рыскали через всю Полоцкую землю, доходя до пределов Новгородской, Смоленской и даже Чернигово-Северской земель. Естественно, что под влиянием этих набегов часть русского населения должна была отодвинуться на восток и осесть в Смоленской земле. В начале XIII в. литовцы стали тревожить и Смоленскую землю, проходя ее иногда насквозь до пределов Суздальской земли. Вследствие этого колонизационный поток должен был направиться и из Смоленской земли в Суздальскую. Так с двух сторон сбивалось русское население в бассейне верхней Волги и левых притоков Оки и вырастала новая Русь.

И на северо-востоке, как мы видели, по соседству со славянами жили инородцы. Но эти инородцы сами отступали перед славянскими колонистами, а не теснили их, или же мирно сожительствовали с ними. Условия жизни там были поэтому совершенно иные, чем на юге и западе русской оседлости, и естественно, что население и передвигалось именно в сравнительно спокойную Ростовско-Суздальскую землю.

XI. Татарские погромы XIII и XIV вв. и их влияние на размещение русского населения

Нашествие Батыя. Завоевание Камской Болгарии. Погром северо-восточной Руси в 1237 г. – Судьба половцев. – Разорение Южной Руси татарами в 1238 и 1240 гг. – Занятие татарами южных степей. – Опустошение Волыни и Галицкой земли в 1259 и 1283 гг. – татарские погромы Суздальской земли во время междоусобия сыновей Александра Невского и борьбы Москвы с Тверью. – Погромы Тохтамыша и Едигея.


Появляющиеся в четвертом десятилетии XIII в. татары явились в истории русской колонизации продолжателями дела печенегов и половцев. Благодаря им результаты предшествующей истории выразились яснее и полнее. Но вместе с тем началась и новая эпоха в истории русской колонизации, подготовленная задержкой населения в лесной области и сосредоточением народных сил, эпоха обратного наступления русского населения в степь, начавшаяся с образованием государств Литовско-Русского и Московского.

Орда, нахлынувшая к нам в XIII в., была довольно сложного состава. Она, как снежный ком, прикатилась к нам из глубины Монголии, подобрав на своем пути разные народы, преимущественно турецко-татарского племени. Предводителем ее был племянник великого хана Огодая и внук знаменитого Чингисхана – Бату или Батый. Вступив в 1236 г. в Приволжские степи, Батый сам пошел через Волгу в земли мордвы и половцев, а на север отрядил часть войска для завоевания Камской Болгарии. Последняя завоевана татарами осенью 1236 г.

Зимой 1237 г., в самом начале ее, татары подошли к пределам Рязанской земли и остановились на берегах какой-то речки Онгузы. Отсюда Батый отправил послов к рязанским князьям с требованием десятой части в людях и конях. Рязанские князья вышли было навстречу татарам в открытом поле, поспешили отступить и укрылись со своими дружинами за укрепления городов. Вслед за ними полчища варваров хлынули на Рязанскую землю и по своему обычаю охватили ее широкой облавой, принялись жечь, разрушать, грабить, избивать, пленить. По словам летописи, они «всю землю избиша, и не пощадиша отрочат до ссущих млека»[72]72
  Летопись по Ипатскому списку. С. 520.


[Закрыть]
. Многие селения и города были совершенно стерты с лица земли, некоторые известные имена их после уже не встречаются в истории. За Рязанской землей наступила очередь Суздальской земли. Татары взяли и разорили здесь Коломну, Москву, стольный город Владимир и Суздаль; в то же время отдельные отряды, облавой охватывая землю, взяли Ярославль и попленили Поволжье до Галича Мерьского; в течение февраля 1238 г. было взято до 14 городов, кроме многих слобод и погостов. Четвертого марта 1238 г. татары разгромили на Сити великого князя Суздальского Юрия Всеволодовича и вступили затем в пределы Новгородской земли. Наступившая распутица помешала татарам производить дальнейшие опустошения в этом направлении. Батый повернул на юг и вступил в область Вятичей, где разорил Козельск, отчаянно защищавшийся. Отсюда он двинулся в землю Половецкую.

Плано Карпини, проезжавший через Половецкую землю в 1246 г., рассказывает, что половцы частью истреблены были татарами, частью обращены в рабство, а частью бежали из отечества. Этих беглецов мы встречаем потом по нашим летописям на службе у князя Даниила Романовича, который пользовался ими как легким войском в своих походах на литву и ятвягов. Они поселены были в разных местах его княжества и должны были перейти от кочевого быта к оседлому. У местного русского населения долго сохранялась поговорка: «У половцев семь сел, а один вол», из чего видно, что они долгое время не могли привыкнуть к новой жизни[73]73
  Дашкевич Н. И. Княжение Даниила Галицкого по русским и иностранным известиям. Киев, 1873. С. 55. Прим. 2.


[Закрыть]
. Часть половцев поспешила спастись на Балканский полуостров. По рассказу Григория Акрополита, половцы с женами и детьми на шкурах, наполненных сеном, переправились через Дунай, прорвались через Болгарию и Македонию и страшно ее опустошили. Никифор Грегора сообщает, что половцев в Македонии было не менее 10 тысяч. Император Иоанн послал им богатые дары, включил их в состав армии и роздал им земли для поселения во Фракии, Македонии и М. Азии. Таким путем византийцы постепенно обуздали этих хищников. Знаменитый хан Котян, тесть Даниила Романовича Галицкого, недолго продержался в степях с прибытием татар. Он просился на жительство с 40 тысячами половцев у венгерского короля Белы IV, под условием принятия христианства. Половцам были отведены земли между Дунаем и Тиссой, где они долгое время держались особняком от местного населения. Часть половцев попала даже в Египет. Византийский историк Георгий Пахимер (описывающий время от 1261 г. по 1308 г.) сообщает, что султан египетский заключил договор с императором, в силу которого египетские корабли могли свободно ездить в Меотиду скупать рабов, «ибо, – говорит Пахимер, – султан, происходя от половцев, старался собирать около себя свое племя». По-видимому, половцы попали в Египет в качестве рабов, которых распродавали татары. Из них-то главным образом и образовались те самые мамелюки, которые в половине XIII в. овладели египетским престолом.

Вы видите, что и половцев в конце концов постигла та же участь, что и их предшественников – печенегов и торков: они были частью истреблены, частью схлынули на запад.

Летом 1238 г. Батый послал отряд в Приднепровье. Татары «взяли копьем и избили весь Переясловль». Затем они обступили «в силе тяжце» Чернигов, взяли и сожгли его, истребив защищавшее его войско. Зимой 1239 г. Батый послал отряды на север, чтобы кончить покорение Мордовской земли. Отсюда татары проникли в Муромскую область и сожгли Муром, а затем воевали по Волге и Клязьме (и взяли Городец Радилов и Гороховец). Это новое нашествие, по словам летописи, произвело «пополох» во всей Суздальской земле. Уцелевшие от прежнего погрома жители бросали свои дома и бежали куда глаза глядят; преимущественно спасались в леса. На следующую зиму 1240 г. сам Батый направился в Приднепровье. Татары взяли Киев, избили его защитников и до такой степени разорили город, что проезжавший здесь 6 лет спустя монах Плано Каринин насчитал в Киеве не более двухсот домов. От Киева Батый направился на Владимир Волынский и по дороге взял несколько городов на Случи и Горыни; взял Владимир и, не оставив в нем ни одного живого человека, направился на Галич и разорил также и этот город. Нет никакого сомнения, что этот опустошительный поток отделял от себя рукав в виде отдельных загонов. Летопись прямо говорит, что Батый, кроме вышеупомянутых городов, разорил «и иным гради многы, им же несть числа». Народу погибло при этом множество. Францисканец Плано Карпини, которого папа Евгений IV отправил к татарам проповедовать христианство, в описании своего путешествия отмечает, что в степи лежало множество черепов и человеческих костей. По его уверению, большая часть руссов были перебиты или взяты в плен. Сказание об убиении в Орде князя Михаила Черниговского, составленное, по всем признакам, немного спустя после его смерти[74]74
  Ключевский В. О. Древнерусские жития святых как исторический источник. М., 1871. С. 146.


[Закрыть]
современником и очевидцем татарского погрома, говорит, что жители, затворившиеся в городах, были перебиты; «а инии же крыхуся в горах и пещерах, и в пропастех, и в лесех мало от тех остася». В подтверждение этому и летопись рассказывает, что Даниил и Василько, возвращаясь из Венгрии после погрома и подойдя к Берестью, «не возмогоста ити в поле, смрада ради множества избьеных: не бе бо на Володимере не остал живый, церкви св. Богородицы исполнена трупья, иные церкви наполнены быша трупья и телес мертвых»[75]75
  Летопись по Ипатскому списку. С. 524.


[Закрыть]
. Возвращаясь из Венгрии, Батый снова опустошил Волынь и Галицию.

Татары заняли своими кочевьями все половецкие, или кипчакские, степи, отчего и стали называться Кипчакской Ордой. На окраинах Южной Руси расположилось несколько отдельных орд под начальством особых темников, которые охраняли Кипчак и наблюдали за покорностью завоеванной страны. Степи таврические и азовские Батый отдал одному из своих родственников, а сам и сын его Сартал с главной ордой стали кочевать в степях поволжских и подонских. Ставка или орда ханская от своих золотых украшений называлась «Золотой Ордой»; это название распространилось и на все царство Батыя. Первоначально хан не имел определенного местопребывания, а впоследствии его резиденция, или Сарай, утвердилась на Ахтубе.

Даннические отношения, в которые Русь стала к татарам, не избавили ее от дальнейших погромов. Эти погромы продолжались до утверждения на великом княжении Владимирском Ивана Даниловича Калиты, когда произошла «ослаба от татарского насилия». Погромы постигали как юго-западную, так и северо-восточную Русь, причем виновниками их были отчасти сами русские князья. Даниил Романович Галицкий, побывав в орде, задался мыслью сбросить татарское иго и воздвиг рать на Волховские и Побожские города, которые сидели за татарами. В ответ на это темник Куремсав 1259 г. вторгнулся внезапно в Волынскую и Галицкую земли. Люди разбежались «в места лесна», так что Даниил с Васильком не могли даже собрать войска, и только крепкие города спасли оставшихся людей. Но особенно пострадали Волынская и Галицкая земли в 1283 г., во время похода татар на Польшу, в котором участвовали поневоле и русские князья. Главные силы татар под предводительством хана Телебуги схлынули в Польшу, но часть осталась под Владимиром кормить коней.

«Си же, – говорит летописец, – учиниша пусту землю Володимирьскую, не дадяхуть бо из города ны лести в зажитье; аще ли кто выехашеть, овы избиша, а другыя поимаша, а иные лупяхуть и коне отъимахуть, и во городе изомре в остою, Божиим гневом безчисленное множество»[76]76
  Летопись по Ипатскому списку. С. 588.


[Закрыть]
. То же самое произошло и в Галицкой земле, когда Телебуга гостил в ней две недели на возвратном пути из Польши. Князь Лев Данилович по уходе татар насчитал 12 500 человек, «што поимено, избито, и што их Божиего волею изъмерло»[77]77
  Летопись по Ипатскому списку. С. 589.


[Закрыть]
.

Но, главным образом, татары громили в XIII–XIV вв. Ростово-Суздальскую землю. На юге уже нечего было взять, так как здесь все уже было разорено и опустошено половцами и самими татарами. Население здесь было уже крайне редкое, бедное, покорное и отчасти кормившее татар продуктами своего земледельческого труда. Татары чаще всего устремлялись в Суздальскую землю, где сосредоточивалось наибольшее количество русского населения. Таким образом, с перемещением главной массы русского населения переместилась и арена опустошений степняков. Этой ареной стала с половины XIII в. именно Суздальская земля, которой теперь пришлось испытывать то же самое, что ранее испытывало Приднепровье от печенегов и половцев. Природа Суздальской земли в такой степени не оберегала ее от татар, как в былое время от половцев. Во-первых, несомненно, что с приливом населения край в значительной степени утратил прежнюю дикость и непроходимость. Больше стало полян среди лесов, больше дорог. Во-вторых, и татары, по всем признакам, были более привычны к зимней стуже и лесу, чем половцы. Татары, как мы уже видели, совершали свои вторжения в лесные области зимой, когда ни болота, ни реки не могли их задерживать. Половцы, как более южное племя, менее привычное к холодам, по зимам сидели в свежих вежах. Они, по свидетельству Мономаха, нападали на Русь большей частью весной, когда смерд выезжал в поле разделывать свою ралью. Это обстоятельство, в связи с большей дикостью страны, спасло в свое время Суздальскую землю от половцев. Но татары опустошали преимущественно именно Суздальскую землю. И здесь, как некогда в Приднепровье, повод к вторжению степняков подавали усобицы князей. Суздальская земля подвергалась страшным опустошениям во время междоусобий сыновей Александра Невского и во время борьбы Москвы с Тверью за великое княжение Владимирское. Князь Андрей Александрович четыре раза приводил татар на старшего брата. Особенно тяжел был четвертый приход, когда татары взяли и разгромили 14 суздальских городов; жителей они увели в плен, а «многое число их разбежалось по лесам». В долгую распрю между Тверью и Москвой, длившуюся четверть века, Ростово-Суздальская земля наводнялась татарскими полчищами, приводимыми то тем, то другим князем. В 1327 г., например, вслед за избиением татар в Твери, где неистовствовал ордынский посол Щелкан, пришла большая татарская рать в землю Ростово-Суздальскую, направляясь в Тверь, и на пути к ней «положила всю землю пусту»[78]78
  Корсаков Д. А. Меря и Ростовское княжество. Казань, 1872. С. 186–190.


[Закрыть]
.

С утверждением на великом княжении Ивана Даниловича Калиты, по выражению летописца, «бысть тишина велика христианом по всей Русской земли на многа лета». В конце XIV в. возобновились частные нападения татар на Ростово-Суздальскую землю, но уже только на ее восточные пределы, на княжество Нижегородское: в глубь земли, к ее западным пределам, татары проникают реже и не в таком большом числе, как прежде. Только в 1383 г. рать Тохтамышева опустошила всю Ростово-Суздальскую землю. Такое же опустошение последовало в 1408 г., когда Едигей приходил под Москву. В то время как сам Едигей стоял под Москвой, татары разошлись по всей Ростово-Суздальской земле и много зла натворили христианам, иных перебили, а других увели в плен. «И бысть тогда во всей Русской земле всем христианам туга велика, и плач неутешим, и рыдание, и кричание: вся бо земля пленена бысть, начень от земли Рязанския и до Галича, и до Белоозера; вси бо подвизошася и вси смутишася».

Все эти вторжения в недра русской оседлости, в общей сложности продолжавшиеся около ста лет, не могли не оказать своего действия на размещение русского населения.

Переходя к рассмотрению этих последствий, мы должны прежде всего констатировать, что южные пределы русской оседлости мало претерпели изменений по сравнению с тем, как наметились они уже при половцах и, следовательно, они остались почти те же самые. Это утверждение может показаться неожиданностью, особенно после того, как мы познакомились со страшными погромами южно-русских областей. В пояснение я должен указать на то, что русские селения, наиболее выдвинутые в степь и наименее защищенные, при приближении татар покорностью старались заслужить пощаду и нередко получали ее. Татары, щадя русское население, имели на него и особенные виды, о которых узнаем из сообщения летописи. Так, татары оставили в юго-западной Руси население в Побужье и в Волохове, т. е. на верховьях Случи, Горыни и Южного Буга, «да им орють пшеницю и просо». Сами татары, хотя и были кочевники, но занимались отчасти и земледелием: сеяли яровые хлеба и привыкли, таким образом, к растительной пище. Раз представилась возможность употребить чужие руки для обработки земли, они не преминули воспользоваться этим. Население Побужья сидело за татарами до тех пор, пока великий князь Ольгерд не разбил татар на Синей Воде около 1362 г. и не подчинил Побужья и соседнего Поднестровья, т. е. Подольскую землю, Литве. Летописец передает даже такой факт, что после погрома татарские баскаки устраивали на Украине слободы, куда привлекали разными льготами разбежавшееся русское население, очевидно, с той же целью взимания натуральной подати хлебом. Такие слободы, например, были устроены баскаком Ахматом около Курска. По-видимому, этой татарской колонизации обязаны были своим происхождением Тула и некоторые другие татарские «места» по соседству. Тула в памятниках дотатарской эпохи не упоминается. Впервые, по источникам, она является в XIV в. в заведовании татарских баскаков. Затем, несомненно, что под непосредственную власть татар попали и рязанские селения по Хопру, Вороне и Червленому Яру. Этим объясняются и притязания на эти селения со стороны сарайских епископов, которые поставлены были именно для русских, живших среди татар. Очевидно, что число этих русских людей было весьма значительно, если понадобилось основание особой епархии. Епархия называлась Сарайская и Подонская, по месту, где было главное кочевье Золотой Орды. К ней была причислена и епархия Переяславля Южного, что может опять-таки служить косвенным указанием, что и в Переяславской области, наиболее опустошенной, уцелело кое-какое население и что это население попало в непосредственную зависимость от татар. Доказательством того, что в Переяславской области уцелела известная часть русского населения, служит сохранение по традиции названий городов и селений по р. Суле, после татар лежавших в развалинах. Правда, бассейны Псела и Ворсклы, Орели, Самары после татар являются уже совершенной пустыней, но и до татар здесь почти не было населения, или оно было крайне редкое. Пограничное русское население, состоявшее под непосредственной властью татар, управлялось татарскими баскаками и своими старшинами – атаманами, которые собирали дань и передавали баскакам. Такие атаманы, по известию литовско-русской летописи, были на Подолье. По актам конца XV в. мы встречаем этих же атаманов в Поросьи, из чего опять можно заключить, что и здесь держалось при татарах кое-какое население. Итак, несомненно, что татары задержали окраинное русское население, если не все, то значительную часть его, на прежних населенных местах. Часть русского населения они даже вытягивали из прежних пределов оседлости в более южные местности. По известиям Плано Карпини и Рубруквиса, татарские сборщики на первых порах уводили в Орду пленниками всех тех, кто не мог заплатить дани. Часть этих пленных продавалась в рабство купцам, заезжавшим в порты Азовского и Черного морей, а часть оставалась в Орде в услужении у татар. Их заставили пасти стада, и весьма вероятно, также пахать и землю. Некоторые из таких невольных людей поселялись татарами на постоянное жительство. Так Рубруквис нашел на Волге поселение, смешанное из татар и русских, которые перевозили послов и гонцов к Батыю и от него. Даже и бродячий русский элемент не исчез из степей с прибытием татар. Я уже говорил вам о том, что в войске Батыя шли, между прочим, и русские бродники. Татары, очевидно, пользовались ими как проводниками и переводчиками и потому щадили их при встрече с ними в степи. Сами бродники, сближавшиеся с половцами, очевидно находили в себе достаточно уменья и способности дружить и брататься с татарами. Степная жизнь отчуждала их от своих соплеменников и поневоле роднила с «погаными». Тут же Рубруквис передает, что во время его пути по берегу Азовского моря, к нему обращались с некоторыми религиозными вопросами какие-то русские, исповедовавшие христианство по греческому обряду. Очевидно, это были отщепенцы своей земли, в степи перезабывшие и свою веру. Они, по словам Рубруквиса, разбойничали в степи вместе с венграми и аланами. В начале следующего XIV в., как свидетельствует одна из греческих надписей, найденных в Судаке[79]79
  Заметки XII–XIV вв., относящиеся к городу Сугдее (Судаку), приписанные на греческом Синапсире // Записки Одесского Общества истории и древностей. 1863. Т. V. С. 613.


[Закрыть]
, бродники степей носили уже татаро-турецкое название казаков. Итак, как при половцах, так и при татарах южно-русские степи не очищались совершенно от русских людей. Этим объясняется и сохранение старинных названий за реками и разными урочищами Южной Руси в устах русского народа, память его об этих реках и урочищах.

Но если южные и юго-восточные пределы русской оседлости в общем мало изменились в XIII и XIV вв. по сравнению с прежним временем, это не значит еще, что самое распределение населения в означенных пределах осталось прежнее. Южное Приднепровье, несомненно, после татарского погрома еще более запустело, чем прежде, если и сохраняло население, то крайне редкое, можно сказать, ничтожное. Татары завершили опустошение Приднепровья, произведенное раньше половцами, и после них здесь оставалось уже мало народа. Факт этот, помимо прямого свидетельства Плано Карпини, вскрывается некоторыми данными, относящимися ко второй половине XIII в. и началу XIV в. Во-первых, после татар уничтожается и уже не восстанавливается княжение в Южном или Русском Переяславле: очевидно, что уже здесь не над кем было и княжить. Выше я указывал уже на упразднение отдельной Переяславской епархии – факт, свидетельствующий о том же самом. Во-вторых, после татар утрачивает значение старшего стола в Чернигово-Северской земле город Чернигов. Старший стол утверждается выше на Десне, в городе Брянске, лежавшем среди лесистой и болотистой местности, а Чернигов отдается ханом в придаток к Брянску, хотя великие князья и именуются все еще по старой памяти Черниговскими. Наконец, опустение собственно Киевской земли доказывается тем, что на некоторое время и Киев перестает быть стольным городом. Князь Ярослав Всеволодович, которому Батый отдал Киев, держал еще в нем своего наместника. Но сын его, Александр Невский, которому Батый отдал Киев, ни сам не поехал, ни наместника не послал. Князь Даниил Романович собирался было занять Киев (косвенное указание на то, что в Киеве никто не княжил с 1243 г.), но и он покинул свое намерение. Во второй половине XIII в. в Киеве по всем признакам совсем не было князей. Летопись, перечисляя русских князей, которые ходили с татарами в поход на Литву и Польшу, совсем не упоминает князей киевских. Впоследствии, в начале XIV в., когда Киев благодаря выгодному географическому положению немного реставрировался, а в области его возросло население, хан отдал Киевщину Ольговичам Путивльским; в руках их Киев оставался до взятия его Ольгердом в 1362 г.[80]80
  Зотов Р. В. О черниговских князьях по Любецкому синодику и о Черниговском княжестве в татарское время. СПб., 1892. С. 207.


[Закрыть]
На разорение Киевщины косвенно указывает и переселение митрополитов из Киева в Владимир Залесский. Около 1300 г. митрополит Максим, не терпя татарского населения, переселился во Владимир «со всем житьем». «Тогда же, – замечает при этом летописец, – и Киев весь разбежался».


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации