Текст книги "Черное лето"

Глава пятьдесят седьмая

– Это омерзительно, По. Ты же не пытаешься всерьез доказать мне, что он съел свою дочь?

– Нет, конечно же нет.

– Но ты сказал, что он ее приготовил.

– Этого я тоже не говорил.

– А что тогда?

– Я думаю, он запечатал ее тело в эти пакеты для су-вид и отвез в бункер.

Флинн уставилась на него, от изумления приоткрыв рот.

– Это… просто нелепо.

– Да ладно? Для транспортировки тела жертвы пакеты для су-вид подходят просто идеально. Они предназначены для хранения мяса в течение нескольких часов, не пропускают ни горячую воду, ни сок. Никакая судебно-медицинская экспертиза ничего бы не нашла.

– Но это технически невозможно, По. – Брэдшоу покачала головой. – Я видела эти пакеты. Их не бывает такого размера, чтобы в них поместилось тело.

– Не все тело, конечно, – уточнил По.

– Хочешь сказать… – начала Флинн и осеклась. По кивнул.

– Почему я вообще начал рассматривать Китона?

– Из-за матча. Из-за расхождений во времени.

– И…

Повисла тишина. По не торопился ее нарушить.

Первой осенило Флинн. Ее глаза расширились, дыхание участилось, она побледнела и в ужасе зажала руками рот.

– Боже мой, ты прав, – прошептала она.

– Что такое, По? – спросила Брэдшоу. – Что смогла понять инспектор полиции Стефани Флинн, чего не могу я?

– Ножи, Тилли, – ответил По. – Китон заказал новый набор ножей, мясницкую пилу и тесак.

– Я не понимаю.

– Джаред Китон расчленил свою дочь, запечатал части в вакуумные пакеты и отвез в бункер, который нашел Лес Моррис.

* * *

Какой бы ужасной ни была эта версия, она была логичной. Они ее обсудили. Они рассмотрели ее со всех сторон. Они согласились, что кроме тела дочери Китону пришлось упаковать в вакуумные пакеты ее одежду и инструменты, с помощью которых он разрезал ее на куски приемлемого размера.

Если По был прав – а он знал, что он прав, – то где-то поблизости находился подземный бункер, где лежали останки Леса Морриса, расчлененное тело дочери Китона и все доказательства, способные обеспечить его осуждение на повторном судебном заседании.

Все, что им нужно было сделать – найти этот бункер…

Найти его и, очевидно, не попасться полиции Камбрии.

Флинн ушла кому-то звонить. Она не сказала кому, но По и так знал, что ван Зилу. Какую бы новую информацию они ни обнаружили, у нее не было полномочий игнорировать приказ о его аресте. Если ван Зил решит поступить как должно, им придется смириться. Он и так уже позволил Флинн и Брэдшоу делать свою работу, так что они выяснили насчет бункера. С По или без него, они его найдут. По не хотел рисковать карьерой Флинн только ради того, чтобы скостить себе срок в предварительном заключении.

Скорее всего, от него все равно не было бы никакого толка. Раз уж Лес Моррис не был фанатом долгих прогулок, он, скорее всего, нашел пропавший бункер, идя по бумажному следу. Местоположение первоначального бункера должно было быть где-то зарегистрировано или заархивировано.

Вернувшись, Флинн молча кивнула, и он понял, что это значит: сейчас он в относительной безопасности. Дела начали налаживаться.

* * *

Дела закончили налаживаться. Был уже полдень, а они так ничего и не добились. Брэдшоу получила доступ ко всем общедоступным записям, которые мог увидеть Моррис, а также некоторым недоступным. Определить местоположение выведенных из эксплуатации бункеров было почти невозможно. Какие-то сведения кое-где были, но ни в одну правительственную базу данных их не внесли. В конце концов Брэдшоу подтвердила, что бункер, по всей видимости, пропал.

– Тем не менее я обнаружила аномалию, – сказала она.

Выпив целую бутылку энергетика, она рассказала им, какую именно. Такие данные могла отыскать только Брэдшоу. В реестре заявок на оборудование, необходимое для строительства бункеров, она заметила, что детали, заказанные для Камбрии, не соответствуют количеству известных бункеров. Имелись дополнительная лестница и дополнительный люк.

Но это было все. Несмотря на все ее усилия, ни в одной базе данных информации о местонахождении люка так и не обнаружилось.

И По знал почему. Когда Брэдшоу показала ему приказы о ревизии, По вспомнил еще кое-что, о чем говорил ему Гарольд. Что-то насчет того, что этим процессом управляет правительство, а строительством занимаются местные фирмы. Он был готов поспорить, что Моррис рылся в архивах этих фирм за пятидесятые годы, пока не нашел ту, которая получила контракт на строительство пропавшего бункера.

Конечно, они могут сделать то же самое. И в конце концов они отыщут эту фирму и выяснят, где он находится. В этом он не сомневался. Флинн и Брэдшоу слишком хорошо справлялись с другими задачами, чтобы здесь не добиться успеха.

Но это требовало времени. А времени у них не было.

Реальность была суровой и отрезвляющей: Китон вышел из тюрьмы. Через неделю журналисты и репортеры от него отстанут, и он сможет вплотную заняться всеми этими вопросами. Теми, которыми наверняка собирался заняться, прежде чем его арестовали. Вполне возможно, он все шесть лет переживал, как бы бункер не обнаружили. Опасался, как бы на него не наткнулся какой-нибудь ребенок. Или другой такой Лес Моррис, уверенный, что бункер существует, и одержимый желанием его найти.

Нет, Китон ни при каких обстоятельствах этого так не оставит. Он доберется до бункера.

По все понимал, но ничего не мог поделать. Время шло, а ситуация лучше не становилась.

Согласно Уордлу, Элизабет Китон по-прежнему числилась пропавшей без вести, а Джаред Китон по-прежнему считался жертвой роковой ошибки. Даже поиски Хлои Блоксвич, если бы завершились успехом, ничем бы не помогли – как справедливо заметила Флинн, Блоксвич явно собиралась все отрицать, да и выглядела бы она уже явно иначе, чем две недели назад. И не было никаких физических доказательств. И даже если бы Ригг и Флик Джейкман согласились подтвердить, что Хлоя Блоксвич выдала себя за Элизабет, это не имело бы значения.

Потому что они не могли объяснить, как у нее брали кровь во время допросов. ДНК была строгим стандартным доказательством. В любом суде страны согласились бы, что в библиотеку Олстона вошла Элизабет Китон. С точки зрения науки никем другим эта девушка быть не могла.

Мысли о Хлое Блоксвич напомнили По, что он упустил еще кое-что. Он так и не выяснил, как Китон с ней связался. Барбара Стивенс сказала, что визиты Банни не совпадали с визитами Хлои к ее отцу. Они никогда не были в центре для посетителей одновременно. Что было странно. У Джареда Китона, возможно, ушло бы всего несколько минут, чтобы очаровать кого угодно, но без личной встречи даже ему пришлось бы трудновато.

Внезапно он услышал грохот, такой громкий, что едва не подпрыгнул. Это Брэдшоу швырнула в стену пустую бутылку из-под энергетика.

– Я не понимаю, как она это сделала!

– Не волнуйся, Тилли. – Он сел рядом с ней. – Тут, наверное, вообще никто бы не справился.

– Это очень плохо, да, По?

– Ну, хорошего тут мало.

– Ты отправишься в тюрьму?

Он дал клятву никогда не врать Брэдшоу и не хотел нарушать эту клятву.

– Может быть. Раз Элизабет просто появилась, а затем снова исчезла, слишком много людей начнут задавать вопросы. Может быть, Китон и выйдет на свободу, но репутацию вряд ли восстановит. Другое дело, если какой-нибудь озлобленный детектив, униженный за то, что совершил ошибку, будет признан виновным в ее убийстве. Тут игра точно стоит свеч.

– Ох, обидели мышку, накакали в норку! – прорычала Флинн. Она выходила, чтобы позвонить кому-то еще, но уже вернулась, а они и не заметили. – Ты себя вообще слышишь? Мы с ван Зилом рисковали карьерой не затем, чтобы ты тут сопли распустил.

– Я не распускаю сопли, Стеф. Но у нас правда нет времени, чтобы найти этот бункер.

– По во всем обвинят, и он отправится в тюрьму, – добавила Брэдшоу.

– Ну, пошло-поехало, – раздраженно пробормотала Флинн. – Знаешь, не хотела тебе говорить, но есть причина, по которой я в последнее время немного на нервах.

– Немного?

– Да, По, немного! То, что я не распеваю песенки с идиотским видом, не значит, что я… – Она осеклась и внимательно посмотрела на По. Взяла себя в руки.

Ее слова прозвучали очень серьезно. По мог только надеяться, что она не больна. Он сомневался, что сможет это пережить. Дорогих ему людей можно было пересчитать по пальцам одной руки, и двое из них находились сейчас в этой комнате.

Она закусила губу и сказала:

– Мы с супругом пытаемся завести ребенка.

– И не получается? Вам нужен донор, да, инспектор Стефани Флинн? – поинтересовалась Брэдшоу. – Ты же поделишься с инспектором Флинн спермой, правда, По?

Он только фыркнул. Брэдшоу, как никто другой, умела сделать неловкую ситуацию еще хуже.

Флинн улыбнулась.

– Мы проходим цикл ЭКО, Тилли.

По положил руку на плечо Брэдшоу, посмотрел на нее и слегка покачал головой. К счастью, она поняла, что дополнительных вопросов задавать не стоит.

– В любом случае, мы были готовы на любые расходы, но столкнулись с проблемой, которой никто из нас не ожидал. Мы об этом никогда не говорили, но оба переживаем о последствиях для карьеры.

По никак не отреагировал. Это было ужасно, но половая дискриминация по-прежнему имела место быть. Каким бы чудесным работодателем ни было Национальное агентство по борьбе с преступностью, факт оставался фактом: те, кто уходил в декретный отпуск, оказывались в невыгодном положении. То, что тактично называлось «перерывом в карьере», на деле ее просто ломало. В том числе перерыв из-за беременности и родов. Даже сами работодатели признавали, что уже не поручают женщинам, вернувшимся из декрета, серьезных задач, потому что у них уже другие приоритеты.

– Никто из вас не захотел уходить в декрет, – наконец сказал По. Он все понимал: они двое были очень успешны. Супруг Флинн работал в Лондоне. Занимался чем-то связанным с анализом цен на нефть. Получал весьма неплохую сумму – семизначную, кажется. Кроме того факта, что ранее он уже состоял в браке, По ничего больше не знал. Флинн умела держать личную жизнь в тайне.

– Нет, По, совсем не так. Мы оба захотели уйти в декрет. Мы оба беспокоимся за карьеру друг друга.

По не ответил. Ему казалось, что он не должен высказывать свое мнение.

– Я хотела взять на себя ребенка, потому что карьера мужа слишком важна.

– Твоя карьера тоже важна, Стеф, – искренне произнес По. Работа детектива-инспектора казалась ему серьезнее нефти. Но он этого не сказал. Он проявил тактичность. И Брэдшоу, к его удивлению, тоже.

– Вот поэтому я в последнее время была немного не в себе. Мы переживали непростой период.

– Но теперь все решилось? – спросил По.

– Да.

– И?

– Что значит «и»?

– На чем вы сошлись?

Флинн посмотрела на него, и он понял, что больше пока ничего от нее не добьется. Ее никогда нельзя было обвинить в чрезмерной откровенности.

– В любом случае рад за вас, Стеф. Если что, я хочу быть крестным.

Флинн улыбнулась.

– Если будешь хорошо себя вести… может быть, однажды покажу тебе фото ребенка.

По улыбнулся в ответ. Снова друзья.

– Но какое это имеет отношение к делу?

Челюсти Флинн напряглись.

– Я вот к чему, По: до тех пор, пока я не решилась взять быка за рога и начать действовать, у нас были проблемы.

– И…

– И поэтому хватит мотать сопли на кулак и займись уже делом!

– Но мы…

Флинн выставила ладонь вперед, не дав ему договорить. Посмотрела на Брэдшоу:

– Где мы работаем, Тилли?

– Мы работаем в отделе анализа тяжких преступлений, инспектор Стефани Флинн.

– И чем мы занимаемся?

– Мы собираем информацию о преступниках и помогаем полиции их ловить.

– Именно.

– Но нам больше не о ком собирать информацию, – возразил По.

– Разве?

По задумался. Еще раз пробежался по всем фигурантам дела. Получился большой солидный материал. Он пожал плечами.

– Никого не осталось.

– Я не о человеке. О здании, – учточнила она. – Может, бумажный след и затерялся, но нам хватит и того, что есть.

Ах да. Точно.

По улыбнулся. Брэдшоу тоже.

– Именно, – сказала Флинн. – Мы должны составить профиль этого пропавшего бункера.

Глава пятьдесят восьмая

Флинн стала распределять задачи:

– Тилли, ты работаешь за компьютером.

– Пфф, интересно, кто еще мог бы за ним работать? По?

Оба с удивлением посмотрели на нее.

– Извините, – усмехнулась она.

– Ничего страшного, мы тут все измотаны. – Флинн повернулась к По: – Ты говоришь, все бункеры Камбрии есть в системе учета?

Он кивнул и сверился с записями.

– По словам Гарольда, местные бункеры располагались стратегическими кластерами. Местные наблюдатели докладывали о них группе управления Карлайла, которая передавала информацию в штаб западного сектора в Престоне. Престон в свою очередь докладывал в некий «Оперативный центр ударного командования НАТО», который находится где-то на юге.

– Ты думаешь, что Моррис нашел трюфели где-то возле «Сливы и терна»?

– Я так полагаю, ближе к «Кухне егеря». Он же сначала пытался продать их туда.

– Может, он сперва заехал домой, а трюфели нашел где-нибудь в глуши за много миль отсюда?

– Не думаю. Шеф-повар «Кухни егеря» сказала, что Моррис был весь в грязи, а трюфели – только что из земли. И бункер был бы рядом с уже существующим. Если его и заменили, то потому, что не подошел конкретный участок, а не общее расположение. Если бы он работал, он был бы частью первоначального кластера.

Брэдшоу принесла карту местности.

– Ближайший к «Кухне егеря» бункер находится здесь, – По показал на экран. – Согласно реестру, он относится к Арматуэйту, где жил Моррис, но Гарольд сказал мне, что на самом деле это ближе к деревне Эйкетгейт.

– Но это, я так поняла, не тот бункер, который мы ищем? – уточнила Флинн.

По покачал головой. Это был разумный вопрос, который он задал Гарольду.

– Нет. Этот цел и хорошо известен. И находится на фермерском поле, а не в лесу.

– Но, учитывая, что Моррис посещал рестораны неподалеку, вполне вероятно, что именно бункер в Эйкетгейте заменил пропавший бункер, – заметила Брэдшоу. – А если так, то он тоже где-то поблизости.

– Согласен, – кивнул По. – Он почти наверняка находится в лесу недалеко от Эйкетгейта.

– Хорошо, – задумчиво промолвила Флинн. – Нам нужна диаграмма Венна, где в одном круге будут рестораны, которым могли понадобиться трюфели «Черное лето», а в другом – посты наблюдения КНК. Тогда мы сможем увидеть, что у них общего.

* * *

Через час все было готово. Флинн подытожила:

– Пост КНК должен был находиться в положении, обеспечивающем линию обзора на 360 градусов.

По кивнул.

– Да, в отличие от первоначальных позиций, которые требовали только четкого обзора неба, новым бункерам требовался беспрепятственный обзор земли для измерения взрывных волн и световых ожогов. Почти все они находились на фермерских полях. А поскольку земля здесь не плоская, это означает, что им пришлось занимать возвышенные позиции.

– Поэтому, когда они был построены, они находились в поле. Но на месте этого поля теперь лес?

– Похоже, что так. Молодой лес.

– Но не настолько молодой, чтобы здесь не могли вырасти трюфели – они ведь появляются только возле взрослых деревьев.

– Я не уверена, что понимаю, зачем фермеру сажать деревья, – недоумевала Флинн. – Поле ведь ему, очевидно, нужнее.

По знал ответ на этот вопрос. Ему рассказывал Томас Хьюм.

– Обнаженный верхний слой почвы на возвышенностях подвергается эрозии. Фермеры сажают деревья, чтобы земля не стала бесплодной и каменистой. Кроме того, леса защищают землю внизу, забирая часть воды во время влажной погоды, создают укрытия для животных и сельскохозяйственных культур, обеспечивают естественный барьер от ветра. Вдобавок ко всему многие фермеры в Камбрии теперь занимаются охотой, а лес – идеальная среда обитания для фазанов и других промысловых птиц.

– Окей. Значит, нас интересуют деревья, которые быстро растут и привлекают трюфели.

– Не дубы, – уточнила Брэдшоу, – они растут медленно. Скорее всего, буки или березы.

– Буки тоже не подходят, – заметил По. – Многие жители Камбрии не считают бук местным деревом. Он растет на юге, но здесь, на крайнем севере, фермерам он чужд. Они придерживаются традиций, особенно если это не стоит им денег.

– Откуда ты все знаешь? – Брэдшоу, казалось, веселило, что По в курсе каких-то мелочей, о которых не в курсе она. Он пожал плечами.

– Депутат от Кендала как-то пытался приобщить местных жителей к букам. Об этом писали в газете несколько лет назад.

Повисла тишина.

– Ну, у каждого свои интересы, – заметил По.

Брэдшоу стала рассуждать:

– Больше всего подходит береза. Растет быстро, стоит дешево. Наиболее вероятно, что речь о березе повислой. Ей нужна хорошо дренированная почва, поэтому сажают ее на возвышении, что нам и требуется.

– Значит, ищем молодую березовую рощу на возвышенности возле бункера в Эйкетгейте?

По кивнул. Брэдшоу тоже.

– Хорошо, – сказала Флинн. – Можете считать, что мы ее уже нашли.

По тупо уставился на нее.

– Когда я говорю «мы», – уточнила она, – я, конечно же, имею в виду Тилли…

* * *

Учитывая все технологии, доступные Брэдшоу, найти березовую рощу на небольшой определенной территории не представлялось очень уж трудным. По крайней мере, если бы дело было в Манчестере, Шефилде или Бирмингеме.

Но они искали в Камбрии.

Найти сами березы было несложно: их серебристая слоистая кора была заметна издалека.

Найти нужные березы оказалось гораздо труднее. Наконец Брэдшоу сузила число рощ до девяти.

Три из них выглядели старыми и были не только березовыми. По вычеркнул их из списка на том основании, что если фермер сажал лес с нуля, он покупал березы оптом. Не было никаких причин смешивать их с другими деревьями. Еще две рощи находились недалеко от реки Эдем и поэтому, возможно, были подвержены наводнениям.

Оставалось четыре.

Брэдшоу разместила лучшие спутниковые снимки на ноутбуке в виде сетки. Все трое низко нагнулись над экраном и какое-то время молчали. По проверял их расположение на карте, и ему показалось, что одна из них явно подходит больше других – она располагалась недалеко от деревни, от дороги и от работавшего бункера. Но вторую и третью рощи сбрасывать со счетов было пока рано. От дороги они находились дальше, но в остальном соответствовали всем критериям. А вот до четвертой следовало добираться через три поля и еще две рощи. Она находилась не сказать чтобы рядом с Эйкетгейтом или с тем местом, где жил Лес Моррис, еще и подлеском заросла. Но в конце концов По решил тоже на всякий случай ее не вычеркивать. Собственно говоря, это могла оказаться как любая из них, так и ни одна.

– Думаешь, там прячется Хлоя Блоксвич? – тихо спросила Флинн, не отрываясь от экрана.

Об этом он и не подумал. В общем-то это место было ничуть не хуже другого – здесь можно было на время затаиться. Дождаться награды, которую обещал ей Китон.

Раскат грома напомнил По о том, что сказал Гарольд. Он взглянул в залитое окно. Угольно-черное небо стреляло дождем, как пулями. Гром ревел с необузданной силой. Вот вам и обещанный ураган «Венди».

– Если да, то я надеюсь, что она в резиновых сапогах, – пошутил По. – В этих бункерах не было дренажей. Вот почему большинство заброшенных объектов затоплены.

Брэдшоу вдруг ни с того ни с сего закричала:

– ДРЕНАЖ!

Не объясняя причин, она убрала фотографии рощ и принялась яростно печатать. В ее очках отражались веб-страницы за веб-страницами. «Господи, господи, господи», – повторяла она, лихорадочно что-то просматривая.

Спустя секунд двадцать она перестала печатать, прочитала то, что вывела на экран, а потом вскочила со стула и метнулась к принтеру. Она подпрыгивала с ноги на ногу, ожидая, пока документ вылезет наружу. По и Флинн переглянулись.

– Мы наслаждаемся этим неловким молчанием, Тилли, – обратилась к ней Флинн.

Принтер закончил работу, и Брэдшоу вручила им по двухстраничному документу, а По – еще и очки для чтения, которые он оставил в Шап-Уэллсе.

– Вот как Хлоя Блоксвич подделала анализ крови.

По взглянул на бумагу, которую ему вручили. Это была запись в Википедии о гражданине Канады, выросшем в Родезии, по имени Джон Шнебергер. Он в замешательстве нахмурился, глядя на Брэдшоу. Она кивнула ему, чтобы он продолжал читать.

И он продолжал.

Не успел он дойти до конца первой страницы, как у него перехватило дыхание.

Потому что Джон Шнебергер был человеком, который сделал невозможное возможным – он нашел способ закрепить в своем теле чужую ДНК. В 1992 году, после того как его обвинили в изнасиловании, он дважды обманул результаты назначенного судом теста ДНК, и обвинения были сняты. Только когда его жена заявила в полицию об изнасиловании ее дочери от первого брака, у него были взяты многочисленные образцы, в том числе мазки изо рта и волосяные фолликулы. Его ДНК на этот раз совпала с той, что обнаружили у первой жертвы изнасилования. По прочитал, как ему это удалось. И да – это действительно было очень простое решение. Великолепное в своей простоте.

По проверил метод Шнебергера на их собственном деле, шаг за шагом, проверяя, соответствует ли он фактам.

Он им соответствовал.

Все работало. Все было объяснено.

Он уставился на Брэдшоу.

– Но это значит…

– Да, По, – печально молвила она. – Мне очень жаль.