Текст книги "Черное лето"

Глава тридцать вторая

– То есть его вроде как пожалели? – уточнил По и решил, что сегодня же попросит у Флинн копию отчета о гибели Лорен Китон. Пока он знал только, что причиной стала автокатастрофа.

– Вроде того, – признал Банни. – Нельзя же было снимать звезду, когда шеф только что потерял жену. Но отсрочка была временная. Шеф-повар Китон понимал, что они вернутся, поэтому мы все и были под таким давлением.

– И сохранили звезду, – подытожил По. Тот факт, что Китон в личных целях использовал смерть жены, его не удивил. Жестко, цинично и вполне в духе этого человека.

– И не только, сержант По. Смерть Лорен стала для шеф-повара Китона большим ударом, но вместе с тем подтолкнула к новым свершениям. Он обновил меню, наладил связи с новыми поставщиками и поручил дочери вести хозяйство.

По спросил Банни, разговаривал ли кто-нибудь с Элизабет с тех пор, как она вернулась.

– Она сюда не приходила. Думаю, остановилась в каком-нибудь отеле, который ей сняла полиция. Ее комната наверху нетронута, так что если она вернется, может сразу же там располагаться. Я поменял белье и впустил немного свежего воздуха.

– Персонал сильно взволнован?

Он покачал головой.

– Никто пока не в курсе. У всех хватает дел, особенно в связи с неизбежным возвращением шеф-повара Китона. Все, что им известно – его оправдали ввиду кое-каких новых доказательств. Я предоставлю ему возможность самому все им рассказать.

Брэдшоу уже не терпелось сдвинуть дело с мертвой точки. Перелистнув страницу блокнота, она сказала:

– Вы навещали шеф-повара Китона в тюрьме тридцать шесть раз, шеф-повар Банни. Почему?

Он нахмурился.

– Я обязан это делать по контракту. Поскольку я занял должность исполнительного шеф-повара, это означало, что мне приходилось навещать его каждый раз, когда я хотел внести серьезные изменения в меню, помимо заранее оговоренных сезонных изменений. Кроме того, мне приходилось каждый квартал составлять полный отчет о состоянии бизнеса.

– Здесь написано, что в Пентонвилле, – уточнила Брэдшоу, – вы навещали его три раза в месяц. Почему?

Она задала хороший вопрос. Поездка из Карлайла в Лондон была хуже смерти. Какую бы сильную благодарность Банни ни испытывал к Китону, мотаться туда трижды в месяц было чересчур.

На миг Банни задумался.

– Это было после того, как его пырнули ножом.

По и Брэдшоу переглянулись. В его тюремных записях не было ни слова о ножевых ранениях.

– Его… что?

– Он пролежал в больнице больше месяца.

– Простите, я сейчас. – По наклонился и прошептал на ухо Брэдшоу: – На вечер организуй видеоконференцию с детективом-инспектором Флинн. Попроси выяснить, что за поножовщина и почему об этом не указано в тюремных записях. А заодно выясни, есть ли отчет о гибели его жены.

– Я выйду на улицу, чтобы убедиться, что у меня есть сигнал, По. Если дашь мне ключи от машины, я заодно выпущу Эдгара.

Когда она ушла, По снова повернулся к Банни.

– Продолжайте.

– Да больше и рассказывать нечего. Его пырнули ножом, и пока он лежал в больнице, я надеялся – может, он теперь подумает насчет преемника. Надеялся, что он поменяет что-нибудь в контракте и даст мне чуть больше свободы действия. Может, расскажет даже, где этот лес со сраными трюфелями.

Брови По сами собой поползли вверх. Вот и трюфели всплыли.

– Они нужны в каждом втором блюде, и это мне обходится в круглую сумму. О какой уж тут прибыли и речь! Шеф-повар Китон сам их где-то собирал, но не сказал мне, где, а найти их ненамного проще, чем навоз лошадки-качалки.

– И вы их закупаете?

– По бешеной цене. Дороже золота.

– Это я уже знаю.

Банни заинтересованно посмотрел на него, но По не стал вдаваться в подробности. Он хотел спросить, как такому городскому пижону, как Китон, удалось найти в лесу трюфели, но ему нужно было обсудить ножевое ранение. Эта информация была новой, и он хотел узнать побольше.

– В больнице он, наверное, немного погрузился в себя?

– Вовсе нет, даже наоборот. К нему как будто вернулись силы. За месяц до того я навещал его в Альткурсе, и он был совершенно подавлен. Отклонили еще одно его заявление об обжаловании приговора, и, думаю, он смирился с тем, что отсидит полных двадцать пять лет, если не дольше. Он даже согласился на новое блюдо, не спросив, какова прибыль с единицы.

– Ножевое ранение придало ему сил? – эти слова казались полнейшим абсурдом.

– Нет, его настроение улучшилось до того, как он был ранен. Когда я впервые навещал его в Пентонвилле, он уже как будто приободрился. Делился планами открыть новый ресторан среди озер или даже в Лондоне. Обещал, что я возглавлю оба. Много смеялся и шутил, если честно, даже слишком много. Так что это показалось мне странным.

– А потом его ударили ножом?

– А потом его ударили ножом, – подтвердил Банни.

– И это не испортило ему настроение?

– Нисколько. Я дважды навещал его в больнице, и оба раза он был доволен жизнью.

Надо, сказал себе По, спросить Флинн, может ли она подробнее изучить период между последним визитом Банни в Альткурс и его последним визитом в Пентонвилль. Нужно было выяснить, что привело Китона в такое хорошее настроение, которого не смог испортить даже удар ножа.

– Видеоконференция назначена сегодня на семь часов вечера, По, – вернувшись, сообщила Брэдшоу.

Воспользовавшись паузой, Банни вновь принялся выкрикивать инструкции. По знал, что его время почти истекло. Учитывая, что кухня была перегружена, им и так повезло. Он задал последний вопрос:

– Расскажите мне об Элизабет. Я полагаю, вы хорошо ее знали?

Банни покачал головой.

– Не настолько, как можно было бы ожидать. Она все время была у себя, а я на кухне. При такой загруженности мы общались не очень-то часто.

– А после работы, конечно…

– Шеф-повар Китон очень оберегал свою дочь. И в этом был совершенно прав. Он в бизнесе достаточно долго, чтобы понимать: команда, особенно те, кто живет в общежитии для персонала, в перерывах всегда отрывается по полной.

– Вы про секс?

– И наркотики. При такой напряженной работе это в порядке вещей, и шеф-повар Китон знал, когда нужно закрыть глаза. Пока это не сказывалось на работе, ему было все равно, кто чем занимается в свободное время.

– А когда-нибудь сказывалось?

Впервые с тех пор, как они пришли, Банни встревоженно посмотрел на него.

– Я не в курсе.

Хитрый ответ. Ни да, ни нет. Банни ничего не выдал.

– Как вы считаете, с кем еще мы можем поговорить?

– Простите, – ответил Банни, – но мы уже начинаем обслуживать посетителей. Мне действительно пора.

По сжал его руку.

– Может, пригласите нас на ланч?

– Джен! – обернувшись, крикнул Банни.

– Да, шеф?

– Что у нас с ланчем? Все столики забиты?

– Да, шеф.

– Мы можем разместить еще двоих?

– Да, шеф, – помолчав, ответила она. – Я могу вместо одного столика на четверых накрыть два на двоих.

– У Джен два человека за столом, где могут разместиться четверо, – пояснил Банни. – Она сделает перестановку и накормит вас.

По кивнул, радуясь, что пока не нужно уходить из «Сливы и терна». Он почувствовал настроение Банни. Шеф-повар хотел сказать ему что-то еще, но не мог. Не здесь, на кухне. По решил, что поговорит с ним после обеда.

– К двенадцати подойдете? У нас немало блюд.

По взглянул на часы. Им нужно было убить полтора часа. Они находились недалеко от территории Комиссии по лесному хозяйству и могли прогуляться в лесу с Эдгаром. Пусть спаниель посмотрит на нормальные деревья. Те немногие, что росли в Шап-Уэллс, были низкими, хлипкими и клонились под прямыми углами.

Глава тридцать третья

Они вернулись в «Сливу и терн», на этот раз через парадный вход. За высокой и длинной стойкой стояла женщина, ее лицо сияло в свете компьютерного экрана. Они представились и прошли в небольшой зал. К ним тут же подошел мужчина в накрахмаленной белой рубашке, черном пиджаке и галстуке с логотипом «Сливы и терна». В руках у него была кожаная папка.

– Я Джо Дуглас, метрдотель. Вы раньше у нас обедали?

Они ответили, что нет, и Дуглас ввел их в курс дела:

– Сегодняшний обед представляет собой дегустационное меню из четырнадцати блюд. Блюда будут подаваться раз в двенадцать минут, знакомиться с каждым советую примерно три часа.

Все это было для По удивительно и непривычно. Знакомиться с едой вместо того, чтобы просто ее есть. И тратить три часа на каждое блюдо – это тоже было ему в новинку. Он привык есть наспех, на бегу, в машине, над столом или раковиной. Но раз уж он хотел проникнуть в сознание Китона, пообедать в его ресторане представлялось не худшей в мире идеей.

– Сэр хочет поговорить с сомелье или вы предоставите нам честь сочетать для вас вино?

По не знал, что значит сочетать вино, но это и не имело значения: вино он не любил.

– Мне пинту биттера.

– А мне, пожалуйста, газированной воды, – попросила Брэдшоу.

Поклонившись, Дуглас вынул из кожаной папки мини-айпад. Постучав по экрану, он записал заказ на напитки.

– Есть ли у вас какие-нибудь особые требования, о которых должен знать шеф-повар Банни?

Брэдшоу сказала, что она вегетарианка, и Дуглас снова постучал по айпаду.

– Хорошо. Следуйте за мной, я провожу вас к столику.

Обеденный зал в «Сливе и терне» был совершенно голый. Пол – просто каменные плиты, стены – обыкновенные кирпичи. Кое-что из декора осталось с времен, когда здесь была мельница, но больше здесь не было ничего, что могло бы отвлечь посетителей. Ни картин, ни фотографий, ни даже занавесок.

Во всем остальном Китон тоже предпочитал минимализм. Хрустящие белые салфетки, сделанные на заказ столовые приборы и единственная белая роза в латунной вазе, покрытой патиной, – вот и все, что стояло на столе, даже скатертью не накрытом. Солонок и перечниц не было. По обвел глазами другие столы, но, похоже, самим приправлять свою еду здесь не дозволялось никому.

Уже наступил полдень, и в обеденном зале не было ни одного свободного места. Тихая, благоговейная атмосфера, официанты в аккуратно выглаженной черной униформе и белых галстуках бесшумно двигались группами по трое: один нес поднос, другой подавал блюдо, а третий объяснял, что именно посетитель собирается съесть. Сомелье наблюдал за ними зорким взглядом, ожидая, когда подойдет очередь наполнить бокалы с вином.

Хотя «Слива и терн» был просторным и По не чувствовал себя зажатым, он все же задавался вопросом, почему этот долговязый уроженец Эдинбурга оказался таким любезным. В этом не было необходимости. Посетителей в «Сливе и терне» без них хватало – отказать было бы совершенно естественно. Но Банни им не отказал. В чем было дело – в превосходном обслуживании, к которому всегда стремился этот ресторан, или в чем-то другом?

Рыжеволосая официантка внесла корзину с хлебом и богато украшенными щипцами положила на обе тарелки по булочке. Другая официантка поставила на середину стола каменный горшок со сливочным маслом. Третья произнесла отрепетированную речь:

– Представляем вашему вниманию изготовленный шеф-поваром Банни ремесленный хлеб с тимьяном на органической закваске. Масло производится здесь, молоко доставляется с фермы в Камбрии. – Судя по ее тону, сбивал его сам Иисус.

Несмотря на весь свой скептицизм, По считал запах теплого хлеба одним из простых удовольствий жизни. Он глубоко вдохнул, Брэдшоу повторила за ним. Он разрезал булочку пополам, обильно смазал маслом и ахнул от удовольствия. Очень вкусно!

Новое трио официантов принесли первое блюдо – именно такое, как ожидал увидеть По. Крошечное, красивое и невероятно сложное.

– Перед вами салат «Нисуаз» от шеф-повара Банни, – сообщил третий официант. – В состав входят сашими из голубого тунца, обезвоженный яичный желток, томатный сорбет и оливковая нарезка.

Блюдо, которое поставили перед Брэдшоу, было немного другим. К тому времени, как официант объяснил, что ее тунца заменили на вареный тофу, По уже съел свою порцию. Два маленьких укуса или один средний, подсчитал он. Неплохо, но он не стал бы с нетерпением ждать возможности вновь это съесть. И уж конечно, несравнимо с камберлендской сосиской.

Брэдшоу изо всех сил старалась наслаждаться блюдом. Она то пробовала каждый ингредиент по отдельности, то насаживала на вилку все сразу.

– Вкусненько, – вынесла вердикт она, доев.

Следующее блюдо было вегетарианским, так что им досталось одно и то же: белая тарелка размером с сомбреро, в центре которой лежал один-единственный равиоли с загнутыми краями, размером с визитную карточку, покрытый чем-то похожим на слюну.

– Равиоли с лесными грибами. Его подают с чесночной пеной, выдержанным пармезаном и трюфельным порошком.

От блюда доносился насыщенный аромат, и По изо всех сил постарался не торопиться. Он обнаружил, что если есть как можно медленнее, можно все-таки успеть оценить чудесную свежесть белого конвертика. Пена, как бы отталкивающе ни выглядела, очень хорошо дополняла пасту, а землистый вкус трюфеля прекрасно сочетался с соленым сыром.

– Ну что ж… было вкусно, – признался По. Это было первое его знакомство с высокой кухней, и он ощущал себя немного не в своей тарелке. Брэдшоу, которой смущение в принципе было незнакомо, чувствовала себя превосходно.

Далее последовала череда таких же маленьких блюд, каждое из которых было сложнее предыдущего. Морского ежа, которого По стало жалко, подали в его собственной раковине. Он имел текстуру заварного крема и соленый вкус свежей устрицы. Каждый раз, когда он откусывал кусочек, Брэдшоу говорила: фу-у! Эссенция моркови, состоявшая из морковного пюре, морковной пены и морковной граниты, превосходно иллюстрировала пословицу «лучшее – враг хорошего». Сырая морковь была, вне всякого сомнения, лучшей частью этого блюда. На смену ему пришел тартар из оленины со следами чего-то соленого.

Следующее блюдо по виду напоминало куриные наггетсы. По вопросительно посмотрел на него.

– Деликатная баранина, подается с айоли из дикого чеснока и горьким лимонным сиропом, – охотно пояснил официант.

По взглянул на то, что подали Брэдшоу, и сказал: «Ха-ха». Конечно же, ей досталась очередная эссенция, на этот раз фасолевая. Блюдо выглядело красиво – розоватая фасоль Борлотти с красными прожилками, – но ему-то досталась жареная баранина.

И это было потрясающе. Нежнейший вкус еще долго оставался во рту после того, как По проглотил последний кусочек. Казалось, мясо замачивали в молоке, панировали и поджаривали. Оно было чуть жестче, чем можно было бы ожидать от трехзвездочного ресторана, но вкус с лихвой компенсировал усилия челюстей. Из всех видов мяса он больше всего любил баранину, из всех способов приготовления – жарку, так что не особенно удивился.

Брэдшоу справилась со своим блюдом раньше, чем По, и смотрела, как он доедает. Странная улыбка играла на ее губах. Похоже, ей очень хотелось что-то сказать.

– Что случилось, Тилли? – Он провел пальцем по тарелке и слизал остатки соуса.

– Ты ведь знаешь, что такое деликатная баранина, По?

– Полагаю, деликатное баранье мясо.

Улыбка Брэдшоу стала шире, и он внезапно утратил уверенность.

– Ведь так?

– Ну, технически да. – Она вынула телефон, дождалась сигнала, что-то напечатала и передала ему. Он прочитал статью о том, какая часть барана считается деликатной, и обвел недоумевающим взглядом свой чистый палец и еще более чистую тарелку.

– Пожалуйста, скажи мне, что это шутка.

– Это не шутка. Это яйца! – Ее улыбка была шире автострады М6.

– Я требую меню. – По поднял руку, и метрдотель подошел к их столику.

– Все в порядке, сэр? – сухо спросил он.

– Мне нужно меню, – сказал он. – Я больше ничего не буду есть, пока точно не узнаю, что это такое.

– Посетители получают меню после третьего десерта, сэр.

По уставился на него.

– Но я спрошу шеф-повара Банни, согласен ли он сделать исключение.

– Спросите, пожалуйста.

– Еда здесь несколько претенциозная, скажи, По? – улыбнулась Брэдшоу, когда метрдотель ушел.

По хмыкнул. Назвать еду «Сливы и терна» немного претенциозной было все равно что назвать морского ежа немного отдающим рыбой.

Метрдотель вернулся с двумя картонными меню и вручил им по одному.

– Спасибо, – поблагодарил По. Метрдотель поклонился и вышел.

По открыл меню. На стол упал небольшой конверт. По и Брэдшоу переглянулись. Обведя глазами столики и убедившись, что за ними никто не наблюдает, он вскрыл конверт ножом для масла.

Внутри оказалась учетная карточка. По зачитал Брэдшоу то, что на ней было написано:

Этого человека уволили за «плохой тайм-менеджмент». Я подозреваю, что у него другое мнение на этот счет.

По перевернул карточку и увидел на обратной стороне имя: Джефферсон Блэк. Он передал карточку Брэдшоу. Прочитав, она тут же вновь принялась искать информацию в телефоне.

Джефферсон Блэк? В деле об убийстве это имя не фигурировало. По задумался, почему. Бывшие сотрудники, особенно затаившие обиду, – хорошие источники информации, если тщательно фильтровать все, что они говорят.

– Сигнал пропал, – пожаловалась Брэдшоу, размахивая телефоном в воздухе, и подняла руку. К их столику подошел официант. – У вас есть пароль от вайфая?

– Мадам, это ресторан, отмеченный тремя звездами Мишлен.

Она вновь принялась печатать.

– Это все с маленькой буквы?

По улыбнулся.

– Мы попросим инспектора Флинн найти эту информацию, Тилли. Позвонишь ей на обратном пути. А пока давай просто наслаждаться едой.

– Хорошо, По, – согласилась она и положила телефон обратно в карман. Официант в оцепенении удалился.

Пока они ждали следующего блюда, По задавался вопросом, почему Банни сообщил им информацию о Джефферсоне Блэке и что в ней было такого загадочно важного, что он не мог сказать об этом на кухне? Пока ничего в голову не приходило.

Он лениво раскрыл меню и посмотрел, что будет дальше. Следующее блюдо вновь было из оленины: тушеные щеки косули с подливкой из свежесобранной ежевики. На взгляд По, стиль меню был довольно раздражающим. Неоправданно сложные методы приготовления, непонятные органы животных и пафосные термины: свежайший, отборнейший, нежнейший, тщательно отобранный. Слово «свежесобранный» фигурировало в описании почти каждого блюда.

Банни не соврал: трюфели в самом деле встречались здесь очень часто. Шесть из четырнадцати блюд включали в себя эти немыслимо дорогие грибы. Неудивительно, что ему очень хотелось узнать, где Китон их добывал.

– Тилли, когда у тебя будет пять минут, можешь сделать для меня краткий обзор на трюфели? Какие сорта используют рестораны, какие из них растут в Великобритании, где их можно найти – всякое такое?

– Хорошо, По, – кивнула она, оторвавшись от меню. – Сделаю сегодня же вечером.

По поблагодарил ее. Методика, с помощью которой Китон мог найти трюфели, не приходила ему в голову.

Брэдшоу придвинула к нему меню. Она указала на мелкий шрифт внизу. По нахмурился, надел очки для чтения и прочитал слова возле ее пальца.

Это был список поставщиков ресторана. Он был написан шрифтом мельче и светлее, чем главное меню, и, похоже, набирался заранее, тогда как само меню менялось ежедневно.

По пробежался пальцем по списку, пока не дошел до того, что обнаружила Брэдшоу. Его сердце пропустило удар.

Это все утро мелькало у самого его носа. Банни даже кричал об этом.

Томас Хьюм поставлял баранину в «Сливу и терн».

Глава тридцать четвертая

Остаток обеда прошел как в тумане. По даже не ахнул, когда принесли счет, хотя узнав, что с него содрали почти четыреста фунтов за обед, должен был бы прийти в ярость. Нет, он заплатил без возражений.

Его ближайший сосед поставлял мясо в тот самый ресторан, дело о шеф-поваре которого он расследовал. И хотя Томаса уже не было в живых, жива была его дочь Виктория. И она уже дважды пугалась По. Первый раз – когда он позвонил, второй – когда приехал за Эдгаром. Он вспомнил, как изменился ее голос, когда он сказал, что хочет лишь забрать свою собаку. Она как будто… испытала облегчение. Была ли она в этом замешана? Он не мог сказать наверняка, но что-то тут было нечисто. Что-то, в чем ему предстояло разобраться.

Они благополучно вернулись в Шап-Уэллс. Было почти шесть, когда они слезли с квадроцикла и направились в Хердвик-Крофт.

Эдгар всю дорогу бежал рядом с ними. Надо было срочно придумать, куда его девать на весь день; сегодня По случайно сошла с рук его выходка.

Поставив кофейник для эспрессо на плиту, По сварил себе крепкий кофе, в другую кружку положил пакетик травяного чая и залил кипятком. Подождал, пока он настоится, а Брэдшоу тем временем организовала видеоконференцию.

В семь часов экран ноутбука ожил, и Флинн, все такая же измученная, обвела их хмурым взглядом.

– Чуть позже к нам присоединится директор ван Зил. Сейчас он на связи с главным констеблем Камбрии.

– Ох, – молвил По. – Вы знаете, что происходит?

Флинн пожала плечами.

– Если честно – нет. Я даже не уверена, что он в курсе темы видеоконференции. Он просто спросил, может ли составить нам компанию, когда закончит.

– По съел тестикулы! – без предупреждения заорала Брэдшоу. Ей явно не терпелось об этом сообщить.

– Что, прямо сейчас?

– Именно, детектив-инспектор Стефани Флинн. Даже тарелку облизал. А когда я стала над ним смеяться, По сказал официанту, чтобы принес наконец меню.

Флинн прикрыла рот рукой и подавила улыбку. Первую искреннюю улыбку за последние несколько недель. Ну, хоть что-то хорошее По сегодня совершил.

– Ты попросил меня об этой конференции, По, – вернулась к теме разговора Флинн. – Что ты хочешь мне сказать?

По поведал ей о «Сливе и терне», о том, что Кроуфорд Банни тайком передал ему информацию о Джефферсоне Блэке, и хотя Брэдшоу просмотрела все базы данных, что были в ее распоряжении, они так и не выяснили его последнего адреса. Флинн сделала пометку и сказала, что займется этим вопросом.

Он рассказал и о том, что Томас Хьюм снабжал «Сливу и терн» бараниной и свининой, а его дочь Виктория вела себя подозрительно.

– Расскажи мне, что ты о них знаешь, – велела Флинн.

По задумался. Что он знал о Томасе Хьюме? Да по большому счету почти ничего. Не знал даже, что у него есть дети. Он познакомился с Хьюмом, когда приобрел Хердвик-Крофт. Этот человек сказал По, что местные власти хотят взимать с него муниципальный налог за здание посреди глуши. По еще не получил требования об уплате муниципального налога, но он знал, что это всего лишь вопрос времени – в конце концов до него доберутся.

– Не так уж и много, – признал он.

– Ладно, этим тоже займусь. Еще что-нибудь?

По уже совсем было собирался сказать, что на этом все, но вспомнил о том, какой удачей обернулась для Китона катастрофа, в которой погибла его жена – не только спасла звезду Мишлен, но и дала возможность заполучить еще одну. Он попросил предоставить ему отчет о трагедии.

– Все?

– Пока да.

– А про ножевое ранение рассказывать не будешь? – напомнила Брэдшоу.

Черт. Из-за этого Джефферсона Блэка и связи ресторана с Хьюмом он совершенно забыл, чего ради вообще затевалась видеоконференция. Он передал Флинн слова Банни о том, что Китона кто-то пырнул ножом, но это нимало не испортило его настроения.

– У меня есть контакты в Министерстве юстиции, – ответила Флинн, сделав пометку. – Я попрошу разобраться.

Дверь позади нее открылась, и пространство рядом с Флинн заняла огромная фигура Эдварда ван Зила, главы разведки Национального агентства по борьбе с преступностью. Выражение его лица было мрачным, как смертельный диагноз.

– У нас проблема, По, – сказал он.

«И почему я не удивлен, – подумал По. – Эти слова – саундтрек к моей жизни…»