Текст книги "Черное лето"

Глава шестьдесят третья

Мобильник Ригга завибрировал. Прикрыв рукой экран, он прошептал в телефон:

– Повторите.

Какое-то шестое чувство подсказало По, что разговор о нем.

Свободная рука Ригга безвольно повисла, вспышка экрана осветила его лицо. Морщины на его лбу стали глубже, глаза засверкали. Он закончил разговор, и роща снова погрузилась во тьму.

– Это был контроль. Пока мы тут сидели, старший инспектор полиции Уордл возвращался из Шотландии. Хотя мы ожидали, что Китон позвонит нам, когда ты доберешься до «Сливы и терна», парень из диспетчерской не был проинформирован, решил, что это настоящий арест, и зарегистрировал его в системе. Один из сотрудников Уордла работал допоздна, получил предупреждение и позвонил ему.

По поморщился.

– Он не пытался тебе позвонить? – спросила Флинн.

– Может, и пытался, но сегодня со мной можно связаться только по личному номеру. У старшего инспектора Уордла его нет, и никто ему его не даст.

– Ему поступило сообщение?

– Я буду тебя задерживать, пока он не приедет. Он хочет арестовать тебя сам.

По печально покачал головой. Они были так близко…

– Будет еще хуже, – добавил Ригг.

По не представлял себе, куда еще хуже, но все равно постарался взять себя в руки.

– Он остановил всю работу. Кроме этой рощи, ни за каким другим объектом сейчас не следят.

ТВОЮ МАТЬ!

По очень хотелось закричать, но он сдержался и лишь стукнул кулаком по дереву. Прижал руку к губам, провел языком по окровавленным костяшкам. Флинн положила руку ему на плечо:

– Каковы ваши намерения, констебль Ригг?

– Главный инспектор полиции Уордл находится на другой стороне Дамфриса. То есть как минимум в часе езды отсюда. Он хочет, чтобы я вас задержал, но не сказал, где именно. Я считаю, что это место не хуже любого другого.

По с облегчением выдохнул. У них еще был шанс.

* * *

По ждал. Время, до телефонного звонка будто застывшее подо льдом, теперь лилось через край, как разбухшие реки, через которые они сюда добирались. Он еще раз посмотрел на часы. С тех пор как он последний раз смотрел на них – минуту назад, – пролетело десять.

Он попытался вычислить, где будет находиться Уордл. Посчитал, что к тому времени, как Ригг закончит инструктировать их, он уже сможет добраться до кольцевой дороги Дамфриса. Он все это представил: Уордл, ссутулевшись над рулем, пристально смотрит на дорогу, прибавляет и прибавляет скорость, ненависть к По несет его вперед вопреки всем правилам вождения.

Ригг сказал, что он приедет через час. По казалось, что констебль очень уж позитивно мыслит. Вряд ли у него оставалось больше сорока минут.

И время шло.

Он снова посмотрел на часы. Прошло еще десять минут. Его сердце упало.

Китон шел к победе.

Телефон Ригга зазвонил снова. На этот раз он не стал прикрывать экран, показал им имя – Энн.

– Ригг?

Он внимательно выслушал то, что она сказала.

– Повтори еще раз, Энн. – Он даже не старался говорить тише. Прикрыв трубку рукой, сказал: – Констебль Энн Хоторн – одна из детективов, которых я назначил на посты наблюдения. И к тому же моя девушка, так что следите за языками. – Убрав руку, продолжал в телефон: – Можешь повторить инспектору Флинн и сержанту По то, что сейчас мне сказала, Энн? Перевожу на громкую связь.

В тихой роще зазвучал громкий механический голос:

– Я нахожусь возле дома объекта согласно инструкциям.

По и Флинн не знали что и думать.

– Я думала, старший инспектор Уордл остановил всю работу, констебль Хоторн, – проговорила Флинн.

– Вот как? А я не в курсе. Может, у меня проблемы с рацией.

По услышал, как она усмехается. Если выпутаюсь из этого невредимым, подумал он, поставлю Энн Хоторн хорошую выпивку.

– И даже если бы я получила сообщение – а я его не получила, – как только старший инспектор Уордл отменил все операции, я ушла с дежурства, а уж чем я занимаюсь в свободное время, его не касается.

– Повтори то, что мне сказала, – вновь велел Ригг.

– Цель движется. Не прошло и тридцати секунд, как я тебе позвонила.

Повисла тишина.

Это происходило. Прямо сейчас.

Вот только… Уордл собирался прибыть туда первым.

Флинн сказала, что она будет здесь, пока Ригг и По отправятся в полицейский участок Карлайла.

– По крайней мере, наблюдение не будет скомпрометировано.

Это была хорошая идея, и По с ней согласился. Ригг тоже, но с небольшой оговоркой. Он сказал в трубку:

– Ты можешь позвонить в диспетчерскую, Энн? Скажи им, что я везу По в Кендал, а не в Карлайл. Да, и добавь, что мой мобильник сломался, поэтому со мной нельзя будет связаться, пока я не приеду.

– С удовольствием, – ответила она и отключилась.

– Это выиграет нам немного времени, – хмуро пробормотал Ригг. – Я тебя не оставлю – к лучшему или к худшему, но в этом деле мы вместе.

По медленно выдохнул. В этом была проблема таких управленцев, как Уордл, требовавших преданности, которой еще не заслужили: подчиненные их не любили и при первой же возможности старались развести. И это было хорошее решение: заставив Уордла проехать мимо Карлайла до самого Кендала, Ригг добавил лишний час к его путешествию. К тому времени, как он поймет, что его обманули, будет уже поздно.

Они либо найдут нужную рощу, либо нет.

Внезапно хлопнула дверь машины.

По напрягся. Было множество причин, по которым кто-то мог решить выйти из машины в таком месте, в такое время и в такую погоду. Спустило колесо, захотелось по-маленькому, приспичило перепихнуться на природе.

Все могло быть. Но не всегда.

Не при таких обстоятельствах.

Они знали, что хлопнувшая дверь машины сигнализировала о начале конца.

Кто-то приближался.

Звук доносился с того места, где они вышли. Логично. Они выбрали кратчайший путь, и тот, кто их преследовал – тоже.

Поле, через которое они шли, чтобы добраться до рощи, было засеяно густой травой, чтобы на нем кормились овцы. Проливной дождь заглушал шаги. Десять минут они не слышали ничего.

А потом… загорелся фонарь. Он сиял очень близко и ослепительно ярко. По ощутил, как напряглись Флинн и Ригг. Кожу у него на затылке свело, он глубже зарылся в землю, остальные – тоже.

Свет метался влево и вправо по кустам дрока. Ломкие лучи света прорезали деревья, словно это было лазерное шоу.

Подбирались ближе и ближе.

Метров через двадцать фонарь замер и опустился вниз. Его на что-то положили.

Кто-то хмыкнул. Они не могли видеть, что происходит, но им показалось, что земля и листья шевелятся. Открывался люк бункера.

– Сейчас? – прошептал Ригг.

– Пока нет, – не согласился По. – Подожди, пока его откроют.

– Окей. Твой выход.

По как мог попытался вычислить, что происходит на расстоянии меньше двадцати метров от него. Попытался понять, сколько земли и листьев понадобилось, чтобы скрыть вход в бункер – в общем-то, не так уж и много. Роща была изолирована и почти не видна.

Спустя пару минут послышался металлический скрип и сильный стук. Они уловили слабый запах чего-то гнилого и зловещего.

Сейчас или никогда.

По вышел из кустов и включил фонарик. Направил его прямо в лицо человеку, державшему красный пластиковый контейнер с топливом. Раздался изумленный крик. Подбежали Ригг и Флинн с наручниками наготове. Человек даже не сопротивлялся.

– Мне так не хотелось, чтобы я оказался прав, – со вздохом сказал По.

Человек, которого схватили Ригг и Флинн, не был Джаредом Китоном. Это была Флик Джейкман, судмедэксперт.

Глава шестьдесят четвертая

Неделю спустя

По, Флинн и Брэдшоу смотрели прямую трансляцию допроса Джареда Китона. Это было дело Камбрии, и логично, что вести его поручили им. Они сидели в Дарранхилле, полицейском участке Северного округа Карлайла, крупнейшем во всей Камбрии. Помещение для допросов было современным и просторным.

Дверь открылась, и вошел суперинтендант Гэмбл. Он кивнул По:

– Ну что там?

– Констебль Ригг просто подводит разговор к нужному руслу.

– Китон еще ничего не говорил?

По покачал головой.

– Он не выглядит обеспокоенным.

По ничего не ответил. Китон действительно не выглядел обеспокоенным.

– Как Уордл воспринял ваше возвращение?

Гэмбл улыбнулся.

– Вы когда-нибудь видели директора школы, только что узнавшего, что один из его учителей – педофил?

– Видел.

– Вот так.

– Как там Хлоя Блоксвич?

Гэмбл тут же помрачнел.

– По-прежнему в реанимации. Врачи говорят, еще часа три, и ее было бы уже не спасти. Нам сообщат, когда она будет вне опасности. Мы попросим судмедэкспертов заодно рассмотреть возможность предъявления Китону обвинений в покушении на убийство.

Когда люк открылся и Флик Джейкман была арестована, По спустился вниз, чтобы заглянуть внутрь бункера. Он хотел подтвердить свои подозрения. И да, внутри он действительно обнаружил останки Элизабет и высохший труп Леса Морриса. И Хлою Блоксвич. Едва живую, без сознания.

По позаботился о том, чтобы Флик Джейкман была рядом, когда пожарные и спасатели вытаскивали Хлою, а парамедики оказывали ей неотложную первую помощь. Джейкман должна была видеть, в чем она участвовала. Стоило ей увидеть Хлою, как Джейкман с криком рухнула на землю.

– Хлоя уже что-нибудь сказала? – спросил По у Гэмбла.

– Немного, – ответил он. – Хотя что она скажет? Это просто испорченный ребенок. Окончательно слетела с катушек, когда несколько лет назад ее мать умерла от рака. Отец ее вроде бы любит, но не смог этого выразить. Он хотел, чтобы она стала бухгалтером, она взбунтовалась, пошла в актрисы, жила на пособие матери, а когда той не стало, связалась с каким-то придурком и пристрастилась к тяжелым наркотикам. Стала наносить себе шрамы. Ни Элизабет, ни Китона она не знала. Никогда в жизни не встречала ни того, ни другого. Просто имела несчастье быть немного похожей на Элизабет, и Китон заметил это сходство на фотографии, которую увидел в камере ее отца. Она внесла свою лепту и оказалась в бункере еще до того, как вы сюда добрались.

Попала в ловушку, грустно подумал По. Лестницы в бункере не было – то ли ее забрали строительные подрядчики, то ли реквизировали для чего-то другого – поэтому Моррис спускался сюда с помощью складной лестницы для скалолазания. Он, вне всякого сомнения, прикрепил его сверху к железному кольцу рядом с люком, предназначенным специально для этой цели. По рассчитал, что после того, как Моррис показал Китону окрестности, Китон вылез из машины, переключил точку крепления с железного кольца на нижнюю часть люка, после чего захлопнул ее, замуровав Морриса внутри. Само тело пленника удерживало крышку закрытой, и поскольку оно зажимало ту самую часть, которую нужно было толкнуть, открыть люк изнутри было невозможно.

И даже если бы его тело было обнаружено, это выглядело бы так, будто он совершил ужасную ошибку. Коронер не моргнув глазом вынес бы вердикт «смерть в результате несчастного случая».

Хлоя Блоксвич оказалась в том же затруднительном положении – заперта в бункере, без возможности выбраться и позвать на помощь. Когда она выздоровеет, подумал По, ей придется какое-то время посидеть в тюрьме за то, что мешала правосудию, хотя по-настоящему ей требовался хороший психиатр.

– Она говорила с отцом?

Гэмбл нахмурился.

– Ну да. Тюрьма организовала им возможность созвониться. А что?

– Так, ничего. – И По вновь повернулся к монитору. Ригг показывал Китону фотографию, сделанную в бункере…

* * *

Это было самое жуткое место преступления, с которым им когда-либо приходилось иметь дело. После того, как Хлою Блоксвич спасли, Флинн закрыла люк и стала ждать, пока Ригг призовет на помощь все силы полиции Камбрии. Вскоре рощица засияла, как Гластонбери.

Патологоанатом, который сюда заявился, оказался тем же самым, что шесть лет назад так впечатлился количеством крови, пролитой на кухне «Сливы и терна». Ригг сказал ему, чтобы катился отсюда.

Исключительно по дружбе Эстель Дойл приехала сюда из Ньюкасла. Ей и ее команде потребовались два дня и защитные костюмы, чтобы вытащить тело Леса Морриса и останки Элизабет Китон из адской дыры, в которую превратился бункер ядерного наблюдения КНК.

Тело Леса Морриса было опознаваемо. Ну, насколько оно могло быть опознаваемо с учетом осыпавшихся бетонных стен бункера, опасного биоматериала на всех его поверхностях и целой команды криминалистов, намеренных фотографировать все, что видят. Моррис сильно разложился, но кожа на костях держалась, и его вытащили из бункера почти без проблем.

С Элизабет все оказалось намного сложнее. Ее останки упаковали в сорок три отдельных пакета для су-вид, некоторые из которых лопнули и из них вытекала гнилостная жижа. Эстель Дойл обращалась с ними со всем профессионализмом и, хотя других членов команды то и дело рвало, никак не выказала своего отвращения.

Дойл отвезла оба тела в Ньюкасл, где быстро определила, что Лес Моррис умер от обезвоживания. У него была сломана лодыжка, почти наверняка при падении во время тщетной попытки сбежать из бункера. Его вскрытие заняло шесть часов.

На установление причин гибели Элизабет ушло три дня.

Эстель Дойл пришлось открывать каждый пакет для су-вид (который сам по себе был уликой и с ним нужно было обращаться соответственно), прежде чем определить, с какой частью тела она имеет дело. Даже для эксперта по части человеческой анатомии, которым, несомненно, была Дойл, собрать эту головоломку было непросто, а поскольку плоть Элизабет разложилась до жидкого состояния, а кости и хрящи стали мягкими и губчатыми, это стало просто невозможно. Обычный патологоанатом не знал бы даже с чего начать.

На третий день она вызвала По, Флинн, Ригга и недавно восстановленного в должности суперинтенданта Гэмбла в морг в Ньюкасле. Останки Элизабет она разложила на смотровом столе из нержавеющей стали. В течение часа, пока они стояли на смотровой площадке, она рассказывала им о том, что произошло.

Элизабет умерла от потери крови, вызванной единственной колотой раной в сердце. Рана размером чуть более семи сантиметров была неглубокой, и Дойл предположила, что, вероятно, использовался короткий нож. Точно такой же, как тот, который они нашли в бункере.

Установив причину и характер смерти, она перешла к тому, что сделал Китон дальше. Он начал с головы Элизабет, которую разрезал пополам пилой для мяса, после чего бил мясорубкой – еще одним из обнаруженных в бункере кухонных инструментов, – пока она не стала настолько плоской, чтобы ее можно было завернуть в вакуумную упаковку.

Тело он разделал – по-другому это было не назвать – в точности как разделывают свиней. Расчленил колени, плечи, локти, бедра и лодыжки Элизабет. Большие и громоздкие кости, такие как бедренная и большеберцовая, распилил на более мелкие части, чтобы они тоже поместились в пакеты. Длинные и тонкие, такие как малоберцовая и плечевая, просто расколол пополам.

По слушал отчет Эстель Дойл без эмоций. Только когда Дойл указала на какую-то гнилую плоть возле раздавленного таза Элизабет, он позволил себе роскошь – одну слезу. При очень внимательном рассмотрении можно было увидеть контур татуировки пазла, о которой говорил Джефферсон Блэк, – татуировки, совпадавшей с его собственной.

* * *

По улыбнулся Китону, занимая свое место в комнате для интервью. Китон в ответ посмотрел на него безо всякого выражения. Ригг сел рядом с По. Детектив-констебль согласился пока ничего не говорить.

После того, как с формальностями было закончено, слово взял Дэвид Коллингвуд, адвокат Китона, толстый мужчина с обрюзгшим лицом:

– Джентльмены, я думаю, пришло время рассказать мистеру Китону, какие доказательства, по вашему мнению, у вас есть против него. Чем скорее вы это сделаете, тем скорее мы сможем положить конец этому фарсу.

По выложил на стол фотографию лицевой стороной вниз.

– Я собираюсь рассказать вам, что, по нашему мнению, произошло, мистер Китон. Тогда вы расскажете мне о тех немногих моментах, которые укрылись от нашего понимания. – Он поднял глаза и улыбнулся. – И уверяю вас, вы мне расскажете.

Китон ухмыльнулся, но по-прежнему ничего не сказал. По перевернул фотографию.

– Покойный Лес Моррис. Он умер от обезвоживания примерно восемь лет назад. Его труп перенесли в помещение, которое должно было служить химическим туалетом бункера. Не хотите рассказать нам, как вы загнали его вниз?

Тишина.

– Тогда позвольте мне продолжить.

Китон посмотрел на свои ногти. Начал полировать их рубашкой.

– Как мы и подозревали, мистер Моррис нашел бункер, просматривая деловые записи строительных компаний, существовавших в 1950-х и 1960-х годах. Копии находились в бункере вместе с ним. Мы думаем, что он готовил презентацию.

Китон ничего не сказал.

– Мы предполагаем, что, именно расчищая землю и мусор в поисках верхней части бункера, он обнаружил трюфели «Черное лето». – По выдержал паузу, отхлебнул глоток воды. – И какое-то время это шло на пользу вам обоим. Он получил деньги на финансирование своего секретного проекта, а вы – дорогой ингредиент по цене намного ниже рыночной. Но… вы психопат, Китон, и это рано или поздно дает о себе знать. Позже вы мне все расскажете, но я думаю, произошло вот что. Вы обаяли его, как вы умеете, и попросили показать вам эту рощу. И, конечно, пока вы там были, он не мог удержаться и не похвастаться своим бункером. Вам это было неинтересно, но вы все-таки туда спустились, и тут вас осенило, что если Моррис умрет там, его никогда не найдут. Он никому не сказал, где этот бункер, а те, кто мог бы его искать, сомневаются в его существовании. Возможно, это было спонтанное решение, но вы решили выбраться и бросить его там, подвергнув самой ужасной смерти.

Уголок рта Китона изогнулся в улыбке.

– Ну как, я все правильно понял? – спросил По.

Китон не ответил.

Следом По выложил на стол еще одну фотографию – с места автокатастрофы, в которой погибла Лорен Китон. Джаред Китон чуть заметно пошевелился.

По выложил рядом еще одно фото – на этот раз ноутбука. Разбитого.

– Это ваш ноутбук, мистер Китон. Вы его уничтожили. Он был упакован в вакуумный пакет для су-вид. Мы нашли его рядом с телом мистера Морриса.

– Если он разбит, как вы сможете доказать, что он принадлежал моему клиенту? – возмутился Коллингвуд. – Это обычный ноутбук, его владельцем мог быть кто угодно.

– Я сказал, что он уничтожен, мистер Коллингвуд, но не сказал, что он уничтожен без возможности восстановления, – ответил По. – Видите ли, я работаю с очень и очень талантливой женщиной. Иногда общение с ней взрывает мозг, но чего она не знает о компьютерах… ну, вы поняли. В течение часа она извлекла информацию с жесткого диска и загрузила ее на свой ноутбук.

В глазах Китона впервые отразился страх. Такого он не ожидал.

– И, о чудо, здесь очень подробно расследуется вопрос, как убить кого-то в автокатастрофе и избежать наказания. Страница, на которой вы провели больше всего времени, рассказала нам о законных причинах отключения подушек безопасности. А другая страница – о том, как не дать им включиться после повторного запуска двигателя.

Китон фыркнул.

– Стыд и срам, мистер Китон. Вы убили жену, чтобы сохранить звезду Мишлен, – заявил По.

– Это не имеет даже косвенного отношения, сержант По… – начал Коллингвуд, но По не обратил на его слова никакого внимания.

– Короче говоря, коронер изменил приговор по делу о смерти вашей жены. Причина – не несчастный случай, а убийство. Да, и если вам интересно, вы признаете себя виновным в ее убийстве. Фактически всех троих: Лорен Китон, Элизабет Китон и Леса Морриса.

– Вы угрожаете моему клиенту, сержант По?

– Вы слышали, как я угрожал вашему клиенту, мистер Коллингвуд? Нет, я просто, скажем так… предсказал будущее.

Ухмылка Китона исчезла. Он нервничал.

– После смерти вашей жены Элизабет стала принимать более активное участие в бизнесе. По словам моей подруги Тилли, именно когда Элизабет воспользовалась вашим ноутбуком, чтобы проверить расхождения в заработной плате, она наткнулась на те же доказательства, что и мы: как вы убили ее мать.

По внимательно смотрел на мужчину, сидевшего перед ним. Китон отвернулся.

– Она рассказала вам о том, что нашла, и вы ее тоже убили.

Глава шестьдесят пятая

В деле Китона было разрешение на перерыв, и адвокат потребовал его предоставить. После того, как они все поели, а Китон отдохнул, По продолжил:

– Понимаю, у вас возникли определенные трудности. Элизабет невозможно было похоронить: земля была слишком твердой, чтобы ее можно было копать, и даже не будь она такой твердой, у вас вряд ли получилось бы увезти ее тело так далеко от «Сливы и терна», чтобы его не нашли. И вы достаточно знали о судебно-медицинской экспертизе, чтобы не рисковать и не загрузить тело дочери в свою машину. – По взглянул на Китона. Он был пугающе спокоен. – Я не знаю, возвращались ли вы в бункер с тех пор, как заперли там Леса Морриса, но вы понимали, что если бы вам удалось отвезти туда тело Элизабет, не оставив улик в машине, мы бы никогда ее не нашли.

Он выложил на стол следующую подборку фотографий. Китон не стал на них смотреть. А вот Коллингвуд стал и, судя по его лицу, с трудом удержал обед в желудке.

– А потом произошло самое ужасное из того, с чем мне за всю жизнь доводилось работать. С помощью великолепно отточенных навыков мясника вы ее расчленили. Разрезали, порубили и распилили на сорок три части. Упаковали эти части в вакуумные пакеты и вымыли их в горячей воде, чтобы удалить кровь и следы улик. Точно так же вы поступили с инструментами, которыми ее изрезали, ноутбуком с доказательствами убийства вашей жены и вашей одеждой. Когда в кухне все снова стало чисто и красиво, вы отвезли пакеты с их содержимым в бункер.

– Это абсурд! – возмутился Коллингвуд.

По не отреагировал.

– Но вы все продумали наперед и сохранили немного ее крови. Налили в бутылочку и спрятали подо льдом в морозильной камере на кухне. Возможно, планировали подставить молодого Джефферсона Блэка, когда придет время.

– Это все, что у вас есть, сержант По? – скривился Коллингвуд. – Потому что это запредельно слабо. Юрист-первокурсник справился бы с вами в два счета.

По продолжал его игнорировать:

– Давайте перенесемся на шесть лет вперед. Ваш план не сработал. Вы признаны виновным в убийстве Элизабет и находитесь в Пентонвилле. В другом крыле беспорядки. Вас запирают в чужой камере, и следующие несколько часов у вас есть возможность сидеть там и рассматривать все вокруг. – По протянул ему фотографию. Ту самую, что Барбара Стивенс нашла в камере Ричарда Блоксвича. – Вы видите семейный снимок Ричарда и не можете поверить своим глазам. Его дочь поразительно похожа на вашу. И даже возраста подходящего.

Китон пристально посмотрел на По.

– Но как же это использовать? Да, может быть, она выглядит как Элизабет, но вы же не сможете доказать, что она и есть Элизабет. Вам нужен способ обмануть экспертов. Но как? – По выдержал паузу, но лишь для того, чтобы позлить Китона. Он собирался раскрыть этот секрет, но не сейчас. – И в этот момент на сцену выходит другой актер. Все работавшие с вами офицеры подтвердили, что вас пугала перспектива находиться среди других заключенных. Настолько, что вы делали все возможное, лишь бы провести побольше времени в больничном крыле. Там-то вы и познакомились с Флик Джейкман и, по-видимому, применили к ней свое обаяние сперва от нечего делать, но понемногу убедили ее в своей невиновности. Когда вы рассказали ей о том, что видели в камере Ричарда Блоксвича, и о том, что у вас осталось немного крови вашей дочери, она в свою очередь поведала вам о человеке по имени Джон Шнебергер и о том, как он смог обмануть тест ДНК. Это был простой, но блестящий план, но чтобы осуществить нечто подобное, вам нужно было на время выбраться из тюрьмы. Так что Флик Джейкман показала вам, куда нанести себе удар. Так вы обзавелись раной, слишком серьезной, чтобы вас можно было бы лечить в тюремной больнице. – По вновь выдержал паузу. Посмотрел Китону в глаза. Передал адвокату заключение и предложил: – Сделаем перерыв на час, джентльмены. Это увлекательное чтение.

* * *

Когда Джейкман увидела, как По выносит полуживую Хлою Блоксвич из разваливающегося бункера, она в ужасе рухнула на землю.

– Господи, что же я натворила! – кричала она.

Когда она увидела, что ее действия едва не привели к гибели Хлои Блоксвич, и ей показали фотографии трупов в бункере, она поняла, насколько сильно Китон ее эксплуатировал. Хотя она осознавала, что он ею манипулировал и, по ее собственному признанию, была им «немного одержима», все же она была не из тех людей, что отказываются верить в происходящее у них перед носом.

Она рассказала им все.

По ее словам, это не было оправданием, но в то время она принимала лекарства от депрессии. Развод оказался для нее гораздо тяжелее, чем она пыталась убедить По, когда они беседовали в ее клинике в Алверстоне. Перед тем как ее оставить, муж повесил на нее серьезный долг, который не было никакой надежды погасить.

Да, она встретила Китона в тюремной больнице. Она была восприимчива к обещаниям, но однако же понимала, что любовь – всего лишь химический дисбаланс, который неизменно исправляется сам собой, а то, о чем он ее просит, незаконно. Однако его обещание помочь ей с финансами ее убедило. Как все врачи, она была практична.

Они пришли к соглашению и начали планировать.

Сперва Джейкман пришлось завербовать Хлою Блоксвич. Это оказалось несложно. Хлоя была начинающей, но пока невезучей актрисой. Когда Джейкман пообещал ей роль ассистентки вроде Дебби МакГи в кулинарном шоу, которое якобы планировал запустить после освобождения, она ухватилась за этот шанс.

После этого Джейкман переехала в Камбрию. Это тоже было нетрудно. Она в любом случае должна была вот-вот лишиться дома в Лондоне, а сюда приезжала по меньшей мере раз в год – ей нравилось здесь гулять. В свою очередь округу требовались врачи. Получить работу судмедэксперта тоже не составило труда – конкуренция за эту должность не была жесткой.

По словам Джейкман, они с Китоном почти каждый вечер обсуждали ее успехи по телефону. Тюремной службе придется за многое ответить, подумал По. Лучше бы они общались посредством нелегальных мобильников.

Следующей задачей было найти и восстановить кровь, которую Китон спрятал в «Сливе и терне». «Я сохранил эту кровь, – сказал он Джейкман, – чтобы гарантировать, что настоящий убийца моей дочери будет осужден, и если для этого понадобится подбросить ему улики, я так и сделаю».

Кровь была перелита в пятидесятимиллиметровую бутылочку для соуса, из тех, что нужно как следует сжать, чтобы наполнить. Китон рассказал, что отодвинул несколько кубиков в морозильной камере, спрятал бутылку, прикрыл льдом и обрызгал его водой, чтобы убедиться, что не нарушил герметичности. Он объяснил Джейкман, где находится запасной ключ, и однажды ночью она проникла внутрь и забрала бутылочку.

Но была и еще одна проблема. Замороженную кровь не так-то просто восстановить. При ее оттаивании кристаллы льда повреждают стенки эритроцитов. Но Джейкман, будучи врачом, знала, как это исправить. Она купила подержанную центрифугу, которую в лабораториях и больницах используют для разделения крови на эритроциты, лейкоциты и тромбоциты, аккуратно разморозила кровь и удалила все поврежденные эритроциты. Поскольку они не несут ДНК, все, что ей требовалось сделать – заменить их собственными и добавить немного антикоагулянта, чтобы остановить свертывание. Теперь у нее была кровь с ДНК Элизабет.

А затем они провернули действительно хитроумный, невообразимо хитроумный трюк, убедивший всех, что Хлоя – это Элизабет. Она залила эту кровь в организм Хлои.

Когда По упомянул о том, что в бункерах не было дренажей, Брэдшоу осенило, и она вспомнила случай Джона Шнебергера. Он изменил свою ДНК, вставив себе в руку хирургическое устройство под названием «дренаж Пенроуза», которое обычно используется для удаления жидкости после операции. Этот дренаж был полон чужой крови и антикоагулянтов, предотвращающих свертывание крови. Дважды он обманом заставил лаборанта взять образец из места, где был установлен дренаж Пенроуза.

Джейкман имела доступ к более современному оборудованию и смогла усовершенствовать процесс. Вместо дренажа Пенроуза она использовала искусственную вену, конец которой был заблокирован хирургической смолой. Она вставила заблокированный конец в руку Хлои и спрятала его на пару сантиметров – так, чтобы его легко можно было нащупать иглой.

Другой конец шел по внутренней стороне ее руки к пакету для переливания крови, привязанному к ее подмышке. В нужное время Джейкман повернула клапан на пакете с кровью, и вену наполнила сила тяжести.

Так из руки Хлои взяли кровь, которой в ее теле не было. Ни секунды.

Это было низкотехнологичное решение от начала до конца. Великолепное в своей простоте. Если бы не микроэлементы черного трюфеля, это почти наверняка сошло бы им с рук.

После того, как кровь была взята и ложь сказана, важно было избавиться от Хлои раньше, чем она столкнется с кем-нибудь, знавшим Элизабет. Китон уже рассказал Джейкман, где находится бункер и что он прикрепил к внутренней стороне люка лестницу для скалолазания, чтобы любой, кто находится внутри, мог выбраться наружу. Джейкман и не думала задаваться никакими вопросами. Она отвезла туда Хлою, помогла ей спуститься, даже не осознав, что открыть бункер изнутри нельзя, забросала люк землей и листьями. Хлое велели подождать три дня, а потом выбираться и отправляться домой в Бирмингем. Джейкман обещала связаться с ней после того, как Китона освободят.

Судмедэксперт призналась и в том, что измазала кровью Элизабет трейлер По. Китон сказал ей, что По будет реабилитирован после того, как он выследит настоящего убийцу, но сейчас им важнее объяснить исчезновение Хлои. Она добралась до Хердвик-Крофта еще до того, как он добрался до Камбрии, и выбрала трейлер в качестве места, где можно оставить улики.

Теперь она понимала, что все это ложь. Понимала, что Хлоя должна была исчезнуть навсегда, и кто-то должен был взять на себя вину. Убийство дочери Китона полицейским, которого она опозорила, возникнув из ниоткуда, было намного правдоподобнее, чем ее внезапное появление и немедленное исчезновение без объяснения причин.

Китон поручил ей убедиться, что телефон Хлои находился рядом с Хердвик-Крофтом в ту ночь, когда он вернулся в Камбрию. Друг Джейкман из полиции рассказал ей, когда Гэмбл вызвал к себе По.

Она позвонила Китону, когда По спросил ее, есть ли у Элизабет татуировка на бедре. Когда Китон подтвердил, что нет, Джейкман передала эту информацию По.

Теперь она понимала, что стремление Китона любой ценой избегать рисков было опасно и для нее самой. Она не питала иллюзий, что ей удалось бы спастись.

* * *

– Как только мы поняли, как был сфальсифицирован анализ крови и что к этому должна была быть причастна доктор Джейкман, я решил поговорить с вашим клиентом, – сказал По. – Я убедил его, что моя команда найдет бункер, как только сможет добраться до архивов.