Текст книги "Черное лето"

Глава пятьдесят четвертая

По, у нас проблема…

Он слышал эту фразу столько раз, что уже, наверное, мог бы установить себе на рингтон. В прошлый раз он услышал ее от ван Зила, когда тот сообщил, что По будет допрошен; в позапрошлый – от Гэмбла, порадовавшего новостью о восставшей из мертвых Элизабет Китон.

На этот раз все оказалось еще хуже.

Заявление Китона о пересмотре дела было удовлетворено, и его освободили под залог. Королевская уголовная прокуратура уже намекнула, что на повторном судебном разбирательстве не будет требовать доказательств.

И это еще была не самая худшая новость.

Подтвердилось, что кровь, обнаруженная в его трейлере, была кровью Элизабет Китон. По теперь официально стал подозреваемым в убийстве. Ван Зил сказал, что Флинн должна встретиться с ним лично и что он уже нашел адвоката.

По ответил, что никуда не поедет. Флинн спросила, где он. По сбросил звонок. Потом, вняв совету Брэдшоу, вынул из мобильника аккумулятор.

Технически это не имело никакого смысла. Его уже искали все полицейские в Камбрии – спасибо Уордлу и ордеру без залога.

Выхода не оставалось.

Нужно было либо найти Хлою Блоксвич, либо объяснить, откуда взялась кровь.

Лес Моррис жил в Арматуэйте. Эта деревенька мало чем отличалась от Котхилла, где располагался ресторан Китона. Маленькая, старая, очаровательная. Сплошь луга и пастбища, вагоны для лошадей бок о бок с внедорожниками. Красные телефонные будки. Идиллия, как в стихотворениях Руперта Брука. Сверчки в зелени лугов… мед к чаю…

Моррис жил в двухэтажном бунгало. Газон был коротко подстрижен, вдоль бордюров ярко цвели многолетние растения. На яблоне висела кормушка для птиц.

Дверь открыла женщина лет сорока пяти. По показал свое удостоверение.

– Могу я поговорить с мистером Моррисом, пожалуйста?

– Я миссис Моррис, – представилась она. Имени не назвала. В ее голосе звучала злость, а он даже еще не сказал ей, почему он здесь. Высокая, похожая на осу, она показалась ему одной из тех дам, что радуются, узнав о дорожно-транспортном происшествии. Серый пучок на макушке был затянут так туго, что все ее лицо выглядело напряженным.

Хотя дождь не прекращался, она впустила его в дом только после того, как внимательно изучила удостоверение. Всю дорогу до кухни она что-то брюзжала, недвусмысленно давая ему понять, что он устраивает здесь кавардак – да, собственно говоря, так оно и было.

Плюхнувшись на единственный стул, она не предложила По ни чаю, ни кофе.

– Я надеялся увидеть мистера Морриса. Он на работе?

Она фыркнула.

– Я-то откуда знаю? Этого подлеца я не видела почти восемь лет.

По попытался сморгнуть дождевую воду, но в конце концов сдался и попросил полотенце. С тем же успехом он мог бы спросить, нельзя ли помочиться ей в чайник. Миссис Моррис с ворчанием поднялась на ноги и швырнула ему влажное кухонное полотенце. По все равно поблагодарил ее и стал вытирать волосы.

– Что вам вообще нужно от этого никчемного человека? – спросила она.

– Его имя всплыло в ходе расследования, – ответил он.

Ее хмурая складка на лбу чуть разгладилась.

– У него проблемы?

По собирался было ответить, что нет, но понял, что миссис Моррис это не обрадует. Ему вспомнилось немецкое слово «шаденфройд» – радость от чужого несчастья.

– Возможно, так оно и есть, – осторожно промолвил он.

Это было правильное решение. Кривая улыбка тронула уголки ее рта.

– Тогда я поставлю чайник, – решила она.

– Вы говорите, что не видели мистера Морриса восемь лет, – уточнил По, пока она заваривала чай.

– Да. Однажды он ушел и не вернулся. Полицию это не особо заинтересовало. Решили, что он удрал с какой-нибудь шлюхой, одной из этих надменных сучек из его клуба.

По добавил слово «клуб» в свой список вопросов.

– Вы тоже считаете, что он удрал?

Она повернулась и положила руки на костлявые бедра.

– И примчится обратно, когда ей надоест. Поджав хвост, уж попомните мои слова.

В этом По сильно сомневался. Если уж Моррис сбежал, вряд ли он собирался возвращаться. Миссис Моррис явно была из тех женщин, прикованные к которым мужчины готовы отгрызть себе руку, лишь бы сбежать. Он решил сменить тему:

– Мистер Моррис когда-нибудь искал трюфели?

– Что это? – ответила она вопросом на вопрос.

Пришлось объяснять, что такое трюфели и где их можно найти.

– Только в лесу? – Она усмехнулась. – Мой муж больше любил торчать в клубе и накачиваться домашним пивом, сержант По. Я удивлюсь, если он вообще знал, что это за трюфели такие.

По крайней мере, ее слова вязались с тем, что он слышал раньше. Ни повар, ни почтальон не приняли его за грибника.

Миссис Моррис вернулась на свое место и налила им обоим слабого чая, который разбавляла молоком до тех пор, пока он не сделался совершенно молочного цвета. Даже у Брэдшоу и то чай получался лучше. По все равно поблагодарил ее и сделал глоток безвкусного тепловатого напитка, постаравшись не морщиться.

– У него была собака?

Миссис Моррис вновь ухмыльнулась.

– У моего Леса? Собака? Нет конечно. От шерсти у него начиналась астма.

– Может, он дружил с кем-нибудь, у кого она была?

Миссис Моррис пожала плечами.

– Да тут у всех они есть.

Тоже верно. По пришла в голову мысль. Миссис Моррис сказала, что ее муж удрал с какой-то шлюхой – так, может, у той шлюхи была собака? Мужчины, которыми правит член, со многим готовы смириться, даже с хрипами в груди. Роман с замужней женщиной мог бы объяснить, почему он не захотел рассказывать Рэттену, где взял трюфели.

Но По не мог спросить об этом напрямую у миссис Моррис. Если бы он так спросил, он бы вообще больше ничего от нее не добился.

– Он любил где-нибудь гулять? Может быть, в лесу?

Миссис Моррис снова фыркнула.

– Мой муж не любил лес и не любил гулять, сержант По.

Ситуация быстро заходила в тупик.

– Если бы вы спросили насчет поля… – Она не договорила, и По ничего не оставалось, кроме как заглотить наживку.

– Поля?

– Ну, из-за того клуба, о котором я вам сказала.

Да, она сказала слово «клуб», но больше ничего не уточнила. Он это понимал, и она это понимала. По сути, она вела себя как засранка. Но он был полицейским, а полицейские постоянно имеют дело с засранцами.

– Напомните мне, пожалуйста.

Она ухмыльнулась, радуясь своей маленькой победе.

– Он был членом камбрийского отделения СНН.

– Что, простите?

– СНН. Служба наземных наблюдателей.

По был в замешательстве. Он понятия не имел, что это за служба, и попытался выяснить это у миссис Моррис, но она уже поняла, что с ее мужем все в порядке, и ее настроение снова испортилось.

– Я не хочу говорить об этом его дурацком клубе. Хватит и того, что он торчал там все свое время, и ни один полицейский ничего мне не сказал.

По встал и уже собирался было уходить, когда увидел сарай в саду за домом. Сад содержался в хорошем состоянии, но он сомневался, что это дело рук миссис Моррис. Она была слишком надменной. Слишком чопорной. По всей видимости, у нее был садовник.

А у садовников есть своя техника.

Огромный сарай обычно служит пристанищем замученным мужчинам средних лет. Надменные женщины никогда не заходят в сараи. Там слишком грязно. Слишком много пауков.

– Это был его сарай?

– И что вам с того?

– А там есть что-нибудь из того, что принадлежит Службе наземных наблюдателей?

Она раздраженно вздохнула.

– Я даже не могу туда зайти, чтобы выбросить весь этот хлам, настолько там все битком забито.

– Неужели я не смогу проникнуть внутрь и быстро осмотреться?

– Чего мне это будет стоить? – с намеком спросила она.

«Вас не арестуют», – едва не сказал он, но вовремя опомнился и вынул из бумажника три двадцатифунтовые монеты. Она сунула их в карман кардигана и протянула ему ключ от сарая.

– Только не вздумайте ничего брать! – крикнула она ему вслед. – Мой Лес однажды вернется, и он не обрадуется, что там кто-то возился.

По вышел из кухни в сад за домом, отпер замок сарая, вошел внутрь и округлил глаза от удивления.

Сарай напоминал музей. На стенах были развешаны сотни карт, документов и фотографий, одни – старые и пожелтевшие, другие – гораздо новее. Полки проседали под тяжестью странных на вид инструментов, старой униформы и тщательно разложенных памятных вещей СНН. Старинный счетчик Гейгера и ручная сирена занимали почетное место в сосновой витрине. Это был кладезь чьих-то сокровищ.

Вот так, подумал По, выглядит одержимость.

Глава пятьдесят пятая

День 14

Флинн расхаживала по гостиничному номеру, как взаправдашний судебный адвокат.

– Какого черта ты опять сюда притащился? – возмутилась она.

По сидел на кровати, Брэдшоу – за столом. Он пытался выяснить, как продвигается расследование, но стоящего ответа так и не получил. Брэдшоу была хмурой – ее поиски так и не дали ничего похожего на теорию о том, как удалось подменить кровь, а Флинн, по всей видимости, думала, что Хлоя Блоксвич исчезла с лица земли. Единственным небольшим успехом было то, что удалось выяснить, где находится парень Хлои, Нед. Он путешествовал по Азии, с ним невозможно было связаться, и даже если у кого-нибудь получилось бы, он в любом случае уехал из страны за несколько месяцев до того, как все это началось.

Было три часа ночи, но не прошло и пятнадцати минут, как По позвонил Флинн и попросил ее встретиться с ним в номере Брэдшоу. За пять минут до этого он прокрался к пожарному выходу отеля и постучал в дверь Брэдшоу. Достаточно громко, чтобы разбудить ее, и достаточно тихо, чтобы не разбудить никого в соседних комнатах. Но, конечно, Брэдшоу не спала – она упорно пыталась разобраться с кровью.

– Надеюсь, у тебя веская причина вытащить меня из постели, – проворчала Флинн. – И где ты, черт возьми, таскался? Вид у тебя такой, будто ты спал в машине.

– Присядьте, босс, – предложил По, и его лицо сморщилось. – Я хочу рассказать историю, и она довольно неприятная.

Флинн села. Брэдшоу подняла голову от экрана и посмотрела на него. По начал рассказ.

* * *

Начал он с того, что ему удалось выяснить. Еще в 1925 году была сформирована организация гражданской обороны, которой было поручено визуально идентифицировать самолеты, пролетающие над Британией, и сообщать о них куда следует. За доблестную службу при битве за Британию во время Второй мировой войны этой организации присвоили статус Королевской. В 1955 году на нее была возложена дополнительная задача по сообщению о ядерных взрывах – этого требовали условия холодной войны.

Когда появилась необходимость следить за самолетами, наблюдательные пункты располагались над землей. Они были кирпичными, с открытыми смотровыми площадками. Однако ядерные бомбы времен холодной войны были способны создавать взрывные волны и тепловые вспышки, распространявшиеся со скоростью пять тысяч миль в час. От жара люди обратились бы в древесный уголь, от взрыва – в пыль, все горючее взорвалось бы или расплавилось. Наземные наблюдательные посты были бесполезны. Правительству требовались структуры, способные пережить взрыв и в течение как минимум двух недель оставаться работоспособными в условиях ядерной атаки.

Поэтому, объяснил По, правительство сделало единственное, что могло. Оно построило подземные бункеры.

Получившие официальное название «пункты подземного наблюдения Королевского наблюдательного корпуса», они были достаточно глубокими, чтобы пережить ядерный взрыв, ограничивая при этом воздействие радиации. И достаточно большими, чтобы вместить трех добровольцев и все оборудование, необходимое для передачи информации о мощности, высоте, расстоянии и распространении ядерного взрыва обратно на командный пункт.

– Правительство построило сотни таких пунктов, – отметил По, – более полутора тысяч по всей Британии. По сути, это были бетонные ящики, покрытые утрамбованной землей.

Брэдшоу и Флинн внимательно слушали.

– В первых бункерах были комната наблюдения, химический туалет и комната с двухъярусными кроватями. Доступ к ним был возможен только через шахту в четыре с половиной метра.

– И откуда ты все это знаешь? – недоверчиво смотрела на него Флинн.

По рассказал им о том, что он обнаружил. О том, как в 1991 году, когда холодная война наконец закончилась, правительство вывело из эксплуатации последние уцелевшие бункеры. Из них извлекли все оборудование, опечатали двери и забросили эти бункеры, а о местонахождении забыли.

– Но британцы гордятся своей историей, и они не хотели просто вычеркнуть страницы о работе своей организации, – продолжал По. – Так и возникла организация для бывших добровольцев: Служба наземных наблюдателей. Ее целью было содействие работе корпуса, помощь в восстановлении старых бункеров и создание благотворительного фонда для бывших членов, переживших тяжелые времена. Но в основном это был клуб для бывших участников, дававший возможность пообщаться с теми, кто пережил такой же опыт. Моррис был членом Камбрийского отделения. Добровольцем Королевского наблюдательного корпуса он не мог быть в силу возраста, так что не мог числиться полноправным участником. Однако же его сарай битком набит памятными вещами. – По немного помолчал, ожидая вопросов, но их не последовало. – Примерно час я провел, изучая материалы, но не нашел ничего, связанного с трюфелями. Я был уже готов сдаться, как вдруг обнаружил список участников СНН. В этом списке, пусть и довольно старом, мне удалось найти имя человека по имени Гарольд Хейворд-Прайс, живущего в той же деревне, что и Моррис, и занимавшего пост в Королевском наблюдательном корпусе. – По рассказал им, как он поблагодарил миссис Моррис, прошел по деревне и постучал в дверь Гарольда.

Это оказался старик хорошо за семьдесят, но довольно бодрый. Седые волосы обрамляли его блестящую лысину, ногти напоминали сырную корку. По объяснил, почему он здесь, и Гарольд пригласил его войти. Он недавно потерял жену и, похоже, изголодался по компании.

Еще он был настоящим экспертом во всем, что касалось работы КНК и СНН. За те часы, которые они с Гарольдом провели вместе, По узнал все, что можно было узнать о корпусе и ассоциации. По сказал ему, что Моррис каким-то образом наткнулся на трюфели, и спросил, знает ли он, где это могло быть?

К его изумлению, Гарольд знал.

И это не имело отношения ни к какой подруге, о которой говорила миссис Моррис.

Это было нечто гораздо более интересное.

Гарольд объяснил, что Моррис был недоволен своим низким статусом и, желая поднять авторитет в глазах других участников клуба, взял на себя задачу, которую большинство членов считали глупой: он начал поиск пропавшего бункера.

Этот бункер был легендой местного отделения КНК. По всей видимости, он располагался в месте, которое сразу же посчитали непригодным: по одним слухам, он был слишком подвержен наводнениям, по другим – не давал полноценного обзора в триста шестьдесят градусов. Моррис считал, что его засыпали щебнем, опечатали и зарыли сразу после завершения строительства. Он стал одержим этой идеей и считал, что найти бункер – его верный путь к полноправному членству.

Хотя это были не более чем слухи. Все камбрийские бункеры были учтены, в некоторых сделали ремонт и время от времени пускали туда публику.

Но… примерно за год до того, как пропасть без вести, Моррис начал намекать, что нашел его. Ничего конкретного он не говорил, лишь пространно намекал, что он скоро станет полноценным участником, и все такое.

Гарольд считал возможным, что, пока Моррис искал несуществующий подземный бункер, он вполне мог наткнуться и на трюфели.

В сарае не было ничего указывавшего на то, что Моррис действительно что-то нашел, но Гарольд, услышав о сарае, сразу же махнул рукой. Члены СНН постоянно заглядывали друг к другу, так что если бы Моррис и впрямь обнаружил что-то связанное с бункером, он не оставил бы это лежать на виду, а всегда держал бы при себе.

Именно в этот момент «Новости в десять», тихо звучавшие на заднем плане, закончились, и начались «Пограничные новости». На экране крупным планом показали лицо По. Он не очень хорошо услышал, что говорил ведущий, и вряд ли стоило просить Гарольда прибавить громкость, но все стало ясно и так: общественность просили следить за этим человеком и, по всей видимости, не приближаться к нему, а сразу звонить по номеру 999. Далее репортаж переключался на кадр, на котором полицейские обыскивали его дом. Одна за другой вещи в пакетах для улик укладывались в багажник «Ленд Ровера», видимо, единственного их автомобиля, способного ехать по пересеченной местности. Дождь так и шел, и прозрачные пластиковые пакеты для улик блестели от капель.

Тогда он этого не осознавал, но именно эта сцена почему-то особенно сильно отпечаталась в его мозгу, и что-то начало его беспокоить, как мигающий экран электронных часов после того, как отключат электроэнергию.

Новости закончились, По извинился и покинул дом Гарольда. Ему некуда было идти, но он знал, что не сможет оставаться поблизости от Арматуэйта – возможно, Гарольд смотрел новости не очень внимательно, но вот миссис Моррис вполне могла тоже увидеть этот репортаж и позвонить в полицию.

Под шум урагана «Венди», который становился все ближе, он выехал из Арматуэйта и припарковал машину в укромном месте, чтобы немного отдохнуть.

Неудивительно, что сон не шел. Дождь стучал по крыше «Ленд Ровера», как барабан. Впрочем, По был не против того, что дождь мешал спать – ему слишком многое требовалось обдумать.

Информация о бункере была интересной и могла оказаться важной, но По беспокоила не она. Мысль о пакетах с вещественными доказательствами, которые полицейские складывали в багажник «Ленд Ровера» – вот что грызло его мозг. Что-то подсказывало ему, что именно на пакетах, а не на пропавшем бункере ему стоит сосредоточиться. Вытянувшись на заднем сиденье машины, он прокручивал в памяти события вечера, одновременно пытаясь осознать, что он видел.

В два часа ночи ему это, кажется, удалось. Полицейские ездили на «Ленд Ровере», и Китон шесть лет назад – тоже.

Но… этого не могло быть. Автомобиль Китона был конфискован и подвергнут детальной судебно-медицинской экспертизе. Не было никакой связи между его машиной и пропажей дочери. Если бы Китон вез ее тело в багажнике своего «Ленд Ровера», полицейские нашли бы кровь. Он никак не мог избежать судебно-медицинской экспертизы, даже если бы завернул Элизабет в мешки для мусора.

Отогнав мысли о «Ленд Ровере», По сосредоточился на пакетах для улик. Почему-то они не давали ему покоя, хотя он не мог понять почему.

Но как бы он ни старался, узел не разматывался. Тогда По решил пойти другим путем и думать не о том, что означают эти пакеты, а о том, что они собой представляют.

Пластиковые. Водонепроницаемые.

Полностью запечатанные. Прозрачные.

Те, которые он видел по телевизору – еще и мокрые от дождя.

Мокрые.

Как…

Он резко сел. Затаил дыхание. Он боялся спугнуть мысль. Вновь пробежался по недавним воспоминаниям. Кто-то объяснял ему процесс. Не то чтобы он слушал, но какие-то аспекты запали ему в память.

Ответ пришел, и этот ответ был внезапным и жутким.

И причина, по которой он не мог увидеть этого раньше, заключалась в том, что это было настолько ужасно, настолько ошеломляюще извращенно, что его разум просто не мог этого охватить.

Это было невозможно…или все-таки возможно?

Он еще раз прокрутил события в голове. Он надеялся найти в своих воспоминаниях какой-то изъян. Он не хотел, чтобы все это оказалось правдой.

Это было отвратительно. Немыслимо.

Невероятно.

И все же По никогда в жизни ни в чем не был так уверен.

Глава пятьдесят шестая

– Почему мы используем пакеты для улик?

– Пять утра, По! – прошипела Флинн. – Мне не до твоих сраных викторин! – Она вновь принялась расхаживать по комнате. По прекрасно понимал, почему она нервничает. Она оказалась в безвыходном положении. Не арестовав его сразу же, она совершила правонарушение – оказала помощь преступнику.

– Хотите энергетик, инспектор Стефани Флинн? – По позволил себе легкую улыбку.

– Это не смешно, По. И какое это вообще имеет отношение к делу?

– Ну давай, скажи. Порадуй меня.

– Я тебя сейчас так порадую – мало не покажется! – пообещала Флинн.

Он повторил вопрос:

– Итак, почему мы используем пакеты для улик? Какова их основная функция?

Флинн раскинула руки в стороны.

– Обеспечивать неоспоримую цепочку поставок.

– Еще варианты? Попроще?

Она нахмурила брови.

– Сохранять доказательства в стерильной, защищенной от внешнего воздействия среде.

– Совершенно верно. Когда этот пакет, по крайней мере пластиковый, запечатан, ничего не попадет внутрь и не выйдет наружу.

– Давай уже к делу, По, – велела Флинн.

– Вернитесь на шесть лет назад и представьте, что вы на кухне «Сливы и терна». Вы Джаред Китон, и по неизвестным причинам вы только что убили свою дочь.

Флинн изумленно уставилась на него, Брэдшоу – тоже. Ну вот, хоть какая-то реакция.

– Вы не собирались ее убивать, но вы психопат, поэтому реагируете не как нормальный человек в таких обстоятельствах: не паникуете, а начинаете продумывать план. С вашей точки зрения у вас есть два варианта: либо повесить вину на кого-то другого, либо погубить все дело.

– А без планирования обвинять кого-то другого опасно. Это не поддается контролю, – прокомментировала Флинн.

– Верно. Итак, вам нужно решить проблему. – Он открыл мини-бар Брэдшоу. Сверху донизу тот был заставлен бутылками с ее любимым энергетиком. Он был подслащен фруктами и содержал натуральный кофеин гуараны, вьющегося растения из Бразилии. Открутив крышку одной из бутылок, По сделал большой глоток. Это было тошнотворно сладко, но он сразу же почувствовал прилив энергии. Он возместит Брэдшоу ущерб, причем с процентами.

– А теперь отмотаем еще на два года назад. К вам обращается человек по имени Лес Моррис. У него есть ценные трюфели на продажу. Вы покупаете немножко, потому что это выгодно. Но… было бы еще выгоднее, если бы вы собрали их сами. – Он терпеливо ждал, пока до них дойдет.

– Думаешь, Китон убил Леса Морриса?

– Вполне может быть. С тех пор его не видели.

– Ты же вроде бы говорил, что бункера не существует.

– Это говорил Гарольд. А Китон умеет убеждать как никто другой. Ему бы не составило особого труда убедить Морриса рассказать ему, где он нашел трюфели.

– И Моррис, вероятно, не мог удержаться от того, чтобы показать своему новому другу секретный бункер? – предположила Флинн.

– Да, я так это вижу.

– Он убил Морриса и оставил тело в бункере?

– Именно. Возможно, инсценировал, чтобы это выглядело как несчастный случай – мало ли, вдруг кто-то знает, где искать Морриса. Может быть, захлопнул крышку люка и оставил его там умирать с голоду, может быть, размозжил ему голову и сбросил тело с высоты.

– А трюфели оставил себе, – продолжила Флинн. – И координаты укрытия на случай, если оно ему понадобится.

– Окей. Итак, у него есть место захоронения – следовательно, ему не придется копать землю, чтобы спрятать тело Элизабет, но мы знаем, что он не перевозил ее труп в своей машине. Я прочитал заключение судебно-медицинской экспертизы. Ничего компрометирующего обнаружено не было.

– Верно. Может быть, он мог использовать какое-то другое транспортное средство?

– Вот теперь мы возвращаемся к пакетам с уликами.

Флинн вновь нахмурилась.

– Хватит говорить загадками, По. Просто скажи мне, что ты знаешь.

– Я видел себя в новостях, когда был у Гарольда. Пакеты с уликами выносили из моего дома и складывали в полицейскую машину. Почему-то это запало мне в память.

– Я там была, – напомнила Флинн.

– Они мне что-то напомнили. Что-то такое же прозрачное и мокрое. Эта картинка крутилась и крутилась в моей голове, и сегодня утром около десяти минут третьего я наконец понял, что это было.

Флинн ничего не сказала.

– Это были пакеты для су-вид, Стеф. Те, что используются для водяных бань в «Сливе и терне»…